Текст книги "Разорванная Цепь (СИ)"

Автор книги: Хелена Руэлли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 25 страниц)

2. Разорванная Цепь

Эпиграф

Повержены, побеждены,

И сломана судьба.

Сто шансов нам дано на жизнь —

Осталось только два.

И реет гордо белый флаг

Над стенами из тел,

И понимаешь в этот миг,

Как много не успел.

В глазах – застывшая печаль

Стеклянным сыплет градом.

И нету смысла побеждать,

А смерть – одна награда.

И кровь всё льётся на траву —

Закрыты Книги Судеб.

Мы покидаем этот мир,

Никто нас не осудит.

Но каплет с неба чёрный дождь,

Слова сочатся ядом,

Рождая цепь пустых угроз,

И смерть маячит рядом.

И сквозь разбитые часы

Взглянула бесконечность…

Застыли Времени весы.

Прости меня… Ничто не вечно…

(Стихи Алексея Девдеры)

Глава 1. Боль

Боль пульсировала везде, наваливалась на тело, то отпуская, то вновь начиная покусывать то тут, то там. Она готова была отказаться от тела и самой жизни, только пусть бы отступила эта боль.

Сознание путалось, уплывая куда-то за грани бытия. Сны были ещё хуже реальности, потому что боль преследовала и там. Время от времени в рот вливалась какая-то жгучая жидкость. И непонятно было, почему она так жжёт – то ли оттого, что горячая, то ли оттого, что едкая. Впрочем, после неё наступало временное облегчение, боль отходила куда-то далеко, чтобы через некоторое время вернуться и терзать вновь.

Когда она снова пришла в себя, она ощутила, что, по крайней мере, у неё есть левая рука. Довольно тяжёлая и осязаемая. Она попробовала поднять руку к лицу и увидела кольцо с переливающимися маленькими камешками. Что-то смутно зашевелилось в мозгу, грозя всплыть воспоминанием, но… Нет, ничего не вспоминалось, хотя ощущение внутреннего беспокойства осталось. Может, это объяснялось тем, что рука была снежно-белой, неестественно, нечеловечески белой? Нет, непонятно, неизвестно, да и безразлично. Главное – боль отступила.

И тогда она услышала шёпот.

– Она поправится?

И шелестящие голоса отвечали:

– Скорее всего, да.

– Она будет здорова? – продолжал спрашивать обеспокоенный голос.

– Не в вашем понимании слова, – прошелестело ему в ответ.

– Как это понимать?

– Ты узнаешь ответы позже. Теперь тебе пора уходить.

Она почувствовала, что может видеть, и стала присматриваться к говорящим. Правда, в полумраке она увидела только одного. Это был молодой мужчина крепкого телосложения с добрым круглым лицом. Он повернулся спиной к ней и исчез в неожиданно явившемся дверном проёме.

Обладателя (или обладателей) шелестевшего голоса она никак не могла разглядеть. Может, они ей померещились? В тёмном помещении больше никого не было, только в грубо вырубленной арке горел огонь, а над ним висела странная дымка.

Глава 2. Клетки для Менгиров

Дверь в подземную тюрьму со скрипом отворилась. Нелли подняла голову:

– Мелис, ты только глянь, кто к нам пришёл! Сам господин личный советник! Что же он будет делать сегодня здесь, среди нас? Может, даст какой-нибудь отравы, а потом выбросит наши трупы на помойку?

Лицо Солуса Торментира оставалось бесстрастным, словно он не слышал этих оскорблений. Прошел почти год со дня гибели Эйлин. Её дочь Нелли и юноша по имени Мелис всё это время провели здесь, в камерах-клетках. Периодически Торментир заходил сюда, чтобы проверить, каково состояние и настроение заключённых. Штейнмейстера оно по-прежнему интересовало, ведь он объявил, что Мелис – его сын. Правда, почему он сохранил жизнь девчонке, было совершенно неясно.

Каждый раз, когда Торментир входил в подземелье, Нелли встречала его градом насмешек и оскорблений. За год её ненависть и жажда мести нисколько не притупились. А то, чему когда-то обучал её мудрый учитель в Кхэтуэле – терпение, самообладание, сдержанность – всё это погрузилось в самые глубокие слои сознания. Иногда самой Нелли казалось, что только благодаря той ненависти, которая жгла её изнутри, она смогла выжить в этой грязной темнице.

