Текст книги "Кольцо с бирюзой"

Автор книги: Грейс Тиффани

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 21 страниц)

Глава 25

– Сюда. Нет. Вот туда.

Следуя указаниям Порции, Ксанте сдвинула мраморный постамент к левому краю мягкого турецкого ковра. Нерисса следовала за ней с закрытым серебряным ларцом. В углу гостиной сидел синьор Фонтеччио, сложив руки и подозрительно косясь на них из-под своей черной шапки. Он не предложил им свою помощь.

– Так удобнее, правда, добрый синьор? – окликнула его Порция, любезно улыбаясь. Сегодня ее волосы, заплетенные в косы, были свернуты кольцами и перевиты двойными нитями жемчуга. Но и косы, и жемчуга, и даже золото ее волос были едва видны под темно-серой вуалью, закрывающей ее голову. Как Ксанте и Нерисса, она была в платье свинцового оттенка и черных туфлях. На шее у нее висел карандаш.

Синьор Фонтеччио едва кивнул, подвигавшись в своем кресле и потопав ногой. Морщина на лбу у него стала глубже.

– Как я не догадалась? – шепнула Нерисса Порции, вернувшись на середину комнаты. – Он довольно неуважителен, и эта одежда…

– Сдержанность адвоката, – ответила Порция, понизив голос. – Он щеголяет своей должностью. Конечно, он знает, что мы хотим сделать, он не дурак. Но он не может нас остановить, если все, что мы делаем, всего лишь подсказка.

– Вы в этом убеждены?

– Разве он возражал, когда я подставила ножку голландцу, который, пошатываясь, направился, как мне показалось, к правильному ларцу?

– Не-е-ет, – протянула Нерисса. – Но я думаю, он отнес его неровную походку на счет эля, которым мужчина запил завтрак из чеснока и яиц ржанки.

– Он не смог бы доказать ничего другого, что бы он ни думал. Так будет и сегодня, если мы проявим достаточно осторожности. – Порция подергала за свой большой болтающийся на шее карандаш. Она увидела, как Нерисса незаметно обменялась улыбкой с Ксанте, подошедшей к ним на середину комнаты. Их близость кольнула ее в сердце.

– Не смейтесь надо мной, – недовольно шепнула она. – Я знаю, что говорю.

Нерисса сделала изысканный реверанс, все еще насмешливо улыбаясь. Ксанте отошла к стене.

Порция оглядела комнату.

– Теперь все отлично.

Три постамента с ларцами стояли на равном расстоянии друг от друга на огромном красновато-коричневом ковре. С одной стороны стоял серебряный ларец, с другой – золотой. Ксанте отполировала оба ларца до сияющего блеска. Тусклый свинцовый ларец стоял, неполированный, на более высоком постаменте точно в центре и ковра и комнаты.

Порция хлопнула в ладоши, и слуга, одетый в ливрею свинцового цвета, открыл дверь, чтобы впустить Бассанио. Грациано стоял на шаг позади Бассанио в прихожей и последовал за ним, будто привязанный к своему другу невидимой нитью. Но Нерисса быстро подошла и захлопнула дверь под его возмущенный пронзительный вопль. Потом она присоединилась к Ксанте, стоявшей у стены.

Хотя Бассанио уже трижды побывал в «Бельмонте», начиная с происшествия с лягушками, он впервые оставался с Порцией один на один. Это была в самом деле та же комната, в которой, в тот первый приезд, он попытался купить серебряную голову Христа работы Челлини за лягушек в деревянном ящике с проволочной крышкой. Теперь он нервно оглядел пол, словно ожидая, что маленькие бестии вот-вот прыгнут на его бальные туфли. Ему даже показалось, что он увидел одну лягушку, только что скрывшуюся за музыкальным пультом. Он незаметно взглянул на Порцию, которая только улыбнулась за вуалью и подергала за свой карандаш.

