Текст книги "Семейная жизнь японцев"

Автор книги: Игорь Латышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 22 страниц)

Образование детей – цель жизни родителей-японцев

Желая, благополучия и счастья своим детям, родители разных стран, а также из разных социальных слоев исходят из различных понятий и идеалов. Некоторая национальная специфика наблюдается в этом вопросе и в Японии, причем родители из различных социальных слоев японского капиталистического общества пекутся о благополучии и счастье своих детей по-разному, руководствуясь с их точки зрения личным, а в сущности классовым пониманием столь абстрактных жизненных ценностей.

Но есть вместе с тем у основной массы японских родителей и одно общее для них характерное суждение: главное условие благополучия и счастья своих детей они видят в получении их детьми хорошего образования, и притом по возможности лучшего, чем у детей их знакомых, соседей и сослуживцев. Чем выше уровень образования ребенка, тем светлее будут его перспективы в жизни – таков ход мыслей «средних» японских отцов и матерей. На этой посылке и основаны, в сущности, все их воспитательные старания. Помыслы, направленные на предоставление детям максимально высокого образования, образуют в большинстве семей страны ту невидимую духовную ось, вокруг которой вращается практически вся их будничная жизнь. С этими помыслами сопряжены и основные бюджетные проблемы родителей, и многие из повседневных забот и хлопот матерёй-домохозяек.

Именно в неустанном всеобщем тяготении «средних» японцев к повышению образовательного уровня своих детей кроется, видимо, одна из важнейших причин того образовательного бума, который охватил Японию в последние два десятилетия. Следствием этого бума стало резкое увеличение в стране числа учащихся полных средних школ и высших учебных заведений страны, приведшее к тому, что общий образовательный уровень японского населения стал сегодня одним из самых высоких в мире. Если в 1954 г. в полные средние (двенадцатилетние) школы страны (котогакко) поступило 50 % учеников, окончивших неполные (девятилетние) средние школы, (тюгакко), то в 1978 г. – уже 93,5 % (1523 тыс. из 1607 тыс.)[221]221
  «The Japan Times», 2.12.1978.


[Закрыть].

Значительно выросло также и число выпускников полных средних школ, поступающих в университеты и колледжи страны для получения высшего и неполного высшего образования. Так, если в 1970 г. учебу продолжили 24 % всех юношей и девушек в возрасте, соответствующем обычному времени окончания полной средней школы, то в 1979 г. – 37,9 %. По этому показателю Япония значительно опережает Англию (22 %), Францию (25 %), ФРГ (22,7 %) и уступает лишь США – 45,2 %. В результате если в 1960 г. в стране насчитывалось 626 тыс. студентов университетов и 84 тыс. – студентов колледжей, то в 1980 г. – соответственно 1835 тыс. и 371 тыс., а общее число студентов этих высших и неполных высших учебных заведений превысило 2 млн. человек[222]222
  «Нихон кокусэй дзуэ». 1981, с. 497–498.


[Закрыть]. Как свидетельствуют данные обследования, проведенного канцелярией премьер-министра среди молодых людей страны в возрасте от 15 до 24 лет, большинство из них – 54,8 – являлись в момент обследования учащимися полных средних школ или высших учебных заведений (в 1960 г. такие учащиеся составляли лишь 36 %)[223]223
  Гэндай-но сэйсёнэн. Сэйсёнэн-но рэитайкан падо-ни каисуру тёса. Хококусё (Современная молодежь. Обследование чувства солидарности молодежи и прочих вопросов. Доклад). Токио, 1981, с. 62.


[Закрыть].

Знакомство с действительностью показывает, что за громадным числом учащихся полных средних школ и высших учебных заведений скрывается не столько самостоятельная тяга японской молодежи к знаниям, сколько неутомимое стремление старшего поколения в лице родителей дать своим сыновьям и дочерям как можно более высокое образование. Не будь этого стремления, основной контингент нынешних студентов оказался бы вскоре за бортом учебных заведений. Ибо получение образования в Японии связано с такими огромными денежными затратами, которые большинство из вступающих в жизнь молодых людей не могли бы себе позволить, если бы за их спиной не стояли родители, готовые покрыть из своих сбережений расходы сыновей и дочерей на учебу в полных средних школах и высших учебных заведениях.

