Текст книги "Всё кроме тебя (ЛП)"
Автор книги: Харлоу Джеймс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 17 страниц)
Глава шестнадцатая
Форрест
– Боже, эта задница. – Я чувствую себя грёбаным животным, когда снова шлепаю Шону по ягодицам. Мои бедра продолжают ударяться о нее сзади, а она сжимает простыни перед собой, позволяя своему телу наслаждаться болью и удовольствием, которые я ей доставляю.
– Шлепни меня еще раз. – Она оглядывается через плечо, наблюдая, как я борюсь за контроль, когда моя рука снова опускается на ее задницу. – Сильнее.
– Моя, – рычу я, когда моя рука снова соприкасается с ее кожей. – Эта задница моя, Шона.
Она наклоняется на предплечья, изменяя угол, под которым я вхожу в нее. – О, черт. Продолжай.
– Кончи на мой член, Шона. Дай мне это. – Я отказываюсь сдаваться, ударяя ее все глубже и глубже с каждым толчком, и тогда она кричит, оргазм прокатывается по ее телу. Через минуту я присоединяюсь к ней, опустошая себя внутри нее, прежде чем рухнуть на кровать.
Лёжа рядом, едва переводя дыхание, Шона вдруг начинает хихикать. – Доброе утро.
– Чёрт побери, это лучшее пробуждение, какое только можно представить, детка. – Я смотрю на неё, всё ещё лёжа на спине, а потом резко притягиваю за бёдра и целую взасос. – Не слишком болит?
– Немного, но мне всё равно. – Она улыбается мне.
Мы с Шоной занимались сексом четыре раза за ночь, а ещё до того, как я открыл глаза этим утром, она разбудила меня, обхватив губами мой член. Одна из моих самых сокровенных фантазий стала реальностью. И даже сейчас, когда мы лежим вот так, я думаю обо всех тех моментах, когда мечтал об этом – чтобы она снова была в моих объятиях, в моей постели.
– Нам пора собираться. – Я отбрасываю прядь волос с её лица.
– Да, но мне так не хочется. – Она надувает губы, и я тут же тянусь, чтобы поцеловать её.
– Мне тоже не хочется, но мне сегодня нужно заехать в офис, чтобы не отставать от проекта, а у тебя, я знаю, тоже дел хватает.
– Когда мы увидимся в следующий раз?
– Скорее всего, на ранчо, когда я приеду доделывать элементы для мероприятия.
Её радость немного тускнеет. – А, понятно.
– Послушай, вчера было потрясающе, и я ни о чём не жалею, Шона. Теперь всё на поверхности. Но у меня на этой неделе важная работа, и мне нужно на ней сосредоточиться.
Не то чтобы я не хочу снова быть с ней, ощущать её – просто вчера было много всего. У меня сжимается грудь от того, как моё сердце спорит с рассудком.
Когда мы легли спать, я так надеялся почувствовать покой. Шона теперь знала правду о моей травме, я – о её отце, и она снова была в моих руках.
Но потом я вспомнил – неопределённость никуда не делась. И последнее, чего я хочу – снова быть застигнутым врасплох.
Она высвобождается из моих объятий и встаёт с кровати. – Нет, я понимаю. У меня тоже куча дел.
Я хватаю её за руку, не давая уйти далеко. – Ты в порядке?
– Да. Я просто думала, что… – Она качает головой. – Забей.
Я хочу спросить, что она имела в виду. Правда, хочу. Но в этот момент звонит мой телефон – реальность напоминает о себе, даже несмотря на то, что мы с Шоной только начали распутывать прошлое.
Приняв душ после тренировки, я захожу в пивоварню «Гибсон» и начинаю окидывать взглядом зал в поисках брата. Уайатт хотел поговорить со мной о чемпионатной игре в эту субботу, но наши графики всё никак не совпадали. Поэтому я предложил заехать во вторник после спортзала – так я и дело сделаю, и поужинаю нормально.
– Привет, Форрест, – здоровается Келси из-за длинной деревянной стойки у задней стены. За ней – ряды пивных кранов и окна, через которые видно резервуары с пивом.
– Привет. А где твой муж?
– Где-то здесь. – Она оглядывается, тоже не находя его. – Пока ждёшь, хочешь пива?
Я сажусь на один из пустых барных стульев. – Конечно. Стаут, пожалуйста. Спасибо.
– Без проблем. – Келси наливает мне пиво, почти без пены, как настоящий профи, и подвигает бокал ко мне. – Ну, как футбол?
