Текст книги "Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика (СИ)"
Автор книги: Игорь Осипов
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 17 страниц)
Annotation
И восстали машины из ядерного пекла… но это было давно, огонь погас, машины заржавели, а на остывшем пепле возникли новые города и народы, среди которых и лежит путь нашего героя – странствующего мастера гильдии электриков, живущего через пять веков после апокалипсиса. И предстоит ему вляпаться в историю с эльфийками, записками мертвеца и загадками прошлого, а впридачу ко всему будут разбойники, мутанты и древний киборг.
Игорь Осипов
Глава 1. Начало приключений
Глава 2. Знакомства и первые неприятности
Глава 3. Тень мертвеца
Глава 4. Гномья ненависть
Глава 5. Гномьи щедроты
Глава 6. Руины, монстр и первая неудача
Глава 7. Раз дура, два дура
Глава 8. Эльфийские планы, слезы и обещания
Глава 9. Итоги сборов
Глава 10. Стеклотара
Глава 11. Разборки, кулинария и ружья
Глава 12. Бронеед
Глава 13. Жажда, голод и комплексы
Глава 14. Слишком много адреналина
Глава 15. Неравный бой и весовые категории
Глава 16. Немного эльфийской магии
Глава 17. Боль из машины
Глава 18. Расставание и озёрная неудача
Глава 19. Голая эльфийская магия
Глава 20. Дурные сны
Глава 21. Тоска и склоки
Глава 22. Омут кровавых воспоминаний
Глава 23. Гуси-лебеди
Глава 24. Снова наживка
Глава 25. Новый поворот
Глава 26. Перекрестки жизненных путей
Глава 27. Чёрное и белое
Глава 28, возвышенная
Глава 29. Волна яркой смерти
Эпилог. Конец пути
Игорь Осипов
Мастер для эльфийки, или приключения странствующего электрика
Глава 1. Начало приключений
«Я не знаю, чем будут воевать в третьей мировой войне, но в четвертой мировой люди будут воевать дубинками». А.Эйнштейн
«Любая достаточно развитая технология неотличима от магии». А.Кларк
Попадаются порой встречные-поперечные наёмники и лекари в поисках работы, снуют туда-сюда менестрели, тащат свои разнообразные товары купцы, иногда получается встретить путешествующих магов или искателей приключений. Всякое бывает. Я тоже из этого народа, но моя профессия почти такая же редкая, как и странствующие охотники на чудовищ, хотя у нас даже своя гильдия есть. Честно-честно.
– Гнедыш, давай пошустрее, – произнёс я, легонько хлопнув пятками по бокам мерина-шестилетки. Мой ленивый скакун тихо звякнул сбруей, меланхолично изогнул шею и посмотрел на меня левым глазом. Казалось, что вот-вот начнёт ворчать, мол, едем и едем, но всё равно не приедем. Зачем тогда спешить?
Мерин вздохнул, совсем как человек, тряхнул чёрной гривой и пошёл по дороге, заросшей короткой, стелющейся по самой земле травой с перистыми листьями. Трава звалась гусиной лапкой.
– Ну, смотри, куда едешь, – тихо ответил я на молчаливый бунт скакуна, который попёрся мимо репья, – опять колтуны из хвоста вытаскивать.
Мерин, конечно, не ответил, но перешёл на другую сторону дороги, словно понял моё возмущение.
– Вот надо же было свинью купить, а не скакуна, – пробурчал я, глядя, как Гнедыш будто нарочно наступил копытом в единственную на дороге лужицу. Та была достаточно глубокой и потому до сих пор не высохла, хотя дождь был ещё позавчера.
Дорога змеилась между многочисленными колками берёз и пересекала пшеничные, гречишные и льняные поля. А вчера огибала озеро-чашу. Такие озёра были редким напоминанием людям о войнах прошлого. Могучими тогда люди были: дома до небес, города от горизонта до горизонта, летучие корабли. А вот ни гномов, ни эльфов, ни орков и ни каких-либо других нелюдей не было.
– Гнедыш, если поторопишься, то я буду ночевать под крышей. И ты тоже, между прочим.
Мерин не ответил и ходу не прибавил. Конечно, мы успевали до заката, иначе бы я подстегнул своё неспешное транспортное средство иным способом, нежели словом. А бурчал, потому что пребывал в одиночестве целых три дня. Тут не то что с лошадью, с булыжником беседовать начнёшь.
