Текст книги "Стихотворения том 1"

Автор книги: Игорь Белкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)

Греясь у костров случайных, я вернусь к тебе холопом

Для восстановленья чувства, перемолотого в прах.

Ты простишь меня, я знаю, женщины всегда прощают!

Покипишь в душевной боли и притиснешься ко мне, И скользнут по чернотропу наши общие печали, Словно перекати-поле из ненашего ИЗВНЕ…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Зори жёлтые и красные

Цвета меди и крови,

Не читали вы прекрасные

Строки о моей любви!

Никогда я не скаредничал

И Любовь не обижал,

Злой Екатериной Медичи

Яд не сыпал ей в бокал!

Мы с ней яблоки неспелые

Грызли прямо на ходу

И бродили ночи белые

Обнажёнными в саду.

Ах, ты, садик, место дачное,

Трясогузки и дрозды!

До чего же был удачлив я,

Не платя калыма-мзды!

И никто с меня не требовал,

Губы бантиком она,

Улыбалось даже небо нам

В те былые времена.

Бились дождики зелёные,

Листья братски по плечу.

Повториться бы влюблённым мне,

Я обнять тебя хочу!..

Глядя под ноги с опаскою –

На колючку бы не встать –

Ты идёшь седою сказкою

У вишнёвого куста.

Тары-бары с трясогузками,

Я тебя за локоток,

Яблоки под нами хрусткие,

Смежил глазки теремок…

«»»»»»»»

Я не люблю отчаянья,

Я не люблю, когда

Плывут глаза печальные

Пластиночками льда

По речке, стылой к осени,

С названием «Прости»,

С береговыми скосами,

Где индевеют косами

Берёзы по пути…

Берёзы!

Вы прорезали

Безгрешием своим

Строку в родной поэзии,

Не превращённой в дым

Настырным извращением

Случайного певца,

Своим прикосновением

Вгоняющего в тление

Надежды и сердца…

Легко, легко увязывать

Берёзы и печаль

Словами-полуспазмами,

Стучащими в причал,

Уже полуразобранный

Гнетущим ноябрём

И с тающим прообразом

Расклёпанного обруча,

Когда не быть вдвоём…

«»»»»»»»»»»»»»»»

Я забуду твои угловатые белые плечи

И морозный рассвет, выдирающийся из окна.

Пресловутая фраза про бал и погасшие свечи

Из ушедших столетий скатились в мои времена.

До свиданья, Любовь! А вернее, прощайте, подруга!

Наше царство распалось на две незнакомых страны, Десять лет кувырком и прямая изогнута в угол, Но метафоры эти, скажу вам, совсем не смешны.

Я слегка порычу, словно волк с перебитою лапой, Может, водкой зальюсь в поездном, так сказать, кабаке

Или ночь пересплю с проводницей, стервозною бабой, Чтобы груди потискать в беспамятной тёплой руке.

Извините, Любовь, многословным мне быть не пристало!

Подхватил чемодан и по лестнице вниз загремел.

Сто шагов до такси, десять лет от тебя до вокзала

И выводит рассвет на стекле ледяном резюме.

Эти пальмы твои, потепление смоет их в жёлоб

Водосточной трубы, поделённой на низ и на верх, Для чего тебе этот сверкающий перистый холод

И лосьонный дурман от снаружи закрывшего дверь?

«»»»»»»»»»»»

Ни на холсте, ни на бумаге плотной

Не нарисуешь предрассветный час,

Когда сентябрь с небрежностью холодной

Раскатывает в озере палас

Сырого цвета с оторочкой чёрной,

С вкраплениями дребезжащих звёзд

И с одинокой уткою, проворно

Спешащей на речной, далёкий плёс.

Сюрреалист этюдник не раскроет

И модернисту тишь не по плечу,

А я в ней положительным героем

Сижу с тобою рядом и молчу.

Молчу о том, как дуб в косоворотке

Идёт к причалу сотню долгих лет,

А ива ждёт, придерживая лодку,

Чтоб плыть вдвоём за призрачный рассвет.

Ты их словами не спугни, не надо,

У них ещё свиданье впереди,

Пусть насладятся нежным переглядом,

Запахивая куртки на груди,

И шаг за шагом, веткою за веткой,

По сантиметру считанному в год,

Возможно, дуб приблизится к соседке,

Как я к тебе, когда пора придёт...

«»»»»»»»»»»»

Гром и молнии ты запомнила,

А мои поцелуи нет!

И зачем напрягал я в комнате

Свой незыблемый авторитет?

И подушку под бок подкладывал,

Чтоб удобнее всё слилось

И дышал беспокойно в пряди я

Светло-русых твоих волос.

