Текст книги "Всё кроме тебя (ЛП)"

Автор книги: Харлоу Джеймс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

Глава четвёртая

Шона

– Я до сих пор удивлена, что ты выбрала именно это платье, – говорит Уиллоу, моя подруга со времён колледжа и подружка невесты, разглядывая меня с лёгким наклоном головы, пока я смотрю на своё отражение в зеркале.

Это было не моё первое предпочтение, но именно оно больше всего понравилось моей матери – а она за него платила, так что я опять решила её порадовать.

Наладить с ней отношения после того, как я переехала сюда ради отца, оказалось непросто, но в глубине души мне всё равно хочется ей угодить. Она всего лишь человек, и делала всё, что могла, исходя из того, что знала тогда.

– Оно классическое. Что плохого в платье с пышной юбкой в стиле принцессы? – парирую я, хотя сама чувствую себя в нём, как капкейк.

– О, я не спорю. Просто оно не совсем... твоё, – отвечает она, подходя ближе и поправляя фату сзади. – Хотя неважно. Уверена, Брок прослезится, когда ты пойдёшь к нему по проходу.

– Ага, – бормочу я, чувствуя, как в животе вновь сжимается тревога. Я продолжаю твердить себе, что нервничать перед свадьбой – это нормально, но чем ближе момент выхода в церковь – не по моему выбору, к слову, – тем сильнее я прошу у судьбы знак, что поступаю правильно.

Я стою здесь, в чёртовом свадебном платье, собираясь выйти за мужчину, который меня любит… а всё, о чём я могу думать – это Форрест.

Прошло уже две недели, и с каждым днём воспоминания о нас накрывают, как ураган – то чувство, когда мы не хотели расставаться ни на секунду, как я помогала его маме готовить на кухне после дня, проведённого верхом, как мы смотрели фильмы с его братьями в гостиной, и как я мечтала стать частью этой семьи.

Почему именно сейчас всё это вспоминается с такой силой?

И наш разговор в ту ночь тоже постоянно крутится у меня в голове – как мы вспоминали, какими безумными были друг с другом, выражение на его лице, когда он узнал, что я обручена, и как больно мне было смотреть, как он уходит – уже второй раз, хотя это я сама его тогда оттолкнула.

– Шона? – доносится голос мамы из-за двери, и она даже не ждёт разрешения войти. – Церковь уже почти полна. Я поговорила с координатором, и она сказала, что мы точно начнём с опозданием в пятнадцать минут, как ты и хотела.

Эрин – моя коллега из Ember & Stone Events, и я знала, что никому другому не смогу доверить организацию собственной свадьбы.

– О. Хорошо. – Я кладу руку на живот, раздумывая, не попробовать ли ещё раз сходить в туалет. Или может, лучше просто выйти подышать.

Мама складывает руки под подбородком, в её глазах выступают слёзы.

– До сих пор не верю, что моя девочка выходит замуж, – говорит она и подходит ко мне, берёт за руки. – Я так тобой горжусь. Быть твоей матерью – это честь.

– О, мама…

– Правда. Ты стала такой успешной, уверенной, решительной женщиной, точно знающей, чего хочет. Это всё, чего я когда-либо желала для тебя – чтобы ты доказала, что можешь иметь всё, о чём мечтаешь.

Но правда ли я мечтала об этом?

– И подумать только, ты ведь могла остаться в той провинции… —

…с Форрестом.

– Я люблю тебя, мама, – говорю я, целуя её в щёку, пока она вытирает слезу.

– И я тебя, Шона. И я люблю Брока. Он хороший человек. Он принимает тебя, ценит тебя, и хочет того же, чего хочешь ты.

Он правда принимает меня, любит и уважает. Но разве этого достаточно? У меня не учащается пульс, он не бросает мне вызов, не заставляет чувствовать себя живой, как это делал другой человек.

– Он хороший человек, – отвечаю я, потому что не могу сейчас озвучить свои сомнения. Слишком поздно. Платье уже на мне, церковь заполняется, и через несколько минут я стану миссис Брок Робертсон. Разве не этого я хотела?

Мама машет руками перед лицом, пытаясь остановить слёзы.