Проклятые озера-чаши, появились на месте падения небесных копий. Говорят, раньше нельзя было пить из них воду и есть рыбу, отравиться можно было. Говорят, они прокляты.
Но времени прошло уже больше полтысячи лет, и проклятье давно потеряло силу. Как говорил один мой неграмотный знакомый: «Ума не приложу, как можно проклясть озеро и его берега копьём, чей наконечник начинён обычным супом со шкварками. Они ведь так и назывались суп-шкварковые бомбы».
Я знал, что такое кварки, но не придавал этому значения. Раз их нельзя пощупать, то и пользы от них ноль целых, хрен десятых. Но факт есть факт, сила этих копий была такова, что едва не уничтожила человечество, а в придачу успешно разорвала кромку небес и впустила в наш мир магию, разумеется, со всеми вытекающими оттуда последствиями. Жаль, книг с тех времён ни у кого не сохранилось. Один сгорели, другие сгнили, а третьи забрали с собой ангелы, охотящиеся за древностями, ибо древности запрещены.
– Пр-р-ру, Гнедыш, – произнёс я, натянув поводья. – Дай отолью.
Мерин послушно встал и сразу принялся щипать траву у дороги. Я же спрыгнул с седла, несколько раз присел, разминая ноги, а потом выбрал куст репейника повыше и сделал своё мокрое дело. Через пару часиков буду в Вертышках, там закажу себе баранину на углях и обязательно светлого пива.
Мечтая о вкусном, я завязал ремешок на штанах и подошёл к мерину, где стал поправлять седельные сумки. Помимо сменного белья, спального мешка и провианта, я вёз с собой хитрый гильдейский инструмент и положенные мне товары: лампы, маленькие генераторы, медные жилы в просмолённой каучуком обмотке, олово с канифолью, паяльники, склянки с кислотой и прочие мелочи.
Проверив сохранность инвентаря, я поправил чехол с охотничьей двустволкой, за которую отдал целых пять золотых, и проверил ножны с большим охотничьим ножом, которым можно и провода зачищать, если рабочий резак сломается. Ружьём, впрочем, мог и незадачливого грабителя подстрелить с нескольких десятков шагов. Эту публику лучше близко не подпускать. А то гильдейский жетон – это одно, а беспредельщики – другое. Им закон не писан.
Тёмно-коричневый с чёрными гривой и хвостом мерин потянулся, шевельнул ушами и вильнул длинным, полным репья хвостом, отгоняя назойливого слепня.
Я легонько похлопал Гнедыша по шее, сунул ногу в стремя, ловко вскочил в седло, и бодро произнёс свой девиз:
– Злато-серебро ждёт вас, господин странствующий электрик. И пусть оно обязательно дождётся.
Но это слишком громко сказано, на торговле лампочками и ремонте простеньких моторчиков и аккумуляторов не сильно-то и заработаешь. Впрочем, на жизнь хватало.
Эх, что ж я магом-то не родился? Сейчас бы жил в башне, плевал бы на всех с километровой высоты, ел бы что хотел, спал бы на шелках, все девки визжали бы от восторга при встрече, закидывая труселями и лифчиками.
С такими мыслями я направил своего меланхоличного скакуна к показавшейся на горизонте деревне. Та живописно лежала на пологом зелёном склоне, а домики казались стадом больших животных, пришедших на водопой к неширокой, поросшей камышом речушке. Даже отсюда можно различить бегущего по дороге вдоль этой реки ребёнка и баб, полоскавших бельё на мостках. На самом верху стояли похожие на мельницы ветряки числом четыре. Сделанные из жердей и обычной холстины крылья-лопасти лениво-лениво крутились на слабом ветру. Они это делали ещё ленивее Гнедыша, которого я уже уставал заставлять идти. Прям, хоть сам иди впереди и волочи скотину за поводья. Вот упрямая ослиная душонка.
