Текст книги "Семейная жизнь японцев"

Автор книги: Игорь Латышев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 22 страниц)

Глава 6
СЕМЬЯ И ОКРУЖАЮЩАЯ СОЦИАЛЬНАЯ СРЕДА

О контактах японцев в зоне перехода от семейного быта к общественному

Семейная жизнь в современном обществе включает в себя не только общение между членами семьи, но и общение семьи с внешней социальной средой. Речь идет об устойчивых контактах как семей в целом, так и их членов в отдельности с другими людьми, включая товарищей по работе и учебе, партнеров по каким-либо делам или увлечениям, соседей по домам и квартирам, родственников, приятелей и т. д. Предполагается, что указанные контакты не являются составной частью трудовой, служебной деятельности людей, а возникают на почве личных материальных и духовных интересов. Этим определяется и их аморфный характер. Будучи, с одной стороны, составной частью семейной жизни, поскольку нередко их стимулом служат домашние дела (особенно это заметно на примере взаимоотношений семей с родственниками и соседями), эти контакты, с другой стороны, могут считаться и частью общественного бытия, ибо зачастую они возникают в тесной связи с производственными, деловыми, политическими, научно-культурными и общественными интересами, выходящими далеко за рамки житейских, семейных дел. Именно в ходе таких контактов в зависимости от места работы, служебного положения и доходов отдельных индивидуумов происходит постепенное размежевание людей по тем или иным социальным, классовым группам, складывается общее мировоззрение, возникают затем и общие помыслы, на базе которых создаются профессиональные, общественные, политические и прочие массовые объединения. В этом смысле индивидуальное общение людей за пределами домашнего очага может рассматриваться как промежуточная фаза в переходе от семейного бытия людей к их общественному бытию.

Устойчивые индивидуальное связи семей и их отдельных членов с внешней социальной средой, как и все прочие аспекты сегодняшней общественной жизни японцев, находятся в поле зрения исследователей-социологов. Довольно четко установлена в наши дни средняя частота и продолжительность этих связей. Из массового опроса населения, проведенного радиокорпорацией Эн-эйч-кэй в конце 70-х годов, явствует, например, что около 40 % взрослых японцев постоянно общаются в свободное от работы время не только с членами своих семей, но и с другими людьми. В соответствии с теми же данными, в среднем каждый взрослый японец уделяет внесемейному общению в течение суток около одного часа своего досуга, причем долее всего это общение длится в субботы и воскресенья[558]558
  Нихондзин-но сэйкацу дзикан. 1980 (Время жизни японцев. 1980 г.). Под ред. Нихон хосо кёкай хосо сэрон тёсасё. Токио, 1982, 72–73.


[Закрыть].

С кем же контактирует чаще всего вне рамок семьи рядовой японский обыватель? Ответ на этот вопрос дало общественное обследование, проведенное компанией «Дэнцу». Чаще всего, оказывается, внесемейное общение идет по линии родственных связей: 66,1 % взрослых японцев в возрасте от 40 до 65 лет и 56,1 % японцев в возрасте моложе 40 лет (в дальнейшем первые из них будут именоваться «пожилыми», а вторые «молодыми») общаются со своими родственниками. Почти такая же доля пожилых людей (62,4 %) поддерживает также постоянные контакты с соседями, в то время как среди молодых людей лица, контактирующие с соседями, составляют лишь 12,1 %. Весьма значительная часть опрошенных пожилых людей (52,9 %) проводят свободное время в обществе тех, с кем они вместе работают, а среди молодых людей только 18 % встречаются вне работы со своими сослуживцами. Зато гораздо большая доля молодых людей (57,9 %) контактирует постоянно со своими бывшими однокашниками по институту и последним классам средней школы, тогда как подобные контакты сохраняются лишь 19,6 % людей пожилого возраста. Что же касается других возможных партнеров для внесемейного общения, то 39,6 % пожилых и 35,6 % молодых опрошенных лиц проводят часть своего досуга с «приятелями, которые близки им по взглядам и вкусам», соответственно 17 % и 23,3 % – с «друзьями детства», 16,4 % и 23,8 % – с «друзьями по первым классам начальной' школы», а 15,6 % и 7,9 % – с «земляками – выходцами из одной деревни». И уже совсем немногие японцы пожилого и молодого возраста контактируют с «лицами, занятыми в той же сфере общественной деятельности» (соответственно 12,9 % и 3,5 %), с «лицами одной профессии и сферы науки» (8,5 % и 11,4 %) и, наконец, с «сотоварищами по благотворительной и прочей общественной деятельности» (соответственно 5,5 % и 4 %)[559]559
  Ниппон-но дзюкунэн (Люди зрелого возраста в Японии). Под ред. Кунимацу Сиро. Токио, 1981, с. 237,