– Ладно. Пойду ещё раз проверю, всё ли готово.

– Хорошо, мама.

Я смотрю, как она уходит, и снова поворачиваюсь к зеркалу, поправляя фату над аккуратным пучком. Я хотела распустить волосы, но мама настояла, что высокая причёска будет более уместной.

– Ты готова? – спрашивает Уиллоу, делая шаг ко мне. Она дала нам с мамой побыть наедине, но теперь снова возвращается в режим главной подружки невесты. Та же решимость, что и когда она управляет своей многомиллионной компанией.

– Да, – выдыхаю я, неуверенно.

– Всё ещё не могу поверить, что ты выходишь замуж, – поддразнивает она, слегка толкая меня плечом.

– Я тоже.

– В колледже ты так долго зарекалась от мужчин, что я была уверена – станешь такой же трудоголичкой, как и я, – говорит Уиллоу, моя лучшая подруга со времён учёбы, а теперь – моя свидетельница, внимательно разглядывая меня, пока я смотрю на своё отражение в зеркале.

После колледжа Уиллоу вернулась в Вашингтон, чтобы открыть собственное рекламное агентство и быть ближе к своим крёстным. За последние двенадцать лет она превратила Marshall Advertising в многомиллионную компанию и теперь практически всё своё время посвящает работе. Я тоже редко видела, чтобы она с кем-то встречалась, поэтому в колледже мы естественно сблизились. А потом, когда она переехала, мы с ней по очереди летали друг к другу каждые несколько месяцев, наслаждаясь жизнью свободных девушек… пока вскоре после смерти моего отца я не познакомилась с Броком.

Никто не был так шокирован, как Уиллоу, когда я начала с ним встречаться – ведь я годами избегала отношений. Как вообще можно забыть такого мужчину, как Форрест? Но именно Уиллоу первой сказала, что я должна дать Броку шанс, когда я ей о нём рассказала. И вот теперь мы здесь.

– Вы с ним будете счастливы, – продолжает она, поглаживая меня по плечу. Но, заметив выражение моего лица в зеркале, хмурится. – Эй, ты в порядке?

– Да, всё хорошо, – лгу я.

– Точно? У тебя как-то лицо побледнело.

– Просто жарко. В этом платье столько слоёв. – Я вздымаю юбку, будто это хоть как-то поможет, хотя знаю – причина совсем не в этом. Но я боюсь позволить сомнениям вырваться наружу.

– Хочешь, принесу воды?

– Да, это хорошая идея. – Здесь сегодня только шампанское, и мне хватило одного бокала. Не думаю, что алкоголь – лучшее решение сейчас.

Она хлопает меня по руке:

– Ладно. Сейчас вернусь.

Я слышу, как закрывается дверь, и подхожу к окну, глядя на улицу. Люди медленно идут в сторону церкви – большинство из них мне даже не знакомы. Семья Брока хорошо известна в Вегасе, и после объявления о помолвке наш список гостей вырос до сотен.

Я всегда представляла себе небольшую свадьбу – только близкие и друзья, церемония на улице…

…или в амбаре…

Дверь за моей спиной снова открывается, пока я продолжаю смотреть в окно, думая о той жизни, которая могла бы быть. Но когда я слышу голос вошедшего, у меня подкашиваются колени – я пытаюсь убедить себя, что мне это просто снится.

– Шона…

Я оборачиваюсь так резко, что чуть не падаю, и хватаюсь за оконную раму, глядя на мужчину, которого не могу выкинуть из головы уже много лет – не только последние недели.

– Форрест? Что ты… что ты здесь делаешь?

На нём джинсы, простая чёрная футболка и ботинки Ariat – тот же наряд, в котором он был в Вегасе. И до сих пор одного только взгляда на него хватает, чтобы внутри меня всё вспыхнуло. Он настоящий ковбой – всегда таким был.

Не хватает только шляпы.

Его волосы взъерошены, под глазами синяки, но присутствие у него всё такое же мощное, как всегда. Я будто прикована к полу под его взглядом.

Он опускает глаза, рассматривая моё платье, и морщится, что меня даже немного пугает. Но когда наши глаза встречаются снова, он делает шаг ко мне – и мне будто не хватает воздуха, чтобы дышать.

