Текст книги "Привычка убивать"

Автор книги: Игорь Зарубин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 23 страниц)

– Кто? – поневоле поднялась Клавдия. – Смирнов?

– Кажется…

– Так это… отчим… – упавшим голосом сказала Клавдия.

Пятница. 13.37 – 16.40

Всю дорогу он сидел, опустив голову на грудь и рассматривая вороненые наручники. Клава видела это через решетку. То и дело оглядывалась, чтобы еще раз посмотреть на этого маленького тщедушного пьянчужку, который хладнокровно убил женщину и закопал на пустыре. А еще тенор…

Если только это он убил. Говорит, что не он. А кто тогда? Шаляпин? Станет человек закапывать труп, который нашел? Ведь сразу в милицию побежит… Хотя кто его знает.

Весь короткий допрос Смирнов обливался слезами и соплями, твердя одно и то же:

– Она уже была мертвой… Я испугался… Я боялся, что подумают на меня… Я как с ума сошел… Я закопал ее… Я не виноват… Я испугался…

– Здесь? – спросил водитель, останавливаясь у станционного рынка.

– Да-да, именно здесь. Вон там можно, метров через десять.

– Так бы и сказал. А то я уже мотор заглушил.

Машины припарковались стройным рядком, и все стали выгружаться. Люди потягивались, щурились на полуденное солнце, закуривали.

– Простите, а можно мне тоже одну? – робко попросил Смирнов у тут же подскочившего оперативника.

– А стопку тебе не налить? – тот протянул ему пачку. – На, держи. Давай веди нас, живопыр.

Смирнов неуверенно огляделся.

– Кажется, туда. Темно было. – Он, скользя подошвами по мокрому льду тропинки, зашагал между деревьями. Все потянулись за ним.

– Слушай, ты же у нас тенор. Спел бы что-нибудь, – посоветовал оперативник и засмеялся.

– Что, прямо здесь? – Смирнов оглянулся почему-то на Клаву и тоже захихикал. Как-то нервно захихикал, бегая глазками.

Боится.

Тропинка неожиданно кончилась у неизвестно как оказавшейся в лесочке садовой скамейки, почти утонувшей в снегу. Дальше пришлось пробираться по завалам какого-то старого мусора и почерневшим сугробам.

– Слушай, а ты ее поближе не мог закопать? – чертыхался Беркович. – У меня уже ботинки полны снега.

– Уже близко. Вон в той яме.

– Так, всем стоять. Начинайте, – Беркович остановился.

И сразу все забегали, начали расставлять метки, отмерять расстояния, Веня защелкал фотоаппаратом.

А Смирнов как-то испугался, стушевался. Отошел к дереву и старался никому не мешать. Клава смотрела на него, и ей вдруг стало его жалко. Странно, почему главным для всех сейчас является не живой человек, а мертвый?..

– Скажите, – она подошла к нему, – а это правда, что вы раньше тенором были, а потом вас уволили?

– Правда. – Он покраснел и опустил голову. – Я тогда заболел сильно, ангина у меня была. Голос и пропал.

– Понятно. Ангина…

– Скажите, Клавдия Васильевна, – он опять заискивающе заулыбался, – а может, снять с меня наручники? Рукам очень больно. Я же все равно не убивал.

– Нет.

– Да-да, я понимаю, – быстро забормотал Смирнов и покраснел еще больше. – Нельзя так нельзя. Ничего не поделаешь, придется потерпеть.

– Все, теперь можно копать, – сказал через несколько минут Беркович. – Где этот, как его, Смирнов?

– Я здесь! – встрепенулся Сергей и подошел к яме.

– Ну, показывай, как она лежит?

– Вон там голова, а там, под мусором, ноги. Земля мерзлая была, я копать устал и мусором ее забросал. А нашел я ее…

– Так, начали осторожненько. – Беркович кивнул двум милиционерам и отодвинул Смирнова в сторону.

