Текст книги "Йошико"

Автор книги: Хельге Каутц

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

Глава 24
Мартен Винтерс

Интеллект – не решение. Интеллект – это проблема.

Джехем ибн Далам, создатель ТФ/ЦП #EFAA

ОЭС-терраформер #DEFF

561 год по теладинскому летоисчислению

Яркий свет. Его вселенная состояла только из невероятно холодного белого света. Никакого ощущения собственного тела, никаких дыхательных рефлексов. И вообще ничего. Его имя звучало как доктор Мартен Винтерс. Он был мертв. Так же как… Галлахер! Целый месяц Бен Галлахер пытался испортить реактор-преобразователь, чтобы воспрепятствовать ускорению создания ОЭС-терраформера. Когда Бен наконец понял, что его технических знаний для этой цели явно недостаточно, он изобрел новую стратегию: теперь он хотел ослепить терраформера с ЦП, рассчитывая на то, что корабль, в соответствии с заданной программой, сам прекратит свою деятельность. И хотя ему действительно удалось полностью демонтировать оптический бортовой телескоп, это не удержало терраформера с ЦП от того, чтобы продолжать наращивать фазу ускорения. И в то время когда Бен Галлахер мрачно размышлял над уничтоженным прибором, его спугнули. Это сделал он. Мартен Винтерс.

Яркий белый свет. Мартен Винтерс пытается моргнуть, вздохнуть, но у него ведь нет тела. Ему не хватает кислорода. И все это где-то на краю порога восприятия. Он был мертв? Обрывки воспоминаний затопили его разум, тяжелые, бессвязные. Шел две тысячи девяносто восьмой год. Только что было принято решение раз и навсегда остановить действие проекта «Терраформеры». Его проекта! Еще мальчиком он видел, как первая флотилия космических машин покидает Землю через находящиеся недалеко от Земли стартовые ворота. Эти первые терраформеры еще не умели создавать себе подобных, но уже тогда Мартен Винтерс знал, что в будущем это произойдет, и он оказался прав! В две тысячи восемьдесят четвертом году, когда Мартен работал над своей диссертацией, мир увидел первого терраформера, который мог создавать новых терраформеров, используя добытое из них самих сырье. Это были ОЭС-терраформеры, или Машины Ноймана, как они были названы в честь их создателя, первым предложившего в середине двадцатого века этот план – самовоспроизводящиеся машины.

Где-то внутри него зашевелились смутные воспоминания. В нормальном состоянии он бы не обратил на это внимания – очень уж незначительным было ощущение. Но в этом его мире не было ничего, кроме смутных, неопределимых мыслей и белого света, поэтому каждое ощущение насильственно проникало в его сознание как воздушный шар. Появилось ощущение озноба. Сначала он не мог определить, откуда исходит этот холод, поскольку, как и прежде, не ощущал своего тела. Постепенно он начал осознавать, что холод просачивается в него сверху, то есть оттуда, откуда шел свет.

Озноб? Холод? Криогенная установка! Интересно, какой сейчас может быть год? Вдруг неожиданная резкая боль пронзила… его легкие! Он мог чувствовать воздух, который скользил у него в груди, словно глетчер по долине. Каждый вдох причинял невыносимую муку, но он жадно впитывал это ощущение боли, потому что оно давало ему уверенность, что он живет! Здесь был яркий белый свет, невыносимо холодный, как его жизнь. Он вспомнил свое имя – доктор Мартен Винтерс. Он жил! Шел две тысячи сотый год. Что-то внезапно появилось между ним и источником света – расплывчатое темное облако с рваным светлым пятном в центре. Откуда-то издали в его сознание проникали голоса, но он не понимал слов, потому что их заглушали шумы, исходящие из него самого. Это было какое-то слабое неравномерное постукивание. Звук ветра, свистящего в ущелье. Журчание реки, текущей по дну этого ущелья.

Он жил. Он потерял сознание.

* * *

Над ним склонилась какая-то женщина, почти девочка, ее длинные светлые волосы сверкали в ярком свете, падающем откуда-то сверху. Сияние света вокруг ее волос напоминало нимб святого. Женщина была прекрасна.

