Текст книги "Неподчинение (СИ)"
Автор книги: Гузель Магдеева
Соавторы: Ирина Шайлина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 19 страниц)
Глава 9. Зай
Присутствие в моей жизни Руслана стало спасательным кругом.
Я чувствовала его незримо даже когда оставалась наедине с Динаром. И муж – он видел перемены во мне, я понимала это по его злым взглядам, по усилению контроля за мной и Ясмин.
Последнее далось тяжелее всего: теперь я почти не виделась с дочкой. Дом, такой огромный и чужой, поделился на две половины, в одну из которых ходу мне не было. Там и проводила все свое время моя маленькая девочка, моя Ясмин. Я скучала по нашим совместным завтракам, по гладкости ее волос под ладонью и такому редкому смеху. И только слова Руслана о том, что все будет хорошо, придавали уверенности и сил.
Динар в последнее время часто бывал дома, лично контролируя меня. Та футболка… кажется, он испугался. Испугался того, что я смогу дать ему отпор, что у меня найдется защитник. И мое молчание в ответ на вопросы мужа, несомненно, бесили его ещё сильнее.
Таблетки я пила под его присмотром, чтобы не пропустить ни одной, но спасибо Руслану – его подмена давала мне возможность оставаться в сознании. Я притворялась, Динар сомневался, но верил – куда ему деваться?
В один из дней он разрешил мне ответить на звонок по Скайпу. Со своими близкими чаще всего я общалась так, ещё со времён переезда заграницу. Мы встречались, но это было редко и не так долго, как мне бы того хотелось. Моя эби, всегда называвшая ноутбук шайтан-машиной, сейчас щурилась, вглядываясь в мое изображение на экране.
– Сэлэм, эби (привет, бабушка), – поприветствовала я ее, – ничек хэллэр? (Как дела?)
Татарский язык звучал странно и непривычно, я давно отвыкла от родной речи, практиковалась только во время редких звонков эби.
За последние годы она намного сдала: все ещё ощущался внутренний стержень, но я видела, что морщины стали резче и глубже. Сейчас, когда она отвечала мне, на душе было тепло и уютно.
Эби аккуратно обходила тему моего самочувствия: подобные вопросы уже несколько были табу в нашей семье. Все Динар, настолько позаботившийся обо мне, что даже мама боялась звонить лишний раз и все наши разговоры с семьёй происходили редко и по специальной договоренности.
Таир почти не находил свободного времени, Тимур тоже всегда была занят – то бабы, то работа. А потом привыкли как-то, звонки все чаще стали сходить на нет, только эби да и мама держались ещё. Всем остальным за меня отвечал муж, отправлял снятые няней видео с Ясмин.
Мой диагноз… мне кажется, он тоже немного подкосил моих родных. Наше прощание после свадьбы, такое скомканное, срочный перелет в другую страну, в дом отца Динара. Там не радовали ни солнце, ни пляж, сильный токсикоз и жара делали свое дело. Все чаще я могла только лежать, ощущая, что от малейшего движения тошнота накатывает с новой силой. Динар бесился, – он рассчитывал совсем на другой медовый месяц, а мне вовсе не до секса было.
Я не хотела его совсем, ни его, ни секса с ним. И все эти годы ложась в постель с мужем, я не испытывала ровным счётом ничего, наоборот: настоящее облегчение наступало, когда я понимала, – пронесло, сеанса любви не будет.
– Эйбэт, кызым, Таир балаларны эпкилгэн( хорошо, дочка, Таир детей привез).
Вокруг эби вились двойняшки Таира, Латифа и Мадина, похожие одновременно и на брата, и на его жену.
Заглядывали в камеру, пели песни на заднем фоне, пытаясь привлечь мое внимание, делили розового единорога, – одна за рог, вторая за хвост. Внешне разные, но обе шумные, крикливые, живые. Эби любила их, она всех своих внуков и правнуков любила, но эти первые девочки в роду Шакировых после меня.
