Текст книги "Кольцо с бирюзой"

Автор книги: Грейс Тиффани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 21 страниц)

– Вы сказали, что это просто обычай!

– А вы думали, обычай – это шутка?

– Не шутка, но…

– Вы подписали или не подписали бумагу?

– Она – гарпия! – крикнул Антонио, обращаясь к Бассанио. Он счастливо улыбался, сидя на мраморной ступеньке. – Нам не нужны ее деньги. – Он помахал письмом, отданным ему Порцией. – Мои корабли пришли! С этим и с деньгами жида у меня огромный капитал. И план! Я подумываю о том, чтобы вложить деньги в переработку коровьих шкур в кожу в Индии. Там еще никто не додумался начать такое производство…

Ксанте покинула веранду и направилась к кухне, только тогда стих шум у нее в ушах. В том крыле виллы, что отведено для прислуги, она поставила на место метлу и забрала из своей комнаты маленький сундучок.

В неразберихе, царившей у парадной двери виллы, никто не заметил, да и потом никого не заинтересовало, что перстень исчез.

Глава 33

Она нашла его. Он стоял в прихожей с тюком на спине. Дверь в его жилье была приоткрыта, и с улицы она увидела, как он выбросил ключ. Ключ зазвенел на каменном полу у входа.

Она всегда узнала бы его, хотя двадцать три года прошло с той поры, как он ходил по улицам Толедо, тоскуя о своей покойной жене и не глядя ни на кого. Борода его начала седеть, и несколько седых прядей появились в волосах, все еще темных и густых, и, конечно, нельзя было не узнать его орлиный профиль.

Спина у нее болела от долгого хождения по Новому гетто. Она теперь уже сносно говорила по-итальянски, и к тому же, как она и предполагала, в гетто многие говорили по-испански. Но первая женщина, к которой Ксанте обратилась, отвела взгляд, когда она спросила его адрес, – словно, говоря об этом человеке, она могла заразиться его невезением. Другая покачала головой и сказала, что дом у него отобрали и неизвестно, где он. Наконец Ксанте спросила про Тубала, человека, имя которого упомянула утром хозяйка, рассказывая о своих победах. А, сеньор Тубал-кейн! Он живет у северной стены. Она нашла дом этого мужчины, и, когда сказала его жене о своей цели, лицо женщины помрачнело, и она направила Ксанте по тому пути, который она только что прошла. Следуя указаниям, Ксанте вышла на перекресток, где постояла в нерешительности, потом свернула вправо и нашла дом, прежде принадлежавший Шейлоку Бен Гоцану.

Чтобы подбодрить себя, Ксанте стала без слов напевать старинную песню, которую некогда напевал ее отец. Тут она увидела его и остановилась на улице напротив дома. Он обернулся и с любопытством посмотрел на нее с крыльца, как будто ему была знакома эта мелодия или, лучше сказать, как будто она принадлежит только ему, и он удивлен: что это она делает на губах у незнакомой ему мавританки. Ксанте резко оборвала напев.

– Senor ben Gozan? Puedo hablar consigo? Я могу поговорить с вами?

Тогда он повернулся к ней лицом. Спина у него была прямая, невзирая на тяжелый тюк за спиной. Она вздрогнула, увидев, что его левый глаз подбит и опух, а на щеке – рваная рана.

Он спустился с крыльца и оглядел девушку от головы в покрывале до кончиков запыленных башмаков.

– Вы из Толедо, – сказал он по-испански. – Если вы ищете работу, то должен вас разочаровать. Экономки нужны только тем, у кого есть свой дом.

– Я не ищу у вас работу. – Она пошла в ногу с ним. На улице дети играли в тряпичный мяч, у домов, разговаривая, стояли или сидели мужчины. Некоторые кланялись Шейлоку, когда он проходил мимо. Некоторые косились на странную пару – высокого еврея и маленькую мавританку в дорожном платье. Похоже, некоторым хотелось бы заговорить с Шейлоком, но он шагал быстро, ни на кого не глядя.

На рукавах людей, мимо которых они проходили, Ксанте видела красные нашивки, похожие на ту, что была на зеленом плаще, которым пренебрегла Джессика. Сейчас этот плащ лежал в сундучке у Ксанте. До чего же глупо! Как она могла сразу не сообразить, что означает это нашитое сердце. Отметила она и темно-красные и желтые головные уборы на головах обитателей гетто и снова посмотрела на Шейлока, оценивая его высокую фигуру, красивое лицо и густые волосы. На голове у него была только матерчатая шапочка и никакой нашивки на рукаве.

Оглянувшись на нее, он увидел вопрос в ее глазах.

