Текст книги "Люди города Ура"

Автор книги: Игорь Дьяконов

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 29 страниц)

Вот перевод этого текста по С. Грингусу (деление на параграфы его же):

(§ 1: Подарок жениху)

«1 ¹/ ₂сикля золота – цена его в серебре (букв, „серебра его“) 2 сикля,

1 сикль серебра – перстень,

1 ткань… свободная (?) – цена ее в серебре 2 сикля, 1 ткань (вокруг) талии – цена ее в серебре 5 сиклей,

1 шапка-тюрбан ( ^túgbar-si) – подарок (níg-ba) Аплуму.

(§ 2: Жертвы богам)

При […] 3 сила – цена в серебре 1 сикль – храмам богов в Уре и Ларсе отнесли; а также 1 сила превосходного (gu-la) масла, ценою в серебре 1 сикль, для других богов.

(§ 3: Родичи жениха приносят брачный дар)

В день, когда сюда принесли брачный дар ( biblum), те, кто принесли брачный дар, умастились – 1 сила превосходного масла.

(§ За: Отправка угощения брату жениха?)

1 уль муки (указан сорт), 1 уль муки грубой, 2 (кувшина) „двойной“ сикеры,

2 барашка – цена их в серебре 2 сикля, – 2 сила топленого масла (ì-nun), 5 сила кунжутного масла – цена их в серебре 1 сикль,

[ х] принадлежность для возлияния масла (níg-ì-dé-a), [530]530
  Greengus S. Old Babylonian Marriage Ceremonies, c. 56, читает ninda-ì-dé-a – «род хлебца», но ср. примеч. 647.


[Закрыть]

[ х] лепешек] из отрубей ([ninda-]duh ^há), положенных при [отпра]вке стола (подноса, ^gišbanšur), я велел отнести [(такому-то)], его брату.

(§ 4: Угощение родственницам жениха?)

Когда прибыли сюда (женщины) Шат-Илабрат и Эйаламасси (сестры или тетки жениха? – И. Д.),

1 барашек – цена его в серебре 1 сикль, – 1 кувшин „двойной“ сикеры,

[….], а также 1 сила превосходного масла – цена его в серебре 1 сикль.

(§ 5: Угощение, посланное навстречу жениху (?) при его прибытии в Ур, но до вступления в дом тестя)

[Когда он(а)…]…, а А[плум(?)] прибыл в Ур, то [1 барашек – цена его в серебре 1] ¹/ ₂сикля, – а также

1 кувшин „двойной“ (?) сикеры отнесли ему.

(§ 6: Угощение, посланное навстречу матери жениха)

(Когда) в Ур прибыла его мать, то

1 барашек – цена его в серебре 1 ¹/ ₂сикля, – 1 кувшин „двойной“ (?) сикеры, а также 1 бан ячменной муки отнесли ей.

(§ 7: На обрядовые действия матери жениха в воротах бога Энки-Эйи в Уре)

(Когда) в воротах бога Энки (Эйи) его мать совершила обряд искупления (ipšur-ma), то

2 бан лепешек (ninda), 4 бан сикеры, а также 1 барашек ободранный ( tersu) – цена его в серебре 1 сикль.

(§ 8: На культовый жбан-kirrum при омовении невесты и матери жениха)

Когда они совершили омовение – 1 бан сикеры для священного жбана ( kirrum– сосуд, испиваемый при начинании всякого важного предприятия).

(§ 9: Угощение при проводах матери жениха)

Когда она ушла: 20 сила лепешек, 1 кувшин „двойной“ (?) сикеры, а также 1 барашек ободранный, цена его в серебре 1 сикль.

(§ 10: Угощение жениха по поводу его вступления в дом тестя – место собственно брачного торжества)

Когда он вошел в мой дом, 1 барашек – цена его в серебре 2 сикля – был зарезан,

(на) 1 бан ячменной муки было испечено, 2 кувшина „двойной“ (?) сикеры было налито.

(§ 11: Содержание жениха за время его четырехмесячного пребывания в доме тестя)

За 4 месяца, что он входил в мой дом, на каждый день по 1 бан лепешек, 2 бан сикеры (и) 1 кружке (другого сорта сикеры)

было его пропитание ( kurummat-su).

Всего за 4 месяца 4 гур лепешек, 8 гур сикеры, 120 кружек,

1 бан превосходного масла – цена его в серебре 10 сиклей, – 1 бан кунжутного масла – цена его в серебре 1 сикль – было его умащение;

1 бан свиного сала – цена его в серебре 1 сикль – они (родичи невесты) дали ей.

(§ 12: Угощение при уходе молодой из отцовского дома)

Когда ее увели,

1 бан кунжутного масла – цена его в серебре 1 сикль,—

1 сила превосходного масла – цена его в серебре 4 сикля, для ее кувшина šiqqatum(для притираний. – И. Д.)

[1] барашек – цена его [в серебре] 2 сикля, – 1 бан ячменной муки,

а также 1 кувшин „двойной“ (?) сикеры.

(§ 13: Угощение родне молодого, отнесенное в его дом родичами молодой; записано по их возвращении в Ур)

(Когда) мои люди, (сопровождавшие молодую), пошли в Ур, то 1 бан лепешек, 2 бан сикеры, 1 кружку (другого сорта), а также ¹/ ₂сила превосходного масла – цена его в серебре 1 сикль – отнесли ему.

