Текст книги "Стихотворения том 1"

Автор книги: Игорь Белкин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 19 страниц)

Не нарушая колокольный звон?

А, может, промолчать, благоговея

Перед волшебной песней Лорелеи

И шёлковыми парусами Грэя,

Вобравшими в полотнища свои

Торжественность и музыку любви?

Молчу, молчу, не запятнаю лета

Из вытканного праздничного цвета

Условно неразборчивым сонетом –

Мне всё равно вовек не перепеть

Рождённую в земном горниле медь...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Независимые звуки,

Каждый в личной шелухе,

Просятся, скорбя, на руки,

Исповедаться в грехе.

Время прячется за скобки,

Их открыть бы мне пора,

Не призвав на помощь стопку

Из литого серебра...

Это что, убогость духа

Или ген твоей любви

Мне нашептывает в ухо:

Я чужая, не зови?

Не зову, не вою зверем,

Руки в брюки, и молчу –

Если пламени не верят,

То не жечь ему свечу...

Были песни, были сказки,

Был сиреневый компот,

Выплеснутый в свистопляску

Из надуманных забот.

По квартире звуки бродят,

Тычутся во все углы,

Независимые вроде,

Словно Гордия узлы...

«»»»»»»»»»»»»»»

... А жизнь течёт, как родничок по скалам,

Себя не пряча в таинства глубин,

Где ты меня ещё недоласкала,

А я тебя ещё недолюбил.

Я не сторонник яви парниковой!

Но боже мой, плетя любви венок,

Ты не желаешь повторяться снова

И я тебя теряю между строк...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Приходи ко мне по времени

Вдоль бумажного листа...

Пироги сегодня с ревенем –

Кисло-сладкая мечта!

И окрошка приземлённая:

Хлебный квас, редис и лук,

И луна столетней бонною

Перекрашивает луг.

Жёлтым цветом по зелёному,

Медным звоном по цветам –

Унисонное-синхронное,

Что и требуется нам...

Ах ты, чудо сарафанное,

Сто ромашек на ветру!..

Сердце дробью барабанною:

Ускользнула ты из рук...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

О чём грущу?

Да вовсе ни о чём!

Сижу и жду, когда заря плечом

Раздвинет полусумрак белой ночи

И люстру наважденья обесточит;

Когда дождём промытая ольха

Листвой коснётся шелеста стиха,

Разглаживая звенья многоточий,

Путь к сердцу выбирая покороче...

Какая грусть?!?!

О, боже, что за чушь!

Я зол на то, что слог мой неуклюж

И не способен ослепить томленьем

Игривое моё воображенье...

Молчу, молчу!

Приветствую зарю,

И даже ни на йоту не хитрю,

Что попросил лиричного героя

Быть увлечённым Вашею игрою...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

... А мне совсем не нужно,

Чтоб времечко моё

Стекало за окружность,

За наше бытиё;

Чтоб таяли надежды

На радиусе лет,

Ведь я отнюдь не грешник,

И не отступник, нет!

У мельницы не лопасть,

Рогожа и доска,

А я шагаю в пропасть:

Пока, любовь, пока!

И мне совсем не трудно

Исчезнуть, не поняв

Сиреневые будни

Без праздничного дня...

Смеёшься?

Да, конечно!

Я счастлив, что живу

Не воробьём беспечным,

Не дубом наплаву,

Что думаю о чём-то

И к женщине тянусь –

Обнять её в потёмках,

Утихомирив грусть!

Весенние разливы,

Осенняя тоска...

Какой же я красивый,

И как же ты легка!

Окружность обращаю

В развёрнутую нить,

По ней нам, дорогая,

Ещё сто лет ходить!

«»»»»»»»»»»»»»

Неуловима, неповторима,

Ты пролетаешь всё время мимо,

Не привечая, не замечая

Мои печали, мои печали!

Смешно кому-то, а мне не очень,

Я рифмой бурною кровоточу,

Весь напряжённый, взрывоопасный,

Но всё напрасно, но всё напрасно!

Ночь утомительна и ужасна,

На дачной крыше сова ушаста,

Мне сны прокалывают, как спицы,

Твои ресницы, твои ресницы!

Сейчас я встану, хрустя, с кушетки,

Сбегу на волю из пыльной клетки,

И за тобою помчусь вприпрыжку

Седым мальчишкой, седым мальчишкой!

Ну, подожди же, куда, куда ты!..

Ах, да, ты помнишь мою женатость

И пролетаешь по тропке мимо,

Неуловима, неповторима!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Мельница времени мелет зерно

Дней фантастических...

И всё равно,

Что совершается, и почему

Нам не догнать горизонта кайму.

