Текст книги "Неподчинение (СИ)"
Автор книги: Гузель Магдеева
Соавторы: Ирина Шайлина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 7 (всего у книги 19 страниц)
Глава 15. Зай
Лифт мерно гудел, успев довести до истерики за несколько секунд. Разве может хоть что-то в этом мире быть таким размеренно спокойным, когда моя Ясмин там, с Динаром? В зеркальной кабине было тесно, мне остро хотелось наружу и бежать прочь, куда угодно.
– Останешься тут, – говорил Руслан. – Я поеду искать девочку, к тебе приставлю охрану.
Я кивала, даже не вникая в смысл слов, я была слишком слаба, я была уничтожена. Наконец, лифт остановился и мы вышли. Я только сейчас поняла, куда Руслан меня привёл – к себе. В ту ночь, которая казалось целую вечность назад была, я так же за ним шла. Только была полна сумасшедших надежд.
Звякнули ключи, отперлась дверь. Руслан ввёл меня в квартиру, следом мой очередной сторож. Я напряглась – что-то не так было. И поняла – запахи. Я очень к ним чутка. Я знала, как пахнет жилье Руслана. Лёгким сигаретным дымом, крепким кофе… Сейчас тонко пахло духами. Женскими.
– Юля, – выматерился Руслан. – Блядь.
Меня мало что могло вывести из ступора, но любопытство поневоле проснулось. Руслан хотел оттеснить меня в одну из комнат, но я упрямо шагнула за ним в большую гостиную, что смотрела на город панорамными окнами.
И замерла, разглядывая картину, что предстала моим глазам. Она была красива – женщина Руслана. В отличие от меня донельзя в себе уверена. Сидит в одном белье, очень вызывающем и нисколько не смущается чужих взглядов – я бы уже со стыда сгорела. Её кожа пусть и тронута лёгким летним загаром, по полуобнаженной, не видевшей солнца груди видно – молочно белая. Моя такой никогда не будет, от смуглинки мне не избавиться. Глаза светлые широко распахнуты, улыбаются.
– Я не знала, что ты будешь с гостями, – встала она и накинула на свои плечи рубашку. Его рубашку. – У меня есть шампанское. И клубника.
Я отвела взгляд. Если кто здесь не к месту – так это я. Это меня нужно было выпроводить, а не эту красивую блондинку. Я опустошенно опустилась в кресло, а Руслан, что-то сердито выговаривая, отправлял свою любовницу восвояси. Виски сдавило болью, я закрыла глаза, стараясь отрешиться от чужого разговора.
– Прости, – извинился Руслан. – Это было… несколько неожиданно. У меня есть аспирин, я сейчас.
Таблетка шипела и плевалась пузырьками, растворяясь в стакане с водой. Она бы не помогла. Вот те таблетки, крупные, что так зловеще гремели в баночке, да. А аспирин…мертвому припарка.
А лучше всего – просто отдайте мне мою Ясмин. Больше ничего не нужно.
Я и не заметила, как квартира погрузилась в тишину – Руслан ушёл. Он торопился спасти мою Ясмин. Но я-то знала, это бесполезно. Мой муж был очень хитер. И он спрятал малышку очень хорошо. И не отдаст её так просто. Ему нужна я. Беспомощная, сломленная, покорная. Такая, как ему удобно. Как ему нравится.
Я подошла к окнам. Уже вечереет. Динар давно отстранил меня от Ясмин, но я всегда была рядом с ней и за одно это готова была что угодно терпеть. А где она теперь?
Руслан посоветовал уснуть. Разве уснёшь тут? Я посмотрела на город, гадая, какое из далёких светящихся окон прятало от меня Ясмин – я была уверена, что она где-то близко, сам вечерний воздух мне это нашептывал. А затем полезла в добытую Сашей сумку.
В ней – браслет. Тот самый, тяжёлый, золотой. Динар бросил его в машине, словно напоминая, что свои кандалы мне не сбросить. Я погладила золото, оно уже нагрелось теплом от моей ладони. Надеть, защелкнуть застежку, вернуться смиренно в прошлую жизнь? Или позволить Руслану сделать то, о чем умоляла его? Спасти нас…
Выбор был невероятно сложным. Всё моё существо противилось возвращению, но там Ясмин. Нужно ждать. Хоть немного запастись терпением.