В кармане тихонько чирикнул, как воробушек, защитный амулет, и я потянул поводья на себя, останавливая скакуна, а затем медленно огляделся. Этот звук значил, что рядом либо дозорный ангел, либо попытавшийся напасть дикий дух, либо маг проверяющий печать на защите. Волноваться за печать нечего, мелкую нечисть талисман сдержит, хотя духи непредсказуемы. Но и маги могут быть нечисты на руку, а вот ангелы… с ними все сложно, иногда они могут пройти по гуще битвы, никого не тронув, а порой падают с неба и убивают ничем неприметного человека. Их боялись. Им поклонялись. А сами они поддерживали равновесие этого мира, молча верша своё дело.
Амулет отрывисто пискнул, дав знать, что незримое касание прекратилось. Скорее всего, действительно мелкий дух-варс. Они вездесущие и пакостные, но опасны, если сам будешь неосторожен. А вот если нападёт целая свора, амулет может и не выдержать, лопнет, и молись тогда удаче, чтоб не разорвали на атомы.
Я облизал губы и пришпорил Гнедыша, чтоб тот все же пошевелился. Все же неприятно чувствовать за спиной присутствие нечисти.
Деревня быстро приблизилась, а через час амулет снова дважды пиликнул, сообщая, что хранитель деревни признал его, и теперь можно выдохнуть – никакой злой демон более не тронет. Колея вильнула по пыльно-зелёной траве и привела к самому долгожданному месту на свете – трактиру. Тот стоял на отшибе, привечая всех путников, и хотя деревенька была небольшая, а ужин, скорее всего, скудный, это будет лучший ужин за последнюю неделю.
Навстречу мне высочил резвый мальчонка, одетый в футболку и шорты.
– Здрасьте, дяденька! Коня прям здесь привязывайте, чтоб удобнее было за ним смотреть.
Я спешился и перекинул поводья через толстое, посеревшее от солнца, ветра и времени бревно, а потом достал из кармана маленький замок и щёлкнул им на ремнях. В деревне народ простой, но и здесь встречаются конокрады. Второй замок повесил на специальной противоугонной лямке под подбородком Гнедыша, и теперь коня можно украсть только отрубив голову.
Малец с любопытством пристал на цыпочки.
– А чё, это гномьи замки́?
– Ага, – с улыбкой ответил я и сноровисто оглядел здание и домики за мостом. Уже вечерело, и я насчитал не меньше пяти не горящих ламп. Значит, утром буду работать и зарабатывать.
– Гнедыш, ты за старшего, – произнёс я и шагнул в трактир, оказавшимся совершенно пустым и при этом очень тесным. Три столика с лавками. Барная стойка. Тарелка с пирожками. Стопка подносов. Стакан с вилками и ложками. Под потолком тусклая лампочка на сорок ватт. Впрочем, было светло, так как полстены занимало огромное окно, собранное из множества стёкол величиной с тетрадный лист каждое. И за окном виднелся привязанный Гнедыш, за которого наверняка придётся доплатить хозяйке заведения, чтоб на ночь поставили в охраняемое стойло.
– Эй! – крикнул я и вгляделся в проход на кухню.
– Сейчас! – раздалось оттуда, а вскоре к барной стойке выскочила пухлая женщина лет пятидесяти и сразу начала перечислять: – Суп, картошка с грибами в горшочке, пюре с котлетой, омлет, пиво, сидр мультифрукт.
– Горшочек и сидр, – ответил я и потянулся к кошельку, а потом достал оттуда серебряные монеты. На ладони остались мелкие юнки с квадратными дырочками, три рубля сорок копеек серебром и кредитки: одна четверть и три восьмушки. Золотоя предусмотрительно не показывал.
Кредитки. Всегда было интересно, почему прямоугольные слитки белого металла назывались так же, как и долговая расписка. Но это знание утрачено вместе с прежним миром и его книгами. А жаль.
Монеты положил на весы, а потом стал убирать по одной, пока не оказалась нужная сумма. На барную стойку сразу же лёг горячий, ароматно пахнущий глиняный горшочек и большая кружка хмельного «всё, что было в огороде, теперь в одной кружке». Напиток всегда содержит элемент неожиданности, так как огороды у всех разные.
Я скинул с себя ружьё, поставил и его у лавки, взял поднос и сел на самый дальний столик, втиснувшись между стенкой и столешницей. А после передвинул двустволку так, чтоб удобнее, если что, выхватить, а то мало ли что. Тесновато, однако. Уверен, что и комнаты такие же маленькие-маленькие.
