Текст книги "Привычка убивать"

Автор книги: Игорь Зарубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

ДЕНЬ ТРЕТИЙ

Воскресенье. 7.23 – 9.40

Проснулась Клавдия от стыда.

Он ощущался почти физически. Словно что-то кольнуло ее, бросило в жар, перехватило горло, не давая дышать.

«Боже мой, что я делаю?! – лихорадочно спросонья думала Клавдия. – Я нашла на улице чужого ребенка, держу его у себя, а его мать где-то убивается. Я должна была сразу же сдать его в милицию. Они должны искать. А я что наделала? И еще работник правоохранительных органов! Да что со мной? Совсем по весне с ума сошла?!»

Она лежала, глядя на безмятежно спящего Федора, и корила себя беспощадно.

У мужа на лице была блаженная улыбка, он похрапывал приоткрытым ртом Клавдия мягко тронула его за плечо:

– Федя, ляг на бочок, – ласково сказала она.

Кажется, в «Аргументах и фактах» она прочитала, что если человек храпит, ему это очень вредно. Надо сразу же перевернуть его на бок.

Федор послушно повернулся к ней спиной.

«Нет, ни в какую милицию я Витеньку, конечно, не отдам, – уже немного успокоилась Клавдия. – Но сейчас же сяду на телефон и разыщу всех его родных».

Пока она соображала, каким образом искать родных Вити Кокошина, внимание ее привлекла длинная неглубокая царапина на спине мужа. Видно, под машиной задело.

Она тихонько соскользнула с кровати, накинула халатик и хотела уже было идти в ванную, как Федор вдруг вскинулся и вытаращил глаза:

– Который час?

Клавдия долго боролась с мужем, чтобы не задавал безграмотного вопроса: сколько время? Особого успеха не имела, но вот с недавних пор Федор стал говорить правильно: который час?

– Без пятнадцати восемь, – ответила Клавдия.

– Ты что?! – испуганно заморгал муж. – Я ж тебя просил – толкни!

– Федя, сегодня воскресенье. Сегодня – выходной, – улыбнулась Клавдия.

– Это у тебя выходной, – засуетился муж, тыча ногами в новые тапки. – А у меня работа!

Клавдия пожала плечами. На родной свой завод Федор в воскресенье никогда не ходил, даже когда был аврал и объявляли воскресник. Принципиально. Терпеть не мог лихорадочной работы. А вот сейчас…

– Я первый! Я первый! – выскочил он в прихожую, оттесняя Клавдию от двери ванной.

Клавдия пропустила торопящегося мужа и пошла на кухню пить свою традиционную размороженную воду.

Еще с вечера она доставала кругляшок льда из морозилки, а утром, до завтрака, выпивала два стакана ледяной и, как ей кто-то сказал, очень полезной, просто-таки чудодейственной воды. Может быть, она сама себе внушала это, но настроение после двух стаканов действительно поднималось и внутри становилось как-то свежо и прохладно.

«Витенька, кажется, говорил что-то про бабушку. Точно. Он говорил, что мама на лето шубу отдает бабушке. Господи, что же я сразу не догадалась позвонить!»

Федор вылетел из ванной, зыркнул в кухню:

– А завтрак где?!

– Сейчас-сейчас, – встрепенулась Клавдия. – Я ж не знала, что ты так торопишься.

– Мне еще до Коломенской добираться!

– Все еще тот «джип» ремонтируешь?

– Ну! Знаешь, сколько там работы? Рухлядь! – тараторил муж, оглаживая щеки новехонькой бритвой «Браун-флекс-интеграл». Это дорогущее чудо он купил чуть ли не с первого своего заработка. И вообще, в последнее время в доме стали появляться дорогие и добротные вещи. Микроволновая печь «Самсунг» с грилем. Клавдия так и не знала, чего такое на ней можно приготовить – там инструкция была как том «Войны и мира». А вот моющий пылесос «Сименс» опробовала уже вся семья. Даже спорили, чья теперь очередь пылесосить квартиру. Но Клавдии больше всего нравилась стиральная машина «Индезит». Никаких проблем – заложил белье, включил и вынимаешь уже сухое.