[Закрыть].

Приведенные сведения говорят о том, что современный «средний» японец чаще всего избирает своими основными партнерами для внесемейного общения либо родственников, либо сослуживцев, либо соседей, либо бывших однокашников. Какими же отличительными чертами характеризуется общение японских семей и их отдельных членов с внешней социальной средой?

Первое, что обращает на себя внимание, это стремление большинства японцев встречаться друг с другом не в стенах предприятий и учреждений и не в жилых помещениях, а в общественных местах, находящихся зачастую на значительном удалении от их дома. Наиболее излюбленными местами общения японцев являются торговые кварталы, которые имеются едва ли не во всех населенных пунктах страны, включая и сельские районы. Пристрастие японцев ко встречам на «нейтральной территории» объясняется, с одной стороны, строгим контролем администрации предприятий и учреждений за тем, чтобы их помещения использовались лишь по назначению, а с /другой стороны – стесненными жилищными условиями большинства японского трудового населения и связанным с этим стремлением людей избегать приглашения в дома посторонних лиц, чтобы не причинять беспокойства членам своих семей. За этим же кроется нередко и самолюбивое нежелание многих из них испортить впечатление о себе в глазах тех людей, чьим мнением они дорожат, скрыть от их взоров свои квартирные трудности и неудобства.

К тому же организация внесемейных встреч в общественных местах не требует в современной Японии большого труда: «индустрия сервиса» создала в стране неисчислимое множество различных заведений, предназначенных для индивидуального общения людей. Это кафе, пивные, бары, павильоны безалкогольных напитков, столовые, ресторанчики, закусочные, чайные и т. п. И днем, и особенно по вечерам после окончания работы большинства населения все эти заведения активно функционируют, давая возможность и деловым партнерам, и сослуживцам, и приятелям, и влюбленным, и всем прочим лицам, ищущих контактов вне дома, провести вместе час, два или три за отдельными столиками, заказав либо но чашке кофе, либо но кружке пива, либо по бутылке прохладительного напитка. Не исключается при подобных встречах и возможность дешевого совместного ужина.

Что касается внесемейных контактов в домашних условиях, то свободный доступ в жилые дома и квартиры открыт у японцев главным образом для родственников и соседей. Правда, общественные обследования, проведенные в последние годы, обнаруживают в этом отношении кое-какие перемены. Речь идет о более или менее состоятельных слоях японского населения, стиль домашней жизни которых меняется в связи с переселением многих семей этой категории в дома европейского типа, где в квартирах имеются гостиные и столовые. В материалах японских социологических обследований отмечается учащение в повседневном быту этой части семей страны такой несвойственной прежде большинству японцев формы общения, как званые домашние застолья, называемые в паши дни иностранными словами: «хому пати». Прежде всего это относится к тем городским нуклеарным семьям, где супруги уже достигли «зрелого возраста», т. е. 40 лет. Для участия в таких «хому пати» в дом приглашаются чаще всего либо родные, либо соседи, либо друзья и знакомые. В частности, друзей приглашают в свои дома около 50 % семей, в среднем застолья с друзьями устраиваются этими семьями 2,6 раза в год. В целом в течение года супруги в возрасте 40 лет и старше устраивают застолья для гостей 8,6 раза в год, иначе говоря, один раз в 1,4 месяца. В домах более молодых супругов это бывает реже – 7,3 раза в год, или один раз в 1,7 месяца[560]560
  Там же, с. 240.


