Текст книги "Звезда Полынь"

Автор книги: Грэм Тэйлор (Тейлор )

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 17 страниц)

– Мистер Тадеус, – услышал Тегатус его шепот.

В ночном небе за окнами громыхнул гром.

– Тадеус ушел и оставил тебя одного? – спросил ангел тихо, но так, чтобы его можно было услышать.

Мальчик повернулся и посмотрел туда, где стоял Тегатус, прямо сквозь него. Он не мог понять, где тот, кто с ним разговаривает.

– Кто там? – спросил он. – Что вам надо? Я вас почти не вижу. – Мальчик вгляделся в колышущиеся очертания ангела и помахал в воздухе рукой, как будто пытаясь отогнать мираж.

– А я вижу тебя. И слышу, – сказал Тегатус и шагнул к ребенку. – Что случилось с Тадеусом?

– С кем ты разговариваешь? – спросила Аджетта. Она не видела мальчика.

Ребенок нерешительно отступил назад.

– Я не виноват, – сказал он, заметив, что Тегатус смотрит на забрызганный кровью пол. – За ним пришли два существа – таких же, как я. – Они были похожи на горгулий из Тауэра. А еще два человека, которые знали древние заклинания. – Мальчик замолчал и посмотрел на Аджетту, которая выглядывала из-за спины Тегатуса, все еще цепляясь за край его сюртука. – Я ее уже видел, она приходила в книжный магазин. Она меня может увидеть?

– Пока нет. Она слишком привязана к своему миру, – ответил Тегатус, внимательно разглядывая призрак. – Что случилось с Тадеусом?

– Его увезли. Выволокли из магазина и зашвырнули в карету. – Мальчик снова посмотрел на кровь. – Я бежал за ними до арки, но дальше бежать не мог: это граница моего мира. Именно здесь закончилась моя земная жизнь… Я пил воду под этим магазином, и она стала засасывать меня. Сейчас я живу в Гемаре. Это место находится между двух миров, там много таких, как я.

– А почему вы застряли в Гемаре? – спросил Тегатус.

Мальчик немного помолчал. Тегатус увидел, что его очертания задрожали, как будто он вот-вот растворится в воздухе.

– Мистер Тадеус предложил мне жить у него. Он очень добрый. Теперь он – моя семья. – Мальчик пристально посмотрел на Тегатуса. – Тебя удивительно хорошо видно… Ты не из таких, как она?

– Нет. Я вообще из других мест.

– Ты не человек, но и не дьякка. Именно она схватила Тадеуса, – заметил мальчик.

– Я слышала его голос, Тегатус, – сказала Аджетта. – Как его зовут?

– У тебя есть имя? – спросил Тегатус. – Аджетта хочет узнать его.

– Раньше у меня было имя, – ответил мальчик, – но вскоре после того, как я попал в Гемару, оно исчезло и до сих пор не вернулось ко мне. Его у меня украли. Если бы я знал свое имя, то, может быть…

В эту минуту за дверью магазина послышался грохот колес. Сквозь запотевшее стекло с капельками дождя Аджетта разглядела большую черную карету. Из ее открытого окна на магазин уставились два маленьких красных глаза.

– Они вернулись, – сказал мальчик, и на его лице отразился страх. – Это та самая дьякка, что схватила Тадеуса. Вам нужно спрятаться.

Он махнул рукой, прося Тегатуса и Аджетту идти за ним. Ангел схватил Аджетту за руку, и они помчались по магазину за мальчиком-призраком. Они бежали по проходам, то и дело куда-то сворачивали, протискивались между высокими, почти до самого потолка, стеллажами. Наконец они остановились перед огромным камином, который располагался у окна, выходившего на реку.

– Тут есть одно потайное местечко, – сказал мальчик-призрак. – Я слышал, как Тадеус назвал его кельей. Пусть девочка спрячется в ней, а мы перенесемся в Гемару, там они нас не найдут. Нажми на плоский камень внизу, и она окажется за стеной, в безопасности.

– Я не могу перенестись в другой мир. Я слишком привязан к тому месту, в котором не хочу находиться.

