Текст книги "Стихотворения том 1"

Автор книги: Игорь Белкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 19 страниц)

Растворённой внутри алкоголя…

Знаешь, город, я, кажется, вспомнил –

Ты не утро, ты лишняя полночь,

Я – грустящий по вере паломник

И певец,

Но не в хоре,

А сольный!

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Я кому-то причинил много боли!

Где-то как-то и зачем почему-то

Отшагал я эту жизнь шалопутом,

Отлетал над голубицами кречет,

Не деля себя на чет и на нечет!

Я кому-то причинил много боли!

Вьётся серое перо по-над полем,

Белый пух туманит лико рассвета…

Я прошу у всех прощенья за это!

Кто-то точит на меня злое жало,

Ухожу я по асфальтам к вокзалу,

Дрогнут шпалы, скорый поезд умчится,

Не догнать меня израненым птицам!

Да и нужен ли я им, перемятый,

Опушёный по вискам белой ватой,

Принимающий разлуку без боли,

Как актёр, уже ушедший из роли?

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Ветер ууу кричит в отдушине-трубе,

Сигарета зацепилась за губу,

Дым прокашлял серой струйкой по судьбе

И уполз на встречу с этим ветром УУУ.

Ванной комнате разруха не грозит,

Кафель чист и кран не падает в отруб.

Проживавший до меня здесь индивид

Был хозяйствен, но ушёл в песчаник вглубь.

Треснул сердцем… ну, да пух ему в пески!

Он туда, а я сюда душою всей

То ли греть себя у ласковой руки,

То ли жечь её горячностью своей.

Будь, что будет… размышляю и курю.

Дым клубочком – и в отдушину клубок.

А снаружи лёд хрустит по ноябрю.

Задымлю я, видно, белый потолок…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

В просвете между днями,

Меж Завтра и Вчера

Я проживаю с вами,

Носители добра;

Ценители портвейна,

Любители борщей

И подвигов семейных

На пене простыней.

На часиках двенадцать,

Чёт-нечет при нуле,

Есть время посмеяться

Тем, кто навеселе,

И поделиться шуткой

С тем, кто от жизни пьян

В дрезину, в сиську, в дудку,

В галошу, в драбадан!

Итак, застыло время,

Кукушка ни ку-ку,

И стрелки, словно лемех,

Пространство не секут.

Страна на переломе,

По графику подъём,

И – не срывайся в омут,

Мой всероссийский дом!

Ага! – воскликнет недруг, –

Нашёлся патриот

За тыщи километров

От нашенских забот;

Донашивая хлопок

От брежневских времён,

Молчал бы там в Европах,

Не нужен твой трезвон!

А я и не трезвоню –

Обозреваю даль –

И бьётся в подоконник

Привычная печаль:

Мне в Завтра бы с тобою

Войти,

И по росе

Пить небо голубое,

Единое для всех!

«»»»»»»»»»»»»»»

Март шагает по асфальту,

В лужах лёд дробит на смальту,

Частокол сосулек влёт

Обратив в хаос из нот.

Кап-кап-кап, стекают ноты,

Обнажаясь при полёте:

До чего же чистый он,

Наш хрустальный перезвон!

Поэтические руки

Отфильтровывают звуки,

Превращая их букет

В удивительный сонет.

Дальше – больше и цветнее –

Ломкой сказочной камеей

Первоцвет на грудь Земли

Ляжет.

А потом шмели

Май-апрель снесут дуплетом

В обязательное лето,

Расхохочется весна:

До чего же я смешна!

Ой, смешна ли?

Не поверю,

Ты не выглядишь тетерей,

Ты не бережёшь себя,

Жизнь рождая и любя!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Я по жизни пробежал напролом,

Спотыкаясь и крича в небеса,

Стрелки времени углом да углом –

Чёрно-белая моя полоса...

Разнобокое моё житиё,

И такому несказанно я рад,

Ничего, что выстывает бельё,

Если в мире снегопад или град.

Перемелются года на муку,

По любви не проскрипят жернова,

Не накатит ей разлуку в строку

Заполошная моя голова...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Нужно уметь говорить слова,

Чтобы они дошли до людей

Безо всякого торжества

И насильственности идей;

Необязательно светочем быть,

Праведником или Христом –

На примере своей судьбы

И доходчивым языком

Объясни непонятливому, зачем

И почему в этом мире мы

Гасим клинышек на свече

Перед натиском полутьмы...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Испытывая жизнь на прогиб,

Набросив звёздные плащи,

Воюют сумрачные боги...

Трещи, Вселенная, трещи!

Стекают искрами кометы

С беззвучных пламенных мечей

И наблюдает кто-то Третий

За поединком силачей.