На очереди был новый автомобиль. Клавдия, правда, знала, что в доме еще ой как много прорех, но машина для мужчины, понимала она, святое.

И еще ее радовало, что Федор перестал угрюмо вчитываться в газеты, ругать всех политиков справа и слева, как-то распрямился, гордо глазом заблестел, хозяином снова себя почувствовал.

А то ведь до чего доходило – собственному сыну завидовал.

Максим учился в Плехановском, но успевал по вечерам отправляться на заработки. Были они, правда, несколько сомнительного свойства, на Клавдин взгляд. Например, изобрел сын средство от тараканов. Но такое хитрое, которое этих насекомых не изводило, а изгоняло. Они переселялись в соседние квартиры, жильцам которых теперь приходилось вызывать того же Макса. Так он проходил весь огромный дом и брался за следующий. Кончилось это печально. Темпераментные жильцы одной многоэтажки Макса здорово поколотили.

Но тяги к бизнесу не выбили. Теперь сын обследовал дома на радиоактивность. Клавдия подозревала, что и тут не обошлось без подвоха.

Федор умчался на работу. Дети все еще спали, а Клавдия села к телефону.

В квартире Витеньки никто долго трубку не брал. Клавдия уже решила, что Сергея тоже нет дома, но тут гудки смолкли и ответил тихий голос:

– Вам кого?

– Сергей Владимирович?

– Вам кого? – снова повторил голос.

– Мне Сергея Владимировича или Нину Николаевну, – сказала Клавдия твердо.

– Ее нет.

– Это Сергей? Это Клавдия Васильевна Дежкина. У меня ваш сын.

– Вы не имеете права, – так же тихо сказал голос.

– Простите, я не могла Витю оставить у вас, вы били пьяны, – мягко сказала Клавдия.

– Я не был пьян, – начал оправдываться голос.

– Ладно, я не за этим звоню. Скажите, от Нины Николаевны никаких известий?

– Нет. Она, наверное, на работе…

– Сергей Владимирович, – чуть было не сорвалась Клавдия, – на работе Нины не было даже вчера. Она там не появлялась. Вы понимаете?

– Странно… Она пошла на работу…

– Ладно, скажите мне, у Вити есть бабушки или дедушки, вообще какие-нибудь родственники?

– Отец у него есть.

– Отец?

Тут только Клавдия сложила в уме простые вещи – Сергей не родной отец Вити, а его отчим. Конечно, есть ведь родной отец. Ну, дела!

– Вы знаете его адрес или хотя бы номер телефона?

– Не-а…

– А кто знает? Может, на работе.

– У Виктора есть бабушка, – вдруг очень сухо ответил отчим.

– А ее телефон?

– Я не дам… И вообще, чего вы лезете?! Что вам от нас нужно? Забрала ребенка, понимаешь, теперь звонит – «вы были пьяны»…

– Сергей Владимирович, вы действительно были пьяны. Боюсь, и до сих пор не очень трезвы, потому что не отдаете себе отчета в происходящем, – перешла на казенный язык Клавдия. По опыту она знала, что на бестолковых это действует сильно. – Сейчас мы должны найти мать Вити. Поэтому дайте мне, пожалуйста, телефон его бабушки. И скажите, как ее зовут.

– Ирина Юрьевна, – неохотно ответил Сергей после довольно длинной паузы. – Записывайте номер.

Клавдия стала записывать и поняла, что это где-то рядом с ней, где-то на Юго-Западе.

– И еще, – сказала она Сергею напоследок, – я вам позвоню. Мне хотелось бы получить ответы на некоторые вопросы.

– Уже пуоснулась, тетя Куава? – Витька стоял перед ней, улыбаясь теплой со сна мордашкой. – Маму ищешь?

Клавдия даже сама не поняла, что за чувство толкнуло ее. Она вдруг прижала к себе мальчишку и залепетала в ухо:

– Маленький мой, милый мой, ну, как тебе спалось? А, мой зайчик?

Макс внимательно слушал ее, стоя в дверном проеме.