Я шагнула к книжному шкафу, в тщетной надежде хоть как-то себя занять. Потянула сверху толстый томик в серой обложке и выронила легкую коробку. В ней – ворох фотографий, преимущественно старых. Присела на корточки, нужно собрать… и замерла.
С фотографии на меня смотрел маленький мальчик. Хорошенький, чуть смугленький, волосы волнистые. Такого так и тянет потискать. Малыш полон серьёзности – кажется даже, что обиделся, и фотографироваться вовсе не хочет. Но это не самое главное. Не самое страшное.
Мальчик смотрит на меня глазами Ясмин. Поднимаю фотографию, легко касаюсь её пальцами. Разве может такое быть? Вглядываюсь до рези в глазах, словно мальчик может рассказать мне правду. Сказать, как так случилось.
Само по себе открытие могло бы подарить радость. Что может быть лучше, чем родить дитя от Руслана? Знать, что в нем нет жестокости моего мужа. Но мне – страшно. Я не знаю, прочёл ли Динар то письмо. Не знаю, как быть дальше.
А ещё – как воспримет эту информацию Руслан. Рассказать ли ему, что он – уже пять лет отец, что у него есть дочка? Маленькая, замечательная дочка, которую я родила в первые дни лета, когда цвел жасмин. Как воспримет ее Руслан – с любовью считать шаги, ступеньки, пуговицы в игрушке, с аутизмом, который ставят врачи. Станет ли она ему такой же особенной – как для меня? В хорошем смысле слова…
Мне страшно.
Я иду проверенным путем. Бросаюсь через коридор к ванной. На стуле у дверей сидит мужчина – мой сторож. На мгновение мне кажется, что я просто сменила одну клетку на другую, но не могу сосредоточиться на этой мысли. Паника накатывает волнами, тело сотрясают спазмы. Успеваю склониться над унитазом и меня рвёт горечью недавно выпитого аспирина.
Вытягиваюсь на полу. Плитка приятно прохладная. Можно притвориться, что я дома. В детской, большой и светлой, Ясмин слушает английские сказки. Раиль сердито покрикивает в саду на Шанель. На первую Шанель, живую.
В себя меня приводят вопли кота. Вспоминаю – рыжий. Я не могу страдать в полной мере, когда-то кто-то рядом, судя по ору страдает ещё сильнее меня. Поднялась, заставила себя умыться. На полке – расческа со светлыми волосами, видимо, той самой Юли. Я снова думаю – у Руслана же своя жизнь есть, о которой я никогда не задумывалась. Он спасает меня, спасает мою – нашу! – дочку, но почему? И что будет потом? Заглядывать так далеко больно. Я чищу зубы запасной щёткой, запаянной в упаковку. Долго, тщательно, словно это самое важное занятие в моей жизни.
– Кот? – спросила у охранника.
– Кот, – согласно кивнул он. – С блядок…простите, с прогулки вернулся и требует, чтобы впустили.
– Так впустите, – распорядилась я.
Кот настороженно смотрел на меня круглыми жёлтыми глазами. Глаза жёлтые, сам рыжий – просто замечательно солнечный кот. В деревне у эби всегда жили кошки, именно кошки, не коты. Котов она недолюбливала, считая тунеядцами. Однако её кошки котов находили, таскали котят, эби их пристраивала, ворча, что стерелизация – это против природы и вообще Аллаха. Старую бабушку было не переубедить и сдалась она только тогда, когда у неё окотилось три кошки разом.
– Кушать хочешь?
Кот распушил хвост – мне он явно не доверял. Но на кухню таки прошёл, уселся у своих мисок, и даже соизволил поесть, корм я нашла рядом в шкафу.
Внезапно рыжий приподнял голову, словно прислушиваясь, нервно задергал кончиком хвоста. И я насторожилась. Загремел ключ, я рванула вперёд, ведомая дикой надеждой.
Руслан был один. Кивнул охраннику, отпуская. А я о стенку оперлась – не сползти бы на пол, хотя какая разница? Руслан молча меня на руки подхватил и в комнату понёс.
Я глубоко, полной грудью вдохнула его запах. От него кружится голова. И кажется вдруг, что есть один способ встряхнуть себя, вдохнуть в себя жизнь – сейчас она мне не помешает. Иначе я точно сойду с ума – окончательно и бесповоротно. И пусть сейчас совсем неподходящее время, я не могла, не знала, как иначе.
– Я нашёл зацепку, – сказал Руслан. – Парни работают. Все будет хорошо…
– Т-с-с-с, – попросила я.