– Я жив? – попытался он сказать, но не услышал собственного голоса и даже не понял, смог ли он произнести эти слова.

Кем была эта женщина? Как она здесь оказалась? Что случилось с Галлахером? Какой сейчас год? Где он находился?

Она заговорила:

– Konichiwa, Винтерс-сан. Хорошо спалось? Приборы утверждают, что с учетом всех обстоятельств вы чувствуете себя более или менее прилично. Это хорошо, но еще недостаточно.

Мартен Винтерс напряженно пытался понять смысл того, что говорила ему женщина. Она говорила на каком-то непривычном для него диалекте древненовояпонского языка, что затрудняло понимание. Может быть, она говорит по-английски? Чтобы проверить это, он прошептал несколько слов, но она недоуменно посмотрела на него и отрицательно покачала головой.

– К сожалению, здесь не говорят на гонерской тарабарщине.

– Где… я… нахожусь? – прошептал он и на этот раз уже смог услышать самого себя.

И кажется, женщина тоже поняла его.

– Где? В центре пустоты. На расстоянии трех или четырех световых тазур над Ианама Зура. Лучше спросите, в каком вы времени.

– И… в каком же я времени? – пробормотал он, не сомневаясь, что ее ответ его испугает.

– Следуя вашему летоисчислению, сейчас идет две тысячи девятьсот двадцать восьмой год. Когда вы родились?

Две тысячи девятьсот двадцать восьмой! Он расслышал ее слова, но не смог их осознать. Он понял, какой год, но не мог его принять. Чисто автоматически он ответил на ее вопрос:

– Я… родился… двадцать третьего… декабря… две тысячи пятьдесят восьмого… года.

Женщина почти незаметно покачала головой, и ее длинные, струящиеся волосы повторили это движение. Она встала:

– Если верить Дефу, через несколько стазур мы сможем дать вам твердую пищу. А пока отдыхайте.

– Стойте! – хотел закричать Мартен Винтерс, но из его рта донесся только хриплый шепот.

Женщина повернулась и вышла из помещения, не сказав больше ни слова. Свет погас.

Доктор Мартен Винтерс не мог найти покоя. Он уснул, но это был беспокойный, лихорадочный сон. Снова и снова он слышал невероятное число – две тысячи девятьсот двадцать восьмой год, видел его на воображаемых экранах. И видел Галлахера, рухнувшего с пулей в спине. Снова и снова.

* * *

Ее звали Йошико Нехла. Она была не одна. Здесь находился еще мужчина по имени Зер Альман Джонферсон. Их язык был все же похож на его родной, и они смогли хорошо понимать друг друга. Но их произношение и интонация были чужеродными. Они постоянно употребляли выражения, которым он не мог найти применения. Несомненно, конечно же, они были людьми, homo sapiens, то есть людьми разумными. Но что-то в их поведении, в том, как они говорили и действовали, заставляло Мартена Винтерса внутренне содрогаться.

Однако настоящее потрясение он испытал, когда впервые увидел третьего члена этой странной команды. Это был огромный, жилистый монстр, не человек, а инопланетянин. Он происходил из вида, отдаленно напоминавшего насекомых. Их называли паранидами. Но он говорил на том же языке, что и оба эти человека.

Время, прошедшее после его первого пробуждения, было трудноопределимо. Йошико говорила о шести тазурах, причем было совершенно непонятно, как соотносились между собой эта тазура и земной день. Вскоре Мартен Винтерс почувствовал себя достаточно окрепшим для того, чтобы можно было отсоединить от его тела многочисленные шланги, поддерживавшие Винтерса в промежуточном состоянии между жизнью и смертью на протяжении этих девятисот лет. Когда его вывели из ОЭС-корабля, который он выбрал в свое время из-за его внешней обшивки, защищающей от радиационного воздействия, его взгляд упал на кучку человеческих костей, лежавших в проходе рядом с переборкой. Он вздрогнул и, вероятно, упал бы, если бы Йошико не поддержала его.