Регулировщик он, Вершитель,

Хранитель истины и лжи,

Ему до ятя и до фиты

Букашки, люди и стрижи.

Бог Зла не выдержит сраженья,

Уйдёт в туманность на века –

Земля очистится от тленья,

Вздохнёт легко наверняка.

А если бог Добра, изранен,

Сбежит в зазвёздную юдоль,

Нас будут новые тираны

Лопатить поперёк и вдоль.

Вершитель холоден, бесстрастен,

Ему Вселенная – кино,

А мы – колода карт в две масти,

Или костяшки домино...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Травостой густой в июле,

Пчёлы тяжкие, как пули

На излёте...

Мёда в них

Под завязку.

А в тени

Улья вытянулись в ряд...

Жизнь, тебе я очень рад!

Щедро радости транжиря,

Поскитаться бы по миру,

Отмахнувшись от забот:

Время, это подождёт,

Пусть лиричная строка

Фета вьёт из мужика!

В лёгкой куртке на подкладе

Из рулад одной наяды,

Певшей песни тет-а-тет,

Вместе с ветром пролететь

Мне бы по крестам дорог

Вдоль и даже поперёк.

Честным людям поклониться,

Сердцем вклиниться в зарницы,

Рядом с ними вспыхнуть вдруг

И упасть на спелый луг

Жаркою дневной звездой,

Невозможно молодой...

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Да будет литься свет из глаз,

Пронзая нестабильность ночи,

Пока в аорте кровь клокочет

Не театрально напоказ!

Да будут внуки нас ценить

За жизнь, подаренную нами,

Да расцветут под их руками

Любые сумрачные дни!

Да пусть в банальности сует

С обыденною трын-травою

Мы похороним неживое,

Живому дав зелёный свет!

Да пусть трагичностью людской

Не затуманится планета,

Признав любовь приоритетом,

В скрижали вбив её строкой!

Я всё сказал, что пожелал,

Да будут замкнуты вокзалы

Для отъезжающих в Усталость...

А жизнь по-прежнему светла!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Вплетая в облачно-кружевное

Благополучие неземное,

Безгрешный ангел, скольжу над миром

Зла не познавшим добрейшим Лиром.

А где-то фразы жуёт и мямлит

Принявший схиму бедняга Гамлет

И щурит глазки чудак Йорик,

Хлебнувший вдосталь чужого горя.

Привет вам, люди, привет вам, тени

Неразрешений и вожделений,

Вас примирила сама Гекуба,

Листая годы, целуя в губы!

Шумят протоны, развёрсты латы,

Пояшет Землю ремнём экватор,

Следит за спутниками локатор…

Всё это было уже когда-то!

Всё было, было, я помню точно,

Я тоже слеплен из прошлых точек,

Светло сиявших на небосклоне,

Который проклял старик Полоний.

Я белый ангел, я серый демон,

Я – отвергавший судьбу и время,

И прожевавший совместно с вами

Смешинки арте и горечь драмы…

“””””””””””””””””

Из цикла СЕГОДНЯ О СЕБЕ.

Что-то с памятью не так,

Ничего почти не помню,

Пульс грохочет как отбойник

Или Разина кулак.

Брысь, разбойник, я не князь,

Нет ни сЕребра, ни злата,

На словечки я богатый

И могу шутить, смеясь!

Никого не стрелю влёт

Ни направо, ни налево,

Мысли сыплются на древо

Новых праведных забот.

И печальною княжной

Не пугаю волжский стрежень,

Я с красою женской нежен

И она нежна со мной.

Мне и память ни к чему,

Ибо я вступаю в осень,

Что в неё швырять вопросы

Не по сердцу –

По уму???

«»»»»»»»»»»»»»»»

Из цикла СЕГОДНЯ О СЕБЕ.

Я не ваш, я ничей,

Не болванка для мечей,

Не мишень для Робин Гудов,

Не топор для палачей!

Сам себе по себе

Я не прыщик на губе,

Не горшок с разбитым днищем

На всемирной городьбе.

Голова босиком,

Брюки мятые мешком,

Нос не как у Аполлона,

Баклажаном, не крючком.

Дамы мимо скользят,

Оттопыривая зад,

И отлавливают в сети

Олигарховых внучат.

А меня хоть убей,

Не орёл я, воробей,

Супротив роскошных «мерсов»

«Жигулёнок» мой – плебей.

Но зато я ничей,

Не мука для калачей,

Не рулончик в туалете,

Не брелочек для ключей...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Сидим мы с Дарвиным.

Втроём –

Ещё тут Брэм подсел к нам,

Стаканы с водкой – на подъём! –

И огурцы в тарелке.

Хрустим.

Дымим.

Табак хорош,

Турецкий, не иначе,

Не самосад, едрёна вошь,

Подсушенный на даче.

