Текст книги "Темный долг"

Автор книги: Хлоя Нейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 23 страниц)

Глава 25
ПРИЗНАНИЕ

Все было сделано. При помощи еще трех звонков в Швейцарию и превосходного французского Этана, мы подтвердили позорную смерть Бальтазара. Он использовал имя «Бернард» в качестве псевдонима, чтобы дистанцироваться от деятельности в Лондоне и всех оставшихся членов «Memento Mori». Жюльен придерживался правды относительно большей части истории Бальтазара, которую Этан проверил с архивариусом того дома.

После чего призрак, который являлся нам во снах – в прямом и переносном смысле – наконец ушел. Да, нам по-прежнему предстояло разобраться с Ридом и его колдуном. Но по крайней мере эта угроза была нейтрализована.

Большинство вампиров уже покинуло вечеринку, вернувшись в свои Дома. Наша группа – наша семья Кадогана и Команда Омбудсмена – все еще сидела за столом под шатром, выглядя абсолютно расслабленно и потягивая оставшееся шампанское.

– Как там говорится? – спросил Этан. – Вам не обязательно идти домой, но вы больше не можете здесь оставаться?[96]96
  Строки из песни Closing time группы Semisonic.


[Закрыть] – Но он широко им улыбнулся и взял бокал шампанского, который протянул Люк.

– Мы только что говорили о том, как изумительно выглядит сад, – произнес Джефф, – и что ты, вероятно, согласишься позволить им использовать его для их свадьбы.

Поскольку за столом никто не удивился, Мэллори и Катчер, видимо, поделились новостями о свадьбе.

– Я не хочу доставлять хлопоты.

– Это не принесет абсолютно никаких хлопот, – сказал Люк. – Правильно, дружище?

– Конечно, нет. Вообще-то я уже предлагал ей сад, если не ошибаюсь.

– Предлагал, – ответила Мэллори, потянувшись, чтобы похлопать его по руке. – Это было очень милое предложение.

– И по-прежнему остается. – Этан ухмыльнулся. – Черт возьми, мы все красиво одеты, и сад вряд ли станет лучше, чем в данный момент. Мы можем просто сделать это сейчас.

Он хотел пошутить, но наступила тяжелая тишина, когда Мэллори и Катчер переглянулись.

– Мы не можем, – ответила Мэллори. – Не можем ведь?

Катчер почесал затылок и посмотрел на Мэллори.

– На самом деле, я не знаю, почему мы не можем этого сделать. Идеальное время никогда не наступит. Разве не в этом в принципе смысл любви или брака? Признание, что совершенство не имеет особого значения? Что несовершенство порой в какой-то степени идеально?

Мэллори поджала губы, пытаясь сдержать слезы.

– Боже мой, вы действительно собираетесь пожениться? – Линдси затопала ногами по земле, как взволнованный ребенок.

Катчер не сводил глаз с Мэллори, но потянулся и сжал ее руку.

– Думаю, вроде как, да.

Этан осмотрел группу.

– У кого-нибудь есть лицензия на проведение церемонии?

Ухмыляясь, Джефф поднял руку.

– Собственно говоря, у меня есть. Речные нимфы, – пояснил он, пожав плечами, и я на мгновение огорчилась, что меня не пригласили на эту специфическую свадьбу. Нимфы знают, как устраивать вечеринки. – У вас есть разрешение?

Мэллори кивнула.

– Я вчера его получила.

– Тогда все в порядке, – сказал Джефф.

– О Боже мой, – промолвила Мэллори, ее волнение возросло, глаза засветились любовью и счастьем. – Боже мой. – Она шлепнула Катчера по руке. – Мы собираемся пожениться.

– Похоже на то.

В его глазах не было никакого сожаления. Никакого раскаяния. Никаких сомнений. Только счастье и, возможно, наплыв нервозности.

Хорошо, – подумала я, ухмыляясь. Эта нервозность оставит его честным.

Этан кивнул.

– Это решает вопрос с проведением церемонии. Что еще?

– Если мы сделаем это, – произнесла я, – то сделаем это правильно. Нам нужны традиционные вещи – что-то старое, новое, взятое взаймы, голубое.