– Он поспорил с вами из-за места в саркофаге? – спросила она, кивнув в сторону останков.

Мартен Винтерс только взглянул на нее, но не сказал ни слова. Да и что он мог сказать? Сознаться, что в своем предположении она была не так уж далека от истины? Признаться в том, что это он убил Бена Галлахера?

– Да вы не бойтесь, – равнодушно пожала плечами Йошико. – Для случаев со смертельным исходом такого срока давности не существует юрисдикции. Идемте.

Командный пункт выглядел точно таким, каким его помнил Мартен Винтерс: скромно, по-деловому, предназначенный не для выполнения каких-либо хитроумных космических эскапад, а только для координационных целей и участия в организации деятельности ОЭС-терраформеров. Он почти упал в кресло, стоящее перед центральной консолью и дрожащими пальцами прикоснулся к клавиатуре. Паранид и оба человека с интересом наблюдали за каждым его движением.

– Еще немного слаб, – сказал он извиняющимся тоном, когда ему не сразу удалось подтянуть к себе клавиатуру, укрепленную на подвижном основании.

Зер Альман помог ему. Мартен Винтерс прижал подушечку большого пальца к прямоугольной металлической поверхности справа над клавиатурой, экран тут же засветился и показал символ флотилии терраформеров.

– Винтерс, Мартин, доктор, – раздался низкий голос #deff, – главный инженер терраформера Ноймана #deff.

Рядом с символом терраформеров появилось изображение мужчины лет сорока с короткими темными волосами, в белом халате. Он нервно улыбался.

– Это вы? – недоверчиво спросил Зер Альман.

– Да, – хрипло рассмеялся Мартен Винтерс, – мои волосы остались в криогенной установке, но они отрастут. – Он снова вернулся к клавиатуре. – Деф, приоритет, – прошептал он внезапно севшим голосом.

– Приоритет для Винтерса, Мартена, доктора, главного инженера, подтвержден, – без малейших колебаний ответила машина.

Мартен Винтерс отодвинул клавиатуру.

– А теперь я хочу услышать вашу историю. И, пожалуйста, в основном то, что произошло незадолго до моего пробуждения.

Глава 25
Иммиграционные проблемы

Для того чтобы полностью быть самим собой, требуется определенное мужество.

Софи Лорен, Земля

Вера Хатиква, Хева

562 год по теладинскому летоисчислению

Огромное покрывало из тонкой ткани накрыло спасательную капсулу, как слишком большая крышка небольшую корзинку для пикника. Вся дрожа, Ильяна выбиралась из-под душного, отвратительно пахнущего какой-то химией покрывала. Снаружи был ясный день, сквозь ткань пробивался яркий свет. Ильяна ничего больше не хотела, только бы вырваться наконец из этого уже ставшего невыносимым космического кораблика! Если бы восемь тазур назад она знала, что капсула – это всего-навсего свернутый парашют, она бы не раздумывая согласилась на предложение теладинца. Причем за любую цену. Но она этого не знала. Лишь когда капсула хвостовой частью вперед пробила верхние слои атмосферы Хевы и стала падать на нее, Ильяна с ужасом заметила, что автопилот и не собирается включать тормозные двигатели. И тогда она поняла, что на капсуле их вообще нет! По иллюминатору хлестали языки пламени, исходящие от теплозащитного экрана, а желудок Ильяны как-то неприятно напомнил о себе, когда бортовые компенсаторы прекратили свою работу. Все это время Сузон Парка искоса наблюдала за ней и тихонько усмехалась. Аргонка-то знала, что транспортные средства вроде их капсулы не располагают полноценными посадочными системами.

Наконец Ильяна добралась до края полотнища, приподняла его и выскользнула на свободу. От капсулы не осталось ничего, кроме медленно оседающей мягкой горки ткани. Теперь было видно, что маленький кораблик спускался с неба не на одном, а на трех парашютах. Об этом Сузон Парка тоже не сочла нужным упомянуть. Однако Ильяна не могла не отдать должное аргонке, так как и до, и во время падения она старалась хоть как-то управлять капсулой. И не без успеха. Каким-то образом ей удалось посадить их кораблик в открытом поле, недалеко от Ай, столицы Хевы.