Три литра водки на троих –

Забава, слёзы, мелочь! –

И Дарвин мне ногой под дых –

Добавить захотелось.

А тут по телеку: война! –

Грузины прут на наших! –

И «Грады» сеют семена

Крупней любых фисташек.

Кровь, танки, взрывы и бинты,

Разрушенный Цхинвали...

Брэм чисто говорит: кранты,

Пипец пришёл моралям!

Учёный ведь, а нате вам,

По-русски чешет резво,

Не то, что европейский хам

ООНского Совбеза.

За водкой сбегал я, слетал

Быстрей Гаруна с ланью,

Иначе Дарвин бы фингал

Впаял мне со стараньем...

Старик занюхивал кинзой,

А Брэм пытался рьяно

Нам доказать, что в мезозой

Проникли обезьяны.

А я вопил, что неолит

Сейчас, и хрен не репка,

За что учёными побит

Был очень-очень крепко.

Мораль???

Какая здесь мораль,

Мне россиян погибших жаль

И стареньких учёных,

Поверивших в законы,

Что человека сделал труд

Из обезьян...

Законы лгут,

Сегодня всё наоборот –

Здесь мезозой.

Война идёт.

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Причина нелюбви во мне самом!

Возможно, ржавчина разъела клапан

Или забило выходы дерьмом,

Которым я по жизни был обляпан.

Улыбка не уходит за лицо.

Чем шире нос, тем проще быть задетым

Ежовой рукавицей и яйцом,

Летящим сквозь запреты-незапреты.

Я слишком прост для всяческих табу,

И вы просты, шагающие рядом

В одну единомерную судьбу

С финалом у кладбищенской ограды.

Там все равны и вдоль и поперёк,

Из-под креста ручонку не просунешь…

Типун бы мне за эту пару строк,

Но я пока не встретил Гамаюна.

В мозгу гвоздём: я не люблю тебя.

В плечах вопрос: а отчего бы это?

Другие чёрт те что вокруг столбят,

А им любовь авоськой и в пакетах!

Иду за стол. Но не в пивную, нет!

За грубый стол, оставшийся от деда.

Дед был мудрец, он мог бы дать совет,

Да прах его изъеден бересклетом.

Он где-то там, в одной из тех могил,

Что вроде общежитья для солдата,

А я со строчкой мучаюсь, дебил,

Любовь пытаясь выжать из собрата...

«»»»»»»»»»»»»»

Поскрипывает Смерть:

Ты прыть свою умерь,

И не дразни гусей,

Похоронив друзей!

А я и не дразню,

Оставьте болтовню,

Друзья самосожглись,

Подпитывая жизнь.

Был жар от них такой,

Что не коснись рукой,

Жаль, у шальных огней

В запасе меньше дней.

И тысячи тревог

Не сбили бы их с ног,

Но порвала сердца

Неистовость свинца.

Стреляли...

В том краю

Им стопку не нальют,

А здесь им всё равно,

Кто пьёт за них вино...

Что прыть моя, что – прыть?..

Друзьям бы жить и жить,

Чтоб перелить в меня

Хотя бы часть огня...

«»»»»»»»»»»»»»»

Я сочинил сегодня стих

О том, что солнце пало с неба

В большую кучу ширпотреба,

В людскую, господи прости.

Я сочинял ещё о том,

Что скрыло вязкой небылицей

Посмертно съёженные лица

И чувств немой металлолом.

Я мог ещё бы ковырять

Метафорическую массу,

Но время рядовым запаса

Поднять велело якоря.

Мой броненосец устарел –

Мишень для скорострельных пушек,

Но я ему как винтик нужен

В его тактической игре.

Торпеда...

Палуба торчком...

Кого-то крабам на кормёжку,

Кого-то соскребали ложкой,

А мне без ног – в металлолом.

Зато опять пишу стихи

О человечьем ширпотребе,

А мир, почёсывая репу,

Чтить не желает чепухи...

«»»»»»»»»»»»»»»

Мчится поезд мимо просек

Из весны по лету в осень,

И постукивают стыки

Однозначно и безлико.

Лист кленовый парашютом

Прилепился на минуту

На стекло в моём вагоне –

Слепок с праведной ладони.

Но на первой остановке

Соскользнул с него неловко,

Сгинул там, где снизу шпалы

Серым мохом обметало.

Ах, ты, красочное лето,

Сто репейников в кювете,

Сто дождей одной стеною,

Что ты делаешь со мною?

Ничего оно не слышит,

Увлекает поезд в нишу,

Где задумчивая осень

Отражает звёзды в росах...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Облокотилось солнце на сосну,

К ветвям прилипло.

