Текст книги "Отбор со смертельным исходом (СИ)"
Автор книги: Хелена Хайд
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 17 страниц)
– Интерес вызвала не моя персона, а персона его величества, – фыркнула я. – Ну а я просто попала в фокус «за компанию».
– В такие компании так просто не попадают, – протянул куратор. – Уже представляю завтрашние заголовки на тему: «Неужели у короля появилась фаворитка на Отборе?».
– Или темой заголовков будет: «Кто же настоящая фаворитка короля на Отборе, раз он так старался отвести от нее взгляды, что станцевал первый танец с какой-то тринадцатой невестой?», – проворчала я.
– Только вот почему-то мне кажется, что ты капельку лжешь, изображая, будто знаешь меньше, чем знаешь, – хитро ухмыльнулся Нейтан.
– Я ли одна? – с вызовом прищурилась я, внезапно посмотрев ему прямо в глаза.
Только вот мужчина, вопреки моим ожиданиям, не отвел взгляд. Нет, напротив, лишь пристальнее посмотрел в мои глаза, растягивая губы в коварной улыбке…
И я против воли смотрела на нее – словно она была магнитом. Смотрела, думая лишь об одном: это ли – те самые губы, которые тогда так бесцеремонно поцеловали меня?
– Все может быть, все может быть, – тихо проговорил Нейтан, подступив ко мне еще ближе. – Этот мир чертовски запутан.
– Так может, стоит внести немного ясности? – дерзко поинтересовалась я, вздернув тонкую бровь.
– Нет, пожалуй, еще не время, – с издевкой заявил куратор, наигранно изобразив, будто задумался на минуту. – Так намного интереснее.
– Да неужели?
– Уж поверь мне, тринадцатая, – хмыкнул он, нахально соприкоснувшись своим бокалом с моим. И под легкий звон хрусталя сделал глоток красного вина.
– В таком случае, могу я поинтересоваться, с какой целью вы решили составить мне столь навязчивую компанию?
– Просто захотелось не оставлять тебя в одиночестве сегодня, – сказал мужчина, пожав плечами.
– И всего-то?
– А что в этом такого странного?
– То, что на сегодняшний день в Отборе участвуют еще восемь других девушек. Но почему-то такое… ОСОБОЕ отношение именно ко мне, – нахмурила брови я. – И мне безумно интересно, по какой же причине.
– Все банально: я решил, что именно ты заслуживаешь этого ОСОБОГО отношения, – загадочно протянул он, встав ко мне почти вплотную. И я сейчас чертовски радовалась, что мы находились в темном углу, а все внимание было приковано к королю, танцевавшему с Ферчайлд. Потому что обрати кто-нибудь на это внимание – наверняка сделают своеобразные выводы.
– Тем не менее, я была бы рада, держи вы это ОСОБОЕ отношение при себе, – раздраженно фыркнула я, отступив на шаг.
– Я бы на твоем месте не был так уверен, тринадцатая, – коварно подмигнул Нейтан.
Еще сильнее разозлившись, я гордо вздернула нос и ушла в сторону. К счастью, через пару минут нашлась компания участниц, к которым я прибилась, не вызывая ни у кого подозрений. Почувствовав себя немного свободнее, я попыталась найти взглядом Лару… вот только мне это не удавалось. Причем когда я спросила у других девушек, не видели ли они ее, те тоже развели руками – согласно их словам, она куда-то подевалась уже давно.
Может ей стало плохо, и вышла подышать свежим воздухом?
…главное только, чтоб не как Салли.
Почувствовав тревогу, я оставила компанию участниц и обошла зал, внимательно приглядываясь к гостям. А заодно вышла проверить оба балкона, которые здесь были. Но нет, Лары нигде не обнаружилось.
Заволновавшись, я обратилась к страже и те, насторожившись, побежали искать пропавшую участницу Отбора.
Надеюсь, ей просто стало дурно, и она покинула зал…
После этого я постоянно поглядывала на висевшие здесь часы, поэтому знала, что прошло почти десять минут. Десять минут, по истечении которых стража подбежала к королю и что-то ему прошептала. В тот же миг Эдвард изменился в лице и побежал куда-то сломя голову, отдавая на ходу приказы. Меня же начало трясти. Поэтому я, совершенно не думая о том, что делаю, бросилась следом за ним.