Дверь в магазин распахнулась, и послышалось тяжелое дыхание – кто-то огромный забежал внутрь и принялся скрести пол острыми когтями. В воздухе повис туман с реки, который не могли развеять горящие свечи. Свет потускнел. На пороге показался высокий человек с длинными вьющимися волосами. На нем был толстый плащ. Он держал на поводке приземистое черное существо – полусобаку-полуобезьяну, которое нюхало воздух и оглядывало магазин налитыми кровью глазами.

– Если они здесь, дьякка их найдет, – сказал человек, обращаясь к тому, кто остался в карете.

Тегатус надавил на длинный плоский камень у основания камина и втолкнул Аджетту в узкое пространство между каменной опорой и очагом, в котором зашипело пламя, словно в него подбросили новое полено падуба. Задняя часть камина отошла, и Аджетта с Тегатусом шагнули в маленькую комнатку, полную дыма от камина. В углу была узкая лестница, верхняя часть которой терялась где-то в темноте. Мальчик прошел через стену и остановился между Аджеттой и ангелом. Сизый дым обволакивал его фигуру, и Аджетта наконец увидела мальчика-призрака.

Снаружи дьякка бежала по деревянному полу, приближаясь к камину.

Глава 17
Aurora Sanguinea[13]13
  Кровавая заря (лат.).


[Закрыть]

Блейк чистил сапоги о железную скобу возле дома № 6 на площади Блумсбери. Липкая черная грязь улиц Хольборна счищалась плохо. Блейк поспешил в дом, сжимая золотую рукоять шпаги и шепотом ругая погоду. Не дожидаясь Бонэма, он взбежал на крыльцо и пересек холл, оставив черные следы на дорогом персидском ковре, покрывавшем доски пола. Он весь кипел от злости из-за того, что не нашел ни Аджетту, ни книгу.

Он с ненавистью подумал о Бонэме, который все еще пытался счистить грязь с подошв своих сапог для верховой езды. Блейк знал его много лет, но недопонимание отравляло их дружбу, хотя долгое время Блейк старался этого не замечать. Как святой, он прошел по воде сам и перенес Бонэма. Он позволял Бонэму красть его идеи. И теперь, глядя на него, он видел перед собой человека, не способного ни на одну оригинальную мысль, и он его презирал.

Блейк отстегнул шпагу от пояса и стал подниматься по лестнице в обсерваторию, с каждым шагом втыкая шпагу в ступеньки. Длинный коридор хранил следы произошедшего прошлой ночью: щепки валялись на полу и торчали из оштукатуренных стен, как иглы дикобраза. Оказавшись в обсерватории, Блейк посмотрел на пустую полку, где когда-то стоял «Неморенсис». Он потерял надежду. Теперь ему придется искать истину самому. «Неморенсис» больше не будет помогать в его трудах, не будет направлять его в научных поисках.

Секарис лежал на столе. Зеленая листва на его лице по-прежнему была скрыта красным платком. Блейк подошел к столу и ткнул чудище концом шпаги. Кожа была твердой и не прокалывалась. Придется этим жалким пуделям, называющим себя учеными, поверить ему. Королевское общество не посмеет больше насмехаться над ним, когда он нарежет чудище, как ветчину, и подаст им на тарелочке с холодной капустой на гарнир. Он склонился к секарису и, резко дернув, оторвал от его головы толстый лист. Это оказалось ухо зверя. Блейк разглядывал его в свете свечи, тер пальцами его восковую поверхность. На ощупь оно было похоже на растаявший шоколад, а пахло крепким табаком.

– Вся подошва сгнила, – объявил Бонэм, без стука входя в комнату. – Я отдал за эти сапоги целое состояние, и за какой-то час грязь разъела подошву, как бумагу.

– Очень характерно для нашего времени, – отозвался Блейк.

Блейку было неприятно, что Бонэм встал слишком близко к нему и заглядывает через его плечо.

– Откуда он такой взялся? – небрежно поинтересовался Бонэм, трогая секариса одним пальцем.

Блейк не ответил, надеясь, что Бонэм уймется.

– Наверное, это какой-то африканский зверь, – продолжал Бонэм. – Я как-то видел животное с такой длинной шеей, что оно легко срывало листья с макушек самых высоких деревьев. А еще у него были рога, как у дьявола, и длиннющий язык, которым оно могло доставать до своих бровей.

– Очень интересно, – прошептал Блейк.

Бонэм прошелся по комнате и заглянул в телескоп.

– Сколько осталось дней до катастрофы? – спросил он.