– Вы недослушали, – продолжал бормотать тот, – я нашел ее…

– Знаем мы, где ты ее нашел! – зло перебил его Михаил. – Ты свое дело уже сделал. Теперь не мешай другим работать.

– Есть! Есть! – закричал один из милиционеров, и все на какое-то мгновение замерли. Это всегда так бывает, когда труп находят. Нужно себя подготовить перед тем, как осмелиться посмотреть. Нарисовать в голове всю картину, а то так сразу, нахрапом, можно или обблеваться, или сознание потерять. Правда, жизнь всегда оказывается покруче воображения, но все же…

Веня уже начал щелкать, когда Клава решилась подойти к краю ямы и заглянуть туда.

И сразу отшатнулась. Потому что это действительно было ужасно. Женщина лежала на спине, вся уже почерневшая, и смотрела в небо черными от крови глазами. Нога у нее как-то нелепо откинулась в сторону, задрав юбку, а рука была подвернута под спину.

– Сволочь, – тихо прошептала Дежкина и посмотрела на Смирнова.

– Действительно, сволочь. – Он стоял на краю ямы и с каким-то зачарованным интересом смотрел на труп.

– Лучше молчи, а то я… – прошипела она, сцепив зубы. – Лучше молчи.

– Так, колотая рана черепа в районе лба, – стал диктовать медэксперт. – Острым предметом. Веня, запечатлей. Резаная рана шеи в области горла. Несколько ссадин на лице. Кто-нибудь, помогите мне перевернуть ее на спину.

Милиционеры нехотя полезли в яму.

– Веня, снимай, снимай, чего ты спишь? – Беркович стал толкать его под локоть.

– Да сейчас, подождите. – Веня достал из кофра новый фотоаппарат. – У меня пленка кончилась.

Дальше началось то, к чему даже Дежкина за время своей службы привыкнуть не смогла. Труп начали оголять. Задирали кофту, рубашку, расстегивали лифчик. Надо было осмотреть весь труп.

Но ведь это был не только труп, это была еще и женщина. Она конечно же стеснялась раздеваться при посторонних, она, возможно, вообще стыдилась своей наготы, возможно, были на ее теле некие интимные изъяны, которые она скрывала…

Теперь все это выставлялось наружу.

«Нет, смерть безобразна, – в который уже раз подумала Клавдия. – Ничего в ней разумного нет. Это абсурд и уродство. Христиане говорят, что смерть от дьявола. Они правы».

На спине у женщины никаких ран не было. Только нога была расцарапана.

– Господа, а вам не кажется странным, что немолодая в общем-то женщина в такое время года не надела колготок? – Беркович торжествующе оглядел всех присутствующих. – И где, позвольте спросить, ее обувь?

– Вон она. – Оперативник показал на пару сапог, валяющихся рядом.

– Веня, сними. – Беркович приподнял юбку. – О-о, да она у нас еще и без трусиков.

Трусов под юбкой действительно не было.

– Что, милок, – криминалист посмотрел на Смирнова, – любишь побаловаться на свежем воздухе?

– Я? – Сергей растерянно огляделся по сторонам. – Нет, что вы. Я вообще не…

– Молчи, – опять прошептала Клава. – Не говори ничего…

– Ну что, можно вытаскивать? – спросил один из милиционеров, молоденький парнишка, весь бледный от ужаса.

Медэксперт делал записи и не сразу услышал вопрос.

– А… Да, уже можно, – наконец выпрямился он. – Хотя нет. Помогите-ка мне ей ноги раздвинуть.

– Зачем? – милиционер нервно сглотнул.

– Да успокойтесь вы, – сказала Клавдия. – Что за истерики? Ничего приятного, я понимаю, но кто-то должен это делать.

Возможно, она говорила это в первую очередь себе.

– Да, помогите, – попросил медэксперт. – Я уже старый человек. Сам не смогу – окоченела.

Милиционеры схватили труп за ноги и стали тащить в разные стороны.

И вдруг Смирнова начало тошнить. Он отскочил в сторону, упал, уткнувшись лбом в ствол дерева, и тело его начало содрогаться.