Можно без преувеличения сказать, что начиная с учебы детей в неполных средних школах расходы на их образование превращаются если не в главную, то в важнейшую статью бюджетных расходов огромной массы японских семей. Особенно это относится к тем семьям, где детей отдают в частные школы, в которых, как считается, уровень преподавания выше, а следовательно, и выше уровень знаний, получаемых учениками. Согласно данным обследования, опубликованным в феврале 1979 г. банком «Токай», ежемесячные расходы на детское образование одной японской семьи, которая имеет двух малолетних детей, посещающих площадки для дошкольного обучения, составляют в среднем 10,7 % общих бюджетных расходов. Затраты на детское образование в такой же семье составляют 10,5 % ее общих бюджетных расходов в случае, если дети взрослее и оба учатся в государственной начальной школе, и 12,7 %, если хотя бы один из них посещает частную школу. Далее, когда дети посещают государственную неполную или полную среднюю школу, расходы семьи на их обучение составляют соответственно 12 и 13,7 %. В тех же случаях, когда один ребенок учится в частной полной средней школе, расходы на детское образование достигают 20,4 % месячных бюджетных расходов, а если в частной полной средней школе учатся оба ребенка, то и того более – 29,6 %[224]224
  Кодомо-но кёнкухи (Расходы на образование). Токай гинко, февраль 1979 г., с. 16.


[Закрыть]. Столь высокая доля затрат на школьное образование детей ясно показывает, сколь велико в наши дни финансовое бремя родителей, связанное с обучением детей-школьников[225]225
  Более подробное освещение этот вопрос получил в статье А. И. Соколова «Неравенство возможностей получения образования в Японии» («Япония 1979. Ежегодник». М., 1980, с. 141–145).


[Закрыть].

Комментируя данные обследования, проведенного банком «Токай», японский журналист Мицумаса Токумото в своей статье, опубликованной в журнале «Джапан куотерли», писал: «Таким образом, если семья имеет одного ребенка, посещающего частную неполную среднюю школу, и одного ребенка, посещающего государственную начальную школу, то лишь за один год ее расходы на образование составляют 1240 тыс. иен. В то же время средний годовой, доход японского рабочего в 1977 г. только немногим превышал 3 млн. иен, причем из этой суммы по 50 тыс. иен вычиталось на подоходный налог и налог с проживания. Иначе говоря, если в семье рядового японского рабочего имеются дети, один из которых посещает частную неполную среднюю школу, а другой государственную начальную школу, такая семья должна тратить 43 % своего годового дохода на то, чтобы обеспечить детям соответствующее образование»[226]226
  «Japan Quarterly». 1979, vol. 26, № 1, January – March, с. 82.


[Закрыть].

Массовое посещение школьниками платных внешкольных учебных учреждений с целью расширения знаний – это, пожалуй, наиболее характерная черта нынешней системы образования в Японии. Родители-японцы рискуют навлечь на себя репутацию скряг и потерять престиж в глазах соседей, родственников и знакомых, если их дети наряду с государственной школой не посещают какого-либо иного, штатного учебного заведения. В соответствии с данными обследования, проведенного в 1977 г. Статистическим бюро при канцелярии премьер-министра, 59,3 % учеников начальных школ Японии (т. е. детей в возрасте до 12 лет) посещают во внешкольные часы различные платные уроки, из них 37 % занимаются каллиграфией, 23,3 % – музыкой, 26 % – математикой, 23,3 % – подготовкой к сдаче школьных экзаменов и 13,1 % изучают иностранный язык[227]227
  «Asahi Evening News», 27.10.1977.


[Закрыть].

