Текст книги "Никогда не лги"

Автор книги: Холли Эфрон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 20 страниц)

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ШЕСТАЯ

Айви лежала в кровати, нижняя часть которой была приподнята на шарнирах, и собиралась с силами. На ней был больничный халат, и ее уже подключили к фетальному монитору. Медицинская сестра ослабила и оставила у нее на предплечье манжету для измерения артериального давления.

Айви неподвижно лежала на кровати, сложив руки на животе, и ждала начала очередного приступа. На экране монитора плясали и подрагивали две ярко-зеленые линии. Из-за двери соседней комнаты до нее доносились стоны и причитания какой-то роженицы.

В дверь легонько постучали, и на пороге появилась Джоди. Она подбежала к кровати и крепко обняла Айви.

– Ну, как ты? – Джоди наконец отстранилась от Айви, держа ее руку в своих. – С тобой все в порядке? – В глазах у Джоди стояли слезы.

Айви с трудом кивнула головой.

– Мы обе ждем не дождемся, когда же это случится.

– Значит, пришло время малышке появиться на свет, – с напряженной улыбкой произнесла Джоди. – Ты добросовестно стараешься дышать так, как тебя учили? Будь хорошей девочкой!

– Я стараюсь.

– Когда у тебя были последние схватки?

– Да уже довольно давно, – ответила Айви, – Минут двадцать. Может, даже чуть дольше.

– А перед этим?

– Каждые десять минут – такое у меня было ощущение. На меня накатывало три раза, пока я ехала сюда.

– Помнишь, как меня два раза отправляли из больницы домой, когда мне казалось, что у меня начинались схватки, и я все никак не могла родить Райкера?

– Ты думаешь, меня тоже отправят домой?

– Не слушай меня. Откуда мне знать? Как говорила моя бабушка, наступает День Дорис, [25]25
  Дорис, или Тетушка Тэбби – пренебрежительное (в устах феминисток) прозвище женщины, не поддерживающей феминистское движение.


[Закрыть]Que sera sera. [26]26
  Будь что будет; чему быть, того не миновать (исп.).


[Закрыть]

Джоди подтащила кресло поближе к кровати и уселась в него.

– Ты звонила? – поинтересовалась Айви.

Джоди кивнула.

– И что они сказали?

Джоди огляделась по сторонам словно для того, чтобы убедиться, что их никто не подслушивает.

– Я не дала им ни единого шанса сказать что-либо. Я сообщила оператору, что в наличии имеется труп, назвала адрес и повесила трубку.

Айви представила себе, как полиция прибывает по указанному адресу. Они стучат. Обнаруживают, что боковая дверь не заперта, как Айви до них. Входят внутрь. Извлекают тело Мелинды из кристаллов соли в ванне. Наконец-то начинают искать улики и доказательства, которые им следовало найти много дней назад. Улики и доказательства, которые или оправдают Дэвида, или же со всей очевидностью докажут – даже для нее, – что он был и остается убийцей.

– Ты думаешь, это Мелинда? – шепотом спросила Джоди.

– Очень похоже.

– Расскажи мне, что там стряслось, – взмолилась подруга.

Айви объяснила, как поддалась минутному порыву и свернула в переулок, в котором когда-то жила Мелинда.

– На площади образовалась огромная пробка. В противном случае я никогда не поехала бы туда.

Она рассказала Джоди о большом плотном конверте, адресованном Элейн Галлахер, в котором, однако, оказались счета и документы для матери Мелинды. Рассказала, как побывала в спальне Мелинды.

– Джоди, она до сих пор выглядит именно так, как ты ее описывала. Розовые стены. Эта идиотская настольная лампа. В гардеробе лежит ее белье, на полках стоят ее книги – словом, создается полная иллюзия того, будто она до сих пор живет там. И еще у нее была куча фотографий Дэвида. Я нашла у нее даже нашу свадебную фотографию, которую мы посылали в газету, вот только… – Голос у Айви сорвался, и она всхлипнула. – Она вырезала из нее мое лицо.

Из коридора донеслись шорох обуви на мягкой подошве и лязг металлической каталки. Джоди встала и закрыла дверь в палату.

– Мне хотелось лишь одного – уничтожить все фотографии Дэвида и сбежать оттуда как можно скорее. – Айви рассказала подруге, как сорвала со стены снимки и как ей стало плохо после этого. И как она еле успела добежать до ванной комнаты.

– И вот там-то я ее и обнаружила, – сказала Айви.

