Текст книги "Орден Ультрамаринов: Омнибус (ЛП)"

Автор книги: Грэм Макнилл

Соавторы: Аарон Дембски-Боуден,Бен Каунтер,Ник Кайм,Джонатан Грин,Мэтт Киф,Джеймс Мортимор,Грэм Лион
сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 172 страниц)

Глава 9

Холодный ветер Каллинских гор хозяйничал на скалистых равнинах. Небо зимнего утра оставалось ясным. Низкое солнце ещё согревало воды пенящихся водопадов и горных ручьёв, не давая им покрыться льдом. Среди яркой зелени лесов, на заснеженных склонах пестрели стада яренбыков, спускавшихся к тёплым равнинам от привычных водопоев.

Внезапно животные остановились, вытягивая вверх длинные лохматые шеи, вынюхивая хищника. Стада сбивались в кучу, животные жались друг к другу, словно признаваясь в неспособности определить приближающуюся угрозу. Испуганные яренбыки испускали долгие крики, затравленно прижимая уши.

Странная тень накрыла отроги гор, и в небе появилось множество тёмных силуэтов. Затем огромные существа стали падать на землю, вздымая фонтаны снега. Животные в панике бросились врассыпную. Неизвестных созданий было так много, что склоны гор почернели.

Облака окрасились в странный пурпурный цвет – тысячи спор взрывались в воздухе, разбрызгивая вирусы, которые тут же начинали трудиться, чтобы изменить климатический баланс атмосферы. Быстро распространяющееся тепло вызвало перепад давления, между облаками стали пробегать молнии, хлынул густой ядовитый дождь.

Спустя несколько минут едва поднявшееся солнце скрылось за пеленой падающей с неба бесконечной массы спор. Перепуганные яренбыки метались по склонам, перемешивая в слепой панике снег.

Всё закончилось, когда из приземлившихся спор послышались злобные крики, а затем появились сверкающие клыки и когти кровожадных чудовищ. Монстры первой волны тиранидов, движимые волей Совокупного Разума, снабжённые дополнительной порцией адреналина, успели в своей бессмысленной ярости вырезать целые стада яренбыков. А потом погибли, не в состоянии вынести такого напряжения и воздействия отрицательных температур.

Тысячи тиранидов первой волны погибли из-за зимней стужи Тарсис Ультра в первые же минуты после приземления. Малейшее проявление активности быстро сжигало все запасы внутренней энергии, а без жировых прослоек они не могли выжить на морозе и часа. Но это не было большой потерей. По мере того как гибли первые тираниды, Совокупный Разум получал информацию о местных условиях, понемногу приспосабливал свои создания, добавляя большие слои изолирующей ткани и дополнительные запасы энергии, чтобы его воины могли прожить дольше.

На лесистых равнинах густой, насыщенный мельчайшими организмами дождь падал на кроны деревьев, превращая листву в пропитанный бактериями слой биомассы. Микробы, несущие в себе генетические признаки фауны тиранидов, быстро просачивались в почву, усваивали все органические вещества и использовали образовавшуюся энергию для ужасающе быстрого роста.

Разноцветные наросты пробивали себе путь сквозь серебристую кору деревьев, прямо из влажной земли поднимались цепкие лианы и лозы. И снова суровый климат Тарсис Ультра значительно укорачивал жизненный цикл растений-пришельцев. Но каждый лист, умирая, выпускал в атмосферу облако новых спор, и всё начиналось сначала.

Целые поколения погибающих растений удобряли почву, ускоряли химические реакции, увеличивали количество выделяемого тепла, пока рост новых растений не стал увеличиваться по экспоненте. Целые колонии спор вгрызались в горячую землю и рвались наверх, а их корневые системы проникали сквозь слой вечной мерзлоты и достигали богатой азотом почвы. Растения увеличивались в размерах и превращались в настоящих гигантов, испускающих целые потоки новых спор, легко переносимых ветром. Тёплые испарения поднимались к небу и повышали температуру воздуха, а это, в свою очередь, приводило к аномальным явлениям в атмосфере. Поднявшиеся ветра распространяли споры всё дальше и дальше.

