Текст книги "Темный долг"

Автор книги: Хлоя Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц)

Глава 11
НЕБЕСНАЯ И ЗЕМНАЯ

Мы наполнили тарелки, оказавшись на конце стола для переговоров, мы с Этаном с одной стороны, Мэллори и Катчер с другой. Как две парочки на двойном свидании, если бы двойные свидания могли включать в себя сэндвичи за столом для переговоров в кабинете Мастера вампиров. Но когда времена смутные, а зачастую они такие и есть, вы наслаждаетесь отдыхом, когда получится.

– Как КБГ? – спросила я у Мэллори, думая, что было бы отлично в кои-то веки послушать о драме кого-то другого.

– Хорошо, – ответила она, кивнув, держа руку перед ртом, пока жевала. – У нас есть сайт, футболки, визитные карточки.

– Все, кроме колдунов, – добавил Катчер, похрустывая чипсами.

– Ведь их же не тысячи, – произнесла Мэллори, толкнув его локтем. – Именно для этого нам и нужны подобные ресурсы – чтобы они не чувствовали себя более одинокими, нежели есть на самом деле. Но я связалась с девушкой из Индианы и парнем из Айовы, которые очень испугались, когда случайно сотворили магию. Так что мы связали их с Орденом и убедились, что они получат всю необходимую поддержку, а не просто передадутся наставнику с пожеланиями доброго пути. – Ее тон помрачнел к концу, поскольку именно это и произошло с ней самой.

– Я думаю, это потрясающе, – сказала я. – Лучше быть сверхподготовленным, нежели недоподготовленным. – Не стоит забывать, что город горел огнем в последний раз, когда мы были недоподготовленными.

– И говоря о недоподготовленности, как мэр? – спросил Этан.

Катчер сделал глоток пива.

– Думаю, у нее будет что сказать Чаку по поводу последнего появления Бальтазара. Но он довольно регулярно общается с ее подчиненными, и она проделала приличную работу за последние несколько недель, расспрашивая о ситуациях со сверхъестественными вместо того, чтобы обвинять их. Нам еще на руку, что два человеческих профсоюза бастуют – теперь ей есть кого еще обвинять.

– Ей очень нравится искать виноватых, – заметил Этан, кусочек помидора соскользнул с его сэндвича.

– Ты не такой созидатель сэндвичей, каким я тебя представляла, – сказала я.

– Очевидно, я Дарт Салливан, – ответил он, приспосабливая краешек хлеба, чтобы вернуть помидор на место. – Как понимаю, созидание, будь то Звезды Смерти[49]49
  Звезда смерти (англ. Death Star) – боевая космическая станция-астросооружение из вселенной «Звёздных войн». Оснащена энергетическим оружием чрезвычайно разрушительной силы, способным уничтожать целые планеты. Существовали одна рабочая и одна недостроенная версии станции.


[Закрыть] или чего-то другого, не является моей особой силой.

Мое сердце слегка растаяло.

– Ты только что упомянул «Звездные Войны»? И пошутил? Одновременно?

– О Господи, это так мило, – произнесла Мэллори с улыбкой. – Он шутит, прямо как человек.

***

Этан умудрился не улыбнуться ее комментарию, и мы ели в дружелюбной тишине, пока сэндвичи не иссякли, а мы с Мэллори почти уже прикончили пакетик чипсов, морщась с каждым последующим укусом.

Этан попробовал одну, но судя по тому, как он поморщился, он не был их фанатом.

– У меня возникает вопрос, – сказал он, – «почему»?

– Потому что невероятно вкусно, – ответила Мэллори, скользя вымазанными в крошках чипсов пальцами в пакет, чтобы достать еще одну.

– Потому что невероятно вкусно, – согласилась я и развернула пакет так, чтобы открытым концом он смотрел на меня.

– Доедай, – сказала Мэллори, стряхивая остатки соли и картофельных чипсов со своих рук, а затем вытирая их о салфетку. – Говоря бессмертными словами Попайя[50]50
  Моряк Попай (англ. Popeye the Sailor, имя образовано от англ. pop-eyed «лупоглазый», «пучеглазый», буквально «Лупоглаз») – герой американских комиксов и мультфильмов.


[Закрыть]: «Мне нужно остановиться, но я не могу этого сделать».