[Закрыть].

Другая из приметных особенностей общения японских семей с внешней средой связана со своеобразием отношений между супругами-японцами, значительная часть которых, вступив в брак не по любви, а по сговору, не питает по этой причине большой привязанности друг к другу и не стремится к совместным развлечениям за пределами дома. Как результат этого, японские мужья общаются в часы досуга с сослуживцами, однокашниками и другими знакомыми мужского пола сами по себе, а их жены, работающие или пребывающие дома, общаются со своими приятельницами по работе, соседками и знакомыми также сами по себе. В этом отношении стиль общения японских семей с внешней средой заметно отличается от стиля американских семей, предпочитающих совместные выходы из дома мужей и жен и общение семьями с друзьями и сослуживцами. Указывая на это, профессор Осаму Такахаси пишет: «Японские друзья – это обычно друзья-индивидуумы. Сослуживцы мужей, работающие вместе с ними в одной компании, становятся их постоянными партнерами по выпивкам, времяпровождению в закусочных и барах и по игре в маджан, причем жен своих они об этих встречах не извещают. А у жен приятельницами становятся обычно либо спутницы по посещению магазинов, либо соседки по квартирам, с которыми они своих мужей также не знакомят»[561]561
  Такахаси Осаму. Нихон-но катэй. Сэкай-но катэй (Семьи в Японии и семьи за рубежом). Осака, 1976, с. 139.


[Закрыть].

Склонность многих японцев к проведению досуга в отрыве от остальных членов своих семей подтверждается и данными общественных обследований. Так, в итоге опроса, проведенного Статистическим бюро канцелярии премьер-министра в марте 1976 г. с целью выявления того, как проводят трудовые люди Японии свой досуг, было установлено, что только 15,5 % работающих мужчин развлекаются на досуге совместно с членами своих семей, в то время как 42,9 % из них предпочитают развлекаться в одиночку, а 30,7 % – совместно с товарищами по работе. Что же касается работающих жен, то их ответы при опросе распределялись следующим образом: 42,8 % из них развлекаются в одиночку, 13,7 % – в компании приятельниц и 24,9 % – совместно со своими семьями[562]562
  «Mainichi Daily News», 14.12.1976.


[Закрыть]. Высокий процент работающих жен, предпочитающих развлекаться после работы за пределами своей семьи, представляет собой новое и довольно любопытное явление в семейной жизни японцев наших дней.

Еще одна отличительная особенность контактов японцев за пределами семей состоит в том, что в Японии явно большая, чем где-либо, часть взрослых молодых людей проводит свой досуг с однокашниками – приятелями по учебе в старших классах школы и в высших учебных заведениях. И это не случайно: как известно, наиболее прочные и длительные приятельские связи японцев закладываются в стенах учебных заведений. В этом отношении, как показали социологические обследования, японская молодежь значительно отличается от молодежи других стран, где многие из молодых людей знакомятся по месту жительства, при занятиях спортом, в путешествиях и т. д. В ходе обследования, проведенного в 1977–1978 гг., выяснилось, например, что в Японии основным условием возникновения приятельских отношений между молодыми людьми является совместная учеба (82 % ответов) и совместная работа (34 % ответов)[563]563
  Гэндай нихондзин-но исики кодзо (Структура сознания современных японцев). Под ред. Нихон хосо кёкай хосо сэрон тёсасё, Токио, 1981, с. 41,


[Закрыть]. Именно этим и объясняется исключительно большая доля однокашников среди партнеров японцев по их постоянным внесемейным контактам в часы досуга.