(§ 14: Приписка)

(Да еще) за 2 одежды, сменные ткани ( subātu)».

( Последняя строка стерта.)

Разумеется, каждое из перечисленных угощений предполагает участие гостей, специально в тексте не упомянутых. Особо торжественные свадебные приемы отмечены мясоедением (кроме последнего). На сторону отдают живых баранов – и шкура, очевидно, достается получателям; дома выдается ободранная туша – шкура остается в хозяйстве. Однако жениха и его свиту (судя по нормам выдачи – человек 8—12 родичей и друзей) только в первый день кормили бараниной. Обычная зелень – лук и чеснок – в описи не упомянуты, вероятно, из-за дешевизны. Но вообще пиршества не отличались разнообразием блюд. Не совсем понятно, почему не учтен расход фиников, запас которых в этом доме должен был быть значительным.

Упоминаемый в тексте «брат» (жениха), вероятно, был его susapinnum, чем-то вроде шафера, вводившего невесту в новый дом; в доме тестя он не присутствует, хотя жених явился в «дом свойства» – bīt emūtim«Эпоса о Гильгамеше» – видимо, в сопровождении родичей и друзей.

Все церемонии обошлись отцу невесты не менее чем в мину серебра: впрочем, богатые ашшурские купцы тратили на свадьбу и по 5 мин. Но и здесь ясно, что такая свадьба была под силу только такой богатой семье, как дом КуНингаля и его потомков.

82) Отметим, что Д. Шарпэн связывает с приведенным документом также текст U.7729 + 7721, UET V, 607, тоже представляющий собой большой список расходов, но на этот раз не в связи со свадьбой, а по разным поводам, причем речь идет, по-видимому, о передачах внутри хозяйства храма Нанны, Э-кишнугаля. Среди действующих лиц встречаем многих известных нам жрецов-гудабзу, а также КуНингаля, его дядю Синтамкари и других. Шарпэн – вероятно, справедливо – считает обе описи (более или менее) одновременными.

Каким образом эти описи свадебных и других расходов попали в школьную библиотеку – сказать мы не можем. Но надо вернуться к самой этой библиотеке.

Город Ур при РпмСине I имел потребность во многих школах: значительная часть городского населения состояла из людей служилых, а они все, вплоть до старшего пастуха Апилькиттима с «Церковного переулка, 2», нуждались в грамоте. Скорее всего школа на участке ЕМ была учреждена в старости КуНингаля, может быть тогда, когда его сыновья расселились более свободно по другим домам; если бы школа существовала раньше, она, пожалуй, была бы упомянута в документах КуНингаля при обозначении соседства в жилищных сделках.

61. Глиняная игрушка (?) или культовый предмет (?) из двора почитания предков дома «Тихая улица, 7», возможно из детской могилы. По фотографии (UE VII, табл. 94, рис. 253, U. 7587)

Но старый дом «Тихая улица, 7» был освобожден под школу не весь: мы знаем, что здесь до конца хранился архив КуНингаля и его сыновей, в том числе и столь поздние документы, как датированные 1748–1740 гг. (№ 74–79), причем найдены они были не в том помещении, что библиотека школы: документы семьи КуНингаля при разрушении дома легли ниже, а тексты библиотеки – выше. Отсюда следует, что школа на «Тихой улице» помещалась во втором жилье. Под занятия, вероятно, была отведена большая жилая горница: возможно (как мы увидим), что здесь училось одновременно около 40 мальчиков.

Похоже, что нам встретилось имя последнего учителя этой школы – Кубандарина (Ku(g)-bánda-rin-(n)a, см. № 77). Документ о найме дома UET V, 243, где он выступал свидетелем, найден на участке «Гипара» – храма богини Нингаль и обиталища ее жрицы, и можно возразить, что хотя «Гипар» и находился довольно близко от «Тихой улицы», однако туда приходило много разного народу и учитель Кубандарина мог не иметь к этой улице никакого отношения; можно было бы прибавить, что um-mi-a (как назван Кубандарина) означает не только «учитель», но и «мастер, мастер-скупщик» и даже самым общим образом «кредитор». Все это, конечно, верно, однако как профессиональное обозначение определенного лица um-mi-a все же значит «учитель»; и мы знаем, что свидетелями подобных сделок чуть ли не чаще всего бывали соседи хозяев дома, а наниматель дома, Урду (Урдубшенна), известен из документов дома на «Тихой улице, 7» (№ 38, 71, 77, гл. IV, № 37).

Об организации школы в царстве Ларсы, учебном курсе, характере преподавания, учебных пособиях, литературе, которую читали тогдашние грамотные люди, говорилось выше, в гл. V, здесь достаточно назвать тексты, хранившиеся в этой школьной библиотеке.

