Текст книги "Всё кроме тебя (ЛП)"
Автор книги: Харлоу Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 17 страниц)
– Потому что мне больно, Шона, – его голос ломается, он сжимает кулак и ударяет себя в грудь. – Моё сердце, чёрт возьми, разбито. И только ты можешь это исправить.
Слёзы снова наворачиваются, когда я вижу, как он буквально разваливается у меня на глазах. Боже, я не хотела причинить ему боль. Но я не могу отступить. Я должна идти вперёд. Даже если мы оба при этом страдаем.
– Прости, Форрест, – говорю я, и его силуэт становится расплывчатым сквозь слёзы. – Но я не могу быть той, кто тебя спасёт. Не сейчас. Я сама сломана. Я должна подумать о себе, о папе, о маме, о семье… о том, чего я сама хочу, что мне нужно. И мне нужно, чтобы ты это уважал.
– Так чего ты хочешь, Шона? – в отчаянии спрашивает он. – Скажи только слово – и я отдам тебе всё.
– Вот в этом и проблема, Форрест, – шепчу, потому что дальше будет только больнее. Но он должен это услышать. Это правда. – Я сама пока не знаю. Но мне кажется, ты не тот, кто может мне это дать. И было бы нечестно просить у тебя это.
Он вдыхает, дрожащий и сломленный, качая головой.
– Значит, вот и всё? – руки взмывают в воздух, и по его щеке скатывается слеза.
– Мне жаль, что ты приехал… правда, – кладу руки на сердце. – Но да. Это конец, Форрест. Я не вернусь.
– Блять! – выкрикивает он, запрокидывая голову и снова впиваясь пальцами в волосы. – Господи, я не могу, чёрт возьми, с этим справиться, – бормочет он, а я просто стою и смотрю на него, не зная, будет ли он в порядке.
Мне плохо от того, что я сделала ему больно.
Но я должна держаться. Я не хочу однажды начать его ненавидеть. Или себя.
– Ты будешь в порядке? – тихо спрашиваю я.
Его взгляд будто режет меня насквозь, когда он вытирает очередную слезу.
– А у меня есть выбор? – роняет он и резко направляется к двери. У меня сжимается сердце, будто меня тянет за ним. Борьба между разумом и сердцем рвёт меня на части.
Я люблю этого мужчину. С того самого первого взгляда я знала, что он навсегда займёт кусочек моего сердца. И он до сих пор там. Но сейчас я должна вернуть себе остальную часть. Я должна понять, кто я и чего хочу, без того, чтобы всё время думать о его чувствах.
И я не отдам время, которое мне выпало провести с отцом. Каждое мгновение – на вес золота.
– Мне жаль, Форрест.
– Мне тоже, Шона, – отвечает он, стоя уже у двери. – Прости, что ты подумала, будто должна выбирать… потому что я бы никогда не попросил тебя об этом, – говорит он, дёргая за ручку и захлопывая дверь за собой.
А я опускаюсь на колени и разрываюсь в рыданиях – потому что мне хочется бежать за ним, но я не могу.
Я только надеюсь, что однажды он сможет простить меня за то, что я дала нам обоим то, в чём мы нуждались: шанс прожить жизнь, в которой я не его центр вселенной, а он – не мой.
Даже если теперь моя вселенная перестала вращаться.
Глава третья
Форрест
Наши дни, две недели спустя
– Грёбаный тупой стол! – мой голос эхом разносится по стенам офиса, когда я с силой отталкиваю эту громаду дерева, после того как в третий раз за сегодня ударился о неё мизинцем.
– Мне нужно устроить тебе тайм-аут? – доносится голос Джилл за моей спиной. Я закрываю глаза, делаю несколько глубоких вдохов, а потом медленно разворачиваюсь к ней.
– Да. Мне нужен тайм-аут от работы, жизни и моего собственного мозга. Ты можешь это устроить?