– Мне нужно поговорить с тобой.

– Сейчас? Я, эм… я немного занята.

– Я знаю. И знаю, что это не самый подходящий момент, но если я сейчас не скажу то, что должен, я буду жалеть об этом всю свою жизнь. А я устал жалеть. Я устал скучать по тебе, Шона. – Его голос звучит увереннее после этих слов.

– Господи… – Моё сердце бьётся так сильно, что я правда думаю – сейчас потеряю сознание. Но я не могу отрицать – я хочу услышать, что он скажет.

– То, что мы столкнулись две недели назад – это была судьба. Я просто обязан в это верить. – Он делает ещё шаг, и запах его одеколона накрывает меня волной, почти гипнотизируя. – Ты почувствовала это тогда? Почувствовала, как кусочек сердца встал на место, когда мы заговорили? – Он берёт меня за руку и начинает гладить большим пальцем по тыльной стороне.

Жар проносится по венам.

Да, я это почувствовала.

– Я… я выхожу замуж, Форрест.

– Но ты ещё не вышла, Шона. Ты ещё не сказала “согласна”.

Чёрт. Я не выдержу этого. Я не могу стоять и слушать, как он переворачивает всё в моей голове.

Хотя… разве в ней уже не было хаоса, Шона? И разве причина этого – не он и всё, что ты к нему до сих пор чувствуешь?

– И да, я знаю, что много лет назад пообещал тебе, что никогда не заставлю выбирать между мной и другим мужчиной… – голос Форреста становится хриплым, – но, похоже, я солгал. Потому что именно это я и делаю сейчас. Я прошу тебя выбрать меня.

Я сейчас упаду в обморок.

Он это сказал.

Он действительно только что сказал мне не выходить за Брока.

– Форрест… тебе… тебе нужно уйти. – Я отдергиваю руку, к его огорчению, но он не двигается с места.

Он шумно сглатывает, кивает, но затем приседает, чтобы наши глаза были на одном уровне.

– Я уйду. Но только если ты сможешь сказать, что он – любовь всей твоей жизни. Что, когда он прикасается к тебе, твоё тело будто оживает, и адреналин захлёстывает тебя с такой силой, что ты готова прыгнуть с обрыва, потому что веришь – сможешь летать. Вот чем была моя любовь к тебе. И она до сих пор такая, Шона. И я знаю, что мы можем вернуть это – если только ты дашь нам шанс. – Он проводит пальцем по моей щеке. – Скажи, что ты больше ничего ко мне не чувствуешь.

– Я… – Наши взгляды скованы, но я не успеваю закончить. В этот момент возвращается Уиллоу и прерывает признание, напоминая мне о моём сегодняшнем дне, о настоящем, в котором я нахожусь. Не в прошлом.

Хотя моё прошлое стоит прямо передо мной.

– Ой. Простите. Я, э… не знала, что у тебя тут гость. – Её глаза метаются от меня к Форресту и обратно, и я почти физически ощущаю, как у неё в голове крутятся мысли.

Форрест поворачивается к ней и улыбается:

– Всё в порядке. Я сказал всё, что хотел. – Он бросает на меня последний взгляд. – Подумай об этом, Шона. – И уходит, оставляя за собой натянутую струну в моей груди.

Уиллоу тихо закрывает за ним дверь и протягивает мне стакан воды, за которым ходила. Я осушаю его в один глоток.

– Эм… кто, чёрт возьми, это был?

Я облизываю губы и смотрю на дверь, прежде чем ответить: – Это был Форрест.

Глаза Уиллоу увеличиваются вдвое:

– Мать твою. Тот самый Форрест?

Конечно, я рассказывала ей про парня из прошлого, которого оттолкнула, чтобы наладить отношения с отцом. Но она никогда не видела его вживую, так что я понимаю её шок.

– Ага.

– Боже. Что он тут делает?

– Я… э…

В дверь стучат:

– Пора! – звонко сообщает мама, появляясь в комнате, не подозревая, в каком эмоциональном аду я сейчас нахожусь.

Глаза Уиллоу устремляются ко мне, как будто спрашивают: и что теперь? Но я не отвечаю. У меня даже нет слов.