Чем старше ребенок, тем больше доля в его обучении платных занятий, направленных непосредственно на штудирование тех вопросов, которые могут быть заданы ему на вступительных экзаменах в полную среднюю школу, а также в высшие учебные заведения. Система всеобщих конкурсных экзаменов, практикуемых при приеме учащихся и в полные средние школы, и в университеты, и в колледжи, и в прочие профессиональные учебные заведения, предопределяет шаблонность хода мыслей и действий как родителей, так и их детей в период, когда последние заканчивают неполную среднюю школу и оказываются перед необходимостью выбора дальнейшего жизненного пути. Именно на этом этапе большинство родителей начинает усматривать ключ к благополучию своих детей либо в их зачислении в частные полные средние школы, либо в совмещении занятий в обычной школе с платными уроками частных репетиторов. Те же из родителей, кто обладает большими средствами, направляют своих детей в частные школы и к частным репетиторам и того ранее – когда дети проходят еще курсы начальных pi неполных средних школ. Такая практика приняла значительные масштабы прежде всего потому, что уровень преподавания в частных школах считается более высоким, чем в государственных. В соответствии с данными, опубликованными в японской печати в 1977 г., в одном лишь Токио наряду с общеобразовательными школами действовала 231 частная средняя школа, годовая стоимость обучения в которой одного ученика составляла в среднем. 455 670 иен[228]228
  «The Japan Times», 24.11.1977.


[Закрыть].

Заботой о более высоком качестве обучения продиктована и практика «домашних курсов» (дзюку), когда многие ученики муниципальных школ во внеурочные часы небольшими группами ежедневно занимаются с частными преподавателями в их квартирах. Преподаватели эти, выступающие как репетиторы, дают своим ученикам более углубленные знания школьных предметов. В печати сообщалось, что «домашние курсы» посещают приблизительно 5 % учеников первых классов начальных школ, 20 % учеников старших классов начальных школ и 40 % учеников неполных средних школ. Особенно высок процент учащихся, посещающих «домашние курсы», среди школьников столицы. Обследование одной из столичных школ показало, например, что около 80 % учеников шестого класса занимается в вечерние часы с репетиторами на таких курсах[229]229
  «The Japan Times», 25.02.1979.


[Закрыть].

Широких масштабов достигла также практика приглашения репетиторов на дом. В последнее десятилетие в крупных городах страны начали функционировать посреднические бюро, рекомендующие репетиторов в соответствии с заявками родителей. В Токио, например, в районе Синдзюку с 1968 г. широкую деятельность ведет репетиторский центр, на учете в котором находится 31 тыс. школьных репетиторов, включая как учителей-профессионалов, так и студентов высших учебных заведений, ищущих приработков. Получая заявку от родителей, центр направляет по указанному адресу своего эксперта, который выявляет знания и способности ребенка, а затем присылает подходящего репетитора. Как сообщает пресса, внешкольные занятия с репетиторами, приходящими на дом, обходятся родителям примерно в 1 млн. иен в год. Тем не менее, по сведениям администрации центра, число заявок на подобные занятия растет из года в год[230]230
  «The Daily Yomiuri», 7.02.1975.


[Закрыть].

Цель гигантских денежных затрат, на которые без колебаний идут в наши дни миллионы японских родителей, в сущности, одна – помочь детям выдержать конкурсные вступительные экзамены сначала в полные средние школы, а потом и в высшие учебные заведения. Особенно велики при этом расходы тех родителей, которые рассчитывают на поступление детей в «престижные» высшие учебные заведения. К последним относятся, в частности, государственные университеты в Токио и Киото, частные столичные университеты Васэда, Хосэй, Кэйо и некоторые другие, а также ряд медицинских институтов. И дело здесь не только в стремлении родителей, чтобы их дети получили лучшие знания.

«Нельзя отрицать того, – писала газета „Джапан таймс“, – что образование (гакурэки) остается тем доминирующим фактором, который в большинстве случаев определяет место людей в жизни. А символами наилучшего образования служат дипломы небольшого числа престижных университетов, в особенности группы старых национальных университетов вроде Токийского. По словам министра образования Митио Нагаи, эти „лучшие учебные заведения страны возвышаются как гора Фудзи над всеми остальными, не пользующимися национальной славой, а потому привлекающими в свои стены лишь посредственностей“»[231]231
  «The Japan Times», 4.01.1975.


[Закрыть]. Выпускники «престижных» университетов оказываются в наиболее благоприятном положении: их охотнее берут на работу и правительственные учреждения, и крупные частные фирмы, им легче затем двигаться по служебной лестнице, чем их сверстникам, окончившим иные высшие учебные заведения. Это подтвердили, в частности, результаты опроса руководителей крупных японских фирм. В ходе опроса выяснилось, что крупнейшие и могущественнейшие из японских концернов страны продолжают и по сей день при приеме на работу и при повышении в должности отдавать предпочтение выпускникам небольшого числа «престижных» университетов[232]232
  «Mainichi Daily News», 24.09.1975.