Вторжение на Тарсис Ультра началось.

Имперский Флот не мог больше сдерживать натиск захватчиков, но Тарсис Ультра не осталась без защиты. Базирующиеся на поверхности планеты лазерные установки вели непрерывную стрельбу. Кроме того, к орбите устремлялись сотни реактивных снарядов, оставляя за собой облака белого дыма.

Лучи лазеров пронзали небо, но постоянно меняющаяся атмосфера приготовила защитникам неприятный сюрприз. Одной из самых больших проблем для наземных лазерных установок было рассеивание мощности на дальних расстояниях, называемое «термальным распылением». В процессе прохождения слоёв атмосферы некоторая часть энергии лазерного луча расходовалась на нагревание, что создавало завихрения в воздухе и искажение оптических свойств луча. Это не приводило к отклонению от цели, но луч становился шире, и в результате терялась часть его поражающей силы. При обстреле наземных целей орудия колоссальной мощности не доставляли артиллеристам таких неприятностей, но при стрельбе вверх лучам приходилось преодолевать десятки слоёв с постоянно меняющейся температурой, и сила удара заметно снижалась.

При атаке наземных батарей в космосе гибли десятки тысяч мелких организмов, но более крупным существам лазеры не могли нанести заметного урона.

Более результативной оказалась стрельба реактивными снарядами. На счёту артиллеристов было множество сбитых хищников. Заряды взрывались среди полчищ кораблей со спорами, уничтожая их десятками. Множество пришельцев падало с неба подобно кометам, оставляя за собой кровавый след.

Воздушное пространство над Тарсис Ультра, Пользуясь термином военных стратегов Империума, превратилось в «одну сплошную цель», и каждый реактивный снаряд настигал свою жертву среди армады врагов. В течение двух часов младшие командиры рапортовали в общей сложности о более чем пятистах поражённых целях и наряду с этим отчаянно требовали пополнения боезапаса, которого хватало всего лишь на час интенсивной стрельбы.

В случае сражения с обычным противником защитники Тарсис Ультра добились бы полного истребления вражеской армии и пресекли всякие попытки повторного вторжения.

Но тираниды были далеко не обычными противниками.

С воздуха гидро-скиф, с рёвом несущийся по замёрзшему каналу, напоминал летящую серебряную пулю. На гладком льду мощные винтовые двигатели позволяли судну развивать скорость до двухсот километров в час. Солдаты корпуса Логреса возвращались в Эребус.

На повороте, огибающем пологие, покрытые вечнозелёными лесами холмы, гидро-скиф взметнул в воздух облака ледяной пыли. Одна из лыж чиркнула по ограждению канала, и вслед за ледяными кристаллами вверх полетели искры – пилот вошёл в поворот на слишком большой скорости. Но никто в этот момент не думал о безопасности. Сквозь окна хорошо были видны пересекающиеся лучи лазеров, а бледную голубизну облаков оттеняли столбы дыма артиллерийских залпов. Солдатам не требовалось объяснять, что происходило в окрестностях, и сейчас им надо было как можно скорее попасть в Эребус.

Неожиданно небо над их головами неестественно потемнело, заслонённое роем потрескивающих на лету кораблей-спор флотилии тиранидов. Мрачные тучи опускались на землю зловещим черным покрывалом. Солдаты с тревогой поглядывали в запотевшие окна и торопили пилота.

На их глазах два ещё более плотных облака – снизились над каналом, слились в одно и стали двигаться параллельно гидро-скифу, а сверху по спирали опускалась третья стая. Офицеры, наблюдавшие за пришельцами через перископы, приказали солдатам оставаться на местах и открывать огонь по готовности.

Окна пришлось опустить, чтобы выставить дула ружей, и клубы морозного пара тотчас заполнили пассажирский отсек. В чёрную тучу, кружившую над скифом, взметнулись молнии голубых лучей. Некоторые, выстрелы достигали цели, и тогда на снег падало окровавленное чудовище. Но, несмотря на эти случайные победы, тучи летающих преследователей все приближались.