Наверное, так и выглядит шок.

Мама берёт мой букет, поправляет розы и вручает его мне: – Пошли, сделаем тебя миссис Брок Робертсон, малышка.

Натягивая улыбку, я беру букет и цепляюсь за её руку, хотя нутро вопит, что всё идёт не так.

Я скучаю по папе. Хотела бы, чтобы он был здесь, чтобы проводить меня к алтарю.

Но часть меня чувствует, что мужчина, к которому я иду, тоже не подходит.

Уиллоу расправляет шлейф моего платья, пока Эрин приоткрывает дверь так, чтобы я могла пройти.

– Ты выглядишь потрясающе, Шона, – говорит Эрин. Я улыбаюсь как могу.

– Спасибо, – шепчу, стараясь не открывать рот слишком широко, чтобы не вырвало.

Я до сих пор не могу поверить, что Форрест приехал, чтобы сказать мне всё это. Хотя… это ведь не в первый раз, да? Я не должна быть так удивлена.

Ты сама просила знак, Шона. И, похоже, ты его получила.

Я иду за мамой к дверям в церковь, а пульс громыхает у меня в ушах.

– Мам? – шепчу я, пытаясь привлечь её внимание, но она внимательно слушает указания Эрин, не замечая меня.

Начинается свадебный марш, и массивные двери распахиваются. Море лиц. Я не успеваю даже взглянуть – остался ли Форрест – потому что мама делает шаг вперёд, и я иду за ней по инерции.

Сотни людей улыбаются и кивают мне, но я не уверена, что вообще улыбаюсь в ответ. Моё тело дрожит от напряжения, в горле застрял огромный ком, и когда я наконец поднимаю глаза и вижу Брока в конце прохода, взгляд, которым он смотрит на меня, подтверждает то, что моё сердце уже знало.

Я не могу это сделать.

Он не заслуживает женщину, которая хоть немного сомневается. А я сомневаюсь. Очень сильно.

К сожалению, мы слишком быстро подходим к алтарю, и я беру его за руку, пока мама «передаёт» меня. Я не знаю, что сказать, что делать. А священник уже начинает говорить:

– Мы собрались здесь сегодня, чтобы соединить этих двоих узами священного брака…

И в этот момент со стороны боковой двери раздаётся звук – кто-то вышел. Все поворачиваются туда, включая меня. Но там никого нет. Тот, кто вышел, сделал это быстро.

По залу проносятся перешёптывания, но священник вновь возвращает внимание гостей к нам:

– Итак, на чём мы остановились? Ах да. – Он смотрит в книгу перед собой, а у меня живот скручивает в тугой узел. И потом он произносит слова, от которых я замираю, будто всё это происходит не со мной, а я просто наблюдаю, как в фильме:

– Брак – это не обет, который стоит принимать легкомысленно. Но с любовью и поддержкой эти двое смогут преодолеть всё. Однако, если кто-либо здесь считает, что у него есть причина возразить против этого союза, говори сейчас или молчи вечно.

И я не знала тогда, что тот самый голос, который заговорит… будет моим.

Глава пятая

Форрест

Шесть недель спустя

– Не могу поверить, что уже ноябрь, – говорит Келси, двигаясь по кухне вокруг мамы. Они с ней движутся, как хорошо отлаженный механизм, а я сижу по другую сторону стойки и смотрю на них, желая, чтобы в кофе был виски.

– Ага. А Кэйденс исполнится год в следующем месяце, – добавляет Эвелин, качая дочку на руках и стоя справа от меня.

– Ты будешь устраивать вечеринку? – спрашивает мама, и я тут же стону. Детский день рождения? Вот прям именно этим я и хочу заняться сейчас в жизни.

Хотя это лучше, чем то, чем я занимался последние полтора месяца… а именно – унынием.

Эвелин берёт булочку из корзины на стойке и начинает отщипывать по кусочку, чтобы кормить дочку.

– Пока не уверена.

Они втроём начинают переговариваться, и я уже слышу их как учительницу из мультика про Чарли Брауна, пока пытаюсь не забывать, почему я вообще такой отстранённый от жизни.