– Что, неприятно? – криво ухмыльнулся Беркович и сплюнул на землю. – Небось, когда еще тепленькая была, поприятней было? А теперь противно?

– Прекрати, Евгений Борисович! – простонала Дежкина.

Клава и сама готова была присоединиться к Смирнову.

– Ух ты?! – вдруг воскликнул медэксперт. – Вы только посмотрите, что у нас тут.

– Веня, снимай, – приказал Беркович. – Да он настоящий псих. Такого я еще никогда не видел.

Веня дрожащими руками стал наводить фокус.

– Влагалищные губы зашиты грубой ниткой, – выдохнул медэксперт, вытирая со лба испарину. – Причем не вручную.

– Шов, скорее всего, сделан ручной машинкой для обметки и зашивания брезентовых мешков. Да ты у нас, батенька, выдумщик большой, – зло взглянул на Смирнова Беркович.

Смирнов уже ничего не говорил. Сидел прямо на снегу и мутно водил глазами по сторонам.

– Все, ребята, можете ее вынимать. – Беркович с трудом выбрался из ямы.

– А теперь пойдем, покажешь, где ты ее угрохал.

Смирнов тяжело поднялся с земли и поплелся обратно к тропинке.

– Заметь, Клавдия, он даже не возразил, – тихо прошептал ей на ухо Беркович.

– Уже заметила, – кивнула Клава.

– Вот здесь. – Сергей вдруг остановился на небольшой поляне, метрах в двадцати от дороги. – Вот тут я ее нашел.

– Да, конечно. – Оперативник зло посмотрел на него. – Нашел и за ненадобностью закопал в яму.

– Как она лежала? – спросил Беркович, оглядываясь по сторонам. – И где?

– Вот тут, около этого куста, – показал Смирнов. – Голова здесь, а ноги здесь. На боку лежала.

Снега на этом месте не было. Беркович подозвал эксперта, сам присел рядом с ним на корточки и стал внимательно осматривать землю.

– Ничего нет, – сказал эксперт. – Только вот тут, похоже, кровь.

Веня сделал пару снимков.

Эксперт взял в пакетик земли и сухих листьев.

– Все, кажется…

– Ляг, покажи. – Беркович посмотрел на Смирнова.

– Ч-чего? – испугался Смирнов.

– Как она лежала.

Смирнов огляделся по сторонам.

– Нет, я не буду, – прошептал он неуверенно. – Я не могу.

– Конечно, убивать он ее мог, п… машинкой мог прострочить, а лечь, как она, не может, – буркнул Беркович. – А ну давай ложись.

– Но это не я, честное слово. – Смирнов чуть не плакал.

– Ладно, кто-нибудь, лягте на землю, – попросил Беркович и посмотрел на молоденького милиционера. – Вы лягте, я вас очень прошу.

– Да-да, конечно. – Мальчишка огляделся, бросил на снег свою куртку и лег на нее. – Так?

– Нет. – Смирнов взял его за руку. – Рука у нее вот сюда была откинута, а вторая была на бедре. И ноги. – Он стал поправлять ноги.

Клава смотрела на его манипуляции, и ей было страшно. Она ведь несколько часов находилась в одной квартире с этим человеком. С человеком, который сделал со своей женой такое… Пусть она ему и не жена… Господи, а она ведь еще к нему и ребенка привела… Понятно теперь, почему он тогда напился. Нелегко такое забыть. Небось всю ночь глаз не сомкнул, носился по квартире как угорелый. Она сегодня точно не уснет…

А как Витьке про это сказать?!

– Вот так она лежала. Точно. – Смирнов отошел на несколько шагов, чтобы полюбоваться результатами своих трудов. Вот тут стояла ее сумка, а вон там, на том кусте, висела шуба.

– Веня, снимай.

– Скажите, а зачем вы шубу забрали? – спросила Клава, не выдержав. – Почему не оставили тут? Это же явная улика.