– Пятнадцать или шестнадцать. Масса времени, чтобы собраться и убежать.

– А кажется, что она гораздо ближе, – заметил Бонэм, отходя от телескопа.

– С каких пор ты стал великим астрономом, Исаак? – ядовито поинтересовался Блейк. – Дай посмотрю.

Он пересек комнату, грубо оттолкнув стоявшего на пути Бонэма, и заглянул в окуляр. Комета теперь была размером с кулак и такая яркая, что ее можно было увидеть невооруженным глазом.

Хвост исчез, и Блейк с удивлением заметил, что траектория ее полета изменилась, комета прилетит на несколько дней раньше, чем обещал «Неморенсис».

– Дело плохо, Исаак, – сказал он, все еще изучая космос. – Она летит к нам из другой части неба, и к рассвету ее будет видно даже без телескопа. «Неморенсис» ошибся… И я тоже. – На его лице отразилась паника. – У нас максимум два дня, прежде чем небеса обрушат на нас свой гнев.

Блейк отошел от телескопа и потер глаза, как бы стараясь стереть с сетчатки образ кометы. Дрожа всем телом, он подошел к окну и посмотрел на площадь.

Лондон медленно просыпался. Солнце вставало, а люди привычно стекались на улицы. Даже в такой ранний час по мостовой с грохотом проносились повозки. На углу попрошайничала стайка детей. Молочницы сгибались под тяжестью маслобоек, которые они тащили, подвесив на хомуты, сильно врезавшиеся в их плечи. И никто не знал, какую участь готовят им небеса.

– Они ничего не знают, – с раскаянием в голосе проговорил Блейк, глядя на спешащих по своим делам людей. – И мы ничего не можем поделать. Если мы сообщим о нашем открытии, погибнет еще больше народу. – Он замолчал и посмотрел на Бонэма. – Флэмберг прав. Уж пусть лучше они в один миг умрут в неведении, чем будут мучительно ждать небесной кары, которая вот-вот обрушится на их головы.

Бонэм ничего не ответил. Он грел ноги у огня и смотрел в зеркало, стоявшее на каминной полке.

Блейк закрыл глаза. Ему казалось, что его мозг раскололся на две половинки, и чьи-то невидимые руки раздирают его разум на части. Он схватился за голову.

– В моем сердце идет борьба, Исаак. С одной стороны, я должен помочь людям, а с другой – мне плевать, даже если все провалится в тартарары. Я пойду к Йейтсу и расскажу, что произошло, а он напишет об этом в «Ландон Кроникл», и тогда я покину этот мир с чистой совестью.

– И очень глупо. Йейтсу нельзя доверять. Он не такой, как мы. Гораздо лучше поделиться новостью с Флэмбергом, и пусть он сам всем расскажет, – быстро посоветовал Бонэм, переводя взгляд с Блейка на раскрытое окно и обратно. Вытянув руки, он вдруг бросился к Блейку, как будто хотел выкинуть его из окна.

– Я принесла вам завтрак, джентльмены. – Миссис Малакин влетела в обсерваторию с подносом в руках. На нем дымились кофе и жареное мясо. Она увидела, как Бонэм кинулся к Блейку и завопила: – Нет!

Бонэм схватил Блейка и оттащил его от окна.

– Во имя Гермеса, Блейк, я думал, ты вывалишься! – воскликнул Бонэм и бросил сердитый взгляд на миссис Малакин. – Безумие накрыло твой разум, ты раскачивался туда-сюда и чуть не упал. Ты слишком много всего пережил. – Бонэм снова взглянул на миссис Малакин. – Приготовьте ему постель. Ему надо отдохнуть, – сказал он, выпроваживая миссис Малакин из комнаты. – Идем, Сабиан, ты должен поспать. Впереди еще много времени, успеешь встретиться с Йейтсом. Иди в спальню и отдохни. А я за тобой присмотрю.

Бонэм торопливо вывел его из обсерватории и помог добраться до спальни, где миссис Малакин расстилала постель. Блейк сел на кровать, Бонэм стащил с него грязные сапоги и переодел в халат. Затем Бонэм подбросил несколько полешек в огонь.

– Спи, мой дорогой Сабиан. Наступает новый день, ночь уходит, а с ней и твои тревоги.

– А как же комета? – устало спросил Блейк. Его мучило беспокойство.