Вернуться из Вегаса с пустыми руками шесть недель назад – это и была моя точка дна. Я правда думал, что, появившись на свадьбе Шоны, смогу убедить её, что всё, что я чувствовал в ту ночь два месяца назад, – не выдумка. Что она всё ещё любит меня так же, как я люблю её.

Но, видимо, такое случается только в фильмах и книжках, да? Где парень врывается в самый последний момент, умоляет девушку дать ему последний шанс, и она убегает с ним, и они живут долго и счастливо…

Чёрт. Не слишком ли рано пить?

С учётом того, что сейчас девять утра воскресенья, скажем – да. Хотя, если судить по моей жизни в последнее время, Бог, возможно, поймёт и сделает мне поблажку.

– Ты обязана устроить ей праздник, – продолжает Келси. – У бедняжки день рождения почти на Рождество, и ей придётся жить с этим всю жизнь. Ей нужен свой день.

– Ей один год, – бурчу я, но мама это слышит.

– Это неважно. У моей первой внучки день рождения, и мы его отпразднуем. – Она сверлит меня взглядом через стойку и пододвигает ко мне корзину с тёплыми булочками. – Судя по всему, ты с утра не ел. Возьми одну.

– Я не голоден.

– Возьми булочку, Форрест. Может, еда хоть немного преобразит твое унылое лицо, – говорит она сквозь стиснутые зубы, с той южной интонацией, которая делает её слова слаще, чем она их на самом деле имеет в виду.

А поскольку я уважаю маму, как и её булочки, я подчиняюсь и откусываю здоровенный кусок.

– Вот так лучше. – Она подмигивает мне и возвращается к кастрюле с вареньем, пока Келси расставляет на столе банки.

Каждую неделю они делают партии домашнего варенья, чтобы продавать их на фермерском рынке – вместе со специями и соусами, сваренными прямо на этой кухне. Это часть бренда «Ранчо Гибсон», и каждую неделю наше участие в ярмарке укрепляет репутацию ранчо в округе и привлекает новых клиентов.

– Теперь о праздниках. День благодарения и Рождество уже на носу. Вы ведь знаете, как я хотела устроить Зимний фестиваль в этом году? – говорит мама, поднимая кастрюлю, чтобы разливать варенье по банкам. Келси держит воронку, и они работают, как одна команда.

– А как же Шейла? Я думала, она уволилась, – спрашивает Эвелин, наблюдая за ними. Шейла была координатором мероприятий последние десять лет, но недавно переехала во Флориду, чтобы быть ближе к матери, у которой ухудшилось здоровье.

Я продолжаю жевать булочки и слушаю, не вмешиваясь. Просто тяну время, пока не придётся выходить на улицу и выполнять свои воскресные обязанности на земле. Мои братья и я каждую неделю помогаем на ранчо. И с годами я стал воспринимать это всё с горечью. Это ведь должно было быть моё – но без Шоны рядом идея уже не кажется такой заманчивой.

Шона.

Чёрт. Думаю, на этот раз я продержался целых пять минут, не думая о ней.

Скорее всего, она сейчас погружена в супружеское счастье, смеётся, вспоминая, как её бывший из старшей школы думал, что может сорвать её свадьбу.

– Угх. – Я шлёпаю себя по лбу, и все три женщины поворачиваются ко мне.

– Всё нормально? – спрашивает Келси.

– Ага. Просто устал, – вру я, вставая со стула, но не раньше, чем хватаю ещё одну булочку с подноса.

Келси улыбается мне – жалостливо, как мне кажется. Ничего не говорит, но я уверен, что она и Эвелин в курсе, что со мной творится – братья явно не удержались и разболтали. Они ведь не отставали от меня, когда я вернулся из Вегаса, допытываясь, как всё прошло с Шоной.

Эй. На этот раз прошло всего тридцать секунд. Становится все хуже.

– Ну, так вот. Я наняла нового координатора, – продолжает мама, привлекая всеобщее внимание обратно к себе.

– Что? – переспрашиваю я, потому что, честно говоря, уже почти выпал из разговора.

– Я же говорю – фестиваль всё равно состоится, просто я не могу всё тянуть одна. И я нашла идеального человека, чтобы всё организовать.