Теперь Порция выпрямилась во весь рост. Она сделала маленький шаг от края ковра к свинцовому ларцу и открыла рот, чтобы заговорить, когда синьор Фонтеччио встал и сказал пронзительным голосом:

– Синьора должна стоять на равном расстоянии от всех ларцов.

Он снова резко сел, взмахнув мантией.

Она обиделась. Такого правила раньше в игре не было, и она не сомневалась – это не было правилом. Но Порция решила не спорить сейчас с адвокатом, она прояснит это потом, после того как Бассанио выиграет. Она восприняла вмешательство адвоката как знак того, что он внимательно наблюдает за ними.

Ну, пусть наблюдает! Она не намерена нарушать условия брачного контракта.

Бассанио стоял молча и в благоговейном страхе наблюдал за спектаклем с ларцами несколько остекленевшими глазами.

«Господи, – подумала Порция. – Чем меньше он думает, тем лучше». Она подняла руку и сказала громко, театрально:

– Я могла бы сказать вам, как правильно выбирать, но тогда я нарушила бы клятву. А я никогда этого не сделаю. – Она повернула голову и выразительно посмотрела на синьора Фонтеччио. – Так что обходитесь без меня.

– Позвольте выбрать! – сказал Бассанио, голосом столь же театральным, как и у нее. – Жить так, как живу я, – ведь это пытка.

Ксанте слегка прижалась к стене, Порция уловила движение и с любопытством взглянула на нее, потом обратила взгляд на Бассанио:

– Пытка, Бассанио? Сознайтесь, к своей любви вы примешали измену, не так ли?

– Ух… – задумался Бассанио, потом лицо его просветлело. – Одну лишь гадкую измену – недоверье, мешающее мне поверить в счастливую любовь!

– Ах, боюсь, вы говорите так, как говорят под пыткой, – тогда люди могут все сказать.

Ксанте заметно задрожала, и Порция снова взглянула на нее, на этот раз в тревоге. Она больна? На самом деле беременна? Этим утром, занятая подготовкой комнаты и самой себя к приходу Бассанио, Порция не успела расспросить Нериссу об этом. Впрочем, если честно, ей и не хотелось этого делать. Она не знала, что сказать, как определить свои собственные чувства относительно дружбы Ксанте с Нериссой и ее присутствия в доме. Но, возможно, ей следовало бы все-таки задать этот вопрос. У служанки была своя роль в тяжелом испытании Бассанио. Если она свалится, их планы могут рухнуть.

Теперь Бассанио воздел руки к небу, не отходя от закрытой Нериссой двери комнаты, бойко продолжая остроумный причудливый образ, предложенный Порцией:

– О, пытка блаженная, когда палач мой сам…

– Пора влюбленному сделать свой выбор, – напомнила Нерисса. Порция удивленно посмотрела на нее. Она держала руку Ксанте в своих руках, и Ксанте хотя все еще дрожала, но выглядела более спокойной. – Синьора Порция, ведите его!

– Да, – сказал Бассанио, который, казалось, счастлив был избавиться от поэтического труда. – Пустите же меня к моей судьбе – к ларцам.

Порция едва заметно кивнула Нериссе и сказала:

– Пусть так! В одном из них скрываюсь я. Коль любите меня вы, так найдете. – Она махнула рукой в сторону ларцов, на которые Бассанио метал взгляды с того момента, как вошел в дверь. – Пусть музыка сопровождает выбор, – прибавила она.

Синьор Фонтеччио открыл рот и вскочил, намереваясь протестовать, но его слова заглушили громкие звуки флейты, лютни, виолы и барабана, которые немедленно раздались в соседней комнате. Из складок своей одежды Порция достала маленький колокольчик со свинцовым язычком. Когда Бассанио пошел рассматривать ларцы, сцепив руки за спиной, Нерисса и Ксанте, переставшая дрожать, выступили вперед и запели:

 
Скажи мне, где любви начало,
Ум, сердце ль жизнь ей даровало?
И чем питаться ей пристало?
Ответь, ответь!
В глазах впервые возникает,
От взглядов пищу получает,
В своей же люльке умирает,
Пусть отпоет ее наш звон.
Я начинаю: динь-инь-он! [54]54
  Здесь и далее цитаты из «Венецианского купца» У. Шекспира в переводе Т. Щепкиной-Куперник.