Отдельные твари уже обгоняли гидро-скиф, и среди пассажиров раздались испуганные возгласы – они смогли рассмотреть своих противников. Солдат преследовали наводящие ужас существа с перепончатыми крыльями, длинной зубастой пастью и мускулистыми лапами с острыми когтями. Лазерные ружья вырывали из стаи десятки врагов, но на их месте тут же появлялись сотни новых. Они кружили над каналом и обстреливали людей из особых отверстий в шее. Казалось, по крыше скифа барабанит град камней. Затем стали биться стекла, а потом снаряды попали в людей, и их доспехи начали лопаться под ударами чужеродных зарядов.

Санитары бросились к раненым, сорвали окровавленные доспехи и попытались остановить кровь, но в ужасе отшатнулись. В ранах копошились похожие на жуков существа, стремившиеся укрыться в человеческой плоти.

Страшные когти зацепили крышу, вырывая длинные полосы металла. Скиф бросало из стороны в сторону, из-под полозьев то и дело сыпались искры, и пилот с трудом удерживал машину. Солдаты старались отогнать врагов ружейными выстрелами, но, несмотря на то что десятки убитых тварей оставались в снегу, стая словно не замечала потерь.

Налетевшее сверху чудовище ухватило сильными когтями вопящего солдата прямо через дыру в крыше. Душераздирающие крики быстро стихли, как только в лицо бойца со страшной силой ударил поток морозного воздуха. Сослуживцы попытались втащить своего товарища обратно, но плотный залп хитиновых копий заставил людей отшатнуться.

Скиф со скрежетом преодолел очередной поворот, но оказалось, что на него несётся ещё одна стая крылатых чудовищ. Плотная масса тел загородила дорогу, и пилот инстинктивно вывернул тормозные воздушные заслонки и переложил руль. Тормоза со скрежетом оторвались от полозьев, а скиф заскользил дальше, уже не подчиняясь рулю.

Машину занесло на скользкой поверхности и развернуло поперёк канала. Пассажирский отсек ударил в ограждение, и задняя его часть взлетела в воздух.

На такой высокой скорости корпус скифа не выдержал удара, и кабина водителя оторвалась от пассажирского вагона, несколько раз перевернулась в воздухе, а потом рухнула на лёд канала в сотне метров от остальной части машины и взорвалась оранжевым огненным шаром.

Пламя горящего топлива взметнулось к небу, а осколки металла разлетелись на сотни метров вокруг. Огонь расплавил лёд, и остатки кабины погрузились в воду. На снегу среди обломков стонали от боли лишь несколько раненых, истекающих кровью солдат.

На таком морозе они и так были обречены, но крылатые горгульи прервали их мучения. Удары когтей и острых зубов сыпались на беспомощных людей градом, пока все они не погибли.

Солдаты корпуса Логреса оказались первыми жертвами Тарсис Ультра в наземной войне.

Снежок и Сильвер наблюдали за столбами дыма от реактивных снарядов и пурпурными тучами над ущельем с крыши склада, служившего им убежищем.

На больших уличных экранах безымянных проповедников, обычно требующих молиться за Императора, сменили военные с бесконечными предупреждениями об опасности контактов с любыми видами пришельцев.

Снежок ничего не знал о ходе войны, но был твёрдо уверен, что в космосе людей постигла неудача. Никто не стал бы палить из наземных батарей, если бы не близкая угроза вторжения.

– Не нравится мне все это, – сказал он.

– Мне тоже, – согласилась Сильвер. – Определённо не нравится.

Лорд-инквизитор Криптман стоял у бронированного стекла наблюдательного пункта Дворца Правительства и наблюдал за происходящим в небе Тарсис Ультра с теми же чувствами. Известие о неудаче Имперского Флота и его отступлении развеяло последние надежды на предотвращение вторжения тиранидов. Криптман ещё раз окинул взглядом окрестности и тяжело вздохнул. Даже если им удастся разбить армию пришельцев, этот мир никогда не станет таким, как прежде.