Пока я доставала еще одну чипсину без возражений, Мэллори и Катчер посмотрели друг на друга и, судя по этому обмену взглядами, мы собирались вернуться к тому объявлению, которое они хотели сделать.

– Итак, раз уж мы все здесь, – заговорила Мэллори, – мы хотели бы поговорить с вами кое о чем… еще раз.

– Все в порядке? – спросил Этан.

– Да, – ответила Мэллори. – Мы собираемся пожениться.

Нож Этана с лязгом ударился о тарелку.

– Простите, – извинился он, отложив его в сторону. – Простите. Вы удивили меня. Поздравляю! Это чудесно.

Он быстро оправился. Я же не так быстро, в первую очередь потому, что голос ее не звучал так, будто она считала это чудесным.

– Вы собираетесь пожениться, – повторила я.

– Да, – сказала она и заправила прядь волос за ухо. – И Катчер подумывает о восстановлении в Ордене.

Пока я ожидала услышать связь между браком и Орденом, брови Этана поднялись. Он встретился взглядом с Катчером, что-то весомое пронеслось между ними. У них с Катчером была история, я не была уверена насколько долгая, вероятно, исчисляемая многими годами задолго до того, как я познакомилась с четырехсотлетним Этаном. Может быть, именно изгнание Катчера из Ордена впервые свело их вместе.

– Я не знал, что ты присматриваешься к Ордену, – произнес Этан.

Катчер кивнул.

– Я подумывал об этом. Есть битвы, в которых вы сражаетесь извне и битвы, в которых вы сражаетесь изнутри. Я привык верить, что Орден был первым. Теперь я считаю, что последним. – Он посмотрел на свои сомкнутые руки. – Слишком многое произошло в Чикаго, чтобы Орден до сих пор оставался таким самодовольным. Мы с Мэллори должны быть силой. Вместо этого мы практически бесполезны.

– Не для нас, – произнесла я с улыбкой.

– Да, не для вас. Но только потому, что мы работаем скрытно. Я не говорю, что мы должны работать публично, но мы должны, по крайней мере, быть вовлечены. И было бы приятно делать это в кои-то веки официально.

– И как это связано с браком? – спросил Этан, смотря на них.

– Орден может игнорировать нас по-одиночке. – Мэллори посмотрела на Катчера. – Мы сильные по-отдельности, но тем не менее мы просто… две отдельные единицы. Орден испытывает огромное уважение к институту брака, к идее двух душ, сливающихся в одну.

– И если вы поженитесь, – сказала я, кивнув, понимая, куда это идет, – то станете едины.

– И будем стоить больше, нежели сумма наших сил по отдельности, – согласился Катчер. – Мы поняли, что они считают, будто лучше иметь с нами дело, нежели оставить нас самих по себе.

Это не звучало совсем уж бессмысленно. Может, немного наивно, но не бессмысленно, особенно учитывая, как немного я знала об Ордене. Но это было так неромантично. Я не возражала против рациональности или логики, но я знала Мэллори, и романтика для нее была важна. Очень важна.

Я посмотрела на нее и обнаружила, что она смотрит на меня с затаенной надеждой. Она хотела, чтобы я одобрила. Конечно, я могла быть счастлива за нее. Мне не нужно было соглашаться с обстоятельствами, но я чертовски хотела понять их.

– И когда вы планируете это сделать? – спросил Этан.

– Как можно скорее, – ответила Мэллори, и Катчер кивнул, когда она посмотрела на него. – Простая церемония в здании суда, ничего крупного. Нам бы очень хотелось, чтобы вы с Этаном пришли и были нашими свидетелями.

– Поддержали нас, – добавил Катчер.

Этан удивленно моргнул.

– Конечно, это честь для нас. Но я уверен, что мы можем помочь с чем-то более сложным, если хотите. Вы можете воспользоваться Домом или садом.

– Ох, я не знаю, – ответила Мэллори, снова заправляя волосы за ухо. Это был нервный жест и он подтвердил, что нам предстоит хороший, долгий разговор о том, что здесь происходит. – Мы надеемся, что все будет скромно. Эффективно.

Этан кивнул, протягивая руку, чтобы ободряюще коснуться ее рук.