Я огляделась, схватила нагрудный платок из пиджака Этана и вложила его в руку Мэллори.

– Голубое, – произнесла я, и глаза Мэллори наполнились слезами от шока и удивления. Она сжала вокруг него пальцы.

– Спасибо, – проговорила она губами.

– Взятое взаймы, – произнес мой дедушка, доставая часы из своего кармана и протягивая их Катчеру. – Мне их подарил мой отец, и я буду горд, если ты их наденешь.

Явно захлестнутый эмоциями, Катчер обнял моего дедушку и стиснул.

– Это… это просто замечательно, Чак.

– Черт побери, – пробормотала я, сдерживая свои собственные слезы. – Я больше не хочу плакать на этой неделе.

– Не думаю, что мы сможем этого избежать, – сказала Линдси, взяв меня и Мэллори за руки, соединяя нас вместе. – Мы будем хныкать, как котята еще до того, как наступит ночь.

– А потом, Мэллори будет хныкать как котенок по совершенно различным причинам.

Мы все посмотрели на Джеффа и увидели, как он с весельем поиграл бровями.

– Нет? Слишком рано?

– В отношении церемонии, да, – ответила я.

– Нам нужно старое и новое, – сказал мой дедушка, избегая подтекста.

– Думаю, меня можно посчитать старым, – сказал Этан. – Технически.

Мы с Мэллори переглянулись.

– Четыре столетия – самое то, – произнесла я.

– Тогда тут ставим галочку, – сказала она. – Новое?

– У меня есть, – сказал Джефф, зажмурившись, пока обыскивал свои карманы. Спустя несколько секунд поисков, он вытащил маленький зеленый брелок с единственным ключом. Это был зеленый квадрат из резины, на котором было выгравировано «КД».

– На этой неделе вышли новые сувениры «Квеста Джейкоба», – сказал он, передавая его Мэллори с застенчивой ухмылкой.

– Это подойдет, – добродушно произнесла Мэллори. – Большое спасибо.

Джефф кивнул.

– Не за что. И, думаю, на этом все. Новое, взятое взаймы, голубое, вампир.

Этан усмехнулся.

– Нам стоит подготовиться?

Мэллори посмотрела на меня и завизжала:

– Я выхожу замуж! Срань господня, срань господня, срань господня!

– Думаю, выходишь, – сказала я. – Но у тебя не было надлежащего девичника.

– Ты шутишь? – Мэл завертела пальцем в воздухе, указывая на шатер и окрестности. – Это было так же улетно, как и девичник. Еда, напитки, вампирская шумиха. Салливан знает, как устроить вечеринку.

– Знаю, – согласился Этан.

– Букет! – промолвил Джефф, затем метнулся к кусту пиона, сорвал ранние белые цвета размером почти с салатную тарелку и принес их Мэллори. – Миледи.

Она взяла его, понюхала складчатые лепестки цветов и кивнула.

– Спасибо.

– На самом деле, – сказала я, переводя взгляд с Катчера на Мэллори, – есть еще кое-что.

Прежде чем кто-либо успел возразить, я схватила Катчера за руку и оттащила его на несколько метров в сторону к гортензиям, которые еще не расцвели.

– Какого черта ты делаешь? – спросил он, когда я прекратила его тащить.

Я решила остановиться на своем самом властном и хищном выражении лица.

– Родителей Мэллори с нами нет, но я здесь. Если ты хочешь жениться на ней, тогда тебе нужно мое разрешение.

– Ты, должно быть, шутишь.

– Я сама серьезность. Ты собираешься жениться на ней, потому что хочешь вернуться в Орден?

Мгновение он смотрел на меня в гнетущем молчании.

– Если бы ты была мужчиной, я бы ударил тебя.

Я выжидательно подняла бровь.

– Ты не ответил на вопрос.

Когда Катчер понял, что я говорю серьезно, он смягчился, тяжело вздохнув.

– Конечно, нет. Время подходящее, да. Но брак – это любовь. Ее и моя. – Он покачал головой. – Я почти потерял ее однажды. И не хочу потерять ее вновь.