– Ну-у... это может обойтись тебе недешево, – поддразнивает она, подмигнув для верности.
– Назови цену – и она твоя. – Я раскидываю руки в стороны, молясь, чтобы эта женщина действительно могла отключить мой мозг. Я бы отдал всё за минуту внутреннего покоя. Но, увы, с мыслями могу справиться только я сам.
– Что происходит, Форрест? Ты на взводе уже всю неделю. – Она делает шаг к двери, собираясь её закрыть, но в этот момент зазвонил мой телефон.
– Тебя только не хватало, – выдыхаю я, глядя на экран, где мигает имя Уокера. Он редко звонит, зная, что я чаще всего скидываю его, но у него были тяжёлые недели, так что мало ли зачем он набрал. Может, предложит работу, которая поможет отвлечься от того факта, что Шона выходит замуж на этих выходных. – Мне нужно ответить, Джилл.
– Хорошо. Но если хочешь уйти пораньше – я тебя прикрою. У тебя больше нет встреч сегодня. Может, сходишь в спортзал, выпустишь пар на грушу, а?
– Повышаю тебе зарплату, – кричу ей вслед.
Она лишь поднимает палец вверх, уходя из офиса, а я жму на зелёную кнопку, пока не стало слишком поздно и не пришлось перезванивать.
– Что случилось?
– Эй. Ты занят?
– Не особо. Я вообще собирался свалить пораньше.
– Ты? Уйти с работы рано? У тебя температура?
– Отвали. Лучше сразу говори, зачем звонишь, пока я не сбросил.
Его смех звучит в трубке.
– Спокойно, старший брат. Выпей валерьянки. – Я закатываю глаза. – Я просто звоню напомнить про ужин завтра на ранчо. Родители Джона приезжают на первую встречу с Кайденс, и мама хочет, чтобы вся семья была в сборе.
Я сжимаю переносицу. Чёрт. Последнее, что я хочу – это натягивать улыбку перед людьми. От меня буквально исходит злость. Я не в том состоянии, чтобы прикидываться, что всё нормально. Но после всей битвы за опеку, через которую прошли Уокер и Эвелин, я знаю, что должен быть там и поддержать их.
Почему, чёрт подери, мои братья вдруг решили жениться и стать примерными семьянинами?
И тут в голове всплывают слова Шоны из того вечера в Вегасе: Может, они просто влюблены...
Блять. Как будто мне нужно было ещё одно напоминание о ней – да ещё и такое, в котором она, черт возьми, права. До того, как мы с ней расстались, я был таким же, как мои братья сейчас – без ума от женщины, которую звал своей.
А теперь она будет чьей-то ещё.
– Эй, Форрест? Ты там что, словил инсульт? Или дал обет молчания?
– Заткнись, придурок. Я буду.
– Только постарайся вытащить палку из задницы перед тем, как приедешь, ладно?
– Нет. Я оставлю её там и попрошу тебя вытащить.
– Ненавижу сообщать плохие новости, но даже как твой брат я не дотронусь до твоей задницы, даже шестом.
– Приятно слышать.
– Ужин в шесть, но мама хочет, чтобы все были уже к четырём.
– Ясно.
– Душевный разговор получился. Почти чувствую, как любовь струится по телефону, – бурчит он. – Только не забудь, ладно?
– Не забуду, Уокер. Я приеду.
– Спасибо. До завтра.
Когда звонок завершается, я кидаю телефон в карман, хватаю ключи и вылетаю из офиса, как будто за мной горит пожар. Джилл советовала выбить злость на боксе, но, пожалуй, старина Джек Дэниелс предложит способ получше – он умеет притупить боль и отключить мысли.
Так что я еду в любимый бар на окраине города – The Tipsy Cow – и топлю чувства в паре бокалов виски. Ну… не в паре. В таком количестве, что на утро даже не вспомню, как добрался до дома.