Иногда японские социологи склонны рассматривать частые контакты японских молодых людей с однокашниками как свидетельство их повышенной тяги к дружбе со своими сверстниками, и прежде всего со сверстниками одинакового пола. В подтверждение тому они ссылаются на данные сопоставительного опроса молодежи ряда стран, проведенного в 1977 г. Если во Франции в ходе опроса лишь 12 % молодых людей заявили о своем желании обрести близких друзей, с которыми они могли бы делиться всеми своими личными делами и секретами, то в Японии доля желающих иметь таких друзей оказалась в 5 раз большей и составила 69 % [564]564
  Там же.


[Закрыть].

Однако тот же опрос обнаружил, что вопреки желанию большинства опрошенных японцев иметь близких друзей значительная часть из них таких друзей в реальной действительности не имеет, причем доля молодых людей, не имеющих друзей и пребывающих в одиночестве, в Японии выше, чем в какой-либо иной стране – 23 % (во Франции, например, эта доля составляет лишь 15 %)[565]565
  Гэндай нихон дзёсэй-но исики то кодо (Сознание и поведение современных японских женщин). Под ред. Фудзин-ни кансуру сёмондай тёса кайги. Токио, 1977, с. 391.


[Закрыть].

В этих цифрах проявляется, судя по всему, то обстоятельство, что многие из японских молодых людей не умеют устанавливать тесные, откровенные и доверительные отношения с приятелями, будь то товарищи по работе или однокашники, – отношения подлинной дружбы. Отмечая эту особенность психического склада значительной части японцев, и в частности японских мужчин, французский журналист Жан Фрэнсис Делясю в своей книге «Японцы» пишет следующее: «Будучи в своей основе женоненавистниками, японские мужчины предпочитают устанавливать дружбу лишь с другими мужчинами. В то же время, хотя им свойственно чувство верности, их взаимоотношения остаются исключительно ограниченными. Учащиеся или рабочие склонны считать друзьями всех окружающих их лиц, равных им по положению, а настоящие друзья в полном смысле этого слова встречаются среди них редко… Японцы не идут на доверительные отношения друг с другом! Их связи обычно ограничиваются на деле лишь выполнением социальных обязательств… Жизнь в эмоциональном вакууме оказывает пагубное влияние на японский характер… Не имея подлинных друзей и находясь вне женского общества, японец остается одиноким большую часть своей жизни»[566]566
  J. F. Delassus. The Japanese. A Cultural Evaluation of the Character and Culture of a People. N. Y., 1972, c. 106.


[Закрыть].

Но, наверное, самая существенная особенность общения японцев, друг с другом за пределами семейных очагов состоит в их массовом и постоянном тяготении к контактам с товарищами по работе. Выше уже отмечалась склонность многих японских мужей, как и все большего числа работающих жен, проводить свой досуг по окончании рабочего дня порознь в обществе тех, с кем они совместно работают. Группы приятелей-сослуживцев составляют, пожалуй, основной контингент той публики, которая слоняется в вечерние часы по закусочным, пивным и игорным заведениям в торговых и увеселительных кварталах японских городов. Типичным героем литературных произведений, посвященных описанию современного быта японцев, является муж, имеющий обыкновение поздно возвращаться домой и оправдывающий эти поздние приходы ссылками на необходимость поддерживать «хорошие отношения» с товарищами по работе.

О повышенном внимании японцев к контактам с сослуживцами свидетельствуют и данные массовых общественных обследований. Интересная информация была получена в этом отношении в итоге общенационального опроса населения, проведенного радиокорпорацией Эп-эйч-кэй в 1977 г. Подводя итоги опросу, его организаторы выделили три основные группы из числа людей, давших сведения о своих внесемейных контактах. Первую, самую крупную группу (40 % всех опрошенных мужчин и 30 % всех опрошенных женщин) составили лица, которые в свободное время ограничивают свои внесемейные контакты лишь общением с людьми, имеющими отношение к их служебной и производственной деятельности. Вторую по удельному весу группу опрошенных (среди мужчин их оказалось немного; зато среди женщин доля этой группы достигла 30 %) составили лица, не имеющие почти никаких внесемейных контактов и, следовательно, сосредоточенные целиком на делах своих семей. И, наконец, к третьей группе были отнесены те, кто в своем внесемейном общении наряду с сослуживцами поддерживает отношения со знакомыми по спорту и прочим развлечениям и занятиям, не связанным с домашними и служебными делами: доля этих лиц среди мужчин составила 16 %, а среди женщин всего 4 %[567]567
  Гондай нихондзин-но исики кодзо, с. 152–153.