Для пущего мучения все их магические предметы были прикованы к стене здесь же, в подземелье. Меч Мелиса и скрипка Нелли красовались посреди сырости и грязи, иногда начиная испускать слабое золотистое сияние.

Мелис вёл себя на удивление спокойно, на прутья клетки не бросался, от еды не отказывался. Со стороны казалось, что он смирился со своей участью, а иногда Нелли казалось, что он обдумывает условия соглашения со своим тюремщиком. Но если бы девушка отвлеклась от своих переживаний хотя бы ненадолго, она заметила бы, каким взглядом её друг смотрит на свой Меч. Люди с таким взглядом готовы на самые отчаянные поступки.

В течение этого года в подземелье появлялись и другие узники. К удивлению молодых людей, такие узники всегда знали, кто находится рядом с ними в тесных клетках. Иногда эти люди благословляли юных борцов с Братством, но чаще из их уст сыпались проклятия на головы тех, кто вовлёк их в такие неприятности. Неприятности – это было слабо сказано. Чаще всего этих несчастных на рассвете уводили на казнь.

Но сегодня никого, кроме Нелли с Мелисом, в подземелье не было. Торментир зашёл к ним, чтобы проинспектировать обед заключённых (или то, что подразумевалось в тюрьме под этим словом).

Получив миску с серым варевом и кусок хлеба, Мелис долгим бесстрастным взглядом посмотрел в лицо человека, которого он ненавидел сильнее всех после своего отца Штейнмейстера. Торментир ответил ему таким же взглядом. Мелис, правда, помнил об умении своего противника читать мысли, поэтому постарался ни о чём не думать.

Зато Нелли бесновалась за двоих.

– Что, принёс нам опять эту чёртову баланду? Чтоб ты сам ею подавился, предатель! И сегодня ты тоже в перчатках, интересно, отчего бы это? Боишься запачкать ручки? Или просто скрываешь, что у тебя они в крови по локоть?

Нелли вела речь о том, что Торментир теперь везде появлялся в чёрных, под цвет мантии, перчатках. Заключённые говорили, что он лично принимает участие в пытках и казнях, и кровь жертв попросту не отмывается с его рук. Другая история гласила, что Торментир только под пытками Штейнмейстера согласился служить ему, а итогом пыток стало то, что его руки безнадёжно изуродованы. Третий вариант легенды, – что Торментир готовил какое-то особенно коварное зелье для своего хозяина, сам при этом то ли попробовал его, то ли облился, и после этого с его рук слезла кожа… В общем, сказок об этой мрачной фигуре насочиняли предостаточно.

Торментир просунул миску для Нелли через специальное окошко. Его ничего не выражающий взгляд стал для неё той последней соломинкой, которая ломает спину верблюда. Нелли размахнулась и запустила в Торментира миской вместе со всем её содержимым. Он успел отшатнуться, но серая тюремная баланда заляпала его мантию.

Нелли торжествующе смотрела на дело своих рук. Мелис застыл. Торментир, мгновение помолчав, холодно произнёс:

– Сегодня ты останешься без обеда, глупая девчонка, – его мантия вновь стала чистой после взмаха волшебной палочки.

Он круто развернулся и направился к далёкой лестнице, ведущей наверх, к свету и солнцу.

– Кстати, с завтрашнего дня за вами будет следить новая надзирательница, – обернувшись, процедил сквозь зубы маг. – Она глухонемая, потому что Верховный Мастер вырвал ей язык и отрезал уши за ослушание. Надеюсь, её внешний вид послужит уроком на будущее вам обоим.

С этими словами Торментир удалился, а Нелли всё стояла, уже сожалея о своей несдержанности. Следующей порции еды следовало ожидать не ранее чем через сутки, а хлеб Торментир то ли забыл, то ли не захотел ей оставить.

– Нелли, – тихо окликнул её Мелис. – Я отдам тебе половину моего супа, а хлеб оставим на завтра и тоже разделим. Торментир, похоже, мне двойную порцию выдал…

Девушка посмотрела на него и вымученно улыбнулась. Эти вспышки ярости обессиливали её. После она долго лежала ничком на холодном каменном полу без движения. В эти моменты Мелис иногда опасался за её рассудок. Но потом она вновь оживала, чтобы выкрикивать проклятия Торментиру.

