Текст книги "Найти и обезвредить. Чистые руки. Марчелло и К°"

Автор книги: Григорий Василенко

сообщить о нарушении

Текущая страница: 29 (всего у книги 36 страниц)

12

Когда вернувшийся домой из рейса Рамони появился на территории порта, его уже поджидали там.

– Синьор Марчелло Рамони? – спросил у трапа мужчина в темных очках.

– Не ошиблись.

– Нам надо поговорить с вами. Не могли бы зайти в технический отдел капитанерии? Комната двадцать четыре, второй этаж.

Марчелло несколько удивился этому неожиданному приглашению, посмотрел на часы и в свою очередь предложил незнакомцу подняться на борт. Но тот отказался, настаивая на своем.

– Кто вы такой? – со скрытым раздражением спросил Рамони, почувствовав в словах мужчины едва ли не повелительный тон.

– Сержант капитанерии, – небрежно проронил тот.

О капитанерии Рамони слышал и знал многое. Не раз бывал в ее техническом отделе, который принимает заявки на разного рода ремонтные работы на судах, ведает их техническим обслуживанием, поставляет приборы и оборудование. Все эти официальные заботы никак не вязались с тем, что технический отдел и вся капитанерия были укомплектованы не гражданским персоналом, а людьми, имеющими воинские звания

Марчелло вернулся на судно, оставил в своей каюте небольшой чемодан, посмотрел на себя в зеркало, надел белую рубашку, тоже нацепил темные очки и не спеша пошел в капитанерию. По дороге он вспоминал последние события из своей жизни, которые могли бы привлечь внимание технического отдела капитанерии – посещения иностранных портов, встречи там с женщинами, продажа кое-каких товаров за доллары, рубли, лиры, посещение ресторанов и баров, но ничего особенного в этом не нашел и поэтому порог комнаты № 24 переступил с полным спокойствием, полагая, что если разговор пойдет о его более отдаленном прошлом, то у него есть влиятельные покровители – куда важнее, чем какой-то сержант из капитанерии. В кабинете было двое. Сержант указал на мягкое кресло за круглым столом, на котором лежали пачка сигарет и зажигалка. Он не представил, как следовало ожидать, находившегося здесь коллегу, но сказал, что Рамони может не смущаться присутствием синьора. Незнакомый синьор что-то лениво жевал. Он сидел, развалившись в кресле и внимательно разглядывая Рамони.

– Перейдем к делу, – сказал сержант.

Марчелло кивнул в знак согласия и посмотрел на часы, давая сержанту и синьору понять, что времени у него в обрез.

– Насколько нам известно, в Новочерноморске вы встречались с русской женщиной...

– Вы плохо осведомлены. Располагаете не полной информацией. В Марселе я встречаюсь с француженкой, а в Стамбуле – с турчанкой, исповедующей ислам, – едко ответил Рамони.

– Остроумно, – с удовольствием признал сержант.

– Морская традиция со времен доблестных пиратов – встречаться и кутить в иностранных портах с женщинами. К тому же – у меня нет жены. Вам, вероятно, известна эта деталь из моей биографии?

– Безусловно, – сказал сержант. – Более того, мы знаем, что у вас есть дочь.

Молчавший до сих пор моложавый синьор с седеющими висками пристально посмотрел на Рамони и с заметным акцентом сказал:

– Вы, возможно, исходите из того, что мы вас собираемся обвинять за связь с русской. Нисколько. Расскажите нам, кто она? Какой веры? Наверное, атеистка, ненавидящая капитализм, НАТО и Общий рынок?

По акценту Марчелло понял, что это – американец. Он не первый раз имел дело с американцами, хотя ему не совсем нравилось их развязное поведение в Италии. Не понравилась и небрежная снисходительность, с которой сей незнакомец, жуя резинку, обратился к нему. Сержанта Рамони, пожалуй, послал бы подальше, а американца решил выслушать. Не стоит лезть на рожон. Моряк понимал, что оба они, и сержант и американец, видимо, составляют тандем спецслужб и ему нелегко будет сопротивляться, если они припрут к стенке, обнажив его участие в нашумевшем заговоре масонов. Видимо, в экипаже «Амалии» есть агент, который ведет за ним наблюдение, информирует о его связях в Новочерноморске.

– Ее имя – Нина, похоже на Нино, фамилию не помню. Работает гидом-переводчиком в клубе моряков, говорит на итальянском и английском. Вероисповеданием не интересовался, некогда было. Смею вас заверить, что оно не сказывается на ее фигуре и прочих женских прелестях.