[Закрыть]
 

Бассанио приближался к золотому ларцу. Порция неожиданно и громко позвонила в колокольчик, он остановился, закрыл уши и посмотрел на нее. Она потянула за свой карандаш и сказала:

– Из чего сделаны ларцы, синьор Бассанио ди Пьомбо? Вы знаете?

Синьор Фонтеччио гневно смотрел на нее. Он заговорил, но при первом же его слове Ксанте и Нерисса снова запели свою песню.

– Синьор Фонтеччио! – окликнула его Порция, заглушая их голоса. – Вы собирались поделиться вашими мыслями о том, как делали колокола?

– Какой у них серебряный звон! – сказал Бассанио, широко ухмыляясь. Он повернулся к серебряному ларцу и нагнулся, чтобы прочитать карточку, которую Порция поставила перед ним. – «Со мной получишь то, чего достоин ты».

– Начнете с хлеба, Бассанио? – сказала Нерисса, прерывая свою песню. Она показала на стол рядом с собой, на который Ксанте положила ломоть ячменного хлеба и кусочек масла. – Хлеб? – Она стукнула по столу. – ХЛЕБ?

Бассанио покачал головой, изумленный.

– Я не голоден сейчас, благодарю вас. – Но ее вопрос отвлек его от цели, и он снова обернулся. – Да что же я… – пробормотал Бассанио. Он быстро взглянул на свинцовый ларец в середине комнаты и прочитал надпись на карточке: «Со мной ты все отдашь, рискнув всем, что имеешь».

– Риск! – сказала Порция. – Риск!

– Ах, простите. Риск. Хм-м! – Он отвернулся от свинцового ларца и снова посмотрел на золотой ящик.

Нерисса вытаращила глаза на Порцию. Порция позвонила в свой колокольчик, но на этот раз Бассанио не поднял взгляда. Поглощенный золотым ларцом, он, казалось, не читал надпись, а просто восхищался изделием или, возможно, его цветом. Казалось, он мысленно взвешивает ларец.

– Что там написано? – крикнула Нерисса.

– Что? Ах! Надпись! – Бассанио наклонился. – «Со мной получишь то, что многие желают». – Он выпрямился улыбаясь. – А все желают Порцию! – сказал он. – Она – золото среди женщин. – Он протянул руки вперед. – Здесь я, пожалуй, сделаю свой…

Нерисса подтолкнула Ксанте, и та, громко и притворно чихая, спотыкаясь, шагнула вперед. Она наткнулась на Бассанио, который локтем толкнул ларец, тот перевернулся и с глухим стуком упал на пол. Он нагнулся, чтобы поставить его на место, но синьор Фонтеччио проворно, не по летам, подскочил к нему прежде, чем он смог коснуться ларца.

– Не трогайте ларцы! – прошипел он. – Отойдите! – Он жестом велел Бассанио сойти с ковра, пока сам поставил ларец и карточку на постамент.

– Ох, – неестественно простонала Ксанте, хватаясь за голову. Она прошла с Бассанио к краю ковра и подтолкнула его локтем. – Моя голова… Моя голова. Она такая… такая…

– Тяжелая, правда? – крикнула Порция. – У тебя тяжелая голова, я думаю.

– Твоя красивая тяжелая голова, – подхватила Нерисса, присоединяясь к Порции, стоящей у средней стены. – Тебе нужно в постель…

– Красивая? Может, драгоценная? – уточнил Бассанио, лицо его просветлело. – Драгоценная? Золотая?

Он двинулся к золотому ларцу.

– Что ты положила в золотой ящик? Магнит? – тихо возмутилась Порция, обращаясь к Нериссе. – Он видит только золото!