– Мы могли бы тебе помочь, Мамочка Гиб, – говорит Келси. Эвелин кивает.

– Это мило, девочки. Но у тебя, Келси, и так фотобизнес и пивоварня, у тебя, Эвелин, – магазин и малышка. – Она гладит Кэйденс по щеке, прежде чем продолжить. – У нас у всех слишком много забот, чтобы браться за такое. Если бы я уже не пообещала всему городу, я бы сказала «к чёрту» и отменила. Но теперь не могу, да и не хочу. Это будет весело для семей, привлечёт новых людей на ранчо и, возможно, станет новой традицией, которую вы продолжите, когда мы с отцом наконец уйдём на покой. К тому же пора впустить новую кровь. Кого-то, кто понимает, насколько особенным может быть это место, и кто в курсе современных трендов.

– Ну, отлично. И кто же это? – спрашивает Келси.

– Человек с отличным опытом, который устал от жизни в большом городе и хочет тихой жизни в маленьком. Мне кажется, она прекрасно впишется сюда, – отвечает мама, и как раз в этот момент через заднюю дверь заходят папа с братьями.

– Ну что, ты так и будешь сплетничать или выйдешь помогать? – спрашивает Уокер, хлопая меня по плечу и одновременно тянясь за булочкой. Потом он наклоняется направо и целует жену при всех.

– Булочка раньше меня, да? – поддразнивает его Эвелин, и он предлагает ей откусить.

– Булочка была ближе. Я просто пытался быть эффективным.

– Ага, конечно.

– И похоже, моя совушка тоже наслаждается своей булочкой? – Он наклоняется и трётся носом о нос Кэйденс, от чего та визжит в восторге, и все смеются вместе с ней.

Кроме меня.

Мой брат, похоже, действительно серьёзно воспринял свою новую роль отца, и, чёрт возьми, я им горжусь. Но видеть его счастливым… как и Уайатта с Келси? Это лишь напоминает мне о том, чего у меня нет – и чего, похоже, уже не будет. Теперь, когда Шона ушла.

Смогу ли я когда-нибудь отпустить её? Возможно ли это, если она замужем и шансов на то, что мы снова будем вместе, – ноль? Не знаю. Но знаю точно – идея снова начать с кем-то встречаться звучит сейчас, мягко говоря, как последний пункт в моём чёртовом списке.

В этот момент звонок в дверь заставил всех подпрыгнуть от неожиданности.

– Ты кого-то ждёшь, дорогая? – спрашивает папа у мамы, направляясь к двери.

– Да. Новый координатор мероприятий должен прийти сегодня, чтобы освоиться и взять на себя то, что я уже успела наспех организовать, – отвечает мама, развязывая фартук и следуя за ним.

– Я открою, – говорит папа. – Ты занята.

– Всё нормально, дорогой, я сама, – настаивает мама, и мы с братьями наблюдаем, как они спорят из-за самой банальной вещи – кто откроет дверь. На самом деле, это в их духе – оба всегда хотят быть вовлечены во всё, что происходит в этом доме.

Мама шутит про то, как однажды они уйдут на пенсию, но если честно, я не уверен, что это когда-либо случится. Каждый из них слишком привык всё держать под контролем, чтобы передать бразды кому-то другому.

– Рэнди. Я открою дверь, – произносит она сквозь зубы, оттягивая отца за плечо и тянется к ручке двери. Я хорошо знаком с взглядом, который она бросила на него.

– Господи, Элейн. Ну в чём проблема-то, дорогая, это же всего лишь…

Но его слова обрываются, как только мама открывает дверь – и вся комната дружно замирает с коллективным вздохом. Все, кроме меня. Потому что я почти уверен, что это сон.

Этого, блять, быть не может.

– Шона? – удивлённо спрашивает отец, пока мама отодвигает сетчатую дверь и берёт Шону за руку, затягивая её внутрь.