Все офицеры были ознакомлены с доктриной предстоящих военных действий. Они должны были руководствоваться ею до окончания вооружённого конфликта. Опыт, полученный ценой множества жизней, сейчас передавался солдатам, и Криптман надеялся, что жертвы, принесённые ради получения этой информации, не были напрасными.

Лорд-инквизитор всё еще продолжал наблюдать за началом вторжения, когда к нему подошёл Локард. Магистр спокойно сложил руки на груди, а над его головой покачивался кристалл.

– Ну вот, это началось снова, – пробормотал инквизитор, не отрывая взгляда от клубящихся разноцветных облаков.

– Так и есть, – согласился Локард. – Если бы не чудовищная опасность, этот вид можно было бы назвать совершенным. Природа содрогается в пароксизме творения.

– Конечно, но в этом нет ничего естественного. Цель этого творения – разрушение и поглощение.

– Интересная двойственность, вы не находите? – спросил Локард.

– Да, но только при других обстоятельствах. Как продвигаются ваши исследования?

– Достаточно быстро. В некотором отношении наши возможности ограничены, но я пока не жалуюсь. Образцы, взятые из тел существ на «Горе побеждённому», очень помогли нам. В их генетической структуре явно прослеживаются следы мутации. Очевидно, тираниды вступили на следующую ступень эволюции сразу после сражения при Барбарусе I.

Криптман отвернулся от окна и кивнул:

– Именно это я и подозревал.

– Для достижения цели нам совершенно необходимо получить образец, максимально приближённый к первоначальной структуре. То есть существо, которое ещё не подверглось эволюции по воле Совокупного Разума.

– И как вы собираетесь получить такой экземпляр?

– Что ж, этого я пока ещё не знаю, – признался Локард.

– Надо отыскать способ, – покачал головой Криптман.

Уриэль смотрел, как Леаркус и Пазаниус проходят вдоль строя солдат местных сил обороны, и всей душой стремился к ним присоединиться. Не так много времени прошло с тех пор, как сам он был старшим сержантом, и привычное желание проверить солдат, находящихся под его началом, снова овладело им накануне сражения. Пришлось напомнить самому себе, что теперь у него более масштабные задачи. Уриэль вытащил потрёпанный ежедневник, чтобы убедиться, что в его секторе всё идёт как надо.

Пространство перед городскими стенами, от края до края долины изрезанное тремя линиями постепенно сужающихся траншей, походило на трек, приготовленный для гонок с препятствиями. Но Уриэль понимал, что это не более чем временная линия обороны. Первую атаку тираниды предпримут с воздуха, но она лишь загонит солдат поглубже в окопы. А основная лавина пришельцев покатится по земле. Себастьен Монтант заверил его, что склоны ущелья достаточно хорошо укреплены и на них столько орудий, что любая атака с воздуха просто немыслима. Уриэль в этом сомневался. Ведь человек, не встречавшийся с тиранидами, не мог представить себе их неизмеримой численности и упорства.

Первую линию окопов охраняли семь тысяч солдат, вторую – пять тысяч, а в третьей находились ещё две тысячи воинов. Остальные части оставались в Эребусе на случай, если где-то потребуется помощь. Перед самой стеной возвышался Капитолий Имперского полковника Октавиуса Рабелака. Его бронированный корпус ощетинился ружьями, а на зубчатых выступах постоянно дежурили солдаты. Грандиозный ромбовидный транспорт командующего был раскрашен в цвета корпуса Логреса и возвышался над землёй почти на пятьдесят метров. Отсюда полковник Рабелак имел возможность наблюдать за ходом боя и отдавать приказы подчинённым. Каждая гусеница этого передвижного командного пункта превышала ширину обычной дороги, а под его основанием могли поместиться четыре боевых танка. Капитолий являлся наглядным воплощением боевой мощи Империума. Колонна обычных танков вышла из городских ворот и направилась в сторону линии фронта. Рядом с командным пунктом Рабелака они выглядели муравьями, марширующими мимо слона.