Когда его глаза затуманились, я отвернулась. Он бы не хотел, чтобы его поймали со слезами на глазах, и он заставил бы расплакаться и меня. И кроме того, он ответил на мой вопрос. Для Катчера дело было не только в Ордене. Судя по выражению его глаз – по чистому обожанию в них – это было всего лишь вопросом времени.

Узел беспокойства у меня в животе развязался, и я улыбнулась ему.

– Тогда ладно.

– Я все еще должен ударить тебя.

– Учитывая нынешнюю компанию, я не рекомендую. – Я продела свою руку сквозь его локоть. – Пошли, поженим тебя.

«Все в порядке?» – спросил Этан с некоторым удивлением, когда мы снова присоединились к ним.

«Просто убедилась, что мы понимаем друг друга».

«Предполагаю, раз уж он все еще дышит, так и есть».

«И ты не ошибся».

Мы встали так, что Мэллори и Катчер оказались друг напротив друга, Джефф перед ними, остальные из нас были зрителями. Мы были странной группой, некоторые из нас лишь недавно познакомились, некоторые были друзьями очень долгое время. И какова же могла быть лучшая причина собрать нас вместе, нежели любовь?

Джефф прочистил горло, осмотрел всех и, когда дождался кивка от Катчера, начал говорить.

– Друзья, семья, вампиры. Мы собрались в эту действительно странную ночь, чтобы стать свидетелями бракосочетания Катчера Юстиса Белла…

Мои глаза зажглись.

– Твое второе имя Юстис?

– Это семейное имя, – ответил Катчер. – И закрой свой рот. Продолжай, Джефф.

– Катчера Юстиса Белла, – снова произнес Джефф, подмигнув мне, – и Мэллори Делэнси Кармайкл.

Он снова посмотрел на Катчера.

– Катчер, берешь ли ты Мэллори в свои законные жены, чтобы провести вместе всю жизнь с этого дня и навеки, в радости и горе, в богатстве и бедности, пока вы оба будете жить, включая случайное или преднамеренное бессмертие?

Катчер проигнорировал этот идиотский сверхъестественный комментарий, протянул руку и сжал ладонь Мэллори.

– Да.

Джефф улыбнулся, поворачиваясь к Мэллори.

– И берешь ли ты, Мэллори Делэнси Кармайкл, Катчера в свои законные мужья, чтобы провести вместе всю жизнь с этого дня и навеки, в радости и горе, в богатстве и бедности, пока вы оба будете жить, включая случайное или преднамеренное бессмертие?

Мэллори посмотрела на Катчера с любовью, благоговением и смирением, отчего у меня снова потекли слезы.

– Да.

Джефф кивнул, жестом указывая на них.

– Похоже, здесь сейчас не много сухих глаз, но чтобы убедиться, что у всех присутствующих нужный эмоциональный настрой, не хотите ли вы что-нибудь сказать друг другу, обменяться клятвами?

Катчер рассеяно потер шею, и я ждала от него грубого отказа. Но вместо этого он кивнул.

– Да, на самом деле, хочу.

– Я тоже, – ответила Мэллори. Она вручила мне пионы, и они взялись за руки, поворачиваясь лицом друг к другу.

Мгновение они не говорили ничего. Они стояли с любовью друг к другу, в молчании, которое говорило громче, чем когда-либо смогли бы сказать слова.

Я игнорировала слезы, которые полились, позволяя им катиться по щекам.

– У нас были сложные времена, малыш, – произнес он, и теплый смешок разнесся по толпе. – Я знаю, это еще мягко сказано. Итак, у нас были очень сложные времена. Времена, когда мы не знали, какой путь вел вверх или кем мы были по одиночке – или вместе. Я подвел тебя. Господи, я подвел тебя. Я позволил своему мелочному дерьму ослепить меня, позволил этому удержать меня и не увидеть, кем ты была, и кем ты становилась. И в этом виноват я, и так будет всегда.

– Но неважно, что я подвел тебя, поскольку ты была достаточно сильна за нас обоих. Ты приложила много усилий. Ты проделала отличную работу, даже когда это было унизительно. Черт, ты выдержала это, поскольку это было унизительно, и ты начала все с нуля. И это много значит. Поскольку да, ты сделала это для себя, чтобы снова обрести себя. Но я думаю, ты сделала это также и для нас.