Я усмехаюсь, глядя на неё поверх края бокала. – Отлично.
– Это всё? Только "отлично"?
– Считай, это плата за то, что разболтала всем про мою группу. – Ставлю бокал обратно на стойку.
– Ой, ну перестань. Это была не моя вина, это Шона проболталась.
– Забавно. А ведь в тот раз ты говорила, что не стоит её винить за то, что делится со всеми моими секретами.
Она закатывает глаза и наклоняется через стойку. – Я просто хочу знать, как у вас дела.
– Идут, Келси. Но всё сложно…
– В каком смысле? Ты же хотел, чтобы она вернулась. Вот она. Что мешает?
– Просто у меня ощущение, что её прошлое – всё ещё в настоящем. И её мама…
– А что с её мамой?
Я стону и выпиваю добрую порцию пива. – Забудь.
Келси шлёпает ладонью по моей руке. – Нет уж. Хватит держать всё в себе, Форрест. Я скажу маме, что ты снова всё таишь.
Я щурюсь. – Думаешь, меня это пугает?
– Должно бы.
Вздыхаю и всё же говорю: – Её мама никогда меня особенно не любила. Я понимаю, что если мы с Шоной собираемся быть вместе, мне придётся с ней столкнуться. А учитывая, что я сорвал свадьбу её дочери и уговорил её уйти, думаю, она меня теперь терпеть не может – даже больше, чем раньше.
– Понятно. Но ты правда позволишь её маме стоять у тебя на пути?
Раздражение поднимается в груди. – Всё не так просто, Келси. Мама – всё, что у Шоны осталось. Отец большую часть её жизни был в стороне, а когда они наконец восстановили отношения, он заболел. Он умер три года назад. Вся причина, по которой она уехала в Вегас, – чтобы быть ближе к нему.
– Я знаю. Она рассказывала мне и Эвелин.
– Так что я не могу просить её выбирать между мной и её мамой. – И, пожалуй, именно поэтому мне нужно было немного отстраниться после этих выходных. Препятствия между нами стали слишком очевидны, едва наступило утро.
– Надеюсь, вы разберётесь.
Я опустошаю бокал как раз в тот момент, когда из глубины пивоварни появляется Уайатт. – Я тоже надеюсь.
– Эй, – говорит Уайатт, подходя ко мне. – Прости, что заставил ждать. Только что говорил с поставщиком – они облажались с заказом.
– Всё нормально. Келси тем временем допрос устроила, как всегда.
Келси ухмыляется. – Это талант, что поделаешь.
Уайатт целует её в висок, затем поднимает в воздух нашу папку с планом игры. – Готов?
– Ага.
Он ведёт нас к одному из высоких столов в углу, и следующие полчаса мы проводим, обсуждая тактику на субботу.
– Мне нравится. Думаю, Лексингтон не поймёт, откуда прилетело.
– Но тебе придётся побегать. Ты уверен, что колено выдержит? – спрашивает Уайатт, намекая на старую "травму".
Чёрт. Я вспоминаю реакцию Шоны и понимаю, что не хочу, чтобы ещё и Уайатт узнал об этом от кого-то другого. Без особой подготовки я решаю сказать правду.
– С моим коленом всё нормально, чувак.
– Знаю. Ты всегда так говоришь…
– Нет, я серьёзно. Оно никогда не было травмировано, Уайатт.
Он замирает, глядя на меня с полным непониманием. – Я… Я не понимаю.
– Я не получал травму. Я всё это придумал, сказал вам, что поэтому вернулся из колледжа, но это была ложь. Я бросил учёбу, потому что слишком скучал по Шоне, поехал в Вегас, чтобы всё наладить… а мы в итоге расстались.
Он качает головой. – Чёрт.
– Знаю. Прости, что соврал, но я тогда был на грани. Всё, чего я хотел – чтобы мы с ней снова были вместе в Техасе.
– Ну, не могу сказать, что сильно удивлён. Ты всегда принимал решения, исходя из неё.
Я фыркаю. – Да уж.
– Но я ценю, что ты сказал мне. Шона в курсе?
– Узнала на выходных. Мэддокс проболтался за ужином.
– Дерьмо. И как она отреагировала?
– Плохо. Обвинила себя, хотя её вины вообще нет.
– Ну, я понимаю, почему она могла так подумать. Ты ведь полностью изменил свою жизнь из-за этого.
– Я знаю. Но в тот момент мне было плевать.