У мегаполиса тысяча лиц,

То он похож на несвежий кулич,

То на звенящий весенний ручей

С нотой весёлой в скрипичном ключе.

Руку подай мне, и молча гляди

На шелестящие рядом дожди,

В них упрощённость и наша судьба,

И ни к чему городить короба...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Ожерелья облаков,

Плащаница неба,

Хор лирических сверчков,

Под ногами щебень.

Вьётся, вьётся колея

Тысячью парабол,

Где-то ты, а где-то я,

Словно гриб-обабок.

Нам бы встретиться пора

И украсть у лета

Пламя звёздного костра –

Вечность для дуэта...

«»»»»»»»»»»»»

© Copyright: Игорь Белкин, 2011

Свидетельство о публикации №111082502066

Хранилище 19

Игорь Белкин

Разливы и Красную Пресню

Отбросило время назад,

Наш поезд идёт в неизвестность,

Колёса на стыках стучат.

А воздух и дымен и плотен,

Насыщен полынностью дней,

Поросших безгрешным осотом

На ликах вчерашних полей.

Под пенье невидимой ржанки

Я с поезда молча сойду,

На бывшем родном полустанке

Поглажу траву-лебеду:

Когда-то ты нас выручала –

Твою пересохшую стать

В муку добавляла с печалью

Моя богоданная мать…

А дальше тропа вдоль оврага

И клёны в прыжке затяжном,

И речки звенящая шпага

В массиве зелёном лесном;

Осокорь стоит комиссаром,

Отлавливает воронят,

Чтоб в солнечно-грушевом взваре

Всех гребнем одним уравнять.

Киот в деревенской церквушке

В глазницах пустых без икон,

Разграбленный при заварушках

Под шелест багряных знамён…

Стоп!

Что-то меня замотало,

Не в ту кутерьму занесло,

И мой полустанок, пожалуй,

Исчез, как исчезло село;

А несколько старцев речистых

На лавках у древних ворот

Не верят давно в машинистов,

Ни в поезд, что мимо пройдёт.

Когда-то и где-то и как-то…

Но ныне в одной борозде

Миллионы больных артефактов

С излишеством сытых людей!..

Наш поезд идёт в неизвестность,

Колёса на стыках стучат,

Скальпируя искренность песни

у хриплых горластых грачат...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

А вот и май нагрянул,

Листвою шелестя,

А я от солнца пьяный

И весел, как дитя!

Иду тропой ольховой

В заброшенный карьер

Ловить для рифмы Слово

Из поднебесных сфер.

Весна же, а не осень

С дождями по венцу,

Расцвет многоголосий

Весне всегда к лицу!

Пусть листья, словно клоны,

По одному клише,

Я рад за мир зелёный,

Что я в нём атташе –

Посланник от живого,

От сердца, от любви,

И утверждаю догму:

Живи, мой мир, живи!

«»»»»»»»»»»»»»»»

Я убит на левом фланге,

С офицером ты живёшь.

Вы вкушаете баранки,

Я кормлю собою рожь,

Не терзает сердце дрожь:

Что ещё с меня возьмёшь?

Надо мной ветра и грозы,

Крепдешинчик на тебе,

Ты лежишь в изящной позе,

Я с окурком на губе

Вмят в суглинок, позабыт,

Как чужой метеорит.

У судьбы такое жало,

Ткнуло – дырочка в груди...

Ты ни разу не рожала,

Я прошу тебя: роди,

Для защиты от врагов

Нужно много мужиков.

День Победы, май зелёный,

Песни, марши и вино...

Я упал в земное лоно,

Здесь прохладно и темно,

Но зато вы на Земле

Проживаете в тепле...

«»»»»»»»»»»»»»»

Хмари-тучи, тучи-хмари,

Сапоги с чужой ноги...

Наизнаночку, товарищ,

Выворачивай мозги!

Гонобобель и брусника,

И подлесок до пупка...

Но, пожалуйста, без крика,

Без картечи и курка!

Лист ольховый по осоке,

Сочно хлюпает сапог...

Жизнь, я перепутал сроки

И от финиша далёк.

Перезрела клюква что-то,

Давится, а не звенит...

Выхожу я из болота:

Жить охота, извини!

«»»»»»»»»»»»»»»

Просто так, ни с того, ни с сего

Напекла мне жена пирогов,

Да на запах слетелась родня

И объела до корки меня.

Всё подчистили!

Выпили чай

И ушли, возбуждённо крича

И целуя жену от души:

До чего пироги хороши!

Разъедрить меня в корень и глаз,

Мне б кусок отложить про запас,

Да в кладовке умять втихаря

Без присутствия брата-хмыря.

И без тёщи со сталью зубов,

Без племянничьих выпуклых лбов,

Без любимой жены, наконец,

Им скормившей свиной холодец.

