Текст книги "Никогда не лги"

Автор книги: Холли Эфрон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ

Когда за окнами забрезжил рассвет, Айви чувствовала себя окончательно разбитой, физически и морально. Она лежала, закутавшись в теплое шерстяное одеяло, и сейчас ей меньше всего хотелось вставать с постели. Но, увы, приходилось подчиниться неизбежному. Ей срочно понадобилось в туалет. В который уже раз.

Закутавшись в одеяло, Айви заковыляла в ванную. Вернувшись в постель, она провалилась в глубокий сон, который так настойчиво бежал от нее всю ночь. Когда она проснулась вновь, часы показывали начало десятого утра.

Айви спустилась на первый этаж, подошла ко входной двери и выглянула наружу через застекленный проем рядом с ней. На лужайке и тротуаре никого не было. Улица тоже казалась пустынной.

На кухонном столе лежала их телефонная книга, которую Дэвид оставил раскрытой на странице с новым адресом и телефоном мистера Власковича. Кроме того, он прикрепил к ее любимой кофейной кружке самоклеящийся листочек, на котором размашисто написал: «Не забудь о сегодняшнем торжестве!»

Айви налила себе кофе, который Дэвид оставил для нее в кофейнике, и опустила ломтик пшеничного хлеба в тостер. Рядом, на кухонном столе, лежала утренняя газета. На первой странице в разделе «Городские новости», как раз над сгибом, красовалась большая фотография Мелинды с броской надписью: «В Браш-Хиллз исчезла беременная женщина!»

Айви пробежала глазами заметку. Было совершенно очевидно, что полиция не добилась каких-либо значительных успехов и розыске Мелинды. Но по крайней мере, имена Дэвида и Айви не упоминались в связи с проведением расследования.

Тостер щелкнул, выбрасывая поджаренный ломтик хлеба, и Айви налила себе стакан молока. Она села за стол и развернула газету, ища продолжение статьи. Если верить автору, Мелинда проживала в квартире в Браш-Хиллз. Около года назад она решила сменить карьеру. До этого она работала лаборанткой в клинике «Непонсет», а потом устроилась помощником администратора в агентство по продаже недвижимости в Южном Бостоне.

Айви нехотя откусила крохотный кусочек тоста и заставила себя проглотить его, а потом сделала глоток молока.

Клиника «Непонсет». Именно в этом учреждении они с Дэвидом посещали занятия для будущих родителей, и как раз туда ей предстоит отправиться, когда Тыковка даст ей знать, что готова прийти в этот мир. И в этой самой больнице у Айви случился последний выкидыш.

Летом, полтора года назад. На двадцатой неделе, в срок, когда согласно всем умным книгам ребенок уже вполне прижился в материнской утробе и ему ничто не грозит. Айви позволила себе расслабиться в надежде, что все страхи позади, и тут у нее начались судороги и кровотечение. Было очень много боли и крови. Дэвид все это время сидел рядом с ней, держа ее за руку, беспомощный и пепельно-серый от переживаний.

Айви оттолкнула от себя газету.

Тот крошечный ребеночек был совершенно здоров. Доктор Шапиро не смогла предложить разумного научного объяснения происшедшему и ограничилась тем, что пробормотала:

– Это одно из тех несчастий, которые случаются с хорошими людьми.

Айви понимала, что врач хотела утешить ее, и не обиделась на банальность.

Когда все кончилось, она вцепилась в Дэвида, заплакала и не могла остановиться. Несколько месяцев она была сама на себя не похожа, и ей казалось, что это тень ее ходит каждый день на работу и возвращается домой, совершая все необходимые манипуляции и телодвижения.

А потом она забеременела снова. И на протяжении последних девяти месяцев у Айви было такое чувство, будто она идет по краю пропасти и вот-вот сорвется и полетит в бездну. Они взяла с Дэвида и Джоди клятву, что они будут хранить молчание, и сама не говорила никому о том, что беременна, пока ее пальто не перестало сходиться на животе.