А я в глубине души чувствовала к ним ревность. Стеснялась ее, но не могла вытравить, и представляла, что на месте этих шебутных девчушек такой же заливистой птичкой могла ластиться к бабушке моя Ясмин. Разница всего в полгода, они даже ростом почти не отличались.
Только вряд ли моя когда-нибудь будет настолько… нормальной. Такой же, как и ее мать.
– А вы когда приедете, тетя Зая? – поинтересовалась Латифа, но бабушка шикнула на нее, отгоняя от камеры. Ответа от меня и не ждали, – Динар убедил, что я стабильна лишь внутри собственного кокона, без лишних визитов родных и переездов.
Оставшийся разговор с эби продлился недолго – Динар, все это время, наблюдавший за мной поверх крышки ноутбука, попрощался с бабушкой.
– Зайнаб устала, Асия апа, – улыбаясь, произнес мой муж.
Наивная, она смотрела на него с благодарностью и не знала, что в монитор ей улыбается исчадие ада, несносный монстр. И я не могу рассказать всей правды, потому что в его лапах – все свидетельства преступлении Таира. Бабушка не переживет, если что-нибудь с ним случится, она уже старенькая.
Но я надеялась и верила Руслану. Наверное, впервые мне хотелось поделиться с кем-нибудь, принять помощь… и перестать плыть послушной рыбой по течению.
– Нам сегодня на прием. Шмотки новые в пакете, к пяти ты должна быть готова. И не вздумай ничего ляпнуть, – предупредил он холодно, – иначе ты не увидишь свою дочь.
Я молча на него смотрела. Приемы одно время были единственным доступным мне развлечением, если можно так назвать лицемерное общение с малознакомыми людьми. Но все это куда лучше, чем сидеть запертой в четырех стенах.
– Я делаю это для блага Ясмин, – продолжил он, – ты не можешь заботиться о своей дочери самостоятельно. Куда ты выходила той ночью? – муж садится напротив моего кресла, держится руками за подлокотники, но я молчу. Знаю, что Динара бесит неподчинение. – Чья это футболка? – в сто первый раз затягивает он. Лицо злое, белки глаз все так же с полопавшимися капиллярами– как он будет сегодня скрывать свои глаза от прессы?
Мне кажется, Динар хочет меня ударить, но сдерживается. Я наклоняюсь вперёд, а потом внезапно улыбаюсь ему в лицо, широко, почти скалясь, и он отшатывается от меня, – дура! Дочку не увидишь– орет и хлопает дверью.
Но я не боюсь. У нас с Ясмин есть страшный, но добрый серый волк. И он нас спасет.
Вечером нас ждал очередной концертный зал. Не счесть, на скольких разных мероприятиях мы побывали за год, – и везде почти один и тот же сценарий, примелькавшиеся уже лица. Когда-то, в нашем родном городе, мне даже нравилось принимать в этом участие, ощущать какую-то значимость.
Динар давал интервью для местного телеканала: они почти ко всем подходили, мы не стали исключением. Стоим, муж держит меня за поясницу, и так сжимает, что нежная кожа наверняка расцветёт потом следами от его пальцев. Показывает: только попробуй рыпнуться, мало тебе не покажется.
А у меня из-за улыбки этой фальшивой скулы сводит, но я держусь, мне есть ради чего. Внутри играет шальная мысль: ляпнуть прямо в камеру что-нибудь про своего драгоценного супруга, чтобы одним словом ославить его на весь город. Глупости, конечно, и я просто не вслушиваясь в его слова, в уверенную речь. Манеру подать себя от отца перенял, это семейное: Бикбаевы словно родились с правом стоять у власти, и предъявлять права на все, что захотят.
Мы фотографируемся, я голову поднимаю, разглядывая толпу, и вдруг внутри все радостно сжимается.
Руслан.
Стоит в другом конце этого огромного зала, плечи широкие обтянуты черным костюмом, смотрит волком.