Только это мечты, брат, мечты,

Так сказать, от своей простоты,

Согласившейся корки жевать...

А жена ставит тесто опять!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Если чётко всмотреться в жизнь,

Не сгибаясь наперелом,

И не просто взглядом пройтись,

То увидишь, что наша жизнь –

Треугольник с прямым углом.

На свету молодых чудес

С бодрым кличем наперевес

Я по катету бодро лез

И не знал (в этом явный плюс!)

О коварстве гипотенуз.

Я для общества не изгой

И для неба не херувим,

Зацепился за зло ногой,

Вниз скатился… и хрен-то с ним,

Катет есть у меня другой!

Обозначу себя на нём,

Зубы стисну и снова ввысь,

Мы живём ни единым днём,

Если вновь соскользну я вниз,

В сотый раз повторю подъём!

“””””””””””””””

В рассвет войти с привычною прострацией,

День прослужить, проесть и недоделать,

И выпасть в ночь пустышной облигацией

С нулями глаз, зауженых до стрелок.

Сны суматошны.

В них восторг и жжение.

Хмель иногда явленьем заурядным.

Опять рассвет, кофейника пыхтение

С кусочком торта в маске шоколадной.

Привычка, брат!

И уз нерасторжение.

Жена и дети, солнце над вигвамом –

И вновь глаза квадратными нулями

К очередному перенапряжению…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Да, где-то умирают, матерясь,

А мы живём и материмся тоже,

Втирая непосредственную грязь

В свои неотвратительные рожи.

Сегодня я на взбешеном коне,

Назавтра ты седалище мозолишь,

И жизнь не ипподромом в полусне,

А настоящей, откровенной болью!

Бывает!

От себя не убежать,

Не в каждом человеке деликатность

Отцеживает внутреннее «ммать»

На внешние, заманчивые пятна.

Тебе словцо, и мне в ответ словцо,

Я обижаюсь, ты в обиде тоже,

Но почему конкретное лицо

Не наградить мне ореолом «рожи»?

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Пыхтят нормально снегоочистители,

Театр драмы покидают зрители,

Их меньше, чем хотелось бы актёрам –

Такое время, не спектакль вздором…

Такое время, мать его и мачеху!

В свои скорлупы каждый нынче прячется,

Иначе пьётся, не поётся хором.

В том не виновны зрители-актёры…

Я тоже не глобальнее, чем прочие,

Мне тоже механизм перекурочили,

Не грею сам, не требую, чтоб грели,

Перегорев икрою у форели.

Такое время, мать его по вымени!

Забудешь скоро, как тебя по имени –

Или кликухой, или вниз по списку:

Да, был…да, есть…да, предъявляли иски…

А я давно живу-хожу отчитанным,

Не раздуваясь скулами пробритыми,

Я сам актёр, и что мне эти драмы,

Когда желанье нужно остограммить!

Потом с похмелья искренне поругивать

Правительство с бюджетными потугами:

Всю жизнь пахал, как снегоочиститель,

А вы мне кукиш при моём гастрите!

«»»»»»»»»»»»»»»»

В зелёный мир, как на разведку,

Я вышел в розовых пинетках,

Потом сменил их на сандалии,

Чтоб шествовать куда подалее.

Потом кроссовки и штиблеты,

А там и марш-броски в рассветы,

«Шрапнель», портянки с кирзачами

И суходрочие ночами.

Ах, не понять вам, не прошедшим

Три года по Земле без женщин,

Что значит быть раскрепощённым,

Забыв о бязевых кальсонах!

Крадётся время по ступеням

Земных и прочих тяготений,

Бесшумны туфельки от Гуччи –

Нет ничего на свете лучше!

Но в туфлях тех чужие ноги,

А я, как выполз из берлоги,

Так и брожу в российских чунях

По марту или по июню.

И ни на что не намекаю,

И не держу у сердца камень,

И буду жить до белых тапок

Для стёртых, мать бы их, культяпок…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

А я не здесь, а я не тот

Со зреющей обидой –

Увёл экскурсию вперёд

Тот, кто назвался гидом.

Гондолы, гондольер, весло,

Маркизы и Джульетты...

Мне в плоскодоночке тепло,

Не граф же я в карете!

Купюры, бартер и транзит,

Рантье, проценты, дожи...

Скрипит уключина, скрипит,

Зелёный мир тревожа.

Шуршит ондатра в камыше,

Ла фамм, конечно, ищет,

Я тоже с нею бы шерше,

Взалкав любовной пищи.

Но я не тот, но я не здесь,

Во мне обида шкваркой

На тех, сменивших край чудес

На тень Святого Марка!

Рогулька месяца блестит,

Плывёт в иное время,

А я не выплатил кредит

На уровне со всеми.