– Евреи, которые только проездом в Венеции, не обязаны носить шляпу и нашивку на рукаве, – пояснил Шейлок. – Недавно я узнал, что я один из таких путешественников. Теперь у меня нет дома. Но это и не плохо. Значит, мне не нужно наводить в нем чистоту к еврейской Пасхе.

Она улыбнулась:

– Я слышала от вашей д… Я слышала, как кто-то рассказывал, что вы выглядите как длиннобородый раввин.

Потрогав свой подбородок, Шейлок сказал:

– Я подстриг бороду, так и буду теперь ходить. Мне нравится. А кто вы? – Он остановился посреди улицы. – Я могу направить вас в дома, где требуется прислуга.

– Синьор Бен Гоцан, мне нет необходимости работать на ваших друзей. Думаю, у меня денег больше, чем у вас.

– Как и у всех. Почему вы следуете за мной по пятам? – спросил он не с раздражением, а с короткой безрадостной улыбкой.

– Я работала у христианки, которая знала вас. У нее есть что-то, что было вашим, и я хочу это вам вернуть.

– Очень любопытно, – сухо сказал он, без особого интереса. – Но мне ничего не нужно от христиан.

– Тогда позвольте мне пройтись с вами, синьор.

Он удивленно поднял брови.

– Я не куртизанка, уверяю вас! – В его присутствии она чувствовала себя необычно уверенно. – Я просто хочу пройтись и поговорить с вами.

– Тогда вам придется направиться к порту, толеданочка.

– Охотно, – сказала она, согретая ласковым обращением. – Я тоже собираюсь покинуть Венецию.

– Чтоб ей утонуть в Адриатике, – заметил Шейлок, быстро шагая. – Пусть в ней живут одни лягушки.

– Лягушки и так уже появились, – отозвалась Ксанте, с трудом поспевая за ним.

– Это хорошо.

Они подошли к открытым воротам Нового гетто и вышли в город. Ксанте остановилась на низкой набережной Фондамента делла Пескария, где сильно пахло рыбой. Внезапно ей стало плохо.

– Подождите, пожалуйста, – попросила она. – Подождите, подождите.

Он остановился, в глазах его появилась озабоченность. Он внимательно поглядел на нее, и, когда недомогание прошло, она почувствовала, как у нее покраснели щеки под его взглядом.

– Вы нездоровы? – спросил он.

– Я не больна, – ответила она. – У меня будет ребенок.

– А. – Он взял ее за руку. – Тогда вам нужно ходить помедленнее. И давайте сюда ваш сундучок.

Она отвязала сундучок, и Шейлок сунул его себе под мышку.

– Идем, – более ласково сказал он.

Они снова зашагали. Он крепко держал ее за локоть и, хоть ему и казалось, что он идет медленно, быстро тащил Ксанте за собой. Она изо всех сил старалась не отставать, хотя ноги у нее были намного короче, чем у него, и от таких усилий она запыхалась. Все-таки было большим облегчением не тащить тяжелый сундук.

– Где ваш муж? – спросил Бен Гоцан.

– У меня его нет, – сказала она, и ей стало неловко. – Я могла бы выйти замуж за отца ребенка, – быстро добавила она. – Но я не захотела.

– А кто он?

– Кусок дерьма. Извините.

Он рассмеялся.

– Я не часто говорю такие вещи. Но для него это слово самое подходящее.

– Хорошо называть вещи своими именами, – сказал Шейлок. – А что насчет вашего ребенка? Куда вы его денете? Он христианин или мусульманин?

– Не знаю. Как я могу решать за него?

– Вы не можете, – пылко согласился он. – Выбирать можно только сердцем. – Некоторое время он шел молча. – И все-таки вы можете дать ему хорошее начало. Лучше бы вам найти себе хорошего мужа. Не одного из этих христиан. – Он взглянул на нее. – Хотя, может, вы – одна из них.

– Ну… – Она замялась. – Это его отец был христианином, по крайней мере назывался им. Так что в ребенке есть христианская кровь.

– А… Она отличается по цвету от вашей или моей?

Ксанте засмеялась.

– Если так, то во мне три крови. Моя мать была еврейкой, а мой отец, как говорила моя последняя хозяйка… арап. – Она взглянула ему в лицо. Он искоса смотрел на заходящее солнце, будто хотел узнать время. – Так что я – ходячая Троица, – добавила она.

По дрогнувшим уголкам губ она догадалась: шутка развеселила его. Но он только сказал:

– Смотрите не богохульствуйте в этом городе. Народ здесь намного, намного набожнее, чем я вначале думал.

– Ах да.

Все утро она плохо себя чувствовала: сказались плавание в лодке по реке и волнения. Она все еще чувствовала недомогание, но на сердце у нее было теперь легко – оказалось, с ним можно разговаривать, у них похожее чувство юмора.