Странно, но они двое были единственными, кто прожил в этой тюрьме так долго. Остальные просто ожидали здесь суда или казни, проводя ночь или день в клетке-камере. Более того, как любезно им объяснил Торментир во время одной из своих инспекций, из этой тюрьмы никому не удавалось бежать. Наверное, Штейнмейстер не терял надежды перетянуть сына на свою сторону.

– А как ты думаешь, – однажды спросила Нелл, – почему он меня в живых оставил? Не из милосердия же…

– Нет, конечно, – задумчиво ответил Мелис. – Думаю, он прекрасно понимает, что ты очень дорога мне…

– Как сестра?

Мелис грустно улыбнулся:

– Ты же понимаешь, что ты для меня – больше, чем сестра. Ты – единственное, что у меня осталось… Хотя, впрочем, – его глаза загорелись странным огнём, – настанет день, когда я так или иначе убью его!

Глава 3. Неодобрение тётушки Зэм

– Ох, сынок, что за дело вы тут затеяли! – вздохнула сгорбленная старушка.

– О чём ты, тётя? – сделал невинное лицо круглолицый крепыш.

– О девочке, конечно, – ворчливо отозвалась старушка, упираясь в земляной пол посохом. – На такой риск пошли! А если сорвётся?

– Тётя Зэм, – в голосе крепыша появилась твёрдость. – Ничего не сорвётся. В конце концов, когда ты посылала в путь Нелли и Мелиса, они и подготовлены были хуже, да и вообще…

– У них было такое предназначение, дурачок ты, – снова проворчала тётя Зэм. – Они всему, чему нужно, обучились в пути…

– И тем не менее провалились!

Круглолицый крепыш погрустнел.

– Да, ведь никто и знать не знал, что Мелис… Скажем так, в родстве со Штейнмейстером. Никаких указаний на это не было.

– Верно, Фергюс, не было. Дед Мелиса, видно, не успел ничего об этом сообщить нам. Сам, наверное, слишком поздно догадался, кем в Загорье его сын стал. А, может, и догадывался, но стыдился этого. Вот видишь, Фергюс, промолчал об этом человек, и мы не смогли предостеречь мальчика, что зов крови окажется таким сильным.

– Это Штейнмейстер оказался таким сильным, что на расстоянии выследил Мелиса и пристально наблюдал за ним. Или Мелис оказался таким слабым?

– Он был просто не готов. А теперь вы отправили девочку в самое логово зверя, а она, может быть, тоже не готова к тому, что может её там ожидать, – неожиданно повернула разговор в старое русло тетушка Зэм.

– Ну, тётя! Здесь её решение было совершенно сознательным! – воскликнул Фергюс. – Она знала, на что идёт!

– И без неё там достаточно нашего народу, – продолжала гнуть свою линию Зэм. – И Эстебан там, и Фокси неподалёку, и даже Хоуди теперь на нашей стороне. Да и Солус…

Серые глаза Фергюса запылали:

– Не говори мне о нём, тётя! Когда мы победим, мы будем судить его как предателя!

Тётушка Зэм покачала головой:

– Сдаётся мне, Фергюс, судить его мог только один человек.

Фергюс сник, но потом снова воспрянул духом:

– Знаешь, раз там так много наших, то ей наверняка ничего не грозит. И всё у нас получится!

Зэм покачала головой, и никак нельзя было понять, одобряет она своего племянника или нет. Она сильно постарела со времени своего пребывания в Ровер Ланде. Старушке довелось пережить нападение Соглядатаев на свой дом, и уцелела она только чудом. В своё время она дала знать своему воспитаннику Фергюсу, что он встретит в городе Ласт-Лиф отряд Посвящённых. Задание Фергюса заключалось в том, что он должен будет тайно сопровождать отряд в Кхэтуэл. Однако вышло не совсем так, как они рассчитывали. За Посвящёнными уже шла слежка от самого Ровер Ланда, и Фергюс выручил их, помогая сбежать от преследователей.

Сегодня Братство Штейн процветало, и каждый, на кого падала хоть малейшая тень подозрения, сразу же объявлялся вне закона. Поэтому Зэм приходилось скрываться, и она радовалась тому, что Фергюс знает тысячу укромных мест.