На этот раз все будет по-другому. Иначе и быть не может. Она опустила взгляд на свой живот и крепко обхватила его руками.

На этот раз она непременно родит девочку, доношенную и здоровенькую.

Уже миновал полдень, когда мистер Власкович наконец перезвонил Айви. Он сообщил, что будет рад встретиться с ней. Прямо сейчас ей удобно?

У Айви едва оставалось время, чтобы нанести ему визит, а потом успеть на вечеринку по случаю дня рождения Тыковки в офисе компании «Роуз Гарденз», принадлежащей Дэвиду.

Айви поехала по автостраде И-95 на юг, придерживаясь правой полосы. Вдоль обочины выстроились мрачные голые деревья, а немногочисленные оставшиеся листья сухо шелестели на ветках. Их тусклую коричневую монотонность изредка нарушали брызги красного и желтого.

Она бросила взгляд на сиденье пассажира рядом с собой, где лежал листок с адресом дома престарелых, который она нашла в Интернете, воспользовавшись программой «Мэп Квест». Въезд на территорию находился в нескольких милях впереди.

Айви включила радио и настроилась на канал новостей, надеясь услышать, как в последней сводке прозвучит нечто вроде того, что «пропавшая в городке Браш-Хиллз беременная женщина найдена живой и здоровой в Альбукерке». Вместо этого на нее обрушились сообщения об очередном взорванном автомобиле в Ираке и о том, что рынок недвижимости сохраняет тенденцию к падению. Когда комментатор принялся живописать, как исследования ДНК помогают выявить проблемы со здоровьем у новорожденных, она с раздражением выключила радио.

Айви снизила скорость, пристроившись за большим грузовиком с открытой платформой, на которой возвышался огромный ярко-желтый погрузчик. На таких же – или примерно таких – Дэвид перевозил валуны. На зубьях вилочного погрузчика сидел подъемник поменьше, но достаточно большой для того, чтобы перемещать пласты дерна.

Маленький подъемник опасно кренился и раскачивался, подпрыгивая всякий раз, когда колеса грузовика попадали в выбоину на дороге. Казалось, он в любой момент был готов спрыгнуть с вилочного захвата своего более крупного собрата и даже свалиться на дорогу.

Съезжая с автострады на боковую дорогу, Айви смеялась и плакала одновременно. Погрузчики, мама и сын? Похоже, беременность не лучшим образом сказалась на ее мыслительных способностях. «Во что ты превратилась? – спрашивала она себя, направляя машину по извилистой, обсаженной деревьями дороге. – В лунатика, в котором громким голосом говорят гормоны, заглушая все остальные инстинкты».

И тут же ощутила сильный толчок снизу, в диафрагму. Даже Тыковка была согласна с ней.

Айви повернула на подъездную аллею, украшенную большой деревянной вывеской с витиеватой надписью: «Дом престарелых Оук-Ридж». Мистер Власкович уже поджидал ее в фойе, ссутулившись в массивном кресле с подголовником. Он оказался единственным мужчиной в пределах видимости. Его окружала компания пожилых особ женского пола в пастельных брючных костюмах, которые подозрительно притихли при виде Айви, разглядывая ее с нескрываемым интересом.

Старик с некоторым трудом поднялся на ноги. Под прозрачной, усеянной старческими пятнами кожей руки, которую он протянул Айви, виднелись голубые прожилки вен. Его накрахмаленная белая рубашка от выходного костюма и брюки цвета хаки были отутюжены настолько тщательно, что о стрелки можно было порезаться.

– Рад вас видеть, дорогая, – церемонно произнес Власкович и крепко пожал ей руку. Судя по всему, когда-то он был высоким мужчиной. Теперь же, чтобы взглянуть Айви в лицо, ему приходилось задирать голову и смотреть на нее снизу вверх, отчего взгляд его поневоле приобретал вопросительное выражение.