– Хм… Меня ты так же называла в детстве? – не без ревности спросил он.

– Так же, так же, – успокоила его Клавдия.

Воскресенье. 20.27 – 22.01 (вашингтонское время)

Клуб был довольно приличный. Тихая музыка, приятный полумрак, чистые столики, вежливые официанты. Виктор выбрал столик подальше от оркестра. Сел и стал наблюдать за девушкой, которая под ритмы блюза томно снимала с себя одежду на сцене. Тело ее плавно извивалось, черные волосы мягко струились по обнаженным плечам, бедра покачивались в разные стороны, глаза блуждали по залу…

– Что будете заказывать?

Чубаристов вздрогнул. Перед ним стояла молоденькая красотка и вежливо улыбалась.

– Вам принести чего-нибудь?

– Да. – Виктор улыбнулся. – Водку с мартини. Только не размешивайте.

– Как Джеймсу Бонду?

– Как Джеймсу Бонду.

– Он был большой ловелас.

– Очень большой. – Виктор улыбнулся и подмигнул девице. Она кивнула и ушла.

Девушка на сцене уже скинула с себя все, кроме трусиков, и ушла. Ее место заняла другая. Блюз сменился регги.

– Водка с мартини. Не размешивали. – Мужчина сел за столик и поставил перед Чубаристовым стакан. – Рад приветствовать вас в «Вавилоне».

Чубаристов узнал его. Сразу. С первого взгляда. Хоть и десять лет прошло. Вот что значит фотографическая память.

– Ну здравствуй, Женя.

Евгений Виноградский. В восемьдесят пятом году проходил по делу цеховиков. Светило десять лет с конфискацией. Но удалось вовремя сунуть взятку кому-то наверху и отвертеться. Отделался только свидетельскими показаниями. И тут же упылил в Израиль.

– Сколько лет, сколько зим, – прищурил глаза Чубаристов.

– У нас тут только лето. – Женя развел руками. – Я снег последний раз три года назад видел, в Швейцарии. А ты как?

Немного покоробило это «ты», но ничего не поделаешь.

– Нормально. – Чубаристов улыбнулся и отпил. – Работаю помаленьку.

– Небось уже самый крутой? – Женя хитро прищурился.

– Да, самый. Теперь бы ты от меня не ушел.

– Теперь и статьи такой нет. – Виноградский захихикал. – Теперь мне и вернуться можно. Теперь у вас там деньги по воздуху летают.

– Так чего ж не возвращаешься?

– А мне ни к чему. Я для себя уже наворовал. И потом, жена, сын скоро в школу пойдет, да и поспокойней тут как-то. Здесь таких, как я, уважают.

Вторая девица тоже, оставшись в одних трусиках, упорхнула со сцены.

– Теперь у нас таких тоже уважают.

– Нет. – Виноградский вздохнул. – В России богатых всегда ненавидели. Всегда завидовали и всегда ненавидели. А здесь богатых любят, потому что на них страна держится. У вас страна на власти держится, а у нас на богатых. Вот в чем вся разница.

– Слушай, Женя, а почему они у тебя трусиков не снимают? – спросил вдруг Чубаристов. – Ты им что, платишь мало?

– Наоборот. Мало плачу потому, что не снимают. Если бы снимали, это был бы стриптиз. Мне пришлось бы повесить вывеску на улице, платить больше налогов и все такое прочее.

– А сейчас что, не стриптиз?

– Нет. – Виноградский улыбнулся. – Так это просто эротический танец, ничего больше.

– Небось и кокаинчиком приторговываешь? – Чубаристов подмигнул.

– Нет, что ты. Я законопослушный гражданин. Только марихуаной. Слушай! – Он вдруг стал оглядываться по сторонам в поисках официанта. – Давай пойдем ко мне в кабинет, а? Посидим, поболтаем, я тебя угощу чем Бог послал. Не часто тут знакомого человека встретишь.

– Не могу. – Чубаристов посмотрел на часы. – У меня с фэбээровцами встреча через час. Завтра уже улетать, а они все тянут. Уже который раз встречаемся и все только одни базары.