83) U.7735, UET V, 873 – документ, вероятно относившийся к личным делам учителя. Это расписание служб, которые несут жрецы определенных категорий в храме. Мы уже упоминали, что обязанность службы распродавалась по частям, нередко по отдельным дням; покупатели, которые могли быть первоначально совершенно посторонними для храма, получали право на соответствующую долю доходов. Необходимо было вести учет этих долей; таким учетным документом и является № 873. Это таблица: по вертикали слева обозначены месяцы, по горизонтали – службы или праздники в течение месяца; с правой стороны по вертикали отмечены «дежурные» по службам – фактический исполнитель и ответственный за службу, «в руке» (níg-šu) которого она находится. Фактически исполнители все разные (иногда их по двое на одну службу), ответственные – повторяются: это Илиишкуль, Синтурам, Синбелапли, Ибашшиилум. Все эти имена – аккадские, и службы, перечисленные в таблице, не принадлежат к важным храмовым ритуалам. Похоже, что учитель на «Тихой улице» был либо жрецом, либо по крайней мере человеком, приобретшим часть жреческой должности.

Учебные тексты, происхождение которых из школьной библиотеки на «Тихой улице» установлено, – это таблица квадратных корней U.7742, UET VII, 190, кубических корней U.7731, аналогичная таблица U.7762 (в UET VII по экспедиционному номеру не отмечена). Находки U.7787—94 в основном к школьной библиотеке (вопреки данным каталога) не относятся, а представляют собой по большей части деловые документы касситского времени; лишь U.7791, U.7792 и U.7794 представляют собой уже упоминавшиеся глагольные парадигмы (UET VII, 101, 92 и 100); U.7741 – учебные образцы деловых и исторических писем.

Литературные и религиозные тексты из этой же библиотеки по большей части изданы в прорисовке, а некоторые – в транскрипции и переводе. Это U.7754, UET, VI, 1, 1 – эпическая песнь о богах Энки и Нинхурсанг; U.7786, UET VI, 1, 54 – отрывок из былины о Гильгамеше и Горе бессмертного; U.7793, UET VI, 2, 419 – «Разговор прачечника со своим клиентом»; U.7750 (другой фрагмент найден в школе на участке АН, U.16900), UET VI, 1, 107 – молитва Эн-Хедуаны, дочери царя Саргона Древнего, жрицы-энтум бога Нанны, и гимны: U.7749, UET VI, 1, 67 – к богу Нанне, U.7758, UET VI, 1, 66 – к богу Энки (?), U.7730, 7731, UET VI, 1,101 – к богу Хани, или Хайе (Хаи), супругу богини Нисабы, во здравие царя РимСина I, U.7734, 7745, 7747, 7760, UET VI, 1, 102–106 – гимны различным богам во здравие царя РимСина 1, в том числе при его церемониальном вступлении в ту или иную часть храма, U.7744, UET VI, 1,118 – гимн к городу Ниппуру.

62. Детские погребения у алтаря дома «Тихая улица, 7». Вид раскопок. По фотографии (UE VII, табл. 29а – ниже: с табл. 27b).

63. Детские погребения у алтаря дома «Тихая улица, 7». Другая часть двора.

Кроме того, в этом же завале (номера U.7716, 7725 и от U.7728 до 7766) найдено много посвятительных надписей разных царей от НарамСуэна (XXIII в. до н. э.) до РимСина I; написанные четким эпиграфическим пошибом, они были хорошим материалом для первоначального изучения клинописи (см. UET I и VIII).

Возможно, что к этой же библиотеке относились некоторые учебные и литературно-религиозные тексты, найденные вместе с архивами Экигалы и УрНанны. Однако, как упоминалось выше, это вполне могли быть и собственные «книги» владельцев архивов; это весьма вероятно, во всяком случае, в отношении текстов, найденных в архиве УрНанны, т. е. ниже завала.

В том же доме «Тихая улица, 7», в «культовом дворе» (5) и в соседних помещениях, было найдено множество загадочных погребений, преимущественно в сосудах вроде глиняных тазов, покрытых сверху вторым тазом, а иногда в широких пифосах (UE VII, табл. 97а, Ь). Их нельзя отнести ко второму строительному периоду (т. е. послесамсуилунскому), потому что это помещение было тогда перегорожено стенкой и большая его часть отошла под кухню (UE VII, с. 111). Часть погребений очевидным образом группируется вокруг алтаря первого периода (не позже середины XVIII в. до н. э., UE VII, табл. 27а, 29b). Всех могил было тридцать две; они расположены либо сразу под кирпичами пола, либо вровень с полом, некоторые даже чуть выше. Это показывает, что пол уже был в то время частично завален осыпáвшимся потолком или кусками стен. Еще семь таких же погребений находились в соседней комнате (6). Могилы создают впечатление одновременных.

Все они детские; при них не было никаких погребальных даров, поэтому их нет у Вулли в таблице-описи могил (UE VII, с. 194–195). К сожалению, археологи не установили возраста погребенных. В тексте отчета на с. 111 (и в других местах) эти захоронения названы children’s graves, и сам участок помещений (5) и (6) назывался в полевых записях children’s corner – «детский угол», но в подписи к таблице UE VII, табл. 29а (фотографии «детского угла») они названы infant burials – «погребения младенцев». Однако вряд ли здесь действительно похоронены младенцы: даже в случае губительной эпидемии в одном доме вряд ли могло одновременно умереть от болезни 39 детей. Более вероятно, что здесь похоронены подростки. [531]531
  Измерений погребальных сосудов тоже не было сделано. Судя по фотографии (UE VII, табл. 27Ь, 29а), «пифосы» имели в длину сантиметров 75–80, «тазы» – диаметр сантиметров 40–50. Следует учитывать, что покойников хоронили всегда скорченными; при этом типе погребения тело или костяк можно было сжать до очень небольших размеров, так что диаметр ненамного превышал длину бедренной кости. А может быть, в данном случае в сосуды собрали уже распавшиеся кости. Поэтому в «тазах» вполне могли быть похоронены мальчики 12–13 лет. Я смог сам убедиться в том, что 11-летняя девочка ростом около 140 см, сложившись в «позу эмбриона», поместилась внутри коробки 70 X 70 см.