– Прошу вас, – произнес он с поклоном и предложил ей руку. Айви приняла ее, и они неспешно двинулись внутрь. Оглянувшись на женщин, которые после их ухода принялись подталкивать друг друга локтями и яростно перешептываться, он лукаво подмигнул Айви.

Навстречу им шла женщина на костылях. Она с трудом переставляла ноги, не отрывая напряженного взгляда от побелевших костяшек пальцев, сжимавших подпорки. Проходя мимо, она подняла голову, и лицо ее осветилось улыбкой.

– С днем рождения, Пауль. У тебя сегодня юбилей.

Мистер Власкович улыбнулся в ответ и приветливо кивнул головой. Когда они удалились настолько, что женщина не могла их слышать, он проворчал:

– Какая несусветная глупость эти дни рождения! Она полагает, что сегодня мне исполнилось восемьдесят. Хотя на самом деле мне уже стукнуло восемьдесят шесть. Старею, да. – Он придержал для Айви дверь, пропуская ее на залитый солнечными лучами внутренний дворик.

С величайшей осторожностью пожилой мужчина опустился на скамью, чем живо напомнил Айви бабушку – точно так же та ставила свою драгоценную фарфоровую чашку на полку в застекленном шкафчике.

– Вижу, вы на сносях, – заметил он, подняв тонкие седые брови и глядя на ее выпирающий живот. – Судя до вашему виду, вы можете родить в любой день.

Айви присела на скамейку рядом с ним.

– Я рассчитываю, что это случится на День благодарения, – ответила она и несказанно удивилась тому, что назвала ему настоящую дату. Хотя почему бы и нет? Мистер Власкович наверняка не станет докучать ей по мере приближения этого знаменательного дня.

– Значит, остается всего три недели. – Поджав губы, старик покачал головой. – Итак? Чему я обязан удовольствием от вашего столь неожиданного для меня визита? Я помню совершенно точно, что продал вам дом «со всеми изъянами», как было написано в договоре, посему от всей души надеюсь, что вы пришли не за тем, чтобы потребовать свои деньги назад.

Айви рассмеялась.

– Нет, что вы, ничего подобного. Мы полюбили ваш дом всей душой. Просто в старом плетеном сундуке, который наша соседка хранила в своем гараже, я обнаружила несколько любопытных безделушек. По ее словам, они принадлежали вашей семье.

– Плетеный сундук, – задумчиво повторил Власкович, и морщины, пролегшие на его лбу, стали еще глубже, если только такое возможно. – Я действительно припоминаю, что был у нас старый сундук, который привезла с собой семья моего отца, но я понятия не имею, что там хранилось внутри. И что же теперь? Она хочет выставить мне счет за хранение? На мой взгляд, миссис Биндель замыслила нечто вовсе уж невероятное.

– Собственно, так оно и есть, – согласилась Айви. – Поначалу она намеревалась попросту выбросить его, но внутри оказалось несколько вещичек, – Айви раскрыла свою сумочку, – которые, как мне показалось, могут представлять некоторую сентиментальную ценность для вас или ваших родственников. – С этими словами она извлекла из сумочки серебряную расческу, зеркальце, шкатулку для волос и дневник в кожаном переплете, после чего положила их на скамейку между ними.

Дрожащие пальцы мистера Власковича бережно накрыли коробочку для волос.

Айви достала и фотографию. Она заново скрепила обе ее половинки клейкой лентой.

– О! – вырвалось у старика. Он немедленно завладел фотографией.

– Это вы?

– На коленях у моего отца? – Он посмотрел на Айви, а потом опустил взгляд на снимок. – Нет, это мой старший брат Стефан. А это, – он указал искривленным пальцем на женщину, – я могу только предполагать… Должно быть, это моя мать.

– Предполагать?