Она описала Джоди наполненную солью ванну и накрашенные ногти на ногах.

Несколько мгновений подруги молчали.

– Ненавижу розовый, – вырвалось наконец у Джоди.

– Полиция, наверное, уже там.

– Когда я ехала сюда, мне встретились несколько полицейских машин с включенными сиренами и мигалками, – спохватилась Джоди. – Что ты сделала с теми фотографиями?

– Они, – не успела Айви открыть рот, как почувствовала, что живот у нее вновь обретает каменную твердость, – в карманах моих брюк.

Наконец-то очередные схватки!

Джоди встала с кресла и подошла к узкому платяному шкафу. Открыв дверцу, она достала с полки аккуратно сложенные брюки Айви и вытащила из одного кармана смятые фотографии.

– Я же говорила тебе, что она помешалась на вас обоих. Теперь ты мне веришь?

– Я тебе верю, – Айви скрипнула зубами, пережидая очередной приступ боли, – теперь. – Ей едва удалось выговорить последнее слово.

Джоди выпустила брюки и подбежала к Айви.

– Все будет хорошо. – Она погладила Айви по голове и вытерла у нее пот со лба. – Расслабься. Дыши. Пусть твои мышцы сами сделают все, что нужно. Не сопротивляйся им.

Айви сосредоточилась на ласковых прикосновениях рук Джоди. На звуках ее голоса, потому что боль стала невыносимой.

– Хорошо, хорошо. Ты все делаешь правильно. Осталось совсем немного.

На этот раз приступ оказался не таким болезненным – хотя не исключено, что она перенесла его легче, потому что рядом находилась Джоди. Схватки уже начали ослабевать.

– Пятнадцать секунд как минимум, – сказала Джоди.

Айви сделала глубокий вдох и шумно выдохнула.

Дверь отворилась, и в комнату вошла медсестра. Она была молоденькой, с длинными прямыми волосами, еще темнее, чем у Айви, небрежно перехваченными резинкой на затылке. Несколько секунд она внимательно всматривалась в экран монитора, а потом измерила Айви давление.

Перед тем как выйти, она обернула шнур экстренного вызова персонала вокруг поручней кровати.

– Если вам что-нибудь понадобится, просто нажмите вот здесь.

Джоди подняла брюки Айви и фотографии, которые все еще валялись на полу там, где она выронила их. Вытащив из карманов оставшиеся снимки, она разложила их на кровати в ногах Айви.

– Похоже, вот этот сделан совсем недавно, – заметила Джоди, разглаживая снимок Дэвида, на котором он стоял под указателем его компании «Роуз Гарденз». – Она фотографировала его. Буквально преследовала по пятам. И Дэвид ничего не подозревал? Или ты просто не знаешь об этом?

– Понятия не имею.

– Какой кошмар! – Джоди взяла в руки листок с подсчетом очков из кегельбана. – Заведение Керси. Боже правый! Ты помнишь это местечко? Стоит только произнести вслух его название, и я сразу же вспоминаю запах. Грязные носки, – она сморщила носик, – восковые карандаши и затхлый табачный дух. А помнишь самого старика Керси?

Айви помнила. Клубом управлял пожилой мужчина с сальными седыми волосами, который требовал документы у всех подростков, приходивших к нему без сопровождения взрослых. Любой, у кого не было при себе водительских прав, удостоверявших, что их обладателю уже исполнилось восемнадцать, должен был платить доллар сверху за возможность поиграть в боулинг. И все же заведение Керси оставалось единственным местом в округе, где подростки могли развлечься и куда можно было добраться без машины.

– Мелинда работала у Керси, – продолжала Джоди. – Я помню, что часто видела ее там после школы. И… кошмар, помяни черта – он и появится. – Она взяла в руки одну из полосок с фотографиями.

– Там есть еще одна полоска, только снимки другие, – подсказала Айви.

Джоди нашла вторую полоску и выложила их рядышком.

– И что ты думаешь по этому поводу? Может быть, это и есть сестра Мелинды, та самая Руфь?

– Ее сестра? – задумчиво протянула Айви. Да, такая возможность до сих пор не приходила ей в голову. Здесь было над чем поразмыслить.

Джоди взяла с покрывала свадебную фотографию, на которой у Айви было вырезано лицо.

– Она больная. Ненормальная. У меня мурашки бегут по коже.

– Ты мне это говоришь?

– И что ты намерена с ними делать? – Джоди сгребла все вырезки и фотографии в кучу в ногах кровати.

– Сожгу их.