Но мне не страшно; мне хорошо. Я улыбаюсь теперь уже по-настоящему.
Он здесь. Он рядом.
С Русланом все совсем не страшно, и пусть он по ту сторону гудящей людской толпы, состоящей сплошь из местных сливок общества, я его вижу.
"Привет, Заяц", – шепчет он одними губами, и я расцветаю.
И снова в его присутствии легче дышится. Фотограф просит взглянуть на камеру, и когда вспышки прекращаются, я уже не вижу Руслана. Головой стараюсь не крутить, чтобы не привлечь лишнего внимания Динара: о, он очень внимательный, когда ему нужно.
Когда пришло время занять места в зале, я отпросилась у мужа в туалет. Динар выслушал с недовольством, но рукой махнул, иди мол.
– Без глупостей, – напомнил и я кивнула. Прошла в коридор, следуя указателям. В помещении никого, я подошла к зеркалу, глянула на отражение. Волосы слегка растрепались, помаду нужно поправить. Открыла сумочку, ища в ней тюбик, услышала, как сзади скрипнула дверь, но головы не подняла.
– Заяц!
Руслан. Развернул меня резко, на себя за руку дёрнул, а вторую в волосы запустил.
– Блядь, он тебя к себе прижимает, а мне башку сносит, – не говорит, рычит, и в губы мои впивается. В первые секунды я растерялась даже, а теперь задыхаюсь, ощущая через ткань его брюк эрекцию. Пальцы сжимают затылок, не больно, но чувствительно. Я испытываю давно забытое желание, я действительно его хочу. Мы целуемся, жёстко, и я впиваюсь пальцами в его сильные мышцы, голова кружится.
– Моя, – как отрезая, говорит Руслан и добавляет подхватывая на руки, – не отдам.
И больше всего мне хочется сейчас – остаться с ним, отдаться ему. Но где-то глубоко внутри, как набатом, бьётся одно слово – Динар.
Пока у него Ясмин – у него в руках вся моя жизнь. Своей маленькой девочкой рисковать я не имею права.
Глава 10. Зай
Буквально оторвалась от него. Дышу тяжело, губы огнём горят, да что там губы – вся горю. И хочется просто взять и отдаться таким волнующим и неведомым ощущениям, но – нельзя. С отказом от лекарств, точнее с их заменой ко мне возвращается рассудительность.
– Динар, – напоминаю я.
Отворачиваюсь, смотрю в зеркало, вижу его хмурое отражение, Руслан сверлит меня глазами. Пытаюсь унять бешеное дыхание – так мой муж точно догадается. Споласкиваю руки, прижимаю холодную ладонь к лицу, не смазать бы тщательный макияж… Обновляю помаду на губах.
– Первый выйду, – бросает Руслан после длительного молчания, – и не бойся, мои парни отвечают за охрану мероприятия.
Я весь вечер думала только о том, что Динар все поймёт. Вот непременно, глянет только на глаза, которые полны шального блеска, на мои припухшие от поцелуев губы, но муж лишь скользит по мне равнодушным взглядом.
Уже поздно ночью, когда мы наконец вернулись, я смыла с себя образ Зайки – светской львицы и забралась под тонкое одеяло, и позволила себе мечтать. На улице тепло, окно моё приоткрыто, я никогда не любила кондиционированный воздух, в саду поёт птичка какая-то, тихонько рычит, терзая игрушку ненастоящая Шанель. Я глаза закрыла и полностью отдалась своим грешным мыслям.
Я замужем уже пять лет. Но так случилось, что я до сих пор ни разу не испытала оргазма. Муж меня не возбуждал, скорее – пугал. В моменты просветлений, которые сейчас становились все реже, он вызывал во мне жалость. Тот, мой самый первый раз с Русланом был чудесным, волшебным просто, но я не получила физической разрядки – пусть и возбудилась неимоверно. Слишком переживала перед свадьбой с Динаром, да и потеря девственности волнительный слишком момент.