– Что случилось? – выдохнула я и схватила короля за руку, не обращая внимания на то, что на нас сейчас смотрят.
– Ничего хорошего, – напряженно сглотнул Эдвард. А затем, наклонившись ко мне, тихо проговорил: – Молчи о том, что я сейчас скажу, это не должно просочиться в прессу.
– Эдвард, какого демона…
– Одну из участниц Отбора только что изнасиловали.
ГЛАВА 10. Клеймо
Она сидела в медкабинете главного придворного доктора, закутавшись в одеяло, и дрожала. Растрепанная, бледная как смерть.
Ее нашли на кровати собственной спальни в полусознательном состоянии. В разорванном платье, с задранной юбкой и следами крови на простынях. Но что самое главное – ублюдок, который сделал это с ней, не успел покинуть покои своей жертвы, прежде чем туда ворвалась стража, поднятая мной на уши. Так что теперь влиятельного придворного лорда Седрика Фарфонда держали под стражей.
Только вот то, что преступник был взят с поличным, не отменяло еще одного горького факта: Лара все равно была изнасилована и лишилась своей невинности. А значит, согласно правилам, более не могла принимать участие в Отборе. Конечно, о ее выбывании еще должны будут огласить жрецы, следящие за соревнованием от имени богов, но это было лишь вопросом времени. Никто даже не сомневался, что завтра, самое позднее – послезавтра, они объявят о том, что испытаний для невест будет на одно меньше.
Доктор как раз закончил проводить анализ крови и написал в отчете его результат: девушку опоили дурманом. Услышав это, я тут же дала показания страже, описав официанта, который подносил Ларе бокал со злополучным розовым вином, которое она выпила… и которое точно так же едва не выпила я.
Вот только этого официанта не нашли! Среди всех слуг, официально работавших на рауте, такого мужчины тоже не числилось. А значит, он попал туда… иными путями. И сделав свое черное дело, испарился.
Но все же, еще была надежда на то, что сам лорд Фарфонд расколется и сдаст соучастников, чтобы все они в итоге получили по заслугам.
Я же пока сидела с Ларой, из крови которой при помощи медикаментов выводили остатки дурмана. Девушка уже успела принять легкие успокоительные, но что-нибудь посильнее ей можно будет дать только после того, как закончится детоксикация организма. Тогда бедняжка наконец сможет уснуть, чтобы хоть во сне ее подсознание немного переварило произошедшее. Сейчас же ей могла помочь только моральная поддержка, которую я всеми силами старалась ей оказать.
Как я уже знала, ее родители прибыли во дворец еще час назад, но к дочери пока не заходили. Официально – потому, что следователям нужно было срочно с ними поговорить. Но я подозревала, основная причина была в том, что им и самим нужно было время, прежде чем посмотреть на свою дочь, с которой случилось подобное.
Тем не менее, через некоторое время они все же появились в медицинском кабинете. И их лица просто удручали. Они напоминали загнанных волков, которые сейчас растеряли остатки своей хищной гордости, и производили впечатление жалких, сломленных.
– Мама… – всхлипнула Лара, тут же крепко вцепившись в мать, которая подошла к ней, чтобы обнять. Стараясь не привлекать к себе лишнего внимания, я отошла в сторону.
Несколько минут никто ничего не говорил и единственными звуками, разносившимися в кабинете, был плач Лары.
А потом ее мать неожиданно сказала:
– Не волнуйся, солнышко, все будет хорошо. Мы с твоим отцом уже все уладили.
– Уладили? – немного растерялась девушка.
– С лордом Фарфондом, – сообщил ее отец, и от имени своего насильника Лара снова задрожала крупной дрожью. – Прежде чем прийти сюда, мы встретились с ним и все решили.
– То есть, решили? Разве приговор ему должен вынести не суд?
– Суда не будет, – неожиданно заявил мужчина, и его слова ввели в замешательство очевидно не только меня, но и Лару.
– Не будет? – медленно переспросила она.
– Мы с ним заключили сделку, – напряженно пояснил ее отец.
– Какую еще сделку, черт побери?! – сорвавшись, закричала Лара.
– Тише-тише, дорогая, – зашептала ее мать, гладя вздрагивающие плечи дочери.