– Недурная идея. – Джоди откинулась на спинку кресла. – Значит, Мелинда действительно мертва. А я, честно тебе признаюсь, до последней минуты ждала, что она вот-вот возьмет и объявится, живая и здоровая. Интересно, в новостях передадут что-нибудь или нет? – Она взяла с подоконника пульт дистанционного управления и направила его на телевизор, висевший в углу под потолком. – Не возражаешь?

– Валяй, – откликнулась Айви.

Джоди включила телевизор и принялась переключать каналы, пока не наткнулась на последний выпуск новостей. Сообщалось о пожаре в трехэтажном доме в пригороде Саути. Попытка угона автомобиля в Пайке. Волейбольный мяч, забытый кем-то в бумажном пакете, вызвал панику в бостонском аэропорту Логана и на несколько часов блокировал терминал авиакомпании «Дельта».

И ни слова о теле пропавшей женщины, обнаруженном в заброшенном доме в Браш-Хиллз.

Айви чувствовала себя измученной и усталой. Она едва могла оторвать голову от подушки. По телевизору пустили рекламный ролик: под звуки арфы на экране порхала белая бабочка. Айви закрыла глаза и стала впитывать легкую музыку. Потом сплела пальцы рук, лежавших на животе, и спросила себя, сколько пройдет времени, прежде чем приступ начнется снова.

Айви даже не заметила, как заснула. Открыв глаза, она увидела, что над ней склонилась доктор Шапиро. Джоди, которая, судя по ее виду, тоже прикорнула в своем кресле, зевнула и потянулась. Телевизор был выключен. Часы показывали полночь.

Доктор Шапиро задернула занавески вокруг кровати и осмотрела Айви, после чего подкатила столик с фетальным монитором поближе к ее кровати.

– Вот эта линия отслеживает ваши схватки, – сказала она, показывая на верхнюю линию, которая сейчас лениво змеилась по экрану. – А вот эта, – она кивнула на нижнюю линию, ритмично вздымавшуюся и опадавшую, – обозначает вашу малышку. Видите? С вашим ребенком все хорошо, просто она еще не готова выйти оттуда и приветствовать наш мир.

– Значит, роды у меня еще не начались?

– Такое бывает сплошь и рядом, особенно в случае с первенцем.

– Боль, расстройство желудка – я думала, это верные признаки…

– Когда вас привезли сюда, у вас начались хорошие, сильные схватки. Но в течение последнего часа мы ничего не наблюдаем. Если к утру они не возобновятся, мы вас выпишем. Вам будет спокойнее и комфортнее у себя дома. Дети всегда следуют собственному расписанию. Но рано или поздно все они неизбежно выходят на свет.

– Тебе незачем оставаться здесь, – заявила Айви подруге после того, как доктор Шапиро вышла из палаты. – Похоже, ложная тревога.

– Не волнуйся, я скоро уеду. Но утром я вернусь и отвезу тебя домой.

– Но моя машина…

– Ох, я совсем забыла. Твоя машина здесь, – спохватилась Джоди.

– Я спокойно могу доехать домой и сама.

– Может быть, ты уймешься наконец? И думать забудь об этом. Я попрошу кого-нибудь отвезти меня, а потом кто-то из нас отгонит домой твою машину. Словом, я обо всем позабочусь. – Джоди скрестила руки на груди и с вызовом уставилась на Айви. – А ты спи, спи. Тебе нужно отдохнуть.

«В самом деле, – подумала Айви, – день выдался на редкость долгим, а ведь только сегодня утром я проснулась в спальне у Джоди; вернулась домой и обнаружила проклятый запах». Джоди осталась, чтобы вместе с ней обыскать особняк. Они не нашли ничего – если не считать коробки с книгами, присутствие которой неопровержимо свидетельствовало о том, что Дэвид солгал в очередной раз. Ее компьютер с зарегистрированными посещениями сайта Каймановых островов и заказом билетов через Интернет – еще одна ложь.

А потом она обнаружила миссис Биндель без сознания. Вероятнее всего, карета «скорой помощи» отвезла соседку в ближайшую больницу. Утром, если у нее вновь не начнутся схватки, Айви постарается разыскать ее. Быть может, миссис Биндель вспомнит, что случилось, когда она со своей собакой…

Собака! Бедная Феба. Она ведь так и сидит до сих пор, привязанная к бельевой веревке, всеми забытая и голодная, ожидая возвращения Айви.

– Джоди, ты должна сделать еще одну вещь… – прошептала Айви.