А теперь… Теперь я верю в то, что женский оргазм это не досужая выдумка. И что если бы я позволила Руслану идти дальше, то на своей шкуре бы его испытала. Потому что стоит только вспомнить его руки на своей коже и коленки подгибаются, дыхание перехватывает.
Сбрасываю одеяло, задираю наверх свою ночную рубашку, обнажая живот и грудь с торчащими вверх сосками, чуть стискиваю их, причиняя лёгкую боль. Кладу ладонь на плоский живот, представляю, что это рука Руслана. Конечно, моя ладошка такая крошечная по сравнению с его, но воспоминания в памяти ещё свежи, и я не могу сдержать всхлипа, прикусываю губу. Спускаюсь вниз, под резинку трусиков, накрываю ладонью лобок, затем скольжу пальцем между складками. Там мокро, от одной лишь мысли о нем. Я не умею доставлять удовольствие себе, я никогда не мастурбировала, но сейчас касаюсь кончиком пальца самых чувствительных зон и думаю, даже с оттенком злости – так просто ты от меня не уйдёшь, Руслан Сафин. О, я знаю все твои тёмные мысли, но знаете, зайцы бывают весьма настойчивы…
Проснулась я, когда уже солнце встало. Удивительно, но лекарства, призванные меня успокоить, наоборот будили тревожность, теперь, когда их нет, мне гораздо спокойнее. Хотя возможно это потому, что теперь я знаю – Зай больше не одна против всего мира. Теперь со мной большой и страшный серый волк, которым полны и мои мысли, и мои сны.
Собачка заливается лаем и явно нервничает. Она, пусть и чужая, непонятно откуда взявшаяся, с достоинством приняла обязанности сторожа, и охраняет вверенную ей территорию. Я торопливо умылась, оделась и спустилась вниз. В гостиной – ворох обрезков обоев, большие каталоги с образцами краски. А ещё – витающий в воздухе навязчивый запах духов. Алиса, скрипнув зубами поняла я. Прислушалась – голоса доносились откуда-то из сада.
– Чтоб ты в розарий свалилась, – пробормотала я. – Тебе там самое место.
На кухне никого – время завтрака явно позади. Прислуга уже привыкла к тому, что хозяйка плавает бессловесной тенью, почти не ест и внимания на меня особо не обращает, всем плевать ем я или нет. Но я прислушалась к Руслану – для того, чтобы сражаться, мне нужны силы. И я буду есть, пусть даже через нежелание. Насыпала в тарелку хлопьев, залила молоком.
На веранде послышались шаги, дверь открылась и вошёл Динар. За ним – Алиса, верный хвост. Оба смотрят на меня снисходительно, ещё бы, я просто сумасшедшая первая жена. В классическом романе меня бы давно заперли на чердаке, дабы не мешала счастью влюблённых.
– Ты пропустила время приёма лекарств, – прищурился мой муж.
– Спала, – пожала плечами я.
Загремели внутри стеклянной баночки таблетки. Раньше этот звук причинял мне стресс, и сейчас привычно сжалась, поймав довольный взгляд Динара. Жалкой и уничтоженной я ему нравилась больше. Послушно выпила лекарство – я знаю, что там витамины и вернулась к своим хлопьям, пусть пялятся, если им нравится.
– В тебе что-то изменилось, – заметил Динар. Поймал моё лицо за подбородок, вынудил приподнять, разглядывая. – Что с твоими губами?
Я вывернулась, отстранилась от него. Заметил, все же.
– Вчера был сильный ветер, – ответила я. – Ты знаешь, какая у меня нежная кожа. Динар, у меня очень кружится голова, можно, я прилягу?
Он утвердительно кивнул. Обычно, после приёма лекарств так и происходит, я не могу сражаться с их действием и тупой апатией, просто забиваюсь в свою комнату. Но сейчас я полна сил, только мужу об этом лучше не знать, поэтому в свою комнату ухожу не забывая покачиваться и беспомощно хвататься за стены.