Хотя Ильяна никогда не была на Хеве, она сразу поняла, что этот выглядевший сонным город, первые дома которого находились на расстоянии около двух километров, действительно Ай. Потому что нельзя было не заметить символа города, всей планеты, даже, пожалуй, всей Свободной Лиги Хатиква. Этим символом было гигантское здание Межпланетного космического центра конгрессов. Мощная круглая башня, построенная около пятидесяти язур тому назад специально для только что открытого МКЦК, была около четырехсот пятидесяти метров диаметром, примерно на километр устремлялась в небо и еще на полкилометра уходила вглубь земли. Она была облицована крупными блоками из черного мрамора, и в эти блоки по всему периметру были врезаны тысячи больших панорамных окон. Каждое окно имело свою автоматическую защитную штору. И все шторы были разного, иногда крайне необычного цвета. Колосс возвышался над Ай, как крепость на вершине горы, и властвовал над окрестностями на много километров.

– Моя родина! – сказала не без гордости Сузон Парка. Она как раз в это время выбиралась из-под груды ткани с другой стороны. – Красиво, правда?

Ильяна сморщила нос и помахала рукой около лица, когда аргонка приблизилась к ней.

– Сузон, от тебя несет так, что невозможно дышать!

И это была правда. За прошедшие девять тазур обе женщины ни разу не принимали душ, да и вообще были лишены всех гигиенических радостей, поскольку па борту спасательной капсулы не было никаких условий для соблюдения личной гигиены, кроме крошечного биотуалета.

– Это дело вкуса, – невозмутимо возразила аргонка. – Но у Денфима есть душевая кабина. Идти всего десять мизур. Пошли!

– А капсула? Мы просто оставим ее лежать здесь?

– А ты хочешь взять ее с собой? – съязвила Сузон, покачала головой и пошла вперед, даже не дожидаясь ответа Ильяны, которая сначала опешила, а потом усмехнулась.

– Не-е, пожалуй, она не поместится в мою сумку, – сказала она, догоняя аргонку.

* * *

Денфим был настоящим человеком-горой, большим и мускулистым, с гладко выбритой головой и густой светлой бородой. На предплечье у него была изящная татуировка, изображавшая с детальной точностью крыло гхока. Рисунок переходил на плечо, исчезал под рубашкой и, похоже, шел вдоль всей спины, плавно переходя в изображение туловища гхока. Ильяне был знаком такой вид татуировок, но самих огромных насекомых она никогда не видела, поэтому тату не произвела на нее особенно сильного впечатления. Великан, увидев Сузон Парка на пороге своей квартиры, вначале держался настороженно, чуть ли не враждебно. Его и без того мрачное выражение лица стало еще мрачнее, когда он увидел еще и Ильяну. Но все же он впустил обеих женщин и тут же отправил их в душ, сопровождая это весьма выразительными словами.

Спустя инзуру чистая и благоухающая Ильяна вошла в гостиную, где ситуация за это время удивительным образом изменилась. Сузон Парка, принимавшая душ первой, удобно устроилась на просторном угловом диване. На ней был плотно облегающий фигуру костюм того же темно-зеленого цвета, в какой обычно были покрашены ее волосы. Сейчас она, правда, превратилась в блондинку. И это сделало ее еще более женственной. Сузон прижималась к Денфиму, одна рука мужчины лежала у нее на бедре, другая – гладила ее живот. Ильяна сразу же все поняла по выражению его лица, поскольку хорошо знала такие ситуации еще по Терпентину: доволен и наслаждается своим триумфом. Странно, ведь Сузон говорила, что он ее бывший любовник. Ильяна тут же решила, что это не ее дело. Хоть она и узнала аргонку за прошедшие тазуры достаточно хорошо и научилась ценить ее прямоту, но личная жизнь Сузон ее действительно не касалась. Поэтому она остановилась на некотором расстоянии от них и присела на краешек дивана.