[Закрыть]. Комментируя полученные результаты, сотрудники бюро по изучению общественного мнения радиокорпорации Эн-эйч-кэй приходят в своей книге к выводу о том, что «даже теперь, когда Япония стала обществом замедленного экономического роста, прежний образ жизни, символом которого служит фигура заядлого служаки, все еще продолжает находить немало сторонников среди японцев»[568]568
  Там же, с. 152.


[Закрыть].

О тяготении большинства работающих японцев (здесь, следовательно, речь не идет о неработающих женщинах и учащейся молодежи, безработных и т. п.) к общению в свободное время с товарищами по месту работы свидетельствуют ответы на анкетные вопросы, задававшиеся населению в ходе другого массового опроса, проведенного радиокорпорацией Эн-эйч-кэй в 1978 г. Так, при выявлении степени интенсивности общения респондентов с теми лицами, с которыми они соприкасаются по работе, ответы распределились следующим образом. Наибольшее число опрошенных (55,3 %) избрали ответ: «Общение с сослуживцами включает беседы и взаимную помощь». Меньшая, но значительная часть (31,4 %) высказалась в поддержку формулы: «По окончании работы беседую и развлекаюсь совместно с сослуживцами». И только сравнительно небольшая часть (10,4 %) ответила: «Общаюсь лишь по служебным делам и не более»[569]569
  Там же. Приложение, с. 12.


[Закрыть]. Эти сведения довольно ясно показывают, что большинство работающих японцев преимущественное внимание уделяют контактам со своими сослуживцами и возводят зачастую эти контакты на уровень тесной личной дружбы.

Что нее важнее для «среднего» японца: работа или семейная жизнь?

Японские социологи, и в частности сотрудники радиокорпорации Эн-эйч-кэй, основываясь на сведениях о внесемейных контактах японцев, усматривают одну из важных отличительных черт японского общества в том, что фокусом внимания в этом обществе было и остается по сей день производство. В Японии, указывают они, «сообщество по месту работы как функциональное объединение людей приобретает поистине исключительную значимость, превращаясь в центр многостороннего общения людей, и в этом смысле роль контактов по месту работы выглядит значительно большей, чем роль системы соседских контактов, возникающий по месту жительства, или роль родственных контактов, возникающих на основе кровной общности»[570]570
  Там же.


[Закрыть].

Однако означают ли частые внесемейные контакты многих японских рабочих и служащих со своими товарищами по предприятиям и учреждениям, что главные жизненные интересы и цели партнеров по этим контактам лежат в сфере их трудовой деятельности? Правомерно ли, отмечая учащенность подобных контактов в Японии, делать вывод с том, что производственные и служебные вопросы волнуют сегодня трудовое население страны больше, чем личные семейные дела? Можно ли систематическое позднее возвращение мужей с работы упрощенно рассматривать как свидетельство их заботы о служебных делах и забвения ими дел семейных? Все эти вопросы стали сегодня предметом широкого обсуждения в трудах японских социологов. И хотя в ходе дискуссий высказываются противоречивые суждения все большее число исследователей, избегает давать на них однозначные утвердительные ответы. Основная причина тому – быстрые глубинные перемены, происходящие в наши дни в сознании японского населения, перемены, в результате которых люди наемного труда, независимо от того, много или мало времени расходуется ими на контакты с товарищами по работе, в своих помыслах и заботах чем дальше, тем в большей мере переключаются со служебных и общественных дел на семейные и личные дела. Именной такая тенденция все явственнее проявляется в сознании японского населения на протяжении двух последних десятилетий. Эта чуждая прежнему поведению и мышлению многих японцев тенденция именуется теперь в японской социологической литературе словом английского происхождения «майхомусюги», смысл которого при переводе на русский язык можно выразить так: «мой дом превыше всего».