– Ну, господин странствующий электрик, – произнёс я, занеся ложку над едой, – приятного тебе аппетита.
– Приятного, – раздался со стороны голос тихий голос.
Я замер и поднял глаза. У барной стойки была девушка в тоненькой серой вязаной шапочке, натянутой настолько, чтоб бровей не видно, ветровке с накинутым капюшоном и длинной юбке из серой ткани. На ногах лёгкие ботинки, а на голени повыше них имелись мелкие свежие царапины. Лицо девушки было испачкано, словно она вылезла из погреба и не смогла отмыться. Вполне симпатичная мордаха с неширокими, но пухленькими губами и аккуратным носом. А глазища какие… В общем, мой любимый типаж.
Зачерпнув ложкой картошину, я продолжил наблюдать за особой. Когда ещё такая красотуюля попадётся в пути. А если заметить, что я видел и щупал девушек последний раз месяц назад, то эта особа просто няшка. Да, надо будет посетить заведенье с ночными постельными бабочками.
Тем временем девушка заговорила:
– Мне поесть. Но у меня есть только десять юнок на пять дней.
Суетящаяся трактирщица выпрямилась и смерила посетительницу взглядом, вздохнула и ответила:
– Могу кипятка налить, дать яйцо всмятку и кусок белого хлеба. А жить за одну юнку сможешь на чердаке.
Девушка оглянулась на меня, скосив глаза на жетон гильдии электриков, а затем взяла свой поднос и встала рядом с моим столом.
– Можно? – тихо спросила она.
Я откинулся и уставился на красавицу. Ясное дело, что я нужен ей только как мастер, наверняка лампочку в фонарике заменить не может, но столь приятное общество всё равно скрасит вечер. Не свататься же к ней.
– Можно, – кивнул я в ответ.
Она опустилась на лавку напротив меня, посмотрела на свой более чем скромный ужин, и вздохнула.
Я не торопил события, медленно смакуя как ситуацию, так и вполне сносный напиток. А незнакомка тем временем, явно пребывая в унынии, несколько раз стукнула ложечкой по скорлупе, и принялась тонкими пальцами убирать с макушки яйца кусочки скорлупы. От меня не ускользнуло, что руки у неё без мозолей и ухоженные, несмотря на то, что испачканные.
Девушка доела яйцо так, словно придерживалась манер, несмотря на голод, а потом опустила руку в карман толстовки и достала небольшую вещицу. Это оказался маленький моторчик.
– Вы можете починить?
Я взял предмет и покрутил в руках. Он был весь проржавевший насквозь, словно ему было лет триста. С медных контактов даже посыпалась зелень окислов.
– Нет, не смогу, – ответил я, на что девушка кивнула, словно и не ожидал иного ответа, и продолжила:
– А это?
На сей раз передо мной оказался странный предмет: зелёный прямоугольник с многочисленными золотистыми прожилками и несколькими чёрными блямбами, похожими на капли застывшей смолы. С одного края прожилки утолщались и выстраивались в рядок, как зубья расчёски. А в одном месте прожилка была поцарапана, но тонким жалом можно прихватить оловом.
– Будет стоить пятьдесят серебряных копеек. Есть такие деньги? – приподняв брови спросил я.
Незнакомка поглядела, словно заговорщица, по сторонам и наклонилась поближе.
– Вы эльфийские берёте?
– Беру, – пожал я плечами, – серебро есть серебро. Я и гномьи деньги возьму. И даже орочьи. Не вижу никакой разницы. Главное, чтоб не фальшивые.
– Нет, что вы, – тихо возмутилась девушка, а потом потянулась ко внутреннему карману, а потом достала кошелёк и вытряхнула на стол содержимое. По дереву звякнул полновесный золотой с вечным древом на аверсе и единичкой на реверсе. А ещё несколько серебряных кредиток. У меня аж глаза заблестели, так как эльфийское золото почти чистое, не чета нашим монетам, где благородный металл разбавлен в три раза медью и никелем.
А ещё моё внимание сразу приковал небольшой предмет, похожий то ли на подкову, то ли на небольшой полубраслет, сделанный из чёрной пластмассы. Весьма занятная вещица.