– Кухня. Есть, – проворчал Денфим в телеграфном стиле, очень напоминавшем манеру Сузон, но мужчина умудрился быть еще более кратким.

После завтрака Ильяна по-настоящему осознала, насколько устала. Именно на это, судя по всему, Денфим и рассчитывал. Из соседней комнатки он принес шерстяное одеяло и маленькую подушку, которые бросил Ильяне.

– Диван. Спать, – сказал он и исчез вместе с Сузон Парка в спальне.

– Компьютер, убрать свет, пожалуйста, – пробормотала девочка, устраиваясь поудобнее.

Компьютер-мажордом отреагировал мгновенно и затемнил дневной свет, падавший в комнату, до сумеречного. Ильяна вздохнула и закрыла глаза. Она была совершенно обессилена, потому что долгое время, проведенное на борту спасательной капсулы, было предельно насыщено событиями. Им постоянно грозила опасность, спать было практически негде, каждые несколько мизур раздавался громкий звук показателя изменения атмосферного давления. К тому же стоило Ильяне задремать, как перед ее внутренним взором вставали ужасные картины разрушения на Мародере. С каждым днем Ильяна все больше скучала по Йошико. Не хватало маминой дружбы, ее шуток, ее любви. Ей не хватало даже того, что иногда ей самой приходилось следить за Йошико, и того, что в какой-то степени ей самой приходилось быть примером для взрослой женщины. В Йошико было так много хорошего, о чем она сама и не подозревала. Когда-нибудь у них будет настоящая, нормальная семья! Обязательно будет! С этими успокаивающими мыслями Ильяна уснула.

* * *

Что-то разбудило ее. Она не знала, сколько прошло времени, ведь в комнате было все так же темно. Из гостиной доносились голоса. Сузон кричала на Денфима, но Ильяна смогла разобрать только несколько слов. Это были отборные ругательства. Девочка привстала, не зная, как ей поступить. Потом положила подушку на голову и попыталась снова уснуть.

Через какое-то время она опять проснулась. Подушка лежала на полу. Ильяна дотянулась до нее и подняла. Из соседней комнаты снова раздавались звуки, но на этот раз было слышно хихиканье Сузон. Потом Ильяна услышала низкий, протяжный, удовлетворенный стон, который мог издать только Денфим.

– Какая гадость, – прошептала девочка. Иногда ей казалось, что у некоторых взрослых на уме только скандалы и секс, причем попеременно. – Ах, да делайте вы что хотите! – сказала она громко в сумрак комнаты, повернулась к спинке дивана, заткнула уши пальцами и скоро уже снова глубоко и спокойно спала.

* * *

– Привет! Ты проснулась?

Комнату наполнил яркий свет. Сначала Ильяна не могла понять, где находится. Веки были тяжелыми, как будто свинцовыми, и не хотели подниматься. Наконец девочке удалось открыть глаза. В комнате стоял приятный запах пищи. Где-то в глубине звучала спокойная музыка. Перед диваном стояла Сузон Парка, но уже не в костюме, а в обычной, слегка потрепанной, но удобной одежде. Она, правда, осталась блондинкой и выглядела невероятно свежей и отлично выспавшейся. В руках она держала поднос с баньос и двумя дымящимися чашками. Неужели сильванский чай?

– Твой большой день, Мерита, – сказала аргонка. – Подвинься.

Ильяна с усилием выпрямилась и протерла глаза.

– Сколько я проспала?

– Пять стазур.

Сузон села рядом с Ильяной и принялась за еду.

– Пять… – Столько стазур подряд она не спала, пожалуй, с детства! Ильяна взяла баньос и с аппетитом откусила кусочек. – А что за большой день сегодня? – спросила она с набитым ртом.

– МКЦК, ты и я. Я тут подумала: а не сыграть ли мне твою сестру? Денфим считает, что с тех пор, как начались заморочки с хааками, в МКЦК относятся к выдаче документов довольно небрежно.

От удивления Ильяна даже перестала жевать:

– Ты серьезно? Ты сделаешь это для меня?