– Понимаю. Я бы тоже выбрал Келси вместо многого.
– Вау, как быстро ты это понял.
– Зато хоть дошло в итоге. – Он усмехается. – А у меня к тебе вопрос: ты сам уже понял, чего хочешь от Шоны? Ты показал ей дом?
Я стискиваю челюсть и опускаю голову. – Нет. – Это одна из тех вещей, к которым я пока не готов. Не раньше, чем мы с ней будем на одной волне.
– И какого хрена?
– Потому что я не хочу, чтобы она выбирала меня только из-за прошлого, Уайатт, – выпаливаю я, сам удивляясь собственной искренности. – Да, у нас с ней есть история, но мы не можем её изменить, и, по сути, она не должна влиять на наше будущее. Да и она здесь временно.
– Мама так не сказала.
Моё любопытство мгновенно просыпается. – Что?
– Она сказала Келси, что предложила Шоне остаться на постоянной основе и заняться организацией мероприятий.
– И что, она согласилась?
– Пока нет.
– Почему?
Он смотрит на меня как на полнейшего идиота. – А как ты думаешь, блять, почему?
Я таращусь на него, всё ещё не улавливая.
– Ты. Ты, придурок!
– Я?
– Да! Зачем ей соглашаться на эту работу, если она не уверена, что вы снова вместе? Ты бы сам стал работать на семью своей бывшей, если бы до сих пор испытывал к ней чувства? Я бы – точно нет. – Он передёргивает плечами.
– Чёрт. Проблемы только накапливаются.
– Только если ты сам это допускаешь. Просто поговори с ней, узнай, что у неё на уме, и, ради всего святого, начни уже принимать какие-то решения.
Я толкаю его в кресле. – Слушай, ты, конечно, женат и теперь считаешь себя знатоком отношений, но не всё всегда так просто.
Он кивает. – Ты прав. Не всегда. Но вот что я точно знаю. – Он подаётся вперёд, глядя мне прямо в глаза. – Если она – та самая женщина, тогда пройти через всё это дерьмо и выйти с ней по другую сторону – это охренеть как стоит того, Форрест. Поверь мне. Это я знаю наверняка.
Глава семнадцатая
Шона
– Как там успехи? – Я бросаю взгляд на Форреста, который выравнивает два куска дерева, готовясь сколотить их.
– Потихоньку.
– А. Понятно.
И всё.
Это максимум, что мне удалось из него вытянуть с тех пор, как он приехал сегодня вечером. Сегодня четверг, а значит, мы застряли в этом сарае вместе, работаем над декорациями для мероприятия, и у меня стойкое ощущение, что за последние три дня произошло что-то, о чём я не знаю.
И, к сожалению, единственный способ это выяснить – чтобы Форрест заговорил. Но это все равно что считать цыплят, пока они не вылупились.
– Подашь мне ту коробку с гвоздями? – спрашивает он, вырывая меня из мысленного вихря.
– Эм, да. – Я беру коробку и подношу её ему, но он даже не смотрит мне в глаза, когда забирает её. И вот тут я срываюсь.
– Так, какого чёрта происходит?
Он продолжает избегать моего взгляда. – В смысле?
Я смахиваю коробку с гвоздями с его руки – теперь он выпрямляется в полный рост и наконец-то смотрит на меня сверху вниз.
– Я имею в виду, что ты ведёшь себя отчуждённо и даже не хочешь на меня посмотреть, Форрест. Три дня назад ты был внутри меня и говорил, что я твоя, а теперь ты меня игнорируешь! Что, чёрт возьми, случилось?
Он проводит рукой по волосам. – Чёрт, Шона. – Швыряет молоток на стол и смотрит на меня с уязвимостью в глазах, которую я не видела уже много лет.
– Поговори со мной. Скажи, что у тебя в голове.
Он выпрямляется и смотрит мне прямо в глаза. – Почему ты не сказала, что моя мама предложила тебе постоянную работу, а не только на время этого мероприятия?
Я откидываюсь назад. – Прости, что?
– Ты меня слышала.
– Ты серьёзно сейчас злишься на меня из-за этого?
– Да. Потому что я думал, что между нами больше нет секретов. Думал, мы уже это прошли.
Я прищуриваюсь. – Как ты смеешь! Как ты смеешь выставлять меня виноватой, когда сам всё это время отталкивал меня! – Я качаю головой и упираю руки в бока. – Ладно. Хочешь знать, почему? Потому что я не собиралась соглашаться на постоянную работу здесь, если ты не впустишь меня обратно в свою жизнь. Вот. Устраивает?