– Я слышала об их набожности вчера в муниципальном суде и у купели в Сан-Марко, – отважилась она заметить.

Лицо его оставалось бесстрастным.

– Да, я теперь знаменит в Венеции. Раздет до нитки дряхлым судьей и парой – как бы мне их назвать? Синьор Антонио ди Ардженто, с его разрисованной похоронной физиономией в лимонно-зеленом костюме, и его так называемый правовед, воняющий табаком и с жестами как у трагика на сцене. – Он сжал ее руку. – Впрочем кто бы вы ни были, не можете знать, о ком я говорю.

– Я знаю больше, чем вы думаете, – сказала Ксанте.

На колокольне пробило семь. Мужчины в красных шляпах и без них спешили мимо, беседуя о ценах и торговле.

– Посмотрите на это, – широким жестом указал Шейлок. – Риальто весь день был закрыт, и, хотя сегодня Шаббат, они все еще занимаются делами. – Он поднял руку, приветствуя проходившего мимо еврея средних лет с красной наклейкой на рукаве, который ошеломленно посмотрел на него. Шейлок рассмеялся.

– Никто из них не узнает меня с новой бородой. Я уже стал историей. Не важно. Пусть я в ней и останусь. Немногие в этом городе даже знают мое настоящее имя.

– Шейлок Бен Гоцан.

– Да, – сказал Шейлок, глядя на нее с некоторым удивлением. – Сын Гоцана Бен Элизара, который работал своими руками. – Он снова посмотрел на небо. – Не знаю, когда отходит ваше судно, но мое снимется с якоря и отойдет от причала через два часа.

– Вы плывете на восток?

– Нет. В Амстердам. Я знаю там одного человека. Еврей, который выглядит странно, но он левит, как и я. Он поможет мне поначалу. Биржа у них там больше, чем на Риальто. Я хочу иметь один из этих красивых домов, о которых он рассказывал в прошлом году. Хотя, думаю, я вернусь к ткачеству. Когда-то я был ткачом, в Испании, – с некоторой гордостью произнес он.

– У вас есть деньги?

– Достаточно. Они забрали все, что было у меня на счетах, но кое-что я припрятал в генизе. И страницу Агады. Это там. – Он кивком показал на узел за спиной. – Однажды я отправлюсь еще дальше на запад, дальше Амстердама, если Всевышний позволит. Впервые я почувствовал, что он мне отец.

– Вы отправляетесь на поиски Его? – спросила Ксанте.

Шейлок остановился, и она могла отдохнуть, присев на низкую влажную стену.

– Странный вопрос. Но вы странная, странная и загадочная толеданка, которая не хочет мне ничего рассказать о себе. Не важно. Я понимаю, секреты нужно хранить. Ищу ли я Всевышнего? – Он задумался над вопросом. – Может быть.

– Возможно, мы подобны кольцу, – сказала она. – Самые удаленные друг от друга точки на окружности – они же и самые ближние. Возможно, когда мы чувствуем себя от Него дальше всего, Он к нам ближе всего.

Шейлок прищурился и посмотрел на нее.

– Вы рассуждаете как каббалист. Мне нравятся числа и геометрия, но я не знаю, что делать с мистицизмом.

Ксанте недоуменно нахмурилась:

– Кто такой каббалист? А левит? А Агада?

Он погрозил пальцем.

– Как будто у меня есть время обсуждать эти вещи! Говорю вам, мне пора идти. – Он поднялся.

– Подождите. – Она коснулась его руки. – У меня есть для вас одна вещь. – Она полезла в карман своего шерстяного плаща. Нащупывая перстень с бирюзой, Ксанте заметила, как его взгляд упал на розовый шрам на запястье, но он тут же отвел глаза. Вытащив перстень, она раскрыла ладонь и показала ему перстень. Он засиял – ярко-синий камень и серебро на розовой ладони.

Шейлок вытаращил глаза.

– Оно! – Он наклонился и осторожно взял кольцо. – Где вы его взяли?

– Это долгая история.

Шейлок изумленно посмотрел на нее.

– Я ходил к виноторговцу, который купил его у моей дочери – пусть у нее родятся обезьяны! Я предлагал ему за него все, что угодно, но он сказал, что его украли. Потом он попытался продать мне некошерное вино. – Ксанте улыбнулась, когда он надел перстень на палец, где он оказался на своем месте. Широкая улыбка осветила его лицо в синяках и ссадинах. – Мое кольцо! Моя бирюза! Я хранил его в своей генизе. Мне его дала моя жена, много лет назад, в Испании!

– Лия. Она выбрала его для вас.