– Придурок, – бормочу я, допивая последний глоток Gatorade, который купил на заправке по пути на родительское ранчо, и бросаю пустую бутылку на пол, чертыхаясь на самого себя.
Ничто так не помогает почувствовать себя ещё хуже, как хорошенькая доза самоненависти.
Джек Дэниэлс напомнил мне вчера вечером, что хоть он и помогает забыться, из организма уходит только через день-два. А сейчас я больше всего на свете хочу вернуться в кровать и проспать остаток этого похмелья.
Как оказалось, Морти, один из барменов, вызвал мне Uber прошлой ночью, потому что я был совсем невменяем. Так что утром мне пришлось снова вызвать машину, чтобы забрать свой пикап с парковки. Даже после душа и жирной еды я всё ещё чувствую, как из моих пор выходит алкоголь, но уже поздно что-то с этим делать. Хотя не уверен, чувствую я запах перегара… или жалкого отчаяния.
Проснувшись, я допустил идиотскую ошибку – создал профиль в Facebook, чтобы проследить за своей бывшей. Прожил пятнадцать лет, не делая ничего подобного, но знание, что завтра она выходит замуж, сводит меня с ума. Я хотел узнать, делилась ли она этим с миром. Если честно, я вообще не шарю во всей этой соцсетевой херне, никогда в это не влезал. Знал, что если начну, меня затянет – и не хотел этой зависимости. Хотя отсутствие слежки в сети всё равно не мешало ей занимать всё моё сознание.
Увидеть удалось немного, потому что её профиль закрыт, что бы это ни значило. Но на странице была информация о её работе, и я начал искать оттуда. Оказывается, Шона уже пять лет работает в Ember & Stone Events как один из топовых свадебных организаторов. На сайте в её биографии были сплошные хвалебные слова, но больше ничего вытянуть не удалось.
А вот фото профиля – с её женихом, Броком. Ну и мудак. Я бы и не поверил, что она действительно обручена с этим типом, если бы не встретил его лично. На фото они были на каком-то корпоративном пикнике, я понял это по баннеру на заднем плане. Лицо у неё было красное, будто от слёз. Она тянула руку к камере, демонстрируя кольцо.
Интересно, он реально сделал ей предложение на грёбаном пикнике своей компании?
Ублюдок.
Та Шона, которую я знал, ненавидела бы такое публичное предложение. Да, в школе она была в центре внимания из-за всего, чем занималась, но та девчонка, с которой я вырос, ценила смысл и уединённость, особенно когда дело касалось чувств. Она любила быть одна, вне чужих глаз, в своём личном, тесном круге.
Хотя тебя она из этого круга выкинула, не так ли?
Может, именно поэтому она меня и бросила – потому что ей не нужно было моё присутствие, чтобы быть целой. В моём мире она была всем моим солнцем, но, видимо, я не был тем же для неё.
Она, блять, выходит за другого.
Когда я вхожу в дом на ранчо, распахиваю дверь так резко, что противомоскитная сетка со стуком ударяется о стену, пугая всех в гостиной.
Мне, наверное, должно быть стыдно, но я всё равно здесь, хотя и не хочу быть. Так что всем придётся терпеть мою мрачную компанию.
Вижу, как Эвелин сидит на диване и листает фотоальбом, а Уокер восседает на подлокотнике рядом. Мама Джона держит Кайденс в кресле напротив, сияет от счастья, укачивает малышку. И не виню её – девочка реально чертовски милая.
Думаю, у меня и Шоны могли бы быть не менее очаровательные дети.
– Чёрт побери, ты напугаешь Кайденс, – ворчит Уокер, пока я тяжело плетусь по ковру, как горбатый старик, вылезший из своей пещеры. Губка у Кайденс подрагивает, и она вот-вот расплачется, но Маргарет успокаивает её, и слёз удаётся избежать.
Прощай, статус любимого дяди.
Уокер провожает меня взглядом, пока я волоку ноги. Наверняка выгляжу, как неандерталец, но, честно говоря, мне плевать.