Слезы покатились с ресниц Мэллори, когда она кивнула.

– Я люблю тебя, – сказал он. – Мне не нравится говорить о чувствах, в первую очередь потому, что у меня есть яйца, и я знаю насколько смешно это звучит, но я думаю, я знал, что люблю тебя с самого первого раза, когда увидел, как раз перед тем, как надрать задницу Мерит в первый раз в зале.

– С того момента я никогда не переставал любить тебя. Я боялся какое-то время, да, но никогда не переставал. И не перестану. К лучшему или худшему, я никогда не перестану любить тебя.

– Хорошо сказал, – заметил Этан, и мы зааплодировали этой речи, прежде чем повернуться к Мэллори.

– У меня не было настоящей семьи, – сказала она. – Понемногу то тут, то там, но не так, как у большинства людей. Это беспокоило меня очень долго, и я искала ее уже очень давно. А затем я обрела новую семью. – Она посмотрела на меня. – Я встретила Мерит, и мы замечательно проводили время.

Я улыбнулась ей.

– А затем я встретила Катчера, и у нас было восхитительное время вместе. Но что-то было не на месте, внутри меня. – Она нахмурилась. – Я довольно монументально облажалась, по большей части потому, что обменяла комфорт на власть. Я искала мира, способ заполнить пустоту внутри себя, которая никогда не была заполнена раньше, и я подумала, что именно магия была этим способом. – Она посмотрела на нас. – Я не знаю, говорила ли я когда-либо вам раньше, но думаю, это важно, что я говорю об этом сейчас. Я думала, мне нужно заполнить эту пустоту. Но чем больше я заполняла ее магией, тем темнее и более пусто становилось внутри.

По ее щекам покатились слезы.

– В то время я предала многих людей, много доверия. – Она покачала головой, слегка улыбаясь. – Но вы, народ, были упрямыми, и вы не позволили мне сдаться. Вы просто продолжали вмешиваться, пытались вытащить меня. И, наконец-то, вам удалось.

Она снова повернулась к Катчеру.

– Эта тьма все еще здесь. Эта пустота. Она как дыра в самолете моей души. Но я выучила, как мне кажется, что должна заполнить ее. Что это моя ответственность сделать это. Поэтому, думаю, я хотела объяснить это вам всем, сказать, что я работаю над этим.

Она снова покачала головой, как будто чтобы очистить мысли, подняв взгляд на Катчера.

– Из всех сверхъестественных бомб, которые были сброшены на меня в самую первую неделю, ты, с легкостью могу сказать, был самой большой. Колдун-заноза-в-заднице, угрюмый большую часть времени, одержимый каналом «Lifetime». Но ты любил меня, даже с этой дырой, даже с этой тьмой. И ты не сдался, даже когда мог просто уйти. И это значило для меня больше, чем ты можешь себе представить. – Она шмыгнула носом. – Я люблю тебя, Катчер Юстис Белл.

Глаза Катчера, неожиданно покрасневшие, наполнились слезами.

– Я люблю тебя, Мэллори Делэнси Кармайкл.

Джефф прочистил горло.

– В таком случае, думаю, пришло время сказать, что властью данной мне, я объявляю вас мужем и женой! Теперь можешь поцеловать невесту!

Когда мы разразились аплодисментами, Катчер притянул Мэллори к себе, обхватил ее лицо руками и поцеловал так яростно, что даже я покраснела. Когда он наконец-то отстранился, щеки Мэллори были розовыми, взгляд затуманенным, а счастье сверкало вокруг нее.

Любовь не была идеальной. Она не всегда была розами и конфетами. Черт, она чаще всего не была розами и конфетами. Иногда это было сражение со страхом, который маячил впереди как левиафан, попытка найти путь сквозь страдания, будучи благодарной за компаньона, который знает твои сильные и слабые стороны, и любит тебя не только несмотря на них, но и из-за них.

Любовь была принятием. Любовь была отвагой. Любовь была борьбой за нее.

«Однажды», – мысленно произнес Этан, сжимая мою руку, обещая мне то, что должно случиться.

«Когда придет время», – сказала я и сжала его руку в ответ, соглашение между нами было достигнуто.