– А это оттого, тётушка, что я такой неисправимый контрабандист! – посмеивался он.

Раньше его репутация доставляла ей много неприятных переживаний, но сейчас стало ясно, что его знание территории, людей, их обычаев оказалось весьма полезным.

Глава 4. Новое имя

Боль постепенно отступала, тело становилось лёгким, словно невесомым. Часто, наблюдая за игрой огня в арке, вырубленной в скале, она ловила себя на мысли, что пламя настолько прекрасно, что ей хотелось бы окунуться в его языки, как в волны…

Странные мысли. Но ей ничто не казалось больше странным. Может, только любопытным. Кто говорил тем шелестящим голосом? Почему-то ей казалось, что, если долго смотреть в огонь, то она получит ответ на свой вопрос. Но дымка над огнём так и не появлялась. Зато появилось странное чувство, будто что-то она должна вспомнить. Это что-то казалось ей важным. Во всяком случае, когда-то это было важно.

Прошло долгое, очень долгое время, пока вновь не раздался этот шелестящий голос.

– Вставай! – сквозь потрескивание огня услышала она.

– Это вы мне? – полюбопытствовала она, хотя её вопрос не имел смысла: в помещении никого не было.

Поднявшись со своего ложа (кроватью это назвать было трудно), она почувствовала, что сейчас, если не сделает над собой усилия, то, наверное, взлетит.

– Ой!

Ответом ей был легчайший смешок.

– Не бойся, ты не упадёшь, даже если взлетишь.

– Интересно, а крылья у меня есть?

И снова смешок:

– Нет. Они тебе не нужны.

– А были?

– Нет.

Контуры её тела мерцали и даже слегка расплывались в полутьме помещения. Оказалось, что не только рука, а вся кожа была неестественно белой и абсолютно ледяной. Раньше такая перемена испугала бы её, а теперь она ощутила лишь лёгкое любопытство.

Над огнём в арке колыхалась та же самая странная дымка, которую она уже однажды видела. Звук шелестящего голоса исходил именно оттуда. Она подошла ближе к огню.

– Мне кажется, я не помню, кто я такая, – задумчиво произнесла она.

– Неважно. Теперь ты – Саламандра, – последовал ответ.

– А раньше кем я была?

– Важно только то, кто ты сейчас. Остальное несущественно. Подумай немного, и ты поймёшь.

Она равнодушно кивнула. В общем-то, её интересовало только имя. Теперешнее имя. Остальное и впрямь стало для неё несущественно.

Возле огня ей было не просто теплее, но и уютнее, спокойнее, что ли. С олимпийским равнодушием она вытянула руку к огню, фактически прикоснувшись к языкам пламени.

– Ну, как? – прошелестел голос, исходящий из дымки.

– Тепло, – улыбнулась она.

Пламя лизало белую-белую руку, не причиняя ни малейшего вреда коже.

– Саламандра? Пусть будет так, – и она снова улыбнулась дымке над пламенем.

Глава 5. Осознание

Над Каса-дель-Соль снова поднималось солнце, золотя башни города. В усадьбе Айвори допрашивали какую-то женщину и никак не могли добиться от неё признания. Допрос проводился прямо в кабинете мэра, но сам Файр никак не ожидал, что его дорогая дочь Долорес заявится туда в такую рань.

– Доброе утро, папа, – сказала Долорес, протирая глаза. – Я хотела напомнить тебе о таком коралловом ожерелье, которое…

Девушка осеклась, увидев изуродованное лицо допрашиваемой женщины. В глазах узницы горели ненависть и упорство, а на шее красовалось… коралловое ожерелье.

– Да, детка, конечно, – ответил слегка удивлённый Файр Айвори и, недолго думая, сорвал с шеи женщины ожерелье и бросил его дочери.

Долорес, поражённая, замерла. Ожерелье со стуком упало на пол возле её ног. Девушка даже не прикоснулась к нему, а взгляд избитой, окровавленной женщины был полон презрения.

Файр сделал знак рукой двум жуткого вида созданиям, которые стояли у дверей. Чудовища схватили женщину за локти и выволокли наружу. Через несколько минут Долорес услышала страшный крик, хруст ломаемых костей и ещё какой-то звук, напоминающий хлюпанье или чавканье.

– Папа, что это? – побледнев, спросила Долорес.