Бились в окна чернильно-синие

Тучи мокрого октября,

Пробирался мороз низинами,

Ледяное с водой творя;

Били молнии ярко-жёлтые,

Прошибали дубам кору,

Переломанные, истёртые,

Равнодушные к злу-добру!

Ты плечом пожимаешь сухонько:

Были грозы, а как же, да!

Но любовное аханье-уханье

Растворила в себе вода!

Растворилась и жёлтой пеною

Нам плеснула по дням-годам,

Пресновато-обыкновенная,

Не способная к чудесам!

Королева моя французская

С пасторалью былой в уме,

Я пахал так, как пашут русские,

Эти годы волом в ярме!

Да, без паруса, без романтики,

Без чечёточного «люблю»

Не держа на ладонях фантиком

Лебединую стать твою!

Не метал огневыми стрелами,

А крутил свои жернова

И погоду не переделают

В сердце брошенные слова!

Я упрямей лесного лешего,

Ты живёшь в небывалых снах,

Жизнь царапается в безгрешную

Суть октябрьского окна...

«»»»»»»»»»

Когда затихнет город и луна

По ряду книг пройдётся Геростратом,

Лучами выжигая имена

И спрятанные за картоном даты,

Я разложу перед собой листы

На старый стол, протёртый под локтями,

И расскажу ему, что значишь ты

В случайной переписке между нами.

Он всё поймёт, ему не привыкать

К бесчисленным порезам и проколам,

Ему бумага пух воротника,

Закрывшего следы от произвола

Старинных ручек с кляксой на пере

И от российских шариковых ручек,

Капризных, как туманы на заре,

Сползающие в озеро по круче.

Он всё поймёт, он столько пережил,

Ему бока поджаривали лупой

Два сорванца со стрижкой под ежи

И с масками индейцев Гваделупы.

Его пытали огненным борщом,

Ему пилой пропиливали раны,

Чтоб залепить их мякишем потом

И сверху лить лечебную сметану.

Ах, старый стол из сталинских времён!

Я вытащил тебя из канцелярий,

Ты был, по сути дела, обречён

Гореть в неисторическом пожаре!

Седой завхоз, услышав мой призыв,

Моргнул, и я смотался к магазину,

И ты, ломая весом наши спины,

Пополз в окно под шорохи грозы.

Я не скрываю, кто-то из детей

Был на тебе зачат посерединке

И под тобой стояла без затей

Корзинка с нашим первым буратинкой.

Внимала коммунальная судьба

Покорным стонам или непокорным

И ныла пионерская труба

Перед тобой молоденьким леггорном.

Сегодня внуки строят корабли,

Ракеты строят на дубовой стати,

Столешницу на части разделив

И в караул поставив по солдату.

Плывёт ко мне дымок пороховой,

Бесчисленны бумажные патроны,

А ты, по канцелярски деловой,

Ноль пониманья к этим закидонам…

И я молчу и жду, когда луна

Утихомирит воинские части

И внуки забасят во время сна,

Доверив ей несыгранные страсти,

И разложу перед собой листы

Между ракетами и кораблями,

И расскажу ему, что значишь ты

В случайной переписке между нами.

«»»»»»»»»»

Мыши крадутся, слышишь,

С цепкими коготками?

Это гуляка-ветер

По обнажённой крыше

Щёлкает каблуками,

Или вершит вендетту,

Размахивая стилетом,

На жести пятьсот отметин,

Сурик ползёт слоями.

Нет, это всё же мыши

Перегрызают плинтус!

Ты придвигайся ближе,

Я на сантим подвинусь.

Не укушу, не бойся,

И отделяйся пледом,

Слагаю с себя геройство

С видами на победу.

Там за стеной не мыши

Серыми колобками,

Это тревожно дышит,

Не возбуждаясь, память.

Нежная, как мочало,

Жёсткая, как перина,

То ей пространства мало,

То ей подушка клином...

""""""

До чего стервозна жизнь!

Временами, временами!

То ли тряпочке молись,

То ли стенке между нами.

Я горбачусь кое-где,

У тебя свои потуги:

То ли камни в борозде,

То ли квадратура круга.

Я по радиусу в центр,

Неудобно и неловко,

Разменял последний цент

На гвоздику-мухоловку.

Ты не муха, да-да-да,

Но и я не жук пожухлый,

И гвоздика как звезда

Над оцепеневшей мухой.

Вазочка, вода, ладонь,

Нервное прикосновенье

И бежит в меня огонь

Твоего благословенья.

Чёрт возьми, какая жизнь!

Удивительно красива!

Ты ещё меня коснись

Не стыдливо, не стыдливо!

«»»»»»

Расхлебенились небеса,

Шумно капли долдонят в стёкла,

В щель забившаяся оса

Похудела, как бабка Фёкла.

Та ругается день-деньской

На погоду и на Егора,

Сладко дремлющего с косой

У набухших оконных створок.