– Прости, – бурчу я, направляясь к холодильнику за пивом. Алкоголь – последнее, чего мне хочется сейчас, но, может, опохмел немного оживит меня и поможет пережить этот вечер в окружении влюблённых парочек. Я не говорю ни слова никому, просто открываю заднюю дверь и выхожу в сторону амбара, потому что мне нужно побыть одному.
Ну, я же всё-таки пришёл, как обещал. Разве этого недостаточно?
Добравшись до загона с лошадьми, я облокачиваюсь на металлическое ограждение, положив руки на верхнюю перекладину и зажав пиво между ладонями, наслаждаясь тишиной. Я останусь только на ужин – и свалю отсюда.
Гиацинта, одна из наших самых умных кобыл, сразу же подходит ко мне, как только замечает моё присутствие. Но я не успеваю даже погладить её, как мои братцы-близнецы решают подойти – и у обоих на лицах читается решимость.
Чёрт. Началось.
– Сейчас это либо закончится отлично, либо очень хреново, – бормочет Уайатт, когда они приближаются.
– Согласен, но я чертовски устал от его угрюмого характера. Он чем-то раздражен, и пора ему, блять, заговорить.
– Полностью согласен.
Они подходят ближе, занимают позиции по обе стороны от меня – и оказывают мне честь быть запертым между ними, как в клетке.
– Ну что, Ворчун Гибсон, – начинает Уайатт, нарочно используя это тупое прозвище, которое только сильнее бесит меня. Проблема в том, что эти двое даже не представляют, что значит потерять то, что потерял я.
– Отвали, Уайатт.
– Не получится, братишка. Хватит уже. – Уайатт скрещивает руки на груди, уставившись на меня. – Что, чёрт возьми, с тобой происходит? После поездки в Вегас ты стал ещё большим засранцем, чем обычно. Ты пугаешь всех.
– Ты напугал моего ребёнка, – добавляет Уокер. – И я не собираюсь делать вид, что это нормально.
Ярость закипает во мне. Рычу, осушаю банку пива и швыряю её в одну из урн рядом с загоном.
– Я вам ничего не должен рассказывать.
Уокер толкает меня, чем застает врасплох. Я налетаю на грудь Уайатта – благо, он был готов к этому. Но теперь я в бешенстве ещё больше. Чувствую себя, блять, мячом для пинг-понга, и я совсем не в настроении.
Как только шок проходит, я отталкиваю Уокера, и он теряет равновесие. Но тот сразу замахивается в ответ – я успеваю увернуться и пытаюсь ударить сам. Это не первый раз, когда мы с братьями пускаем в ход кулаки, и, может, именно это мне сейчас и нужно – выплеснуть злость на ком-то другом. Вдруг поможет.
Мой кулак задевает его щёку, что включает в Уокере инстинкт бойца. Не успеваю даже подготовиться, как он резко пригибается, бросается на меня и валит на землю. Громкий треск от того, как моя задница врезается в землю, эхом разносится по округе.
– Мне что, стоять и смотреть на всё это? – спрашивает Уайатт, пока мы с Уокером валяемся в пыли. Обычно тут бы не было шансов – я на тридцать фунтов тяжелее обоих братьев, но с таким похмельем у меня не осталось сил драться.
Уокер оказывается сверху, прижимает меня к земле, и мы оба тяжело дышим.
– Всё зависит от того, когда Форрест заговорит, – отвечает Уокер, удерживая мои руки.
– Слезь с меня, Уокер!
– Только когда скажешь, что происходит!
– Шона завтра выходит замуж! – наконец ору я, и мои братья замирают, ошарашенные. Но я блять больше не могу держать это в себе. У меня не осталось сил злиться на брата. И, по правде, он не заслуживает, чтобы я на него срывался.