– У нас не осталось ее фотографий. Этот снимок сделан, пожалуй, перед самым моим рождением. То есть перед тем, как она… – Голос у него сорвался, и он замолчал.

Айви постаралась повнимательнее рассмотреть фотографию. Похожее платье она как раз и обнаружила в плетеном сундуке. Она вспомнила, что у него отсутствовала талия, была одна лишь завязка на спине. Так что женщина с серьезным выражением лица запросто могла быть беременной.

Мистер Власкович подтвердил ее догадки кивком головы. – На свет появился я, и моя мать… – Он откашлялся, прочищая горло.

Он взял в руки дневник, раскрыл его и вынул оттуда прядь волос, перевязанную голубой ленточкой. Затем он прочитал первую запись. А потом откинулся на спинку скамьи и задумался, устремив невидящий взор перед собой.

– Наверное, этот комплект принадлежал ей, – заметила Айви.

– Пожалуй, я склонен согласиться с вами, – машинально ответил он, по-прежнему погруженный в свои мысли.

– Я решила, что вы захотите оставить эти вещи себе. Фамильные ценности, история вашей семьи… Что-нибудь на память о ней.

– Ффух! – с шумом выдохнул мистер Власкович, стряхивая с себя задумчивость. – Память – человеческое свойство, достоинства которого, на мой взгляд, мы склонны переоценивать. Если когда-либо вам случится сколько-нибудь долго пробыть в таком месте, как это, вы поймете, что я имею в виду. Кроме того, фамильные ценности подразумевают наследников. Семью. У меня же не осталось никого. Я – последний в нашем роду. – Он коротко и невесело рассмеялся. – Скоро придет и мой черед.

Он вложил прядь волос и фотографию в дневник и закрыл его. Протянув ей тетрадь, он вдруг отдернул руку.

– Благодарю вас. Пожалуй, вы правы: я оставлю его себе. – Старик слабо улыбнулся ей. – А с остальным вы вольны поступить так, как вам заблагорассудится.

Айви спрятала щетку для волос, зеркальце и шкатулку в свою сумочку.

Мистер Власкович поднялся на ноги и предложил ей руку. Они вместе вернулись в фойе.

– Кстати, – вспомнила Айви, – несколько дней назад я встретила одну особу, которая уверяет, что знала вашу семью. Ее зовут Мелинда Уайт, и она говорит, что ее мать работала у вас.

– Уайт? – Власкович замедлил шаг, припоминая. – Не могу сказать, что это имя мне знакомо… Впрочем, нет, подождите… Да, действительно, некая миссис Уайт убирала у нас в доме. Но ведь это было очень давно, лет двадцать пять назад, никак не меньше.

– Да, получается примерно так, – сказала Айви.

– Двадцать пять лет. – Мистер Власкович пожевал губами. – Смешно, но сейчас мне кажется, что это было вчера.

Когда они вошли в фоне, он отпустил руку Айви и вытянул шею, стараясь заглянуть ей в лицо.

– С вашей стороны было очень любезно проделать столь долгий путь только ради того, чтобы навестить меня. С таким же успехом вы могли просто выбросить эти безделушки.

– Но мы действительно выбросили кое-какие вещи, которые, как мы решили, уже никому не понадобятся. Должна вам признаться, – Айви заколебалась, не будучи уверена в том, стоит ли продолжать, – в сундуке лежала смирительная рубашка.

– Ах да. Верно. – Глаза мистера Власковича увлажнились, – Этой темы мы тоже предпочитали не касаться, – прошептал он так тихо, что Айви наверняка не расслышала бы его, если бы не стояла так близко.

– Ваш брат? – сочувственно поинтересовалась она, вспомнив историю, которую поведал им агент по продаже недвижимости.