Косу правил он сорок раз,

Дожидаясь, когда же бодро

Любопытный просунет глаз

В мир проклюнувшееся вёдро.

По дождю покоси траву!

Сразу вымокнет весь загривок,

Расползутся по шву штаны,

Что-то выкатится стыдливо.

Потому и сидит Егор,

Замороченный перестуком

Капель, бьющихся об забор,

О кленовые сучья-руки.

Я ступаю на кирпичи,

Поразбросанные по лужам,

Он костяшкой в окно стучит,

Значит, очень ему я нужен.

Нет, Егорушка, я глухарь

И не слышу твои стенанья,

Вместо пива пожуй сухарь,

Не за пивом я, на свиданье.

Это, братец, не судный день,

Дождь не в дождь и гроза не в грозы!..

Шляпу чуточку набекрень,

Астры мокрые вместо розы...

«»»»»»»»»»»»

В твоём трагизме я не одиночка,

В моём комедиантстве я один,

Но оба мы не смеем ставить точку

В спектаклях дней с анонсом впереди.

С тебя сойдёт волна непостоянства,

Мой глупый смех стечёт, растаяв, сам

И в театрализованном жеманстве

Найдётся место трезвым голосам.

Ты в жизнь мою войдёшь без оговорок,

Я обойдусь без тщательных реприз…

Как много навыдумывала шторок

Между людьми пронзительная жизнь!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Накипает иногда, накипает!..

Жилка бьётся на виске голубая,

Что ей нужно от меня, я не знаю…

А погода невозможно сырая.

Это осень, это поздняя осень,

И дождинки высыпаются просом

Из раздёрнутого полога неба

На артерий неухоженный трепет.

Ты коснись меня рукой, дорогая,

На сочувствие себя обрекая!..

Сколько было этих осеней поздних,

Мне пройти их было очень не просто…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Попрощался с белой ночью, попрощался с тёплым утром

И с тобою попрощался, дорогая, навсегда!

Ухожу я по дороге, не несущей обязательств,

Не исклёванной птенцами из вороньего гнезда.

Солнце катится наклонно вверх по чудо-небосводу, Жёлтый лютик глазки строит неизвестности и мне, Ну да, бог с ним, пусть флиртует с кем угодно на этапе

Созревания мужского в первозданной тишине!

Тишина? Ошибся, парень, ей не место в этом мире

Без любых ограничений и без всяческих табу!

Каждый может строить зданье на песке или в болоте, Каждый может без горнила выковать себе судьбу…

Вот и я без паутины женских слёз и разногласий

Рядом с придорожной пылью вдоль кювета за июнь, Торопясь глотнуть чего-то из чего-то почему-то, Чтобы где-то возродиться юной птицей Гамаюн.

Всё, что было, я отбросил, ничего хребет не ломит, Солнце из ручья ладонью вынул, выпил – и шагай

За шуршание метелей, за стыдливые осины,

За другие никакие годы, звуки, берега.

Где-то пристань, полустанок или в городе поребрик –

Знать не знаю, где приткнусь я да и вряд ли знать хочу, Кто сумеет перекрыть мне родничок иносказаний

И прохладою прижмётся к пропотевшему плечу…

“”””””””””””””””””””

Недавно мальчишкою русоволосым

Я бегал по травам, не зная о том,

Что время летит в бесконечную осень

Быстрее, чем чайка за летним окном.

Летишь – и лети! Мне всего восемнадцать,

Недавно смахнул я с губы молоко

И сразу к девчонкам полез целоваться,

Но не проникая в сердца глубоко.

Привольно и шумно раскинулся город,

Надеждам и встречам не видно конца,

А мне уже тридцать, а мне уже сорок

И я налегке по сердцам за сердца.

Смешливое лето сменилось дождями,

На травы роса, на виски седина...

Девчонки целуются только с парнями,

Им осень чужая совсем не нужна…

«»»»»»»»»»

Знаю, счастье ты ждёшь, а оно затерялось в пути, И не хочешь направить меня на сомнительный поиск, Будто я не мужик, будто я не сумею найти

Этот, чёрт побери, нас обоих связующий пояс!

В спину мне не кричи, я по-своему буду искать, На обычных дорогах обычное счастье томится

То цветным пузырём, то скрипучее, словно тоска, Из накопленных дней плывущая на ресницы.

Я уже ухожу, за окном ни светло, ни темно.

Постоянство погоды и непостоянство желаний.

Если хочется ждать, то смотри вечерами в окно, Я со счастьем вернусь по параболе расстояний.

Не пустые слова, не засеянный ими пустырь!

Просто я не могу в голубые глаза насмотреться, Где не вижу себя, отдающего трепетный мир

В руки, скрещенные у беспокойного сердца.