Когда он последний раз спал? Под глазами тёмные тени. Щеки колючие, глажу их ладонями. Руслан уже опустил меня на постель, но я отпускать его не желаю.
– Я не сплю с чужими жёнами, – говорит он, хотя все его естество кричит о том, как хочет меня.
Я не улыбаюсь, тяну его к себе ещё ближе, запускаю руки под футболку, чувствуя ладонями выпуклости мышц и небольшие бороздки шрамов. И шепчу ему в самое ухо.
– Так сделай меня вдовой…
И он сдается.
Глава 16. Руслан
Зайнаб кажется бесконечно хрупкой в моих больших ладонях, а я хочу ее так сильно, что боюсь сжать и сломать. Нам о многом нужно поговорить, но не сейчас.
Она проводит рукой по моему лицу, пальцы тонкие, а меня то в жар, то в холод бросает. Стояк вот-вот ширинку вырвет к хренам, но я вроде как всё ещё держусь.
Я же, блядь, принципиальный, не сплю с чужими женами. Только к чертям все эти правила, когда Зайка шепчет мне на ухо:
– Так сделай меня вдовой.
И от шепота ее плотину сносит, я Зай подхватываю под ягодицы, приподнимаю и в комнату несу.
Она лёгкая, не весит почти ничего, только обвивается вокруг меня, как мартышка. Я чувствую лёгкое дыхание в шею, и даже его достаточно, чтобы мне было тяжело сосредоточиться на своем.
Мы опускаемся на кровать, я нависаю над Зайнаб, перенося свой вес на руки, чтобы не раздавить ее.
Зай такая доверчиво-нежная, открытая передо мной, я вижу, как в полумраке сверкают ее глаза. Стаскиваю с нее одежду, оставляя в одном белье – и золотых украшениях. Несмотря на то, что пах ноет от желания трахаться, сегодня я не буду торопиться. Мне хочется сделать это нежно, не так, как в наш первый раз.
Я хочу познакомиться с Зай заново.
Касаюсь ее губ в жадном поцелуе, дыханье свежее, со вкусом мятной зубной пасты. Хочется прикусить, но вместо этого я засовываю язык глубже, скольжу руками по ее податливому телу. Кожа гладкая, в мурашках от возбуждения – накрываю ладонью горошины затвердевших сосков.
Мне хочется дальше и ниже, попробовать Зай всю, полностью.
Опускаюсь, прихватываю губами по очереди соски – у Зай красивая грудь, небольшая, но мне такая и нравится. Она выгибается мне навстречу, тонкие пальцы зарываются в мои волосы, сжимая. Я себя каждый раз торможу, чтобы быть осторожным. Она же и вправду, блядь, для меня – принцесса.
– Руслаан, – протягивает, как тогда, в первый раз. Голос хрипит.
Стягиваю с нее трусики, Зай на мгновение зажимается, не даётся, но я осторожно развожу колени в сторону.
– Ты…
Она приподнимается, когда понимает, что я сейчас буду делать, и мне приходится в очередной раз ловить ее ладони, не давая закрыться.
Языком касаюсь ее промежности, и шумно выдыхаю, когда понимаю, насколько она мокрая. Для меня – мокрая. Провожу вниз, обводя кончиком языка набухший бугорок клитора. Зай вскрикивает, но теперь не отстраняется. Находит на ощупь мои плечи, вонзаясь ногтями.
Я знаю, как доставить женщине наслаждение, и я хочу, чтобы Зай кончала, срывая голос, чтобы несколько оргазмов за раз.
Она горячая, вкусная, от ее собственного запаха с ума сойти хочется.
Надавливаю языком на чувствительную точку и осторожно ввожу пальцы – блядство, она такая узкая! Да ещё и сжимается, и кажется, я как подросток, спущу сейчас в штаны, прежде чем из трусов выберусь.
Глажу ее пальцами изнутри, чуть растягивая, чтобы больно не было, надавливаю, а ее трясет всю, да так сильно, что на мгновение отрываюсь – точно ли все в порядке? Но Зай молит, – дальше! – и я снова начинаю ласкать ее пальцами и языком одновременно.
Когда она обхватывает тугими мышцами мои пальцы, не сдвинуть никуда, понимаю, что оргазм уже близко. На клитор сильнее нажимаю, и Зай бедра поднимает мне навстречу, а потом кричит – протяжно, сладко, бесстыдно. Как я и хотел того.