– Комета никуда не денется. Вот отдохнешь, тогда и придумаем, как спасти город.

– Дорогой Исаак, а я ведь уже начал не доверять тебе, – проговорил Блейк, пытаясь разобраться в хаосе, который царил в его голове. – Похоже, меня пора сдавать в Бедлам.

– После такой ночи любой на твоем месте чувствовал бы себя так же, – возразил Бонэм, выходя вместе с миссис Малакин из комнаты и провожая ее до лестницы для слуг. – Ему сейчас нужнее покой, понимаешь, Малакин? Никаких сиделок. Доктор должен отдохнуть.

Бонэм вытолкал миссис Малакин на темную винтовую лестницу и запер за ней дверь на ключ. Затем поспешил назад в обсерваторию. Там он закрыл окно, плотно закрепив задвижку, посмотрел в зеркало, привел себя в порядок перед его серебристой гладью: пригладил волосы и вытер грязь с лица. В зеркале он заметил секариса, чья рука безвольно свисала со стола. Бонэм улыбнулся своему отражению.

Левой рукой Бонэм ощупал карман – бутылочка с деревянной пробкой была на месте. Он осторожно достал ее из кармана. На толстом синем стекле заиграл огонь из камина. Бонэм аккуратно вытащил пробку и заглянул через горлышко: в бутылке плескалась густая жидкость. Все еще держа пробку в руке, он опустил в бутылку мизинец и попробовал раствор, вкус был солоноватый.

Бонэм подошел к столу и снял с лица зверя свой платок, затем осмотрел секариса и особенно рану от пули. Затем он принялся рыскать по комнате в поисках средства, способного оживить секариса. Однажды он с ужасом наблюдал за тем, как Блейк подсоединил электрометр к дохлой лягушке, и она затряслась и задергалась, как живая, когда Блейк повернул ручку генератора и адские искры по тонким медным проводам побежали от электрометра к лягушке.

Они вместе с Блейком путешествовали к границам науки, магии и разума. У них было больше общих тайн, чем у двух братьев. Было даже такое, что они с Блейком вызывали дух давно умершего солдата, читая заклинания из книги «Небукатозис». И на несколько минут, точно тень, им явился призрак и рассказал, как его убили на постоялом дворе «Два моста», а тело его до сих пор так и не нашли. Оно лежит, заваленное кирпичами, в одной из верхних комнат.

И теперь Бонэм отчаянно рылся в шкафах, пока не нашел электрометр. Он размотал медную проволоку с катушки и протянул ее через всю комнату к столу. Обмотал концы вокруг запястий секариса, затем вернулся к шкафу и принялся быстро крутить ручку генератора. По комнате разлился запах жженой глины, похожий на серное дыхание ада. Бонэм посмотрел на зверя и увидел, что на его запястьях остались черные отметины. Электрометр не помог. Он принес только горелый запах чипсайдских таверн.

Бонэм убрал обратно в шкаф все приборы, тщательно намотав проволоку на катушку так, как она была намотана, и поставив электрометр так, как он стоял. И тут ему в голову пришла идея самому вдохнуть жизнь в секариса.

Он оглядел покрытое листьями лицо секариса, его запавшие глаза и сухие красные губы, которые были приоткрыты, обнажая черные зубы. Изо рта зверя доносилось зловоние болотного газа. Он знал, что нужно делать. Не колеблясь ни секунды, Бонэм поцеловал чудище и что есть силы дунул в его рот, чуть не задохнувшись от ударившего в нос смрада. Казалось, что запах пристал к его лицу наподобие какой-то вонючей вуали. Бонэм бросился к окну, повозился с задвижкой и наконец вдохнул свежий утренний воздух.

Ничего не произошло. Животное не оживало. Оно бессмысленно пялилось на высокий потолок, украшенный росписью и лепниной. Бонэм взял шпагу, которую Блейк оставил у камина. Он решил отрезать голову секариса, чтобы бросить ее к ногам леди Флэмберг.

Этажом ниже миссис Малакин двигала стулья, разжигала камин и чистила решетку. Бонэм вернул шпагу на место и вышел из обсерватории, плотно закрыв за собой изуродованную дверь. Затем он побежал вниз по лестнице, пересек холл и выскочил из дома, хлопнув дверью так, что затряслись стены. Как только он вышел на площадь, перед ним остановилась черная карета с золотым солнцем на дверце.