– Сам не знаю. – Сергей пожал плечами. – Она ведь денег стоит. Муж ей бывший подарил… Жалко, наверно, стало, – еле слышно добавил он.

– А куда нож выбросили? – вмешался Беркович.

– Не было никакого ножа, – дрожащим голосом заныл Смирнов. – Правда не было. Ну почему вы мне не верите? Я же сам пришел, сам!.. И во всем чистосердечно признался. Готов понести соответствующее наказание.

– Это мы тебе устроим, будь спокоен! Обязательно понесешь! – закричал вдруг молоденький милиционер.

– Только не за убийство, – тихо буркнул Сергей. – Я не убивал, повторяю.

– Конечно-конечно. – Беркович криво усмехнулся. – Ты у нас никакой не убийца. Ты просто так, погулять вышел.

– Я шел встречать жену, – упрямо сказал Сергей.

– Ага. Ну и как, разминулись? Так, ладно, ребята. – Беркович оглядел соседние деревья. – А теперь все разбрелись и ищем ее трусики с колготками. Они где-то здесь. И вообще, вы оцепили участок?

– А че толку? – спросил оперативник. – Уже и так сколько дней прошло. Если и были какие-то следы, то…

– Делайте, что говорят! – взорвался криминалист. – Они меня будут учить, как мне жить! Вы только посмотрите на этих сосунков!

Все быстро кинулись в разные стороны, и скоро трусики с колготками были найдены. Висели на дереве метрах в пятнадцати.

– Это ее? – спросил Беркович у Смирнова.

– Да, ее… Кажется. Не знаю.

– Он, блин, не знает! – нервно засмеялся оперативник. – Нет, вы только посмотрите, он не знает.

– Та-ак. – Беркович зашагал по поляне, заложив руку за спину. – Судя по всему, он убил и снял белье. Белье отшвырнул в сторону, а потом почему-то перетащил тело на другое место.

– Почему? А может, он раздел ее живую? – спросила Клава.

– Нет-нет. – Беркович осторожно взял колготки и стал их внимательно рассматривать. – С живой бы не снял так просто. Порвал бы. А они целые.

– Ну хорошо, а почему он ее перетащил? – Клава мельком взглянула на Смирнова.

– Почему ты ее перетащил? – оперативник глянул на Сергея. Тот молчал, опустив голову.

– Так, она лежала, судя по всему, вот здесь. – Беркович присел. – Веня, щелкай. Он стащил с нее колготы вместе с трусами и отшвырнул в сторону. Левой рукой. – Беркович снова огляделся. – А перетащил он ее потому, что сюда, наверно, падает свет вон от того фонаря на дороге. И все видно.

– Смирнов, а вы почему в тот день шубу замывали? – спросила Клава. – Кровь?

Смирнов кивнул.

– Ну что, все снял? – спросил Беркович у Вени.

– Да, все.

– Ну тогда мы можем ехать. Господа, прошу всех двигаться к машинам. Если бригада еще что-нибудь обнаружит, сразу сообщить. Оближите тут каждую веточку. И чтобы к завтрашнему утру на столе у госпожи следователя лежало орудие убийства. Всем ясно?.. Вот и отлично.

– Эй, Смирнов, – попросил оперативник, – ты сразу скажи, в какую сторону нож швырнул, а то долго искать. А я тебе сигарету еще дам. Даже две.

Смирнов дико покосился на него, отвернулся и побрел к машине.

– Ну что? – спросила Клава у медэксперта по дороге. – Можете сказать что-нибудь определенно?

– Да, – ответил тот. – Ее убили.

– Ну я серьезно спрашиваю, – обиделась Клава.

– Тогда не задавайте глупых вопросов. Я свое дело сделал. А дальше она все на столе расскажет.

Клавдия повернулась к Берковичу.

– Евгений Борисович, тогда ты мне скажи, это он или не он? – Клава кивнула на спину шагавшего впереди Смирнова.