«»»»»»»»»»»

Схлынул кураж новогодний,

Ровно неделя прошла,

Что-то грустится сегодня

Над полировкой стола,

Под лакировкой созвездий,

Втиснутых в тёмную высь,

И не бушуют соседи,

Водку глотая за жизнь.

Синее к синему веером,

Стынут во тьме тополя,

Сын прижимается плейером

К уху планеты Земля;

Пушкин фарфорово сгорблен;

Мордой усатою кот,

От Рождества обособлен,

В мир сновидений плывёт.

Мне, атеисту с рожденья,

Мыльным шаром Рождество,

Мне бы в стихотворенье

Втюхаться с головой

И развесёлым расстригой,

Не от хмельного хмельным,

Вляпаться дружно в интригу

Вместе с героем моим!

Нет, засвербило за бровью

И не понять, почему

Строки блефуют с Любовью,

Всё им не по уму:

И распатлатые звёзды,

И караваем луна,

И в соблазнительной позе

Спящая мило жена…

«»»»»»»»»»»»»

Вы ждёте любви... Ну, так что ж, я готов

Ронять перед Вами сплетения слов,

Не думая чётко, что могут они

Ворваться стрелою в летящие дни

И ночи бессонницей перепугать,

Ко мне отраженьем вернувшись опять!

Но я не сторонник нежданных хлопот,

Когда иссушает томлением рот

И жажда самумом врывается в грудь,

И хочется Вас воспалённо хлебнуть,

И что-то бессвязное я бормочу,

За Вами спеша по ночному лучу...

«»»»»»»»»»»»

Разве я не понимаю, что к чему,

Разве я не прикасаюсь к твоему,

Разве ты не налюбуешься лицом,

На котором жизнь прорезана свинцом?

Нет, не пулей, пуля здесь, в моей груди…

Зря вопросами меня не береди!

На морщины независимости щёк

Выдох времени свинцовым цветом лёг…

Выдох выдохом, но вдохи нам нужней,

Их немного у заманчивости дней,

Пролетающих, фанфарами трубя…

Впрочем, здесь я полагаюсь на тебя.

Ты одна умеешь скрасить этот быт,

У тебя в руках и память не свербит,

А лежит котёнком с ушками вразлёт –

Это проще, чем назад за годом год.

Там гранатные разрывы и война,

Здесь в морщинах не пробрилась седина…

Разве я не понимаю, что к чему,

Прижимаясь сердцем к сердцу твоему…

«»»»»»»»»»»

© Copyright: Игорь Белкин, 2011

Свидетельство о публикации №111071400065

Хранилище 12. Стихи о любви

Игорь Белкин

Два междометия и два предлога

Попутным ветром в сторону порога,

Рюкзак на плечи, чемоданчик в руки –

Прости-прощай навек, моя подруга!

Расстеленною скатертью дорожка,

Скандальных блох выщёлкивает кошка,

А дальше дождь отчётливой морзянкой,

Но это там, где с топором к делянке

Шагать пять дней в неделю и не меньше

Для избавленья памяти от женщин…

Два слова вслух, а три в уме-умишке,

И губы, словно сладкие коврижки,

И прочее, что извлекает снова

Тебя из равновесия тупого.

Другой порог уже ластится братом,

Стыдливый коврик боком у кровати,

В шкафу пиджак, рюкзак на антресолях

И радостные слёзы крупной солью,

Топор войны надолго прячет память,

Но это всё со мною, а не с Вами…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Голубоглазая печаль,

Нахлынув, смыла в одночасье

Мой недостроенный Версаль,

Нераспелёнутое счастье.

Печаль, печаль, моя звезда,

Осколок замкнутого мира,

Прошу тебя, не фантазируй,

Зовя неведомо куда!

Я не покину свой причал

И не раскину белый парус,

И не приму за идеал

Поступок юного Икара.

Мне к солнцу плыть не по плечу,

Слов не выдавливает память,

Но пересохшими губами

Я имя нежное шепчу.

Оно мираж, оно вуаль

И нетерпимость, и расплата,

За ним в загадочную даль

Шагать бы в пламени заката!

Шагать без компаса в руке,

Без пыльных шлейфов неурядиц,

Тебя, печаль, оставив сзади

В перелопаченном песке!

«»»»»»»»

Я не могу быть солнцем, дорогая,

И свежим ветром быть я не могу,

И тройку рысаков не запрягаю,

Для быстрого пробега сквозь тайгу!

Года посеребрили прибаутки,

Завяли незабудками слова,

И для чего нам эти незабудки,

Сухие, как осенняя листва?

Мне не взлететь орлом над ковылями,

Тебя не ждёт далёкий Гиндукуш,

Сгорают сны и выцветает пламя

Бездонных глаз и беспокойных душ.