[Закрыть]Может быть, это ученики школы, находившейся на втором жилье «Тихой улицы, 7», погибшие в ней, когда в город ворвались воины Самсуилуны?

Глава IX СУПРУГА БОГА ЛУНЫ

I

Если мы выйдем из дома УрНанны и КуНингаля и пойдем по так называемой Тихой улице, к главным святилищам города Ура, то через несколько десятков шагов подойдем к входу на священную площадь. Вступив на нее, мы увидим слева от себя высокое по тем временам здание (наверное, метров 10–12 в высоту) [532]532
  В жилом квартале Ура стены метровой толщины (2 локтя) соответствуют двум этажам в здании. Один из домов, «Патерностер роу, 11», имеет почти трехметровые стены и, возможно, был трехэтажным (UE VII, с. 28). В «Э-Гипар-ку» наружная стена с трех сторон имеет двухметровую толщину (4 локтя), а с фасада – 4,5 м (9 локтей); важнейшие из внутренних стен имеют также метровую толщину. Кроме того, все здание с трех сторон обнесено еще крепостной стеной толщиной в 5 м (10 локтей), отделенной от стен собственно здания мощеным обводным проходом несколько менее 2 м шириной. Мы предполагаем, что здание имело всего два этажа, хотя значительно более высоких, чем в жилых кварталах, где высота помещений была около 3 м (UE VII, с. 26); но крепостная стена (и сливающаяся с ней передняя стена здания) могла подниматься выше плоской крыши; кроме того, с юго-востока и северо-запада над воротами были башни.


[Закрыть]с башней над входом в восточном углу. Это здание – «Светлый Гипар» [533]533
  Gi ₆-pàr (читать по-шумерски «нгипар», но аккадцы начального «н» не произносили) было первоначально названием загона для случки коров – бог Луны Нанна являлся не только в человеческом облике, но и в облике дикого бородатого быка, а супруга его Нингаль соответственно в облике коровы. Но впоследствии это стало и обозначением супружеской опочивальни или – если дом был достаточно велик – вообще «женской половины» дома, вроде греческого гинекея.


[Закрыть](É-gi ₆-pàr-ku[g]), святилище Нингали, супруги Нанны, бога Луны, и жилище его верховной жрицы – энтум. Отгороженное мощной стеной от раскаленной жары открытой площади, с высокими, полусумрачными комнатами, оно всегда прохладно. В то время, о котором мы говорим, в этом жилище обитает Эн-Анеду, дочь Кудурмабуга и сестра ВарадСина и РимСина I. Ворота с башней, видные нам теперь, ведут во храм; вход в жилище жрицы – с другой стороны.

В Уре, с тех пор как он перестал быть столицей Царства Шумера и Аккада, жрица-энтум – самое важное и значительное лицо в городе. Но чтобы понять ее обиход, нужно прежде разобраться в том, что такое были древнемесопотамские храмы и чем были их жрецы и жрицы, в чем было содержание их деятельности в храмах.

В главе III уже описывалась вся священная площадь бога Нанны. Здесь мы ограничимся подробным описанием только одного храма богини Нингаль [534]534
  Наше описание поневоле основывается на данных Л. Вулли и его планах, не вполне надежных, а также на некоторых позднейших интерпретациях археологического материала. Вулли несколько раз описывал Э-Гипар-ку времени царства Ларсы ( Woolley L.The Excavations at Ur, 1925—27.– The Antiquaries Journal, IV, 1926, c. 365–400; Excavations at Ur. 3 ed. L. – N. Y., 1955, c. 166–174; Ur Excavations, V, The Ziggurat and its Surroundings. L., 1939; VI, The Ur III Period. L., 1974 (затрагивается бегло); VII, the Old Babylonian Period. L., 1976, c. 7–9, 42–63. Все эти описания не совсем совпадают в деталях. См. также: Вулли Л. Ур халдеев. М., 1961). Позднейшие интерпретации: Weadock Р. N. The Gipar at Ur. – Iraq, № 37, c. 101–128; Al-Khalesi Yasin M. – Sumer, c. 63–67; Barrelet M.-Th. [Рец. на: ] UE VII. – BiOr XXXV 3/4, c. 270–273. Charpin D. Le clergé d'Ur, c. 192–232. Все это совершенно необходимо учитывать при любой работе по археологическим данным Вулли.


[Закрыть](который дает нам некоторое общее представление о древнем старовавилонском храме вообще), прежде чем войти в собственно палаты жрицы.

64. План священного участка в Уре (по Вулли, UE VII)

65. План храма Нанны, Э-кишнугаля (по Вулли, UE VII)

«Гипар» Нингали существовал еще по крайней мере при I династии Ура (XXVI в. до н. э.); тогда его жрица, видимо, носила другое звание – nu-gig, аккад. qadištum. [535]535
  L. Woolley. The Royal Cemetery. UET II. N. Y. – L., 1934, табл. 191 (U.13607).