Упаковав личину в труд,

Пашу со всею силой...

На самом деле здесь я, тут –

По шляпку вбит в Россию!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Подвижки века нечистоплотны,

В любую обложку ряди слова,

У истин разнообразна плотность,

Это же ясно как дважды два.

Упала бомба на Хиросиму...

Акт милосердия, говорят

Те, не мыслящие о схиме

За сожжённый ими уклад.

Я обыватель осторожный,

Больше мыслящий о себе,

Ночью вздрагиваю тревожно,

Прикоснувшись к чужой судьбе.

Полыхнула она, исчезла,

Растворилась в небытие,

Не успев осудить сверхтрезвых

Сэров, лордов и шевалье.

Мир политиков агрессивен,

Им народы – трава под скос –

И в Америке и в России...

Вот ответ на любой вопрос!

И, размахивая триколором

Или многозвёздным флажком,

Погрязающий в диких ссорах

Не считается дураком.

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Я немного поэт, чуть поболее я хулиган,

Разделяющий мир на себя и на всё остальное:

Это чей-то туман,

Это мой персональный обман,

Не набивший карман,

Ибо не посчитался со мною.

Слишком призрачен я, чтобы кто-то считался со мной!

Туповатому жить, всё равно что сажать корнеплоды: Взмах за взмахом, следи за лопатой стальной, Матеря непогоду

Уставшему телу в угоду.

Тягомотина, брат!

Разумеется, это она!

Разве я виноват,

Что родился не тем Леонардо

И последний трактат

О сомнительной пользе вина

Проиграл Сатане, передёрнувшем нужные карты!

Ты, братишка, смотри,

Чтобы я не завис на игле,

Мир, который внутри,

Омерзительно чувственно хрупок,

Он осколками брызнет по выхоленной Земле

И понизит мой ранг до сомнительного полутрупа.

Разглагольствуй, браток,

В философии мало вреда!

Твой последний виток

Равновесия дней не нарушит,

Не хлестнёт никогда

Растворившая тело вода

По тобой отделённым от личного времени душам.

Если ты, брат, поэт и слова уминаешь в пирог, От которого зубы дичайшей оскоминой ломит,

Может, мир остальной ты пропустишь к себе за порог, Хватанув предварительно добрую порцию брома?

Нет! кричу и свищу, – не поэт я, простой хулиган!

Мне не нравится миг стопроцентного непониманья, Где один человек заслоняет другому экран

Ради острых желаний и пошлого невоздержанья!

Я границу рублю: это я, это мир остальной!

Там стреляются, брат, подрывают себя аммоналом, Для чего ему нужно общаться с тупицей – со мной, Сохранившим в душе абсолютно никчёмную жалость?

"""""""

Тридцать три неразберихи в доме на краю Земли: Очень плохо тянет печка, трубы сажей заросли; Проглотил козлёнок Гришка днями швейную иглу

И теперь от боли блеет, распластавшись на полу.

Тут ещё сосед, зараза, лейтенантик молодой,

Подбивает к мамке клинья, завлекает ерундой, Из мехов аккордеона высыпает в лето он

То безумствие фокстрота, то печальный вальс-бостон.

Все соседские девчонки босиком по мураве

Мчатся вечером к воротам, где сидит он в галифе –

Выбирай, какую хочешь, заплетай с любой роман! –

Нет, он глаз на мамку косит, как пьянчуга на стакан.

Только батя мой не промах, а разведчик полковой, В тыл к врагу ходил рискуя распатлатой головой, Лейтенантику глаза-то вправил он... недели две

На полатях тот проохал, позабыв о мураве.

Тридцать три неразберихи, Гришка умер, ёлы медь; Печь дымит, за вьюшкой сажи накопилось – озвереть!

Мать бунтует, ибо батя зачастил ходить в сельмаг, Видно, продавщица Тонька перед ним спустила флаг...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Не плачьте, бабы, я живой

И бьюсь об стенку головой,

Когда шагну куда не так

Бездумно и вперекосяк!

Ну, что поделаешь, мужик

Углы срезает, напрямик

Себе прокладывая путь,

Потом надеясь отдохнуть.

А тут дорога, ёлы медь,

Изрыта ямами на треть,

На треть в грязи, и в остальном

Отнюдь не блещет серебром.

А как хотелось бы шагать

Сквозь тишь и гладь и благодать,

Грешить умеренно, незло,

Даря душевное тепло!

Но, ёлы палы, человек

Прижал мне пятки к голове,

И я калачиком качусь,

Вокруг рассеивая грусть.

И снова в стенку головой:

Я независим, я не твой,

Не для тебя спрямлял я путь –

Для добрых сердцем хоть чуть-чуть!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

А вот и времечко настало

Принять стакан на посошок

За трагедийные начала

И за счастливый эпилог!