– Мы поможем, чем сможем. – Он отодвинул стул и поднялся. – И думаю, этот повод требует чего-то покрепче содовой. – Он достал бутылку шампанского из холодильника на другой стороне комнаты, ловко подхватил четыре бокала для шампанского второй рукой. Я была благодарна, что он справлялся с ситуацией с таким апломбом, учитывая, что я была явно сбита с толку.

– Приятно слышать хорошие новости, – произнес Этан, принося свою ношу к столу, где я помогла ему все расставить. – Их было не много этой ночью.

Он снял фольгу, затем открутил проволочную сетку и вытащил пробку. Шампанское вспенилось над краем бутылки и было разлито по бокалам. Я раздала их, и Этан поднял свой.

– За новые начинания и счастье. Пусть будет оно длиною во всю вашу жизнь.

– Точно, точно! – произнесла я, и мы чокнулись нашими бокалами.

Мэллори встретилась со мной взглядом, в ее глазах были надежда и трепет. Я улыбнулась и кивнула, обещая поддержку.

Ее облегчение было почти осязаемым, и на ее глаза навернулись слезы.

Нам определенно нужно будет обсудить все это. Но для обсуждения будет другое время, предпочтительно, когда количество присутствующих будет на двух мужчин меньше.

***

Мэллори и Катчер устали, так что они отклонили предложение Этана заказать особый десерт или выпить еще шампанского у фонтана на заднем дворе – то, что можно было рассматривать как возможность пообщаться с Мэллори об этом неожиданном интересе к браку.

До рассвета оставался час, и несмотря на всю драму – или вероятно из-за драмы Мэллори – я была невероятно взвинченной. Сон не собирался приходить в ближайшее время, так что я решила ему помочь.

Я пропустила ночь тренировок (на совершенно законных основаниях), но признала, что мне все еще нужно заниматься, чтобы отточить свои навыки. Поэтому когда Катчер и Мэллори вернулись в свою комнату, а Этан вновь занялся делами Дома, я влезла в тренировочный костюм и отправилась наружу.

Я ни о чем не думала, пока бежала по тропе, что следовала по внутреннему периметру Кадогана. Мои мысли в основном были сосредоточены на том, чтобы переставлять одну ногу перед другой, поддерживая осанку, поддерживая постоянную скорость.

Я подстегивала себя, пока мое дыхание не стало быстрым и ритмичным, мое тело покрылось потом, а ноги налились свинцом. И к тому времени, как я замедлилась перед главным входом в Дом, мои конечности были теплыми и слабыми, а мой разум был относительно спокоен. Истощение, как правило, способствовало этому, да и слабое сияние на горизонте, вероятно, тоже не помогало.

Вестибюль был пуст, когда я прошла по нему, вампиры Дома отправились в кровати и готовились к восходу солнца. Вероятно, это хорошо, учитывая, что я была горячей, потной и до сих пор тяжело дышала.

Лестница, однако, была по ощущениям не такой уж хорошей. Мое тело налилось свинцом, и я почти вздохнула от облегчения, когда наконец-то поднялась на третий этаж.

Апартаменты были пусты, так что я сбросила потную одежду и направилась прямиком в душ, смывая пот, страх, тревогу.

Я вышла, завернутая в полотенце, второе как тюрбан было обмотано вокруг моих мокрых волос, и увидела Этана, стоящего перед небольшим столиком, перелистывающего пачку того, что выглядело как письма.

– Дом закрыт.

Я кивнула, жестом указывая на эту пачку.

– Это почта? Вампиры получают почту?

Он посмотрел на меня и улыбнулся.

– Почему бы им не получать?

– Я не получаю почту.

– Ты не Мастер Дома.

Я подошла к нему, посмотрев на конверты, которые он уже выбросил. Предложения кредитных карт, каталоги, обновления благотворительных фондов, счета.

– Хочешь платиновую карточку Дома Кадогана?

– А я могу получить такую?

– Нет. В твоем полном распоряжении целая библиотека, вся одежда, которая тебе вряд ли понадобится, если только ты не уничтожишь ее, и кафетерий. Для чего именно тебе нужна платиновая карточка?

Я уклонилась от вопроса.

– Кайфоломщик, – произнесла я, но достала журнал со дна этой кучи. На его глянцевой обложке были трое мужчин и женщина в строгих костюмах, со скрещенными по-деловому руками. «ДОМ СЕГОДНЯ» было написано аккуратным шрифтом в верхней части.