[Закрыть]Храм был затем возобновлен Саргоном Древним, царем Аккада XXIV–XXIII вв. до н. э. При нем жрицей-энтум была его дочь Эн-Хедуана, прославленная, между прочим, своими стихотворными гимнами. «Э-нгипар-ку» был затем вновь построен или реконструирован УрНамму (2112–2095 гг. до н. э.), а затем заново воздвигнут [536]536
  Для возведения постройки после сноса прежних строений делалась площадка из утрамбованной глины (uš, uššu); на ней до определенной значительной высоты возводили фундаменты всех наружных и внутренних стен (ki-sá-a, kisû, ширина 3,2 м), затем пространство между фундаментами засыпалось и на фундаментах возводились менее широкие стены (2,3 м).


[Закрыть]его внуком АмарСуэном (БурСином) во второй половине XXI в. до н. э.). Храм АмарСуэна, построенный целиком из необожженного кирпича, был разрушен до основания эламитами в 2004/03 г. до н. э.; сохранились для будущих поколений только фундаменты, отдельные поврежденные стелы, каменные сосуды и т. п. Новый «Гипар» был воздвигнут Эн-Анатумой, дочерью ИшмеДагана, царя Иссина (1953–1935 гг. до н. э.), который, по давнему обычаю царей, даровал ей сан энтум. Эн-Анатума возвела храм в основном на старых фундаментах АмарСуэна и продолжала властвовать над «Гипаром» и при первом царе Ларсы, Гунгунуме (1932–1906 гг. до н. э.). По приказанию различных позднейших царей, вплоть до Хаммурапи, в «Гипаре» производились различные перестройки и ремонтные работы, воздвигались стелы и статуи. Но после разрушения Ура в 1739 г. Самсуилуной, сыном Хаммурапи, он был снова снесен до основания и дочиста разграблен; новый храм на этом месте был возведен лишь сотни лет спустя. Погибли ли жрецы и жрицы, были ли уведены в плен, или судьба их была иная – мы не знаем.

«Гипар» был построен таким образом, что четыре его угла соответствовали четырем сторонам света. Фасадной стороной была юго-восточная; здесь стена «Гипара» и наружная крепостная стена сливались в одно. Фасад был, вероятно, выше других сторон здания, а самой высокой должна была быть надворотная башня. В длину фасад имел 75–76 м; в глубину здание простиралось на 80 м.

С трех остальных сторон между крепостной стеной и стенами собственно здания «Гипара» был мощеный, открытый сверху коридор около 2 м шириной. Вход в него был через «жреческие» (северные) ворота и сени. Вулли предполагает, что там, где коридор упирался в фасадную стену, были лестницы, ведшие на крышу (или в верхнее жилье) и на окружавшую здание стену с зубцами.

Все здание «Гипара» пересекал поперек еще один коридор, тоже мощеный и, вероятно, не крытый, но несколько более узкий, который мы ниже будем обозначать буквой (а). Таким образом, внутри крепостной стены «Гипара» было, в сущности, не одно, а два тесно сближенных здания, разделенные полутораметровой шириной мощеного прохода (а). Только юго-восточное здание (С) было, очевидно, собственно храмом Нингали, или É-NUN (agrun); назначение северо-западного (А – В) вызывает споры, однако наиболее вероятна гипотеза А. Моортгата и М. Т. Барреле, которые считают, что северо-западное здание было резиденцией энтум. [537]537
  Моортгат и Барреле называют его «обителью» или «монастырем» (cloître), находясь, очевидно, под влиянием условий города Сиппара, где жрицы-надитум действительно жили изолированно в «обители». Однако в культе бога Шамаша и богини Айи в Сиппаре не было жрицы-энтум, а с другой стороны, нет никакого основания приписывать обиталищу урской верховной жрицы «монастырский» характер, хотя, как все знатные дамы, энтум, несомненно, вела довольно замкнутый образ жизни.


[Закрыть]Оно и было «гипаром» собственно, «Светлым домом „Гипар“».

66. План «Гипара» времени III династии Ура и старовавилонского периода (UE VII)

Войдем сначала в храм богини. Юго-восточный вход вел в двое поперечных сеней (С 1, С 2), каждые шириной около 8 м, а длиною только 2,5–3 м. Эти сени были соединены узким коридорчиком; из вторых сеней такой же узкий мощеный проход вел в квадратный «вестибюль» (С 3; может быть – первый дворик; 49 кв. м) с выходящими в него кладовками (С 4 – С 6): поворачивая круто налево, посетитель входил в главный двор для молящихся (С 7, 180 кв. м). [538]538
  Вслед за молодым французским археологом Ж. Маргероном Д. Шарпэн считает, что большинство «дворов» в зданиях старовавилонского Ура на самом деле были крытыми, с чем нам трудно согласиться.


[Закрыть]В центре его на высоком кирпичном подиуме Хаммурапи впоследствии воздвиг большую стелу. В северном углу двора был бассейн (2 кв. м) – для омовений. У юго-западной стены двора сохранились постаменты, на которых, вероятно, стояли стелы, посвятительные статуи, а возможно, и второстепенные алтари. Посередине той же юго-западной стены был обрамленный орнаментальными уступами пролет шириной в 5 локтей (2,5 м), через который можно было в глубине видеть маленькую целлу со статуей богини (С 27).