– Конечно, – весело кивнула Сузон. – Я это здорово умею делать!

– Ты… Ты хорошо провела ночь? – Ильяна вдруг вспомнила о том, что слышала, когда неожиданно проснулась в первый раз.

– Ты что, слышала нас? – Аргонка со смехом взялась за чашку. Казалось, она ничуть не стеснялась. – Эй, я попросила бы!

– И никаких проблем, верно? – ехидно спросила Ильяна. – Где он?

Старшая женщина пожала плечами:

– Денфим? Понятия не имею. Дела. Да мне без разницы. Готова? Ну, пошли?

– Мм! Чуть-чуть еще, дай мне хоть прожевать!

После того как они закончили завтракать, Ильяна оделась. После вчерашней чистки ее вещи пахли свежестью. Потом вместе с Сузон Парка она покинула квартиру.

* * *

Сначала Ильяне казалось, что здание МКЦК находится не так уже далеко. Огромная башня будто плыла над городом, ее можно было легко увидеть из любого переулка. Поэтому девочка удивилась, когда Сузон вызвала такси. Зачем нужно такси, если полет будет длиться меньше мизуры? Разве нельзя пойти пешком? На самом деле полет над крышами Ай длился почти десять мизур, и все это время гигантская башня становилась все выше и выше. Такси тоже незаметно набирало высоту, пока дома в Ай не стали казаться совсем игрушечными, а существа, идущие по улицам, напоминали муравьев.

– Башня и ты, – сказала задумчиво Ильяна. Сузон вопросительно взглянула на нее, – Смотри, – пояснила Ильяна, – повсюду только равнина, ни одного высокого дома. За исключением этого гиганта. Он смотрит прямо на тебя. Как будто разговаривает с тобой…

Она замолчала. Девочка ощущала какое-то беспокойство, которое всеми силами пыталась подавить. Как здорово звучит – гражданка Аргонской Федерации! Только бы все прошло благополучно!

– Со мной он не разговаривает, – равнодушно пожала плечами аргонка.

Такси медленно подплывало к крыше здания, потому что именно там находилось посадочное поле для такси, ракетопланов и небольших транспортных средств. Уже издали видно было, что жизнь здесь бьет ключом. Свободных мест для посадки не оказалось. Автопилот определил такси в длинную очередь, которая обвивалась вокруг МКЦК, так что Ильяна впервые увидела защитные шторы во всем их многоцветье.

– Жалюзи… Это же цвета боронского спектра? – спросила она, затаив дыхание.

– Думаю, да.

Ильяна с восторгом прижалась носом к боковому окну такси. У боронцев было совершенно иное восприятие цвета, чем у людей, и спектр, который воспринимали они, значительно отличался от того, который воспринимали все другие народы. Однако именно их цветовая гамма обладала своеобразным эстетическим очарованием, перед которым не мог устоять почти никто. Строители башни не были боронцами, но сознательно выбрали эти цвета. От того, как необычно так называемая боронская радуга выглядела на черном мраморе, буквально захватывало дух.

Наконец такси получило разрешение на посадку и мягко опустилось на просторное посадочное поле. Для такси существовал специальный сектор. Рядом с ним находилась большая площадка, где стояло три небольших космических корабля. Два из них были построены по аргонской технологии, и на боках у них виднелись символы дипломатического корпуса. Третий корабль принадлежал паранидам, и его символ Ильяна не могла различить. На крыше МКЦК царило бурное оживление: постоянно кто-то прилетал и улетал, потому и шумовой фон был достаточно интенсивным.

– Ты знаешь, куда нам нужно идти? – попыталась Ильяна перекричать этот шум.

– Нет, – отрицательно покачала головой Сузон, – откуда?

С одной стороны, она с рождения была гражданкой Свободной Лиги Хатиква, а с другой – всякие ведомства и государственные учреждения всегда казались ей подозрительными, и она по возможности старалась избегать любого контакта с ними. Особенно с тех пор, как начала работать на Марани, чьи более чем сомнительные делишки привлекали к себе внимание блюстителей закона.