– Нет, – просто говорит он.
– Тогда что тебе нужно? Потому что я знаю одно: мы провели потрясающие выходные вместе, сказали друг другу кучу всего, а потом ты сбежал. Что изменилось?
– Я просто не понимаю, как всё это должно работать! – выкрикивает он, снова вцепляясь в волосы.
Его признание сбивает меня с ног. – Что? Почему?
– Куда мы идём дальше, Шона? Мы переспали. Это было потрясающе, но теперь нам нужно принимать решения, думать о будущем, а я не знаю, о чём ты вообще думаешь.
Я делаю шаг вперёд и понижаю голос. – Тогда спроси меня, Форрест, ты упрямый болван. – Я толкаю его в грудь, и он неожиданно хватает меня за запястье, не давая отойти.
Складка на его лбу тревожит меня, но тон его голоса заставляет задержать дыхание. – Чего ты хочешь, Шона? Ты хочешь остаться здесь на постоянной основе? Или снова найдёшь повод уехать от меня?
Всё становится ясно в одно мгновение. – Ты отталкиваешь меня, потому что боишься, что я снова уйду?
– Однажды мы это проходили, детка.
Вздыхая, я подхожу ближе, и он отпускает мою руку. Я провожу пальцами по его волосам, в которых застряли опилки, чувствуя, как его плечи расслабляются.
– Форрест, я никуда не ухожу. Я вернулась ради тебя. И я никогда не врала тебе об этом.
Он закрывает глаза и глубоко вдыхает. – Хорошо.
– Но… чтобы всё было честно и на открытом… – начинаю я.
Его глаза открываются. – Что?
– Мне всё-таки нужно вернуться в Вегас после мероприятия.
– Почему?
Я глубоко вдыхаю и решаю выложить всё. – Мне нужно поговорить с Броком.
– Какого хрена? – Он отступает на шаг, плечи напрягаются, он сжимает переносицу и отворачивается. – Чувствую себя, как в девятнадцать. Снова.
– Послушай, это не то, что ты думаешь. Я причинила людям боль, Форрест. Я принимала решения в отношениях, из-за которых теперь сомневаюсь, хороший ли я вообще человек. Ты представляешь, как это тяжело? И потом я пришла к тебе просить прощения, не будучи уверенной, что его заслуживаю. Я не говорила с Броком с самой свадьбы. Он не хотел, не отвечал на звонки и письма, а потом, когда я увидела вакансию, я просто поехала сюда. Я не могла ждать. Это была возможность – и знак. Но мне нужно поставить точку в прошлом, чтобы сосредоточиться на будущем.
– Он знает обо мне?
– Не полностью. Хотя не уверена, что мама ему рассказала.
– А твоя мама знает, что я сделал?
– Да.
– Великолепно, блять. Она, наверное, теперь меня ненавидит.
– Она тебя не ненавидит… – Ненависть – это сильное слово, но у моей матери определенно есть свое мнение о мальчике из маленького городка, который много лет назад похитил мое сердце – мальчике, которого она считала навсегда ушедшим из моей жизни.
Форрест фыркает. – А теперь я узнаю, что она до сих пор общается с твоим бывшим?
– Брок работает с моим отчимом, Фрэнком. Так мы и познакомились, и да, родители до сих пор общаются с ним.
– А сам он с тобой не разговаривал…
– Я задела его гордость. Ты можешь его винить?
– Да, – отвечает он сразу, затем глубоко вдыхает. – И что теперь? Если мне не изменяет память, твоя мама и раньше меня не любила, а теперь – тем более. А ты ещё даже не решила, останешься ли здесь.
– Во-первых, с мамой разберусь я. А во-вторых, я не говорила с тобой о будущем, потому что хотела дать тебе пространство. Можем обсудить это сейчас, если хочешь, но, если честно, я просто рада, что ты наконец сказал больше двух слов.
Он тяжело вздыхает. – Чёрт, Шона. Прости. Я полный бардак. Твоё присутствие здесь – всё, чего я хотел, но я даже не подозревал, через сколько дерьма нам придётся пройти. Меня убивает мысль, что всё может снова исчезнуть, и я вернусь к той пустой оболочке, которой был все эти годы.
– Тогда не возвращайся. Не будь тем человеком снова. Но и не отталкивай меня. И семью свою тоже не отталкивай. – Меня осеняет идея. – А может, пригласишь их на свой концерт в пятницу?