Бонэм достал из кармана узкую ярко-белую трубку.

– Как твоя лампа, горит? – спросил он у возницы.

Тот ничего не ответил, только кивнул головой.

– Тогда прокатимся вместе. Говорят, что свою судьбу надо искать на Лондонском мосту.

А Блейк все еще лежал на кровати под темно-зеленым пологом на жестком матрасе, набитом конским волосом. Он плохо спал, его не покидали ужасные видения.

Ему приснился кошмар. Он заперт в холодном и темном подвале, а где-то рядом, как он знал в своем сне, ждет незнакомец. Он слышал его дыхание, но не видел во мраке его лица. Он снова был ребенком, одиноким и напуганным. Никто не мог ему помочь, никто не мог прогнать его страхи. Затем раздался стук трости слепого по холодной и влажной стене. Блейк чувствовал его присутствие, и оно подавляло его.

Его охватила липкая паника, хотелось убежать. Но он не мог бежать: толстые корни дуба вылезали из его сапог и врастали в кирпичный пол. Чем сильнее он старался вырваться, тем крепче держали его корни.

Стук трости все приближался. Блейк знал, что сейчас слепой наткнется на него и узнает о его позоре. Но было одно слово, которое стоит только сказать, как незнакомец, искавший его, исчезнет. Он отчаянно пытался вспомнить это слово, а в это время кора поползла вверх по его ногам – все выше и выше. Скоро он будет похоронен внутри дуба.

Блейк пытался проснуться и отбросить терзавшие его страхи. Наконец ему это удалось. Он был в темной комнате. Блейку казалось, что он либо спит, либо уже умер и оказался на том свете, который, как ни странно, похож на тот мир, к которому он привык. У дальнего окна маячил чей-то силуэт.

– Это ты, Бонэм?

– Нет, – ответил голос из темноты. – Это хранитель твоего рода.

Глава 18
Рамскин Асмодей[14]14
  Асмодей – еврейский демон.


[Закрыть]

Сидя в кромешной тьме, Тегатус дрожал, как большая птица. В магазине было тихо, слышен был только мягкий шелест реки, которая текла внизу, под каменными арками моста.

Аджетта ерзала на низкой каменной скамье, которая тянулась вдоль стены.

– А почему всем так нужна эта книга? – спросила она так тихо, как только могла.

– «Неморенсис» нужен людям потому, что он раскрывает много тайн. Людям всегда хочется узнать то, что сокрыто. И это – самый большой порок человечества. Книгу написала женщина, обладающая слишком большой силой.

– А тот мальчик – он навсегда останется призраком?

– Ты задаешь слишком много вопросов о том, кого не слишком любишь. – В комнатке повисла тишина. Тегатус ждал, когда Аджетта осознает то, что он сказал. – Я знаю, о чем ты думаешь. Ангелы как рыбы, мы чувствуем вибрации в воздухе. Твоя душа говорит гораздо больше, чем твои губы. Твое волнение притянет сюда призраков со всего города.

– Ты изменил мою жизнь, – огрызнулась она в ответ. – Если бы тебя здесь не было, я бы спокойно жила с отцом, мне бы не пришлось красть книгу.

– Ты, я вижу, забыла, что на тебя повлияли Йерзиния, Тадеус, Блейк и многие другие. Ты далеко не такая наивная, какой хочешь казаться. Ты знала, что делаешь.

– И как же это мудрый ангел очутился в зверинце, да еще с подрезанными крыльями?

– Потому что я пал с небес. И я не отрицаю этого. Я был глупцом, который позволил своим чувствам взять верх над разумом и отдалить меня от того, что называется совершенством. Любовь – великая сила, но хуже всего – любить того, кто не умеет любить.

– А можно спросить книгу, что с нами будет?

