Текст книги "Неназываемый (СИ)"

Автор книги: Игорь Воробьёв

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 23 страниц)

Глава 18

Перед глазами всё кружилось, и первые мгновения я даже почувствовал тошноту. Однако, сосредоточившись на зрении, я быстро понял, что мои стремительные и ритмичные движения вызваны танцем. В десятке шагов напротив синхронно со мною двигалась Миель, и я быстро осознал, что мы танцевали в унисон, лишь изредка по логике танца нарушая согласованность движений. Верховная жрица поблёскивала в полумраке металлическими обручами, закреплёнными на её шее, поясе и конечностях. Помимо них и полупрозрачной тонкой ткани, которую эти обручи, видимо, и держали, на ней ничего не было.

Танцевали мы вокруг полусферического углубления в полу, в середине которого находился алтарь в форме цветка или бутона со множеством лепестков. Мы же находились в центре полусферического зала, полумрак не давал возможности оценить декорации стен, но я заметил, что небольшие окна имелись лишь под самым потолком.

Также я быстро понял, что тело исполняло этот ритуальный танец почти механически – настолько хорошо он был заучен. Богиня же с удовольствием наблюдала за своей верховной жрицей, но лишь на чувственном уровне… большая часть её разума была охвачена печалью, горечью и даже… отчаянием?

Судя по размышлениям богини, с момента той памятной схватки с Саэлис прошло уже много времени. Первые несколько лет казалось, что перелом в войне достигнут: войска противника в Лейне отступили к перешейку на экваторе, дела у Хтоана на Трале шли неплохо, даже на востоке Эразма на какое-то время забывшие усилиями Змерани о распрях людские властители смогли дать отпор армиям перворожденных предателей.

Первым потрясением было появление Оума – все они были уверены, что главный бог пришлых уничтожен. Но нет, его энергия оставалась прежней, а ведь не прошло и десяти лет, необходимых для повторного пришествия божественной сущности в материальный план после минимального повреждения ядра при гибели аватара. Вскоре Змерани удалось выяснить, что новым аватаром является брат погибшего… Это, конечно, многое объясняло, но ведь Моран лично уничтожил ядро Оума, не расщепил, а именно уничтожил без остатка… да и она помнила тот выброс энергии, неподдельное горе Саэлис. Они растерялись, а войска пришлых вновь начали наступление.

Вскоре выяснилось, что новые боги изменили тактику: они привнесли с собой новый язык, согнали к столице, Саоэллуму, тысячи и тысячи рабов, устроив громадное строительство, провозгласили империю добра, которая, дескать, была выбрана светлыми богами как орудие очищения Оминариса от порчи зла. Всех нас, естественно, назвали богами тьмы, кровавыми языческими идолищами. Сами пришлые сменили свой варварский облик, даже их мерзкие фанатики стали выглядеть приличнее, а их кровожадность оправдывалась праведным рвением. Перворожденные были названы высшей расой, единственными, кто способен привести остальных обитателей мира к чистоте и праведности добра. Зеленокожие были заклеймены как служители тьмы, а всех остальных многочисленные проповедники призывали обратиться к свету, иначе их ждёт неминуемая гибель от праведного гнева светлых богов.

Невероятно, но множество перворожденных поверило в эту несомненную чушь: ряды последователей Саэлис росли с каждым днём, а вскоре они уже называли себя саэлин – светлыми, закрепив над верными своей богине сородичами название драэлин, будто бы свежеиспечённые «тёмные» были другой, отличной от них расой. Проповедники новой церкви тут же начали разносить множество бредней, мол, поклонение тёмным богам изменило благородных перворожденных: их кожа стала чёрной, как смоль, а волосы неестественно белыми, глаза их сделались красными от кровожадности, а сердце окаменело от жестокости. Змерани обнаружила даже несколько случаев, когда специально подготовленные альбиносы устраивали показательные зверства, дабы опорочить «тёмных».

Вторым потрясением стала гибель Хтоана. Он в очередной раз схлестнулся в битве с Ваэлумом… и погиб. Похоже, пришлые адаптировали метод, использованный Мораном. Немного иначе… но результат был налицо – бог войны оказался повержен. Ваэлум воспользовался потрясением воинов и полностью разгромил все переброшенные на Трал армии, а после учинил там чудовищную резню, практически на корню уничтожив большинство рас зеленокожих. Немногие выжившие были порабощены, единицы попрятались по пещерам и труднодоступным местам. Эта победа тоже была поднята на флаг в проповедях как знак истинности новой веры.