Группа Форреста снова играет в эти выходные – раньше обычного в этом месяце из-за приближающихся праздников.
– И что это даст?
– Ты разве не помнишь, как им было больно, когда они узнали?
– Они бы и не узнали, если бы не ты. – Я выкручиваю ему сосок, и он визжит: – Эй!
– Узнали бы. Потому что даже если бы ты им никогда не рассказал, они бы всё равно узнали со временем. Ты так долго прятался, Форрест, и я не позволю тебе продолжать это, если я снова часть твоей жизни. Так что да, они узнали. Но сейчас у тебя есть шанс рассказать им сам.
– А ты будешь там? – спрашивает он, его голос замирает, словно он боится услышать мой ответ. У меня есть все причины продолжать спор, но мужчина передо мной только что снял свою броню – и я была бы дурой, если бы заставила его снова её надеть.
– Конечно, милый. Я бы ни за что не пропустила твое выступление, – говорю я, запуская пальцы в его волосы и прижимаясь к его груди. – Я хочу быть рядом с тобой, Форрест. К тому же ты знаешь, что со мной делает вид тебя с гитарой…
– Чёрт, Шона. – Он наклоняется и прижимает свои губы к моим, стирая поцелуем всю неуверенность, которая была между нами минутами ранее.
Да, нам ещё многое предстоит обсудить и решить, но ничего не получится, если он продолжит отталкивать меня. И даже если его упрямство сводит меня с ума, я с радостью буду с ним ссориться об одном и том же снова и снова – если это означает, что он остаётся в моей жизни.
Глава восемнадцатая
Форрест
– Господи, сколько же людей сегодня пришло, – выдыхаю я, выглядывая из-за сцены.
Лиленд бросает на меня взгляд: – Не больше, чем обычно. Что с тобой?
– Моя, грёбаная семья здесь, чувак.
– О, чёрт. Они ведь никогда не видели, как ты играешь?
– Ни разу.
Он хлопает меня по плечу: – Не нервничай, брат. Ты потрясающий. И они это тоже увидят.
– Да уж, наверное...
Если я думал, что нервничал, когда Шона видела меня на сцене в прошлый раз, то сегодняшний вечер – вообще за пределами. Родители и братья в зале... И мне тридцать четыре. А я всё ещё боюсь разочаровать маму с папой. Насколько это, блять, ненормально?
Хотя, наверное, не так уж и удивительно. Я ведь принимал в жизни решения, которые они не всегда понимали. И всё же мысль о том, что я покажу им эту часть себя, заставляет сжиматься внутри.
Я снова смотрю в зал и нахожу глазами свою семью и Шону – она как раз болтает с Келси и Эвелин. И её улыбка немного успокаивает.
Наш разговор на днях тоже немного меня успокоил. Но, если честно, сама мысль о том, что ей надо вернуться в Вегас, чтобы поговорить с бывшим, бесит меня до дрожи. Я бы с удовольствием размазал этого типа по асфальту.
Я понимаю, что значит быть злым, когда задето твое самолюбие – эта женщина делала больно и мне тоже. Но теперь? Теперь я понимаю: тогда она выбрала не кого-то другого – она выбрала себя.
И именно поэтому она ушла с той свадьбы.
Да, я, может, и подтолкнул её к этому, когда появился. Но она уже знала, что выходит замуж не за того.
Ему это неприятно? Конечно. Но лучше, что она поняла это до брака. У них теперь есть шанс найти своих людей. И у нас – тоже.
Я не успел поговорить с ней об этом подробнее на днях, но сегодня скажу точно: если она возвращается в Вегас, я поеду с ней.
– Готов? – спрашивает Лил, и Макс тоже смотрит на меня.
Я киваю, стараясь успокоить сердце: – Да. Погнали.
Лиленд хлопает меня по спине, и мы с Максом выходим на сцену. Толпа встречает нас громкими криками, аплодисментами, и я сразу ищу глазами тех, кто мне дорог.
И тут до меня доходит – впервые за всё это время на меня смотрят мои люди. И, чёрт возьми, это так чертовски приятно.
– Как настроение сегодня, народ? – кричит Лил, перекрикивая свист и крики.
– У нас сегодня особенные гости, – продолжает он. – Наш гитарист, Форрест... Его семья приехала из Ньюберри-Спрингс, чтобы увидеть его выступление. Давайте поаплодируем им, а?