Пришла пора посверкивать искрою,

А не пылать кострами на ветру,

И мне, как и античному герою,

Морщины не разгладить поутру…

""""""

Здравствуй, мир!

Коленопреклонённый,

К переходу в вечность я готов,

Не сорвав созвездья с небосклона

Украшеньем к ленте из стихов!

Не сорвал – и бог с ним!..

Ты прекрасен,

Что ещё мне нужно, мужику,

Вжившемуся сердцем в несогласье

Букв и слов, стремящихся в строку?

Ничего!..

Лукавлю?

Да, приятель!

Жаден я, вкушая бытиё,

Растирая в пальцах запах мяты

И дыша прохладою её!

Трудно всё оставить, удалиться

В мир иной, где никогда не лгут

И глаза не прячут за ресницы

Нелюбви созревший неуют…

Здравствуй, мир!..

И всё равно живой я,

Пью вино и табачок смолю,

И не разлюблю, как дикий Гойя,

Герцогиню едкую свою!

“”””””””””””””””

Да полно Вам, сударыня, об этом!

Любовь прошлась лучом по эполетам

И скрылась в неприглядную глубинку,

В провинцию, в ухабы и суглинки.

Карета миновала мостовые,

Усохли комплименты до размера

Отвергнутого ею кавалера,

Нафабрившего усики густые.

Пустое всё и фантики по полу,

Цветочный флирт завял на полуфразе,

Поручик безутешный на Кавказе,

Любовь не напевает баркароллу.

Не стоит Вам, сударыня, тревожить

Чужую жизнь, не связанную с Вашей!

Поручик от томления бесстрашен,

Чеченец его пулею уложит.

Любовь уйдёт к помещику-соседу,

Помещик молод и лицом приятен,

Не знаю только, кстати иль некстати,

Но он один отпразднует победу.

«»»»»»»»

Между мною и тобою

Сорок лет одной тропою,

Сорок выпуклых парабол,

Верещащих, словно жабы.

Никуда от них не деться,

Это же моё наследство,

У тебя одна прямая

От апреля и до мая!

У тебя весна без края,

Я по осени шагаю,

Заморозков белый иней

Красит голову мужчине.

Ну, да это всё пустое,

Мысли ничего не стоят,

Закатаю их в калачик,

Под сединами упрячу…

Проходите, леди, мимо,

Глаз не скашивайте набок,

Сорок лет неотделимы

От моих крутых парабол!

Я Вам не подброшу ландыш,

Чтобы горькая прохладность

Не смутила в мае синем

Идеальность Ваших линий…

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Как странен миг, разбуженный не мной,

Как странен день, расцвеченный не Вами!

Картинкою смешной переводной

Он нежится, опутанный словами…

Слова, слова…

В них истины клочки,

У каждого своё звучанье в мире,

И всё же всем сомненьям вопреки

Они в тарелке вечности гарниром…

Идут века, в пространстве не томясь

Предназначеньем собственных деяний,

У них своя космическая вязь,

Что им до наших кружевных страданий!

И всё равно, позируя другим,

Вас выплетая сказкою логичной,

Готов повторно в адовы круги

Я загонять свою фотогеничность.

Потом кричать: как странен этот мир!

Шептать слова любви из арсенала,

Накопленного прежними людьми,

Шагавшими, как я, через усталость!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

У баронессы день рождения.

Её блондинистый барон

На даму смотрит с вожделением –

Он по-мальчишески влюблён.

Сверкая галстучной заколкою,

При смокинге, часам к шести,

Он в ресторане перепёлками

Её сегодня угостит.

Тапёр, домучивая клавиши,

Им вальс исполнит на заказ,

А я от грусти буду плавиться,

Не греясь близ любимых глаз.

Отполированный надеждами

Без рефлексирующих шпор,

Паркет старинный хрустнет вежливо

Моей судьбе наперекор.

И я с великим восхищением

Увижу вновь, увы и ах,

Как отразятся бра сиренево

В её загадочных глазах.

Потом с отвагой безграничною

Под шелест губ и запах вин

Я прочитаю очень личные

Стихи о праведной любви.

На беломраморном запястье

Барон оставит поцелуй

И руку мне пожмёт с участьем,

Но всё ж не пригласит к столу…

Швейцар с медалями на кителе

Раскроет дверь в ночной июнь,

И я шагну в него Праксителем

Ваять любовь на свитке рун…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Заря сегодня без фантазий,

Без алых крыльев по жнивью,

И без надежд на синеглазость

Небес, не полыхнувших разом

В печаль несносную мою.

Без причитаний одиозных

На узкую ладонь реки

Летят расплавленные звёзды

И задымляют тростники.