– Она, скорее всего, солжет, потому что была написана самой большой лгуньей на свете. Отец лжи водил ее рукой по страницам, и с тех пор эта книга заманила к себе многих. – Тегатус прижал ладони к каменной стене. – Видишь ли, девочка, люди всегда мечтали получить доступ к тайным знаниям, которые, как они считали, круто переменят их жизнь. Придумай какую-нибудь тайну, запиши ее на древнем языке, соедини листы в книгу и отдай ее человеку. Скажи ему, что эта книга из другого мира, и, если уметь ею пользоваться, она сделает своего обладателя богатым и могущественным. «Неморенсис» и есть такая книга. Ей нравится, когда ее любят, она считает себя богом. Вот почему столько людей погибло в попытке завладеть ею. Она требует жертву за каждую страницу, плату за каждое свое слово. А расплачиваться надо смертью. Прикоснись к ней – и она обожжет тебе руку, прочитай ее – и она обожжет твой разум, а после того, как ты прочитал ее, она уже никогда не отпустит тебя.

– А как же Блейк? – спросила Аджетта.

– Он уже испорчен ею. Отравлен ее ложью. Человек с обожженной душой.

– Тадеус сказал, что когда-то книга принадлежала ему, – вспомнила девочка.

– Он стал одержим ею, она взывала к нему голосом заблудившегося ребенка. Он бы отдал все, что у него есть, предал всех, кого знает, чтобы снова завладеть этой книгой. – Тегатус замолчал и прислушался. – Он пожертвовал бы даже тобой.

Аджетта хотела было что-то сказать, но ангел быстро прикрыл ей рот ладонью. Из магазина донесся какой-то странный звук – это дьякка скребла пол возле камина.

– Дохлая крыса, – громко сказал кто-то. – Идем, красавчик, здесь ты не найдешь завтрака.

Его слова проникли в потайную комнатку и отразились от каменных стен.

– Здесь никого нет, – снова сказал человек и оттащил зверя от камина.

Хлопнула входная дверь, и снова стало тихо. Тегатус надавил на стену, за которой был очаг.

Стена отошла, и каморка озарилась теплым светом огня, который ярко пылал в камине.

Тут рядом с ангелом снова появился мальчик-призрак и улыбнулся Тегатусу.

– Они ушли, – сказал он. – Теперь мы одни в этом магазине.

Аджетта заметила, что его голос слегка подрагивал, и успела увидеть его лицо, проступившее из дыма. Потом лицо пропало.

– Можно выходить? – спросила она, на ее лицо падали оранжевые отсветы пламени.

Тегатус прислушался к звукам снаружи.

– Не знаю, мне кажется, что-то не так… но я не могу понять почему.

– Они уехали, все уехали, здесь никого нет, – сказал мальчик, как будто требуя, чтобы ангел пошел за ним.

Аджетта прекрасно его слышала. С каждым словом он становился все ярче, словно злость делала его видимым.

– Надо идти с ним, – сказала она, потянув Тегатуса за рукав. – Я хочу выбраться отсюда и найти Тадеуса. Мы обязательно должны его найти.

Аджетта протиснулась мимо Тегатуса и пролезла в узкий проход в камин. Задняя каменная стена раскалилась докрасна, а огонь высушил кожу на ее лице так, что она почти что превратилась в пергамент. Спотыкаясь, Аджетта выбралась наружу. Мальчик последовал за ней. Он спокойно прошел сквозь огонь, как будто его там и не было.

– Я не хочу выходить, – сказал Тегатус из потайной комнатки. – Иди, если хочешь, а я останусь здесь.

– Тебе все равно придется выйти, – быстро сказал мальчик.

– Да пусть остается, если хочет, – сказал мужчина, когда дверь в подвал распахнулась и оттуда выбежала дьякка. – Мой маленький друг всегда может добраться до него даже там. У ангелов такое сочное мясо – гораздо сочнее, чем детские косточки.

– Тегатус! – закричала Аджетта.

Дьякка поползла к ней, вонзая свои длинные когти в пол. Мужчина ослабил поводок, зверь бросился к девочке и проворными обезьяньими пальцами схватил за воротник, притянув ее к себе. Аджетта чуть не задохнулась от ее горячего мерзкого дыхания. Дьякка внимательно посмотрела на девочку зеленым глазом, прикрыв второй, обнюхала ее кожу мясистым плоским носом и аккуратно слизнула капельку пота с ее лица длинным голубым языком. Ее морда скривилась в ухмылке, и она повернула голову к хозяину, который крепко держал в руке поводок.

– Рано еще, – устало сказал тот, смахивая пыль с сюртука и поправляя маску, которая скрывала его лицо.

Зверь вздохнул и снова обнюхал Аджетту, зарывшись мордой в ее волосы. Мужчина дернул за поводок.