– Ой. Здравствуйте, мистер Гибсон, – Шона не поднимает взгляд выше родителей, но я уверен – она чувствует, как на неё уставились все в комнате. И я, мать его, не могу отвести от неё глаз, потому что не понимаю, как она вообще здесь оказалась. – Мамочка Гиб, – говорит она, обращаясь к моей маме, которая тут же прижимает её к себе в объятиях – так же, как обнимает нас, своих детей. Я будто снова в школе – картинка, где мама обнимает мою девушку, прямо передо мной.

Мама берёт Шону за щёку: – Шона, девочка. Я так рада тебя видеть.

– Какого хрена здесь происходит? – шепчет Уокер мне в ухо, выдергивая меня из ступора.

– Это точно Шона? – спрашивает с другой стороны Уайатт.

– Шона? Она здесь? – у Келси глаза становятся размером с тарелки. Она стоит прямо передо мной. – Ты знал, что она придёт?

Вот это уже выбивает меня из прострации. – Что? Нет. Я, блять, вообще ничего не знал.

– Но если она пришла не к тебе, тогда… – Но Келси не успевает договорить, потому что мама уже ведёт Шону к нам, а за ней идёт папа.

– Дети, знакомьтесь с нашей новым координатором мероприятий. Думаю, вы все помните Шону Коллинз. – Улыбка на лице мамы заставляет меня резко перевести на неё взгляд. Но блеск в её глазах говорит мне, что либо я схожу с ума, либо моя мать продумала всё это заранее.

Похоже, Мамочка Гиб снова за своё. И, скорее всего, она даже не осознаёт, какую бурю эмоций вызывает в своём старшем сыне прямо сейчас.

– Шона! Сто лет тебя не видел! – первым выходит Уокер и обнимает её.

– Боже, вы такие взрослые уже, – смеётся она, когда он отходит, и её взгляд переключается на Уайатта.

– Ну, это со всеми случается, – говорит он, обнимая её. – Хотя и ты изменилась. – Отпустив, он поворачивается ко мне, чтобы она не видела его лицо, и шепчет губами: Что, чёрт возьми, происходит?

Я так сильно стискиваю зубы, что даже не пытаюсь отвечать.

Что она тут делает?

Она устроилась работать на ранчо моих родителей?

И тут это случается. Наши взгляды встречаются. Она выдает неуверенную улыбку – взгляд, говорящий: «Я знаю, что мне не стоило сюда приходить, но теперь уже поздно отступать».

– Привет, Форрест.

Я хмыкаю. Это всё, на что я способен.

– Форрест, – укоризненно тянет мама, и я чувствую на себе взгляды всех, будто мы два объекта для наблюдения, и все вокруг делают пометки: вот как общаются бывшие – один, который положил сердце на ладони, и другая, которая его дважды разбила. – Где твои манеры? Я тебя другому учила. – Она шлёпает меня по плечу и подтягивает Шону за собой на кухню. – Шона, ты голодна, дорогая?

– О, э… Спасибо, я в порядке.

– Точно? Я испекла булочки, – поёт мама, подавая ей корзину.

– Ты ведь хочешь, – шепчет Уокер ей за спиной, заставляя всех рассмеяться. Шона тоже смеётся, а он протягивает ей булочку, приподнимая брови, как настоящий мошенник.

– Боже, прошло столько лет. Интересно, такие ли вкусные, как я помню? – улыбается она, откусывая кусочек. Потом закрывает глаза и стонет от удовольствия – звук, который сразу отзывается у меня в паху. – Ага. Всё ещё восхитительные.

Мама смеётся и идёт к раковине, чтобы вымыть руки: – На мой взгляд, они стали ещё лучше.

– Соглашусь, – бормочет Шона, доедая остаток.

– Как долетела? Не слишком утомительно? – спрашивает мама.

Её взгляд на мгновение снова находит меня.

– Вполне нормально. Долго, правда. Я давно не летала.

– Ненавижу летать, – вставляет Келси, содрогаясь. – Хотя, летала всего четыре раза – туда и обратно в Нью-Йорк – но каждый раз была в панике.

– Наверное, для меня самым тяжёлым было ожидание, – отвечает Шона. – Но теперь я здесь – и готова работать.

– Ну-ну… всему своё время. Сначала нужно уладить кое-какие другие вопросы, прежде чем мы перейдём к делам. – Мама возвращается к кастрюле с вареньем, а Келси снова занимает своё место рядом, и они начинают разливать банки. Я клянусь, они могут делать это с закрытыми глазами. – Ты уже нашла, где остановиться? Можешь жить здесь, если хочешь.