– Лорд Фарфонд согласен жениться на тебе, – выдал мужчина… и от его слов девушка оцепенела, глядя на него стеклянными глазами.
– Ж… жениться? О чем ты, отец?
– Все будет в порядке, – еще более напряженно сообщил он. – Свадьба состоится на этой же неделе. Прежде, чем слухи расползутся. Таким образом, мы скорректируем все так, будто все было просто вспыхнувшими между вами чувствами, которые немного вышли у вас из-под контроля, но лорд Фарфонд, как человек чести, не стал медлить после этого со свадьбой. Таким образом, ты избежишь позора, который бы обрушился на тебя…
– Да вы оба с ума сошли?! – закричала Лара, и вырвавшись из рук матери, вскочила на ноги. – Это вы мне сейчас что, на полном серьезе предлагаете выйти замуж за ублюдка, который опоил и изнасиловал меня? Изображая, будто у меня с ним великая любовь, вместо того, чтоб требовать над ним суда?!
– Доченька, пойми, так будет лучше. Ты ведь понимаешь, что после такого бесчестья ты вряд ли сможешь рассчитывать на хороший брак. А лорд Фарфонд – отличная партия… – залепетала женщина.
– Вы оба что, рехнулись?! Я его ненавижу!
– Ничего, родная. Все будет хорошо. Стерпится-слюбится…
– Не собираюсь я ничего терпеть! – закричала Лара, со всей силы швырнув в стену ближайший стул. – Я хочу, чтобы этот выродок ответил за то, что сделал со мной! Хочу, чтобы он сгнил в тюрьме!
– Понимаю, Лара. Но в таком случае ты тоже окажешься в не самом выгодном положении. Как и вся твоя семья…
– Так вот что тебя беспокоит, отец? – выпалила девушка, сжимая кулаки. – Собственная репутация? Не то, что с твоей дочерью посмели сделать подобное, а то, что на ТЕБЯ из-за этого могут косо посматривать? И это волнует тебя настолько, что ты сам готов превратить остаток моей жизни в ад, лишь бы тихонько замять дельце?
– И что в этом такого?! – вспылил лорд Роуфорд. – Да, я забочусь о благосостоянии семьи! А ты готова пустить все по ветру ради своих капризов…
– Капризов?
– Да, капризов! Лорд Фарфонд согласен пойти навстречу, чтобы все решилось миром для обоих наших домов…
– А ты еще не понял, отец? – прошипела Лара. – Я не хочу мира с этим подонком! Я хочу войны… нет, не просто войны! Я жажду его крови! И ни за что не остановлюсь, пока не получу своего! А свою вонючую «мировую» можете засунуть себе куда подальше!
– То есть, ты на полном серьезе собралась начинать открытый конфликт, результатом которого станет твой собственный пожизненный несмываемый позор?..
– Позор не на мне, – прорычала девушка. – О нет, мои дорогие, вы явно что-то путаете. Потому что быть изнасилованной – это не позор. Позор – насиловать! И я собираюсь выжечь это клеймо на лбу того подонка.
– В таком случае тебе придется забыть о нашей поддержке, – строго отчеканил мужчина, багровея на глазах. – Если сейчас ты не пойдешь навстречу, считай, что у тебя нет семьи.
– Если семья согласна на такую «мировую» с ублюдком, который изнасиловал меня, то согласна, семьи у меня и правда нет, – холодно проговорила девушка, дрожа от гнева со слезами на глазах.
– В таком случае, я запрещаю тебе называться фамилией Роуфорд…
– А вот этот запрет держи при себе, – твердо заявила Лара, скрестив с отцом взгляды. – Потому что родовое имя Роуфорд – не твоя личная собственность, отец. Я получила его не от тебя лично, а от наших предков, которые точно так же, как и мне, передали его тебе. В моих жилах течет законная кровь рода Роуфордов, и не тебе решать, носить ли мне эту фамилию, или нет. Но не волнуйся, с этого дня я в самом деле не хочу иметь с вами ничего общего, даже разговаривать с вами не желаю. И со своими проблемами буду разбираться сама. Так же, как сама дам ход делу о преступлении лорда Фарфонда. Ну а если на этом все, то убирайтесь.