Я нарочно движения чуть замедляю, но не останавливаюсь еще, и она судорожно хватает меня за волосы, вдавливает голову себе в промежность.
Ещё пару движений – и она снова кончает.
Вижу, что оргазм сильный: Зайца трясет не по-детски, и мне дико хочется видеть в этом момент ее лицо. А она от меня тыльной стороной ладони прикрывается, словно стесняюсь.
– Посмотри на меня, – зову, и тогда Зайнаб убирает руку. Глаза блестят, неужто слезы? – Ты чего?
– Мне… хорошо так, – слова подбирает с трудом, а я от ее признания сожрать ее целиком хочу, так меня кроет не по-детски.
Я ее целую – так, чтобы она ощутила свой вкус на губах, и Зай отвечает со всей страстью.
Все, не могу больше держаться, от нетерпения потряхивает даже. Нашариваю презерватив, небольшая заминка, пока я раскатываю его по своему стволу – и упираюсь головкой ей между ног. Двигаюсь вверх-вниз, а потом вхожу. До упора, по самые яйца, которые ещё чуть-чуть и взорвутся от напряжения.
Она такая узкая, что я сквозь зубы прошу не шевелиться. Я хочу растянуть секс с ней, но Зай ёрзает подо мной будто нарочно. Ноги ее себе на плечи закидываю, вперёд наклоняюсь, а она охает:
– Глубоко!
Ягодицы ее сжимаю и двигаюсь медленно, а потом, плюнув на выдержку, начинаю ее таранить. У нее браслет на руке дурацкий звякает, царапая меня, но я даже боли не чувствую, все внутри огнем горит.
В ней находиться так пьяняще хорошо. Она глаза закрыла, и старается под мой ритм попасть, и кажется такой неопытной – как пять лет назад.
Неопытной и жутко горячей.
Зай руками за простынь хватается, сжимает в кулаках, а мне хочется ее всю ощутить. Останавливаюсь на мгновение, а потом переворачиваю ее, ставлю на колени.
Девушка прогибается, от вида ее округлых ягодиц башку буквально сносит.
Она из-за плеча на меня обернулась, словно приглашая. Я ее волосы на кулак намотал, чуть на себя дёрнул, Зай застонала.
– Пожалуйста, Руслан…
Меня от ощущений остроты происходящего накрыло, я темп наращиваю, глаза закрываю. Под шершавыми подушками пальцев гладкость кожи ее, так сжимаю, что наверняка будут синяки, но все, сдерживаться уже невозможно.
Предвкушение скорой разрядки отдается ознобом, и кончаю я неожиданно громко, рычу почти.
Меня переламывает, я падаю рядом с Зай, притягивая ее к себе. Дышу тяжело, на лбу испарина.
Заяц лицом ко мне поворачивается, а потом – садится сверху. Тянет спросить – все в порядке? Но я ж не в дебильном американском боевике. Мне б поспать немного, которые сутки без сна, но не рядом с ней, как пенсионеру. Оглаживаю ее по груди, соски топорщатся, а она внезапно наклоняется и пальчиками по члену проводит. Я тут же в боевую готовность прихожу, – как тут устоять? А Зайка ладошку облизывает, смазывая пальцы, туже за основание ствола берет и накрывает мой член ртом.
Он такой горячий, язык влажный туда-сюда по нему скользит, и каждое движение как электрический разряд. На мгновение отрываясь, Зайка говорит:
– Я… я в первый раз.
И как я только после этих слов не кончил ещё? Глаза закрываю, отдаваясь ощущениям. Ее неопытность чувствуется, но она старается, правда старается доставить мне удовольствие.
Голова ее двигается, руки порхают вдоль ствола, и мне так охуенно, как ни с кем, наверное, не было.
Когда оргазм становится ближе, я кладу руку на ее затылок, и помогаю выдержать ритм. Сильно не давлю, чтобы не подавилась, но когда струя выстреливает прямо ей в рот, она дёргается, а потом проглатывает все. До самой последней капли, черт возьми.
Я за руку ее к себе тяну – Зай настолько меньше меня, что легко умещается у меня под мышкой. Закидывает ногу мне на бедро, и я думаю с ленцой, может, ещё разок? Но последние дни выпотрошили настолько, что рубит жёстко. А мне нельзя, ещё столько нужно сделать, чтоб Ясмин отыскать.