– У меня не будет сдачи, – произнёс я, отмахнувшись от наваждения, мысленно пересчитав своё небольшое состояние и обзывая девушку дурой, да и не стал бы разменивать золотой, так как серебро в провинциях практичнее.
Незнакомка вздохнула и встала.
– Извините.
Я проводил её взглядом до двери, покачал головой и сделал глоток сидра. А потом повернулся к окну, от которого донеслись приглушённые выкрики. Незнакомка уже вляпалась в неприятности, так как её окружили несколько местных, с ножами и дубинками в руках. Как говорится, хочешь бед, покажи золото солнышку.
– Это не моё дело, – пробормотал я и взял ложку, а после со стуком опустил её на стол: – Хозяйка! Не убирай, я сейчас вернусь и доем!
Я встал, подхватил ружьё и направился к выходу, ругая сам себя:
– Вот нахрен тебе это надо? Героем захотелось быть?
Но ноги уже несли, и вскоре я оказался на улице.
– Эй, шпана, прочь отсюда! – прокричал я и повёл стволом.
– А то что?! За стрельбу тебя полиция в утилизацию сдаст! – донёсся в ответ наглый и немного нетрезвый возглас. Он принадлежал высокому верзиле с плотницким топором в одной руке и бутылкой пива в другой.
– А то прикладом огрею! – выкрикнул я.
А незнакомку накрыла истерика, причём тараторила она сейчас со знакомым акцентом, но в торопят не получалось вспомнить, каким именно:
– Атайдийтэ! Пашлы протч!
Один из бандитов усмехнулся и толкун её в плечо, хотя сам едва держался на ногах от количества выпитого.
Девушка закричала совсем не по-нашему, а следующую секунду у неё в руках оказалось нечто, что я сперва принял за пистолет, а потом выругался. Надо было срочно спасать бедолажку, потому как у меня к ней возникла куча вопросов. Для начала, откуда у неё оружие древних и та вещица, похожая на подкову. А бластер запросто разнесёт любому из этих дебилов голову, запачкав округу ворохом пепла и обугленных комьев спёкшейся крови. И парни, похоже, не понимали, что оружие настоящее, думая, что это игрушка. А я видел разок такое, забыть до сих пор не получается.
И два огонька – один оранжевый, другой зелёный, расположенные на верхней части рукояти – говорили о том, что хозяйка способна этим оружием пользоваться.
Я сделал вдох и выстрелил в воздух.
– Прочь, а то мозги повышибаю! Эта девушка со мной!
Выстрел дымным порохом, оставив большое и дурно пахнущее облако сизого дыма, враз всех отрезвил. Банда медленно попятилась, а я подхватил незнакомка под локоть и затолкал в трактир. Там усадил за стол и прокричал:
– Хозяйка! Два бекона с гречкой и много чая!
Девушка, быстро спрятавшая своё оружие, испуганно таращилась по сторонам, а я заменил стреляный патрон на новый и сделал глоток сидра.
– А теперь рассказывай, кто ты и что…
Я замер на полуслове, так как и без слов многое стало ясно. Ибо когда я заталкивал незнакомку в помещение, нечаянно сорвал с неё шапку, и теперь наблюдал длинные эльфийские ушки…
Глава 2. Знакомства и первые неприятности
Эльфийка долго молчала, глядя на мой горшочек, а когда на стол поставили две порции гречки со шкварчащими кусочками свинины, вдруг зарыдала, закрыв лицо руками. А я молча глядел на неё, не зная, что ещё спросить.
Нет, эльфы не были совсем уж большой редкостью. Их порой можно было встретить в больших городах, но не чумазых и не зарёванных, а гордых и всесильных мастеров магии. Они торговали диковинными животными и растениями, лекарствами, тонкими изделиями из дерева, белоснежной бумагой и много ещё чем.
– Поешь, – тихо произнёс я и подвинул тарелку поближе к девушке.
Что ни говори, но героем себя всегда приятно чувствовать, особенно когда после долгого одиночества в пути спас симпатичную девушку от бандитов. Аж плечи сами собой расправляются, как у понтующегося подростка. И смешно на самого себя со стороны смотреть, и тепло на душе.
Впрочем, героизм героизмом, но я же не ребёнок, чтоб жить пустыми мечтами.