– Теперь до вечера овощем будет, – сообщил Динар своей любовнице.
Во мне вспыхнула злость, но я её сдержала – не время. Поднялась к себе, попыталась почитать книгу, но все мысли были о Ясмин, о том, что сейчас делает Руслан – он обещал нас вытащить. Значит, вытащит, я Руслана знаю так долго, что кажется – он в моей жизни был всегда.
Отложила книгу, подошла к окну, скрываясь за лёгкой занавеской – для всех домашних я сейчас "овощ". Охранник, тот, который чужой, полирует машину Динара. Няня возится в цветочной галерее – я знаю, что они с Ясмин будут составлять гербарий. Она, эта женщина, пусть и слушает во всем моего мужа, но специалист хороший, и о малышке заботится хорошо.
Вычисляю – значит дома сейчас Динар со своей зазнобой. Вряд-ли они в детской, дочь не особо интересует моего мужа, а Алиса свое любопытство утолила в прошлый визит. Горничная занята на первом этаже. Кухарка, наверное, обед готовит – у нас много слуг, даже приходящий садовник есть. Значит моя дочка сейчас одна. Бросаю взгляд на часы – наверное у неё тихий час, если няня её оставила. Но соблазн увидеть дочку слишком велик, я так давно её не видела, хоть на спящую полюбуюсь.
Скольжу по коридорам бесшумно. Немного опасаюсь – по пути в половину дочери комната Динара. Дверь в неё прикрыта не плотно, я слышу скрип постели, тяжёлое дыхание мужа, и стоны Алисы. Мне кажется – она переигрывает. И меня даже не коробит то, что он трахает любовницу прямо под крышей нашего дома, наоборот, я счастлива, он занят и, значит, помешать мне не сможет.
Ещё минута и я у детской. Тихо толкаю дверь – не разбудить бы. Но Ясмин не спит. Сидит на своей постели – великолепие персикового, белого и пастельно-розового. Тёмные волосы по плечам распущены. На дочке лёгкая пижамка. В руках – книжка, разумеется, на английском. Внимательные бархатные глаза смотрят на меня в упор, и я вдруг теряюсь, не зная, что сказать.
– Я… – растерянно говорю я, – навестить тебя пришла.
Ясмин серьёзно кивает. Хлопает маленькой ладошкой по постели и я послушно сажусь рядом. Робея глажу её по волосам.
Ясмин никогда не казалась мне неполноценной. Я понимала, что она сильно отличается от других детей, от тех же дочек Таира. Но я любила её всем сердцем, и она казалась мне лучше всех, да, особенная, волшебная, неповторимая, во сто крат лучше меня. Во мне были сотни слов для моей маленькой Ясмин и так мало возможностей их сказать.
Малышка встаёт и приносит мне щётку для волос с трюмо – значит, ей нравится, когда я заплетаю ей косы. Я вижу, как шевелятся её губы, Ясмин считает шаги при ходьбе, но она не произносит ни слова, она вообще крайне редко говорит.
Садится передо мной, маленькая, тоненькая, острые плечики топорщат пижаму. Я провожу щёткой по волосам и сглатываю слезы. А потом пою тихонько, так, чтобы никто чужой не услышал. Ясмин наверняка не понимает слов – эту колыбельную на татарском мне пела эби и мама. Но мне хочется, чтобы она её слышала.
Внезапно Ясмин поворачивается ко мне. Чуть позолоченная загаром кожа, огромные карие глаза, пушистые ресницы. Моё дитя.
– Мама, – говорит она, удивляя уже тем, что обращается ко мне. – А это плохо, что я не люблю папу? Можно мне выбрать другого? Я уже нашла… Он – чемпион. Огромный и добрый.
Глава 11. Руслан
Кулаки в кровь, даже бинты не спасают.
Я сижу на лавке, курю, костяшки стесанные рассматриваю, а руки, блядь, дрожат, даже сигарету не удержать. Наверное, впервые в жизни, не только от усталости, сколько с нервов.