[Закрыть].

Вот это обстоятельство и порождает ревностное стремление неисчислимого множества японских родителей не дать своим сыновьям прослыть «посредственностями» и определить их в «престижные» высшие учебные заведения. «Общеизвестно, – писала по этому поводу в передовой статье газета "Майнити дэйли ньюс", – что наше общество – это мир, где существенное значение имеет образовательный уровень человека. Образование, полученное в школах и университетах, часто является главным фактором при разборе заявлений, поданных при устройстве на работу, или при повышении людей в должности»[233]233
  Там же.


[Закрыть].

Однако для подавляющего большинства родителей-японцев надежды на успешное восхождение их детей к высотам общественной пирамиды страны представляют собой заведомо несбыточные иллюзии. Ибо в японском буржуазном обществе образовательный ценз сам по себе, как бы ни думалось это рядовым обывателям, не является решающим условием успеха ни в чиновничьей и деловой карьере, ни в обеспечении имущественного благополучия. Ведь в том-то и дело, что при любом образовательном цензе важнейшей гарантией благополучия и успехов в жизни молодых людей служат такие факторы, как их классовая принадлежность, имущественное положение их семей, общественные связи и влияние их отцов и т. д. и т. п. В то время как дети из семей, входящих в «элиту» японского общества, как правило, преуспевают в жизни даже тогда, когда их образование и знания оставляют желать много лучшего, дети из бедных семей, за редчайшими исключениями, не достигают в своей карьере тех высот, о которых мечтают их родители, даже в тех случаях, когда они показывают на вступительных и выпускных экзаменах весьма высокие результаты. Объективная реальность капиталистического общества неотвратимо вносит свои коррективы в тщеславные родительские иллюзии «средних» японцев. Это убедительно показал в своих трудах советский исследователь А. И. Соколов, отметивший, в частности, что «в Японии, как и в других капиталистических странах, прослеживается четкая зависимость дальнейших занятий выпускника учебного заведения от дохода его семьи: чем меньше доход семьи, тем выше вероятность, что он не сможет продолжать обучение на более высокой ступени, а будет вынужден работать»[234]234
  А. И. Соколов. Неравенство возможностей получения образования в Японии, с. 146.


[Закрыть].

Но иллюзии тем не менее движут миллионами японских отцов и матерей в их самоотверженных усилиях, направленных на обеспечение счастья и благополучия своих детей. Так возникает стремление основной массы японских родителей опередить других себе подобных в тяжком и разорительном состязании, цель которого состоит в том, чтобы их дети как можно успешнее сдали экзамены сначала в полную среднюю школу, а затем и в высшие учебные заведения, по возможности в «престижные». Журналист Мицумаса Токумото писал: «Все люди, к какому бы классу они ни принадлежали, рассуждают приблизительно так:,Если, по счастью, мой ребенок поступит в хорошую школу, а затем найдет себе хорошую работу, то, наверное, он сможет обеспечить себе лучшую жизнь, чем моя. И наоборот, если мой ребенок не добьется успеха в битве за высшее образование, то его жизнь может сложиться хуже, чем моя собственная“. В результате большинство людей, ведущих жизнь на так называемом „среднем уровне“, приходят к выводу, что они должны направить своих детей на поля сражений за „поступление в престижное учебное заведение“»[235]235
  «Japan Quarterly». 1979, vol. 23, № 1, January – March, с. 83.


[Закрыть].

Материальные и духовные издержки образовательной лихорадки

Период учебы детей в школах и высших учебных заведениях оборачивается для большинства японских семей периодом тяжелых нервных стрессов. Треволнения родителей и детей, связанные со вступительными экзаменами в полные средние школы, университеты и колледжи, обозначаются ныне в японской прессе и в разговорном обиходе японцев выразительными словами: «экзаменационный ад» (сикэн дзигоку). Прохождение через этот «ад» кончается обычно для большинства абитуриентов печально: поскольку конкурсы в «хорошие» высшие учебные заведения велики, то число провалившихся на экзаменах значительно превышает число успешно сдавших. Причем крупные денежные суммы, уплаченные абитуриентами из родительских сбережений в качестве взносов за прием экзаменов, безвозвратно пропадают. А что касается самих неудачников, то для них, как и для их родителей, провал на экзаменах является долго не заживающей психологической травмой.