Багровые от гнева, родители Лары буквально вылетели из медкабинета, оставив дочь стоять посреди комнаты. И я едва успела подбежать к ней, чтобы вовремя подхватить, прежде чем девушка, снова расплакавшись, упала на пол.
К счастью, детоксикация скоро закончилась, и доктор дал ей сильное успокоительное, под действием которого Лара уснула. Как он сказал, на ближайшие три-четыре часа. И убедив меня, что за ней присмотрит медсестра, уговорил сходить поесть.
Не сказала бы, что ощущала голод. Скорее даже наоборот – из-за нервов немного подташнивало. Тем не менее, травяной чай в самом деле бы не помешал. Так что договорившись, что вернусь через три часа, я покинула медкабинет и направилась в кафетерий, расположенный в крыле для участниц Отбора.
Как оказалось, там все продолжало бурлить, несмотря на поздний час. Ни одна из девушек даже не собиралась ложиться спать. Все были напуганы, подавлены и растеряны. К некоторым из участниц наведывались родители, чтобы убедиться, что с ними все в порядке. У кое-кого посетители уже даже успели уйти, вручив дочерям какой-нибудь артефакт для физической защиты.
– Что там с Ларой? – осторожно спросила Элеонора, подсев ко мне за столик, когда я как раз опустилась на стул с большой чашкой ромашково-мятного чая.
Надо же, не думала, что сестрица захочет со мной вот так просто поговорить, причем не на тему, которая напрямую касалась бы работы, которую я должна выполнить вместо нее.
– Паршиво, – вздохнула я, отпив немного из чашки. – И похоже, она разрывает отношения с семьей, потому что хочет дать делу ход и посадить Фарфонда, в то время как родители надеялись все замять «свадебкой и детками после изнасилования».
– Больные сволочи, – поежилась Элеонора, обхватив руками собственную чашку с горячим напитком. – Надеюсь, Лара задаст им там всем жару, и этот мерзавец получит по заслугам. Подумать только… сотворить ТАКОЕ, в стенах дворца, да еще и с одной из участниц Отбора невест для короля! Это же насколько нужно потерять страх?
– Видимо он искренне думал, что его не поймают, – предположила я. – Вероятно, и не поймали бы, если б я не дернула стражу искать, куда подевалась одна из участниц, из-за чего его взяли с поличным. Пускай Лара все помнила и попыталась бы заявить на него, это было бы ее слово против его слова. Поскольку же жертву опоили, то ее свидетельства не стоили бы практически ничего – Фарфонд бы просто заявил, что одурманенная девушка ошиблась, приняв насильника за него, потому что у них, например, были носки похожи. Таким образом, к ней бы прицепилось не только клеймо изнасилованной, но и клеймо лгуньи, которая пыталась «опорочить такого замечательного уважаемого человека».
– Это просто какая-то прогулка в психбольнице, – страдальчески простонала Элеонора, подперев голову руками.
– Не стану спорить. Все же…
– Элеонора, милая, как ты?! – внезапно прозвучало за спиной. И обернувшись почти синхронно, мы с сестрой увидели отца, который быстрым шагом приближался к нам.
– Здравствуй, папа. Я так рада тебя видеть, – охнула она, тут же подорвавшись, чтобы обнять отца. Я в свою очередь медленно встала со стула, чтобы сухо поприветствовать его.
– С тобой все в порядке? – взволнованно продолжал отец, вообще кажется не обращая на меня внимание. – Когда мы узнали, что случилось с одной из участниц, то от волнения едва чувств не лишились! Как мы рады, что тебя не коснулся весь этот кошмар… мы чуть с ума не сошли.
– Не переживайте, со мной все хорошо, – улыбнулась сестра. – И маме передай, чтоб не волновалась.
– Передам, солнышко, – кивнул отец, ласково обнимая ее…
А потом наконец заметил меня. И его взгляд при этом внезапно омрачился, сконцентрировавшись, как будто… на моем ухе?
– Холли, а что случилось? – насторожено спросил он, выпустив Элеонору из объятий и подойдя ко мне.
– То есть, что случилось?
– Твоя сережка в хряще, которую я подарил тебе, – протянул отец, хмуря брови. – Где она? Как… то есть, зачем ты ее сняла?
В тот же миг меня пронзило холодом, но кажется, мне удалось каким-то чудом сохранить спокойное выражение лица.