– Мне было хорошо, – сообщает, и я отвечаю:
– Мне тоже, Заяц.
Лежим, курить хочется. Ее дыхание выравнивается, и я понимаю, что Зай почти заснула. Видимо, сказывается стресс от последних событий, а может, и я ее измотал. Поднимаюсь осторожно, все же не могу без сигареты, а она зовёт вдруг:
– Руслан?
– Чего тебе? Спи.
– А ты… ты детей хотел когда-нибудь?
Хмыкаю, ну и вопросы на ночь глядя.
– Не бойся, Заяц, орально не залетают. Да и какой из меня папаша, скажи на милость?
Она замолчала, дальше тему развивать не стала. Я свои джинсы нашарил, вытащил мятую пачку, зажигалка на балконе валялась. Свежо, с улицы тянуло прохладой ночной. Скоро уже светать будет.
А я дым в небо выпускал и думал, что хотел бы, наверное, детей от нее. Таких же, волооких, тонких, породистых. Только все это в другой реальности, а в нашей зайцы по-прежнему не заводят семей с волками.
Глава 17. Зай
Проснулась я резко. Распахнула глаза, пытаясь понять, где нахожусь: потолок с незнакомой люстрой, полумрак – окна прикрыты шторами.
А потом вспомнила. Перевернулась лицом в подушку, Русланом пахнет. Так постыдно хорошо было вспоминать нашу общую ночь.
Я и сама не ожидала от себя подобной раскованности: с мужем мне не хотелось ничего, секс превращался в наказание, а не способ получить удовольствие.
С Русланом все по-другому. Открыто, нежно… и очень чувственно. Между ног до сих пор саднило. Он крупный, очень, и там тоже. При мысли об этом я покраснела. Села, нашарила одежду и отправилась умываться. Как бы хорошо нам не было вместе, моя Ясмин все ещё с Динаром.
Ясмин…
Неужели и вправду, Руслан – ее отец? Вчера, до того, как я нашла фотографии, сомнения ещё оставались. Лаборатория могла напутать результаты или бесплодным Динар стал не так давно, когда окончательно подсел на наркотики. И я все ещё продолжала считать его отцом Ясмин.
Но фотография, она меня добила, наверное. Я хотела Руслану признаться обо всем вчера, вроде и момент подходящий, но не смогла. А когда он сказал, что отец из него не очень, замолчала, подавилась собственными словами.
Он ушел на балкон курить, а я в темноте молча слезы глотала, так, чтобы не выдать себя ни единым всхлипом.
Наверное, не зря говорят, что каждая женщина рожает ребенка в первую очередь для себя. И дочка моя, как оказалось, нужна только мне. Но больше всего – больше всего я боялась, что Динар каким-нибудь образом сможет узнать о том, что Ясмин не от него.
И тогда…
Я покачнулась, сжимая ладонями умывальник. Отражение, подсвечиваемые яркими софитами, казалось болезненным: потрескавшиеся губы, ещё хранившие следы вчерашних поцелуев, и темные мешки под глазами.
Руслан выглядел не лучше: мы встретились с ним на кухне. Он по телефону говорит, а я не знаю куда глаза деть. Ночью все так хорошо было, правильно, а сегодня отчего-то неловко.
Руслан глазами указал на кофейный аппарат и к окну отвернулся.
Пока насыпала себе в чашку тростниковый сахар, рассыпала его по столу, спихнула неловко в ладонь – и коричневые крупинки покатились по полу, неприятно хрустя по ступнями.
– Есть какие-нибудь новости? – дождавшись, когда Руслан договорит, поинтересовалась я. Кофе не хотелось, но я упрямо пила его, чтобы занять руки и скрасить паузы между словами.
– Нашли пару вариантов, где он может прятаться. На выездах из города дежурят люди, он не сможет её увести.
– Его отец… – начала я, но Руслан перебил:
– Мы не в вашей республике, здесь мэр не властен.
– Ты знаешь, что у них в собственности есть вертолет? – горько усмехнулась. Я сама не понимала, чего жду от Руслана, он человек, не железный, не волшебный. Но мне было страшно за своего ребенка.
– Я сейчас поеду по делам, как будут новости, позвоню.
– Нет, – резко вышло, мужчина на меня посмотрел прямо, а я горячо заговорила, хватая его за большие ладони, – Руслан, я не выдержу опять весь день в одиночестве и неведении. Я… я итак на грани.