Моран отступил, сдав Южный Лейн почти без боя. Все его храмы были разрушены, а на развалинах Первохрама к тому же устроили показательную казнь всех более-менее влиятельных людей, кто не отрёкся от старых богов. Да ещё и использовали это в пропаганде, мол, смотрите – ваш тёмный бог смерти бессилен, он бросил своих адептов и никак не способен изменить их участь.

Моран призывал укрепиться на Драказме – этот маленький материк мог быть неприступным, если оборонять его всеми силами. Он по-прежнему верил, что следовало накопить силы, отловить аватаров пришлых поодиночке, а после уничтожения богов отвоевать потерянные земли. Но она уже не была так уверена; она видела, что все уловки Змерани и развёрнутая ей контрпропаганда никак не помогли на востоке: шаткое равновесие рухнуло, владыки вновь погрязли в междоусобных войнах, и в десятки раз меньшие силы перворожденных разбили их одного за другим, обратив выживших в рабство. И сделано это было с такой быстротой, что Змерани чудом успела убежать, а все храмы там были уничтожены. Причём одна из верных семей перворожденных, что защищала последний храм, была вырезана полностью – не пощадили даже женщин и детей. Она прибыла туда уже не пепелище…

Теперь все уже укрепились на Драказме, лишь она одна не хотела после увиденного покидать свои священные места; она приказала всем верным прятаться и оставлять храмы, сама же принялась укрывать их, переиначив древний ритуал природы. Даже несмотря на эти её усилия, три из шести храмов на западе были разрушены – предатели оказались гораздо мобильнее. Хотя бы жертв удалось избежать…

И вот сейчас она заканчивала ритуал здесь, оставался ещё один храм на севере и всё – можно будет уходить на последний материк, оставшийся под нашей властью. Снаружи её ожидало всё её войско – четырнадцать сводных отрядов, чуть меньше двух тысяч её верных детей. Самые боеспособные ветераны – остальные уже были переправлены со своими семьями на Драказм. Как бы ей ни хотелось этого признавать – она поступала так же, как Моран: оставляла Эразм без боя, лишь укрывая свои опустевшие храмы.

Только Миель скрашивала её безысходность, только безграничная преданность верховной жрицы удерживала её от падения в пучину горя и ярости. Веслани понимала, что резервы её божественной энергии были почти пусты – она сильно израсходовала их тогда, в попытке уничтожить Саэлис, а из-за резко упавшего числа последователей за эти годы, она не смогла их толком восполнить. Поддайся она обуревавшим её чувствам, наверняка бы погибла в бою… а она должна сражаться, пока остаётся хоть какая-то надежда на победу.

Лепестки алтаря закрылись, стало совсем темно – я чувствовала, что храм полностью погрузился под землю. Кокон из камня теперь окружал его плотным барьером, и даже если враги раскопают те несколько метров земли, под которыми он теперь покоился, слой камня был зачарован и привязан к силовым линиям магии земли в этом месте – она знала, что он сможет противостоять даже сильным божественным заклинаниям. Перенос работал отсюда лишь в одну сторону – даже она не сможет вернуться обратно.

Миель плавно остановилась и рухнула на колени, только сейчас, когда они потухли, я осознал, что едва заметные зеленоватые линии в воздухе были силовыми потоками магии, которые они связывали своим танцем в умопомрачительной сложности рисунок.

Я подбежала к любимой жрице и помогла ей подняться, щедро одарив потоком своей силы. Всё-таки этот ритуал был слишком сложным, и хоть она и справлялась, это было чересчур тяжёлым испытанием для энергетических каналов её тела. Я ещё раз поразилась такой самоотверженности, наверняка выдерживать подобное напряжение было очень больно, но это ни на мгновение не отразилось на её грациозном танце. Она даже подбадривающе мне улыбалась… так же как и сейчас, обняв меня и обращая на меня взгляд своих бездонных глаз.

– Спасибо, госпожа, – шепнула она слабым голосом. – Я уже в порядке…

У входа была сложена наша одежда, и, убедившись, что жрица твёрдо стоит на ногах, я сбегала за ней и вернулась, чтобы помочь ей одеться.

Миэль уже отстегнула все обручи, представ передо мной полностью обнажённой – темнота не была преградой для богини. Я почувствовал, как у аватара перехватило дыхание.

– Теперь мой черёд позаботиться о тебе, – нежно сказала я, начиная одевать жрицу в её добротные доспехи.

Миэль промолчала, но я видела её довольную улыбку, как и румянец на её щеках.

– Позвольте и мне, госпожа, – прошептала она, едва я застегнула на ней пояс.