– Потеряла ее на последнем испытании, – пробормотала я, потупив взор – как будто чувствовала себя виноватой в невесть чем. – Спускалась в пещеры с ней, а уже когда вышла, поняла, что ее больше нет.
– Надо же… это очень странно, – протянул отец, с подозрением хмуря брови.
– Ну… украшения иногда теряются. Особенно во время этих испытаний, – ответила я, делая вид, будто не понимаю намеков и в самом деле ни разу не догадывалась, что он повесил на меня в детстве артефакт для контроля.
– Да, наверное, – растеряно проговорил отец. А затем, резко развернувшись, попрощался с Элеонорой и ушел. При этом его выражение лица мне не очень-то нравилось.
Это что же, он не знал, что с меня сняли сережку?
Но ведь…
Ведь тогда, в пещерах, мужчина в маске сказал, что снял сережку, получив на это добро от моего отца! Только вот если отец ничего об этом не знал… то какие безумные и пугающие выводы можно из этого сделать?
Я боялась думать об этом. До дрожи.
ГЛАВА 11. Тайна
– То есть… я все правильно понял? – переспросил Нейтан, сидя напротив Лары.
Девушку все еще не выписали из лазарета, где продолжали держать под наблюдением, хоть ее физическое состояние и нормализовалась (чего, увы, не скажешь о душевном). И я, немного забросив подготовку к следующему испытанию, старалась проводить с ней там как можно больше времени, чтобы просто не оставлять ее одну.
– Совершенно верно, – кивнула Лара, глядя на куратора. – После произошедшего я более не имею права принимать участие в Отборе. Тем не менее, прошу у вас разрешения остаться на нем в качестве одного из ваших ассистентов.
– Интересное предложение, – протянул мужчина, почесав подбородок. – И думаю, я могу на него согласиться. Если, естественно, вы понимаете, что это будет значить для вас множество обязанностей, которые нужно выполнять незамедлительно и на высшем уровне.
– Понимаю, и готова к работе, – заявила девушка. – А загруженность мне будет только на руку – поможет отвлечься от кое-какого дерьма. Да и хорошая работа с высокой ставкой не помешает мне с учетом того, что я сейчас начинаю самостоятельную жизнь.
– В таком случае, я поручу секретарю подготовить для вас трудовой договор, и буду рад видеть вас в команде, – кивнул Нейтан, пожимая Ларе руку.
Такой поворот меня, если честно, немало удивил. Я даже подумать не могла, что после всего случившегося она захочет остаться здесь. Но похоже, бывшая четвертая невеста решила не убегать от своей боли, а смотреть ей прямо в лицо.
Мне же было достаточно того, что метод, который она выбрала, чтобы справиться со своей личной трагедией, помогает ей. А детали уже не важны. Поэтому я решила просто ее поддержать.
Тем временем следствие по ее делу продолжалось, и подготовка к суду шла полным ходом. Благо здесь все было куда очевиднее, чем с таинственными «самоубийствами» участниц Отбора и прошлой королевы. Поэтому основной задачей нанятого Ларой адвоката было сделать все, чтобы положение лорда Фарфонда не помогло ему выбить для себя смягчение приговора. В идеале Лара хотела максимально возможного наказания: пожизненное лишение свободы в тюрьме строгого режима, конфискация имущества, лишение всех титулов и посад. И на самом деле все это даже не было таким уж нереальным если брать в расчет то, что Фарфонд не просто изнасиловал девушку и был взят поличным. Эта девушка не просто была благородных кровей. Но еще и являлась официальной участницей Отбора, одной из невест короля. А значит вступать с ней в любые отношения являлось тяжким преступлением что по мирским законам, что по законам церкви Тринадцати богов, которая все еще имела значительное влияние на государственные дела. Поэтому мужчина, решивший совершить такое преступление и совершивший его, а главное, сделавший это насильно, в самом деле имел все шансы огрести по полной программе.
Тем не менее, не стоило сбрасывать со счетов деньги и влияние лорда Фарфонда, и всего его дома. Мужчина явно не горел желанием терять все свое добро и лишившись титулов, гнить в тюрьме до конца своих дней. Так что тоже будет биться до последнего, прием наверняка в дело пойдут самые низкие и грязные методы, которые видело человечество.