– Прекрати, Рамскин. Ты ее не получишь, мне велено доставить ее к Хозяину Собора. Может быть, после этого ты сможешь обглодать ее кости. – Он посмотрел на камин. – Мальчишка сказал, что в келье за камином скрывается кто-то еще. Ангел, если я не ошибаюсь.

– Это тебе сказал призрак? – спросила Аджетта.

– Ему пришлось рассказать, не устоял перед искушением узнать свое имя. Когда мы зашли в магазин, он уже поджидал нас, чтобы рассказать о тебе и ангеле. Мы схватили Тадеуса и его сборище призраков. Мой маленький кровожадный друг прекрасно умеет охотиться на призраков. – Он засмеялся.

– А почему он выдал нас? Неужели для него так важно узнать свое имя?

– Моя дорогая девочка, имя для него единственная драгоценность. С его именем связаны все воспоминания о земной жизни. Сейчас он застрял между жизнью и смертью. Имя у него отобрали сразу после смерти. Получив назад свое имя, он больше не будет призраком и узнает, что ждет его по ту сторону смерти.

– Так вы держите его между жизнью и смертью без имени? – спросила она.

– Не я, а тот, кто поймал мальчика в ловушку в миг его смерти. Нужно произнести заклинание, когда душа расстается с телом, или достать кусочек кости или клочок волос человека, тогда, если знать правильные заклятия, таким призраком можно будет распоряжаться вечно.

Дьякка все еще прижималась своей холодной, влажной мордой к ее лицу, и Аджетта отвернулась от нее. Она поискала глазами мальчика-призрака, который предал их с ангелом.

– А ты нравишься Рамскину, – сказал мужчина, дернув поводок. – Нам бы теперь священника, и мы бы вас поженили.

– Мой отец говорит, что тот, кто на мне женится, должен хорошо зарабатывать, – сказала Аджетта, стараясь вырваться из лап зверя.

– О, Рамскин зарабатывает что надо, а ест все, что ему дают, и всех, кого разрешают. У него огромные запросы, и далеко не все из них можно удовлетворить едой. – Мужчина снова посмотрел на камин.

– Ангел! – закричал он. – Вылезай из своей могилы или останешься там навсегда!

– А ангелов можно убить? – спросила Аджетта.

– Их можно преобразить, превратить из божественного существа в… – Он замолчал и кивнул на дьякку. – Взгляни на Рамскина. Он не всегда был таким красавчиком.

Рамскин содрогнулся, но не отпустил Аджетту.

– Дело в том, что все ангелы очень скоро начинают упиваться собой. Когда они спускаются с неба и скрываются от зоркого ока своего хозяина, они вдруг понимают, что, как и мы, тоже обуреваемы желаниями и страстями. – Мужчина умолк и посмотрел на дьякку. – Рамскин когда-то тоже был таким существом – прекрасным, как все ангелы, но потом его захватили страсти, они и преобразили его в мою чудесную дьякку.

Рамскин поднялся на задних лапах и издал такой ужасный крик, что все здание затряслось. Бросив Аджетту на пол и обнажив белые клыки, он начал извиваться и с силой тянуть поводок, забрызгивая все вокруг кровью. Его хозяин вытащил из-за голенища тисовый прут и стал хлестать зверя по спине. От каждого удара в магазине вспыхивала синяя молния, а Рамскин корчился от боли. Наконец он сел на пол и заурчал, как большой кот.

– Хватит! – закричал мужчина. – Нам еще надо выманить моллюска из раковины. – Он посмотрел на камин. – Выходи, хорошенький ангелочек! – посмеиваясь, сказал он.

Тегатус вышел из камина в магазин. Лицо его было мрачное и усталое, в глазах застыла печаль. Аджетта заметила, как ему неудобно в одежде ее отца. Черный сюртук прилип к его телу, как мокрый дерн.

– Ага, вот и наш ангел! Замечательно! – воскликнул мужчина, а Рамскин запрыгал, как взволнованный пес. – Не окажешь мне одну маленькую услугу? Покажи-ка свои крылья.

Тегатус взглянул на Аджетту. Она заметила на его лице глубокую тоску. Прищурившись, он посмотрел на потолок.

– У него нет крыльев, – сказала девочка. – Их подрезали, чтобы он не улетел. Мой отец хотел показывать его за деньги. Но потом передумал и выщипал все его перья.