Американец скупо улыбнулся. Сержант, глядя на него, тоже скривился в улыбке.

– Где гарантия, что она не обратит вас, католика, в коммунистическую веру? Имейте в виду, Рамони, что мы первые подскажем католической церкви, что вы покраснели от соприкосновения с русской, и тогда вам грозит отлучение.

– Синьоры, зная всемогущество церкви нашей, я постараюсь не доводить дело до конфликта с папой.

– Этого можно избежать, если русская станет католичкой и синьор Рамони женится на ней.

Рамони и не помышлял о женитьбе на русской, хотя, правда, и говорил с Ниной о переправке приданого. Говорил больше в шутку, чем всерьез... Но вот намек, поданный американцем... «Пожалуй, можно поторговаться», – подумал он.

– У меня денег не хватит, чтобы из России привезти жену, да еще с вещами, с которыми она, конечно, не захочет расстаться.

– Мы могли бы взять свадебные расходы на себя, но все деньги уже ушли в полицию, чтобы прикрыть ваше досье, – тут же осадил его американец. Марчелло смутился, нервно закурил, с трудом сдерживая себя, чтобы не наговорить лишнего самодовольному американцу.

– Женитесь на русской, синьор Рамони...

Марчелло не выдержал, вскочил. Это уже была слишком очевидная бестактность со стороны сотрудника ЦРУ, который даже не счел нужным назвать себя. Не меньше злил его и молчавший, все время заглядывавший в рот иностранцу соотечественник, на лице которого временами обозначалась только ехидная гримаса. Рамони, как загнанный в клетку зверь, ходил взад и вперед по квадратной комнате.

– Успокойтесь, синьор Рамони, – безразлично сказал американец. Его нисколько не тревожила возбужденность собеседника. Он кивнул сержанту, тот достал из тумбочки бутылку с виски и налил три бокала, а в высокие фужеры – содовой воды. – Выпейте, дружище. Это успокаивает.

Рамони с трудом сохранял самообладание. Однако выхода из создавшейся ситуации не находил. Досье о его причастности к заговору находилось в их руках, и они ему могли дать ход в любое время. Марчелло присел, залпом выпил виски.

– Насколько я помню, раньше, когда вам надо было срочно рвать нити, вы готовы были жениться хоть на жительнице Габона.

– Думаю, мы с ним договорились, – подмигнул американец сержанту, наливая Рамони еще виски.

Марчелло, молчаливо соглашаясь, снова посмотрел на часы.

– В моем распоряжении тридцать минут...

– Не будем задерживать. Используйте возможности своей невесты, – заторопился с инструктажем американец, – подберите в Новочерноморске проворного парня, которого можно было бы купить для сбора интересующей нас информации. Невесте тоже обещайте подарки. Нас интересуют военные корабли Советов на Черном море. Вы – бывший военный моряк, хорошо разбираетесь в кораблях, их назначении, оборудовании и вооружении. Фиксируйте координаты и время появления всех военных кораблей, которые вам встретятся в любой точке, их типы и номера. А в порту – все торговые суда Восточного блока, характер грузовых операций, грузы на причалах, на складах, особенно военные. Не меньший интерес представляют военные сооружения в районе порта. Погуляйте с невестой в окрестностях Новочерноморска и постарайтесь сделать панорамный чертеж полигона, расположенного близ дороги, ведущей в загородный ресторан с очень трудным русским названием. И наконец – хорошо заплатим за любые документы: паспорта, трудовые книжки, различные удостоверения с печатями и штемпелями.

– Достаточно на первый раз, – сказал Рамони, поднимаясь с кресла.

Американец и сержант тоже встали.

– Вернетесь из рейса – позвоните мне, – сказал сержант. – Запомните этот номер телефона.

Рамони прочитал на бумажке в руках сержанта номер.

– Скажете, что вернулись из Габона и привезли ритуальную маску.

– О’кей, – протянул руку американец.

13

По прибытии в иностранный порт Чукрину, как всегда, не сиделось на судне. На этот раз он назойливо ходил за старшим помощником капитана, упрашивая отпустить на берег. Старпом объяснял радисту, что в этом портовом городе, в том числе в порту, участились случаи провокаций против моряков из стран социализма, поэтому в целях безопасности экипажа капитан запретил вечерние увольнения на берег.

– Если непонятно, – сказал старпом, – обратись к первому помощнику. Он тебе разъяснит подробнее.

Чукрину пришлось смириться. Но утром он снова явился с той же просьбой.

– Пристраивайся к механику и матросу Перебейнос и отправляйся. Предупреждаю: быть на борту не позднее двадцати часов.