Меня же сейчас волновал еще один вопрос: розовое вино. Очевидно, что дурман был в нем. И официант разносил его на рауте, наверняка метя этим бокальчиком в участниц Отбора. Но главное, незадолго до Лары это вино едва не выпила я! То есть… не значит ли это, что целью Фарфонда была не именно Лара, а, скажем, любая из участниц Отбора?
Только вот в таком случае мне совершенно не понятны его мотивы. Ладно уж бы он положил глаз на конкретную девушку, которая ему отказала. И сгорая от эгоистичной страсти, он решил опоить ее и овладеть силой – это был, хотя бы, мотив.
Но если его устроила бы любая из участниц Отбора… то почему именно участницы (которые неприкосновенны, пока не покинут соревнование), а не любая другая девушка, с которой даже поймай его – последствия для человека его положения были бы не такими губительными? Какова была его цель? И не связано ли все это каким-то образом со смертями других участниц?
Теряясь в догадках, я ненадолго оставила Лару, чтобы пообедать. Вот только даже не догадывалась о том сюрпризе, который меня ждал! Потому что едва я положила в рот несколько ложек, как в кафетерий вошла Элеонора. Да не одна, а в компании наших родителей! Причем оба, не отходя от нее ни на шаг, что-то без умолку щебетали, мама же то и дело приобнимала сестру за плечи.
Вероятно оба были увлечены драгоценной Элеонорой так сильно, что заметили меня, лишь подойдя к моему столику практически в упор. И в тот момент, когда это наконец произошло, оба замерли, очевидно ощущая неловкость от того, что встретились лицом к лицу с человеком, которого вообще-то совершенно не желали встречать. Тем более – разговаривать с ним.
– Неожиданный визит, очень рада вас видеть, – сказала я, понимая, что нагло лгу родителям в глаза.
– Здравствуй, Холли, – наконец холодно проговорил отец. – Мы уже собирались уходить. Зашли к Элеоноре, чтобы кое-что с ней обсудить…
– В таком случае не буду вам мешать и освобожу удобный для беседы столик… Ах да, еще кое-что!
– Кое-что? – переспросил папа.
– Отец, пока ты будешь говорить с Элеонорой о том своем важном деле… можно я ненадолго украду у тебя маму?
– Зачем? – немного растерялась она.
– Хочу тебе кое-что показать, – попыталась натянуто улыбнуться я. – У меня в покоях. Пойдем. Ты ведь не против?
– Ладно, пошли, – насторожилась мама, очевидно почуяв что-то недоброе.
И не зря.
Потому что едва за нами закрылась дверь, и я накинула дополнительное заклинание от прослушки, с моих губ сорвался единственный вопрос:
– Так мама, кто мой настоящий отец?
Она замерла. Оцепенела, глядя на меня широко распахнутыми глазами.
– Это ведь не лорд Редривер? – наседая, протянула я, с выжиданием глядя на нее.
– Не он, – наконец проговорила мама, и тяжело опустившись в ближайшее кресло, прикрыла глаза.
– Тогда кто?
– Холли, это не имеет значения, – дрожа крупной дрожью, попыталась проговорить она.
– Если бы это не имело значения, вы бы не относились ко мне как к куску дерьма! – разъяренно прошипела я, ударив кулаком по столешнице журнального столика рядом с ней.
– А как еще мы могли относиться к ребенку, который появился ВОТ ТАК?! – выдохнула она, вскочив с места… только вот сделав лишь пару шагов, снова рухнула, на этот раз уже на диван.
– Как же ВОТ ТАК, мама? – отчеканила я, продолжая сверлить ее взглядом. – Как ВОТ ТАК я появилась?
– В результате самого ужасного кошмара в моей жизни! – прошипела женщина сквозь стиснутые зубы. – Который начался с единственного бокала чертового розового вина.
Эти слова поразили меня, словно удар молнии. Оцепенев, я не могла даже вдохнуть. И лишь минуту спустя, напряженно выдохнув, отступила на шаг назад и слабо прошептала:
– Нет…
– Да, Холли! – рявкнула мама, сжимая кулаки. – Все именно так. Я тогда была в свите тогдашней королевы. И один мужчина… положил на меня глаз. Я уже была замужем, мой брак меня устраивал, и в нем я даже успела родить дочь. Вот только для того мужчины все это оказалось не аргументом, чтобы отступить, услышав «Нет». И увы, я слишком поздно узнала о давней придворной мужской «традиции» преподносить девушкам розовое вино с особым дурманом.