67. Каменная статуя богини-привратницы из «Гипара». Комната С 20. По фотографии (UE VII. табл. U, 54)

Но от пролета до статуи было не так близко – около 20 шагов (более 13 м). Трехметровыи по ширине проход от двора к целле дважды расширяется по бокам, образуя, по-видимому, приделы других божеств (С 19–20. С 21–22): в одном были найдены статуэтка богини (UE VII, табл. 54), [539]539
  Вулли называет эту богиню Бау, не объясняя почему. Более вероятно, что в двух боковых целлах, С 19 и С 20, С 21 и С 22, были приделы четырех «богинь предстоящих» (dingir-gub-(b)a), например ^dNin-ku(g)-nun-(n)a, ^dNimin-tab-ba, ^dNí(g)-ga-ba, ^dIl-la-bu-un-du, cp.: Charpin D. Le clergé d'Ur, c. 146.


[Закрыть]золотая бусина и остатки металлических предметов.

Таким образом, между двором и целлой было три торжественных проема, каждый из которых был окаймлен рамками вертикальных уступов; в глубине был четвертый, более узкий, сквозь который ступени вели на кирпичный помост, где был водружен кирпичный же постамент статуи Нингали; возможно, он мог задергиваться занавесом.

На всем пространстве перед целлой С 27 – от придела С 22 до придела С 21 – археологи нашли слой пепла и остатки горелого дерева, а среди них много обломков каменных сосудов, диоритовую головку барана, отдельные таблички. Вдоль стен были кирпичные подставки, – вероятно, для статуй и вотивных даров.

Из последнего правогопридела целлы (С 22) вел проход в обычное помещение для священного инвентаря, остатки которого и были здесь обнаружены (С 23). В самом приделе (С 22) были найдены следы горелого дерева, множество фрагментов каменных сосудов и безголовая статуэтка самой богини Нингаль. посвященная Эн-Анатумой (в целом виде около 30 см высотой, UE VII. табл. 55а). Из последнего левогопридела (С 21), совсем рядом с целлой и тоже обрамленная уступом, шла дверь в помещение С 28 (9 кв. м). наполовину занятое глиняной (кирпичной) суфой (большой глиняной завалиной). [540]540
  О «помосте» (dais) сказано, впрочем, только в описании (UE VII, с. 25 и 59), на плане его нет. На с. 25 той же книги Вулли сравнивает этот «помост» с суфой в доме «Прямая улица, 3» (помещение 4), и в современных арабских спальнях. Отметим, однако, что помещение 4 по «Прямой улице, 3» – это кухня, и суфа в ней – лежанка для слуг и рабов.


[Закрыть]Тут же было найдено несколько каменных сосудов. По мнению Вулли и новейшей исследовательницы «Гипара» П. Уидок, здесь была опочивальня богини. Это мнение оспаривается Барреле; однако Шарпэн не принимает ее возражений. По всей вероятности, в день новогоднего праздника, когда весь мир считался проходящим Водную Ордалию, íd-lú-ru-gú, именно здесь разыгрывался важнейший обряд «священного брака» Нанны и Нингали. [541]541
  И в Уруке обряд происходил в храме богиниИнаны; но Инана была царицей, Думузи, ее супруг, естественно, был в ее доме «примаком», и когда он взял на себя роль царя, отказавшись одновременно ей поклоняться, то был жестоко наказан. Отношения между Нанной и Нингалью были иными: здесь Нанна был царь, тем не менее и он приходил в «гинекей», в дом своей супруги, для совершения обряда священного брака. Этот праздник был, по-видимому, связан с ритуалом освящения всех служащих храма и верующих водой, почему и сам храм носил второе название «Дом Водной Ордалии страны» (É-í(d)-lú-ru-gú-kalam-(m)a, UET I, с. 126; ср. UE VII, с. 55, примеч. 9 – примеч. Митчелла).


[Закрыть]

С юго-восточной (фасадной) стороны главного двора С 7 был второй такой же широкий пролет, как и тот, что вел к целле, и также оформленный рамкой уступов; он вел в небольшую (метров 14) комнату, в которой ничего не было найдено, но, несомненно, имевшую какое-то важное культовое назначение. Отсюда вправо и особенно влево тянулись различные, вероятно подсобные и хозяйственные, помещения. Одно из них (С 10) отождествлялось Вулли как ткацкая мастерская; ткач (или, скорее, ткачиха) сидел в специальном углублении, впереди которого был установлен, очевидно, вертикальный станок. Здесь же был найден конус с надписью царя ВарадСина с посвящением Нингали, вероятно попавший сюда с фасада здания. Далее помещения С 25 и С 26 были, вероятно, тоже хозяйственными, складскими; здесь найдены большой, впущенный в землю сосуд и обломки других сосудов, медный кинжал и т. п., а также основная часть архива Насы младшего, КуЛугальбанды младшего, сына Насы, и ВарадНанны, сына КуЛугальбанды (другая часть найдена в помещениях С 25, С 21 – С 23). Лица этой семьи имели должность «счетчиков храма» (šita-èš со званиями agrig, gudá-abzu) богини Нингаль; а КуЛугальбанда старший к концу жизни носил еще и почетное звание «раба (царя) Су-муЭля».