Но Джоди калачиком свернулась в кресле, сладко посапывая.

Снаружи донесся вой сирены. Он становился все ближе и ближе, пока не стих, когда карета «скорой помощи» подкатила к дверям отделения неотложной помощи. Она представила себе, как желтая полицейская лента опоясывает жалкое бунгало на Белчер-стрит. Фургоны теле– и радиокомпаний, совсем недавно окружавшие ее собственный дом, теперь наверняка припаркованы там вдоль тротуара на протяжении нескольких кварталов. Внутри работают полицейские эксперты, собирая улики и снимая отпечатки пальцев.

Айви оставалось только надеяться, что она вела себя достаточно аккуратно и осторожно, чтобы не оставить следов своего присутствия на месте преступления. Находясь в спальне Мелинды, она натянула рукава куртки на руки. Но вот сообразила ли она сделать то же самое в ванной комнате? Прикасалась ли она к краю ванны? Как бы там ни было, сейчас уже слишком поздно волноваться и переживать из-за этого. Она содрогнулась, вспомнив об этих жутких розовых ногтях. Сколько прошло времени после распродажи ненужных вещей у них во дворе, прежде чем Мелинду убили? Где это случилось и когда ее тело перенесли в ванну? Пожалуй, именно эти вопросы направят полицейское расследование в другое русло.

Айви повернулась набок и посмотрела на фатальный монитор. Линия, показывающая ее схватки, превратилась в непрерывную прямую, зато сердце ее малышки билось ровно и гулко. Блип. Блип. Блип. Блип… Под убаюкивающий электронный писк прибора она вновь смежила веки и заснула.

Айви испуганно вздрогнула и проснулась. Сквозь сон она еще успела заметить, как из ее палаты поспешно выходит медсестра в пурпурном халате. Ее «конский хвост» качнулся на прощание в дверях, и она исчезла в коридоре. Она чем-то напомнила Айви Синтию Гудвин, новую помощницу Дэвида по административной работе, куклу Барби, как прозвала ее Джоди. Кресло, в котором спала подруга, опустело, и свет в палате был включен.

Нижняя линия на фетальном мониторе – сердце ее малышки – все так же пульсировала в ровном успокаивающем ритме. Экран прибора отбрасывал неяркие зеленоватые тени на стены и потолок. Айви закрыла глаза и представила себе, как она входит в черно-белые рисунки своей любимой детской книжки «Мадлен», декламируя про себя такие легкие и приятные строчки.

Она не знала, сколько прошло времени, когда ее разбудило прикосновение чужой руки к животу. В ногах ее кровати стояла чья-то неясная фигура.

– Мы знаем, что вы там были.

Айви сразу же узнала хрипловатый голос детектива Бланчарда.

Что он делает здесь, в больнице, посреди ночи? И почему она не видит его лица? Как он смог дотянуться до нее с того места, где стоит? Тем не менее она отчетливо чувствовала его руку. Айви попыталась отодвинуться, стряхнуть ее, но оказалось, что она парализована и не может пошевелиться.

«Это мне снится», – сказала она себе.

Она заставила себя проснуться, задыхаясь и хватая воздух широко открытым ртом, как если бы поднималась на поверхность после того, как слишком много времени провела на глубине. Рядом с ее кроватью стояла женщина в униформе медицинской сестры. На лице у нее была хирургическая маска. Рука покоилась на животе Айви, а сама она при этом смотрела на фетальный монитор. Это был не детектив Бланчард.

Голова Айви бессильно упала обратно на подушку. Это всего лишь медсестра. Значок-пропуск с фотографией, свисавший с нагрудного кармана ее халата, искрился зеленоватыми отблесками света от фетального монитора.

– Все в порядке. Все в полном порядке. Расслабьтесь, – проговорила медсестра. – Я всего лишь пришла проверить состояние вашего ребенка.

А потом она повернулась и, не говоря более ни слова, вышла из палаты. Единственным доказательством ее присутствия стал запах латексной резины и легкий, едва уловимый аромат духов «Опиум».

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ СЕДЬМАЯ

Айви так и не смогла отогнать от себя воспоминания о навязчивом запахе, посему остаток ночи спала плохо, урывками. Ей казалось, что каждые полчаса к ней заходила новая медсестра, чтобы взглянуть на нее и ребенка у нее в утробе. В половине восьмого на следующее утро пришла доктор Шапиро, отсоединила ее от фетального монитора и объявила, что ее выписывают.

– Но далеко не уезжайте, – предостерегла она Айви.

