Текст книги "Неподчинение (СИ)"
Автор книги: Гузель Магдеева
Соавторы: Ирина Шайлина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 8 (всего у книги 19 страниц)
Глава 18. Руслан.
– Прости, – с трудом выговаривает Сашка. – Не смог. Они…
Замолкает, набираясь сил. Не мудрено – в лёгком у Саши дырка, насилу до больницы довезли.
– Всё нормально, – чуть хлопаю его по предплечью. – Вытащим девочку.
Сашка устало глаза закрыл. Мой визит занял лишь пару минут, но не прийти я не мог. Когда я своих пацанов, с детства знакомых, тащил в бизнес, я им шанс в жизни дать хотел, а вовсе не на тот свет отправить. Я не хочу, чтобы мои люди умирали. И Сашка – не умрёт.
– В аптеку идёт, – отрапортовал по телефону Максим, – проследить, что купит?
Ребята, все, кому мог доверять, раскинулись сетью по городу. Слежка идёт за всеми, кто может помогать Динару. Одному, без помощи папки ему в чужом городе не справиться. Помощники точно есть. Максим следит за Алисой. Я не знаю, быть может она за тампонами пошла или аспирин купить, но все, что может вести к ребёнку, важно. Любая, даже самая крошечная зацепка.
– Босс, – позвонил Макс уже через несколько минут, голос запыхавшийся, словно бежит. – Она успокоительное купила. Детское! Посильнее просила…
Я мог бы сказать Максу не выпускать её из вида, но и так знал – костьми ляжет, но не упустит. Адрес только спросил. Крашеная девица с вызывающе алыми губами и такими же ногтями все время нервно оборачивалась. Одно это уже говорило о многом. Петляла – видимо, научили. До парковки на окраине города добралась, трижды сменив такси и только к вечеру. Сердце забилось чаще – сейчас все будет.
Набрал Илью, в следующий раз поговорить получится не скоро. Тот отчитался, что все нормально, собака рычит, кот на неё шипит, Зай возится на кухне. На душе даже немного потеплело, и захотелось самому в этот дурдом. Но без ребёнка не вернусь, не хочу смотреть в погасшие словно Зайкины глаза. Сначала добуду ее девочку.
– Дачный посёлок, – шёпотом объясняет Макс. – Охраны общей нет, многие дома ещё не достроены. Наш дом – третий по крайней улице, вдоль леса. Бикбаева нет. Охраны минимум человек шесть. Нас пятеро, но эффект внезапности…
Я достаю револьвер. Огнестрельное оружие я вообще не люблю – оно громкое. А ещё даёт излишнее чувство уверенности и мнимой безопасности. Но порой оружие необходимо.
– Нет, – жёстко говорю. – Я пойду один, – Макс пытается протестовать и я категорично добавляю – нам лишние трупы не нужны. Особенно, наши… Тем более шум лучше не поднимать, мало ли, какой у них приказ относительно девчонки. Бикбаев и мать родную бы не пожалел.
Макс вспыхивает, но уступает. Он знает, когда приказу лучше не противоречить, мы с ним служили вместе. Я закуриваю – покурить теперь тоже нескоро выйдет. Пью уже остывший кофе из термоса. Беру бинокль.
Всё это было до боли знакомо. Сижу на дереве, осматриваю нужный нам дом и прилегающий к нему двор и накрывает дежавю. Словно, снова в Чечне.
Охранников не шесть, минимум семь. Одного видел в окне комнаты. Шесть постоянно патрулируют двор. Они очень стараются, действуют наверняка по выданным им ЦУ, но профессионалов из них не слепить. Это хорошо, да. И одновременно плохо – не профессионал слишком непредсказуем. Они не знают правил, в этом их слабость и между тем сила.
Тем не менее, я все же вычислил систему обхода двора. Шанс проникнуть незамеченным был. Я знал, что если начнётся стрельба, Макс вмешается, но надеялся, что обойдётся без этого.
Потому что я не хочу воевать. Не сейчас, когда на кону жизнь маленького ребёнка. Я просто выкраду её из-под носа у всех этих увешанных оружием идиотов. А уже потом, когда девочка будет в безопасности, надеру задницу её папаше.
У меня будет от двух до пяти минут – именно таков безопасный промежуток в обходе. Я должен успеть перелезть через забор, пересечь двор и проникнуть в дом так, чтобы меня никто не заметил.
– Надеюсь, хоть тут розы не растут, – шёпотом пробормотал я, рывком бросившись к забору и взлетев на него во мгновение ока.