– Долли, детка, не лезь в эти дела, – спокойно ответил лорд Айвори. – Каменные Псы завтракают одной из Посвящённых, только и всего.

Что-то подкатило к горлу Долорес, она почувствовала, что её начинает тошнить.

– Папа, – выдавила она из себя. – Скажи, а что сделали Псы с теми, кто меня увёз из города? Ну, тогда, год назад, помнишь?

Файр Айвори нахмурился. Он не любил об этом вспоминать.

– Ну, что сделали, – буркнул он. – Наверное, то же самое и сделали.

Лорд Айвори не замечал, что его дочь побледнела и прислонилась к стене, будто её не держали ноги.

– И с Мелисом тоже?

– Да уж, наверное, – Файр уже начинал злиться на дочь. – Если его больше не видели в Загорье, значит…

Целый год Долорес тешила себя мыслью, что случилось чудо, и тем людям (Эйлин, Нелли, волшебнику Торментиру и, конечно же, Мелису) удалось спастись. В первый раз она решилась спросить об этом отца.

– Папа, ты уверен, что они не сбежали?

Файр неверно истолковал смысл этого вопроса.

– Нет, детка, не беспокойся. От Псов ещё никто не убегал. Только того чёрного волшебника оставили в живых, он теперь личный советник Мастера, – с оттенком легкой зависти произнёс лорд Айвори. – Кстати, забери свои бусы, ты же хотела…

Долорес кивнула, словно во сне, подняла ожерелье с пола и вышла. В ушах её стоял крик женщины. Коралловое ожерелье жгло ей руки. Посмотрев на украшение ещё раз, девушка подумала, что это ожерелье словно залито кровью, и чуть не выронила его.

При мысли о том, что Мелиса точно так же разорвали Каменные Псы, у неё внутри всё сжалось. Может быть, её дядя Карлос был не так уж неправ, когда не хотел впускать в Каса-дель-Соль этих Псов?

Такие мысли раньше не слишком часто посещали красавицу Долорес. Голова у неё противно кружилась, колени стали ватными. Впервые в жизни она почувствовала, что её отец стал ей неприятен.

Глава 6. Менгиры строят план побега

– Суп сегодня особенно вкусный, ты не заметил, Мелис? – шутила Нелли, чуть ли не облизывая миску. – Интересно, это сам Торментир постарался нам что-нибудь добавить? Или просто мы такие голодные?

Мелис слабо улыбнулся в ответ:

– Да, ещё парочка таких бросков тарелкой, Нелл, – и суп покажется тебе втрое вкуснее.

Жестяная миска звякнула о прутья, и в памяти молодых людей всплыл «кулеш по-сарисски», который когда-то давно, очень давно…

– Не плачь, Нелли, только не плачь! – вскрикнул Мелис.

Нелли молча кивнула, но по её щекам всё равно сбегали прозрачные дорожки.

– Нелли, послушай меня, – голос юноши понизился до шёпота. – Надо отсюда бежать.

От удивления Нелли даже перестала плакать.

– А как? Ведь Торментир говорил, что бежать отсюда невозможно…

– Нашла кого слушать, – отмахнулся Мелис. – Вон в пророчествах тоже никогда не говорилось о женщинах-Менгирах, и что?

– Да нет, ничего… Только теперь у нас будет новая надзирательница, не забыл? Надо познакомиться с ней поближе, чтобы мы с тобой могли разработать план…

В темницу вошла низкорослая морщинистая женщина. Голова её была обмотана платком. Молча она подошла к камере Нелли и вытащила оттуда миску. Так же молча она повернулась и засеменила к выходу.

– Это что, она? – удивлённо спросил Мелис.

– Должно быть, да, – ответила Нелли. – Видишь, у неё голова обвязана так, чтобы не было видно отрезанных ушей.

– Ужас! – содрогнулся юноша. – Подумать только, что вина за всё это целиком лежит на моём отце!

– Спокойно, Мелис, – сказала Нелли. – Ушей у неё нет, значит, она не услышит, о чём мы сговариваемся, нет языка, значит, она не расскажет о наших планах ни добровольно, ни под пытками.

– Не забывай, Нелл, Торментир умеет читать мысли, – напомнил Мелис.