– Бог мой, – произнесла я, поднимая его и прижимая к груди, скрытой за полотенцем. – Это журнал для Мастеров?

– Это для персонала Дома, – ответил Этан со смешком, распечатывая конверт. – А что?

А что? Да просто здесь были такие заголовки как «Лучшее вложение ваших кровавых денежек», «Отсеивание проблемных Посвященных» и «Декор 101: Прилижите свой Дом».

– Мне нужно полистать этот журнал ради образования и информации.

– Он, который читает «Дом Сегодня», также оплачивает сегодняшние счета Дома.

– Не испытывай свою удачу.

– Уже, – ответил он, снова складывая письмо и возвращая его в конверт. – Я позвонил Николь.

Мне понадобилась минута, чтобы приноровиться к этому переходу; он определенно был готов сбросить эту тяжесть со своей груди.

– И как ее королевское высочество?

– Ведет себя очень по-королевски, что на самом деле не делает чести ее демократическим наклонностям.

Я положила журнал обратно на кучу.

– Она знает о Бальтазаре?

– Он посетил Атланту, – ответил Этан. – У меня не сложилось впечатление, что он пробыл там очень долго, но достаточно долго, чтобы, по крайней мере, встретиться с ней, навести мосты, убедить ее в том, что это действительно он.

– Когда?

Глаза Этана явно засверкали из-за этого вопроса.

– Ты не упускаешь деталей, Страж. Два месяца назад. До Испытаний. До того, как она приехала в Чикаго.

– И она никогда не упоминала об этом. Думаешь, они работают вместе или что? Именно поэтому он здесь?

Он упер руки в бока, нахмурившись.

– Наш разговор был краток, но у меня не сложилось подобного впечатления. Она говорила так, будто испытывала благоговение от встречи, по крайней мере мне так показалось. Исходя из моего опыта, Бальтазар наслаждается больше вызовом, нежели этим.

– Итак, в следующие несколько недель здесь должно быть действительно тихо.

Этан усмехнулся, целуя меня в лоб.

– Как и раньше, после всего этого. Давай будем волноваться об этом завтра, Страж, а эту ночь оставим за нами.

Против этого у меня не было никаких возражений.

***

Я натянула пижаму, высушила волосы и почистила клыки, как хороший маленький вампирчик. Проверив телефон, я увидела, что Джонах оставил голосовое сообщение, которое мне не особенно хотелось прослушать.

Но будучи хорошим маленьким вампирчиком, я села на кровать и поднесла телефон к уху.

– Мерит, – говорилось в сообщении, – это Джонах. Нам нужно поговорить. Ты не можешь игнорировать меня. Мы напарники. Позвони мне и мы поговорим о наблюдении. Мне жаль, если ты восприняла это лично, но здесь нет ничего личного. Это не так. Это просто предосторожность. Мы все хотим верить в лучшее в тех, кто ведет нас. Но каждая империя гибла, Мерит. И каждая империя падет вновь.

Сообщение обрывалось.

Мне нравился Джонах. Я уважала его и то, за что он боролся. Он был моим напарником, в конце концов. Напарником, с которым я согласилась работать вместе, и мужчиной, который помогал мне и Дому бесчисленное множество раз.

Откровенно говоря, я не была не согласна с тем, что каждая империя в конечном итоге падет. Разве мы сами не видели, что произошло с ГС? И я могла признать, что моя чувствительность к гламуру Бальтазара была поводом для беспокойства. Черт, это беспокоило меня. Но я вывернулась. Настойчивость Джонаха, что я закрою глаза на то, что может произойти, что я упущу признаки того, что Этан превратится в диктатора – что я позволю всем вампирам страдать, потому что люблю этого мужчину, была неверной. И услышать подобное от человека, которого, как я считала, я знаю и определенно уважаю, было больно. Очень.

Я бросила телефон на тумбочку, но он свалился с него на пол к ногам Этана.

Он вышел из ванной в темных боксерах, обтягивающих его бедра. Он поднял телефон, положив его на столик.

– Все в порядке?

– Всего лишь раздражающее сообщение.

– От Джонаха?

Я с подозрением посмотрела на него.

– Я видел твой телефон, когда он звонил тебе. И когда ты не ответила. – Он склонил голову. – Ты с ним не разговариваешь?