Роз не было. В этом доме когда-то жили, но сейчас на нем печать заброшенности, и во дворе только сорняк и одичавшая вишня. Пересекаю двор, прижимаюсь к стене. Толкаю ближайшее окно – закрыто. А кто говорил, что будет легко? Шаги охраны все ближе.
– И тут я ей говорю, – гоготнул один мужик другому, – что не для неё моя роза цвела. Нет, один раз выебать это пожалуйста, только без всей этой лямурной херни.
В ответ ему хохотнули, запахло сигаретным дымом. Двое мужиков шли по двору буквально в нескольких метрах от меня. Повертели бы головой – увидели бы. И луна светит, и рассеянный свет от фонаря на переднем дворе доходит. Но они не ждут нападения. Они слишком расслаблены, так же смеясь уходят дальше.
– Зря ты, Динар, собаку не взял, – хмыкнул я. – Из неё сторож куда лучше.
Так же прижимаясь к стене крадусь и вскоре нахожу разбитое окно подвала. Оно узкое, и пропихнуть туда свое тело непростая задача – на спине остаются царапины, но по крайней мере я могу гордиться собой – жиром не заплыл, несмотря на мирное время.
В подвале темно и пыльно. Идти приходится осторожно – скрипит под ногами битое стекло. Крутые бетонные ступеньки ведут наверх, в кладовку – вдоль стен пустые полки, и только в углу чуть отсвечивает трехлитровая банка. Проходя мимо отметил – солёные огурцы. Извечный спутник любых кладовок.
Дверь из кладовки была старой и рассохшейся. Пришлось чуть надавить, приподнимая, но мерзавка все равно скрипнула. Замер, выжидая, готовясь к нежеланной схватке – все спокойно. Наверное, дом, брошенный людьми и без моего вмешательства скрипит на все лады, вздыхая и жалуясь на жизнь.
Мужчина появился резко из-за угла. Он сам испугался – зрачки моментально расширились, словно заливая глаза чёрным, рука метнулась к пистолету. Я был быстрее. Убивать его в моих планах не было, если только вырубить на время, но я слишком давно не дрался по-настоящему и не рассчитал свои силы. Голова его беспомощно дернулась, отвратительно хрустнули кости. Я подхватил тело, чтобы оно не упало с грохотом, осторожно устроил на полу и коснулся, пытаясь нащупать пульс. Его не было. Кольнула жалость и сожаление, а потом вспомнился Сашка, лежащий на асфальте, в уголке рта кровавая пена. Не о чем жалеть. Порой жалость обходится слишком дорого.
Комнату бабы нашёл по запаху. Просто шёл к источнику аромата, от которого буквально першило в горле – слишком сладко, навязчиво чувственно. Вошёл, сначала поискал глазами девочку – её нет. Любовница Динара спит, раскинувшись на постели, на тумбе стоит бокал, из которого кисло тянет вином.
Она захрипела и забилась в моих руках, пыталась орать – я накрыл ладонью рот. Эта не такая робкая, как Зай, и меня цапнула. Пришлось оплеуху дать, чтобы утихомирилась.
– Где девочка? – спросил я. – Учитывай, если дернешься и завизжишь, я тебе сверну шею, как твоему сторожу.
Она успокоилась, словно задумалась. Затем кивнула. Я отнял ладонь от её рта – успею заткнуть до того, как заорет.
– Наверху, в угловой комнате. Что вы…
Договорить не успела. Я сдернул с кресла висящий на нем шёлковый халатик. Запихал кляп, а поясом от него связал руки и ноги. Сзади – перетерпит. Затем наверх поднялся. Тишина такая, словно в склепе, только снаружи доносятся приглушенные мужские голоса.
Дверь заперта снаружи, искать ключ только время терять – замок обычный, немудреный, проще отжать. Надавил, как следует на ручку – она хрустнула, сдаваясь.
Комната мансардная, потолок чуть скошен. Наверное, здесь могло бы быть уютно, если бы приложить немного усилий. Но здесь промозгло, несмотря на то, что лето на дворе. Пахнет пылью и сыростью, на потолке пятно – потолок протекал. На отслаивающихся обоях пустые квадраты от снятых фотографий. В общем, для единственной дочки миллионера можно было бы и поприличнее место найти.
Постель пуста. Я не думаю, что Алиса меня обманула. Скорее, девочка умна и заслышав шум спряталась. Куда прячутся дети? Посветил телефоном под кровать – пусто. Обернулся, за стеной шкаф. Больше некуда.