– Есть, – ответил обрадованный Валера и побежал в каюту собираться в город.

Вскоре он с портфелем в руках вместе с механиком и матросом спустился по трапу на причал.

Радист договорился со своими спутниками, что зайдет в магазин, а в четырнадцать ноль ноль они встретятся на площади возле универмага.

Яши за прилавком не было, но, как обычно, получив «дверной» сигнал, он сразу же объявился.

– Пропащая душа, – протянул Фишман руку. – Какая погода в Одессе?

– За Одессу не скажу, а в Новочерноморске дует норд-ост.

– Не могу забыть Одессу. Я тебе дам пластинку с модной песенкой:

 
О Шарм – Аш – Шейх!
Мы снова вернулись к тебе.
Ты – в наших сердцах,
В наших сердцах навсегда.
 

Голос с «исторической родины». Передашь знакомому в Одессе?

– Передам.

Оглядевшись по сторонам, Чукрин положил перед Фишманом долг – тоненькую пачку сторублевок. Хозяин пересчитал деньги и, убирая их с прилавка, похвалил Чукрина как вполне надежного делового партнера.

– Я когда-нибудь тебя подводил? – важно сказал польщенный Валера.

В ответ Яша по-купечески обвел рукой полки.

– Выбирай... Как говорят в Одессе, что для твоей души угодно.

Чукрин достал из кармана список того, что намеревался приобрести. Посматривая в бумажку, он дошел до кассеты с записью американского фильма – боевика, о котором просил Эдик.

Яша сказал, что такой записи у него сейчас нет, но о востребованном фильме он слыхал и запись достанет, пока танкер будет стоять в порту.

– Только, – присовокупил Фишман, – стоить это будет кругленькую сумму в рублях.

– Я когда-нибудь подводил? – снова напыжился Чукрин. – Вот! – И с таинственной загадочностью поднял над прилавком увесистый «дипломат», набитый баночками с икрой.

– Золотые слитки с Колымы? – кивнул Яша на «дипломат».

Чукрин достал одну баночку.

– Получи презент. Остальные уступаю по пяти долларов за штуку. Забирай!

Яша сдержанно взял презент, приняв его как должное.

А под прилавком шла запись происходящего разговора – прямо с того момента, как хозяин магазина появился за прилавком...

– Я специализируюсь на рублях, – сказал Яша. – Да и если перемножить сорок на пять, то получится кругленькая сумма, которой я не имею... Но, как говорят одесситы, свет не без добрых людей.

Он подмигнул Валере, вышел через зеркальную дверь в комнату и оттуда позвонил, сказав кому-то, что есть подходящий товар по сходной цене. Просил не задерживаться, так как за клиентом могут зайти и тогда сделка не состоится.

Фишман вернулся за прилавок с довольной улыбкой.

– Считай, тебе повезло, нашел покупателей. Сейчас подъедут. Стой на своем, ниже пяти долларов не уступай.

– А кто они?

– Какое это имеет значение! Американцы, немцы, китайцы... Деньги на бочку – и адью. Ну, а я... Я за доллары ничего не продаю. Зайдешь в универмаг и там отоваришься. Посмотрю я на тебя, – добавил Яша, – смелый ты человек: рискуешь провозить рубли. Это может только настоящий морской волк...

Польщенный Валера намекнул, что у него есть укромное местечко на танкере, где он может спрятать от таможенников хоть быка.

В магазин зашли двое: мужчина и женщина. Фишман велел Чукрину обождать, а сам скрылся с пришедшими за зеркальной дверью. Там он ввел их в курс дела, но просил не компрометировать его, увезти русского подальше от магазина и как можно быстрее, пока моряки, с которыми Чукрин уволен в город, не хватились его.

Провожая их к выходу, Яша шепнул на ухо радисту:

– Торгуйся, не уступай. Если что, звони... Мужчина сел за руль, и машина понеслась к центру города. Женщина, лет тридцати пяти, оказалась переводчицей. Они изредка перебрасывались короткими фразами на английском языке.

– Фишман сказал, что у вас есть икра, – повернулась переводчица к Чукрину. – Синьор, – она кивнула на мужчину, – готов купить.

– Сорок банок деликатеса, по пять долларов, – сразу же объявил Чукрин.

Женщина перевела сказанное.

Через несколько минут машина остановилась. Покупатель отсчитал из бумажника двести долларов и передал их Чукрину. Переводчица подставила хозяйственную сумку, куда Чукрин аккуратно переложил свой товар.

– Советуем вам зайти в этот универмаг, – сказала женщина. – Здесь вы можете купить на доллары все, что хотите. Я вас провожу.