День морозный вязок,

Туман холодный тянется к окну,

На стёклах нарезая метастазы.

Букет из пальм.

Ещё один букет.

Сплошные джунгли, хоть бери мачете

И вырубай во времени просвет –

Тропу для заблудившегося света...

А можно полусумрак разогнать,

Кричать: люблю! и выбежать наружу...

Но, боже мой, я стоик и стагнат,

Устойчивой морали мне не рушить!

Не выбегу, останусь за окном,

Семейный быт не взбудоражу вздором,

И буду сердце согревать вином,

Вид на декабрь задёргивая шторой...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

...овражком стекало

в подойник рассвета

молочно-туманное лето,

последние грозы ворчали устало,

туман нарезая в брикеты.

Брикет на запруду,

на омут бездонный,

брикет в камышовую заводь,

где сонный

мальчишка карасиков удит

и плещутся утки-купавы.

Свистящее время росистую осень

на медленный вальс приглашало

и кутали в снежные шали

у просек

берёзы отцветшие косы.

Вы знаете, это моё представленье,

я главный герой, а не зритель,

и жаль, что мгновенья –

смотрите, смотрите! –

Истаяли где-то в зените.

Остался туман

и рассветная сырость,

гусей караван

на полотнище неба,

берёзовый лист, пометавшийся слепо,

и павший мне в руки из прошлого мира...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Поцвинькайте, синицы, за окном,

Я рад, приобретя путёвку в осень,

Услышать перехлёст разноголосий

На розовом, багряном, золотом!

Расслаблен и ленив субботний день

Без дальнего прицела на суетность,

Штрихи забот легки и незаметны

Ни мне, ни вам, усеявшим сирень.

Приятен миг рождения стиха,

Когда глубины сердца или неба

Ласкает первородный птичий щебет

Без переосмысления греха.

Есть ощущенье жизни – не фантом,

Не зомби я в ладонях мирозданья,

А человек, имеющий желанья...

Поцвинькайте, синицы, за окном!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Прямолинейность солнечных лучей

Дана не для нанизыванья жизней

На грубые булавки палачей

Во времена духовных катаклизмов.

Сжигали ведьм на медленных кострах,

На гильотинах головы срубали...

А я иной эпохою пропах

С чудовищною верой в пасторали!

Там было всё, что надобно душе

Кричащей или выгоревшей молча

Под звучные газетные клише,

Где каждый лозунг праведно игольчат.

Я повторюсь бездумным какаду:

Сейчас не та, сейчас не та эпоха!

И в личное спокойствие уйду,

Нырнув поглубже, словно утка-крохаль.

Устал, устал я вывернутым жить,

Выплескивая сердце на матрасик,

Где люди, куражи и витражи

Слились в одну пластическую массу...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Гляжу в пространство, там созвездья скачут

Быстрее, чем секунды у часов,

И разве мне на всероссийской кляче

Догнать Орла и тройку Гончих Псов?

Да никогда!

С моим менталитетом,

С моим желаньем зайцем оседлать

Запятки у общественной кареты

Иль на халяву выпить литров пять???

Какой пассаж!

Деревню истребили,

Мустангов извели на колбасу,

А всё равно из рога изобилий

То истекает, что я сам нассу.

Прошу простить за искреннее слово,

Оно правдиво, ибо сам живу

Не дачником у берега чужого,

А при своей России наплаву...

Гляжу в пространство, где созвездья скачут,

Путь Млечный изливается рекой...

Наверное, там всё у них иначе,

Наверное, менталитет другой.

На ближнего никто не точит шашку,

Патрон не оснащается пыжом,

Сосед соседу не стреляет в ляжку

За то, что он купил себе «Пежо»...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Кривясь крылом, просчитывая влёт

Восход один, потом другой восход,

Летит романтик над страною грёз,

Себя не увлекая под откос.

Озлобленному жизнью не помочь,

Надеющимся свет не обесточь,

Влюблённому дорогу не засти! –

И сколько аксиом ещё в пути...

Добро и зло размешаны в одном

Флаконе...

Он романтику знаком,

Ему любое резкое ребро

Дано перезатачивать в добро.

А я не тот, я всё храню в себе,

Хриплю вороной на печной трубе,

И потому обочины дорог

Приветствуют меня: ты наш, сынок!..

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Приглушая арбитраж сорочий,

Луч закатный пробежал по клёнам,

Не калёный,

А уставший очень

На пороге у прохладной ночи.

Бабье лето календарно сникло,

Треугольник журавлей в полёте –

У природы замкнутые циклы

И сейчас и в Оно Геродота.

Травы снегом белым подкосило,

Слишком рано холода настали...

Я заложник у тебя, Россия,

Журавлёнок из летящей стаи!