Эта – точно заорет, с неудовольствием подумал я. С ребёнком договориться куда сложнее, чем со шлюхой. Не напугать бы её вконец… Дверь в шкаф открыл, отодвинул в сторону пожраное молью пальто. В темноте блеснули глаза. Я приготовился реагировать на детский испуг, возможно придётся ей рот закрывать… Но такого я не ожидал.
– Ты пришел! – обрадовалась она. А потом обняла мои ноги где-то в районе колен. Я растерялся, не зная, как реагировать, а девочка подняла голову и поинтересовалась – А почему дверь не сломал?
– Так громко же, – растерянно ответил я. – А там охранники на улице.
Девочка кивнула, принимая ответ и потянула наверх руки, требуя поднять. Тогда узнавание кольнуло, но голова занята была. Ребёнка подхватил – лёгкая. Спустились на первый этаж, на кухне свет горит, жёлтый квадрат падает в коридор, прямо на труп охранника.
– Не смотри, – сказал я девочке и она послушно уткнулась лицом в моё плечо.
Маленькая, тихая, только сердце бьётся так часто, что кажется вот-вот вырвется из её маленького тельца. Вошёл в гостиную, встал у окна, за шторами. Жду.
– Не бойся ничего, – сказал девочке, а потом подумал и посоветовал – то есть можешь бояться, если страшно, главное делай это тихо.
Она снова кивнула. Теперь я уже не лез через подвал – окно открою, потом прикрою за собой. Мимо, за окном прошли, бряцая оружием, ещё два балбеса. Время пришло. Перепрыгнул через подоконник прямо с девочкой на руках. Метнулся через двор и замер за кустами вишни – идут. Сбились со своего графика, чтоб их. Сгорбился, пытаясь стать меньше и неприметнее, даже девочка сжалась.
– Эта хуйня закончится, как хозяин отловит свою чокнутую, – авторитетно сказал один другому.
Девочка вздрогнула, я неловко погладил её по спине – не знаю, как детей успокаивать. А времени все меньше, с трудом дождался, пока за угол завернут. Посадил девочку на забор – кажется крошечную фигурку за версту видно. Потом подтянулся на руках, перебросил свое тело на другую сторону.
– Прыгай, – шёпотом скомандовал я и подставил руки.
Девочка прыгнула сразу же и не раздумывая. Наверное, я никогда так быстро не бегал. Потому что за свою жизнь не страшно, а тут Зайкина мелочь в руках. Несколько кило весу, а ответственности – тонна. Добежал до машины, передал девочку Максу, и только сейчас понял – руки трясутся. Курить, нахер, прямо сейчас.
– Босс, ты чокнутый, – с удовольствием присвистнул Макс.
А я курю. Сигарету отбросил и за руль, скорее отсюда, пока папаша не вернулся. Дёрнули окольными путями, по проселочным дорогам, не дай бог попасться навстречу. На телефоне пропущенных от Ильи нет – это хорошо.
Кресла детского у меня отродясь не водилось, поэтому девочка кажется такой мелкой и потерянной на огромном сиденьи. Уткнулась взглядом в коленки и затихла.
– Домой привезу, – сказал я, – к себе. Там мамка твоя.
– Правда?
Я кивнул, а девочка снова замолчала, словно растратила весь запас слов на сегодня. Уже в лифте я посмотрел на неё внимательно. В волосах засохший лист застрял – это мы в вишне прятались. Одна прядка срезана, это заметно, и у меня кулаки сжимаются. А ещё, потому что у платья в горошек порван подол. Коленки в белых колготках серые от грязи. Не могло так от нашего побега, я всю дорогу её на руках держал. За ребёнком никто не смотрел.
– Ты храбрая, – высказал очевидное я, вспомнив, что детей надо хвалить.
А она взгляд вдруг вскинула, и на меня словно ушат ледяной воды опрокинули – узнал. Та самая девочка, что считала машины за моим центром. А по фоткам и не поняла, дети они и в Африке дети… Я покачал головой, удивляясь вывертам судьбы.
– Ты тоже, – ответила девочка. – Чемпион.
А потом взяла меня за руку. Точнее – за палец. Макс хмыкнул и отвёл смешливый взгляд, я ему свободной рукой погрозил кулаком. Так, чтобы девочка не видела.
И слова катаю на языке. Что скажу Зай? Наверное – и говорить ничего не нужно. Вот она, мелкая мелочь, нагляднее некуда, сопит сосредоточенно, мой палец сжимает. Волнуется, наверное.