– Как юрист – не скажу. – Евгений Борисович пожал плечами. – Но как просто старик Беркович… Скорее всего. Да ты и сама понимаешь. Разве нет?

– Да, наверно.

В машине Смирнов сразу забился в угол и молчал всю дорогу. Только, когда подъехали к прокуратуре, тихо спросил:

– Клавдия Васильевна, а как там Витя?

– Витя нормально, он… – Клава вдруг замолчала.

– Нормально? Ну я рад, – сразу оживился он. – Не скучает по мне?

– Скучает, – холодно ответила Клавдия, выходя из машины. – По матери…

– А когда, спустя короткое время, за Смирновым приехали, чтобы отвезти его в СИЗО, Сергей вдруг словно потерял рассудок.

– Это не я! – кричал он, сопротивляясь конвоирам, тащившим его в машину. Цеплялся ногами за двери, извивался, как червяк, и орал: – Это не я! Я ее только закопал, слышите?! Я испугался! Это не я!!!

Крик его еще минут пять звенел у Клавдии в голове…

Пятница. 20.23 – 0.00

– Клавочка Васильевна, подождите!

Это снова была Лина. Клавдия придержала дверь лифта.

– Второй раз за день встречаемся, это какой-то знак, – улыбалась запыхавшаяся Лина.

Клавдия тоже попыталась улыбнуться.

– Может, к нам зайдете? – сразу оценила Клавдино настроение Лина.

– Да нет. Я – домой, – вздохнула Клавдия.

Вздохнула потому, что, конечно, зайти бы сейчас в гости к Лине и Илье, поболтать о чем-нибудь постороннем, потянуть бы время до самого вечера, когда Витеньку уложат спать. А уж утром, собравшись с силами, попытаться сказать мальчику какую-нибудь благовидную ложь.

Но Клавдия знала, что отвлечься в гостях у Лины не получится. А будет еще одна напряженная беседа, опять тяжесть на душе и чувство вины.

Лина познакомилась с Чубаристовым тоже как бы с подачи Клавдии. Хотя какая уж тут подача, если Клавдия и Виктор сидят в одном кабинете. Вот так и познакомились. Виктор, конечно, тут же сделал стойку, Клавдия уже его манеру знала досконально. Лина растаяла, на свою беду.

Чубаристов быстро охладевал к женщинам, которых добивался. С Линой произошло то же самое. Клавдия пыталась девушку предупредить, но разве в таких случаях слушают чьи-либо предупреждения? Словом, Лина в Чубаристова без памяти влюбилась.

Двусмысленность ситуации заключалась в том, что Клавдия когда-то давно, когда они еще с Виктором вместе учились на юридическом, тоже стала мимоходной любовницей Виктора. Она тогда, правда, сумела сцепить себя железом и не развалиться от обиды и отчаяния, тем более сильных, что Чубаристов был у Клавдии первым мужчиной.

Чего уж ей это стоило – остается только догадываться. Чубаристов в душе восхищался Клавдией; в отличие от других женщин она ухитрилась каким-то образом не унизиться. Даже наоборот, его, Чубаристова, поставить в неловкое положение.

Впрочем, ни Клавдия, ни Виктор никогда о той поре не говорили. Это была даже не запретная тема, этого как бы и не существовало вообще.

Но вот теперь Клавдии приходилось смотреть на Лину и понимать, что сама девушка с собой не справится. А только наделает глупостей и унизит себя.

И тогда она решила познакомить Лину со своим соседом Ильей Одинцовым. Это была заведомо безумная идея. Одинцов был холостяком в свои тридцать девять лет не по убеждению, а по складу характера. Все женщины представлялись ему каким-то странным конгломератом вожделенного запретного плода и смертоносного дракона о семи головах. Он их желал и боялся.

Впрочем, план поначалу удался на славу. Лина ухватилась за Илью, как за спасательный круг. Он действительно спас ее от глупостей. Но – и теперь Клавдия видела это отчетливо, – не спас от любви к Чубаристову.