– Погоди… традиции?
– Это стало уже обычным делом при чертовом дворе задолго даже до моего рождения, – нервно хохотнула мама с безумно блестящими глазами. – Время от времени мужчины из «особого клуба» опаивают здесь вот так девушек, на которых положили глаз, насилуют их, а потом незаметно удаляются из покоев, оставив их спать в своих кроватях и гадать – не приснилось ли им все это вообще? И стопроцентная уверенность в том, что не приснилось, есть лишь у тех, которые до этого были девственницами. Вот только даже так у них нет никаких доказательств против своих насильников, потому что те работают по проверенной схеме и хорошо заметают следы, не попадаются. При таких обстоятельствах попытка заявить о случившемся значит одно: ты будешь публично опозорена, а этого выродка все равно не накажут, потому что ни один суд не примет показаний девушки, которая была под действием сильного дурмана. Особенно когда речь идет о членах этого «особого клуба», являющихся очень крупными рыбешками даже по меркам королевского двора, где куда не плюнь – попадешь в сверхважного государственного деятеля.
– И ты тогда…
– Тоже смолчала, естественно, – горько всхлипнула мама. – Об этом знал только мой муж, который и нашел меня в постели моей спальни вскоре после случившегося. Но даже не это было самым страшным. А то, что как раз в те дни у меня была овуляция. Я, естественно, выпила зелье, которое давало шанс на предотвращение беременности даже после зачатия… но оно не сработало. Что хуже всего, я не могла сделать аборт. Потому что процедура прерывания беременности, проведенная пусть даже тайно с проверенными врачами, все равно со временем бы всплыла, когда речь идет о людях нашего положения. И тогда о том, что со мной сделали ЭТО, что жену лорда Редривера изнасиловали, и что после ТАКОГО я еще забеременела, вскоре узнали бы все! А после такого осталось бы, разве что, всей семьей совершить самоубийство, потому что это был бы конец. Так что мне пришлось рожать, делая вид, что все в порядке. При этом в тот период, когда меня опоили розовым вином, я уже планировала второго ребенка со своим законным мужем, и мы… регулярно работали над этим. Поэтому была вероятность, что беременность окажется не от насильника, а от Ричарда. Я до последнего надеялась на это, черт возьми! Но когда ты родилась и я увидела тебя, то эти надежды рассыпались прахом: ты была вылитой папашей. Ну и скажи на милость, как я, а тем более Ричард, могли любить ТАКОГО ребенка? Всю свою жизнь ты была для меня напоминанием о том кошмаре, который я пережила. А Ричарду – и вовсе даже не его дочерью. Просто чужим бастардом, которого ему пришлось держать в своем доме, признавая как своего ребенка, чтобы избежать позора. К счастью, от тебя, дряни, была хоть какая-то польза: ты получилась смышленой, как и твой чертов настоящий папочка. Причем слишком смышленой, раз в конце концов обо всем как-то узнала. Поэтому мы решили, что раз уж нам досталось это гнилое яблоко – хотя-бы используем его. И воспитывали тебя так, чтобы ты приносила пользу своей сестре. Нашему единственному ребенку, которого мы хотели, которого любим… и которая, в отличие от тебя – именно НАШ ребенок.
– И поэтому повесили на меня артефакт-контроллер?
– Я говорила ему, что ты рано или поздно догадаешься и, в конце концов, найдешь способ от него избавиться, – сплюнула мама. – Только вот хоть от тебя и была польза, мы оба не могли перестать испытывать к тебе отвращение.
– А Элеонора… она знала об этом? – прошептала я, чувствуя, что щеки уже полностью мокрые от слез, которые беззвучно по ним стекали.
– Конечно же нет, – фыркнула она. – Об этом знаем только мы с Ричардом. И мы надеялись, что знать об этом не будешь даже ты.
– Так кто он? – повторила я свой вопрос после нескольких минут, которые мы простояли в гнетущей тишине. – Кто тот мужчина, который является моим биологическим отцом?
– Грегор Кастерлок, – наконец проговорила мама сквозь стиснутые зубы. – Один из «большой тройки» главных придворных архимагов.