Без извинительных фортелей,

Без капель масла от сардин

Отметить то, что пролетело,

И то, что будет впереди.

У строгих мыслей слог шеренгой,

А у весёлых разнобой,

А мы не выгорели гренкой,

Не пали лицами в прибой!

И всё же времечко настало

Покинуть благодатный дом,

Запасть в сияние астрала

Мельчайшим звёздным порошком.

Но перед этим (не в нагрузку,

Не в знак провинности какой)

Доцеловать взахлёб по-русски

Недоцелованых тобой!

Тогда иначе мысли лягут,

Слова иначе побегут

Не на какую-то бумагу –

На воскресительность минут!

Что – посошок?!

Пошёл он… к богу!

У повседневной суеты

Незавершённые эклоги,

Дел неоконченых пласты!!!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Говорят, что первого апреля

Можно, пасть разинув до ушей,

Хохотать и с целью и без цели

Над чужой глупцою и своей.

Да, я глуп, и этого не скроешь,

Ты умён – я снова хохочу

И над бутербродиком с икрою

(Химия!) зубёнками стучу.

А куда деваться?..

Впрочем, что я,

Паюсная мне не по нутру,

От неё зачатки геморроя

Зацветут ромашкой поутру.

Вам смешно?

И мне смешно, ей богу!

Это ж надо, сотню лет прожить

И встречать в зачуханой берлоге

Те же, что и раньше, миражи!

Вот они, в стакан с индийским чаем

Добавляют сахар, смех и соль,

Ну, а я шлепками отлучаю

От издёвок их – здесь я король!

Захочу, и высолоню в меру,

Захочу, добавлю сахарку,

Сохраняя в доме атмосферу

С миражом, уснувшим на боку…

Но сегодня первое апреля,

Можно посмеяться над судьбой,

И к тому же водка перегрелась

В рюмочке с каёмкой голубой…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Разевая беззвучно рот,

тишина по пескам ползёт,

чёрный вереск моей души

разобижено в ней шуршит.

Затуманился волнолом,

тучи серые ходуном,

а вчера здесь буянил град,

валуны обстучав подряд.

Я бреду, словно Эдгар По,

фантастическою тропой

по окраинам тех болот,

где живущее не живёт.

Конандойлевский Баскервилль,

перетёртый столетьем в пыль,

не разносит рычанье пса

в задубевшие небеса.

Я один, никого вокруг,

не матросов и не фелюг,

застеклившись, лежит волна...

Ну и сволочь ты, тишина!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Не то лицо у шапито –

дождями битый купол

и перемятый суетой

факир с тарелкой супа;

ещё мартышка при очках,

ещё смиренный пони,

служитель, пьяненький слегка,

с прокушенной ладонью.

В тельняшках тигры,

и слоны

из экзотической страны

с пытливостью во взгляде:

а что вам, дети, надо?

Аплодисменты ваши нам

не пробуждают сытость,

а яблок лишний килограмм

нам не дают, простите...

И у меня лицо не то,

но это тайна, дети,

не догадается никто

в быту и в интернете,

что не во всём я скоморох

с трагическою маской,

вносящий свой весёлый вдох

в сценическую сказку.

Под самый купол вознеслись

воздушные гимнасты,

у них совсем иная жизнь,

они вверху – и баста!

А я внизу, я клоун-шут

для заполненья пауз,

и не гуляю по ножу,

и в славе не купаюсь...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Вот и «куриный бог»,

Камень с округлой дыркой...

Сможет ли перечиркать

Он временной порог

И потянуть за хвост

Пьяненького пиита,

Что до мозгов пропитан

Нервным бальзамом роз?

Кажется, так легко

Шествовать по ступеням,

Вытолкнув косяком

Холод электротени

И пропустить вперёд

Собственную значимость,

Скрыв за слоями грима

Лоб и щербатый рот...

Бережно укачав

Шрам от давнишней драки,

Авторски переплакать

Миг с героиней глав,

И под звучанье строк

Снова упасть в провалы

Мира, где жил усталый

Камень «куриный бог».

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Изобразить болванчиком экранным

Себя, и утаить от глаз людских

Высокую любовь и постоянность,

Переливаясь в ироничный стих.

Стандартность не присуща тем, кто мыслит,

Им ни к чему прадедовский сундук,

Где фразы однозначно перекисли

И шепчущ, а не громогласен звук.

Но кто поймёт присущее поэту,

Не рифмачу, стригущему стихи

Привычными словами по рассвету,

Безликими, как пыль и лопухи?..