– Боже милостивый, нет, конечно. Откуда у вас такие странные идеи? Скорее всего, моя мать. Я помню совсем немного, но она была… инвалидом. Несчастлива. И страдала депрессией. Полагаю, именно такой диагноз поставили бы ей сегодня. Но тогда лечения еще не придумали. Лишь постоянный уход, который, к счастью, мой отец мог позволить. – Он горестно покачал головой. – Он делал все, что было в его силах. Нанимал сиделок. Пытался помешать ей причинить себе вред. А потом она просто исчезла. Вот так все и обстояло в те времена. Болезни, особенно душевные болезни. И смерть. Все решили, что лучше продолжать жить дальше, делая вид, что ничего не случилось, чтобы не застревать на таких неприятных вещах.

Мистер Власкович отвел глаза, будучи не в силах продолжать.

– Но вот в чем штука, это ведь очень плохо. Мой отец… Мальчишкой я боялся подниматься на чердак. Мне снились всякие страшные сны. Я думал, что она до сих пор живет там, выжидая удобного момента, чтобы схватить меня. Было бы намного лучше, если бы моему брату и мне объяснили, что же в действительности произошло.

Он бросил на Айви пронзительный взгляд.

– Секреты и тайны могут быть очень ядовитыми, – продолжал он. – Тогда как правда почти никогда не бывает столь страшной и разрушительной, как придуманные страхи.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

«Значит, агент по продаже недвижимости все перепутал», – думала Айви, возвращаясь по извилистой подъездной аллее обратно на шоссе. Спальня на чердаке была обставлена для матери Пауля Власковича, а вовсе не для его брата. Истории из прошлого, передаваемые из уст в уста, частенько перевирались и искажались подобным образом. Выходит, Эмилия Власкович сделала записи в своем дневнике, когда была беременна Стефаном, своим первенцем, в самом начале того, что обернулось депрессией, от которой она так никогда и не оправилась.

Быть может, ее увезли в какую-нибудь лечебницу для душевнобольных? Ей стало совсем плохо и она умерла? А может, она совершила самоубийство? Но что бы ни случилось, действительно ли такой конец был менее ужасающим и страшным, чем то, что воображал себе ее маленький сын Пауль?

Человек не может исчезнуть просто так. Или все-таки может? Айви коснулась впадинки на шее, где раньше висел серебряный амулет бабушки.

Вскоре она вырулила на автостраду. Телецентр с огромными спутниковыми тарелками на крыше, высившийся сбоку от дороги, напомнил ей об ушлой корреспондентке, которая бойко вела репортаж, стоя вчера вечером на лужайке перед их домом. Айви включила радио, надеясь услышать выпуск новостей.

Она уже въезжала в Браш-Хиллз, когда вдруг вспомнила о дне рождения своего будущего ребенка. Проклятье! Было уже почти три часа пополудни. Гости, наверное, уже начади собираться.

Айви придавила педаль газа, благоразумно снижая скорость в тех местах, где дорожная полиция устраивала ловушки для лихачей, стремившихся проскочить через город окольными путями, зато с ветерком. Свернув в переулок, она оказалась в тихом квартале, где испокон веку в старинных изящных особняках жили коннозаводчики и просто любители верховой езды.

Узенькая улочка спускалась вниз по склону холма, к широкому устью Непонсет-ривер. Еще ниже, там, где в незапамятные времена простирались болота, а несколько позже – пойменные луга, теперь высилось с десяток недостроенных помпезных особняков. Оказавшись не в силах привлечь покупателей, застройщик прекратил финансирование, и дома потихоньку разрушались, приходя в упадок.

Айви повернула под симпатичный указатель, на котором крупными золотыми буквами значилось: «Компания „Роуз Гарденз“ – ландшафтный дизайн к вашим услугам». Проехав по грязной проселочной дороге, обсаженной высокими деревьями, она очутилась на последних невозделанных акрах земли в округе. Официально Дэвид арендовал землю у своей матери, семья которой занималась здесь сельским хозяйством еще в конце XIX века.