– Я и не забываю. Моя мама, помнится, тоже так могла, – злобно процедила Нелли. – Но эта тётка читать мысли не может. Она нам ничем не помешает. Похоже, тут твой папаша прокололся. Кстати, ты заметил, что нам оставили ложки?

– И что?

– Ну, раньше Торментир их всегда забирал. Боялся, наверное, что их можно наточить и заколоть его.

– Ты хочешь заколоть надзирательницу ложкой? – безмерно удивился Мелис.

– Ну ты тапок! Нет, конечно! Из ложки может выйти отличная отмычка! Так что давай прячь свою, завтра пусть несут новые!

Глава 7. Эстебан и его друзья

Хоуди, к своему собственному удивлению, так и остался в должности распорядителя. Нрав у него был гордый, и все ожидали, что Штейнмейстер быстро расправится с таким человеком. Но, по всей видимости, Мастер уважал независимое мнение своего распорядителя. А Хоуди старался не слишком раздражать грозного хозяина, хотя подчинённых своих защищал, как мог, поэтому новых расправ среди работников резиденции за этот год не случилось. Так Хоуди заслужил уважение своих работников.

Эстебан по-прежнему кормил плащекрылов. Его помощнику в своё время не очень повезло, и он, искалеченный, вернулся в деревню, к своим родным. С тех пор помощники у Эстебана менялись часто, но никто не смог продержаться дольше, чем две недели. Некоторые не смогли преодолеть страха перед горными крылатыми конями, другие умудрялись накликать на себя их неудовольствие, и только вмешательство Эстебана удерживало плащекрылов от кровавого пиршества.

К удивлению бывшего оружейника, ему практически не был нужен его амулет из обсидиана. Несмотря на то, что плащекрылов Штейнмейстер полностью контролировал при помощи таких же амулетов, прикреплённых им на шеи, Эстебану вовсе не нужно было прибегать к их магической силе. Плащекрылы были наделены умом от природы, они искренне привязались к человеку, который обращался с ними ласково, но без трусливого заискивания.

Само присутствие Эстебана в резиденции Штейнмейстер, похоже, воспринимал как неизбежное зло. Возможно, он предпочитал опасного человека держать неподалёку от себя, чтобы при малейшей попытке бунта пресечь таковую в самом зародыше.

А желание поднять бунт у Эстебана появлялось с завидным постоянством. Его возмущало то, что периодически плащекрылов призывали в какой-нибудь город, чтобы уничтожить мятежников (видимо, тех, кто сочувствовал Посвящённым). Тогда крылатые лошади становились просто неуправляемыми, они не слышали ласковых увещеваний Эстебана. Амулеты на их шеях светились внутренним багровым светом, и плащекрылы мчались убивать по приказу Мастера. Эстебан негодовал, но сделать ничего не мог.

Лишь вечером, с трудом успокаивая возбуждённых животных, он внимательно рассматривал, как именно прикреплены амулеты к их шеям.

– Не спеши, Эстебан, только не спеши, – говорил ему Хоуди. – Этим ты поставишь под удар всех нас.

Хоуди имел в виду ещё и Инженера, которого держали в Мастеровых Гротах. По приказу Штейнмейстера он постоянно что-то конструировал из подручных материалов. Но то ли оттого, что техническая база Сариссы была ниже всякой критики, то ли отчего-то ещё, но его изобретения никогда не срабатывали так, как положено.

Верховный Мастер злился, грозил различными карами, но ничего плохого с Инженером пока не произошло.

– Вы же умный человек, вы понимаете, – с серьёзным видом объяснял Штейнмейстеру Инженер, – что здесь мне не хватает некоторых веществ и приборов, и взять их неоткуда. В принципе, если вы владеете некими, скажем, нешаблонными приёмами (подразумевалась, конечно, магия), то вы вполне можете использовать их.

Эстебан приходил навестить Инженера, и они вполголоса о чём-то беседовали. Эти двое симпатизировали друг другу, и каждое неработающее изделие Инженера вызывало у Эстебана приступ беспричинного веселья.

Из всех людей, которые переместились из своего мира на Сариссу, к сожалению, плачевной участи избежал только Инженер. Остальные не обладали теми знаниями и умениями, которые привлекли бы внимание Штейнмейстера. По этой причине их сгоняли в специально отведённое место неподалёку от Даун-Таун, которое назвали Лагерем Странников.