Безудержные страсти не смущая

Дождём ругательств или похвалы,

Шагаю по обрывистому краю

Поэзии, и создаю углы...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

В чужой душе поковыряться пальцем,

Перетряхнуть нечистое бельё,

И снова по Судьбе помчаться дальше

Переживать мгновение своё.

Быть равнодушным и скучать по людям,

Бессонницу баюкать по ночам,

Чтоб нервы, словно гусли-перегуды,

Не лопались, встревожено звуча...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Растекаясь мыслями по древу,

Не приняв стопарик для сугреву,

Чтоб мозги не захлестнуло ядом,

Я пишу о том, о чём не надо.

Да, пишу, и хрен мне не затычка,

И пошли бы в… Катманду (кавычки),

Если можно прямо и открыто

Гнать себя по дружеской орбите.

Братаны, вы пели – ну и пойте

Кто о чём, хоть о чужом Вестпойнте

И о кукурузе в Цинциннати –

Я пою о женщине в кровати!

О любви простой и настоящей,

О паскудной и вовсю гулящей,

И о звёздах в небе над Россией

Со своей восторженностью синей

И с пурпурной или с голубою –

В этом я не властен над собою,

И причём здесь тухлая попсовость,

Если у меня такое слово?

Братаны, вы не перегибайте,

Если есть желание отречься –

Вот он я в рубашке или в майке,

Вот он я – и сердце человечье!

Отрекайтесь! – я мужик пока что,

Не какая шлюха-завалюха,

Не срублю по урагану мачты,

Выплыву, я жить хочу по духу!

По тому, что видится, что знаю,

По тому, что помню и лелею,

И желаю в центре, а не с краю

Танцевать и нежить Лорелею!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Смешная жизнь, смешные люди.

Элементарного героя

Слепив из личности своей,

Шагаем мы по Домострою

В раскаты заурядных дней.

Бывает, дальнего полюбишь,

Бывает, ближних оттолкнёшь,

Борясь за содержанку в ступе –

За жизнь, ценимую не в грош...

Нет-нет, я не оговорился,

Не лезу словом на рожон,

Не предлагаю шильце-мыльце

Менять на звон внутри кальсон!

Но как же мы несправедливы

В обидах на привычный быт,

Искусственно вводя красивость

В его затёртый колорит!

Смешная жизнь, смешные люди!..

Замкнув все клеммы на себя,

Мы о соседях мелко судим,

Свои достоинства любя,

Не замечая, что тускнеет

В трюмо морщинистый портрет

Без ленты с «Анною» на шее

За выслугу минувших лет...

«»»»»»»»»»»»»»»»»»

Ты прости меня за это

И за то меня прости,

У российского поэта

Только омуты в пути!

Если сердце вечно ноет,

Колошматится в груди,

И чужая боль стеною

Беспросветной впереди...

Голова своя от роду,

Но совсем её не жаль,

И не ищет в жизни брода

Прирождённая печаль.

Ты прости меня за это,

Я иначе не могу,

Я всегда встречал рассветы

Рыбаком на берегу!

Солнце розовой катушкой,

Словно струны комары…

Жизнь, родная, не игрушка,

Наши дни не осетры!

Ловишь, ловишь и не знаешь,

Что таится в глубине,

Боль земная-неземная

Расширяется во мне.

А иначе слово мимо

В пустоту и в дребедень

Равнодушием налима,

Отвергающего день!

«»»»»»»»»»»

Нет, не напрягайте лбы

Ради умственной борьбы

С перекосами судьбы –

Фита, альфа и омега

Породили человека!

У кого мозги вразнос?

У меня?

Да что вы, братцы!

Это я себе под нос

Декларирую вопрос,

Чтобы вместе посмеяться!

Не смешно?

Возможно, да!

Юмор штука не простая,

Рогом он не вырастает

Сам собою никогда…

Всё, об этом ни гу-гу!

Альфу перезапрягу

И омегу с фитой цугом

Ради дружеской услуги

Оппоненту, не врагу!

Слышь, забавный мужичок,

Не эстет, а с дуба фига,

Как ты смотришь на интригу,

Где поношеный стручок

Будет жеребёнком прыгать?

Знаю, знаю, что никак!

Потому я рогом в землю:

Я тебя, брат, не приемлю,

Потому что я, мудак,

Понимаю мир не так!

Для меня он вширь и внутрь,

Для тебя дублёнки вроде,

Мне беззубки – перламутр,

А тебе они уроды!

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Муж ушёл…

И хрен с ним, ну и мать его!!!

Не погибну, горлицей крича!..

Двое ребятишек, Ленка с братиком,

Мордочками трутся у плеча.

Не рыдайте, миленькие, я у вас

Посильнее, чем гиппопотам,

Лимпопо взмутивший нервной кляузой

На неверность толстокожих дам!