– Я положила туда красивое зеркальце и деньги на обратный путь в Венецию! – прошипела Нерисса. – Крапленые карты в серебряном ящике.

– Остановите же его, сейчас он откроет не тот ларец! – резко сказала Порция, отчаянно звоня в колокольчик. Бассанио задержал руку у самой крышки золотого ящика и взглянул на нее.

Когда она встретила его взгляд, все хорошо продуманные планы вылетели у Порции из головы, и она неожиданно почувствовала себя пустой и глупой. Она открыла рот, но слова не шли с языка. Она видела вопрошающий взгляд Бассанио и за ним хмурый взгляд синьора Фонтеччио, и вдруг поняла, что не может заставить никого из них ни сделать, ни не сделать что-либо. Поэтому она закрыла глаза и стала молиться.

– Вам не всегда везло в игры, где есть риск, синьор Бассанио, – услышала она слова Нериссы, произнесенные спокойным тоном. Подруга говорила негромко, но в тихой комнате ее голос прозвучал громко. – Возможно, сегодня вам больше повезет.

Молчание. Потом Порция услышала, как Бассанио сделал два шага в сторону и поднял крышку ларца. Она затаила дыхание и медленно открыла глаза.

Бассанио стоял перед открытым свинцовым ларцом, держа в руке маленький портрет женщины в бархатном платье, голову которой украшала сложная прическа из колец золотых волос. У женщины, изображенной на портрете, было мягкое и приятное выражение лица и глаза благородного бирюзового цвета.

– Это вы, я угадал? – спросил он.

Конечно, как только ему стало ясно, что он выиграл, Бассанио стал без конца расхваливать портрет и его сходство с прекрасной Порцией. Сняв вуаль, Порция позволила целую минуту сравнивать ее с портретом.

– О, что за полубог природу так постиг? – вскричал Бассанио, одной рукой держа портрет, а другой – поднимая ее лицо за подбородок. – Художник, как паук, сплел золотую сеть – ловить сердца мужчин. Но ее глаза! Один из них его б лишил обоих! Но посмотри, насколько…

– Достаточно, синьор Бассанио, – резко оборвала Порция. – Вам будет приятно узнать, что портрет был написан прославленным художником Джулио Романо, и стоит он значительную сумму. Ну а теперь вам нужно подписать бумаги. – Она посмотрела через комнату на синьора Фонтеччио, который быстро и сердито разговаривал с Нериссой, а стоявшая слева от него Ксанте отчаянно пыталась заинтересовать его маслом и ячменным хлебом. В прихожей музыканты продолжали играть.

– Не хотите ли поздравить моего Геркулеса, синьор Фонтеччио? – крикнула Порция через всю комнату. – Он принял вызов.

Порция услышала, как Грациано заколотил в дубовую дверь.

– Что произошло? – донесся его приглушенный крик. – Мы выиграли?

– Ах, впусти дурака, – сказала она Нериссе, которая снова закатила глаза, но пошла к двери.

– Синьора Порция, я не совсем уверен, что вызов был принят честно, – сказал адвокат, вырываясь от Ксанте и широким шагом направляясь к Порции, так что мантия развевалась. – В духе завещания вашего отца…

– Разве в этом завещании есть дух? – спросила Порция, вытаскивая документ из-за пояса и разворачивая его. – Должна сказать, я не обнаружила духа в этом завещании, только несколько слов, оговорив дальнейшие условия. Эти условия мы выполнили.

– «Только случайно и рискуя». – Адвокат твердо указывал пальцем на соответствующее предложение в документе. – Только случайно и рискуя жених должен был пройти это испытание!

– Синьор Фонтеччио, – Порция скомкала завещание в кулаке, уперев руки в бока, – вы находили постоянное удовольствие в том, чтобы напоминать мне, как это завещание ограничивает мои расходы. Прошу вас запомнить: я знаю его формулировки, по крайней мере, так же хорошо, как и вы. Сегодня вы были свидетелем действий синьора Бассанио ди Пьомбо, когда он делал свой выбор среди моих ларцов.