Пересечь простор земной несложно,

Да тревожно

Что-то сердце бьётся –

Проще в жизни быть канатоходцем,

Чем в Эдеме

На далёких тропах

Вычесть время

И сорваться в пропасть...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Стихи мои для многих устарели,

Наверное, в них очень много прели

И горечи за битые дороги,

Уложенные в Русь не по эклоге.

Я их прошёл любя, надеясь, веруя,

Не мысля, что на уровне с химерами

Искусственно вращён в соборность века,

Где Квазимодо слыл за человека.

Быть равным среди равных – это просто,

И не переходить за утлый мостик,

Закрыв глаза на прегрешенья князя,

Зачатого моей страной в экстазе...

О чём бишь я курлычу над строкою,

На время отрешившись от покоя?

Ах, да, о том, что стал я мухомором

И не желаю с молодёжью спорить.

Рискуя повседневно головою,

Она спешит прочувствовать живое,

Не совершая в прошлое демарши,

И повторяет вновь ошибки старших.

Молчу, молчу...

Погасшему созвездью

Не заливать космическую бездну

Огнями, пережёванными тьмою

Над новою дорогой не прямою...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Сгорела звезда за небесным кюветом,

Погасла...

Никто на Земле не заметил

Последнего света от камня на перстне

Создателя дней со стократностью версий.

А я подсмотрел, я увидел, запомнил:

За длинною лентою аэродромных

Слепящих огней та звезда промелькнула

И канула блицем в тревожащем гуле.

Моя ли она?

Я не знаю, простите!

Обычный земной и посредственный житель,

Я разве гожусь для прочтенья загадок

И действий, меняющих сущий порядок?

Ревёт самолёт, и кострами-глазами

Набухшую ночь истерично пронзает,

Чтоб снова вернуться в земное мгновенье

Глиссадною ниткою по тяготенью.

Сгорела звезда...

Понимаешь, Создатель,

Я тоже у жизни повис на канате,

Лепя что-то новое...

Ты постарайся

Канат не задеть нечувствительным пальцем...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Родившийся в киновари

Заката,

Из-за морей

В ночь заморозок ударил

По шелесту снегирей.

Теряя последнюю влагу,

Заиндевела ольха,

Застыла на полушаге

К спасительной шубке мха.

Попыхивая сигаретой,

Похрустывая тропой,

Касаюсь пушистых веток:

Я вижу, я не слепой –

Тебе не по нраву холод,

Но всё же терпи, ольха,

Тем более что ты к боли

По сути своей глуха!

А утро уже пугает

Грудастого солнца шар...

Не протестуй, нагая

Оттаявшая душа!

Прислушайся к суматохе

Проснувшихся снегирей

И мысли, что жить неплохо

За пазухой ноябрей...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Новый день, закат-восход...

Руки-крылья растопырив,

Совершаю я облёт

Удивительного мира.

Он не создан на заказ!

Вообще его создатель

Где-то прячется от нас

За пространства и за даты.

Две смешинки на губе,

Шар земной ему за глобус,

Ноль внимания к судьбе

Мировых междоусобиц.

Прорываю неба хмарь,

Вверх кричу испитым басом:

Эй, создатель, ты дикарь,

Птеродактиль из триаса!

Разве можно быть таким

Равнодушным до печёнок –

Люди гибнут, словно дым,

В битвах новоиспечённых!

Вдруг разверзлась тишина

Непотребными словами:

А пошёл-ка ты бы НА,

Гулко хлопая ушами!

Новый день, закат-восход,

Гололёд, в квартире сырость,

Ничего не дал полёт

Мне над симпатичным миром...

«»»»»»»»»»»»»»»»»

© Copyright: Игорь Белкин, 2011

Свидетельство о публикации №111082300067

Хранилище 22

Игорь Белкин

Фронтально или с фланга левого

Через биение сердечное

Вползает время с перегревами

В аорту тела подопечного;

И по-хозяйски регулирует

Шкалу страстей и лимб у жалости,

Уравнивая дебоширами

Потухших с цветом побежалости.

А я и в ту, и в эту сторону,

И даже где-то с упреждением

Навстречу раскрываюсь створами,

Шлюзуя веру и сомнения;

И ноль внимания на тромбы и

На то, что полыхнёт петардою,

Распавшись на углы и ромбики,

Моё явленье миокардное...

«»»»»»»»»»»»»»»

Не намекайте мне на вечность,

Себя в неё не протолкнуть, –

И ляжет стервой поперечной

Тень от надгробия на грудь.

В тяжёлом чудится безмолвье,

А в невесомом чистый звон,

А я насыщенной любовью

Доныне удовлетворён.

Просвищет горлица чего-то,

О чём-то иволга споёт,

Под плоский круг солнцеворота

Всплывёт иное бытиё.