– Сейчас твоей маме устроим сюрприз, – улыбнулся я и дверь отпер.
И увидел длинные ноги Ильи поперёк коридора.
Глава 19. Зай
Самые глупые поступки в своей жизни я совершала от отчаянья. Когда кажется, что есть только один выход, самый неподходящий, и я выбираю его.
Жалеть об этом буду после. Обо всем, что наделала, а пока важно только одно – Ясмин.
От дома Руслана я бежала, боялась, что он меня обнаружит раньше времени. Браслет сжимал руку, напоминая, что я все ещё несвободна, и кожа под ним нестерпимо зудела. Только снимать я его не смела.
Когда отошла на безопасное расстояние, достала телефон, набрала номер знакомый. Ещё подумала – а если он не ответит? Если телефон окажется недоступен, что мне тогда делать? Динара не может найти Руслан, я-то куда рванула?
От мыслей сводило пальцы, я телефон так крепко сжала, почти в ухо впечатала. Гудок, второй, пятый.
– Алле.
Такой знакомый голос, чуть растягивающий последнюю букву в слове.
– Это я.
Динар засмеялся. Жутко так, кровь в жилах стыла от его смеха.
– Погуляла? Пора домой, к папочке.
– Что с Ясмин? – я глаза закрыла, кулаки сжимаю, царапая внутреннюю сторону ладони ногтями. – Я хочу ее услышать.
– Ах, вот чего тебе хочется, – протянул он насмешливо, – захотелось сразу после того, как волосы ее увидела?
– Ты мерзавец, – прошептала, а сама думала, как ненавижу его. Ненавижу так сильно, как никого и никогда.
– У тебя есть полчаса, чтобы добраться до улицы Мира. Если приведешь с собой своего пса, Ясмин больше не увидишь.
И сбросил звонок. Я заметалась: куда идти? На улице стемнело уже, я от дома Руслана так далеко убежала, что и не знаю, где теперь нахожусь. В кармане мятые сотки, на такси хватить должно.
Я к дороге побежала, благо рядом оказался оживленный проспект. Таксист кофе пил из пластикового стаканчика рядом со своим автомобилем, я к нему:
– Мне на Мира надо, срочно!
– Там перекрыто, сегодня праздник же, – попивая, не торопясь ответил мужчина. Грузный, усатый, волосы седые – а мне так хочется пнуть его, чтобы он зашевелился быстрее, а не прихлебывал мерзотную бурду с химическим кофейным запахом.
– Вези! – рявкнула я и деньги ему все всучила, до последнего рубля. – У меня там дочка!
– Ладно, не ори. До Ленина довезу, оттуда пешком добежишь.
И мы поехали, наконец. Я цеплялась за ремень безопасности, траурной лентой перечеркивающий мою грудь, и мне виделся в этом дурной знак. Но главное, я увижу свою дочь. И больше никогда, никуда не сбегу, лишь бы с ней все в порядке было.
– Все, дальше пешком только, – сказал таксист, притормаживая, – по переходу пробежишься, а оттуда налево и две улицы вниз.
Я его не дослушала, выскочила на улицу, дверь автомобильной хлопнула. Везде люди, много людей. Вечер теплый, и кажется весь город выбрался сюда, на центральные улицы. Как я здесь Динара найду?
Я бежала, проталкивалась сквозь толпу. Вслед мне раздавались крики, кто-то ругался. Плечо болело – то, которым я людей расталкивала, напрочь забыв о манерах.
На улице Мира, местном Арбате, и вовсе было не продохнуть, музыка играет, фонтаны с подсветкой включились.
Я иду вперёд, вглядываясь в лица, и боюсь, что мы разминемся. Сжимала мобильный крепко в кармане кофты, лишь бы не потерялся, вдруг он позвонит, а я не услышу?
– Привееееет, – раздалось прямо над ухом, а потом стало темно. Я заорала, задергалась от неожиданности, попыталась в сторону отскочить. – Сделаем фото с Марти?
Мужчина, в костюме ростовой куклы, дурацкой зебры из мультика "Мадагаскар", возвышался надо мной. В открытой пасти виднеется человеческое лицо, глаза блестят, голос из-за маски глухой.
– Что вы творите? Отпустите!
– Одно фото на память!
Я руку свою выдернула из перчатки зебры, саму трясет, ещё б немного и разрыдалась. Посмотрела в телефон, а там – имя Руслана, входящий вызов.