Это там, где жёлтое скольжение

Тихих вод в далёкий океан…

Но у нас семья, не фирма к веникам,

Что нам Лимпопо и Дон Жуан!

Будем жить…

И перестаньте всхлипывать,

А не то собаки во дворе

В унисон заголосят под липами,

Как и вы, грассируя на «ре»…

День добрёл до пасмурного вечера,

На столе притихли буквари…

До чего же худенькие плечики

Под рукой, воробышки мои!..

Муж ушёл…

Из лампы Алладиновой

Ничего, увы, не вытряс он,

Кроме скрипа старыми пружинами

Да похмельной рвоты за балкон;

Да улётов с Таньками и Тоньками

В мир непостижимый, мир не мой…

Всё, окончен бал, и потихоньку мы

В распорядок впишемся иной.

Школа вам, мне офисные строгости,

Лёгкий флирт с бессмысленным «пока!»

И не дай нам, господи, убогости

Повторенья горе-мужика!

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

© Copyright: Игорь Белкин, 2010

Свидетельство о публикации №110053104089

Хранилище 20. Стихи о любви

Игорь Белкин

Слова, рифмованные мною,

Вам никогда не донесёт

Ни ветер осенью шальною,

Ни реактивный самолёт!

Они осядут ровной строчкой

На нелинованном листе

И что Вам эти заморочки

Без наложения на те

Давнишние, льняные, пряные,

Чуть колдовские, чуть туманные,

Но улетевшие давно

Бескрылой ласточкой в окно!..

Сейчас сердечность не в почёте,

Любовь сменилась словом «секс»,

Не Лада ты и я не котик,

Ты ель в лесу, я дровосек,

Ты жаждешь пламени познанья,

Я жажду обладать тобой

И к чёрту рыцарей Бретани

С турнирным грохотом преданий

И шарф расцветки голубой!..

Простите, сбился я, пожалуй…

А, впрочем, в письменном столе

Полно рифмовок залежалых,

Как снега в белом феврале,

Одной строкою больше, меньше,

Лист в урну или снова в стол –

К словам не прирастает венчик

Из мыслей, сжатых в ореол!

Спирали времени всевластны…

Вы помните, кричал поэт:

Горит костёр рябины красной!

Но мы не донесли тот цвет

До ошалевшего незнанья,

До опустелости в груди,

А лист бумажный оправданья

Не признаёт, не ерундит

Ни высотою самомненья,

Ни расстоянием до Вас,

И что ему до нецветенья

Любовью выплаканных глаз!

«»»»»»»»»»»»»»»»»

Я Вам пишу…

У Вас возможен выбор

Открыть письмо или оставить так

Пурпурной маркой вверх, где город Выборг

Спит крепостными башнями в кустах

Воспетой или прОклятой сирени,

Не принимавшей ядерный чугун

И гневности Петровских повелений,

Не признававших слова «не могу»…

Я Вам пишу…

Здесь, в Таллинне, каштаны

Несут пирамидальные цветы

До выхлопа дверей кафешантана,

До правоты людской и чистоты,

До урны со стотысячным окурком,

Упавшим на презрительное дно,

Сыгравшим с ним и в прятушки, и в жмурки,

Но Вам, конечно, это всё равно.

Когда-то мы здесь тоже побывали,

Коктейли и влюблённости деля…

Рядилась ночь в цыганистые шали

И полыхали пухом тополя;

Над миром арлекинила певица,

Под звёздами тревожилась луна

За то, что мы могли уединиться

И был я нежен, да и ты нежна…

Простите – ВЫ…

Я выронил мгновенье

Под перестук изящных каблучков,

Когда заметил перевоплощенье

Всех наших «близко» в очень «далеко»

И, заурядность съёженного быта

Безжалостно карая палачом,

Ушёл под скрип паркетного артрита,

А Вы за мною звякнули ключом.

Сегодня ночь бела и прозаична.

Малыш в кроватке чмокает во сне.

Я, впавший в мотыльковую лиричность,

Ищу себя в промчавшейся весне.

Не нахожу…

Там тени от каштанов

Луна перегибает пополам…

На марке Выборг канул за диваном,

И я письмо не отправляю Вам…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Прощай, прощай! – обычною поэмой,

Вокзал, перрон, горячий чай в купе

И поезда неумолимый лемех

Располовинил время на тропе.

Я никуда, а, может быть, куда-то,

Ты будешь там, где клёны сквозь окно

Проталкивают памятные даты,

Тобою позабытые давно.

Не огорчай кленовые пристрастья,

У них своя размеренная жизнь,

Скажи им извинительное: здрассьте!

И, как всегда, Незнайкой притворись.

А можно створкой хлопнуть по запястьям

Кленовых рук, похожих на мои,

И выплеснуть себя, хотя б отчасти,

Словами не лирической струи.