Отца Дэвида едва не хватил апоплексический удар, когда после первого курса сын бросил учебу в Бостонском колледже и основал компанию «Роуз Гарденз». Он совершил неслыханный поступок – отказался от стипендии, которую ему выплачивали как одному из ведущих игроков футбольной команды. А для мистера Роуза спортивная команда колледжа была всем – смыслом жизни и всепоглощающей мечтой. Блестящее будущее, ожидавшее Дэвида, по его мнению, должно было непременно включать степень бакалавра по деловому администрированию и пост исполнительного директора. А Дэвиду ничего так не хотелось, как проводить все свое время на свежем воздухе и работать руками.

«Представители клана Роузов не косят траву на лужайках и не рыхлят землю граблями! – кипятился возмущенный до глубины души отец. – Для этого есть прислуга». Словом, выход на пенсию родителей Дэвида и их последующий переезд в Парк-сити в штате Юта стал облегчением и очень удобным выходом для всех, включая самого Дэвида и его почтенного папашу. Сейчас родители Дэвида пребывали в кругосветном круизе, отдыхая на теплоходе где-то у берегов Южной Америки.

Поначалу офис Дэвида представлял собой однокомнатный трейлер-прицеп, иначе говоря, улучшенный вариант консервной банки. Возглавляемая им компания специализировалась на создании экологически чистых садов с недорогими растениями, не требующими специального ухода, зрелищными скульптурами и украшениями из гранита, добываемого в местном карьере. Философия продаж, которую он исповедовал, заключалась в следующем: «Нечестно и невежливо продавать людям то, что им не нравится и что они не в состоянии содержать».

Впрочем, наличие принципов не помешало Дэвиду в полной мере продемонстрировать семейную деловую хватку. «Ваш супруг способен продать эскимосу холодильник», – заявила как-то Айви офис-менеджер компании «Роуз Гарденз» Лилиан Бейлисс. Если начинал он с одним помощником, то сейчас штат его компании вырос до четырех постоянных сотрудников и полудюжины временных, которых он обеспечивал работой девять месяцев в году.

Айви подъехала к сложенному из бревен большому строению, несколько лет назад заменившему трейлер. Теперь здесь размещались просторный демонстрационный зал с окнами из зеркального стекла и несколько рабочих кабинетов в задней части дома. Вдоль всей передней стены здания тянулась широкая уютная терраса с деревянными креслами-качалками.

Парковочная площадка, огражденная кованой решеткой, была сплошь заставлена автомобилями. Среди них Айви заметила черную «тойоту камри», принадлежавшую Нарешу Шарме, ее боссу, директору по маркетингу компании «Мордаунт Текнолоджиз». На красном внедорожнике ездила ее коллега Патти-Джо Линехан. Здесь же стоял и черный «лексус» Тео. Ядовито-зеленый «фольксваген» – это, несомненно, средство передвижения Джоди. Грузовичок самого Дэвида и машины его сотрудников, похоже, были припаркованы на специальной стоянке позади офиса.

Айви взглянула на себя в зеркальце заднего вида и поправила прическу. Дверь демонстрационного зала распахнулась, и на пороге появился Дэвид, разводя руки в стороны в красноречивом жесте, говорившем: «Где тебя носит, черт побери?»

Едва Айви вошла в комнату, как грянули аплодисменты. В зале собрались шесть или семь ее коллег, одетых в строгие деловые костюмы, и сотрудники Дэвида в джинсах и рабочих спецовках. Из дальнего угла комнаты ей радостно замахала рукой Джоди. На коленях у нее восседал луноликий Райкер, размахивающий леденцом на палочке с таким видом, будто он и дирижировал этим представлением. Тео, единственный мужчина в комнате, одетый в дорогой костюм в тонкую полоску, подпирал дальнюю стену.

Просторный, залитый светом выставочный зал наполняли запахи свежей глины и жирного чернозема, долетавшие из соседней теплицы. В углу грудой были свалены детские игрушки и подарки.