Глядя на девушку, думал о насущном. На древностях и наивных эльфийках можно скопить денег и отучиться на мастера не по простым лампам, а по радиолампам. Там и чин куда выше, да и работа получше, побогаче и не такая пыльная. Как говорил один мой неграмотный товарищ: «Даже маги, паргамистры и радивотехники руку пожимать не погнушаются. А это ж умные люди, ковыряются со кампухтерами, электрическими печатными машинками, радио и телеграфом. В общем, можно из грязи в люди выйти». В этом вопросе я с ним был полностью согласен и упускать шанса не собирался, а перспектива хорошей жизни перевешивала риски и опасности.
– Ешь, – повторил я, разглядывая приятное эльфийское личико.
Девушка в ответ на моё предложение покачала головой. Я вздохнул и оглядел тесное помещение трактира. Хозяйка косилась на гостью и непрерывно протирала и без того уже скрипящий от чистоты стакан. А ещё, казалось, уши женщины стали пунцовыми от подслушивания нашего разговора.
– Ешь, – с нажимом повторил я и добавил: – Перестань плакать.
Эльфийка, давясь слезами, что-то затараторила на своём. Мне только и оставалось, что молча ждать, пока проплачется. Святые электроны, да я не знаю, как успокоить эту особу. Но как раз-таки времени ждать не было. Нужно срочно принимать меры, так как наверняка вся деревня уже знает о происшествии и золоте. Один золотой – ещё не сокровище, но местная шпана наверняка решит проверить размеры золотого запаса этой девушки. Если уже не решила.
«Вот дура, – мысленно обругал я девушку, – ведёт себя, как малолетка, то золото первому встречному показывает, то бластером размахивает, то ревёт без остановки».
Как-то сам собой вспомнился рассказ наставника, что эльфы живут долго, но и взрослеют позже. Как собаки и кошки взрослеют быстрее человека во много раз и живут меньше, так же и эльфы в сравнении с людьми, только наоборот. Потому, даже внешне зрелые эльфийские отпрыски, отметившие тридцать и более годков, ещё могут быть терзаемы подростковыми страстями и глупостями. Одним словом, дети со взрослыми телами. Не верил я наставнику, но кажется зря. Мда-а-а, с такой малолетней эльфийкой нужно держать ухо востро, даже ещё острее, чем у неё самой.
– Так, – негромко, но чётко произнёс я, – Я сейчас поднимаюсь в комнату, и ты либо остаёшься наедине с этим посёлком, либо идёшь со мной. Трогать не буду. Но буду спрашивать. Ответы – цена твоей безопасности. Раз. Два. Три.
Я подхватил поднос, поставил на него горшочек, тарелку и кружку, подцепил за цевьё ружьё и встал.
– Я с тобой! – тут же выпалила эльфийка и подскочила с места так быстро, словно её ужалили в одно место.
– Хорошо, – с улыбкой победителя протянул я и позвал трактирщицу: – Какая комната свободная?
– Третья. На втором этаже, – быстро отозвалась вытянувшая шею женщина.
Я кивнул и направился к узенькому дверному проёму, но как только барная стойка скрылась из вида, быстро огляделся и вручил поднос эльфийке, а сам нырнул под лестницу. Как и думал, там был чёрный ход, соединяющийся с кухней и идущий на задний двор, там наверняка были сортир и мусорная яма, куда скидывали отходы, и через эту же дверь притаскивали дрова и уголь. Оказалось не заперто.
– Стой здесь и молчи. Если спросят, то ты ждёшь меня. Я коня в стойло отведу.
Эльфийка всхлипнула и быстро кивнула.
Я смерил её с ног до головы, развернул плечи и нарочито вальяжным видом вернулся в столовую.
– Хозяйка, какое стойло самое безопасное? – спросил, звякнув по барной стойке целой кредиткой. Поцарапанный серебряный прямоугольник тут же исчез под столешницей, а хозяйка быстро заговорила:
– Самое левое.
Я подмигнул женщине и тихо, стараясь, чтоб голос звучал естественно, прошептал:
– Буду окучивать девушку. Я же герой, мать её, а когда ещё эльфийку получится в койку затащить.
– Да иди уж, – с широкой улыбкой ответила трактирщица и быстро глянула в окно.
Пришлось проявить силу воли, чтоб не обернуться, все равно выходить через главную дверь.