Появление термина «майхомусюги» в японской социологической литературе (впервые этот термин был введен в научный обиход в 1963 г. социологом Тэру Ёсида[571]571
  Кадзоку. Кодза. (Семья. Лекции). Т. 8. Кадзокукэн-но кэйфу (История развитая взглядов на семью). Токио, «Кобундо», 1974, с. 198.


[Закрыть]) совпало по времени с ускоренным распадом прежней клановой семейной структуры Японии и формированием структуры, основанной на нуклеарных семейных ячейках. Сегодня этот термин широко применяется в тех случаях, когда речь идет об ослаблении внимания японского населения к вопросам производственного порядка и общественной жизни страны, о притуплении интереса японских рабочих и служащих к делам тех предприятий, на которых они работают, к проблемам политической и экономической классовой борьбы и о постепенном сосредоточении их духовных запросов и помыслов на домашних делах и семейной жизни. Раскрывая социальную суть мировоззрения тех, кто стал инстинктивно руководствоваться принципом «мой дом превыше всего», лионский социолог Сигэру Яматэ еще в начале 70-х годов писал: «Настроения майхомусюги представляют собой порождение массового общества, основанного на государственно-монополистическом капитализме. Главными носителями этих настроений стали нуклеарные городские семьи наемных служащих и рабочих. Болезненно ощущая усиление своей изолированности в процессе рационализации производства и бюрократизации управления, утрачивая интерес и труду, наемные служащие и рабочие начинают видеть смысл своего существования в личной жизни, боязливо переключая своё внимание на потребительские утехи. В связи с обострением жилищного кризиса число семей, имеющих возможность жить в просторных помещениях, остается весьма ограниченным, а поэтому большая часть семей начинает сосредоточивать свое внимание на покупке телевизоров и других вещей длительного пользования, сводя свои жизненные запросы к созданию и сохранению „пусть и тесного, но уютного домашнего очага“»[572]572
  Там же, с. 202.


[Закрыть].

Аналогичные сведения, основанные на материалах различных общественных опросов, публикуются и на страницах японской печати. Примером тому могут служить данные общенационального опроса, проведенного в июне 1979 г. редакцией газеты «Иомиури». Сообщая о его результатах, редакция английского издания этой газеты писала: «Как показал опрос, все возрастающая склонность людей придавать первостепенную важность домашнему счастью сопровождается падением интереса к групповой активности, особенно в вопросах социального характера… При ответах на вопрос, чему придают они наибольшую значимость среди следующих шести альтернативных понятий: "международные отношения", "внутренние дела", "дела местного значения", „работа", „семейная жизнь“ или „индивидуальное счастье", 65,5 % опрошенных заявили, что главным для них является "семейная жизнь". Тенденция считать, что "семья превыше всего", особенно сильно проявилась среди женской части отвечавших на вопрос: свыше 70 % женщин в ответах поставили на первое место свое семейное счастье»[573]573
  «The Daily Yomiuri», 1.08.1979.


[Закрыть].

О широком распространении среди японских обывателей настроений в пользу жизни по принципу «мой дом превыше всего» свидетельствуют также результаты массового опроса прохожих, проведенного японскими социологами в торговых кварталах Токио на рубеже 70—80-х годов. При ответах на вопрос: «На что Вы более всего намерены полагаться в жизни?» наибольшая часть опрошенных из перечня различных ответов, предложенных им организаторами опроса, избрала ответ: «на свою семью». Меньшая, но тем не менее значительная часть опрошенных отдала предпочтение ответу: «иа свою работу». Именно эти два варианта ответов были избраны абсолютным большинством опрошенных лиц. Все же остальные варианты, включая ответ «на научные знания», который предпочло относительно большое число людей, получили в общей сложности менее половины голосов[574]574
  Инута Мицуру. Нихондзин-но кансо исики (Групповое социальное сознание японцев). Токио, 1982, с, 170.