– Твой отец разбогатеет. Перья ангела – вещь редкая, такая же редкая, как и зубы ангела. Ах, как бы я хотел украсить своего Рамскина ожерельем из только что выдернутых зубов ангела.

Дьякка зарычала на Тегатуса, натянув поводок.

– Думаю, Рамскин хочет, чтобы ты поехал с нами. За дверью нас ждет карета. С тобой жаждут встречи кое-какие люди.

Внезапно из дубовой боковины стеллажа вышел мальчик. Его впервые было хорошо видно в свете огня и утренней зари, которая занималась за толстыми оконными стеклами.

– А как же я? – спросил ребенок. – Вы же обещали сказать мне мое имя.

– Я соврал, – холодно ответил мужчина, ухмыльнувшись мальчику. – Тебе придется остаться здесь еще на пару столетий, будешь по-прежнему пугать тех, кто сюда приходит. Играй в свои игры, дитя, а нам не мешай.

Дьякка ударила мальчика лапой так, будто он был из плоти и крови. Мальчик заскользил по полу, пролетая сквозь стеллажи, и скрылся из виду. Рамскин радостно посмотрел на хозяина и заворчал.

– А теперь пора уходить, – сказал мужчина. – Не думаю, что вы на что-нибудь решитесь, но если все-таки решитесь, то Рамскин перегрызет вам кости, ясно?

Незнакомец кивнул, словно приказывая им идти к двери. Тегатус протянул руку Аджетте. Она посмотрела на него, опустила глаза, повернулась и пошла за мужчиной. Когда ангел проходил мимо дьякки, она попыталась его укусить, а потом побежала следом. Они шли по проходу к входной двери.

В приоткрытой двери Аджетта заметила черную карету, которая ждала их у входа. Слышен был стук лошадиных копыт о брусчатку. Аджетта подумала, нельзя ли как-нибудь сбежать, но Рамскин крепко держал ее за плащ и принюхивался. За ней, как одинокий плакальщик, усталый и подавленный, шел Тегатус. Шествие возглавлял мужчина. Он бодро шагал по проходу, небрежно перекинув через плечо длинный поводок.

– Может быть, тот, кто схватил нас, представится или он считает грубость своей добродетелью? – спросил Тегатус.

Мужчина остановился, повернулся, достал тисовый прут и легонько похлопал им ангела по лицу.

– Мое имя тебя никоим образом не касается, но, раз тебе так нужно его знать… зови меня Комос. Это не то имя, которое мне дали при рождении, но тебе, ангел, сойдет и такое.

– Человек с таким радостным именем и маской ворона, чтобы прикрывать свою ложь, занимается непонятными делишками, мучает детей, дрессирует дьякку. Да, вы наверняка не из этого мира. – Тегатус покосился на стопку книг, которая нависала у него над головой.

– Приручить такое существо, как Рамскин, очень просто. В Лондоне полным-полно похожих зверей. Впрочем, когда мы с Рамскином избавимся от тебя и закончим наше дело, мы переедем за город – ловить овец. И есть их.

Едва он проговорил последние слова, как входная дверь захлопнулась. С полки над головой Комоса сорвалась стопка книг и упала на пол, выбив из его рук поводок и ударив по спине. Он поднял руки, чтобы защитить голову, так как на него с разных сторон посыпались книги. Рамскин прыгал вокруг стеллажей, как будто пытаясь схватить невидимого врага. Комосу пришлось отползти в сторону: полки в магазине пустели одна за другой, вываливая свое содержимое на него.

Аджетта с Тегатусом спрятались у двери. Они смотрели на удивительный град из толстых старых томов. Со сводчатого потолка слетела огромная черная книга и ударила Комоса в грудь, сбив его с ног. Послышался детский смех. Комос огляделся.

– Рамскин! – громко закричал он. – Поймай мне его!

В первый раз он спустил Рамскина с поводка. Зверь осмотрел высокие полки и сводчатый потолок в поисках мальчика. Он прислушался к звуку, который, кроме него, никто не слышал, следя глазами за невидимым призраком, который скользил по верхней полке в дальнем конце магазина под самым потолком. Не отрывая взгляда от мальчика, дьякка облизнула губы и напряглась. Внезапно она прыгнула на стеллаж и поползла вверх.