– Они не ваши, синьора…

– Когда-то были и скоро снова станут моими! Теперь, что бы вы ни думали об увиденном и услышанном, вы не можете отрицать, что этот молодой человек действовал без поддержки – наугад, случайно и с риском. Об этом же говорит и то, что он рискнул войти в дом прямо с дождя и именно сегодня. И разве это не чудо, что он не забывает дышать?

Синьор Фонтеччио открыл было рот, но не нашелся что ответить. Помолчав, он брюзгливо сказал:

– Я принесу брачный контракт, – и удалился.

Глава 26

Бассанио подписал контракт, оставленный отцом Порции, но отказался подписывать дополнение Порции.

Порция уставилась на него и раскрыв рот слушала его объяснения. Да, в письмах он обещал ей, что, если выиграет состязание женихов, она станет его любезной госпожой и будет командовать им во всех делах. Да, он даже поплывет к антиподам собирать для нее землянику в непроходимых лесах Виргинии. («Он скоро узнает, что я предпочитаю табак», сказала тогда Порция Нериссе, комкая письмо.) И все-таки, продолжал Бассанио, при этом Грациано кивнул и ухмыльнулся, как хозяин «Бельмонта», он должен взять на себя обязанности управителя состоянием своей жены. Пусть Порция держит в подчинении все домашние дела. Пусть она посылает в Севилью за апельсинами, в Индию за пряностями для их празднеств! Пусть она нанимает и увольняет слуг по своей воле!

– Я начну с него, – сказала Порция, прерывая его и указывая на Ланселота Гоббо. Ланселот виновато подскочил и вынул руку из блюда с засахаренным инжиром, стоявшего на столе кедрового дерева. – Пусть он собирает свои чулки цвета сливы и к утру убирается. Больше он не будет развлекаться с моими служанками. А с вами, синьор, – она снова пронзительно посмотрела на Бассанио, который, как рыба, только открывал и закрывал рот, – нам предстоит еще многое обсудить до того, как брак будет совершен.

Ланселот облизнул палец и умоляюще взглянул на Нериссу, когда Порция схватила Бассанио за локоть и указала на свой кабинет. Она услышала, как Нерисса шепнула несколько слов Гоббо – она-де поговорит о нем с госпожой при условии, что он не переступит больше порога своего хозяина. Ксанте, стоящая за ними, сердито нахмурилась, а Порция твердо посмотрела на Нериссу и сказала:

– Дорогая, ты лучше поговори сейчас с Грациано. Полагаю, у него есть для тебя предложение. А что касается моего жениха, оставь меня наедине с ним на время. – Она повела Бассанио в свой маленький кабинет с большим письменным столом и захлопнула за ними дверь. – Ну, – проговорила она, – садитесь.

Бассанио начал послушно опускаться в удобное кресло у стола.

– Не туда! – сказала Порция, указывая на стул с другой стороны стола.

Он перешел туда и сел.

– Синьор Бассанио, – начала она, садясь в кресло за письменным столом, и несколько смягчила тон: нужно было бы сказать «любимый». – Порция сложила руки перед собой. – Вы можете считать меня необразованной девочкой, не закончившей школу, но, уверяю вас, в целом я отличаюсь от того, что вы себе воображаете.

Бассанио выглядел сконфуженным. Он поднял палец и начал говорить, но вскоре погрузился в загадочное молчание.

Порция вздохнула и спросила:

– Что вы хотели бы услышать?

– Ах, – Бассанио наклонился вперед, – думаю, несколько приятных слов, приличествующих фантазии новобрачной.

– А, слов! Итак, вы жаждете поэтической позолоты, которая, как печать, скрепила бы наш брачный контракт. Очень хорошо. Дайте подумать. – Она встала, отошла от стола, широко раскинула руки и сделала глубокий реверанс. – Мой дух покорный вверяет вам себя для управленья, мой синьор, мой господин и мой король!