Ах, осень, дьявольщина это,

Нельзя же так ни за понюх

Изъять прекрасные рассветы

У изумлённого поэта,

Живущего вчерашним летом

В едином мире, а не в двух!

Ответный шорох тростниковый,

Шипенье звёзд в рассветной мгле,

И абсолютная не новость –

Быть даже осенью готовым

К Любови новой на Земле!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Вы можете слова не тратить зря,

Я знаю, что такое предвкушенье,

Когда на жёлтой лапе сентября

Кленовый лист меняет положенье

И начинает нервное скольженье,

Пятиконечной звёздочкой горя.

Я под него ладони подвожу,

Укачиваю бережно и тихо,

Он сам прильнул к другому рубежу

Без нервных всплесков и дурного тика

Расцветок запоздалой земляники,

От заморозков скрывшейся в межу.

Не бейте словом слово по плечу,

Я проплываю около в истоме,

И напрягаюсь и сейчас взлечу,

И встречусь в небе с юной, незнакомой,

И рухну с ней на хрупкую солому,

Скользя по обнажённому лучу.

Луна молчит и не кричит Земля,

Не знавшая такого наслажденья,

Когда часы минутами пылят,

Минуты как секунды пролетают,

А предвкушенье тает, тает, тает,

И заморозки лужицы стеклят.

«»»»»»»»»»

Осень за июнями,

Серое по синему –

То ли в душу плюнули,

То ли сердце вынули.

Дёрнула ты плечиком,

Стёрла карандашное –

У порога вечности

Фонари погашены.

Я теперь за пьяного

И немногословного –

Нужно ли мне заново

Рисовать любовное?

Или безыскусственно

Чтить одноголосие,

Не врастая чувствами

В одноцветье осени?

«»»»»»»»»»»»»»»»

Давайте жить, любя друг друга

Не только в день, когда святой

Нас вынуждает плыть по кругу,

Сцепляя точку с запятой

И нетерпимость с нежеланьем,

И откровенность с долей лжи,

Назавтра строя рубежи

Взаимного непониманья!

Я выкрикнул тираду эту,

Гордясь собою, как щенок,

С утра покакавший в газету,

Чтоб заработать не упрёк,

А благодарность…впрочем, что вы,

Мой поэтический полёт

Бескрыл, беспочвен, без основы

И дрябл, как пошлый анекдот…

Но, перекручивая спину

В сухом томительном броске,

Я в каждом вижу Валентина

С лавровой веточкой в руке –

И даже тем, кого не очень

И откровенно не люблю,

Я пожелаю доброй ночи

В угоду дню и февралю!!!

“”””””””””””

Идите, гражданка, идите

По лёгкой тропе расставаний

В культуру миносского Крита,

А мне в деревенскую баню.

В чугунную ванну печали,

Рассеяв чердачные звуки,

Зелёной воды накачаю

По стонущим трубам разлуки.

Жестяным совком аккуратно

Золою ведёрко наполню,

Посыплю морковные грядки

Неряшливой бабки Петровны.

У нас тут кислотные почвы,

Зола им необходима…

Вы были случайною почкой

На тоненькой ветке рябины.

Ольха изнутри розовата,

Лучина нужна для растопки,

Сейчас бы сюда Герострата

Из вашей эгейской коробки.

Но древние мифы забыты,

От спички огонь по газете…

Идите, гражданка, идите,

Скучны вам подробности эти.

А я посижу у печурки,

Открыв на мгновение дверцу,

Чтоб щёлкнуть погасшим окурком

Ольховое дымное сердце.

«»»»»»»»»

Я знаю, я нужен тебе

Не чтобы копировать мужа,

Не чтобы котом на трубе,

А для вдохновения нужен.

Какой тут, простите, роман!

Я старше, чем мифы Эллады,

Твоим пониманием пьян,

А большего мне и не надо.

Когда привечаю тебя,

Ты пишешь изящней и тоньше,

И строки мажорно трубят

Весёлою стаею гончих.

Молчу я, и старая боль

Рождается новым приливом,

И снова я мчусь за тобой

Не старцем, мальчишкой сопливым,

И снова я строки несу

В экранную благонадёжность,

Баюкая навесу

Надежду на бестревожность.

А ты не молчи, ты пиши,

Слова выправляют обиды

На жизнь, ухищрения лжи,

На близкого, ставшего гидом

Не в тех лабиринтах судьбы,

Не в тех ординатах и датах...

Но, милая, это же быт,

Находка в нём вровень с утратой!

Я откукарекал своё,

А ты молода и красива,

И вносишь в моё бытиё

Зелёную ярость прилива,

И снова я мчусь за тобой,

Ловлю с монитора приветы...

О, боже, прости мне любовь,

Любовь виртуальную эту!