– На данный момент, нет.

– Не хочешь рассказать мне почему?

Я взбила свои подушки слабыми ударами.

– Неа.

На этот раз его брови поднялись.

– Это что-то, от чего мне тоже стоит испытывать раздражение?

Я уловила нотки собственника в его голосе, почти желая, чтобы все было так просто. Я не думала, что Джонах все еще был заинтересован во мне, но даже если и был, справиться с этим было бы сравнительно легко.

– Нет, – ответила я со вздохом. – Он просто был неразумным кое в чем, связанным с КГ.

Этан не ответил. Он просто смотрел на меня, ожидая, на его лице появилось выражение Мастера.

– Я не могу говорить об этом, – настаивала я. – Ничего опасного для Дома. Просто… кое-что между нами.

– А, – произнес он, и, обойдя кровать, сел и выключил свет. – Понимаю.

– Да?

Он вытянулся рядом со мной, затем обнял меня за талию и прижал поближе к своему телу.

– Понимаю. Ты член КГ и тебя связывают отношения – очень серьезные – с членом ААМ. Ожидаемо, что он обеспокоен. КГ – организация, Мерит, которая построена, в определенном смысле, на фундаменте из страха. И те, кто при власти, будут нарушать те самые права, которые они обещали защищать, и что если мы не будем осторожны и бдительны, это случится скорее раньше, чем позже.

– Так ты говоришь, что в его словах есть смысл?

– Нет. Но я предполагаю, что он разумен. Для некоторых – и КГ среди них – настороженность не паранойя; это неизбежность. Подумай об этом: если бы он встречался с Лакшми, разве ты бы не беспокоилась?

Лакшми была членом теперь-уже-несуществующего ГС и женщиной, у которой был определенный романтичный интерес к Джонаху. Она помогала нам во время правления ГС, но она, несомненно, была манипулятором.

– Я бы не доверяла ей, – ответила я. – Но я доверяла бы суждениям Джонаха. Но я не получаю того же доверия. И именно это приводит в ярость.

– Вот как, – вот и все, что он сказал. – Хочешь, чтобы я поговорил с ним?

– Нет. Я сама могу сражаться в своих битвах. – И стану. Я просто не жду этого с нетерпением.

– Не сомневаюсь, – ответил он. – Что касается других новостей, похоже, Мэллори и Катчер собираются пожениться.

– Так они говорят.

– Не слышу энтузиазма.

– Они говорят так, будто обсуждают получение кредита для небольшого бизнеса, а не принимают пожизненные обязательства любви и верности.

– Ты сомневаешься в их любви и верности?

– Ну, нет, не абстрактно. Я знаю, что он любит ее, и наоборот. Но это не то, что я услышала от нее сегодня. – Я отстранилась, неожиданно заволновавшись, и вытянулась рядом с ним. Он предоставил мне пространство, но переплел наши пальцы.

– Я услышала о сделке. И я услышала волнение. Когда-то она хотела большую свадьбу в Новом Орлеане, ради всего святого, на Бурбон-Стрит. С пожирателями огня, джазовой группой, парадом и тому подобным. И, ладно, мы выросли с тех пор, как в последний раз об этом разговаривали, так что, может быть, ее вкусы изменились. И именно это меня беспокоит, как мне кажется. Это ее свадьба. Она должна казаться взволнованной.

– Ты будешь.

– Когда я буду выходить замуж, да. Вероятно, я буду взволнована. Я дам тебе знать, если кто-то сделает мне предложение.

Этан хмыкнул.

Я вздохнула, вновь поворачиваясь к нему.

– Это была долгая ночь. Давай спать.

Этан обнял меня и я сразу же расслабилась, мои веки отяжелели, медленно закрываясь.

***

Я проснулась одна в пустой комнате, с деревянными полами и стенами светло-голубого цвета. Кровать была высокой, с четырьмя столбиками из толстой, спиралевидной древесины, которые возвышались, по крайней мере, на полтора метра. Кровать была низкой, сочетая в себе мягкость и разнородность, простыни были кремовыми и приятными. Свет от канделябра на небольшом деревянном столике отбрасывал тени на стену.