Чукрин вышел из машины со своим пустым «дипломатом» и в сопровождении переводчицы направился в роскошный многоэтажный универмаг. Женщина распрощалась с ним у входа.

Радист ходил от прилавка к прилавку. Покупателей было мало. Продавцы предупредительно спрашивали, что он желает, и, казалось, были готовы подхватить его на руки и носить по всему магазину. Опьяненный таким вниманием, Чукрин не заметил двух человек, неотступно следовавших за ним от самого входа.

Наконец Валера остановился в отделе, где продавались бритвенные принадлежности. Он давно хотел приобрести электрическую бритву «Браун». Ему ее тут же показали, включили в розетку.

В это время один из следовавших за ним мужчин подошел к кассе.

– Имейте в виду, – наклонился он к кассирше, – не исключено, что вон тот, – кивнул на Чукрина, – будет платить фальшивыми долларами.

Нежно зашуршавшая бритва Чукрину очень понравилась. Он попросил еще запасные сеточки и с чеком направился к кассе.

Кассирша пробила сумму, указанную в чеке и, взяв бумажные купюры долларов, стала внимательно их рассматривать. Она позвала одного из служащих универмага и стала что-то объяснять ему. Хотя радист и не понимал языка, но понял, что его в чем-то заподозрили.

Служащий долго рассматривал доллары, потом сунул их себе в карман и предложил Чукрину пройти в соседнюю, рядом с кассой, комнату. Валера, предчувствуя недоброе, безвольно пошел за ним. В комнате служащий предложил ему присесть, а сам позвонил в полицию.

Чукрин пытался объяснить, что он – советский моряк, что ему пора возвращаться на судно, но служащий универмага на все это никак не реагировал.

Представители полиции не заставили себя долго ждать. Они обыскали радиста, изъяли доллары, паспорт, записную книжку, сложили все отобранное в конверт и увезли задержанного с собой.

В полиции Валеру еще раз тщательно обыскали, но больше ничего не нашли. Чукрину пришлось долго ждать, пока приехал переводчик, мужчина лет пятидесяти пяти, видимо, отпрыск старой эмиграции, по фамилии Новиков, говоривший на русском уже с акцентом. Допрос вел мужчина средних лет, в штатском. Он подробно интересовался работой Чукрина, местом его жительства, семьей, образованием, партийностью и многими другими деталями, а потом уже перешел к долларам, которые действительно оказались фальшивыми. Радист с ужасом понял, что его обманули, нагло обвели вокруг пальца. Он возмущался, кричал:

– Вы за это ответите! Я тут ни при чем! Отпустите меня!..

Он требовал пригласить советского консула или капитана танкера, отказывался давать дальнейшие показания. Допрашивавший, пропуская мимо ушей шумные эмоции Чукрина, предлагал признаться, как у него оказались фальшивые доллары. Валера упорно скрывал факт продажи икры неизвестному, имени которого он действительно не знал, понимая, что его признание приведет полицию к Фишману, а также подтвердит факт провоза им, Чукриным, контрабанды, о чем сразу же станет известно в консульстве и на судне.

Радист на ходу придумывал различные версии. Утверждал, например, что обменял советские рубли на доллары в меняльной конторе, где никаких документов на сей счет ему не выдали. Не знал Чукрин, что допрашивавший его чиновник не кто иной, как представитель спецслужбы, автор разработанной провокации.

Наивные объяснения Чукрина вызывали улыбку мужчины в штатском и, похоже, доставляли ему удовольствие. Между тем радиста бросало то в жар, то в холод после того, как переводчик сообщил, что за совершенное преступление ему грозит тюремное заключение.

– Не в ваших интересах, Чукрин, требовать присутствия советских представителей, – переводил эмигрантский отпрыск. – Как только обо всем узнают консул и капитан, вас по возвращении домой тотчас же бросят за решетку. Вы этого хотите?

Положение осложнялось. В запасе оставалось последнее – позвонить Фишману, на которого он очень надеялся. Еще поколебался и наконец попросил разрешения позвонить владельцу магазинчика «Наташа», который может за него поручиться. Представитель спецслужбы, имя которого переводчик не называл, не возражал против звонка Фишману. Напротив, заранее разработанный план как раз и предусматривал такой звонок. Переводчик набрал номер телефона, найденный в изъятой у Валеры записной книжке, и передал ему трубку.

– Яша, это я, Валера... – плаксивым голосом проговорил Чукрин. – Ты не мог бы побыстрее приехать в полицию? Очень прошу. И сообщи в консульство или...