– Тогда приходи вечерком, а? – Хозяин заведения встал. – Я тут до двух ночи. Давай свой чек.

– Да ладно. – Чубаристов полез за деньгами.

– Давай-давай. Ты мой гость, правильно?

Схватив чек, мужчина ушел. Чубаристов посидел еще немного, потом встал и направился к выходу.

Продавщица в кассе долго искала мелочь, потом высыпала на блюдце груду монет. Чубаристов сгреб их и сунул в карман. На улице нашел ближайший таксофон и заперся в кабинке. Номер набрал по памяти.

С Москвой долго не соединяли. Наконец послышались длинные гудки, а через несколько секунд сняли трубку.

– Алло. Это Чубаристов… Да-да. Именно отсюда. У меня пока все нормально… Сейчас встречаюсь с ФБР… Да… Нет, пока не говорил. Сегодня скажу. Завтра вечером я в Москве. Сразу позвоню… Всего.

Воскресенье. 11.12 – 23.56 (московское время)

Телефонные переговоры пришлось отложить, потому что надо было кормить проснувшихся детей.

Ленка, осознавая значительность происшедших с ней перемен, враз обрела некую вальяжность и сонное кокетство. Стала вдруг растягивать по-пэтэушному слова, дойдя в этой манерности до пародийных пределов.

Но Вите это, видно, нравилось. Он смотрел на Ленку восхищенными глазами, не забывая при этом набивать рот всем, что лежало на тарелке.

– Вот смотри, как хорошо мальчик ест, – ставила его в пример Ленке Клавдия. – Учись.

Макс ел быстро, но неторопливо. При этом он ухитрялся одним глазом косить в какой-то компьютерный журнал на английском языке. Что уж он там понимал, для Клавдия оставалось загадкой. Сплошные диаграммы, цифры, значки и прочие иероглифы. Но, видать, Макс что-то все же понимал, потому что иногда даже хихикал над этими цифрами и восхищенно восклицал:

– Надо же!

Клавдия все никак не могла начать разговора. А ей было необходимо как-то оправдаться перед детьми за то, что в их доме появился пусть симпатичный, пусть обаятельный, милый, чудный, но совершенно чужой малыш.

– Как спалось? – спросила она на этот раз у Макса.

Предполагалась, что Макс, который провел и эту ночь с Витей, сам как-нибудь заденет нужную тему.

– Отлично.

– А он не спау, – сказал вдруг Витенька. – Он всю ночь читау.

– Что читал? – насторожилась Клавдия.

– Сказку мне читау. Про Кибоуга. Из системы Ай-Би-Эм Пентиум, с опеуативной памятью двадцать четые.

Всю эту кашу Витя выпалил без остановки, чем нимало смутил Клавдию и обрадовал Макса.

– Сечет пацан!

– Ты мешал мальчику спать? – догадалась Клавдия.

– He-а, он мне не мешау. Он тихонько, – вступился за Макса Витя.

Макс рассмеялся, Ленка тоже хихикнула манерно. Вопрос решался сам собой. Клавдия была довольна, дети даже не поинтересовались, надолго ли Витя поселился у них. Как же Клавдия их любила!

– На аппарате, – ответил бодрый голос, когда Клавдия набрала номер Витиной бабушки.

– Ирина Юрьевна? Это вас беспокоит Клавдия Васильевна Дежкина. Тут вот какое дело…

– Простите, кто? Я вас не знаю. Кто вам дал мой номер телефона? – настороженно спросил голос.

– Сергей Владимирович, Витин отчим. Дело в том, что…

– Не припомню, чтобы я позволяла Сергею давать мой телефон кому ни попадя.

– Но тут обстоятельства…

– Он должен был бы сначала спросить позволения у меня…

– Витина мама пропала! – не выдержала Клавдия.

Кричать она не могла, чтобы не напугать Витю, а очень хотелось.

– Простите, кто говорит?

– Клавдия Васильевна Дежкина. Я вашего внука нашла…

– А вы кем приходитесь Сергею?

– Никем не прихожусь, я посторонняя женщина. Я нашла вашего внука на улице.