Отнюдь не безоблачным становится и положение в семьях тех счастливчиков, которым удалось с успехом пройти через «экзаменационный ад» и стать студентами тех или иных высших учебных заведений. На первый план с этих пор с еще большей остротой начинают выступать материальные проблемы, поскольку плата за учебу взимается даже в государственных университетах, не говоря уже о частных вузах, в которых она в среднем в 3 раза выше, чем в государственных. А ведь именно в частных вузах учится большинство студентов страны. От абитуриентов здесь обычно требуются вступительные взносы, а став студентами, они платят за лекции, пользование учебным оборудованием и т. д. О стоимости учебы в частных высших учебных заведениях достаточно красноречиво говорит тот факт, что в 1983 г. каждый студент-первокурсник, поступивший в частный университет, должен был внести в виде платы за первый год обучения в среднем 860 тыс. иен. Поистине громадные суммы взимаются в Японии со студентов (а вернее, с их родителей), поступающих на учебу в «престижные» медицинские институты. В том же, 1983 г. первый год учебы студента в медицинском вузе обходился его семье (только плата за учебу) в среднем в 9108 тыс. иен[236]236
  «The Daily Yomiuri», 21.01. 1983.


[Закрыть]. Такая сумма в несколько раз превышает среднюю годовую зарплату японского рабочего или рядового служащего.

Статистика свидетельствует, что в подавляющем большинстве японских семей бремя расходов на учебу в высшем учебном заведении сына-студента или дочери-студентки ложится, как правило, на родительские плечи. Как показало обследование, проведенное в 1979 г. Токийской федерацией университетских кооперативов, только 3 % студентов столицы – этого крупнейшего университетского центра страны – живут и учатся без финансовой поддержки родителей. В частности, для студентов, прибывающих в столицу на учебу из других районов и живущих отдельно от родителей, ежемесячная денежная помощь, присылаемая из дома, составляет в среднем около 80 % общих расходов студента на жизнь[237]237
  «Mainichi Daily News», 13.03.1979. По более поздним данным той же газеты, помощь родителей и родственников студентам, живущим в отрыве от семьи, составляет в среднем ежемесячно 60 500 иен («Mainichi Daily News», 9.08.1981).


[Закрыть].

Конечно, далеко не все семьи страны, включая те, где супруги считают себя представителями «среднего класса», способны нести на плечах в течение четырех-пяти лет столь тяжелое финансовое бремя. Это бремя выносят в основном лишь семьи, принадлежащие к состоятельным буржуазным «верхам» японского общества. Большинство же студентов – выходцев из средних и малоимущих семей оказываются вынужденными в студенческие годы жить на крайне ограниченные средства и наряду с родительской помощью, самоотверженно направляемой им из скудных трудовых сбережений семей, различными способами подрабатывать себе на жизнь (доставка газет подписчикам, работа официантами в вечерних кафе и ресторанах, дежурства у бензоколонок, репетиторские занятия со школьниками и т. д.). В соответствии с итогами обследования, проведенного Токийской федерацией университетских кооперативов в 1979 г., около 70 % студентов столичных вузов, получая денежную помощь от родителей, были вынуждены, чтобы сводить концы с концами, заниматься в часы, свободные от аудиторных занятий, побочными приработками и зарабатывать таким образом дополнительные средства на жизнь, составлявшие в среднем около 28 тыс. иен в месяц[238]238
  «Mainichi Daily News», 13.03.1979.


[Закрыть].