Никаких возражений. Первое, что она сделает, добравшись до дому, – это заберется в постель и заснет.

Позвонила Джоди. К десяти часам за ней заедет Тео и отвезет ее домой. Айви просмотрела утренние выпуски новостей. Ни в одном из них не сообщалось о трупе, обнаруженном в пригороде Браш-Хиллз.

Айви приняла обжигающий горячий душ, подставив больную спину под струи воды. Она вновь надела вещи, которые носила вчера. Фотографии и вырезки, которые она забрала из спальни Мелинды, куда-то исчезли. Айви надеялась, что Джоди все-таки сожгла их.

Она вновь включила телевизор на очередном выпуске новостей. По-прежнему ничего.

Не находя себе места от беспокойства, Айви сняла трубку больничного телефона.

– Коринна Биндель, Б-И-Н-Д-Е-Л-Ь. – Она по буквам повторила фамилию для дежурной сестры.

Да, миссис Биндель значилась в списках пациентов этой больницы. Ее состояние улучшилось с тяжелого до средней тяжести. Это все, что смогла сообщить ей дежурная.

Айви повесила трубку и принялась отщипывать кусочки от гренка, оставшегося на подносе после ее завтрака. Ей приходилось сдерживаться, чтобы вновь не включить телевизор.

Волосы ее все еще были влажными после душа, когда она вышла из палаты. На стене рядом с лифтами висели план этажа и адресный указатель. Айви не знала, где именно находится миссис Биндель, но клиника не отличалась большими размерами, не то что эти новомодные медицинские комплексы в нижней части города, которые смело можно было назвать «городом в городе».

Айви пробежала глазами список отделений. На первом этаже располагались администрация и приемное отделение. Интенсивная терапия – третий этаж, восточное крыло. Родильное отделение – второй этаж, западное крыло. Так, здесь сейчас лежит на сохранении она сама. Хирургическое отделение находилось на втором этаже, в восточном крыле, – скорее всего, миссис Биндель поместили туда.

Айви двинулась по стрелке, указывавшей мимо лифтов в сторону восточного крыла. Она прошла по длинному коридору, миновала ряд двойных дверей и подошла к большому посту медицинской сестры. Здесь, спиной к ней, облокотившись на стойку, стоял какой-то врач и разговаривал по телефону. Айви поспешно проскользнула мимо, усиленно делая вид, будто идет по неотложным делам.

В этом отделении на дверях палат висели карточки, на которых черным маркером были написаны фамилии пациентов. Айви пришлось пройти вдоль всего коридора по одной стороне и вернуться до половины по обратной, прежде чем она нашла то, что искала.

В открытую дверь Айви увидела миссис Биндель. Она лежала на ближайшей ко входу кровати, и Айви перешагнула порог. Женщина на соседней кровати бросила на нее равнодушный взгляд и отвернулась к окну.

Миссис Биндель лежала на спине, голова у нее была забинтована, а глаза закрыты. Губы у нее пересохли и потрескались. Айви подвинула к кровати стул и села. Потом взяла соседку за руку. В сгибе локтя у нее торчала игла капельницы, и пластиковая трубка убегала куда-то в изголовье кровати. Грудь миссис Биндель равномерно вздымалась и опадала. Состояние средней тяжести. Интересно, что это означает?

Сидя здесь, Айви вдруг вспомнила, как в последний раз навещала свою бабушку Фэй. Это случилось через несколько месяцев после того, как они с Дэвидом поженились. В тот день она приехала к ней после обеда и обнаружила бабушку, безвольно поникшую в кресле. Утренняя газета все еще лежала у нее на коленях. Утратив свойственную ей живость, бабушка в смерти словно бы стала меньше ростом. Она походила на обтянутый сухой кожей мешок хрупких птичьих костей.

Айви исполняла обязанности официального бабушкиного попечителя, но по своему обыкновению старушка сама решила, как и когда ей уйти из жизни. Еще утром она бодро шествовала в супермаркет с ручной тележкой, раскланиваясь со знакомыми, а потом у нее случилось несварение желудка, в области груди возникла легкая боль, и через несколько часов ее не стало. Это была прекрасная и легкая смерть для того, кто, подобно ей, все время повторял, что «не хочет быть обузой».

– Было бы замечательно, если бы у людей наличествовала кнопочка «ВЫКЛ», – сказала как-то бабушка Айви. – Вот только в моем случае на ней будет написано: «Хватит, довольно уже».