Это не моя комната, – поняла какая-то часть меня, но это был тусклый и тихий голос. Я села, прикоснулась к белой сорочке, что закрывала меня от шеи до лодыжек, скрывая мою обнаженную кожу.

– Ты проснулась.

Слова были произнесены вслух, но они также прозвучали и в моей голове, как бывало во время нашего телепатического разговора с Этаном, и мое сердце забилось в ответ.

Я подняла глаза и увидела его стоящим в углу. Он был одет в желтовато-коричневые кожаные штаны, сапоги до колен, белую льняную рубашку, которая открывала его шею. Небольшая книга была открыта в одной руке, одна нога была приподнята и сапогом упиралась в стену, как будто он лениво читал.

Бальтазар.

– Мерит, – произнес он, улыбаясь медленно и соблазнительно. – Я так рад, что у нас есть эта возможность познакомиться.

– Где мы?

Бальтазар указал на комнату.

– Всего лишь в месте, которое я создал. Это позволит тебе почувствовать, как мы с Этаном привыкли жить.

Это не было реальностью. Не могло ею быть. Но запахи пчелиного воска и одеколона после бритья опровергали эту уверенность. Мэллори наложила защитное заклинание на Дом. Так как он здесь оказался? И как я оказалась рядом с ним?

Слишком много вопросов, недостаточно ответов. Но я видела достаточно из деяний Бальтазара, чтобы знать, что он воспользуется малейшим проявлением слабости, так что мой голос не дрогнул.

– Он рассказал мне, как вы привыкли жить.

Бальтазар подошел ближе.

– Рассказал?

– Я знаю, что ты использовал людей. Что ты использовал женщин. Что ты выбрасывал их. И он рассказал мне о Персефоне. О том, как ты использовал ее. Как ты убил ее, использовав, чтобы наказать Этана.

Выражение его лица моментально стало пустым. Она так мало значила для него, что он даже не потрудился запомнить ее имени.

– Если Этан был наказан, то на то была причина. Он был моим ребенком, в конце концов.

– Он не был чьим-либо ребенком уже очень долгое время. Где он?

Вспышка гнева.

– Не здесь. Это место для тебя и меня, чтобы мы могли получше познакомиться. Разве ты не хочешь получше узнать меня, Кэролайн?

– Это не мое имя, – ответила я, когда Бальтазар шагнул ко мне. Я оглядела комнату, ища выход, но здесь не было двери, только окно на противоположной стене, скрытое за ставнями, которые держались на месте благодаря металлическим скобам.

Если здесь нет выхода, мне нужно найти оружие. Я соскользнула с кровати по другую сторону, спрыгнув на пол, сделав так, чтобы кровать оказалась между ним и мною. Я прошла по половицам к столу, надеясь найти нож для писем, кинжал. Или, если мне действительно повезет, заостренный осиновый кол.

– Я не собираюсь вредить тебе, chérie[51]51
  Милая, дорогая (фр.)


[Закрыть], – произнес Бальтазар, закрывая книгу и отталкиваясь от стены. Он шагнул ко мне, положив книгу на прикроватный столик, мимо которого проходил.

– Тогда позволь мне уйти.

Он медленно улыбнулся.

– Ты здесь не потому, что ты в ловушке, Мерит. Ты здесь, потому что я этого хочу. Потому что ты интригуешь меня. Потому что ты понимаешь le désir[52]52
  Желание (фр.)


[Закрыть].

– Зато ты не интригуешь меня.

Он покачал головой, нежно улыбаясь, как будто разговаривал с ребенком.

– Ты была так очаровательно чувствительна ко мне вчера. Я был удивлен глубиной твоей… страсти.

– Это была не страсть. Это была магия.

– Ты в этом уверена? – И все же усики его магии разошлись по всей комнате, пытаясь дотянуться до меня.

– Я люблю Этана, – я произнесла эти слова с силой, как будто они были талисманом, амулетом против аппетита Бальтазара.

– Ты можешь любить более чем одного, chérie. Уверен, Этан разделил свое прошлое с тобой, рассказал тебе о женщинах, которыми мы наслаждались. Всегда было место для большего.

Сосредоточься, – приказала я себе. – Найди выход. Всегда есть выход.

Я потянулась к небольшому столику, проводя по нему пальцами, как будто просто исследовала комнату. Канделябр был намертво привинчен к столу, а ручки выдвижных ящиков были декоративными. На рабочем столе находилась только открытая записная книжка, желтые страницы которой были исписаны.