– Значит, ты действительно виделся с ней в Вегасе? – уточняет Уайатт, и я задумываюсь, не сказал ли ему кто-то вроде Хави. Но, честно говоря, мне уже всё равно. Эта поездка выбила меня из колеи, и я тону, пытаясь выкарабкаться.
– Да, и это было… – я закрываю глаза, выдыхая через нос. – Она всё ещё…
– … любовь всей твоей жизни, – заканчивает за меня Уокер.
Я лишь киваю, глаза всё ещё закрыты.
– Что она сказала, когда вы встретились? – спрашивает Уокер, всё ещё удерживая меня.
Я глубоко вдыхаю, потом открываю глаза. – Она обняла меня, сказала, что рада видеть. Мы пообедали вместе, выпили. Клянусь, я снова почувствовал себя шестнадцатилетним мальчишкой, влюблённым по уши.
Не желая продолжать этот разговор лёжа, я отталкиваю Уокера. Он не сопротивляется. Теперь мы оба сидим на земле, задницы в пыли, а Уайатт стоит над нами с руками, скрещёнными на груди.
Уокер подталкивает меня продолжать. – И что тогда?…
– Я попытался её поцеловать. Просто хотел ощутить её вкус ещё раз. Но она остановила меня. И именно в этот момент появился её жених. Кольца на пальце не было – оно лежало в кармане.
– Чёрт, – бормочет Уайатт, глядя вдаль. – Значит, свадьба завтра?
– Да, – опускаю голову, сдерживая слёзы. Господи, я не хочу плакать. – Завтра она станет чьей-то женой...
– Только если ты не остановишь её, – перебивает Уокер.
Я резко поворачиваюсь к нему, сердце бешено колотится от его слов. – Что?
– Она ведь ещё не вышла за него, верно? Ты что, не смотрел ту серию Друзей, где Рэйчел врывается на свадьбу Росса? Кажется, её слова были: «Всё не кончено, пока кто-то не скажет „согласен“».
– Ты вообще о чём?
– Он говорит: борись за неё. Не отпускай её, не признавшись, что всё ещё любишь, – поясняет Уайатт.
– Я не могу этого сделать.
– Почему? – Уокер снова толкает меня в плечо, но я просто смотрю на него, не отвечая. – Будь на твоём месте я и речь шла бы об Эвелин – я стоял бы перед ней на коленях, умолял бы вспомнить, как хорошо нам было вместе.
– А будь это Келси, я бы её имя себе на задницу набил и спустил бы штаны перед ней, чтобы показать, что теперь она навсегда на мне запечатлена.
Уокер закатывает глаза и смеётся. – Вот это звучит как отличная идея для меня, засранец.
– Ну, у нас обоих есть татуировки в честь наших девушек, так что…– пожимает плечами Уайатт. – Моя мысль ясна.
– У вас у обоих татуировки ради Келси и Эвелин? – спрашиваю я, переводя взгляд с одного брата на другого. Какого хрена я об этом не знал?
– Ага, – отвечает Уокер, поднимая рубашку и показывая татуировку с луной и совой у себя на груди.
– А я свою набил ещё до того, как мы с Келси начали встречаться, – добавляет Уайатт, тоже задирая рубашку и показывая камеру, вытатуированную у него на рёбрах.
– Да чтоб вас… – бурчу я, внезапно осознавая, что, возможно, мы с братьями куда больше похожи, чем я думал – мы все влюбляемся до потери пульса.
Я никогда не рассказывал им про свою татуировку, но, пожалуй, пришло время. Провожу рукой по лицу и начинаю расстёгивать джинсы.
– Э-э… что ты делаешь? – говорит Уокер, отползая от меня, пока я стаскиваю штаны. Он явно думает, что я сошёл с ума – и, честно говоря, я себя именно так и чувствую в последнее время. Но затем я задираю край боксёров, и оба брата видят тату на верхней части моего бедра: девушка на лошади, скачущая вперёд, волосы развеваются, будто она мчится наперегонки с ветром.