«»»»»»»»»»»

Ну что вы, что вы, что вы,

Уже стучится осень

Серебряной подковой

В мои недовопросы,

В мои недоответы,

В мои недожеланья,

И я прощаюсь с летом:

Прощай, не «до свиданья»!

Прощай, я был небрежен,

Прощай, я был нескромным,

Влюбляясь под Фатежем

И разлюбив в Коломне!

Всё мимо, мимо, мимо,

Взрываясь на частицы,

Меняясь, словно климат,

И отражаясь в лицах!

Но всё же, всё же, всё же

Все Золушки красивы –

Я жизнь свою итожу

Строкой медоточивой.

И подбиваю дебит,

И не ругаю осень –

Своё второе небо

С дождливым перекосом…

«»»»»»»»»»»»»»»

Миледи Осень, Вы со мною

Дождём и стужей,

А мне с сударыней Весною

Общаться нужно!

Ловить губами на рассвете

Её движенья –

Зачем мне в жизни кто-то третий

Без разрешенья?

Я не давал своих согласий

На Ваши трюки,

На не смешные переплясы,

Романс «Разлуку»,

И для чего мне, подскажите,

Миледи Осень,

Цепочка дней из перевитых

Тоской вопросов?

А Вы молчите, словно фея

В лесном сугробе,

Не грея, ничего не грея,

Не морща лобик!..

И молча с клёнов краснолистье

Слетает косо

В сырую длань протоколиста –

Миледи Осень…

«»»»»»»»»»»»»»

А осень клён короновала

Не ободками из металла,

А жёлто-красною листвою

Над бесшабашной головою.

Листва прорезана искусно

Лучом заката то ли грустно,

А то ль обязанностью лета

Нести ответственность за это.

Но что здесь август виноватить,

Он сам перегорел в закате

И выпал в сентябре осадком

На перекопанные грядки!

Ты знаешь, это непреложность,

Когда-нибудь и мы тревожно

Увидим белые короны,

Нам водружёные синхронно.

Тебе с оттенком желтоватым,

Мне с чёрной проседью агата

И, шмыгая простудно носом,

Под ноги выкатится Осень…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Мои слова не аксиомы,

Не тёплый ветер к ноябрю,

Нет в них наиграных изломов,

Что думаю, то говорю…

Укачивая на ладонях

Кленовый отгоревший лист,

Вычерчиваю Вас на фоне

Своих же собственных реприз.

Такая или не такая,

Но я уже столетье жду,

Когда, любовям потакая,

Вы мне откроетесь в бреду

Случайной сумасшедшей ночи,

Пробившей изморось окна

Не россыпью колючих точек

И не синонимом «жена»,

А волшебством, прозрачной феей,

Летящей бестревожно в дни…

Нет, очертить я не сумею

Непостоянные огни,

Вдруг полыхнувшие соломой

И вмиг пропавшие вдали…

Мои слова не аксиома,

Так, вроде дождика в пыли…

«»»»»»»»»»»»»»»»

А у клевера шапочки сладкие

Или, как говорят, солодкие

И глазёнки сияют кроткими

Удивительными загадками.

Я по клеверу бегом бегивал,

Зарывался лицом в прохладное,

Облака проплывали ватные

Под зелёной звездою Вегою.

Пчёлы падали на медовое,

Наполнялись пыльцою досыта,

В бело-розовой мелкой россыпи

Не жужжа про разлуку-проводы.

В дни и ночи вплетаясь перьями,

Проплывали дела сердечные,

Голосили птенцы в скворечниках

Многоразовым нетерпением.

Называли меня не Игорем,

А ласкательно и уменьшенно,

И девчоночки, а не женщины,

И носишками горько шмыгали…

Ах, да ладно вам, перемелется,

А, вернее, перемололось!..

А от клевера нынче холод,

Бело-розовая метелица…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Пахнет одуряюще рябина…

У рябины зонтики-цветы…

Небо опрокинулось на спину,

Мне в глаза заглядываешь ты.

Что в глазах?

Спокойствие и ласка,

Ледяного ничего в них нет,

Можешь утопить в них без опаски

Полные свои семнадцать лет!

Да и я нырну в твои под шелест

Перистого неба над собой,

Пожелав, чтоб вечно в нём горели

Огоньки надежды голубой…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Не хотите ль послушать сказку?

В ней сюжет незамысловат,

В ней поэт хуторским подпаском

Мчится солнцу наперехват.

Свистнул кнут по столетней пыли,

Грянул выстрелом по росе,

Отсекая словечко «были»

С красной ленточкою в косе…

Знаю, знаю, Вы жили сказкой,

Пусть не этой, совсем другой,

Знаю, смотрите Вы с опаской

В мир, изогнутый не дугой

Радуг, брызжущих по июлю,

А прощанием навсегда!..