В поэмах проще, там, на удивленье,

Все вежливы, воспитаны, не злы,

Ни разу не впитавшие мгновенья

Пронзительности сломанной иглы…

Прощай, прощай!..

Не лживы повороты

И проводник действителен в купе,

И рот платком прикрыла от икоты

Соседка, словно трещину в судьбе…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

В принципе, по поводу дождя,

Что идёт сегодня, бороздя

То ли небо струями косыми,

То ли сердце с болями своими.

И не закричишь, не запретишь

Молотить ему по гребням крыш,

По зонтам, по шляпам и по спинам,

По отцветшим яблоням-рябинам.

Лето, лето, ты с ума сошло,

Нет бы в небе радугу светло

Распоясать, выплеснуть, раскинуть,

Чтобы всем по яркой половине!

Ну да ладно, вдруг на всех не хватит

Многоцветья радужных каратов,

Можно у огня чужого греться,

Что мне это собственное сердце…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Когда луна медально отразится

В заросшем ряской нежинском пруду,

Ты прилетишь ко мне бесшумной птицей

И я тебя торжественно введу

В мир отвлечённо-жизненных понятий,

Где каждый час заполнен волшебством,

А ночь по струнам скрипки Сарасате

Проводит очарованным смычком.

Ах, город Нежин, до чего ты нежен

Невидимо пьянящей стариной

И воздух твой рябинами процежен

Над первозданной русской тишиной;

И томный пруд, кустами окаймлённый,

Несёт в себе до самого утра

Без напряжений, выкриков и стонов

Плетенье звёзд из неги и добра!

А ты входи, сударушка-княгиня,

В мой светлый мир, рождённый наяву,

Пока рассвет лучами не раздвинул

Звездчатую ночную синеву

И не увёл за горбчатые крыши

Округлую красавицу луну

Туда, где время и пространство дышат,

Перетекая из страны в страну...

Мы тоже можем мысленно промчаться

По зазеркалью судеб и дорог,

Не проникая в сущность деклараций

Грядущих дней и будущих тревог,

И, что бы нам не грезилось с тобою,

Какие бы не виделись пути,

По нежинскому тихому прибою

Я на руках хочу тебя нести…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Надежда комом, вера узелком,

Любовь разбилась брошенным снежком

На тысячи игольчатых осколков,

Их невозможно снова втихомолку

Слепить единой гроздью винограда

К успокоенью собственного взгляда…

Высокий слог?

Ну, а куда деваться

Без пышно разветвлённых деклараций

В посредственной среде из чаепитий,

Из ординарных, в общем-то, событий,

От истеричных мыльных пузырей

Дней-близнецов в своём календаре?

Спокоен тот, кто потерял чутьё,

Размерено листая бытиё

И находя ответы на любые

Противодействия свои или чужие,

Но, боже мой, как неспокойно мне

Без подогрева чувствами извне!

Да-да, ты есть, другие тоже здесь,

Бывают в жизни проблески чудес,

Но мало, мало, почему так мало?

Или надежда с верою устали

Быть шаровидно-круглой ипостасью

При сложной человечьей биомассе?

Молчу, молчу…

Схоластика, пустышка –

На допотопном «Газике» покрышку

Рвануло неким внутренним давленьем,

Оно волной ударило по венам,

В которых, как душою не криви,

Не слышится пульсация любви…

«»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»»

Глоток надежды, веры горсть,

Любви хорошей строчка –

Я ваш хозяин, а не гость,

Случайный одиночка!

Мгновений жёсткие щелчки,

Явившихся к постою,

Я изгоняю – пустяки! –

Не мановением руки,

А вашей добротою.

И, перечищеный дождём,

Обласканый вниманьем,

Живу в неведенье простом

О собственных деяньях.

Но всё же иногда душа,

Замкнувшись, закатавшись в шар,

Раскрылиться не хочет,

Глотнув невежества угар

Из чьих-то оболочек.

Конкретно?

Нет, я промолчу,

Любовь оберегая,

И вере боль не по плечу,

Тем более, людская…

«»»»»»»»»»»»»»»»

Из Зазеркалья, из обычной яви,

Из грустных сказок, из весёлых снов

Влетает в жизнь сверкающим расплавом

Во всём великолепии Любовь.

Глухие платья полоснув разрезом,

Расширив до предела декольте,

Она сметает веником из стрессов

Любое небреженье к красоте.

Я тоже влип в её сироп тягучий,

Мне сон не в сон, а маета и блажь!

Шурша модельной обувью от Гуччи,

Я мучаю в ладони карандаш.

Вплетаю строки торопливой вязью

В блокнот, забывший натиски извне,

И, оборвав стихи на полуфразе,