Я оттолкнулся от старой поцарапанной барной стойки, положил ствол ружья на сгиб левого локтя и небрежно вышел. «Небрежно». У меня сердце колотилось, как бешеное, и приходилось в уме считать до двух, прежде чем делать следующий жест. От этого наверняка казалось, что я чуточку пьян, но строю из себя трезвого. На самом деле я был бодр, как никогда раньше.
На улице долго возился с ключами от замочков, а когда отцепил, постарался не глядеть на большое окно, похожее на стену теплицы. Потом зашёл за угол и провёл скакуна во внутренний дворик, где встретился со злым до невозможности взглядом эльфийки.
– Я все слышала, – процедила она, наверняка мысленно снимая с меня шкуру живьём. Девушка небрежно отшвырнула поднос с тарелками в сторону.
– Тихо. – Я поднёс палец к губам и указал на Гнедыша. И благо, что никого во дворе не было, свидетели сейчас ни к чему.
– Я все слышала, – повторила девушка. – И я не шлюха.
– Да тихо ты, – сдавлено прорычал я и сжал перед ее лицом кулак. – Мы сейчас сядем на коня и умчимся. Это трактирщица настучала местным, что у тебя есть золото. На ночь здесь оставаться опасно.
– Я никуда не двинусь, пока не объяснишь, зачем я тебе, – протараторила эльфийка.
Я снова зашипел и тихо выругался. Вот упрямая, как ослица.
– Хорошо, у нас есть ещё несколько минут. Ты же эти вещи нашла, ползая по старым местам, так? Я помогаю тебе с поисками, если это не сильно отдалит нас от моих маршрутов по городам, а то, знаешь ли, у меня тоже есть гильдейские обязательства, и если не выполню, по головке не погладят. А найденный хлам продаём и делим деньги пополам. И за охрану я с тебя возьму сто рублей серебром в месяц.
– Да я, – начала эльфийка, но я перебил.
– Поверь мне, это очень дёшево. Обычно за охрану берут в пять раз больше.
– Но…
– Хорошо, восемьдесят рублей. Но это цифра окончательная и торгу не подлежит.
– Но… – снова протянула эльфийка, опустив глаза.
Я снова ее перебил.
– Сейчас надо сваливать отсюда. И ты либо со мной, либо остаёшься здесь. Девушка молча подхватила пальцами потёртую дорожную сумку из кожи, перекинутую через плечо на тканевых лямках, и прижала к груди, словно там было нечто сокровенное.
– Быстрее, – процедил я и оглянулся на чёрный ход, где раздавались крики: «Она на верху», а потом вытянул шею. За трактиром располагались домики и улочка, куда можно умчаться, не боясь, быть на открытом пространстве.
В доме послышались новые выкрики, и сплюнул на присыпанную грязной соломой землю.
– Все, время вышло.
Я перекинул ружьё через плечо, вставил ногу в стремя и махом очутился в седле.
– Я ц табой! – с запинкой и акцентом прокричала эльфийка, – добавив эльфийское ругательство: – Ратур наз!
Она подала руку. Времени для удобств действительно не было, и я встал на стременах, подтянул девушку и просто-просто перекинул через хребет коня чуть впереди седла, как мешок картошки. Гнедыш недовольно дёрнул ушами, и пришлось погладить его по шее. Благо, девушка весила чуть больше пятидесяти, что не сильно скажется на скорости мерина.
Лёгонькая-то лёгонькая, но все равно чуть спину не сорвал, так как тянул из неудобного положения. А ещё мне локтем в одно место надивила, пока цеплялась за седло и край попоны, аж слезы навернулись.
– Пошёл, гнедыш! – прокричал я, уже не скрываясь, так как эльфийка своими воплями уже и так всех переполошила. Пришлось немного пришпорить ленивого мерина, и только тогда он сорвался с места, громко заржав.
За спинами раздались выкрики и ругань, но выстрелов не последовало. Оно и понятно, это же не банда Чёрного Жеки, чтоб беспорядочно палить по людям в посёлке. За это местные браткам сами накостыляют, не говоря уже об участковом. А мой единичный выстрел вверх я запросто смогу пояснить стражу закона, показав гильдейский жетон и завернув немного серебра в бумажку с извинениями.