Он молчал, долго. Лицо мое разглядывал, а я губы кусала, понимая, что не смогу в четырех стенах, я дурею в этой проклятой изоляции.
– Хорошо, со мной поедешь. Одевайся, у тебя есть пять минут.
Я управилась быстрее. На улице серый дождь моросил, но было тепло. Под колесами машины лужи, мы ехали, а я на брызги смотрела, что из под колес разлетались по сторонам.
– Расскажи о себе. О своей семье.
Руслан даже повернулся ко мне, по взгляду не понять, что думает.
– Что ты хочешь узнать, принцесса? В моей биографии нет абсолютно ничего интересного.
– Я хочу знать. Какой ты был в детстве? Как зовут твою маму? Где ты раньше жил?
Он молчал, зажигалкой только щёлкал: то откинет крышку своего "Зиппо", то опять закроет. Я уже смирилась, что так ничего и не расскажет, но внезапно Руслан заговорил:
– Это мой родной город. Маму звали Надия, она умерла, давно ещё, уже больше пятнадцати лет прошло. Болела долго… У нас квартира была в старой двухэтажке, не дом, сарай. Сыро вечно, крыша текла, я сам латал как мог, за водой на колонку ходили. По-хорошему, дом давно надо было с землёй сравнять, но его как признали аварийным, так ничего и не делали. А мы ждали, когда расселят. Там она свое здоровье и оставила… Помню, мамка мечтала, что у нее кухня будет своя собственная, с плитой газовой, и на подоконнике обязательно фиалки в горшках. Мы переехали, когда я в боях начал участвовать и деньги зарабатывать, только она слегла… Не долго мучалась. А потом армия, после – служба по контракту, вернулся в ваш город, попал к твоему отцу. Дальше ты знаешь.
Мне сложно было Руслана маленьким представить, казалось, что он всегда вот такой был: гора мышц, исполинский рост, суровый взгляд из-под бровей.
Я к окну повернулась, а там места знакомые.
– Куда мы едем? – получилось испугано.
– К вам домой. Не бойся, там никого. Посмотрим, что есть интересного.
Возвращаться в место, которое Руслан назвал моим домом, было жутко и неестественно. Мы по факту только вчера отсюда уехали, а казалось – я не была тут сотню дней. Смотрела, и все казалось чужим, заброшенным, точно умер дом.
Мы въехали на территорию, я только сейчас обратила внимание, что за нами – ещё одна машина, люди Руслана.
В дом входила с опаской, когда Руслан разрешил. Не знаю, что там ожидала увидеть, просто боялась.
– Ну здравствуй, боец, – сказал кому-то Руслан и наклонился, а когда выпрямился, то на его руках оказалась Шанель номер два. Маленькая, позабытая всеми. И так мне ее жалко в этот момент стало, что я из рук мужских собаку забрала и к себе прижала. А та неожиданно ласково начала лицо мне облизывать.
– Ты можешь пока вещи собрать, – посоветовал Руслан, – Макс с тобой пойдет.
Необходимого набралось немного, маленький чемодан, и то не под завязку. После замужества наряжаться особого желания не было, разве что на выходы приходилось, поддерживая статус мужа. С оставшимся вещами я попрощалась с лёгкостью и пошла искать Руслана. Чужие суровые мужчины потрошили комнату Динара и кабинет в поисках хоть какой-нибудь зацепки. В комнате мужа я почти не бывала, сексом он приходил заниматься ко мне, а сюда по доброй воле меня не тянуло. На большом столе лежали документы, пару мобильников, несколько пачек денег – немного по меркам Динара, тысячные купюры. И таблетки, несколько упаковок, перехваченных денежной резинкой рыжего цвета. Запас хороший, видимо, муж долго собирался меня ими пичкать. Оглянулась – все заняты своим делом. Я одну упаковку взяла, в карман спрятала, никто и не заметил.
Шанель все это время под ногами крутилась, от меня не отходила.
– Не бойся, я тебя с собой возьму, – пообещала я ей и погладила по макушке с крохотным бантиком. – Нашли что-нибудь интересное?
– Пока нет, – Руслан выглядел недовольным, – ещё минут десять и поедем.
"Он не найдет, – с грустью думала я, слушая, как бряцает на рук браслет, от которого я так и не смогла сбежать, – Динар не отдаст нам Ясмин, ни за что, напрасно я все это затеяла, только Руслана подставила".