– И откуда же вы тогда знаете Сергея? – спросил голос, торжествуя, что поймал Клавдию на нестыковке.

– Я была у Вити дома. Но отчим был пьян, я не решилась оставить Витю с ним…

– Так вот что я вам скажу – Сергей Нину и убил! – ошарашила бабушка.

Клавдия какое-то время пыталась осознать услышанное.

– Убил? С чего вы взяли?

– А кто же еще? Он с Нинкой живет как кошка с собакой. Творческая натура, видите ли! Нет-нет, я вам точно говорю – он ее и убил.

У Клавдии в голове стремительно прокручивались события последних дней. Ее визит на квартиру Кокошиных, странное поведение Сергея, его вранье, шуба, мокрый воротник…

А что, это было вполне возможно…

– Вы сказали – «творческая личность»? – о неважном спросила Клавдия.

– Конечно, он же тэ-энор. Пел когда-то в хоре.

– Но какая связь?.. – все еще не могла поверить Клавдия.

– Ой, вы что, этих артистов не знаете – разгул и разврат!

«Как хорошо, что я не оставила Витю там! – облегченно подумала Клавдия. – Как чуяла!»

– И это правильно, что вы Витю не оставили с этим уродом! – словно услышала ее мысли бабушка.

– Да-да… Я так поняла, что вы где-то на Юго-Западе живете?

– А что?

– Я тоже. Мы рядом живем…

– Возможно, – согласилась бабушка.

Клавдия ждала, что сейчас эта тема плавно перейдет в желание бабушки сейчас же забрать внука к себе.

– Простите, а его отец? – спросила Клавдия, не дождавшись.

– Да-да, вы ему обязательно сообщите! – с энтузиазмом подхватила бабушка.

– Но я не знаю его телефона.

– Записывайте.

– А как быть с Витей? – напрямую спросила Клавдия, записав номер Никиты Валентиновича Кокошина.

– Бедный мальчик! – посочувствовала бабушка. – Вы случайно ему не давали шоколад?

– А что?

– У него диатез. Не стоит.

– Вы не хотите его забрать? – для очистки совести спросила Клавдия.

– Простите, я не знаю вашего телефона, – ответила бабушка.

Клавдия назвала.

– Обязательно вам перезвоню. Бедный мальчик. А Нинку точно Сергей укокошил…

До самого вечера Клавдия пыталась дозвониться отчиму или отцу. Нигде не брали трубку. Бабушка тоже больше не позвонила. И почему-то Клавдию это радовало.

Витя весь день играл с Максом в компьютерные игры. Только иногда выходил к Клавдии и спрашивал:

– Мамы нет?

– Пока нет, Витенька, – поспешно отвечала Клавдия. – Ты не волнуйся, найдется…

Мальчик серьезно кивал и снова уходил в комнату Макса, чтобы через час снова спросить:

– Мама не появиуась?

– Скоро появится, – отвечала Клавдия, веря в собственные слова все меньше и меньше.

ДЕНЬ ЧЕТВЕРТЫЙ

Понедельник. 11.16 – 13.20

С утра пришлось ехать в милицию. Позвонили из райотдела – задержали девицу, которая то ли участвовала в избиении Худовского, то ли была свидетельницей.

Машину для этого дела дали без разговоров.

Клавдия успела только позвонить дежурному и спросить, не появились ли какие сведения о Нине Кокошиной? Ни среди задержанных, ни среди убитых, ни среди раненых женщины с таким именем и даже с похожими приметами не было.

Это Клавдию как-то успокоило. Значит, есть надежда, что Витина мама жива.

Появилась у Клавдии в руках и еще одна ниточка. Витя встал сам, и очень рано. Оказалось, что он собрался в детский сад. Клавдия, конечно, ни в какой детский сад его не отправила, оставила дома с Ленкой, которая была на седьмом небе от счастья – в школу не надо идти, – но номер садика запомнила и решила, что обязательно разузнает и там.