Толпа взрывается аплодисментами, а мама буквально вскакивает со стула, машет руками. – Это мой сын! – кричит она, и все вокруг начинают смеяться.
И, чёрт, я тоже смеюсь.
Шона, не двигая губами, говорит мне: «Видишь? Они тебя любят.»
И в этот момент я понимаю – я люблю их. И её – тоже.
– Ну всё, теперь нам с Уайаттом тоже придётся научиться играть, чтобы создать лепреконскую группу, – говорит Уокер, пока мы стоим втроем у бара.
– Это были, блять, эльфийские костюмы, Уокер, – бурчит Уайатт, закрывая глаза. – И я не собираюсь учиться играть. У меня и так дел хватает, спасибо.
– Зануда, – заявляет Уокер, а я смеюсь над этими двумя. – Но серьёзно, Форрест, это было охренительно.
– Спасибо.
– Вы не хотите попробовать пробиться?
– О, ни за что, – отвечаю, отпивая воды. Сегодня я не пил, мне же потом везти Шону домой. – Мы изначально знали, что делаем это для удовольствия.
Уайатт качает головой: – Всё ещё не верится, что ты всё это время скрывал это от нас.
– Я знаю, – вмешивается мама, протискиваясь между нами с Уайаттом и обхватывая моё лицо руками. – Мой сын охренеть какой талантливый!
– Спасибо, мам.
Она крепко обнимает меня, и я прижимаю её в ответ. – Я так тобой горжусь. Ты был потрясающим. Боже, я и подумать не могла, что смогу испытывать такие эмоции, впервые наблюдая, как мои дети делают что-то, даже в вашем возрасте... но, похоже, для этого нет возрастных ограничений.
– Что ты имеешь в виду? – спрашивает Уокер.
– Ну, когда вы были маленькими, это были футбол, первые шаги, как вы учились кататься на велосипеде... такие вещи. А теперь я смотрю, как вы становитесь мужьями, отцами – и это совсем другое чувство. Но сегодня вечером, когда я смотрела, как ты играешь... – она поднимает на меня взгляд. – Это было то же самое ощущение, как в детстве. И я просто поняла, как быстро вы все растёте. – Она начинает плакать.
Я крепче прижимаю её к себе. – Я рад, что вы пришли, – шепчу ей на ухо.
– Я тоже.
– Элейн, дорогая. Пора идти, – подходит отец, протягивая мне руку. – Горжусь тобой, сын. Отличное выступление. Кто бы мог подумать, что именно ты унаследуешь музыкальный талант в семье?
– Кто-то же должен был, – усмехаюсь, отпуская маму. – Ты в порядке? – спрашиваю у неё.
– Всё хорошо. Просто накрыло слегка.
– Мы знаем, – в унисон отвечаем мы с братьями.
– Пойдём, милая. Поплачешь в машине по дороге домой, – говорит папа, уводя её.
– Да, Келси и я тоже, наверное, поедем. У нас завтра игра, надо бы отдохнуть, – говорит Уайатт, потягиваясь.
– И у меня смена послезавтра, так что мне тоже пора, – добавляет Уокер.
– Мы с Шоной сейчас тоже пойдём. Сегодня она едет ко мне.
Брови Уайатта взлетают: – О, чёрт. Серьёзно?
– Ага. Мы поговорили на днях – про работу, про её маму. Мы с ней ещё не полностью на одной волне, но пора начать.
– Она охренеет, – говорит Уокер, хлопая меня по спине.
Нервы сжимаются в груди – я не знаю, как она отреагирует. Сомневаюсь, что ей не понравится, потому что идея исходила от неё самой. Но, чёрт, я всё ещё переживаю. Я же построил дом, о котором мы мечтали ещё в школе, спустя годы после того, как мы расстались. Это романтика? Или полное отчаяние?
Скоро узнаю.
– Вот ты где, – говорит Келси, крутясь в объятиях Уайатта. – Готов идти домой?
– Ага. Похоже, все уже собираются расходиться.
– Отлично. Эвелин и Шона всё ещё в уборной, но они скоро подойдут, – говорит Келси, оборачиваясь ко мне. – Форрест, ты был потрясающим. Мне так понравилось смотреть, как ты играешь.
– Спасибо, Келс.
– Знаю, Шоне тоже. – Она игриво поднимает брови. – Девчонка ёрзала в кресле всё выступление.
– Он сегодня ведёт её к себе, – вставляет Уайатт, отчего Келси ахает.