Переводчик не дал договорить ему, вырвал трубку и передал ее сотруднику спецслужбы. Тот предложил Фишману приехать в полицию, никуда ни о чем не сообщая.

До прибытия Фишмана радиста заперли в камеру.

14

Все отпущенные на берег, кроме Чукрина, вернулись из города.

– А радиста где бросили? – спросил старпом.

Механик сказал, что Чукрин зашел в магазин к Яше Фишману, а потом должен был прийти на площадь к универмагу, но там они его так и не дождались. Возвращаясь на судно, хотели зайти к хозяину магазина, чтобы узнать о радисте, однако лавочка была закрыта.

Капитан «Бейсуга», несмотря на поздний час, послал старпома позвонить в советское консульство, поставить в известность о случившемся. Консул в свою очередь связался с полицией, но получил ответ, что никакими сведениями в отношении советского моряка они не располагают.

Утром капитан направил своего первого помощника в консульство, а старпома – в город на розыск Чукрина, наказав им без радиста не возвращаться. Вместе со старпомом вызвался пойти в город и Аринин.

– Я знаю этого лавочника Яшу, – сказал он капитану. – Последний раз он начинил Чукрина разными тряпками, и Чукрин обращался ко мне с просьбой помочь ему провезти их через границу. Боюсь, какие-то темные отношения завязались между Фишманом и нашим радистом.

– Разберемся, – сказал капитан.

Аринин очень сожалел, что еще тогда не поставил обо всем в известность капитана. Посчитал неудобным подводить Чукрина из-за каких-то джинсов, к которым тот испытывал пристрастие.

– Тоже мне интеллигенция... Было, видите ли, неудобно. А теперь удобно? Где он? Что с ним? – выговаривал по дороге старпом врачу.

Вскоре они зашли в магазин к Фишману. Тот мигом появился за прилавком, весь – внимание к покупателям.

– Что угодно, синьоры? Я к вашим услугам.

– Где Чукрин? – строго спросил старпом и впился в лавочника широко открытыми пронзительными глазами.

Яша развел руками: никакого Чукрина он не знает. Мало ли к нему заходит людей. Фамилии он не спрашивает. Они ему ни к чему. Лишь бы товар у него покупали.

– Чукрин вчера заходил к вам. Есть свидетели, – наступал старпом.

Фишман пожал плечами.

– Вы не по адресу, синьоры, – стоял он на своем, пятясь однако с намерением скрыться за зеркальной дверью.

– Подожди, – ухватил его за лацкан пиджака старпом. – Не торопись. Еще раз спрашиваю: был у тебя Чукрин?

– Ну, был, – пролепетал струсивший Яша. – Был и ушел Что вы от меня хотите?

Старпом не отпускал его. Фишман грозил позвонить в полицию. Да и Аринин толкал в бок старпома: чужой город все-таки, не наш человек...

– А что я с ним делаю? Прошу объяснить этого похитителя душ, куда пропал советский моряк, и только...

– Мы сами заявим в полицию, – вмешался врач, – что пропал советский моряк, потребуем расследования. По крайней мере одно мы вам гарантируем твердо: будет крупный скандал. И героем его будет хозяин магазина, где пропадают люди. Попробуем и прессу заинтересовать.

– Синьоры, вы не сделаете этого!.. У меня же бизнес. Вы погубите безвинного человека, – струхнул Яша. – Ладно, я вас не знаю, вы у меня не были, но я из Одессы, поэтому говорю: Валера в полиции. Не спрашивайте больше ни о чем.

Старпом и врач поехали в консульство, рассказали консулу о беседе с Фишманом, но просили в полиции имя лавочника пока не называть.

Консул набрал номер телефона.

– Мы располагаем информацией о том, что гражданин СССР, радист танкера «Бейсуг» Чукрин Валерий Федорович находится у вас, – заявил он комиссару полиции. – Мы требуем немедленного объяснения причин его задержания.

Комиссар полиции весьма любезно обещал навести справки в полицейских участках. Не прошло и десяти минут, как он сообщил в консульство, что действительно советский моряк по фамилии Чукрин находится в одном из полицейских участков. Его подобрали поздно вечером в невменяемом состоянии в одном из ресторанов в компании проституток. Полиция не возражает передать его консульству с соблюдением определенных формальностей.

Старпом, врач и вице-консул на автомашине направились в полицейский участок, где и был им передан помятый, с синяками под глазами Чукрин. Радист действительно выглядел как после сильной попойки. В таком состоянии его и доставили на борт танкера. Врач, осмотрев Чукрина, нашел алкогольное отравление.