Нет, я знал, что Динар Бикбаев далеко не пример для подражания. После рассказа Зай, понял, что он ещё псих и торчок со стажем. Но последние новости настолько круто поменяли картину действительности, что окажись он сейчас рядом, то башку бы я ему проломил, отнюдь не задумываясь. А пока достается груше и я понимаю, что не всю ещё злость выпустил. Ее во мне предостаточно. А голова нужна ясная.
По докладам Сашки я понял: не стесняясь, Динар таскает любовницу домой. Туда, блядь, где дочка его малолетняя живёт и жена, для которой он опекун. Очень хотелось мне в глаза Таира заглянуть, чтобы спросить, где ты был все эти годы, пока твою сестру сначала выставили дурой, а теперь и вовсе пытаются избавиться?
Зай и вправду лежала в дорогой забугорной больничке, послеродовая депрессия. Проконсультировался – бывает, если вовремя заняться, совсем не страшно. Если не доводить человека дальше.
А он доводил.
И я в принципе понимал уже, что ему нужны деньги Зай. Начала проверять его счета, копал долго, чуял, что всплывет что-то интересное. И всплыло же, мать его. Да такое, что Динар теперь вовсе никогда не отмоется.
Я из зала вышел, глаза потёр. Бутылку с водой осушил за пару глотков – сюда прямо с аэропорта приехал, аж трясло.
Пять лет назад я от Таира ушел.
Это, наверное, самый непростой шаг в моей жизни был. Шакировы для меня практически второй семьей стали: сначала Ильдар, отец Зай, потом ее старший брат.
С характером. С мозгами. Сколько людей его пытались с места сбить, а он держался, цепко держался, и только один-единственный раз оплошал, и я с ним.
Когда в жизни Таира появилась Ася Соловьева. Я по первой прощупал ее, вроде вопросов нет, и не стал копать дальше. Искал того человека, что палки в колеса "ТатОйлу" вставлял, а это было ой как непросто. Бензовозы горят, люди гибнут, на заправка творится черти что, не до заезжей бабы мне было, тем более, бывшей любви Таира.
А она, оказалось, работала на Рогозина – его имя нет-нет мелькало в списке тех, на кого мы думали, совсем бесследно такие дела не делаются. Но, но, но… я рыл не там, а когда стало поздно, мчался со всех ног из Москвы.
Думал, успею, блядь, и Таир не вляпается в дерьмо, это моя работа, а его – деньги делать и не мараться.
Только опоздал. Таир со своим врагом разобрался радикально, а выкрутиться ему помог мэр. Отец Динара, и свадьба лощеного пиздюка и Зай на крови скрепила бизнес ещё и семейными узами.
Мы искали крысу, которая могла бы знать о Таире так много. Перетряхнули, кажется, все ближнее окружение, этот человек не мог быть далеко.
И для того, чтобы не привлекать к себе внимание, Таир дал мне карт-бланш, а перед этим я ушел с должности начальника охраны. Время шло, несколько месяцев тишины, холостой работы. Я начал подозревать, что крысы никакой могло и не быть, а потом, когда перед самой своей свадьбой появилась Зай, понял: не выдержу больше рядом находиться. Психанул. Оставил своих людей, мэр взял на себя обязательства по защите "ТатОйла" – родственники, в конце концов, а я уехал сюда.
И кто бы мог подумать, что имя Рогозина спустя столько лет всплывёт заново. Всплывёт напротив фамилии Бикбаев. Спустя два года после смерти часть его активов перешли в управление Динара.
Я и сам не знал всех этих мутных схем: не дурак, но тот, кто это затеял, обладал недюжим умом. И вот, когда на счету Динара осели несколько ярдов зелени, он с удовольствием просрал их вникуда.
И для того, чтобы выяснить, откуда у него бабки, я летал в Москву: тот человек, который помог мне разобраться, всего год как вернулся на Родину, не боюсь, что его здесь посадят.