Надрывные попытки огромного числа «средних» японцев-родителей вытолкнуть своих детей за пределы своего класса – в «верхи» японского общества ценой непомерных расходов на их школьное, внешкольное и высшее образование приводят многие семьи к тяжелым бюджетным затруднениям. Колоссальные денежные средства, выделяемые японскими родителями на оплату обучения их детей в частных школах, на «домашних курсах», у индивидуальных репетиторов, расходуются в ущерб всем прочим потребностям семей. Частыми стали случаи, когда непомерные расходы на образование детей заставляют родителей не только исчерпывать до конца все свои сбережения, но и попадать в долги, которые лишают их душевного спокойствия и создают в семьях нервозную, напряженную обстановку. О массовых масштабах этого явления косвенно свидетельствует такой факт: в стране создана система специальных займов, предоставляемых при участии властей нуждающимся родителям для оплаты учебы их детей в частных школах, университетах и других учебных заведениях[239]239
  В последние годы, правда, среди юношей из семей среднего достатка появляется все больше не согласных с тем, что высшее образование при всех обстоятельствах лучше, чем среднее. Трезво взвешивая свои и родительские материальные возможности и учитывая те трудности в устройстве на работу, с которыми ежегодно сталкивается значительная часть выпускников высших учебных заведений, эти молодые люди по окончании средней школы поступают не в вузы, а в различные частные профессиональные училища, дающие выпускникам современные техническиё профессии, пользующиеся повышенным спросом промышленных и коммерческих предприятий страны. Ход их рассуждений вполне соответствует русской пословице «лучше синица в руке, чем журавль в небе». Число учащихся подобных профессиональных училищ быстро растет и, по данным печати, составило в 1982 г. 480 тыс. человек (в том же году число студентов высших учебных заведений достигло 2 млн. 200 тыс. человек). Именно по этой причине за последние годы удельный вес выпускников средних школ, поступающих в высшие учебные заведения, не только не возрос, как это было на протяжении ряда предыдущих лет, но даже несколько сократился: с 38,6 % в 1976 г. до 36,3 % в 1982 г. Отказ от мечты об университетском дипломе позволяет поступающему в профессиональное училище, как и его семье, значительно сократить общую сумму семейных расходов на образование: если четырехлетний период учебы в высшем учебном заведении стоит в среднем 5,6 млн. пен, то двухлетняя учеба в профессиональном училище обходится где-то в пределах 4 млн. иен («Mainichi Daily News», 23.11.1982).


[Закрыть].

Материальные затраты и тяготы не исчерпывают всех семейных трудностей и осложнений, связанных с учебой детей. С момента поступления своих сыновей и дочерей в школу родители, как и сами дети, начинают испытывать все большее психологическое и нервное напряжение. Успехи и неуспехи детей в учебе, на вступительных экзаменах в полную среднюю школу и в высшие учебные заведения остро переживаются всеми членами семьи. Особая нервная нагрузка ложится при этом на матерей, и в частности на матерей-домохозяек, поскольку их мужья, работающие и находящиеся обычно вне дома, считают контроль над учебой детей первейшим долгом своих жен. Матери-домохозяйки, отдающие подавляющую часть своего времени и сил учебе детей, стали в наши дни некими живыми символами того неуемного образовательного ажиотажа, который охватил в последнее десятилетие японское общество. В прессе и социологической литературе их называют теперь «мамаши, одержимые образованием» (кёику-но мама). Ограничивая свои помыслы и интересы стремлением дать детям максимум возможного образования, такие матери создают в семьях драматические ситуации всякий раз, когда их далеко идущие образовательные планы наталкиваются на объективные препятствия, будь то финансовые трудности, некомпетентность школьного преподавания или же, что еще чаще, нерадивость и неспособность их сыновей и дочерей. На многие годы в семьях с «мамашами, одержимыми образованием», воцаряется гнетущая психологическая атмосфера, которая разряжается лишь по достижении детьми уровня образования, запрограммированного их тщеславными родительницами.

Конечно, «мамаши, одержимые образованием», – это широко распространенный, но далеко не единственный тип современных матерей-японок. Но именно этот тип характерен сегодня для тех самых многочисленных групп японского населения, которые субъективно причисляют себя к «среднему классу».

Прямым результатом повседневной родительской опеки является формирование у основной массы японских учащихся таких несомненно ценных качеств характера, как усидчивость, прилежание, ответственное отношение к учебе, целеустремленность и т. д. О внушительном количестве времени, затрачиваемом ежедневно японскими школьниками на учебу, свидетельствуют следующие данные обследования, проведенного в 1977 г. Статистическим бюро канцелярии премьер-министра: по возвращении из школы мальчики затрачивают на выполнение учебных заданий в среднем 6 часов 26 минут, а девочки – 6 часов 41 минуту. Что же касается отдыха, то ученик полной средней школы на свои любимые развлечения затрачивает в среднем в день 33 минуты, а студент университета – 1 час 10 минут[240]240
  «Asahi Evening News», 27.10.1977.