– Прости, пожалуйста, – попросила его вслух, погладила пальцем экран и звонок сбросила. Нужно найти Динара, уже полчаса прошло со звонка. Я прижалась к стене, подальше от потока людей, зажала пальцем ухо: над головой музыка орет, даже мыслей своих не слышно. И снова гудки, но на этот раз он не ответил. Отошла, отряхнулась, куда дальше идти? Снова расталкивая плечами незнакомцев?
Рядом играли на гитаре рок, звук, усиленный колонками, разлетался вокруг. Я протиснулись дальше, на миг заметив уличного певца. Черная футболка, руки в кожаных браслетах сжимают микрофон, и поет он с закрытыми глазами то, что у меня самой давно в голове играет.
– Выхода нет, скоро рассвет, – затянул парень, а я тыльной стороны ладонью со щеки смахнула слезы. Кто-то в очередной раз толкнул меня в спину, упёрся. А потом произнес тихо в ухо:
– А теперь идёшь вперёд и улыбаешься. И только попробуй дернуться, я тебя сразу подстрелю.
Я и почувствовала, как в поясницу мне упёрся пистолет.
Так и шли. Стемнело уже, вокруг иллюминация. Дети с шариками навстречу идут, слышится смех, пахнет кальяном и вкусной едой, а у меня в глазах расползаются цветные огни пятнами – от слез моих. Но я улыбаюсь, так что сводит скулы, и заглянувшие мне в лицо, наверное, шарахнулись бы в сторону.
Но никому нет до нас дела.
Пистолет больно давил в районе почек, Динар шел почти вплотную ко мне, шаг в шаг. Среди прохожих попадались патрульные, и когда они попадали в поле зрения моего мужа, то он плотнее сжимал мою руку, словно предупреждая. Если его загребут с оружием, папа все равно отмажет, как отмазывал десятки раз прежде, даже когда дело касалось убитых людей на остановке в день нашей свадьбы.
И даже тогда ему не хватило человечности изобразить хоть каплю сострадания, в очередной раз показав свое истинное лицо. Но было поздно, на пальце уже как влитое сидело обручальное кольцо, а рядом с моим именем значилась новая фамилия.
И сейчас, спустя годы я все ещё знала, что дура. Отчаянная идиотка, заварившая такую кашу. Знала, что виновата и напрасно оправилась в логово к пауку, только какое все это имеет значение, если что-то может случиться с моей дочкой?
Ноги переставляла и молилась Всевышнему, чтобы Динар ничего не сделал с моей Ясмин.
– Здесь направо, – снова ткнул пистолетом, я послушно повернула. На парковке машины, неприметные, Динар нажал на брелок, фарами мигнул корейский джип. – Садись, доставай телефон.
Я послушно села на переднее пассажирское, протянула мужу мобильник. Он не глядя бросил его под колеса, потом и свой собственный. Обошел машину спереди и сел за руль.
– Пристегнись. Ты сдохнешь только тогда, когда я тебе это разрешу.
Прикусила щеку с внутренней стороны, уговаривая себя, что все это ради дочки. Мы поехали, пластик мобильников затрещал под колесами, и это выглядело так буднично: радио играет, муж, жена, только пистолет, лежавший на коленях Динара дулом в мою сторону, нарушал картину.
Вот бы схватить его и пристрелить… Только не решусь я, важней всего то, что с моей дочкой. Я не могла это объяснить, просто сердце болело, стоило представить, что с ней может что-то произойти. Эти мысли отключали все прочие, все инстинкты самосохранения, вообще все, кроме материнского.
Динар молчал, только музыку врубил громче, ехал на пределе скоростей: я всегда боялась его тяги к быстрой езде, особенно после той ужасной аварии. Первый год казалось, сейчас снова повторится, вылетят подушки, сработает пиропатрон и весь салон заволочет дымом и гарью.
На мгновение мелькнуло – как Руслан там? Разозлится, наверное, когда узнает и будет прав. От этого больно стало, почти физически.
Динар привез меня в посёлок коттеджный, попроще нашего. Заборы не такие большие, да и дома поменьше на пару этажей. Остановились возле кованых дверей, со стороны гаража ворота распахнулись внутрь, пропуская нас. Дом из белого кирпича, почти неприметный, двор теряется в темноте.
Я из машины вышла и остановилась, обернулась к нему:
– Ясмин тут?
– Я не помню, чтобы разрешал тебе говорить, – нахмурился, рукой с пистолетом махнул, – шагай давай.