Айви вздрогнула и очнулась от воспоминаний, когда миссис Биндель пошевелила рукой. Веки у нее дрогнули и приподнялись, и она обвела палату затуманенным взором. Наконец взгляд ее остановился на Айви. И тут же узнавание в ее глазах сменилось растерянностью. Она поднесла руку к забинтованной голове.

– Да, – сказала Айви, – вы ушибли голову. Помните, как это случилось?

– Я… – В глазах у миссис Биндель появился яркий, осмысленный блеск. – Вы…

– Да, это я нашла вас. А потом вызвала «скорую помощь».

– Феба?

– С ней все в порядке. – Айви ощутила легкий укол вины. Как только она окажется дома, то сразу же заберет бедную псину к себе и накормит до отвала. По крайней мере, миску с водой она собаке все-таки оставила. – Миссис Биндель, вы помните, что с вами случилось?

– Я была в саду, – пробормотала соседка. Взгляд ее растерянно заметался по сторонам. – Лилейник…

– Да, в этом году ваши лилейники цвели просто великолепно, – согласилась Айви. – Очевидно, вы подрезали и прореживали их?

Миссис Биндель непонимающе уставилась на Айви.

– Я обнаружила вас на заднем дворе, рядом с клумбой. Вы лежали на ступеньках. Вы никого не видели? – спросила Айви. – Вас кто-то ударил?

Миссис Биндель перевела взгляд за плечо Айви. Глаза ее расширились, и с силой, неожиданной для женщины в ее состоянии, она вдруг вырвала у Айви свою руку.

– Вы… – Айви не успела договорить. Ее прервал резкий стук в дверь.

Она обернулась и оказалась лицом к лицу с детективом Бланчардом.

– Миссис Роуз, что вы здесь делаете? – Он вошел в палату, не потрудившись хотя бы поздороваться.

Айви едва сдержала готовую сорваться с языка грубость. «Не твое собачье дело».

– Вчера вечером у меня начались схватки, и я приехала в больницу.

Его взгляд скользнул по ее животу.

– Они прекратились, – добавила Айви.

– Вы провели здесь ночь?

– Меня выписывают утром.

– Следовательно, вы еще ничего не знаете?

Сердце у Айви сбилось с ритма и провалилось куда-то вниз.

– Не знаю чего?

Бланчард знаком предложил ей выйти в коридор.

– В деле наметились кое-какие сдвиги, – сообщил он.

Айви чувствовала, что, разговаривая с ней, он внимательно следит за ее реакцией.

Она честно попыталась изобразить на лице удивление. Айви уже предвкушала, как обольет его презрением, когда детектив скажет ей о том, что Мелинда Уайт, розыски которой наделали столько шума, все это время пролежала мертвая в доме, в котором родилась и выросла.

– Мы обнаружили тело Гереды Уайт. Матери Мелинды, – сообщил ей Бланчард.

Матери Мелинды? Айви была слишком потрясена, чтобы сказать что-либо.

– В доме, который когда-то принадлежал ей. Похоже, миссис Уайт умерла довольно давно.

– Я… я не знаю, что сказать. Как…

– Мы узнаем причину смерти только после того, как будет произведено вскрытие.

– Но… – Айви растерянно умолкла. Как сформулировать вопрос и при этом не выдать себя? – Я полагала, что миссис Уайт живет во Флориде вместе с сестрой Мелинды Руфью.

На лице Бланчарда отразилось должное огорчение.

– Мы тоже так полагали. Очевидно, все мы ошибались. Полиция Неаполя нанесла визит в квартиру Руфь Уайт и обнаружила, что там никто не живет. Соседи вот уже несколько недель не видели, чтобы кто-нибудь входил или выходил оттуда. – Он опустил взгляд на носки своих туфель. – Сейчас мы изучаем записи звонков с мобильного телефона Руфь Уайт, чтобы попытаться установить ее местонахождение в то время, когда она нам звонила. У нее флоридский номер, но звонить она могла откуда угодно.

– Но у Мелинды действительно есть сестра, которую зовут Руфь? – язвительно поинтересовалась Айви.

– Разумеется. Это мы проверили в первую очередь. – Огорчение на его лице сменилось раздражением. – Расследование продолжается. Все прочие факты и обстоятельства, установленные нами, остаются неизменными.

– Но…

Бланчард выставил перед собой руку.

– Я уже и так сообщил вам больше, чем следовало. Доверьтесь мне, расследование идет полным ходом.

– Довериться вам? – переспросила Айви, не веря своим ушам. – Ну и когда же в таком случае вы намерены освободить моего мужа?