– О, пока нет. Думаю, на первую ночь и здесь будет нормально, но потом я бы хотела найти себе жильё, – говорит Шона.

Позади меня Уокер прочищает горло: – Эм, вообще-то у меня есть одно место.

Все поворачиваются к нему – я тоже.

– Правда? – спрашивает Шона.

– Ага. Я сдавал таунхаус одному коллеге, но он недавно купил себе жильё. Так что, если хочешь – можешь пожить там. Бесплатно, – добавляет он.

– Отличная идея! – тут же откликается Эвелин, удерживая на бедре Кайденс. – Идеально. Нам не придётся искать нового жильца.

– Если ты точно уверен... – в голосе Шоны слышна неуверенность, но у меня в голове словно туман – всё закружилось от происходящего.

– Конечно.

Заметка: Надрать Уокеру зад за то, что он, блять, предатель.

– Хорошо. Но я всё равно заплачу. Не хочу, чтобы это было как подачка.

– Это не подачка, Шона. Ты почти что семья, – отвечает Уокер, и эти слова моментально возвращают меня в реальность. Мне срочно нужно уйти отсюда.

– Иисус, – пробормотал я, резко развернувшись на пятках и направляясь к задней двери.

Мне нужно уйти отсюда нахрен.

– Форрест? – зовёт отец, но я уже у выхода.

Не оборачиваясь, говорю:

– Я буду на улице. – И выхожу на заднее крыльцо, быстро спускаясь по ступенькам и направляясь прямиком к амбару.

Чёрт.

Шона здесь.

Моя мать её наняла.

Она будет жить в старом доме моего брата.

И, мать её, она выглядит слишком хорошо.

– Я что, в прошлой жизни натворил грёбаную кучу чего-то настолько плохого, чтобы заслужить такую пытку? – ворчу, глядя в небо. Клянусь, Бог издевается надо мной, и я вообще не вижу в этом ни юмора, ни морали.

Зайдя в амбар, я сажусь на тюк сена, опираюсь руками о колени и несколько раз глубоко вдыхаю. Надо собраться с мыслями, но, чёрт подери, это почти невозможно, когда их слишком много и все одновременно.

К счастью – или, скорее, к несчастью – я не успеваю даже начать разбираться, как появляется та, кого я меньше всего хочу сейчас видеть.

– Форрест, – зовёт Шона, входя в амбар. Я поднимаю голову, и наши глаза встречаются. Я скользнул взглядом по ней с ног до головы.

Тёмные джинсы, чёрные ботинки и красная блузка с узором «пейсли», мягкие рукава, волосы волнами падают на плечи – точно так же, как тогда в Вегасе.

Она выглядит, как та самая девочка, в которую я влюбился в шестнадцать. Она выглядит так, будто принадлежит этому месту.

Но она не принадлежит. Она замужем.

И тут я опускаю взгляд на её левую руку – и замечаю, что кольца нет.

Да ну нахер. Только не снова.

Я резко встаю и иду к ней, намереваясь раз и навсегда прояснить, какого чёрта она здесь. Я не знаю, что у неё на уме, почему она решила, что хорошая идея – работать у моих родителей после того, что случилось шесть недель назад, но пусть она даже не думает, что это что-то значит. Что мы теперь будем здороваться и вежливо общаться.

Я не могу это вынести. Не с ней.

Ей надо уехать.

Когда мы останавливаемся посреди сарая, между нами всего несколько сантиметров, мы застываем в пристальном взгляде – я возвышаюсь над ней, она смотрит на меня с осторожностью в глазах, но уверенностью в позе.

– Что ты здесь делаешь, Шона? – наконец рычу я, снова глядя на её левую руку. Беру её ладонь и поднимаю перед её лицом. – Без кольца? Что, руки мыла и забыла надеть обратно?

Но её ответ вышибает у меня почву из-под ног. Она вырывает свою руку из моей и говорит:

– Я... я не вышла за Брока, Форрест. Я вернулась сюда… ради тебя.