Оно поглаже, помоложе,

Оно вписалось в тему дня,

И у крыльца не потревожит

Разбитый временем плитняк.

А, впрочем, что мне артефакты,

Когда меня на свете нет,

Когда дыхание Галактик

Развеяло мой силуэт?

И до чего же юный Встречный

Не прав, читая жизнь с листа:

У приземлённого навечно

В груди не сердце –

Пустота...

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Кому-то кажется мир бардаком,

Кому-то ландышей перегоревшим букетом,

А кому-то мчаться бы босиком

По его прохладным рассветам;

В тишине настраивать альт,

Пальцами перечувствовать деку

И вертикали дождей,

Ломающихся об асфальт

В унисон гудящему веку.

Можно звуки рубить кайлом

Из гранитно-красной породы

И жить не за музейным стеклом,

А подобием громоотвода...

Собственно, патетика вся,

Я не спартанец в Фермопилах,

Погибший при исполненье присяг

Ради незащищённого тыла.

Мне грозы не вытеснить со страниц

Жизненной книги, читаемой всеми,

Но всё же, мир, в глаза загляни

Человеку, внесшему лепту во Время –

Угластому, с матерком-ветерком

Бегущему по прохладным рассветам,

Не признающему мир бардаком

Любой из многомиллиардных клеток...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Перекликнусь со стерхами

Очень личной рапсодией,

У давления верхнего

Снизив планку тоски по Родине.

Монотонная звонница

Раскачала душевный мостик:

Кто в России сейчас поклонится

Родительскому погосту?

Перекликнусь с грачами я,

По-весеннему шалыми,

И своими печалями

Зимний западный ветер пожалую.

Это было бы здорово –

Будто сам улетаю по-птичьи я

На восточную сторону

Недоступного мне заграничия...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Не судите дядю строго

За неколокольный звон,

У него одна дорога,

А у жизни миллион!

Он учился и работал,

Целовал Любви цветок,

Жизнь плела ему заботы

Словно девица венок.

Где-то ТАМ гремели пушки,

Загоняя кривду в тьму,

А она пекла ватрушки

Непосредственно ему.

Иногда свинец под чёлку

Дяде тоже залетал

И хирург сшивал иголкой

Дяде разные места…

То, что было, мимо птицей,

То, что есть, лежит в руке,

Можно Жизни поклониться:

Ты со мной накоротке!

Я тебя целую в щёчку,

Ты мне в быт слезу не льёшь!..

Всё, на этом ставлю точку,

Дядя на меня похож…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Мимо острова Буяна

Мчат фрегаты в океаны,

Чтобы выжечь на пути

Злобу, господи прости.

Основательно и щедро

Паруса набиты ветром,

Словно груди у девиц.

Пушки смотрят из бойниц.

Я сижу на ржавой кочке,

Пользую нужду листочком,

Полирую дочиста

Разные свои места.

Не грызут меня заботы,

Если где-то и кого-то

Ахнут жареным ядром

Сквозь грудину напролом.

Очень нужно, ёлы палы,

Чтобы в воздухе свистала

Непрерывная картечь,

Изводя чужую речь!

А иначе.... а иначе

ТОТ придёт и нам всобачит

Пулю в глаз иль вилы в бок,

Иль подвесит за свисток...

Я на острове Буяне

Струйку выпустил фонтаном

И, деянье завершив,

Записал его в актив.

Эй, ребята на фрегатах,

Бейте в гриву супостата,

Надерите хвост ему!

Добрый ветер вам в корму!

Собственно, своё я сделал,

Душу облегчил и тело,

Можно вновь к пивной шагать

Пиво пить, едрёна мать.

А кораблики, из пушек

Сбив с кого-то сто веснушек,

Может быть, вернутся, иль

Разлетятся сами в пыль...

«»»»»»»»»»»»»»»»

Светло пространство бороздя,

Летят соломинки дождя

На землю липкую,

И лужи вздрагивают цыпками.

Ещё цветёт чертополох,

Багряно рдея,

В углу аллеи,

Где присох

К ограде прошлогодний мох

Седой бородкой Берендея.

Ещё к чугунному литью

Прилипли нити паутины,

С несозревающей рябиной

Связав настойчивость свою.

А в целом осень в сентябре

Ползёт лавиной по горе,

Стирая гранью

Все нереальности сознанья,

Что фантастичностью своей

Плетут полотна из дождей

По Заэкранью...

Опять рябиновые гроздья,

стократно повторяя трюк,

в туман закатывают звёзды,

ревнуя лето к сентябрю!

Резные белые вуали

под птичье робкое фью-ю

стекают по горизонтали

в лощину к тонкому ручью.