[Закрыть]. Комментируя в своей книге итоги этого опроса, японский социолог профессор Мицуру Инута пришел к заключению, что склонность людей к сосредоточению на семейной жизни будет и впредь преобладать среди японского населения, не проявляющего желания тратить свободное время на участие в общественных делах[575]575
  Там же, с. 176.


[Закрыть].

Особенно заметно тенденция к духовному отключению японцев от производственных, служебных и общественных дел и погружению в семейные дела сказывается на настроениях молодежи. В этом отношении японская молодежь 70—80-х годов заметно отличается от молодежи 50-х – начала 60-х годов. Сообщая о результатах национального опроса молодых людей в возрасте от 15 до 24 лет, проведенного в, ноябре 1975 г. канцелярией премьер-министра, газета «Джапан таймс» пришла, например, к следующему заключению: «В целом, как видно из опроса, молодежь наших дней придает семейной жизни большую ценность, чем работе и отношениям с людьми, складывающимся в ходе работы»[576]576
  «The Japan Times», 8.11.1976.


[Закрыть].

То же самое, в сущности, констатируется и в «Белой книге», изданной канцелярией премьер-министра в ноябре 1977 г. и содержащей материалы различных обследований населения. Информируя читателей о содержании этой книги, редакция газеты «Дэйли Иомиури» писала: «Большинство учащихся средних и высших учебных заведений, а также молодых людей в возрасте от 18 до 22 лет ставит целью своей жизни не достижение славы и богатства, а построение счастливой семьи»[577]577
  «The Daily Yomiuri», 30.11.1977.


[Закрыть].

Спрашивается, чьим же классовым и политическим интересам отвечает возросшее стремление японских обывателей к уклонению от активного взаимодействия с обществом, к замыканию в своей семейной скорлупе?

Безусловно, такое поведение идет вразрез с классовыми интересами трудового населения страны: оно чревато выключением из активной борьбы за интересы трудящихся значительной части рабочих и служащих и превращением их в социально инертную, политически пассивную людскую массу, не способную на какие-либо активные общественные акции. В этом кроется главный политический смысл идеологии «мой дом превыше всего». Как отмечают японские социологи, для сторонников этой жизненной концепции характерны ограниченность их повседневных интересов, безучастное отношение к делам общества, стремление к ограничению своих внесемейных контактов, готовность поддерживать существующие в стране порядки и, как следствие этого, предпочтение политических сил консервативного толка[578]578
  Гэндай нихондзин-но исики кодзо, с. 159.


[Закрыть].

Но все это вовсе не означает полной совместимости настроений «мой дом превыше всего» с интересами правящих верхов Японии и теми целями, которые они преследуют в своей политике. Такие настроения противоречат, в частности, стремлению монополистических кругов страны повышать и далее производительность труда и его эффективность путем воспитания у рабочих и служащих прилежного отношения к труду и ревностного отношения к делу процветания «своей фирмы» и «своего предприятия». Далеко не всегда заботы людей наемного труда о своем личном, семейном счастье гармонично сочетаются с их стараниями, направленными на налаживание добрых отношений с администрацией предприятий. Наблюдения социологов свидетельствуют о том, что возрастание внимания трудящихся к своим семейным делам подчас отрицательно сказывается на их производственной деятельности, а следовательно, и на эффективности работы предприятий, на доходах их владельцев. Примером тому могут служить отдельные случаи отказов рабочих увеличивать интенсивность своего труда, соглашаться на сверхурочные работы ради поддержания «престижа» компаний. Как указывается в трудах знатоков данного вопроса, отказы эти нередко откровенно мотивируются рабочими нежеланием «приносить в жертву работе свою частную, семейную жизнь»[579]579
  Кодза. Кадзоку. Т. 8, с. 202.