– Совсем плохо? – спросила Лина, когда лифт остановился на их этаже.

– А у тебя? – вопросом на вопрос ответила Клавдия.

Лина опустила голову и ткнулась Клавдии в плечо.

– Ох, Клавочка Васильевна… – только и выдохнула она.

Клавдия погладила девушку по голове, как гладят дочерей.

– Это я виновата, – сказала она.

– Не надо… – попросила Лина. – А то я сейчас разревусь. У меня вообще в последнее время глаза на мокром месте. Я виновата, я… Но ничего не могу с собой поделать. И Илью жалко… Он такой… Он беззащитный…

– Да, беззащитным всегда достается больше, – думая о своем, сказала Клавдия.

«А теперь – улыбайся! – приказала она себе, открывая дверь квартиры. – Улыбайся изо всех сил!»

Приказ этот был своевременным, потому что Витенька уже стоял в коридоре и пытался заглянуть Клавдии за спину, словно ожидал, что пришла она не одна.

– Ну, что я тебе обещала?! – сразу заговорила Клавдия. – Помнишь? Ну-ка быстро вспоминай!

Витя не успел ничего спросить, он наморщил лобик, пытаясь вспомнить Клавдино обещание. Клавдия улыбалась изо всех сил.

– Ну как, вспомнил? Утром, когда я уходила… Ладно, не можешь вспомнить, я сама скажу, – смилостивилась она. – Я тебе сказала, что обязательно узнаю про маму…

У мальчика напряженно сжались кулачки. Глаза стали такими большими, словно больше ничего на лице и не было.

– Вот я и узнала.

Клавдия почувствовала, что сердце ее сейчас выскочит, что дыхание прервется и выдаст.

– Но сначала я разденусь, разуюсь, помою руки, потом мы сядем ужинать…

Невозможно обманывать детей. Не в том смысле, что нельзя – это само по себе, хотя… – а в том смысле, что не получается.

Клавдия знала, что если сейчас же выложит придуманную ею ложь, Витенька не поверит. Клавдия сочиняла, что сказать, долго и мучительно. Правду она отмела сразу – ни у нее, ни у мальчика сердце бы не вынесло. Но ложь должна была стать и достоверной и удивительной одновременно. Ведь не поверит ни один ребенок, что мать его быстро умчалась к родственникам или легла в больницу, даже не позвонив собственному дитяте. Кроме того, эта ложь не должна была иметь временных ограничений. От родственников когда-нибудь возвращаются, в больнице можно навестить. А тут надо было дать время Витеньке, как это ни страшно звучит, постепенно отвыкнуть от матери. Ну, если не отвыкнуть, то хотя бы поспокойнее относиться к ее ожиданию.

Еще и поэтому надо было выложить спасительную ложь, как обыденность, как само собой разумеющееся и единственно верное объяснение.

Даже Макс, который внимательно наблюдал за разговором, ничего не заподозрил.

– Правильно, ужинать, ужинать! – схватил он Витю под мышки и понес в ванную мыть руки.

Только тут Клавдия заметила, что Федор еще не вернулся. Так, только краем сознания отметила. Сейчас было не до этого.

Ленка вышла к ужину в самый последний момент, когда уже всем надоело ее звать.

– Ну чего вы орете? – не очень любезно сказала она. – Я должна уроки сделать или нет?

Клавдия положила детям в тарелки котлеты и картошку, налила молока, а сама решила выпить только чаю. Кусок сейчас в горло не полез бы.

– Ну, как вы тут без меня, не ссоритесь? – все тянула она с началом разговора.

– Что ты! – Макс чуть не прыснул с набитым ртом. – Витька такой деловой, такой хозяйственный. Говорит, что мы слишком жирно живем, надо одну комнату сдать.

– Чью же? – полюбопытствовала Клавдия.

Витенька опустил голову и покраснел.

– Ленкину, – сказал тихо.

– Почему это? – вытянулось лицо дочери.

– А если ты моей женой станешь, я тебя к себе забеу, – пробурчал мальчик.