«Когда придет время», – согласился он, а затем поцеловал меня в висок.

Все еще в объятиях Катчера, Мэллори улыбнулась мне, указывая на пионы в моей руке.

– Знаешь, Мер, ты держишь букет. Думаю, это значит, что ты следующая.

«И, пожалуй, раньше, а не позже», – сказал Этан с улыбкой.

***

Когда Катчер и Мэллори укатили в свой медовый месяц, а остальные гости разошлись, мы с Этаном снова вошли внутрь.

Он хотел проверить сообщения, определить, есть ли еще какие-то дела, которые требуют его присутствия, прежде чем, как мы решили, мы проведем остаток ночи за пиццей и фильмами в наших апартаментах. Ничто не казалось лучше этого.

По крайней мере, пока двери кабинета Этана не закрылись, а замок не встал на место с тихим щелчком металла.

Я поднялась со своего места на диване и увидела, что он смотрит на меня. Его пиджак был снят, рубашка расстегнута сверху, руки на узких бедрах.

– Салливан?

– Страж. – Он шагнул вперед. – Думаю, у нас есть одно неоконченное дело.

Да. И поскольку Жюльен Барроуз был в прошлом, а также угроза, которую он представлял, исчезла, желание, сдерживаемое мной, вернулось. Я поднялась с дивана, шагнув к нему.

– Ты самое желанное существо, которое я когда-либо видел.

– Ты не видишь того, что вижу я, – сказала я. Гламур, магия этого вечера, победа над Жюльеном Барроузом и призраком Бальтазара придали мне силы и уверенности. Я решила воспользоваться ими с пользой.

– Снимай свою рубашку.

Он выгнул бровь.

– Ты отдаешь мне приказы, Страж?

Я встретилась с его взглядом, и когда он увидел, что я не собираюсь отступать, облизнул губы. Учитывая его очевидное и растущее возбуждение, он не возражал против этой идеи.

– Очень хорошо.

Он снял обувь, отбросив ее в сторону. Затем он расстегнул одну пуговицу, затем следующую, каждый раз обнажая очередной сантиметр своего плоского и твердого живота. Когда рубашка была расстегнута, он спустил ее с плеч, и глаза потемнели до цвета глубокого леса.

– Дальше? – спросил он.

Мое сердце колотилось в ушах, пока я смотрела, как он наблюдал за мной, но все же смогла выдавить слово:

– Пояс.

– Как тебе угодно. – Он расстегнул его, вытащил из петель с резким звуком, обвив черную кожу вокруг своей руки, что было очень возбуждающим. Это был намек на опыт, который мы еще не разделяли вместе. Но если его понимающий взгляд был каким-то индикатором, когда-нибудь это случится.

– Ты выглядишь заинтригованной, Страж.

– Как я могу не быть?

– Действительно.

– Штаны.

Его бровь выгнулась.

– Ты полностью одета. А я окажусь полностью обнаженным.

– И в своем кабинете. Где я планирую соблазнить тебя. Я отдала тебе приказ, Салливан.

Его тело покраснело от желания, веки опустились от ожидания, пока он расстегивал пуговицу, молнию, позволив штанам упасть на пол. Под ними были боксеры, под которыми была отчетливо видна жесткая линия его возбуждения.

На этот раз губы облизала я.

Он направился ко мне.

– Думаю, пришло время заявить права на то, что принадлежит мне. – Он потянул меня, и, прежде чем я смогла возразить, поднял меня в воздух и пересек комнату. Он усадил меня на стол для совещаний, встал между моими коленями и завладел моим ртом в жестком поцелуе.

Его руки скользнули вниз по моему телу, обхватив грудь, разжигая огонь в самом центре. Его руки нашли молнию платья, и она заскользила вниз, открывая красное бюстье. Он всего лишь на мгновение остановился, чтобы отдать ему должное, прежде чем сорвать. Его глаза вспыхнули серебром, прежде чем он сменил свои руки зубами и языком, пока моя голова не откинулась назад, а пульс в ушах не застучал, как литавры.

Он отбросил оставшуюся ткань прочь, лишая меня чувств и оставляя бездыханной и обнаженной. И когда мы оказались лицом к лицу, обнаженные и уязвимые, он обхватил мое лицо руками и глубоко поцеловал.