– Мать твою, – говорит Уокер, наклоняясь ближе. – Ты набил это ради Шоны, да?
– В колледже, – отвечаю, натягивая бельё и джинсы обратно и выпрямляя ноги. Это было за две недели до того, как я поехал в Вегас, и мы окончательно расстались. Она её никогда не видела. – Она всегда была для меня той самой.
– Мы знаем, – хором говорят мои братья.
– А теперь вопрос: ты дашь ей уйти, Форрест? – подталкивает Уайатт, пнув меня по заднице, пока я всё ещё сижу на земле.
– Всю жизнь потом жалеть будешь, если не попробуешь сказать ей, что чувствуешь и всегда чувствовал, – добавляет Уокер.
Господи, а вдруг они правы? Серьёзно? Мои младшие братья сейчас дают мне советы по отношениям?
Я знаю, что почувствовал той ночью в Вегасе – и это было даже сильнее, чем пятнадцать лет назад.
Я люблю её. Я всегда её любил. И если бы не знал лучше, подумал бы, что она собиралась поцеловать меня в ответ.
Она не сказала мне, что выходит замуж, пока не появился её жених. А сказала бы она вообще? Она действительно счастлива с ним? С той жизнью, которую построила?
Буду ли я эгоистичной сволочью, если поеду туда и спрошу, уверена ли она, что хочет выйти за Брока, этого придурка? Это вообще честно по отношению к ней?
Но даже если нет – будет ли честно по отношению к себе не узнать, есть ли у меня ещё хоть какой-то шанс?
Это риск. Один из тех, на которые я поклялся больше никогда не идти. Она уже отказала мне однажды. И я не уверен, что переживу второй раз.
Но я не могу жить с сожалением. Я не могу просто сидеть завтра и гадать, в котором часу она станет женой другого мужчины, если в глубине души знаю: она всегда была предназначена для меня.
Я должен побороться за неё. Ещё раз. Последний раз.
Вскакиваю с земли, не удосужившись даже отряхнуться, и иду прочь от братьев. Мне нужно как можно быстрее попасть в Вегас.
Лететь? Ехать на машине? Что быстрее – сесть за руль или ждать рейс?
Позади слышу шаги – братья догоняют меня, пока я иду к дому, чтобы сказать маме, что мне нужно что-то перекусить на вынос.
Да, я спешу, но её еда даст мне силы на эту ночь и завтрашний день. Кто знает, сколько времени уйдёт, чтобы найти Шону или выяснить, где именно свадьба? Я даже не уверен, успею ли, но хотя бы попытаюсь.
– Форрест? – зовёт меня Уокер, но я не отвечаю. – Форрест!
Наконец я резко разворачиваюсь – и Уайатт с Уокером останавливаются как вкопанные. Перевожу взгляд с одного на другого и говорю:
– У меня, парни, грёбаная свадьба, которую надо остановить. Пожелайте мне удачи.
Но я не жду их ответа. Поворачиваюсь обратно и бегу к крыльцу. Позади слышу их хлопок по ладоням, и Уокер кричит мне:
– Вот чёрт, да! Давай, братан!
Я прячу улыбку, но чувствую, как решимость пульсирует у меня в венах. Добегаю до двери и распахиваю её, снова пугая всех в доме.
– Форрест? – зовёт мама, когда я влетаю на кухню.
– Прости, мам. Мне нужно срочно ехать. Но я сегодня почти ничего не ел. Есть что-то готовое? – спрашиваю, пока мои глаза сканируют столешницы, уставленные едой.
– Эм, да. Я сейчас соберу тебе тарелку, – говорит мама и начинает двигаться к столу, внимательно изучая меня с морщинкой на лбу. – Но чего ты так спешишь? Куда собрался?
Уокер и Уайатт влетают следом за мной, налетая мне в спину. Я бросаю на них предупреждающий взгляд, а потом поворачиваюсь обратно к маме.