При виде друзей и коллег, пришедших сюда, чтобы пожелать им обоим всего наилучшего, у Айви потеплело на душе. Заодно ее охватила гордость за великолепное помещение, которое сумел буквально из ничего создать Дэвид. Одну стену занимали фотографии ландшафтных проектов «до и после», а другую было почти не видно под слоем дипломов, медалей и похвальных грамот от местных властей и благотворительных организаций, которым Дэвид оказывал щедрую поддержку.

В комнату вошла Лилиан Бейлисс, Она до сих пор сохранила стройную и подтянутую фигуру, хотя ей давно перевалило за шестьдесят. То, что Дэвиду удалось уговорить ее оставить мысли о пенсии и поступить к нему на работу, он считал своим самым удачным деловым решением в жизни. С тех пор уже она сумела создать порядок из хаоса и балансовые отчеты компании «Роуз Гарденз» неуклонно стремились к росту прибылей и сокращению убытков.

Глаза Лилиан искрились от удовольствия.

– Привет, милая. – Она погладила Айви по щеке прохладной рукой, и на ее лице появилось задумчивое выражение, когда она взглянула Айви в глаза. – Как ты, держишься? – спросила она, и Айви поняла, что имеется в виду не только беременность.

Айви с некоторым усилием, но все-таки кивнула головой в ответ.

К ним подошла улыбающаяся молодая женщина, которую Айви не узнала.

– Значит, вы и есть Айви, – прощебетала она. Ее курносый нос обгорел, а щеки цветом могли поспорить со спелым персиком. – Я так много слышала о вас. – Конский хвост у нее на затылке качнулся из стороны в сторону, когда она протянула Айви руку. – Меня зовут Синди Гудвин.

Пожатие у нее оказалось крепким, а ладонь загрубевшей от мозолей. Ногти на коротких и толстых пальцах были подстрижены. Из заднего кармана ее джинсов с низкой талией свисали рабочие перчатки.

– Синди – наш новый помощник управляющего, – представила ее Лилиан.

Айви постаралась скрыть удивление. Она знала, что Дэвид пытался нанять кого-нибудь в помощь Лилиан, и теперь вспомнила, что он даже рассказывал ей о том, что побеседовал с одной соискательницей.

– Ай-ииии! – Чей-то пронзительный крик привлек внимание Айви.

Она обернулась и увидела, как Райкер, по-прежнему сидя на коленях у Джоди, протягивает к ней свои пухлые ручонки.

– Привет, дружочек, – сказала она, подхватывая его на руки.

Райкеру исполнился всего годик, но он уже походил на толстенького херувимчика с очаровательными ямочками на розовых щечках, за которые его так и хотелось ущипнуть.

– Салют, дорогуша, – приветствовала ее Джоди.

Обладательница рыжевато-коричневых кудряшек и плавных изгибов полноватой фигуры, Джоди всегда казалась полной противоположностью Айви. Занимаясь в молодости бегом на короткие дистанции, Джоди сохранила спортивную живость и способность быстро перебирать коротковатыми, в общем-то, ножками. На один шаг Айви ей приходилось делать два своих, чтобы держаться рядом.

– Ну, и что это за птица? – Джоди кивнула головой в сторону Синди.

– Новый помощник управляющего «Роуз Гарденз», – машинально ответила Айви.

– Помощник управляющего? Я почему-то представляла себе какого-нибудь рубаху-парня в рабочем комбинезоне, а не куклу Барби. Живот у нее плоский и твердый, как гладильная доска, чтоб ее черти взяли, – едва слышно пробормотала Джоди, которой так и не удалось сбросить лишние двадцать пять фунтов, набранные во время беременности и после рождения Райкера.

– О чем это вы шепчетесь? – поинтересовался неслышно подошедший Дэвид, обнимая Айви одной рукой за талию. Улыбаясь во весь рот и подняв над головой бутылку шампанского, он провозгласил: – За мою красавицу жену!