Танки быстро заняли свои позиции перед заранее устроенными отвалами утрамбованного снега. Укрепления не давали им скатываться назад после выстрелов.

Солдаты в грязных белых маскхалатах бродили по окопам, собирались вокруг плазменных генераторов, на которых подогревали еду в котелках. Люди откровенно наслаждались, возможно, последней порцией горячей еды, а уж Уриэль прекрасно знал, что хороший обед и горячие напитки – лучший способ поднять боевой дух армии. В снабжении солдат Монтант превзошёл все ожидания. С бесконечными хлопотами по обеспечению десятков тысяч людей он справлялся не хуже опытного квартирмейстера. Он организовал, целую сеть полевых кухонь, чтобы регулярно кормить защитников города горячей едой и обеспечил бесперебойную доставку обедов командирам.

Всё было организовано как нельзя лучше, и в действиях оборонного правительства Уриэль видел воплощение заветов Кодекса Астартес. Происходящее напомнило Уриэлю мероприятия по защите северной полярной крепости на Макрейдже во время Первой Тиранической войны, хотя он и надеялся избежать повторения последствий того сражения.

Убедившись, что всё в порядке, капитан зашагал по покрытым слякотью доскам траншеи к первой линии окопов. Перед траншеями был сооружён двухметровый вал из снега. Он должен был защитить солдат от вражеского огня. От попаданий артиллерийских снарядов снег, как и песок, только уплотнялся. Кроме того, наружный склон снежного барьера постоянно поливали водой, и на нём образовалась гладкая, как стекло, наледь, что тоже должно было создать дополнительные трудности пришельцам.

– Есть какие-нибудь сведения о начале атаки? – спросил Пазаниус, присоединившийся к Уриэлю на огневом рубеже.

– Скоро, – ответил Уриэль и повернулся к подошедшему Леаркусу. – Ты отлично поработал, Леаркус, – сказал он, приветственно пожимая руку сержанта.

– Здешние солдаты – отличный народ, брат-капитан, – кивнул Леаркус. – Им надо было только слегка напомнить положения Кодекса Астартес.

– Уверен, делал ты это очень настойчиво, – заметил Уриэль.

– Только в случае необходимости, – признал сержант. – Я был не более суровым, чем любой старшие сержант в Аджизелусе.

Пазаниус и Уриэль одновременно поморщились при одном воспоминании о строгости обучения на Макрейдже. Ни у одного из них не осталось и тени сомнения, что Леаркус заставил людей пройти через все круги ада, чтобы подготовить их к грядущим сражениям. Но если такова цена солдатского искусства, она не казалась им чрезмерной, и люди должны быть ему благодарны.

– А где позиции Мортифактов и Караула Смерти? – спросил Леаркус.

Уриэль показал в сторону южной оконечности траншей и нахмурился, вспоминая о столкновении с Астадором и Криптманом на орбитальной станции. Тогда он утратил контроль над своими чувствами, и стыд за этот промах до сих пор не остыл в нём. Он был Космодесантником на службе Императора и должен был быть выше всех проявлений эмоций. Только смерть миллионов невинных людей на Корделисе и тёмный след, оставленный Несущим Ночь в его душе, могли поколебать его твёрдые принципы.

Мысль об утрате контроля над собой и превращении в убийцу без чести и совести очень пугала Уриэля. Некоторое время он раздумывал, не рассказать ли кому-либо о существовании тёмных сил в его душе, но вскоре отказался от этой мысли, не зная, как выразить словами своё состояние. Космодесантникам подобные слабости не были знакомы. Да и вокруг Уриэля не было ни одного человека, к которому он мог бы обратиться.

Трое друзей не без волнения наблюдали за клубящимися вдали облаками. Никто из них не мог забыть ужасов войны на Ихаре IV, и неотвратимость нового столкновения с таким противником не сулила ничего хорошего.