У одной колонны рядом с пассажирским лифтом Ильяна обнаружила свободный информационный терминал. Она быстро проложила себе дорогу через небольшую группу у лифта. Так, что искать? Аргонское консульство? Поскольку она ничего не знала наверняка, то решила начать именно с этого запроса.

– Какой отдел? – спросил приветливый голос.

– Я не совсем уверена. Тот, где мы сможем получить гражданство.

– Тогда вам нужен отдел по проблемам иммиграции. Уровень двести девять, секция четырнадцать, комната двадцать шесть.

На экране информационного терминала появилось трехмерное схематическое изображение здания. Всего в башне было больше четырехсот десяти этажей! На Ильяну это произвело очень сильное впечатление.

– Послушай, – шепнула ей в лифте Сузон, – говорить буду я. Они считают, что говорить должна старшая. Ты только отвечай, если тебя спросят.

Ильяна кивнула и сглотнула комок в горле. Ее даже подташнивало от страха. Может ли она доверять Сузон? Девочка очень надеялась, что в этой ситуации аргонка будет выражаться более сдержанно.

Внутри здание производило впечатление крупного города. Здесь были большие магазины, парки развлечений, сады и площадки для публичных собраний. Перед некоторыми огромными окнами во всю стену приглашали отдохнуть экзотические оазисы с фонтанами и пышной растительностью. Ильяна не уставала восхищаться увиденным. Неужели это и был знаменитый МКЦК? Он скорее выглядел как рай для отдыхающих, где нашли себе место государственные учреждения многих народов. Потом она осознала, каким огромным было на самом деле это здание. В нем постоянно жили и работали около двух миллионов существ! Поскольку Ай был маленьким сельским поселением, каким и хотели видеть свой город жители, то для служащих, вероятно, пришлось создавать максимально приятные условия внутри здания.

– С ума сойти! – бормотала Сузон Парка, на которую подобная роскошь тоже произвела сильное впечатление.

– Интересно, ты отсюда родом и никогда не была в башне МКЦК? – недоверчиво спросила Ильяна. – Сколько же тебе язур? Двадцать одна?

– Около того, – буркнула Сузон. – Смотри, вот табличка.

– Секция четырнадцать!

Теперь надо быть осторожнее! Ильяна чувствовала, как дрожат колени, ноги стали ватными, а сердце колотилось в бешеном ритме.

– Ты помнишь, кто ты? – удостоверилась она еще раз.

– Габриела Ванкершоу, – прошептала Сузон. – Надеюсь, они не станут проводить генетической экспертизы.

– А вдруг? – Ильяна в испуге остановилась.

Короткое пожатие плеч:

– Мы же пережили Мародер.

Ильяна глубоко вздохнула:

– Это точно. Ну, пошли!

Они быстро нашли комнату двадцать шесть. Ильяна думала, что они увидят там переполненную приемную, но с удивлением обнаружила, что приемной как таковой просто не было. Она и Сузон оказались в просторном помещении, где несколько аргонцев и аргонок спокойно работали за своими письменными столами. Довольно быстро обеих женщин попросили подойти к одному из таких столов. Пожилой аргонец с седыми висками пригласил их к своему столу. Судя по бейджику на груди, его звали Тамар Миеску.

– Вы можете предъявить какие-нибудь документы? – задал Миеску первый вопрос, явно не рассчитывая получить положительный ответ.

– У нас, к сожалению, есть только кредитная карта моей сестры. Все остальные документы мы потеряли при нападении хааков на Дедем. Как и все наше имущество. Мерита! Покажи, пожалуйста, Миеску-сан свою кредитку.

Пытаясь скрыть изумление, Ильяна извлекла из внутреннего кармана куртки кредитную карту. Она еще ни разу не слышала, чтобы Сузон так разговаривала! Аргонку будто подменили: она говорила полными предложениями, вежливо обращалась к служащему. Похоже, она хорошо знала и общее внешнеполитическое положение.