Кто-то тихонько постучал в дверь. Порция нетерпеливо распахнула дверь и увидела Нериссу. Она стояла, сложив руки перед собой.

– Мне посылать за священником? – беспокойно прошептала она. – Что случилось?

– Я рассказываю Бассанио о его правах и интересах.

Нерисса выглядела озабоченной и раздраженной, хотя на этот раз и попридержала свой язык. Порция читала ее мысли. Все выходило из-под их контроля, они действовали неправильно с самого утра, Порции следовало признать это и сделать все возможное, чтобы выпутаться из ненормальной ситуации. Но та мрачно взглянула на Нериссу и закрыла дверь, хотя не раньше, чем ее спаниель, все еще одетый в свою пасхальную парчовую куртку, с тявканьем ворвался в комнату. Порция снова уселась в кресло, не обращая внимания на собаку, прыгающую у ее ног.

– Так! – сказала она. – Поднимая нить…

– Как Тесей в лабиринте с нитью Ариадны!

– Если хотите. – Порция снова раскинула руки. – И я, и все мое отныне ваше. Доныне я была хозяйкой этой прекрасной виллы, госпожою слугам, сама себе царицей! Ныне ж мой дом, и слуги, и я сама – все ваше, моего господина.

– Я принимаю этот дар! – вскричал Бассанио, вскакивая с места.

Порция опустила руки и указала на стул.

– Сядьте!

Спаниель сел, и Бассиано тоже сел.

– Довольно поэзии. Факт тот, господин Бассанио, что вы растратите мое состояние за год, если станете распоряжаться деньгами. Вот почему этот контракт гарантирует, что у вас не будет такого права. Да, деньги отныне ваши! Но подумайте вот над чем. Я три года управляла ими и хочу сказать вам откровенно: под моим управлением, со смерти моего отца, доходы «Бельмонта» увеличились в пять раз. Я получила кругленькую сумму по доверенности в Амстердаме, торгуя перцем из Ост-Индии, и в настоящее время я ожидаю еще больших прибылей от левантийской кампании…

– Милая, я так счастлив, что в вашей прелестной головке роятся мысли о торговле, – прервал ее Бассанио. – Потому что я пришел к заключению, что торговля имеет огромное значение для нашего государства. Наши купцы – это новые Ясоны, посылающие свои корабли во все концы света за золотым руном. Они – Галаады[55]55
  Галаад – один из рыцарей Круглого стола; Грааль – в средневековых легендах чаша с кровью распятого Христа; Мерлин – волшебник в сказаниях о короле Артуре и рыцарях Круглого стола; Соломон – царь древнего Израиля, отличающийся особой мудростью.


[Закрыть] в поисках новых Граалей! Я – аристократ и лично торговлей не балуюсь, только использую этих людей в качестве своих посредников. Но вместе мы сможем получать прибыль не в пять, десять, двадцать, нет, в сто раз большую! Потому что у меня есть советник, мой дорогой друг, лучший из всех возможных друзей, Мерлин в коммерции, Соломон в торговле шелком и пряностями… клянусь Христом, очень мудрый человек, и зовут его…

– Антонио ди Ардженто, – закончила Порция, сдерживая гнев.

– Так вы его знаете?

– Слышала о нем.

– И вы слышали о его…

– О планах продавать вино непьющим язычникам в Константинополе? Да. И о новом предприятии: продавать четки и предметы для католической молитвы протестантам-англичанам.

– Ах, ну, что касается этого, я получил новую информацию об отношении англичан к папе…

– Новую? – Порция приподнялась, потом снова опустилась в кресло и вежливо улыбнулась. – Бассанио, я не хочу больше тратить время на пустую болтовню с вами. – Она показала на документ. – Здесь лежит дополнение к вашему брачному контракту. Подпишите его, или наш брак – который я теперь не могу предотвратить – останется незавершенным. Потому что ваше посещение моей спальни – это то, что я могу предотвратить. И я предостерегаю вас: незавершенный брак нетрудно аннулировать, особенно если папа прислушается к голосу дражайшего друга.