– Все, снимаемся, – скомандовал Руслан, – мы домой, Зай, иди в машину.
Обратная дорога не отложилась в памяти, я перебирала шерсть Шанель, свернувшийся уютно на моих коленях. В квартире на нас зашипел кот, но Руслан выпроводил его за порог, – так же, как вчера свою Юльку, чьи вещи я то тут, то там находила в этой квартире.
– Тебе надо поесть, – заметил Руслан, открывая холодильник. Готовить не просил, и на том спасибо, выступать в роли хозяйки во мне не было никаких сил. – Сейчас закажем что-нибудь.
Я устроилась на полу в гостиной, собака от меня не отходила, наблюдая бусинками – глазами за мной. Курьер позвонил в домофон, его встречала охрана, выставленная Русланом. Он вышел в коридор, выругался громко, а я вскочила, бросаясь на голос:
– Блядь, ты как курьера догадался упустить?
На полу коробка лежит, большая, перевязанная серебристым бантом, явно не с едой.
Сердце ухнуло, я сглотнула, абсолютно четко понимая, кто ее отправил.
Динар.
Он знает, где я.
Он не отпустит меня, ни за что.
Рука тянется к коробке, атласный бант легко скользит, развязываясь, Руслан орет на меня, но я успеваю открыть крышку.
Сначала не понимаю, что там: бумага тишью мятая, в середине что-то темное. Шнур?
– Сука, я ему руки оторву, – Руслан хватает меня за плечи, пытаясь оттащить, и тогда щелкает: это волосы. Прядка волос Ясмин.
Я закрываю глаза, сжимаю кулаки и кричу, до хрипоты. Руслан прижимает меня к себе, но даже ему, такому большому и сильному, меня не удержать.
– Успокойся. Успокойся! – рявкнул он, встряхнув меня за плечи. – Мы курьера взяли, сейчас узнаем, где этот гаденыш прячется. Все с ней будет в порядке, слышишь?
Мы стояли так долго, минут пятнадцать, может, больше. Постепенно дрожь ушла, уступив место тупому равнодушию, только щека нервно заходила в тике.
– Мне уехать надо, с тобой остаётся Илья. Не истери, пожалуйста, я не могу разорваться и не могу оставить тебя в таком состоянии.
– Езжай, – шепотом попросила, силы покинули, – я справлюсь.
Мне хотелось, чтобы он уехал. Хлопнула дверь, оставленный им охранник прошёлся по дому, а потом сел на диване, глядя в телевизор.
– Не мешаю?
Головой помотала, говорить не хотелось.
Всего сутки свободы, за которую мне придется расплачиваться. Руслан не сможет забрать Ясмин, как не смог спасти моего отца и уберечь Таира. Он не всесилен, я слишком многое на него возложила. Пока Динар не знает, что Ясмин его дочь, у меня ещё есть шанс все исправить.
– Будете кофе? – обратилась к Илье. Он улыбнулся неожиданно скромно, кивнул:
– Если можно… не обедал сегодня.
Я вышла на кухню, приготовила две чашки, одну себе, другую ему.
– Немного горчит, – предупредила, протягивая большую чашку мужчине. – Победами на кухне я похвастать не могу.
Он пил, я на него поглядывала. Руки вспотели от волнения, может, я совершаю сейчас самую большую глупость в своей жизни.
Илья поставил на журнальный столик чашку, неожиданно громко стукнув ею по стеклу столешницы, кофе выплеснулся, капли частой дробью забарабанили о пол.
– Простите, – запинаясь, извинился, глаза потер, встряхнул головой. – Что-то со мной…
А потом глаза на меня вскинул, понял наверное… Я знала, как действует лекарство на людей, по собственному опыту знала. И теперь ждала, когда он отключиться, глаз поднять не смею – стыдно. Илья попытался достать телефон, но я подошла к нему, опустилась и выдернула из слабеющих пальцев:
– Это ты меня прости, ладно?
В мужских глазах плескался страх, а я видела в нем, беспомощном, потерянном, себя. Я знала, каково это, быть настолько беспомощным. Телефон положила в карман кофты, поднялась с колен.
– Там моя девочка. Я не могу по-другому, – и вышла из квартиры, аккуратно прикрыв за собой дверь.
Дверь тихо закрылась, даже замок не щёлкнул – а я вздрогнула и плечи испуганно вжала. Зато теперь точно ясно – назад пути нет