А тот, дробя на кольца света

недошлифованный восход,

разочарованному лету

романсы грустные поёт...

хххххххххххххххххххх

Не грезят в клетках попугаи

О дальней родине своей,

Лежащей за Лазурным краем

Или за тридевять морей.

А я живу незастеклённым,

Не за каким-то витражом,

И достаю рукой с балкона

До ветви благостного клёна

В пространстве тоже не чужом.

На этом ставлю многоточье,

Оно уложится в столбец

Бессонниц, порождённых ночью

Под знаком Овен и Стрелец.

Рассвет.

Собаки гулко лают –

Три припомоечные пса,

Они здесь с детства проживают,

И что им в клетке попугаи –

Так, безголосая попса...

Ххххххххххххххххххххх

Синица у меня в руках,

Журавль в небе недоступен...

Мой мир таится в сосняках

И в сапожищах-мокроступах.

Носки потолще натяну,

Корзинку в руки, и неспешно

Уйду в знакомую страну,

Страну покоя и безгрешья.

А там во мху боровики

И гонобобель сизый-сизый,

И вдоль дороги козляки

Не требуют въездную визу.

Ребята, среди вас я свой

От серых брюк на грузном теле

И до извилины кривой,

Единственной у менестреля!

А было б их хотя бы две,

Я пел бы песни не такие,

Не нёс синицу в рукаве

И не искал места грибные!

Но для чего о журавле

Вести с извилиной дебаты,

Бродя по собственной Земле

Не приживальщиком, а братом?

И, выпятив крутые лбы,

Под неумолчный треск сороки

Ко мне торопятся грибы,

В корзинку втискиваясь боком...

Ххххххххххххххххх

А вот и Рождество Христово,

За ним и Новый Год, и Старый,

И вновь в работе пивовары

И потребители хмельного!

Кому кагор, кому покрепче,

Кому чаёк в семейной кружке,

А мне любовь со старой клюшкой,

Но самой лучшею из женщин!

Не обижайся, дорогая,

На произвольность аллегорий –

В перенасыщенном растворе

Кристаллы веселей играют!

У атеиста, между прочим,

Как у любого богомольца,

В груди горячим светом солнце

Перебивает мраки ночи.

Да будут радостны мгновенья,

Да ляжет самобранкой скатерть –

Нам праздники любые кстати,

Когда мы пьём за Возрожденье!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Мчится жизнь, стучат колёса,

Вымерзает в зимы осень,

День опять не стоеросов –

Нет вопросов у матросов.

Дуб стоит, ни стар, ни молод,

Съел кабан упавший жёлудь,

А народ без произвола

В Иордань сигает голым.

Вот такие вот расклады!..

Надо вам или не надо,

Но грохочут водопады

В ожерельях тёплых радуг!

Будь гурман ты иль дистрофик,

Или хитрый Мефистофель –

Всё равно ты ешь картофель

И бытуешь на Голгофе.

Что там завтра, непонятно,

Почему на Солнце пятна,

Почему лицеотвратна

Ложь на фабуле плакатной?

У матросов нет вопросов,

Да и день не стоеросов,

Да и жизнь шагнула в осень

Без особых перекосов...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Не пишется.

Болеется чего-то

обилием гриппозных метастаз...

Сейчас взлететь бы юнгою на клотик

и рухнуть телом в обнажённость фраз,

и выплыть на волне температуры

в иную озорную ипостась

не плоскою потливой офиурой,

а Тариэлем, рыцарством гордясь;

и победить не барса в снежных скалах,

а иноземца, вторгшегося из

пределов дальних, где недоласкала

заря цветистость христианских риз.

Не пишется!

Звучание метафор

клубком свернулось – тронуть не моги!..

Луна блестит опаловым аграфом

сквозь прорези прерывистой пурги;

тускнеет мир, и паутина бреда

невидимо опутала виски,

и Муза жить перебралась к соседу,

на память не оставив ни строки...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Не странствуй, если веришь в обречённость,

Не жди добра, рассеивая зло,

Не выдавай за нимб у Аполлона

Своё несовершенное гало!

У демократий слабая защита,

У диктатуры жёсткое лицо,

К вершине власти движется политик,

Отплёвываясь словом и свинцом.

У истины ранимый микроклимат,

Агрессор стратегичен и ершист,

А ближнему любовь необходима

Для очищенья мыслей и души.

Не совместить у диспута начала,

Клеёные из антивещества,

Твой оппонент с опущенным забралом,

Да и твоя секира не мертва.

Не утверждай себя на пирамиде

Жрецом среди обугленных ягнят,

Чтоб не могло в калейдоскоп обиды

Смотреть на это Будущее, брат!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Есть потребность

Чокнуться с мужиками,

К чаше хлебной

С вытертыми краями

Присоседив

Парочку поллитровок –

Дух не вреден

И для знакомства повод.