Только зря Вы в себе замкнули

Путь в неведомое КУДА.

Я Вам действие по иному,

Посчастливей изображу

Без настырности полухромок,

Верещащих, как майский жук;

Без цветистого хоровода

В подорожниках у тропы –

Я подпасок иного рода,

Вы в руках у иной Судьбы!

Слово – бич, но не бьющий лето

За дождливую ерунду,

Зря пугаетесь Вы поэта,

Он не бросит Вас в лебеду

И не будет пылать огнями,

Домогаясь чего-нибудь!..

Впрочем, если согласны сами,

То позвольте мне расстегнуть…

Да-да-да, и взорвутся маки,

Из коробочек грянут в пыль,

Амазонкой метнётся на-конь

Торопливая вспышка-быль,

Понесётся на город сплетней,

Отпечатается в словах…

Вы хотите быть сказкой летней,

Предъявив на меня права?

Боже, Ваш я!

В любую строчку

Пальцем можете указать,

Я по ней пробегу щеночком

И щеночком вернусь опять

И, повизгивая игриво,

Нашу небыль постерегу

Здесь, где месяц ласкает гриву

У осокоря на лугу…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Последние погожие деньки…

Дня через три опять сойдутся тучи

Асфальты отсыревшие каблучить

И фонарей туманные кружкИ.

Ушёл сентябрь, но осень на посту

И продолжает головы морочить,

Деля себя на дробность серой ночи

И дней октябрьских ровный перестук…

Мы два крыла, летящие в ночи:

Моё крыло с намёком на усталость,

Твоё крыло, подцвеченное алой

Рекламностью неоновой свечи.

Зонт не творит с дождями чудеса,

Плащи намокли, шелестят жестяно –

Полшелестинки мне для покаяний,

Тебе остаток к искоркам в глазах.

Да будет так…

У каждого огня

Своя судьба, своё предназначенье,

Я для тебя болезненное жженье,

А ты не знаешь, кто ты для меня…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Бьются осени мои

В придорожный камень,

Среди них и сентябри

С тёплыми руками.

Лик прозрачный у зари,

Трепетная кожа...

До чего вы, сентябри,

На любовь похожи!

Рвутся осени мои

Старыми холстами,

Среди них и октябри

Жёлтые, как пламя.

И моя свеча горит,

Милую тревожит...

До чего вы, октябри,

На неё похожи!

Стынут осени мои

По одной причине –

Цвет меняют ноябри

На моей холстине.

Лёгкий иней, снегири,

Белые пороши...

До чего вы, ноябри,

На меня похожи...

хххххххххххххххххххх

исчезла женщина растаяв

пушистой тенью горностая

была и нет

и лёгкий след

рассвет

лучами заметает

ничто не рухнуло с небес

дни не рассыпались на части

я здесь

укачиваю стресс

она баюкает злосчастье

ещё бы пару капель сна

добавить ей и мне в ладони

сказать как мне она

нужна

но рты закрыты у бессонниц

ххххххххххххххххххххххххххххх

Разрыв-трава

и дней обвал

в снопы слова

я не связал

без боли

теплится едва

над полем

неба синева

летят дожди

наперебой

вердикт

подписанный судьбой

проштемпелёван прозой дня

ты в нём живёшь не для меня

на безымянных

нет оков

я странник

в сумерках веков

дворец хрустальный

строишь ты

для идеальной

чистоты

шуршат слова

прости-прощай

разрыв-трава

суха как чай

за бездорожьем мир иной

там ты не встретишься со мной

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Разбросалась ночь осенняя

По кварталам городским,

Никакого в ней горения,

Только дым, белёсый дым!

Это исповедь туманная,

К ней пристрочены года,

Уравнявшие желанное

С нежеланным навсегда..

Навсегда ли?

Ах, не спрашивай,

Не растрачивайся зря

На вопросы из вчерашнего

Золотого сентября!

До чего я малограмотен,

Не понять мне, почему

Ты приходишь не из памяти

В городскую полутьму...

Не из памяти заветреной,

Не из тех безумных лет,

Обескрыленных поветрием,

Заслонившим лунный свет...

Ты осенняя колдунья,

И, коль так, меня зови

Выщербить из тела лунного

Светлый камешек любви!

хххххххххххххххххххххх

... Летели минуты, летели часы

В горизонтали до той полосы,

Где северный ветер выталкивал южный

За беззащитную полуокружность;

Хрустел под ногами осенний ледок,

Я южному ветру ничем не помог,

Размежевала нас первая вьюга,

Ты выстыла сердцем и вышла из круга...

ххххххххххххххххххххх

... Спроси меня: ты чей?

Ничей! –

Отвечу, – я ручей,

бегущий за непостоянность

под крики разбитных грачей.

Спрошу тебя: ты чья?

Ничья! –