– Наконец-то! – Она оборачивается к Уайатту. – Знаешь, наблюдать за тем, как они топчутся вокруг друг друга и отказываются признаться в своих чувствах – это, наверное, то же самое, что чувствовали люди, глядя на нас с тобой, милый.
– Ага, – вмешивается Уокер с ухмылкой. – Но вы же справились. И Шона с Форрестом тоже справятся.
– Шона с Форрестом что? – спрашивает вдруг сама Шона, подойдя к нашей компании.
– Ничего. Мои братья и Келси как раз собирались начать заниматься своими делами, – говорю я, не давая никому другому ответить.
Эвелин фыркает: – Ага, конечно. Как будто это когда-нибудь случится.
Мы все прощаемся, и я веду Шону к своей машине. Когда мы устраиваемся внутри, я завожу двигатель, но прежде чем тронуться, поворачиваюсь к ней через подлокотник:
– Я хочу тебе кое-что показать.
– Окей...
– Хочешь поехать ко мне?
Она тут же улыбается. – Я с собой пижаму не брала.
Я дотрагиваюсь большим пальцем до её нижней губы. – Что-то мне подсказывает, что она тебе не понадобится.
– Уверенно звучишь, – дразнит она, а потом тянется ко мне, ладонью обхватывая мою челюсть. – Я тобой горжусь, Форрест.
– Чем?
– Тем, что сегодня ты впустил всех в свою жизнь.
Я сглатываю подступивший к горлу комок. – Спасибо, что подтолкнула меня к этому.
– Пожалуйста. Но, думаю, ты бы и сам дошёл до этого.
– Ни за что. Это всё из-за тебя. Все твои слова за это время помогли мне увидеть, насколько я был закрытым. Но, знаешь, мне это надоело, детка.
– Так что ты собираешься с этим делать?
– Думаю, пора показать тебе, как долго моё сердце принадлежит тебе.
Когда мы подъезжаем к моему дому, я вытираю потные ладони о джинсы и поворачиваюсь к Шоне, чтобы увидеть её реакцию.
Её рот приоткрыт, глаза не отрываются от дома: – Форрест... это...
– Пойдём, – говорю я, спрыгивая с водительской стороны и оббегая к её двери. Помогаю ей выбраться, и, когда её ноги касаются земли, беру её за руку и веду к ступенькам крыльца.
– Он красивый, – шепчет она, когда наши шаги глухо отдаются по дереву. – Он белый... с синими ставнями.
– Да. Я построил его пять лет назад.
Она резко оборачивается ко мне: – Ты сам?
– Ну, компания High Performance Construction, конечно. Я и сам поработал, но когда я стал владельцем фирмы, то сразу знал, что хочу построить дом, в котором будет всё, чего я хочу. До этого я жил в таунхаусе, как у Уокера, но этот участок был слишком хорошим, чтобы его упустить. А главное – у меня в голове уже давно был образ того, каким должен быть мой дом...
Каким должен быть наш дом.
Я завожу её внутрь, захлопываю за нами дверь и включаю свет.
Шона разворачивается, оглядываясь на просторную планировку – слева от нас гостиная с высокими сводчатыми потолками, сразу за ней кухня с массивным островом посередине, тёмной мраморной столешницей и шкафами из вишнёвого дерева, а в дальнем углу – формальная столовая. Справа – коридор, ведущий к четырём спальням и кабинету, который я переоборудовал в нечто вроде мужского уголка: там бильярдный стол, пинбол и покерный стол. Пользуюсь я ими редко – не особенно хотелось быть в обществе в последние годы.
Но, думаю, многое в моей жизни начало меняться.
– Это же сон, да? – шепчет она.
– Есть кое-что ещё, что я хочу тебе показать.
Я веду её к задней двери, что выходит на веранду, и разворачиваю направо, где висит деревянная качель, обращённая вглубь моего участка.
– Это же...
– Это было одной из первых вещей, которые я здесь установил.
Я наблюдаю, как она подходит к качели, пальцами скользит по дереву, не сводя с неё глаз.
– Не могу поверить, что ты это сделал, – наконец произносит она, глядя на меня.
В её глазах, наполненных слезами, я вижу – зря я боялся её реакции. Напротив, её присутствие здесь словно расставляет всё по местам.
И я даю ей это понять.
– Как я мог не сделать этого, Шона? Даже когда мы не были вместе, ты была частью всего, что я делал. Каждого решения, которое я принимал.