Её теплые ладошки схватили мои руки и, погасив мои возражения насчёт темноты, заскользили по ним к шее, отстёгивая обручи лёгкими касаниями, потом опустились к поясу и вниз по бёдрам к ногам, вслед за приседающей жрицей.

С металлическим звоном ритуальные обручи упали на пол, а Миель уже надевала на меня уверенными движениями детали моего облачения. Оставалось лишь расслабиться и молча наслаждаться этими мимолётными прикосновениями ставшей для меня столь необходимой церемонии.

Вот и последний наплечник был закреплён, и Миель выпустила меня из своих объятий, обдав терпким ароматом трав от своих волос. Всё та же нежная улыбка и лёгкий румянец сверкали для меня во тьме храма.

– Пора, – почти нехотя сказала я, решительно шагнула к жрице, обняла её и активировала заклятье переноса.

Хоровод листочков, словно одеялом, окутал нас, и вот мы уже стоим на земле в центре поляны, где раньше возвышался храм. И сразу же меня пронзили волны тревоги: мои войска окружали нас, подняв щиты и ощетинившись копьями. Я тут же ощутила недалёкое присутствие Саэлис и многократно превосходящие силы противника: пришлая привела с собой только перворожденных.

Принимать бой было бессмысленно, и я начала концентрировать энергию для массового переноса. Как ни странно, войска противника не атаковали – нас взяли в кольцо, и хотя противник был готов нападать, стояли они спокойно. Отстранившись от сознания богини, я с удивлением отметил для себя, что солдаты Саэлис выглядели совсем иначе, чем прежде: я уже не замечал среди них размалёванных фанатиков в лохмотьях, воины чётко держали строй и были одеты в простенькие доспехи светлых тонов; не видел я и варварских символов колеса, знаменосцы врага держали вытянутые вертикальные стяги с оплетающей дерево зелёной змеёй на белом фоне, очень похожие на нынешний символ Саэлис. Для самой Веслани это совсем не было в новинку, хотя то, что противница не пытается ей помешать, её здорово нервировало.

Войска противника расступились, и вперёд вальяжной походкой вышла Саэлис. Я узнал её только в лицо, ибо облачение у неё тоже радикально изменилось. Теперь на ней были белые доспехи, некоторые детали которых отливали изумрудным цветом. Тонкая кольчуга подчёркивала её пышную грудь, на которой имелось изображение змеи на древе – рисунок был так искусно нанесён на каждое колечко, что когда грудь вздымалась при дыхании, казалось, будто змея шевелится, при этом сам ствол оставался неподвижным.

– Неужели ты хочешь убежать, исчадье тьмы? – насмешливо заговорила она, явно обращаясь ко мне. – Мне, конечно, хотелось бы уничтожить и твой поганый вертеп, который ты спрятала под землёй… но чтобы изловить тебя, чем-то приходится жертвовать…

Холодная ярость разливалась по моему разуму, но богиня держала себя в руках, не считая нужным даже отвечать. Не дождавшись ответа, Саэлис махнула рукой, мол, дерзай, и со скучающим видом стала вертеть в руках тонкие мечи, которые пришли на замену её ужасным тесакам. Я взмахнула руками, окутывая свои войска потоками силовых линий, которые, напитанные энергией, затрещали… и рассыпались мелкими искрами. В реальности, похоже, не возникло вообще никакого эффекта.

– Удивлена? – театрально расхохоталась Саэлис: было видно, что она играет на публику, стараясь, чтобы её смех звучал задорно и в то же время в нём чувствовалось бы снисхождение к поверженному врагу, но я-то всё равно хорошо заметил скрываемую ядовитую ненависть, которую она сейчас с удовольствием смаковала. – У тебя не выйдет сбежать. Возмездие сил света настигло тебя! – последнюю фразу она прокричала больше для своих войск, и усиленные магией слова разлетелись по всему полю. – Сдавайся, и я пощажу тех, кто отречётся от тебя.

– Как ты пощадила жителей Нодара? – крикнула я.

– Никто из них не пожелал отречься, – ехидно развела руками Саэлис. – Так что в их гибели виновата лишь ты сама… Меня глубоко печалит потеря каждой жизни моих детей, – аватар врага склонила голову, но проницательный взгляд богини смог заметить её довольную ухмылку. – Итак?

Я не отвечала, судорожно пытаясь найти источник антимагического поля; мне сразу стало понятно, что именно оно мешало заклятию переноса. Когда мы пришли сюда, в окрестностях храма ничего не было, а значит, Саэлис успела подготовить его, пока я была занята ритуалом.

К счастью, восприятие работало как надо, и я обнаружила четыре переносных артефакта, подпитывающих поле. Судя по остаточной ауре, активировало их жертвоприношение адептов новой богини.