Глаза у него расширились, и, казалось, их сумрачный свет рассеялся.

– Вы знали мою жену?

Ксанте энергично кивнула:

– Лия Гоцан, такая же отважная, как и красивая! Я никогда не забуду ее лицо.

Он в упор смотрел на нее, смотрел так долго, что ей показалось: щеки у нее сейчас вспыхнут. Но она выдержала его взгляд и наконец напомнила:

– А ваш корабль?

Он встал и помог встать ей.

– Расскажи мне, – попросил он, – расскажи мне свою историю.

Когда они пошли, первое, о чем она его спросила: что такое гениза?

– Ты задаешь слишком много вопросов, – ответил он. – Тебе многому нужно учиться. Твоя мать была иудейкой?

– Обращенной христианкой. Мой отец говорил, что она носила крест на шее.

– Но родилась она иудейкой.

– Да!

Они прошли, разговаривая, через город, останавливаясь через каждую четверть мили, чтобы передохнуть. К тому времени, как они дошли до западного порта, солнце село, но на пристани горели сотни факелов – туда спешили мужчины и женщины. На фоне звездного неба покачивались корабли со свернутыми парусами, их мачты, голые и высокие, походили на кресты. Мужчины на пристани выкрикивали названия портов назначения: «Барселона. Марсель. Сицилия. Антверпен. Константинополь. Амстердам».

– «Дрейк» снимается с якоря через час. Идет в Нидерланды, – сказал моряк, проверявший их документы. Он вернул им бумаги и пожелал счастливого пути.

Шейлок повернулся к Ксанте:

– Тебе понадобится помощь на трапе, – и протянул ей руку.

Ксанте посмотрела на перстень на его пальце, и перед ее глазами появилось последнее видение.

В синей бирюзе с темными прожилками шел корабль. Он был выше и шире, чем любой корабль со спущенными парусами. Паруса на корабле в камне были полностью подняты, ветер раздувал их, и судно держало курс на запад, сопровождаемое своей тенью вдоль солнечной дорожки.

Она помигала, и видение исчезло.

Ксанте взяла Шейлока за руку, и они вместе поднялись по трапу на корабль. Наступила ночь, но месяц был круглый и яркий, как новая монета. Там, за заливом, где пролегают торговые пути, купеческие корабли шли по дорожкам лунного света, и волны серебрились в лунном свете.

Благодарности

Среди многих ученых и друзей, чьи труды или комментарии способствовали появлению этой книги, некоторые заслуживают особой благодарности. Это Джеймс Шапиро, мой коллега и друг, который великодушно уделил мне время, поделился своими обширными познаниями о еврейской культуре XVI века в Европе и помог мне в моей работе. Возможные ошибки в изображении жизни персонажей – мои, а не его.

Я также хочу поблагодарить за вдохновение, которое мне дали две прекрасные книги (конечно, в дополнение к великолепной пьесе Шекспира): Труди Алексии «Медуза в ступне Мадонны», которая помогла мне понять кое-что о парадоксальных исторических конфликтах и гармонии между культурами сефардов, мусульман и христиан в Испании, и Джоеля Гросса «Книга Рахели», чье художественное повествование о жизни еврейской девушки в Венеции XVII века, которое оставалось со мной более двух десятилетий с тех пор, как его прочитала. (Спасибо Лауре Апельбаум, за то, что обратила мое внимание на эту книгу).

Я благодарю моего мужа, Тома Лакинга, моих подруг Карен Ремер и Мириам Бат-Ами, Ами Силвер и Мишель Стерлин; моего агента, Кэролайн Френч из Агенства «Фи-фи Оскард»; и моего издателя, Эллисон Мак Кэйб, за их внимательное чтение и предложения, которые мне очень помогли. Спасибо также Роберту Фелкелю, Мерседес Иасенде, Джеймсу Шапиро и раввину Гарви Спиваку из Конгрегации Моисея в Каламацу, штат Мичиган, за помощь в моем слабом испанском и никаком еврейском.

Наконец, спасибо моим друзьям и соседям Хитер Эддисон и Дженнифер Джонсон за тот энтузиазм, с каким они отнеслись к этой книге. Благодаря им я решилась показать книгу другим людям.

Внимание!

Текст предназначен только для предварительного ознакомительного чтения.

После ознакомления с содержанием данной книги Вам следует незамедлительно ее удалить. Сохраняя данный текст Вы несете ответственность в соответствии с законодательством. Любое коммерческое и иное использование кроме предварительного ознакомления запрещено. Публикация данных материалов не преследует за собой никакой коммерческой выгоды. Эта книга способствует профессиональному росту читателей и является рекламой бумажных изданий.

Все права на исходные материалы принадлежат соответствующим организациям и частным лицам.