[Закрыть]. Психологические тесты, проведенные японскими учеными среди детей различных стран, включая США, страны Западной Европы и Японию, обнаружили, что японские дети значительно превосходят американских и западноевропейских в соревновательном духе и в упорстве, проявляемом при прохождении экзаменов[241]241
  «Mainichi Daily News», 9.10.1978.


[Закрыть].

Вместе с тем опубликованные в прессе результаты параллельных массовых опросов школьников в Японии и США, проведенных японским Институтом по изучению молодежи и американским министерством здравоохранения, образования и благосостояния, привели организаторов этих опросов к выводу, что «японские ученики средних школ либо излишне поглощены учебой, либо апатичны: в отличие от своих американских сверстников они не получают удовольствия от школьной жизни и имеют меньше друзей противоположного пола». Интересно и заключение организаторов опросов, что «те японские школьники, которые не добиваются успехов в учебе, склонны к апатии, а не к поискам каких-либо иных занятий». Опросы выявили сравнительную пассивность японских детей в выборе своих друзей: почти 92,5 % японских школьников заявили, что едва ли не все их друзья учатся в той же школе, тогда как подобный ответ дали лишь 56,5 % американских школьников. Авторы опросов в этой связи констатировали, что «типичный японский школьник много занимается, много смотрит телевизор, не привлекается к будничным домашним делам и редко выходит из дома»[242]242
  «The Daily Yomiuri», 28.02.1979.


[Закрыть].

В то же время опросы показали, что японские школьники, собирающиеся поступить в высшие учебные заведения, в отличие от своих американских сверстников, не проявляют интереса к учебе как таковой, и более того, питают надежды на то, что в вузе им удастся сбросить с себя прежний тяжкий груз учебы и несколько расслабиться. В этом признались организаторам опросов 31,1 % японских школьников и лишь 5 % американских[243]243
  Там же.


[Закрыть]. Концентрация японских детей на учебе является, видимо, больше следствием их покорного подчинения воле родителей, чем внутренней потребностью. Опросы обнаружили, что в отличие от подростков в США большинство японских подростков непрерывно ощущают на себе родительскую неудовлетворенность результатами их учебы. В Японии только 46,3 % опрошенных школьников высказали предположение, что родители довольны ими, а в США удовлетворительный ответ на вопрос, довольны ими родители или нет, дали 86 % подростков[244]244
  Там же.


[Закрыть].

В той же связи обращает на себя внимание одно парадоксальное на первый взгляд явление: в последние десятилетия, т. е. именно тогда, когда в небывалых масштабах возросла тяга японских родителей к улучшению образования детей, обнаруживается все явственнее значительное снижение уровня знаний и грамотности учащихся как начальных, так и средних школ. Это констатируется в материалах обследования, проведенного Всеяпонским профсоюзом учителей в 1975 г. среди учеников пятых классов начальной школы и первых классов неполной средней школы. Там, в частности, отмечается, что современные японские школьники обнаруживают худшие знания математики, японской письменности, других учебных дисциплин, чем ученики тех же классов в довоенные и первые послевоенные годы[245]245
  «The Daily Yomiuri», 12.05.1976.


[Закрыть]. В докладе, составленном в 1977 г. тем же профсоюзом учителей на основании сведений, полученных из его префектуральных отделений, также подтверждается общее снижение уровня знаний учеников начальных, неполных и полных средних школ страны. В заметке о содержании указанного доклада газета «Дэйли Иомиури» сообщала, в частности: «Чем старше классы начальной школы, тем меньшее число детей усваивает суть уроков. В младших классах начальной школы 53 % учителей ответили при опросе, что более двух третей их учеников усваивают преподаваемый материал. В старших же классах начальной школы 49 % учителей, т. е. основная группа опрашивавшихся, заявили, что лишь половина учеников усваивают их уроки, а вторая по величине группа (17 %) высказала мнение, что их уроки усваиваются лишь одной третью учеников. Это означает, что в старших классах начальной школы 66 % учителей ведут занятия в классах, где больше половины учеников не понимают того, что им преподают. Такая тенденция усиливается еще более в средней школе: 80 % учителей математики признали при опросе, что большинство учеников в их классах не понимают того, чему их учат»[246]246
  «The Daily Yomiuri», 29.05.1977.