Чтобы выжить, требовалось разрушить эти артефакты, и я телепатически обратилась к Миель с указаниями, а та начала отдавать приказы, формируя четыре ударных кулака – по три отряда в каждом, оставляя два для поддержки меня в центре.

– Очень жа-аль… – потянула Саэлис, заметив движение среди моих войск. – Вперёд, дети мои! Уничтожим зло!!!

Выкрикнув эти последние слова, она взмахнула мечом и бросилась вперёд, её воины тоже рванулись в атаку. Мои ветераны в свою очередь не теряли ни секунды и рассредоточились по сторонам, яростно пробивая дорогу к артефактам. Все жрецы ушли вместе с ними – только они могли почуять артефакты, – со мной осталась лишь Миэль, как всегда прикрывавшая мне спину.

Я встретила аватара врага, и мы схлестнулись почти в самом центре поляны. Саэлис сражалась сдержанно, иногда делая издевательские выпады в стороны, чтобы зарубить одного из моих защитников. Её воины держались от нас подальше, предпочитая концентрироваться на пытающихся пробиться сквозь их ряды солдат.

Я всё чаще ранила Саэлис, но та лишь смеялась в ответ, залечивая свои раны и даже не пытаясь усилить напор. Было понятно, что она тянула время, будучи уверенной в победе своих войск. Она хотела истребить всех преданных мне детей на моих глазах, а потом наверняка захватить меня в плен, чтобы устроить очередную показательную казнь. Я чувствовал, как богиня закипает, едва сдерживаясь, чтобы не влить всю свою оставшуюся энергию в тело аватара, дабы попытаться зарубить негодяйку.

Но, похоже, целенаправленный прорыв ветеранов взял врага врасплох, и я почувствовала, как один за другим рассеялись держащие поле источники. Послав ментальный приказ всем выжившим жрецам пробиваться ко мне, я стала снова собирать энергию для переноса. Саэлис поняла это и теперь уже ринулась на меня всерьёз, сбросив с лица самодовольную ухмылку.

И вдруг чудовищный удар потряс, казалось, всю планету. Непередаваемый визг и грохот пронёсся по астралу, ударив по нам будто молотом. Я чувствовала, как кровь течёт из моих ушей, земля ходит ходуном, как при сильнейшем землетрясении, но что было самое ужасное – я чувствовала, как распадаются, угасая, ядра Морана и Змерани. Волна от их гибели ужасом пронеслась среди моих войск: жрецы падали, у многих из ушей тоже шла кровь. А вот солдаты противника, наоборот, воодушевились и накинулись на моих ошеломлённых воинов.

Я чувствовала, как сквозь звенящую вату, которой, казалось, была набита моя голова, пробивались крики моих погибающих детей. Глаза, усиленные восприятием, выхватывали то тут, то там фрагменты учиняемой вокруг резни. И поверх всего этого в моей голове раздался триумфальный голос Саэлис:

– О да!!! Ты пережила гибель Драказма! Оум долго готовил этот последний удар, чтобы прихлопнуть всех вас разом. Но знаешь, я даже рада, что могу убить тебя собственноручно! Я научилась тому трюку, которым ты пыталась достать меня тогда…

Но я не слушала её, моя голова ходила кругом. Брат, сестра, десятки тысяч людей, эвакуированных туда… это не может быть правдой. Не существует заклинания, способного пробиться сквозь совместную защиту двух богов!

Я изо всех сил пытался отстраниться от сознания богини, но у меня это не получалось. Десятки лиц, сотни счастливых моментов проносились у меня перед глазами, и все они были важны для неё, для меня. Невероятная спираль горести и боли проносилась сквозь меня, и я чувствовал, как теряю рассудок.

– Рия! – пробился ко мне отчаянный крик Миель, и на мгновение я пришла в себя.

Саэлис воспользовалась моей беспомощностью и, напитав своим концентрированным ядом один из мечей, собиралась воткнуть его мне точно в сердце, и я знала, что, погрузи она его полностью, моё ядро, а значит и моя сущность, будет уничтожена. Но верная жрица вырвалась вперёд и прикрыла меня своим телом, безрезультатно ударив врага своей булавой.

С непередаваемым ужасом я смотрела, как тонкий меч Саэлис вонзается в грудь моей первой жрицы, протыкает её насквозь и вонзается уже в мою, но тут я инстинктивно дернулась и отскочила в сторону.

Кровь хлынула изо рта жрицы, и она повалилась на землю, а в моих глазах стояла улыбка, с которой она смотрела на меня, поняв, что снова спасла меня, в этот раз ценой собственной жизни.