– Вышло одно срочное дело. Прости, что не могу остаться.
– О, всё в порядке?
– Надеемся, что будет, – отвечает за меня Уокер, и Уайатт сразу же толкает его локтем в рёбра.
– Ай.
– Заткнись, придурок, – шепчет Уайатт, совсем не шёпотом.
Мама ставит руки на бёдра. – Так, мальчики. Что происходит?
Я делаю шаг к ней и целую в щёку.
– Пока всё нормально, но если я сейчас не уеду, могу опоздать.
– Опоздать куда?
– Не могу сказать. – Я не хочу рассказывать ей прямо сейчас. Не хочу выслушивать лекцию или, что ещё хуже, дать ей ложную надежду. Мама обожала Шону и всегда думала, что она станет её невесткой. Я не хочу, чтобы она знала, что я задумал, если вдруг всё пойдёт не по плану.
– Загадочно, – фыркает она, закатывая глаза, берёт контейнер и начинает его наполнять. – Ладно. Расскажешь, когда будешь готов?
– Обещаю.
Она бросает на меня строгий взгляд и складывает в контейнер пару кусочков барбекю, свежие фрукты и картофель по-деревенски, а потом вручает мне еду.
– Держи. Надеюсь, всё обернётся хорошо. – Обхватывает мою челюсть рукой и смотрит мне в глаза: – Будь осторожен, Форрест.
Ничего из того, что я собираюсь сделать, не назовёшь осторожным, но мне надоело сидеть и играть по правилам. Пора рискнуть.
– Обязательно, мам. Спасибо.
Я поспешно прощаюсь и сажусь в грузовик, по пути звоня Джилл через Bluetooth, пока мчусь к себе домой собирать чемодан.
Она отвечает сразу: – Ты в порядке? Слышала, ты вчера перебрал в The Tipsy Cow.
– Всё нормально. Мне нужно, чтобы ты нашла ближайший рейс в Вегас, желательно на сегодня. Если не будет – поеду на машине.
– Чего? – На фоне слышны какие-то звуки, потом она добавляет: – Что, чёрт возьми, происходит, Форрест?
Проводя рукой по волосам, я смотрю в зеркало, прежде чем перестроиться в другой ряд.
– Мне нужно как можно быстрее попасть в Вегас, Джилл.
– Это как-то связано с тем, почему ты был таким раздражительным в последнее время? – слышу, как она щёлкает по клавишам – значит, уже ищет.
– Да, но больше пока сказать не могу. Есть что-то?
Она молчит около минуты, потом:
– Есть один рейс в одиннадцать вечера. Рейс ночной, ты будешь там около двух ночи. Тебе нужен отель?
– Да, пожалуйста.
– Есть пожелания?
– Всё равно. Лучше не на самом Стрипе, но и недалеко.
– Поняла. У тебя времени впритык добраться до аэропорта вовремя.
– Я справлюсь. – Я сильнее давлю на газ. Дорога до Далласа займёт около пяти часов, но если не останавливаться, я успею.
– Когда вернёшься?
– Хочу сказать, что в понедельник, но на самом деле не знаю. – Пока я не поговорю с Шоной, я ничего не пойму. Если она снова пошлёт меня, я, конечно, сразу уеду. Но если нет... если она всё ещё хочет быть со мной, если даст нам второй шанс – кто знает, что тогда?
Я и сам пока не знаю, что будет.
– Присмотришь за делами пока меня не будет?
– А разве я когда-нибудь не присматривала?
– Присматривала. Спасибо тебе, Джилл. Правда. Не знаю, что бы я без тебя делал.
– Иди, забирай свою девушку, Форрест, – шепчет она.
– Откуда ты…?
– Единственная причина, по которой мужчина так злится на весь мир, – это женщина, – перебивает она. – Надеюсь, она стоит того.
Улыбаясь, я смотрю на себя в зеркало заднего вида и киваю:
– Поверь, стоит.