Конечно, если по уму, то девицу должны были бы привезти в прокуратуру. Но оказалось, что в отделении нет свободных людей, да и машина неисправна… Клавдия решила, что лучше проехаться самой. Хотя настроение у нее от этого явно не улучшилось.

К милиции Дежкина относилась сложно. Обоснованно считая милиционеров своими коллегами, стояла за честь мундира правоохранительных органов, отметая жестко и бескомпромиссно все обывательские нападки на блюстителей порядка. Какие бы ужасные случаи ей ни приводили, она всегда находила оправдание для людей в форме цвета маренго. Если очень хотелось поссориться с Клавдией, надо было просто сказать:

– Милиция у нас – никуда!

В таких случаях Дежкина становилась фурией. Она сыпала цифрами и аргументами, она сверкала иронией и сарказмом в адрес критика. Ее праведный гнев безжалостно обрушивался на голову обывателя и повергал его в прах.

Клавдия милиционеров любила. Умом.

А сердцем…

О! Сама с собой она была куда более откровенна. Да что там! Ни одному критику не приходила в голову и доля тех разительных, сногсшибательных, ужасающих фактов, которые Клавдия носила в самой глубине сердца. Уж кто-кто, а она точно знала и о хамстве, и о взятках, об удручающем непрофессионализме, о жестокостях, о почти уголовном беспределе, круговой поруке и, что самое страшное, полной безнаказанности «славных бойцов невидимого фронта». Сколько дел с самыми жуткими подробностями прошло и через ее руки и через руки ее коллег. А наказывали в лучшем случае «стрелочников».

Впрочем, Клавдия предпочитала не думать об этом. С милиционерами, приведись ей с ними общаться, она сразу же переходила на официальные рельсы.

Девица оказалась уже совсем не молодой. Это была солидная женщина с мягкими чертами лица и таким же голосом.

Клавдия не очень понимала, как могла эта женщина, вполне респектабельная и даже дородная, оказаться участницей избиения депутата.

Оказалось, что Елена Павловна Низовцева и не была участницей избиения, скорее, она была на стороне Худовского, потому что именно с ней он выходил из бара, когда какие-то мальчишки, «рокеры», по определению Низовцевой, ни с того ни с сего напали на бедного Иосифа Владимировича и стали беспощадно его избивать.

– То есть вот так просто напали и стали избивать? – спросила Клавдия. – И ничего не сказали?

– Нет, что-то они сказали, кажется, – наморщила лоб Низовцева. – Да, они, по-моему, угрожали Иосифу Владимировичу за его политические взгляды…

– Простите, а в каких выражениях?

– Ну, что-то в том смысле, что мы, мол, демократы, а ты – фашист…

– Так… – сделала пометку в блокноте Клавдия.

– И что, дескать, даже не пытайся лезть в президенты…

– Ага… – снова записала что-то Клавдия. – Это было на улице?

– Да, в сквере. Там прямо посреди бульвара сквер такой…

– А охрана Худовского? Куда девались его телохранители?

Низовцева снова наморщила лоб.

– Неловко об этом говорить, но Иосиф Владимирович хотел побыть со мной наедине, – ответила она наконец со смущенной улыбкой.

– В сквере?

– Ну да… Это прямо через дорогу…

– А эти рокеры, они что, ждали его там?

– Нет, они следили за нами от самой гостиницы…

– Вы их не знаете?

– Нет, что вы…

– Понятно… – Клавдия снова сделала пометку в блокноте. – А вы, простите, где вы работаете?

– Я закончила ВГИК. Сценарный факультет. Пишу сценарии… То есть дома работаю…

– Мгм…

– Простите, можно спросить?

– Да…

– Вы распорядитесь, чтобы меня отпустили? Я ведь ответила на все ваши вопросы.

– Разумеется.

Собственно, ничего особенно нового Клавдия не узнала. Ну разве что добавилась политическая окраска.

Низовцеву отпустили. А Клавдия отправилась в прокуратуру, попросив в отделении, чтоб, как только найдут хулиганов, тут же сообщили ей.