Саэлис с удивлением и досадой смотрела на павшую жрицу, но потом перевела взгляд на моё лицо и довольно расхохоталась.

– О да-а-а! – со смаком почти простонала она. – Я так давно этого ждала! Тебе была дорога эта ничтожная предательница?

– Миель!!! – моё горло разодрал вопль страдания, наверняка я сорвала связки, но мне было всё равно.

Я чувствовала, как глаза застилает алая пелена, раздираемый в клочья рассудок уносится куда-то прочь, а всепоглощающая ярость сметает все заслоны, наполняя тело всей доступной энергией без остатка. Оружие в руках не выдерживает такого напора и рассыпается, но я напитываю саму плоть рук, превращая их в гигантские когти, и отвешиваю оторопевшей Саэлис чудовищной силы удар в грудь, который наверняка не наносит ей серьёзного урона, но отбрасывает далеко прочь.

Далее следует череда вспышек, в которых я успеваю увидеть лишь разрываемые куски тел и кровь, кровь, кровь. Вокруг не остаётся ничего живого, только яркий ненавистный огонёк Саэлис. Звериный прыжок – и вот она уже рядом. Умри, умри, умри!!!

Саэлис каким-то чудом удаётся парировать мои удары, но вот удовольствие на её лице сменяется беспокойством, а потом я позволяю ей вонзить свой правый меч мне в грудь, чтобы следующим же взмахом когтей отрубить ей левую руку по плечо. Пока она вытаскивает свой меч из моей плоти, я вонзаю свои когти ей в грудь и вырываю сердце.

– Думаешь, ты победила? – хрипит Саэлис, перед тем как упасть. – Я снова приду за тобой и в этот раз возьму тебя живьём… ты уже потратила все свои резервы!

Я чувствую, как ядро богини покидает мёртвое тело аватара, и слёзы бессилия застилают мои глаза, а с ними возвращается некое подобие рассудка. Руки с болью приходят в обычное состояние, и я с отвращением отбрасываю в сторону сердце, что до сих пор сжимаю в кулаке.

Я сознаю, что с ног до головы залита кровью, но это уже не имеет никакого значения; Миель – одно только имя крутится у меня в голове. Ещё остаются силы, чтобы произнести заклинание воскрешения. Я чувствую, что удар Саэлис достиг-таки моего ядра и оно держится только чудом, медленно распадаясь на куски, которые я удерживаю одной лишь силой воли.

Шатаясь, я бреду к телу Миель, не обращая внимания ни на что вокруг. Мне же наконец удаётся отстраниться от сознания богини, чтобы разглядеть жуткую картину: сотни тел, разодранных на куски, разбросаны вокруг, всё поле и деревья окрашены в красное. С ужасом я увидел и некоторых наших воинов, также безжалостно разорванных на части.

Добравшись до тела Миель, я упала на колени и высвободила подготовленное заклинание воскрешения, которое лишь схлынуло с бездыханного тела жрицы: оно было насквозь пропитано ядом Саэлис.

– Тварь!!! – подняв голову к небу, горько закричала, а скорее захрипела я. – Подлая тварь!!!

Сил больше не оставалось, ядро распадалось, и больше инстинктивно, чем осознанно, я истратила последние капли энергии на заклинание переноса, заключив Миэль в объятия перед тем, как потерять сознание. У меня оставался последний храм, там наши тела хотя бы похоронят, – было последней мыслью богини.

Как ни странно, моё измученное сознание не выбросило из тела, и я по-прежнему оставался в рассудке аватара. Сознание богини уже покинуло его, и теперь оно потихоньку заполнялось оригинальным сознанием эльфийки – владелицы тела. До этого она, похоже, была таким же бессловесным пассажиром, как и я, но воспринимала всё не менее ярко, даже, может быть, ещё на более глубоком эмоциональном уровне; я мог почувствовать её шок и горе.

Заклинание перенесло оба тела прямо на площадку перед ступенями в храм, на которых находилось в это время несколько жрецов. Все они бросились к нам.

– Богиня! Верховная жрица! – загалдели они.

– Богиня уже почти покинула тело аватара, – сурово одёрнул их темнокожий жрец. – А Миель мертва… Немедленно зовите всех. Жрицу нужно похоронить, а богиню спрятать. И для этого есть только один способ… Ну-ка кидайте на неё все заклинания лечения, что у вас остались!

Один из жрецов со всех ног кинулся в храм, а все остальные зашептали молитвы, и от их рук излились потоки живительного зелёного света. Чернокожий же достал откуда-то из-под своей туники кривой ритуальный нож и с размаха вонзил его мне прямо в сердце.