Документы, датированные с 1924 по 1806 г. до н. э., посвящены праздничным выдачам на руки жрецам-gudá растительного и животного масла, сыра, финиковой патоки, фасоли, чечевицы, орехов, кориандра и ячменя, хранившихся в главном складском помещении Ga-nun-mah; [542]542
  Наиболее вероятно, что эти довольно специфические для сельского хозяйства Нижней Месопотамии продукты только числились за главным складом храма Нанны – Нганунмахом, а хранились на территории храма Нингали, и именно в комнатах С 25, С 26, С 29 и С 31, вдоль священного двора, быть может и носивших название Э-и(д) – лу-ругу-калама. Номера документов – UET V, 732–767; возможно, и другие; часть полевых номеров утеряна. Здесь же найден документ U. 6393, UET V, 868, посвященный очередям службы привратников и сторожей, «находившихся в храме Нингали», датируемый 12-м годом Самсуилуны, т. е. 1738 г. до н. э., – один из самых поздних документов старовавилонского Ура. По-видимому, к разрушению и сносу храма было приступлено не сразу после падения города.


[Закрыть]эти документы в основном, видимо, и относятся к «Нганунмаху». Позади комнаты С 26, в которой был найден обломок стеатитовой вотивной модели кровати с надписью, [543]543
  UET I, 47. Надпись: ₁ ^dNin-gal ₂[nin-a-ni-ir] _З… ₄ù?… A-ab-ba  ₅ìrad– (d)a-ni ₆a-mu-na-ru – «Нингали, [госпоже своей…] и?… Абба, раб ее, посвятит».


[Закрыть]точнее, в расположенном далее комплексе помещений С 29 и С 31 с кладовкой С 30, помещались, по-видимому, винная, пивная или вообще продовольственные кладовые (сохранилось несколько пифосов вдоль одной из стен); в С 31 была найдена глиняная курильница U.6812, UE VII, табл. 97, глиняная ситула типа IL 39, UE VII, табл. 104 [544]544
  Более поздняя, попавшая сюда случайно, см.: Barellet, BiOr XXXV, 3–4, с. 280, примеч. 166.


[Закрыть]и, согласно картотеке находок, известная, часто воспроизводившаяся разбитая головка богини U.6857 ^a; странным образом, в тексте UE VII она вообще нигде не упоминается и не воспроизводится. [545]545
  Кроме того, Вулли упоминает о находке здесь нескольких клинописных табличек – неизвестно каких.


[Закрыть]

У бога Нанны была своя бойня и жертвенная кухня около зиккурата, у богини Нингаль – своя; скот прогонялся к ней, вероятно, по обводному коридору, а затем по поперечному (а). Из поперечного прохода в юго-восточное здание было три двери, с юго-запада на северо-восток: (1) почти сразу налево – в изолированную группу помещений, затем, пройдя метров 15,– (2) в кухню, а в северо-восточной части коридора симметрично этому проходу была самая узкая дверца (3) – в помещение, ведшее собственно в храм Нингали.

68. Кухня «Гипара». Реконструкция по археологическим данным, UE VII

Что за комнаты, куда вела первая дверь (С 35–43) – неизвестно. Вулли называет их «квартирой начальника стражи». Может быть, вероятнее видеть здесь пиршественный зал (С 37) со служебными помещениями. М. Сигристу и Д. Шарпэну удалось доказать, что все жертвы божеству (кроме мясных) передавались жрецам и служителям храма под расписки (!) и потреблялись ими ( Charpin D. Le clergé…, с. 318 и сл.). Что касается верующих, то их жертвы, очевидно, не учитывались и потреблялись тоже без учета. [546]546
  Источником «казенных» выдач, были, конечно, храмовые хозяйства; скот поступал туда (как мы достоверно знаем для III династии Ура) в виде налога с населения, хлеб же выращивали храмовые илоты.


[Закрыть]

Кухня состояла из трех сообщающихся помещений общей площадью около 100 кв. м. Здесь находился дренажный слив близ дверей, бассейн, круглый колодец, очаг, где мог греться большой котел с водой, и горшок поменьше, покрытый битумом стол для разделки туш, большая плита и хлебная печь. На полу были найдены остатки больших сосудов и деревянного, обшитого медью чана.

Третья дверца из коридора (а) открывалась недалеко от дверцы, ведшей из него же в жилище жрицы (т. е. в северо-западное здание А – В); пройдя из своего жилища несколько шагов по коридору (а), жрица попадала в комнатку С 14 (всего около 7 кв. м) – центральную в целой анфиладе маленьких служебных помещений (С 24 – С 13 – С 14 – С 18), тянувшихся вдоль приделов и главного двора С 7. Другими словами, верховная жрица входила в храм – туда же, где все молящиеся, но сбоку, а не от святая святых: можно представить себе, что появление ее среди столпившихся в храме женщин было внезапным, почти незаметным.

Дверца из поперечного хода (а) в здание А – В (жилую половину «Гипара») была как бы потайной; главный ход был не со стороны храма (С), а с противоположной (северо-западной) стороны «Гипара».