[Закрыть]. В этом проявляется двойственность, внутренняя противоречивость концепции «мой дом превыше всего»: ее антиобщественная закваска создает проблемы не только для демократических, прогрессивных сил, но и для монополий.

Из приведенных выше сведений явствует, таким образом, что в современном японском обществе сосуществуют две внешне противоречивые тенденции. Одна – это стремление значительной части людей наемного труда к систематическому общению в часы досуга с товарищами по работе, что создает впечатление о повышенном интересе японцев к своим производственным и служебным делам. Другая – это все более ощутимая склонность трудового населения страны к сосредоточению своих интересов и внимания на личной, семейной жизни. Отчасти наличие указанных двух тенденций объясняется тем, что среди японцев имеются группы людей с противоположными взглядами на жизненные ценности и цели. Подтверждением тому служат итоги опроса населения Японии, проведенного в конце 70-х годов редакцией газеты «Иомиури». Опрос показал, что наибольшую группу среди японского населения (69 % всех респондентов) составляют в наши дни лица, считающие семейное счастье самой важной целью своей жизни, в то время как вторая по величине группа (15 % респондентов) состоит из лиц противоположных взглядов, заявивших, что главная цель их жизни заключается в достижении «успехов на работе»[580]580
  «The Daily Yomiuri», 4.05.1979.


[Закрыть].

Однако было бы заведомым упрощением ограничиться в данном вопросе лишь ссылкой на наличие в стране двух по-разному мыслящих групп населения. В действительности дело обстоит гораздо сложнее, ибо во многих случаях противоречивые жизненные установки эклектически совмещаются в сознании и поведении не разных, а одних и тех же представителей трудящихся масс страны. Это подтверждается, между прочим, материалами массовых обследований населения, проведенных в конце 70-х годов радиокорпорацией Эн-эйч-кэй. Базируясь на этих материалах, сотрудники указанной радиокорпорации – авторы книги «Структура сознания современных японцев» высказывают, например, суждение, суть которого состоит в том, что повышенная активность японцев в контактах на досуге с товарищами по работе, как и служебное рвение многих из них, отнюдь не исключает их внутренней приверженности идее «мой дом превыше всего». Ведь поведение немалого числа ретивых поборников служебного долга – особенно их много среди служащих частных компаний и правительственных учреждений – обусловлено зачастую в наши дни не столько интересом к своим сослуживцам как личностям и не столько заботой о производственных и служебных делах как таковых, сколько прагматическим желанием упрочить свои служебные связи, иметь более точную информацию об обстановке на местах работы и выразить своим показным рвением преданность фирме или учреждению, где они работают.

В сущности, за многими из встреч сослуживцев в часы досуга скрывается не что иное, как далекое от высоких общественных помыслов стремление преуспеть в служебных делах, увеличить свои заработки и поднять таким путем уровень своих семейных доходов. Как пишется в упомянутой книге, в сознании большинства японцев «всемерное приспособление к той производственной общности, к которой они принадлежат, и умелое налаживание человеческих отношений по месту работы остаются неотъемлемым условием сохранения семейного счастья»[581]581
  Гэндай нихондзин-но исики кодзо, с. 38.


[Закрыть]. Именно этими причинами обусловлена, прежде всего, и сравнительно большая интенсивность внесемейных контактов японцев со своими товарищами по работе. «Сейчас, – пишут авторы указанной книги, – когда с завершением периода форсированного роста экономики главное внимание людей наемного труда переключилось на домашнюю жизнь, значительно большей, чем прежде, стала среди них доля тех, кто во имя поддержания все того же „семейного счастья" стремится уделять максимум внимания многостороннему человеческому общению по месту своей работы»[582]582
  Там же.


[Закрыть].