Послышался стук в дверь и сердитый голос синьора Фонтеччио:

– Что все это значит, синьора Порция?

– Вы все еще здесь, синьор?

– Что он подписывает? У вас есть свидетели? Предупреждаю вас, вам не уклониться от условий завещания вашего отца…

– Я не собираюсь от них уклоняться! – крикнула ему в ответ Порция. – Завещание будет выполнено по всем предписаниям! Хотя я несколько исправила условия, – тихо проговорила она и встала. – Бассанио, я оставлю вас, чтобы вы прочитали и подписали документ.

Порция быстро вышла из комнаты и в поисках Нериссы направилась в сад. Она нашла ее в беседке, целующей Грациано, и сердито схватила подругу за руку.

– Идем со мной!

* * *

– Будьте добры, оставьте меня! – сказала Нерисса, сбрасывая ее руку. – Что еще, синьора? Я уже, можно сказать, прихожу в замешательство. Вы дали мне разрешение соблазнить Грациано, он сделал предложение, и я, потакая вашим желаниям, согласилась рассмотреть его предложение, хотя у меня есть серьезные сомнения. Я начинаю думать, вы выдумали всю эту схему, жуя семена турецкого мака. Грациано в мужья? У него красивые ноги и нежные губы…

– Ух! Нерисса, оставь свои мысли о ногах и губах, пока мы не обсудим все до конца. Бассанио говорит, что не подпишет мое дополнение к брачному контракту! Кажется, он больше доверяет моему сопернику, а это не кто иной, как этот идиот Антонио ди Ардженто! Я никогда не встречалась с ним, но я его ненавижу. Я ненавижу его!

– Остыньте! – сказала Нерисса, стоя на садовой дорожке. – Гнев и ненависть вам не к лицу. Ну, прислонитесь к этому персиковому дереву. Дышите!

– Я знаю, как дышать! Что мне делать? Как мне убедить его? Если он все еще считает Антонио мудрым советником – и это после всех потерь, понесенных им из-за его советов! Что мне делать, чтобы разрубить их узы? Но Бассанио выиграл игру и твердо намерен жениться на мне! Ах, Нерисса, Нерисса! – Порция опустилась к подножию дерева и обхватила голову руками. – Я смирилась с первой брачной ночью. Даже с детьми! Я знаю, что со временем он вернется к другим женщинам в Венеции и оставит меня одну. Это я могу перенести, но деньги! Отдать их в руки дурака!

– О, Небо! – Нерисса опустилась на колени рядом с ней. – Возможно, нам нужно помолиться.

Порция рассмеялась и сказала:

– В последний раз я молилась, чтобы Бассанио выиграл в испытании женихов. Теперь я уже начинаю жалеть, что он выиграл! Как можно молиться о греховных вещах?

– О каких греховных вещах? – удивилась Нерисса.

– Я читала эту Библию, которую ты так любишь цитировать, хоть и думаешь, будто я ее не читала. «Жена да убоится своего мужа». Как я могу молиться за то, чтобы получить право управлять своим собственным имуществом, если Бог ожидает от меня, что я отдам его мужу?

– Ну, – сказала Нерисса, подумав, – не знаю. Но я буду молиться за то, чтобы дела повернулись так, как должно быть.

Они сидели молча и держались за руки. Обе закрыли глаза. Через некоторое время Нерисса произнесла:

– Аминь.

И тот же миг Порция проговорила:

– У меня есть идея.

Они открыли глаза и посмотрели друг на друга.

– Мне придется опять рискнуть, – сказала Порция. – Еще раз.

Капля упала ей на бровь, и она подняла глаза. Снова пошел дождь.