– Я больше никого не хочу любить, – сказала я.

– Это печально, малышка. Потому что мне очень многое должен твой Мастер.

Я подошла ближе к окну, взглянув на ставни. Может, я смогла бы поддеть одну из скоб, но мне нужно время для этого.

– Почему это он должен тебе?

– Потому что я сделал его тем, кем он является сейчас. – Слова были тяжелыми, они падали в этой комнате, как звуки грома.

Я посмотрела через плечо на Бальтазара, и серебро в его глазах заставило мое сердце заколотится о ребра.

– Я сделал его всем.

Я сглотнула, заставляя свой голос звучать твердо.

– Ты сделал его монстром. Он сделал себя Мастером.

Бальтазар зашипел, зубы заблестели и обнажились, сверкая от голода по тому, что, как он считал, может получить от меня. Он подошел ближе, встав между мной и кроватью.

Мне нужно оружие. Мое сердце забилось быстрее, и я прижалась спиной к окну, используя слишком длинную рубашку, чтобы скрыть свои руки, пока пыталась ослабить одну из скоб. Чтобы занять его, я продолжала говорить.

Бальтазар усмехнулся, и это тревожило почти так же, как и его гнев.

– Ты пытаешься сбежать, Мерит? Но этому не бывать. Наше дело еще не окончено.

Проклятье, скоба не поддавалась. Страх начал сжимать мою грудь, заставляя трепетать где-то в животе. У меня не было оружия и выхода, и передо мной был враг, который жаждал навредить Этану. Это была плохая комбинация.

– Чего ты хочешь от Этана? От нас?

– Je veux tout[53]53
  Я хочу всего (фр.)


[Закрыть]. Всего, что у меня могло бы быть. Всего, что у меня было отнято.

– Этан ничего не отнимал у тебя. Это сделали твои похитители.

Бальтазар подошел так быстро, что я даже не заметила этого. Он схватил мою руку, простое прикосновение, едва ли достаточное, чтобы послать волну желания по моему телу, похожую на жидкий огонь, и начал тащить меня через комнату.

Я отстранилась, пытаясь освободить руку, пнув его в икру, но его хватка была железной.

– Чего ты от меня хочешь?

– Ох, chérie, давай не будем скромничать. Не сейчас.

Он потянул меня к кровати, и меня одолел новый вид паники. Не страх за мою жизнь, а за мое тело и его святость. Из-за того, что он собирается сделать и кому планирует навредить этим.

– Ты не можешь использовать меня, чтобы добраться до него.

Улыбка Бальтазара была широкой и кошачьей.

– Мы оба не согласимся с тобой.

– Я не позволю тебе. Лучше я оставлю его.

Бальтазар прищелкнул языком.

– Нет, это неправда. Я видел, как вы смотрели друг на друга.

Магия завихрилась вокруг него, циклон, который преобразовывал тело, волосы, одежду. Сверкнул свет, и когда свет и магия рассеялись, передо мной стоял Этан.

Моя тело дернулось от шока.

Нет, – сказала я себе. – Нет. Это не Этан.

Но он выглядел таким похожим на Этана. Высокий, стройный, его тело было отточено и вылеплено, его глаза были глубоко зелеными. Если бы они стояли рядом друг с другом, я не была уверена, что смогла бы отличить их.

Бальтазар прижал меня крепче к своему телу. Телу Этана. Он выглядел как Этан, пах как Этан, и прикосновение его руки обладали той же силой и теплом. Разум и потребность сражались, становясь врагами любви и магии.

Это иллюзия, – напомнила я себе, впиваясь пальцами в ладони, пока острая боль не пронзила меня, надеясь, что это ощущение поможет мне проснуться, отправит домой или разрушит какое бы это ни было заклинание, что Бальтазар наложил на меня. – Поэтому давай, разрушайся.

Я использовала ментальные блоки, чтобы сдержать свои острые инстинкты вампира – и те знаки, запахи и звуки, которые они раскрывали – чтобы они не подавили меня. Может, вот что мне нужно, – подумала я и закрыла глаза, блокируя его образ, затем ощущения его рук вокруг меня, затем магию, которая струилась по комнате так же легко, как вода.