– Я не пойду, – упрямо заявила и в глаза ему посмотрела, впервые за долгое время, наверное вот так: прямо, открыто.
А он глаза отвёл и рявкнул:
– У тебя что, дочь запасная есть? Вперёд!
Я пошла за ним, по сторонам не смотря. У Динара зазвонил телефон, второй видимо, я на звук обернулась, в надежде услышать голос дочери. Он меня в комнату толкнул, дверь закрыл за спиной, а потом только ответил. Я ухом прижалась к дверному полотну, пытаясь разобрать, о чем Динар будет говорить, но не смогла.
– Я сказал не звонить! – рявкнул он и от его голоса, казалось, завибрировало дерево, к которому я прижималась. – Что?
В этом коротком слове столько удивления. Я замерла, а потом отшатнулась, упав – Динар со злости кулаком прямо в дверь трахнул, да так, что по её полотну пробежала трещина. Раздались шаги, он уходил, и орал что-то в трубку, чем дальше, тем хуже слышно, непонятно ничего, ясно только одно – в бешенстве.
Я встала и отряхнула колени от пыли. Огляделась в комнате – минимализм на грани нищеты. Динар в ярости, и да, наверное подушкой для битья – в фигуральном смысле, по настоящему он меня никогда не бил, стану я. Вы сочтёте меня сумасшедшей, но в данный момент я этому рада. Потому что пусть лучше на мне злость вымещает, чем на моей дочери. Моей, только моей. Сейчас я рада тому, что Ясмин не его ребёнок. И одновременно этого боюсь. Потому что понимаю – ещё не знает. И остаётся только молиться о том, чтобы не узнал, как можно дольше.
– Брату позвонишь, – сказал Динар возвращаясь. – Слишком много возни было, привлекли внимание. И скажешь блять, все строго по тексту.
Я голову вздернула. Смотрю на Динара снизу вверх. Под глазами тёмные тени, веки набрякли, то ли не спал давно, то ли слишком увлекался алкоголем в последние дни. Щеки заросли щетиной, но она не такая, как у Руслана – того колкого ёжика хотелось касаться. У Динара щетина грязно-серого цвета, и словно клочками растёт. На рубашке пятно…
Он так жалок в данный момент. Пытаюсь разглядеть в нем мальчишку, которого любила когда-то – не могу. Словно умер, а на смену ему пришёл совершенно чужой, незнакомый мне человек. Но главное – не это. Я по прежнему опасаюсь Динара, у него в руках моя дочь, моя жизнь. Но во мне больше нет слепого страха. Я словно изменилась за короткие часы своей свободы.
– Нет, – говорю я по возможности твёрдо. – Я не буду ему звонить. Я ничего делать не буду до тех пор, пока не увижу свою дочь.
Я сижу на полу, поджав колени, Динар шагает ближе, наклоняется, заглядывая в мои глаза. Улыбается нехорошо.
– Смелая стала? – спросил он. – Была унылым дерьмом все эти годы, теперь волшебного хрена отведала и с колен встать решила? Сделаешь все, что скажу.
И с размаху меня ударил. Не кулаком – оплеуха. Первый раз ударил. Удар был несильным, но голова моя мотнулась, а во рту появился солоноватый привкус крови. И я…я улыбнулась, показав розовые от крови зубы.
– Да, – даже спорить не стала. – Отведала. И правда, волшебно.
Он замахнулся, но ударить второй раз не решился. Вышел, когда возвращался, я шаги его слышала, и не только их – до боли знакомый весёлый перезвон таблеток в баночке.
– Будем из тебя послушную зайку делать, – хмыкнул Динар, опускаясь передо мной на корточки.
И кинул мне банку с таблетками. Я знала, выхода нет. Пить заставит. Подобрала банку, откупорила, заглянула туда, в оранжевое стеклянное нутро – таблеток порядком. А потом просто опрокинула в рот всю банку. Проглотить сразу не смогла, во рту пересохло. Да и не собиралась. Я хотела посмотреть, как он отреагирует.
Он испугался. Я видела этот страх, что заволок его глаза молочной плёнкой. Бросился ко мне, рот руками раскрыл, таблетки выковыривает, у самого пальцы трясутся.
Тогда я поняла – что бы не происходило, Динар слаб. Сейчас я нужна ему как никогда. Главное – суметь этим воспользоваться. Динар матерился, а я мягко уплывала на волнах – пару таблеток я все же проглотила, засыпала и улыбалась.