Понедельник. 8.12 – 10.40 (вашингтонское время)

С фэбээровцами он встречался в местном отделении. Это были два молодых паренька, больше похожих на студентов. Никаких строгих костюмов, никаких солнцезащитных очков. Только лифчики с пистолетами и сотовые телефоны на поясе. Опять долго пришлось объясняться по поводу согласований с начальством в Москве и в Вашингтоне, по поводу международных прав и тому подобной ерунды. Проболтали полчаса. Потом парни пожелали русскому коллеге удачного возвращения в Москву и распрощались. А Виктор поехал в гостиницу.

Вещи упаковать не заняло много времени. Два новых костюма, папка с документами, коробка дискет, личный компьютер, кое-какая мелочь на сувениры знакомым, и все. Чубаристов любил путешествовать налегке и поэтому не накупил груды шмоток. Время было раннее.

Переодевшись, Виктор позвонил метрдотелю.

– Мне нужно такси. У вас есть?

– Да-да, конечно. Можете спускаться.

– Какой у вас ближайший торговый центр? – спросил он у водителя.

– Есть один в нескольких кварталах, – ответил тот, улыбаясь.

– Ну так поехали.

Водитель завел мотор, и машина тронулась с места.

– Вас подождать? – спросил он у клиента, когда остановились у огромного здания.

– Нет, не надо. – Чубаристов протянул ему двадцатку. – Можете ехать.

В магазине была куча народу. Как в ГУМе в новогодние каникулы. Виктор рассеянно бродил между торговыми рядами, изредка брал что-нибудь, рассматривал, потом клал на место и брел дальше.

Он вышел из торгового центра через полчаса. Поймал такси и сказал водителю:

– Поехали в «Вавилон». Знаешь такой клуб?

– Знаю.

– Тогда вперед…

Понедельник. 14.40 – 19.50 (московское время)

Уже пролетая мимо вахтера прокуратуры, Клавдия взглянула в закуток, где обычно сидели посетители, и остановилась.

Скромно, как школьник, сложив руки на коленях лодочкой, на самом краешке стула пристроился священник.

Заметив обращенный на себя взгляд, священник улыбнулся Клавдии и даже чуть-чуть склонил голову.

Не было в этой улыбке и полупоклоне ни жалобы, ни обиды, что мол, вот, сижу тут, жду, а была спокойная приветливость, как будто священник знал Клавдию давно.

Дежкина тоже склонила голову, но от какой-то неведомой неловкости вдруг покраснела, засуетилась, ускорила шаг, оставляя позади и Патищеву, и Семенова и даже Левинсона.

– Как тебе не стыдно? – прямо с порога начала она.

Игорь снова ползал по полу, создавая игрушечными машинками сложную дорожную ситуацию. – Это ты священника вызвал?

– Я…

– И ползаешь тут со своими игрушками… А человек сидит и ждет…

– Ой, забыл! – совершенно искренне испугался Порогин.

Он бросился было к двери, но Клавдия остановила его:

– А зачем ты его вообще вызвал, Игорь?

– Ну как, он же… Церковь грабят…

– А самому съездить? Игорек, что с тобой?

– А что? – действительно не понял парень. – Я вызвал свидетеля…

– Игорь, ты правда не понимаешь? – Клавдия развела руками. – Ну я не знаю тогда…

– Да в чем дело? Он такой же гражданин, как и все… Он что, неприкасаемый? – набычился Игорь.

Клавдия только махнула рукой.

– Ладно, иди. Потом поговорим, если сам не поймешь…

Игорь еще какое-то время стоял, пытаясь понять причину недовольства Дежкиной, потом пожал плечами и вышел.

«За что я на мальчишку напустилась? – стала ругать себя Клавдия. – Действительно, никто же ему не объяснил, что есть какие-то вещи… Спокойнее надо…»

Но плохое настроение не улетучивалось. Какое-то смутное предчувствие беды и бессилия перед этой бедой нарастало в ней с каждой минутой.

– Алло, детский сад? А заведующую можно?

– Нина Евгеньевна! – позвал голос в трубке.

– Слушаю.

– Здравствуйте, это из прокуратуры вас беспокоят, – не к месту официально начала Клавдия.

– Из прокуратуры? – удивилась заведующая. – А что случилось?