[Закрыть].

Среди различных догадок, высказываемых прессой и социологами по поводу падения способности многих японских школьников к усвоению знаний, получаемых в школе, заслуживают внимания как ссылки на снижение общего уровня преподавания в школах, а также на нехватку квалифицированных педагогов и слишком большое число школьников в классах, так и ссылки на общую перегрузку учащихся информацией, на быструю умственную утомляемость и слабоволие современных детей. Особо отмечается при этом отрицательное влияние, телевидения. Поглощая значительную часть домашнего времени школьников, длительное созерцание телевизионных передач не только отрывает их от выполнения домашних заданий, но и притупляет детское сознание, приучая к пассивному восприятию сумбурного потока информации, следствием чего становится утрата школьниками интереса к активному выборочному чтению книг, к углубленному увлечению какой-либо из областей человеческой деятельности.

Как сообщает печать, среди родителей-японцев нет единства взглядов на пристрастие детей к телевидению. Обследование, проведенное министерством благосостояния в июле 1977 г. в различных районах страны, выявило, что 60 % матерей разрешают своим детям смотреть телевизоры столько, сколько им заблагорассудится[247]247
  Именно в расчете на эту категорию родителей и детей строят свои развлекательные передачи японские телевизионные компании. Вот что писала в своем редакционном комментарии газета «Асахи»: «Япония – это королевство, где властвуют дети, родители здесь находятся под пятой у своих детей. За ребенком закреплено право решать, какой канал телевидения должен быть включен. Телевизионные компании оказались бы в тяжелом положении, если бы они игнорировали эту всесильную группу своих клиентов. Поэтому когда мы смотрим развлекательные передачи, записанные в присутствии зрителей, то во многих случаях там громче всего слышен смех детей. Актеры, выступающие в этих передачах, свои главные старания направляют на то, чтобы получить одобрение детей. Они перехлестывают в примитивных шутках, прыгают, кувыркаются и падают… Не практикуются поэтому рафинированные представления или такой юмор, который мог бы вызывать улыбки только взрослых. Ибо нет смысла предпринимать что-либо такое, чего дети не могут понять» («Asahi Evening News», 4.12.1975).


[Закрыть], в то время как 30 % так или иначе ограничивают своих детей в этом занятии. Любопытно, что в первой группе преобладают женщины, не имеющие высшего образования (75,7 % из них имеет лишь полное среднее образование). В целом же обследование показало, что чем выше образовательный уровень матерей, тем больше склонны они сокращать время, уделяемое их детьми телевизионным передачам. Так, 43 % матерей с высшим и неполным высшим образованием заявили при опросе, что она ограничивают время нахождения своих детей перед экранами телевизоров[248]248
  «Asahi Evening News», 4.01.1980.


[Закрыть].

К числу отрицательных последствий слишком активного воздействия родителей, и особенно матерей, на своих чад следует отнести и сравнительно новое для Японии явление: стремление многих молодых людей, уже вышедших из детского возраста, руководствоваться в жизни не столько своими собственными решениями, сколько родительскими, и прежде всего материнскими, советами и указаниями. Большую статью на эту тему опубликовала 16 мая 1978 г. газета «Майнити дэйли ньюс». Задавая риторический вопрос: «Что же случилось с японскими мужчинами?», автор статьи – журналист Хидэо Мацу ока пишет: «Теперь уже не редки случаи, когда мать, склонная к излишней опеке своих детей, дает советы взрослому сыну на всех этапах жизни, зачастую меняя направление его жизненного пути… Официальная статистика не дает сведений о том, каков средний возраст интеллектуального созревания для подростков мужского пола. Прежде обычно считалось, что оно наступало приблизительно тогда, когда парень поступал в полную среднюю школу и на подготовительные курсы в колледж либо когда приходило время идти на военную службу. Это происходило обычно где-то на грани 20 лет. Теперь же, по-видимому, парень не рассматривается своей матерью как взрослый человек до 27, 28, а то и до 30 лет».