* * *

– Синьор Бассанио, – сказала Порция. День клонился к вечеру, и солнце наконец-то выглянуло из-за облаков, которые весь день стояли над «Бельмонтом». Его косые лучи падали в широкие окна и освещали ее волосы, которые Нерисса украсила жемчугами. Порция сменила наряд. Теперь она выглядела как королева, в малиново-золотой парче, с шелковым шлейфом, ниспадающим складками на мраморные плитки пола в холле. Она прочитала восхищение во взгляде Бассанио, когда он смотрел на ее наряд.

– Я убеждена, что в глазах Господа вы, мой супруг, для меня сам Христос. Господин мой и моего состояния!

– Ах, и вы будете дорогой госпожой моего сердца…

– Ш-ш-ш! – прервала его Порция, нежно улыбнувшись. Она сделала низкий реверанс. – Хочу сказать, я с благодарностью принимаю ваш комплимент. И в честь вашей склонности к гиперболам и символам сердечной преданности я принесла вам подарок.

– Синьора, любой подарок от вас будет принят как благословение Небес, как манна в пустыне, и я буду охранять его, как тысячеглазый пес охраняет врата ада, – заверил ее Бассанио.

– Я не сомневаюсь в этом, как и в вашем обете привезти мне клубнику из Нового Света. Поэтому возьмите этот дар и примите условия, которые я изложила здесь, – она указала на лист пергамента, лежащий на маленьком столе, – в исправленном контракте. Нерисса?

Нерисса открыла ларец и достала кольцо с бирюзой, украденное ею у испанского наемника. Порция подняла его вверх.

– Мои земные владения и себя саму я отдаю вам с этим перстнем. Расставшись с ним, отдав иль потеряв его, вы даете мне основание вернуть себе все названные мною вещи. Так гласит составленный мною контракт. Но это всего лишь ритуал, дорогой Бассанио. Подписание этой бумаги, я имею в виду. Конечно, вы никогда не потеряете перстень.

– Конечно нет! – отозвался Бассанио, лицо которого сияло от поэтичности момента. – Камень…

– Очарователен, правда? Бирюза. Синяя как мои глаза, пронизанная черными нитями, чтобы напоминать нам, что совершенен лишь Бог, а не мы.

– Ах, прекрасный образ. И ободок…

– Сделан так, чтобы символизировать соединение наших душ в браке. – Порция заметила, как ему стало неловко, когда он ощупывал две сдвоенные серебряные нити. Она удовлетворенно улыбнулась.

Крутя перстень в руке, Бассанио сказал:

– Тут, кажется, четыре нити…

– Пять на самом деле, – заметила Порция.

– Они обозначают пять праздничных нарядов, которые Иосиф дал Вениамину, – пояснила Нерисса. – В Книге Бытия.

– Ах, праздничные одежды! Великолепно. – Бассанио глубокомысленно кивнул. – Ну, я могу только сказать, если этот перстень расстанется с этим пальцем… – Он поднял руку вверх; перстень соскользнул вниз так, что бирюза упала на ладонь, и он поправил его, вернув перстень на палец. – Если этот перстень расстанется со мной, расстанусь с жизнью я!

– Вам совсем нет необходимости умирать, – уточнила Порция. – Последствия будут финансовые. – Она постучала по вновь составленному документу острым пером, врученным ей Ксанте, которая стояла рядом с ней. – Синьор Фонтеччио согласен быть свидетелем при подписании.

Когда Бассанио подошел к бумаге, Нерисса подтолкнула Порцию и шепнула:

– Добавь побольше сладости в твои рассуждения!

– Я действительно согласился быть свидетелем, – кисло проговорил синьор Фонтеччио. – Но, синьор ди Пьомбо, должен посоветовать вам…

– Ах, какое отношение имеет сухой совет к восхитительному риску в любви? – прервала его Порция, широко взмахнув руками. – Подпиши, руководствуясь священными правилами волшебного кольца, мой Бассанио, и стань хозяином этой виллы! Этого тела! Моего сердца!

– Подайте мне перо! – вскричал Бассанио.