Моя откровенность повисает между нами, но это чистая правда.
Она качает головой, подходит ко мне и становится на носочки, целуя меня в губы. – Это идеально.
– Рад, что тебе нравится. Боялся, что ты не одобришь.
– Почему?
– Ну, всё-таки прошло столько лет с тех пор, как мы разговаривали, но я всё равно построил этот дом для нас. Этот образ никогда не уходил из моей головы.
– Из моей тоже, – шепчет она.
– Так что ты могла бы посчитать это трогательным… или сочла бы меня безнадёжным придурком, который не оставил надежду, хотя давно пора было бы.
Она проводит рукой по моим волосам, а я притягиваю её к себе:
– Я рада, что ты не оставил эту надежду, Форрест. Потому что кто-то один из нас должен был её сохранить. Если бы ты не появился в Вегасе, я, возможно, действительно вышла бы за него замуж.
Её признание заставляет моё сердце забиться быстрее.
– Но одной встречи с тобой хватило, чтобы всё понять. Это всегда был ты.
Я смотрю в её голубые глаза, сияющие в мягком свете крыльца.
– Тогда, может, выпьем бокал вина прямо здесь, под звёздами?
Её улыбка ослепительна.
– С удовольствием.
Вернувшись в дом, я наполняю два бокала вином и веду её обратно на качели, где мы устраиваемся поудобнее, наслаждаясь прохладной ночью.
– Можно задать тебе вопрос? – говорю я, обнимая её за плечи, пока она уютно прижимается ко мне, поджав ноги под себя.
– Конечно…
– Почему свадьбы?
Она поворачивает голову, встречая мой взгляд. – Почему я стала их организовывать?
– Ага. Я хотел спросить ещё в ту ночь в Вегасе, но, думаю, тогда у меня были другие мысли. – Она усмехается. – Просто для девушки, которая всегда говорила, что не хочет всего этого пафоса, странно, что ты сделала карьеру на организации именно таких мероприятий.
Она задумывается на минуту, делает глоток вина и отвечает:
– Наверное, из-за романтики. Ты же знаешь, как я любила романтические фильмы. И, наверное, мне хотелось верить, что такие истории возможны в жизни. Но довольно быстро я поняла – настоящая любовь совсем не такая, как в кино.
Я хмыкаю:
– Я мог бы и сам тебе это сказать.
Она тыкает меня локтем в рёбра.
– В общем, я работала с девушками, которые тратили тысячи долларов на вечеринку, чтобы впечатлить кого-то, обсуждали такие детали свадьбы, которые, честно говоря, никому особо не нужны. Хотя самое главное – это тот мужчина, к которому ты идёшь по проходу.
Она прочищает горло.
– Помнишь фильм Свадебный организатор с Дженнифер Лопес?
– Как забыть? Ты заставила меня смотреть его раз десять.
Она снова толкает меня в бок.
– Вот так и была устроена моя жизнь. Мы с коллегами даже делали ставки, как в фильме – сколько продлится тот или иной брак. Почти всегда выигрывала я.
Я усмехаюсь. – И как ты это определяла?
Она смотрит на меня, её голубые глаза сияют в свете лампы, и говорит: – Я смотрела, глядит ли жених на невесту так, как ты когда-то смотрел на меня.
Моё сердце начинает бешено колотиться. Я заправляю её волнистые волосы за ухо, проводя кончиком пальца по щеке. – Я сейчас смотрю на тебя так же?
– Да. Но ещё ты смотришь на меня так, будто собираешься снова меня трахнуть.
– Похоже, ты все еще можешь читать мои мысли.
Я беру наши бокалы с вином и ставлю их на маленький столик рядом с качелями, а затем беру Шону за талию и помогаю ей сесть мне на колени. На ней платье с леггинсами, поэтому её ноги легко раздвинуть, и я погружаю руку под ее платье, чтобы потереть киску через ткань.
– Форрест...
– Я хочу трахнуть тебя здесь, Шона... на этой качели. Ты готова?
– Немного холодно, – говорит она, и по ее телу пробегает дрожь.
– Не волнуйся, детка. Я быстро тебя согрею.
Наши губы соединяются, и больше не произносится ни слова. Шона зарывается руками в мои волосы, а наши языки переплетаются. Каждый ее стон проникает прямо в мой член, и, как будто она снова читает мои мысли, она прерывает наш поцелуй, встает с качели, снимает сапоги и леггинсы.