– Еще чего! – манерно проговорила дочь. Но идея ей явно льстила.

– Так вот, Витюшка, все я про твою маму узнала, как и обещала утром, – осторожно начала разговор Клавдия.

Витенька сейчас не напрягся, слушал спокойно. Этого Клавдии и надо было.

– Но сначала ты мне ответь: кто у тебя мама?

– Водитель тьоллейбуса, – гордо сказал мальчик.

– Верно. И очень хороший водитель, заметим. Правда?

– Хых!

– Вот. Я бы даже сказала: мирового уровня водитель, – развивала Клавдия. – Таких водителей поискать.

– Хых! – снова гордо выдохнул Витя.

– Поэтому твою маму пригласили в одну очень далекую страну, чтобы она научила тамошних жителей водить троллейбусы.

– В Амеику? – зачарованно спросил Витя.

– Нет, – улыбнулась Клавдия. – Еще дальше.

Макс, который начало разговора слушал с полным доверием, теперь поглядывал на мать настороженно. Только Ленка безучастно ковыряла в тарелке вилкой.

– Во Вьетнам, – сказала Клавдия уверенно. – Знаешь такую страну?

– Не-а.

Витя ждал развития, а Клавдии, если честно, больше уже и сказать было нечего.

– Ну вот, она там поработает…

– До лета? – перебил мальчик.

– Думаю, дольше…

– Да, научить троллейбусы водить – это не так быстро, – подхватил Макс. Клавдия не поняла, вовремя или нет. Она поняла только, что сын о чем-то догадался.

– До зимы? – уточнил мальчик.

– Может быть, и дольше, – сказала Клавдия.

– Ух ты, за границу поедешь? – за чистую монету принята Ленка.

Витя с надеждой посмотрел на Клавдию.

Та понимала, что силы ее на исходе, что еще минута – и она сорвется, заревет, прижмет к себе мальчишку, что вся ее затея обмануть мальчика вот-вот провалится.

– Ну, кто ж его во Вьетнам пустит? – спокойно сказал Макс. – Ты ж знаешь, там очень жарко.

– А! Вот почему мама шубу не взяуа, – догадался Витя. – А я жауы не боюсь!

– Ну, там не только жара, – решил поддержать Клавдию Макс, – там еще много болезней разных. Для взрослых не опасны, а для детей – очень.

Только сейчас и Ленка стала о чем-то догадываться.

– А позвонить оттуда можно? – осторожно спросила она.

– К сожалению, там даже телефонов нет, – опустошенно сказала Клавдия.

Ленка все поняла, закусила губу, отвернулась, чтобы Витя не увидел ее лица.

– Ну, тогда мамка мне напишет, – сам себя утешил мальчик и снова принялся за котлету. Не мог же он допустить мысль, что взрослые люди так жестоко обманывают его.

– А ты еще немного поживешь у нас и к папе переедешь, – сказала Клавдия, чтобы поскорее закончить этот разговор.

– А! Тетя Куава, – вдруг хитро улыбнулся мальчик. – Ты что-то забыуа!

– Что я забыла? – еле выговорила Клавдия.

– Мне мамка доужна быуа что-то пеедать. А?

– Действительно, забыла! – с трудом улыбнулась Клавдия. – Хорошо, что напомнил.

Она встала из-за стола, вышла в прихожую и через минуту вернулась с яркой коробкой в руках.

«Угадала или нет? – с ужасом думала она. – Угадала или нет?»

Витенька зачарованно поднялся из-за стола и протянул руки к коробке.

– Это мне мамка пеедала? – почему-то шепотом спросил он.

– Да.

Мальчик открыл коробку и осторожно вытащил оттуда шикарную, блестящую лаком и хромом радиоуправляемую модель спортивного автомобиля.

– У-ух ты-ы! – проговорил мальчик. – Мамка богатая стауа…

Федор вернулся, когда Клавдия уже лежала в кровати, безуспешно стараясь уснуть…