С этой стороны между стеной «Гипара» и стеной ограды зиккурата шла широкая (10 м) мощеная улица. Вулли называет ее «процессионной дорогой». Так ли это? С другой стороны на нее можно было попасть только через здание главной канцелярии храма Нанны – Дубламаха; если, как считает Вулли, в старовавилонское время уже была стена вокруг священного участка, то «процессионная дорога» должна была упираться в нее, а ворот тут, кажется, не было. Если же стены вокруг священной площади не было, то «процессионная дорога» должна была уходить в жилые кварталы (здесь уничтоженные эрозией) или на нее можно было попасть, обходя «Гипар» кругом. Скорее всего вход на северо-западную половину «Гипара» был доступен только избранным из числа храмового персонала.

Вход этот был, как обычно в храмах и дворцах, оформлен орнаментальными уступами; ширина двери была около 1,40 м.

В толще крепостной стены были сени (А 1), и следующая дверь была оформлена так же, как и первая (правда, все это сохранилось очень плохо и реконструируется ненадежно). Далее шли вторые сени (А 2), около 35 кв. м; вправо и влево из них, как уже упоминалось, шел обводной коридор, а в правом дальнем (юго-западном) углу шел другой небольшой коридор коленом (с расширением-комнаткой А 3 на углу) в длинное (12 м X X 3,5 м) помещение (А 4). Оно, по-видимому, было разгорожено легкой перегородкой на две части. В передней, мощеной части была дверь направо в парадный двор А 16 и налево в комнату А 5; за перегородкой уровень пола был значительно ниже, и он был весь залит битумом; по трем стенам (северо-западной, юго-западной и северо-восточной) была низкая кирпичная закраина шириной 60 см, по ней по северо-западной стороне и на расстоянии 4 м 25 см от каждого угла шел полуцилиндрический, выложенный битумом желоб шириной 25 см и глубиной 10 см. В этой пониженной части комнаты за перегородкой также были двери в парадный двор А 16 и в комнату А 5, где против двери был дренажный сток.

Назначение этой комнаты загадочно. Предположение Вулли о том, что это была «столовая» для вкушения жертвенных яств и что на кирпичной закраине стояли статуи богов, которым рекой возливали жертвенное пиво, текшее в битумный бассейн и далее в сток комнаты А 5, справедливо отвергается Барреле. С риском, что наша гипотеза будет столь же решительно отвергнута, мы решаемся предположить, что бассейн в задней части комнаты А 4 функционально соответствовал кувшину (ситуле) для омовения ног в сенях частных домов и что здесь жрицы и их посетительницы (и посетители?) совершали омовение, прежде чем войти в жилище энтум с пыльных и жарких площадей и улиц Ура. На закраине, как нам кажется, стояли кувшины и ситулы с водой, набранной из колодца на кухне, с утра принесенные в этот «вестибюль» палат верховной жрицы.

Таким образом, на парадный двор А 16 было два выхода из А 4 – из собственно «вестибюля» и из «умывальной». Сам двор имел площадь 11 X 12 м – менее храмового двора С 7, но устроен он был сходно с последним, с той разницей, что в главном дворе храма Нингали был лишь один проем, открывавшийся на юго-запад с видом на статую на подиуме в глубине отдаленной целлы, а здесь было два таких параллельных проема на юго-запад, оба обрамленные уступами; стена между ними тоже была оформлена чередованием ниш и уступов. [547]547
  Заметим еще, что в южном углу двора была маленькая, декорированная вертикальными уступами загородка А 17, значение которой неясно.


[Закрыть]Но сами проходы, на которые открывались эти торжественные проемы, были гораздо ýже. Они были менее метра в ширину и длиною в два метра (в соответствии с толщиной стен), и в конце их не открывался вид на святыню, а были поперечные помещения А 27 и А 28, откуда следующие проходы были расположены не на той же оси, а сдвинуто; и уже они вели в парадную залу А 30.

Мощеная зала А 30 была размером примерно 4,5 м X 9,5 м; проходы открывались со стороны ее широкой стены. Зала явно имела характер культового помещения. Напротив прохода из А 28, у стены был устроен подиум, на который вели ступени; на нем, вероятно, стояла статуя божества. Рядом, вдоль той же юго-западной стены, размещены были еще кирпичные пьедесталы для статуй [548]548
  Надо иметь в виду, что шумеро-вавилонская скульптура была маленькой; лишь главные храмовые статуи могли быть изредка в рост человека или даже больше.


[Закрыть]или стел; еще по одному пьедесталу стояло в южном и восточном углу залы, а напротив, параллельно входу из А 27, было какое-то сооружение, которое Вулли считает подножием алтаря. Вся зала была ориентирована на широкий проем в узкой (северо-западной) стене (в сторону улицы и зиккурата). К нему вел повышенный участок пола, сам проем был обрамлен двойным уступом – но небольшое помещение А 31, куда этот проем открывался, было найдено совершенно разрушенным. Вулли думает, что здесь стояла статуя богини; нам кажется, что здесь на возвышении помещался трон верховной жрицы и что весь комплекс А 30 – А 31 был ее приемной залой. [549]549
  Позади помещения А 30 и А 31 были еще какие-то плохо сохранившиеся комнаты.


[Закрыть]