Зреют вишни

Близ молодильных яблок...

Я не лишний

И на лицо не дряблый,

Я в горниле

Жжён и не раз прокован –

В этом стиле

Первое будет слово.

Лук зелёный

В соль и на зуб хрустяще...

С лёгким стоном

Жаждущий да обрящет!

Пей вторую

И не забудь о третьей,

Боль земную

Высыпав междометьем.

Стол дощатый

Выскоблен, не ущербен...

После пятой

Всё вообще до вербы –

Хоть по ямам

К выцветшему погосту

В гости к маме,

Спящей легко и просто.

Но, простите,

Вёрсты не всем покорны,

Да и шито

Белое нитью чёрной,

Не приткнуться

К Родине левым боком –

Сто обструкций,

Как недоступный локоть...

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Я побывал в краю, где росы

Ценили общество моё,

Июльским утром без вопросов

Входя в мальчишечье житьё.

Здесь всё не так, всё изменилось,

Асфальт разлёгся полосой

Там, где соседская кобыла

Губами мяла травостой.

Жужжанье пчёл смело куда-то

И палисадник у окна

Уплыл в невидимую святость,

Что мной сегодня рождена.

Я трогаю рукою время,

В котором безвозмездно рос,

И нежно-белые сирени

Мне отвечают на вопрос:

О, да, невозвратимо это,

Но ты не очень-то грусти,

Все палисадники на свете

Однажды говорят «прости»!

«»»»»»»»»»»»

По дорогам, перечёсанным

Серыми ветрами осени,

Мелко сеяные дождики

Бродят, забивая гвоздики:

Гвоздик в жёлтый лист берёзовый,

Гвоздик в камень стоеросовый,

Гвоздик в душу субконкретную,

Не весеннюю, не летнюю…

«»»»»»»»»»»»

… А день как день, с изнанки серый он

и затуманенный слегка,

и в небе мечутся галерами

испуганные облака.

Чего боитесь, пышногрудые,

я здесь под пологом дождей

давно ужился с пересудами

и с неприятием людей

безрадостного цвета времени,

вдруг искажённого не мной,

а нерешёнными проблемами

из той же памяти людской…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

... а мир блажен, а люди это строчки,

в них одиночки

сцеплены в цепочки,

бегущие по чистому листу,

и дай им, Бог, земную красоту!

Вам никогда не догадаться,

Что мне сегодня восемнадцать,

Что я родился на заре

В том, довоенном, январе!

Стегали белые снега

Стога, деревню, берега,

А я весёлою струёй

Мир покорял перед собой!

И покорил…

Живу сейчас

Не для себя, для синих глаз,

Несущих мне ответный свет

Сквозь слов ромашковый букет.

Мне восемнадцать…

В мир входя

Под плеск всезвёздного дождя,

Я руки к солнцу протянул

Без боли за свою страну.

А боль пришла потом, потом,

Она не миновала дом,

Глядящий в судороги дней

Подсолнухами у плетней.

Но это в прошлом…

А сегодня

Я юн, как праздник новогодний,

Уткнувшийся в моё плечо

Бенгальской яркою свечой!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Я по галактикам не спец,

Свою-то Землю знаю еле,

В её неспешные метели

Входя, как с девой под венец.

Ещё июльские дожди

Мне заменяют страсть по звёздам,

Смывая горечь и коросту

С дорог и жаждущей груди…

Фонтан на площади шумит,

В дневную толчею вплетая

Не гурий из Бахчисарая,

А малой радуги визит.

Я в многоцветье погружён

Не созерцательно, а строго,

Мне обивать ещё пороги

У странствий или у времён.

И что галактики и дрожь

Планет незнаемых и дальних,

Когда своя Земля медальна

Зовущей свежестью порош?

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

По Эстонии рассветы

Те же, что и по Руси...

Паруси, прибрежный ветер,

Мне рубаху паруси!

Хлебный запах из пекарен,

Опьяняюща ваниль...

Вдалеке плывут драккары,

Разбивая волны в пыль.

Светлый Рюрик, рыжий Эрик,

Сто берсеркеров-бойцов,

Не считающих потери,

Не теряющих лицо...

Здравствуй, мир нерусских хроник

Из готических углов!

Вновь тебе бессмертный Хронос

Отдаёт своё тепло.

Солнце режется драккаром

На частицы зла-добра,

А земля исходит паром,

А у моря детвора.

Что ей викинги и русич,

Что ей времени канва

И рунические бусы,

И славянские слова?

«»»»»»»»»»»»»»»

В светлой памяти снегов

Млеют капли дождевые,

Удивительно живые

С радугою в сто тонов.