Помог… здесь я хмыкнул. Один только Аллах в курсе, какая цена за эти сведения.
Теперь схема вырисовывалась четкая: Динар каким-то боком зацепился за Рогозина, с мэром ли, без, но бизнес Таира они хотели прибрать в свои руки. А когда Рогозин отдал богу душу, если она у него была, Таир уже подставился. И мэр, одной рукой спасая, второй топил Шакирова. Зато пиздюк оказался в масле: часть бизнеса и так досталась ему.
Другой вопрос, что раз вкусивши хорошей жизни, слезть с этой иглы ой как непросто. Папка даёт денег, Таир даёт денег, а сам он как содержанка при двух богатых папиках, вечно должен сдерживать свой лимит. А не станет Зай… не станет Зай, можно и лесом всех послать, как единственному наследнику.
Когда схема в башке сложилась, меня как прибило. Я грушу костяшками колотил, думая только одно: убью суку, убью, падлу!
Ради наркоты довести Зай до того, во что она превратилась: даже семья верит заботливому мужу, а девчонка все так же боится подставить брата.
О, как я бы зол. Вспоминал тонкие кисти рук, лицо прозрачное от того, что не ест, глаза бездонные. Смуглая кожа ее, как я ее в спальне касался, как хотелось мне оттрахать Зайнаб Шакирову, до головокружения просто.
Нужно было в душ. Выкрутил кран, сверху кипяток льется, все в пару, а сам от стояка избавиться не могу. Член сводит до боли, стоит только вспомнить, как она пахнет, губы ее мягкие, податливые. Сколько времени прошло, а то, как я девственности ее лишал, на подкорку записано.
Капаю гель для душа на руку, глаза закрываю и обхватываю член у основания. Представляю перед собой Зай – всю открытую для меня, ноги в стороны разведены, и стон сдержать не могу. Провожу рукой вверх-вниз, сжимая. Каков ее рот на моем члене? Как она будет касаться его головки своим мокрым языком? Дурею только от этой картины.
Ускоряюсь, понимая, что развязка близка. Имя ее тяну пересохшим ртом, со стоном и вслух, если сейчас не кончу, то взорвусь.
Оргазм как вспышка. Сильный, он сносит башню, и кажется, что я ослеп, оглох. Прижимаюсь спиной к кафелю стены и несколько долгих секунд меня ещё колбасит угасающими вспышками.
Становится лучше. Не так, как если бы я трахнул Зай, но гораздо лучше, чем полчаса назад.
Когда в зал приезжают мои бойцы, я уже собран и готов обсуждать с ними дальнейший план.
Сашка говорит, а я хмурюсь.
Динар начал что-то подозревать, охрана возле Ясмин усилилась, да и за Зай глядят куда внимательнее.
– Похоже, шмотки он у нее чужие нашел тогда и завертелось, – говорит Сашка, смотрит на меня многозначительно, а я матерюсь. Ну Заяц, неосторожная принцесса, мать ее, – я всего не знаю, охрана чужая, но слышал часть бесед. Девочку хотят увезти.
Если Динар увезет Ясмин… Снова хочется ударить в стену, слишком долго мы все выясняли. Нужно перехватить девчонку по дороге, забрать Зай.
А потом диктовать условия Динару с позиции силы. Бумаги у меня – их недостаточно для того, чтобы доказать виновность недоноска в суде, но вполне хватит, чтобы Таир узнал правду.
А он и узнает. Мне бы только девчонок забрать, я потом от этой гниды не оставлю пустого места.
Сашка подошёл, встал рядом. Выбил из пачки одну сигарету, вторую мне протянул. Курим, молчим.
– Я завтра заступаю.
– Тянуть не будем, – выдохнул вместе с дымом, – если малую в ближайшие дни вывезут за пределы города, мы его не достанем. Твоя задача Зай подготовить.
– Вот и порешали, – кивнул Санёк. – Спасём твою принцессу, рыцарь на старом коне, не парься.