Боль была почти немедленной – жгучее давление, которое грозило взорвать мою голову изнутри, тиски, сжимающие мой череп. И чем больше я пыталась сражаться, чем выше я пыталась поднять эти стены против него, тем хуже становилась боль. Мои руки сжались в дрожащие и крепкие кулаки, мое тело дрожало от напряжения, внутри моего черепа грохотало так, будто взрывались тысячи гранат.

Сила в моей голове продолжала возрастать, кровь ревела в моих ушах, пока, как я была уверена, я не упаду в обморок.

И что тогда он со мной сделает? Именно то, – боялась я, – чего он хотел.

Мгновенно осознав, что лучше я буду в сознании и буду сражаться, как смогу, я сдалась, позволив своим блокам опуститься… и, когда мое тело обмякло, почувствовала теплый прилив жара, когда его магия хлынула по мне, как вино.

Неожиданно его рот оказался на моем, вкус вина и крови был на его губах, его зубы и язык были требовательными.

Я отвернулась.

– Отвали от меня!

Он снова поцеловал меня, его зубы прокусили нежную плоть и высасывали кровь. Я ударила его, свернув его голову в сторону и оставив алый след у него на лице.

Бальтазар зашипел и снова потащил меня к кровати, практически ставя под сомнение то, что именно он планировал сделать – и как он планировал использовать меня, чтобы причинить боль Этану.

– Я создал его, – выплюнул он, когда я вонзила свои ноги в пол, щепки впились в обнаженные подошвы в последней попытке избежать того ужаса, который он собирался причинить нам обоим.

Но он использовал свой вес, свою силу, чтобы бросить меня на кровать.

Я погрузилась в перину кровати и перекатилась на другую сторону, пытаясь думать, сдержать панику, чтобы она не одолела меня.

Бальтазар схватил меня за лодыжку, и я выбросила вторую. Удар был хорошим; я попала ему в плечо и отправила его кувырком назад, но он выпрямился и на огромной скорости, отчего его образ стал размытым, неожиданно оказался на мне, его руки сковали мои с силой, оставлявшей синяки, одно колено между моими бедрами, а зеленые глаза Этана смотрят в мои.

Выражение на его лице, блеск успеха в глазах, было ничуть не похоже на Этана. Он улыбнулся во все зубы и клыки, оружие, предназначенное для проникновения, разрывания, убийства.

Он склонил свое лицо к моей шее и я забилась изо всех сил под ним, пытаясь получить любое преимущество в стратегии, в физической силе, что могло бы обратить наши позиции. Но в мягкой куче простыней я не смогла ничего изменить. Я находилась в ловушке, и мое сердце начало биться как литавры, все быстрее и быстрее, страх заполнил мой живот, пот покрыл руки.

Он причинял мне боль без угрызений совести, наказывая Этана, причиняя ему боль, раздирая ему душу. Или еще лучше, все вместе.

– Ты никогда не узнаешь его так, как знаю его я, – произнес Бальтазар, его лицо было всего в нескольких сантиметрах от моего, клыки блестели. – Как бы долго ты ни жила, какой бы сильной, как ты считаешь, ни была бы твоя любовь, ты не была там с нами. Ты не видела, что создало его.

Его взгляд опустился к моим губам, и язык выскользнул, чтобы увлажнить его губы.

– Но, возможно, мы можем разделить то, что у вас есть сейчас, и мы все станем ближе благодаря этому.

– Тебе никогда не понять, что нас связывает, – возразила я, пытаясь заставить воздух проникнуть в мои легкие. – Неважно, что ты сделаешь со мной сейчас, тебе никогда вновь не заполучить Этана. Потому что он повзрослел, а ты никогда не сможешь.

Он ударил меня так сильно, что у меня перед глазами засверкали звезды.

Это было лучшее, что он мог сделать.

Мои глаза посеребрились, когда страх превратился в ярость, наполняя меня своим великолепным и праведным теплом. Я использовала этот разгорающийся огонь, разжигая его мыслями о боли, которую он причинял другим, ужасе, смертях. Я думала о людях, над которыми он измывался, о страданиях и трагедии, причиненных его рукой.

Глаза Бальтазара расширились от удовольствия.

– Ох, у le chaton[54]54
  Котенок (фр.)


[Закрыть] есть коготки.