Его голос заглушили жидкие аплодисменты.

Дэвид наклонился к уху Айви.

– Эй, Тянучка! Я люблю тебя. Тебя и того, кого ты до сих пор скрываешь от меня там, внутри.

Эмоции захлестнули Айви, и она заморгала, прогоняя непрошеные слезы. Протянув Райкера Джоди, она крепко обняла Дэвида.

Из соседнего кабинета вышла Синди, держа в руках связку пастельных воздушных шаров, надутых гелием, и большую корзину, завернутую в целлофан. К корзине была привязана детская бейсболка, над козырьком которой красовался логотип «Роуз Гарденз». Лилиан внесла в зал торт из кондитерской, посыпанный белой сахарной глазурью, с желтым кремом по краям, и пирожные.

Тео подкатил офисное кресло, и Айви опустилась в него, с благодарностью приняв из чьих-то рук стакан шипучки. Сделав крохотный глоток – яблочный сидр, – она откинулась на спинку. Расслабившись, она постаралась отогнать прочь тревожные мысли и полной грудью вдохнула запахи торфяного мха, мульчи и сахарной глазури.

Часом позже Айви поглотила невероятное количество сыра с крекерами, картофельных чипсов для гурманов и пирожных. Она принялась вскрывать подарки. Большущий пакет, который вручили ей коллеги из «Мордаунт Текнолоджиз», оказался итальянской детской коляской. Судя по хвастливой надписи на ярлыке она могла выдержать вес до 125 фунтов. Айви живо представила себе, как толкает коляску, в которой восседает – или возлежит – утенок Бэби Хью. [20]20
  Герой одноименного мультфильма, толстый и невежественный утенок, родившийся на свет в одежде.


[Закрыть]

– Будь осторожна, – предостерег ее Нареш. Хотя вот уже четыре года он оставался ее боссом, они на равных работали вместе над созданием веб-сайта «Мордаунта». – После того как ребенок вырастет из этой колесницы, он потребует себе как минимум «порше». – Сохранявший обычно чопорность и ледяную вежливость, сейчас Нареш тепло обнял Айви. Отстранившись, он посмотрел на Айви долгим взглядом, и глаза его затуманились. – Ну вот, – пробормотал он, и Айви вдруг обнаружила, что ей тоже трудно дышать.

– Коляска, – глотая слезы, прошептала она. – Подарок просто потрясающий. Она великолепна. Кто ее выбирая?

Нареш просиял, глядя на нее с ласковой укоризной, и легонько прижал ко лбу кончики пальцев.

Ах да! Чуть не забыл. У меня же есть кое-что и для новоиспеченного отца. – Порывшись в кармане, он выудил оттуда маленькую коробочку и протянул ее Дэвиду.

Дэвид поднес коробочку к уху и встряхнул. Что бы там находилось, оно гремело и перекатывалось, как сухая фасоль.

– Затычки для ушей?

– По-моему, я знаю. Это годовой запас амбиена, [21]21
  Очень популярное в Соединенных Штатах снотворное.


[Закрыть]– предположила Айви.

Судя по выражению лица Нареша она угадала верно.

Стены демонстрационного зала задрожали от смеха, и Дэвид поднял руки, призывая к тишине.

– Спасибо вам всем большое. Вы – самые лучшие друзья, каких… – начал он, но его прервал донесшийся снаружи скрежет шин по гравию. Хлопнула дверца автомобиля. – …мы могли только пожелать. – Хлопнула еще одна дверца, за ней еще и еще. Собравшиеся в комнате начали недоуменно переглядываться. – И я хочу сказать…

Тео подошел к окну, выглянул наружу и поспешил к двери как раз вовремя, чтобы перехватить на пороге детектива Бланчарда и трех офицеров полиции, сопровождавших его.