– Вы имеете в виду нападение на Питкерн и Дедем на прошлой мазуре? – Тамар Миеску взял кредитную карту и поднес ее к считывающему устройству. – Это было ужасно, – сказал он с искренним сочувствием. – Только на прошлой возуре у меня был мальчик, который… ах! – Ильяна чуть не вздрогнула от воспоминаний, но взяла себя в руки. – Карта обеспечена, и заявлений о ее краже не поступало. – Чиновник протянул карту Ильяне. – Вы должны меня извинить, – объяснил он смущенно. – По закону мы не имеем права сверять биометрические и генетические данные, и кредитная карта часто является единственным средством установить личность ее обладателя. Но теперь расскажите мне, что именно привело вас к нам.

На протяжении почти десяти мизур Сузон Парка подробно описывала события, которые якобы привели к тому, что они обе, то есть Габриела Ванкершоу и ее сестра Мерита, потеряли свою семью и все, что у них было. Она умело избегала в рассказе деталей, которые можно было бы перепроверить, а заодно и тех, которые могли бы возбудить подозрения. Она говорила бойко, ни разу не сбившись, как будто эта история произошла с ними на самом деле. Ильяна как зачарованная следила за рассказом аргонки, отмечая про себя самые значительные моменты. Девочка была очень рада тому, что ей самой не пришлось преподносить чиновнику эту придуманную историю. Она бы точно не смогла такое выдумать и так рассказать. Иногда ее совесть начинала шевелиться, но девочка тут же ее успокаивала. Это была ее единственная возможность. Только так она могла получить шанс на новую жизнь. Иначе и Йошико, и она навсегда могут остаться беженцами, не имеющими гражданства.

Когда Сузон Парка закончила рассказ, возникла пауза. Тамар Миеску внимательно слушал, опираясь локтями о стол и положив на руки подбородок. Потом он откашлялся.

– Ужасно, все это просто ужасно. Я могу понять, почему вы хотите уехать с Дедема. – Он поскреб подбородок и откинулся на спинку кресла. – Наше учреждение имеет право облегчать въезд беженцам из аргонских колоний. Поэтому я удовлетворю вашу просьбу о предоставлении гражданства.

Смысл его слов медленно доходил до Ильяны. И только когда Сузон Парка поблагодарила Тамара Миеску, вздохнув с искренним облегчением, Ильяна осознала, что они это сделали! Аргонская Федерация примет их как своих новых граждан! Йошико на такое даже не могла и надеяться! Но это было не совсем просто: даже если это учреждение и было уполномочено оформлять заявки на получение гражданства в срочном порядке, то все равно аргонское гражданство нельзя было получить так же быстро и беспроблемно, как, допустим, открыть счет в теладинском банке. Формальности растянулись почти на две стазуры. В конце процедуры Тамар Миеску выглядел таким же измученным, как и обе женщины.

– Ну вот. Ваши запросы отправлены с коммуникационным шмелем-дроном на Аргон Прайм. Там их обработают. Не могу вам сказать наверняка, будут ли они удовлетворены, хотя лично я считаю, что все будет хорошо.

– А сколько придется ждать? – робко спросила Ильяна.

– О, там, в центре, работают быстро. Тазуры две, максимум три. – С этими словами чиновник распрощался с обеими женщинами и проводил их до двери.

* * *

На посадочном поле Сузон заказала такси через информационную консоль.

– Как ты это сделала? – спросила ее Ильяна, когда она вернулась.

– Что именно?

– Что, что! Ты говорила как заведенная! Я даже представить себе не могу, когда ты все это придумала!

Аргонка засмеялась.

– Надо бы тебе купить какую-нибудь одежку, – сказала она сдержанно, совсем как прежде. – На Казуме сейчас жарко.

– Ты уже бывала на Казуме, Сузон?

– Хай! Казум – скучное место. Но красивое, если честно.

Человек, который, судя по всему, тоже ожидал такси, обернулся в их сторону.

– Извините, я слышал, что вы говорили о Казуме IV. Могу ли я предположить, что вы – новые гражданки Аргонской Федерации?

– Что вам нужно? – грубо прервала его Сузон.