– Витя Кокошин в вашем садике?

– Да. Но его сегодня нет.

– Правильно. Он у меня.

– Вы его арестовали? – шепотом спросила заведующая.

– Нет, что вы. У мальчика пропала мать. И я пытаюсь найти его родных.

– У него отчим есть…

– Я знаю.

– Бабушка…

– Знакома. А вот отец. У вас случайно нет его адреса или телефона?

– Не уверена… Он давно в садик не приходил. Они ведь развелись.

– Вы все-таки посмотрите. А я вам перезвоню.

– Хорошо… Подождите, это недолго…

Заведующая попросила кого-то найти документы Кокошина и, пока этот невидимый кто-то искал, спросила:

– А почему этим прокуратура занимается?

В кабинет вошел Игорь, ведя за собой священника, указал тому на стул, а сам сел напротив.

– Прокуратура этим не занимается, – сказала Клавдия. – Это я нашла мальчика на улице, была у него дома, но там… Словом, Витя пока живет у меня.

Игорь достал из стола бланки протоколов и начал заполнять. Священник сидел точно так же, как в приемной – руки на коленях лодочкой, голова склонена чуть влево.

– А, вот… Есть. Кокошин Никита Валентинович… Но тут старые данные. Телефон Нины Николаевны.

– А рабочий есть?

– Нет, только место работы…

– Да-да?..

– Какая-то фирма «Пальмира», водитель…

– Нет адреса?

– Нет.

– Хорошо, спасибо… Вы не волнуйтесь, Витя несколько дней в садик ходить не будет.

Клавдия положила трубку.

– Простите, – сказала она.

Священник снова улыбнулся.

– А хотите чаю? Меня Клавдия Васильевна зовут.

– С удовольствием, – кивнул священник. А меня – отец Сергий.

Клавдия быстро соорудила чай, поставила чашки перед священником и Игорем – стало хоть как-то похоже на человеческую беседу.

– Игорек, – сказала, – я в тридцатую пойду, чтоб вам не мешать, если мне звонить будут…

– Хорошо-хорошо…

– Извините, – снова сказала Клавдия.

Фирм с названием «Пальмира» в Москве было шесть. Дедуктивный метод Клавдии не помог, она нашла Кокошина только в четвертой.

Это была какая-то обувная контора.

– Так, Кокошин-Кокошин-Кокошин… А, вот, есть…

Ей продиктовали домашний телефон Витиного отца, но тут же сказали, что не далее как третьего дня водитель Кокошин отправился за партией обуви в Белгород. В Белгород, правда, он еще не приехал, потому что по дороге будет заезжать в отделения фирмы и выполнять их поручения. Все эти отделения тоже были Клавдии названы.

Какая-то странная вещь получалась. Все Витины родные словно норовили побыстрее скрыться с глаз Дежкиной, будто сговорились – уехать, не брать трубку, не звонить… И вообще пропасть.

В Клавдии снова заговорил охотничий азарт – найти хоть кого-нибудь, кто даст вразумительные ответы на ее вопросы. И потом – надо же было что-то решать с Витей. Поэтому она, в который раз извинившись, вернулась на минутку в свой кабинет (священник что-то рассказывал Игорю, а тот, забыв протоколировать, слушал, подперев по-детски кулачком щеку) и попросила у Игоря атлас. Машины у того еще не было, но атлас автодорог уже, конечно, был.

В этом атласе Клавдия разыскала дорогу на Белгород и все попутные отделения «Пальмиры». А после этого позвонила в ГАИ.

Просьбу ее там выслушали не без раздражения, но помочь пообещали: по всей трассе до Белгорода будет дано распоряжение – задержать трейлер с Кокошиным-старшим и тут же связаться с прокуратурой.

Впрочем, до самого вечера Клавдия никаких известий от гаишников не получила, поэтому, когда вернулась домой и ей навстречу вышел с сияющими глазами Витенька:

– Тетя Куава, маму нашуа?

Дежкина с трудом заставила себя улыбнуться и выдавила:

– Почти нашла, маленький мой… Почти…