Мимо промелькнули небольшие домики с двускатными крышами, хрупкими заборчиками палисадников, кривыми антеннами для радио и тяжёлыми ставнями на окнах. Один раз в сторону отскочил дед, несущий большой бутыль с мутной жидкостью.
Садами и огородами мы выскочили в поле, и лишь когда стемнело, а на небе взошла почти полная луна, остановились возле большого стога сена.
Я оглянулся. Погони не было.
– Все, приехали, – произнёс я и привстал в стременах. Ноги и задница затекли, спина ныла. Да и не привык я к долгому ходу средней рысью. К тому же и Гнедыш уже выдохся.
– Больно, – простонала девушка и шевельнула ногами.
Я со стоном соскочил с мерина, а потом потянул эльфийку за талию, помогая слезть. Пришлось ее придержать, чтоб не упала, а потом помог опуститься на землю.
Моя спутница согнулась пополам, держась за живот.
– Не гляди, – тихо произнесла она.
Я повернулся к коню, привязал его к придерживающей стог жердине и принялся расстёгивать ремни, а следом снял слегка скрипнувшее седло, прислушиваясь к шелесту чужой одежды.
Эльфийка за моей спиной тихо забормотала на своём языке, а в конце простонала на нашем:
– Все пузо и ребра в синяках.
Я улыбнулся, наклонился и достал из седельных сумок мешок с едой.
– Надо познакомиться, – произнёс я, протянул кусок сыра и продолжил: – Считай, что это вместо долгого извивания души у костра и после выпитой на двоих бутылки. По душам потом поговорим, а сейчас все предельно коротко. Я – Иван Сидоров. Странствующий электрик из гильдии электриков. Мне тридцать лет. Холост. Не сирота. Родом из Старого Пригорода. Причины, почему помогаю тебе, уже говорил. Теперь твоя очередь.
Эльфийка несколько секунд молча глядела на меня, теребя пальцами пуговицу на сумке. Но вскоре все же сдалась и заговорила:
– Я Мита-Эр-Кисан, из рода северных гайю. Я мастер плетений, но сейчас ищу древности.
– Зачем? – не давая девушке времени на передышку, продолжил я расспрос.
– Обязательно рассказывать? – насупилась девушка.
– Можешь не рассказывать, но тогда я утром пойду своей дорогой, а ты своей.
Она вздохнула и поддела носком ботинка подсохшую кротовую кучку.
– Что ты знаешь о жизни эльфов?
– Не думаю, что сильно отличается от нашей, – пожал я плечами.
Девушка прикусила губу, обдумывая, что сказать.
– Каждый эльф с рождения наделяется великим древом чашей деяний.
– Да-да-да, – протянул я, – добро и зло. Это не ново.
– Ты будешь слушать или нет? – вспылила эльфийка и зло засопела.
– Извини, – пробурчал я и достал из сумки с едой колбасу.
Девушка сглотнула и продолжила.
– Я должна была по нашим законам родить.
– Ясно, старая как мир сказка о сбежавшей из-под венца невесты, – улыбнулся я, а когда девушка зыкнула на меня исподлобья, закрыл рот рукой.
– Нет. Меня выставили на аукцион.
Я приподнял бровь, но смолчал.
– У нас женщин у нас больше, чем мужчин. И давным-давно Вечное Древо решило, что чем больше перевешивает белая чаша с полезными деяниями, тем больший выбор может сделать эльф. Самые лучшие эльфы-мужчины могут возложить в постель с собой до дюжины ещё не рожавших дев. Самые лучшие эльфийки могут выбрать себе любого мужчину, какого пожелают. А то и дюжину разом.
Она замолчала и уставилась на меня.
– Бред какой-то, – пробурчал я. – И в чем собственно дело?
Девушка ещё сильнее затеребонькала пуговицу на сумке, которая вскоре оторвалась и осталась в тонких пальцах девушки. Было видно, что слова не хотели быть сказанными и застревали в горле у эльфийки. Но после долгих колебаний, она выдавила их из себя.
– У меня белая чаша очень мала. Чёрная тоже, но это значит, что я в своей жизни не сделала ничего полезного для своего народа. Я никто. И что мне достанется только самый ничтожный из рода гайю. И что бы перевесить чашу, я хочу найти что-нибудь стоящее.