– Ложись на спину, – приказал он, направляя мою голову назад на стол, полированное дерево холодило под разгоряченной и лихорадочной плотью.

Он скользнул вниз по моему телу, используя руки, губы и зубы, чтобы довести меня до грани.

Когда он провел клыками по внутренней стороне моего бедра, моя голова подскочила. Но его вид между моими бедрами, с посеребренными глазами и обнаженными клыками, посеребрил и мои глаза.

«Время решает все», – мысленно произнес он.

Когда он укусил, клыки пронзили нежную кожу, и показалось, будто жидкое золото разлилось по моим венам – горячий и драгоценный металл. Удовольствие накрыло меня, ослепляя, заставляя выкрикнуть его имя.

А затем он снова поднялся, и его рука легла мне на сердце, прослеживая путь к моему животу.

– Ты такая красивая.

Я открыла глаза и посмотрела на него, светловолосого и мускулистого, его глаза посеребрились, губы припухли.

– Ты – самое сексуальное, что я когда-либо видела за всю свою жизнь. И, вероятно, когда-либо увижу.

– Верно, – проговорил он и соединил наши тела сильным толчком, отчего моя спина выгнулась. – Потому что ты моя, и только моя.

– Этан, – промолвила я, и он соединил наши бедра вместе. Толкнулся снова, и снова, пока не заглушил все посторонние ощущения, кроме соединения наших тел, изгиба его тела над моим.

Я открыла глаза.

– Призови меня, – сказала я, и его глаза потемнели.

– Тебе не нужно мне ничего доказывать.

Не нужно. Но если мне суждено было стать вампиром, я имею право знать, с чем знакомы другие вампиры. Почувствовать то, что чувствуют другие вампиры, и не за счет насилия или угроз. А за счет, как говорила Линдси, доверия, любви и связи.

Я подняла руку к его лицу и улыбнулась так лукаво, как только могла.

– Я ничего не доказываю. Я беру то, что мне причитается.

Его глаза вспыхнули от желания.

– Я хочу этого между нами, Этан.

Он кивнул.

– Тогда ладно. Закрой глаза, Страж.

Сперва он только произнес мое имя: «Мерит», – слово, как мягкое объятие. Я знала, что он дает мне привыкнуть к ощущениям, готовит меня к тому, что последует дальше.

И это было нечто совершенно новое… и совершенно другое.

Он снова произнес мое имя: «Мерит». Но на этот раз это был не просто звук, а призыв. Это было так, словно его голос был светом в темноте, ярким миром, что ждет в конце туннеля. Для меня больше не будет никакого одиночества. Больше никакой замкнутости. Потому что он создал меня, этот Мастер вампиров, и сделал меня чем-то чудесным, волшебным и бессмертным.

Я почувствовала, как мои губы размыкаются, почувствовала звук, слетевший с них. Он ответил возбуждающим толчком, который отозвался во мне, словно гул тетивы.

Он произносил мое имя каждый раз, когда вбивался в меня, так что каждая частичка моего тела, казалось, находится в синхронности с ним.

– Я люблю тебя, – проговорила я, задыхаясь, мое тело напряглось от предвкушения. – Боже, я люблю тебя. Люблю тебя.

«Я люблю тебя», – сказал он мне, не произнося это вслух, но не менее серьезно. «Мерит», – снова произнес он, призывая мое тело домой, отправляя меня через край. Наслаждение вспыхнуло во мне, как провод под током. Мое дыхание перешло в удушье, мое тело изогнулось, как гребень волны, вся вселенная и ее история были у меня в голове.

И Этан в моем сердце.

– Не думаю, – произнесла я спустя несколько долгих минут, когда он лег рядом со мной на стол для совещаний со сбившимся дыханием, – что ты хочешь назвать мне то прозвище, которое у тебя для меня есть.

Этан фыркнул.

– И испортить атмосферу? Нет, Страж. Не думаю, что хочу.

Он поднялся и накрыл меня своим телом.

– И у меня есть методы, которые заставят тебя забыть сам вопрос.

Я позволила ему это доказать.