Они без страха сражались с любыми врагами и побеждали. Но на Тарсис Ультра прибыла всего сотня Космодесантников. Могли ли они что-либо сделать против бесчисленной орды тиранидов?

В траншеях засели тысячи солдат, хотя, по сравнению с ордой тиранидов, войска самообороны можно было назвать лишь ничтожной горсткой слабых людей. Но всё же перед пришельцами жители Тарсис Ультра имели одно преимущество: они защищали свой народ, свои семьи и свою землю.

Все, чего так не хватало Уриэлю и его сержантам.

Западные склоны гор пришли в движение. Тысячи и тысячи грибовидных спор ударялись о землю, и из каждой появлялось покрытое слизью существо, которое шипело и выло от звериного голода. Толпы ужасных созданий кишели в обожжённых кислотой лесах, растения-пришельцы жадно поглощали азот и лишали природную флору солнечного света. В низинах кипели и пузырились полные вирусов лужы едкой жидкости. Малые формы успевали лишь дать потомство и гибли, но их энергия шла на утоление голода более крупных созданий Совокупного Разума.

Численность чужеродных хищников все возрастала, и наконец, подчинившись какому-то неслышному сигналу, все монстры сбились в единую плотную стаю и помчались по заснеженным склонам в заселённые людьми низины. Крупные твари щёлкали зубастыми пастями и сверкали острыми когтями, подгоняя мелких собратьев. Десятки тысяч пришельцев единым потоком хлынули вниз в поисках пищи. Невидимая психологическая связь согласовывала их бег с многочисленными стаями крылатых горгулий, летящих впереди и направляющих их на пути к жертвам.

По всей Тарсис Ультра армии тиранидов двинулись к своим целям.

Дозорный отряда самообороны Эребуса Павел Лефорто нервно облизал губы и тотчас пожалел об этом, ощутив пощипывание морозного воздуха. Ему срочно надо было опустошить мочевой пузырь, но ближайшая уборная находилась в трёхстах метрах от места расположения его поста. Павел ненавидел необходимость выпивать столько жидкости. В его возрасте мочевой пузырь не лучшим образом справлялся со своими обязанностями. А требование офицеров выпивать до пяти фляжек в день во избежание обезвоживания обрекало Павла на постоянные приступы боли.

Но сержанты корпуса Логреса без всякого снисхождения требовали соблюдения правил. Все без исключения случаи обморожения, простуды или дегидратации подлежали рассмотрению военного трибунала.

В окопе было не так уж холодно, как казалось в первые дни. Но на высокой наблюдательной платформе, оборудованной перископом, ветер продувал до костей, несмотря на зимнее обмундирование и тёплое солдатское бельё. Внизу дыхание сотен людей поднимало температуру на два-три градуса, а работающие двигатели танков стали постоянным магнитом для солдат, отогревавшихся у их тёплых кожухов. Этот сектор окопов защищали около трёхсот человек. Были здесь и рядовые из корпусов Логреса и Крейга, но в большинстве своём бойцы сил самообороны Эребуса. Профессиональные воины относились к ополченцам не очень-то по-дружески, называли их не иначе, как «солдатами выходного дня» или любителями поиграть в войну. Все это, наряду с недовольством, бытовыми условиями, создавало весьма напряжённую обстановку, если не сказать больше. Однако Павел вскоре свыкся с переменами и откровенно скучал по своей монотонной работе в плавильных цехах Эребуса.

Но больше всего ему хотелось по вечерам возвращаться домой к жене и детям в тесный, но уютный домик, который они делили ещё с тремя семьями. Сейчас Соня, должно быть, готовит ужин, а двое детишек – Холия и маленький Солан – возвращаются из школы. Боль разлуки с родными постоянно саднила душу Павла, он с нетерпением ждал окончания этой войны и возвращения в родные места.

Лефорто постарался на время забыть о своей тоске и прижался к резиновым ободкам окуляров поднятого на двуногой стойке перископа, а потом нажал рычаг, освобождающий линзы от крышек. Для удобства он даже расстегнул вязаный шлем под каской. Тёплое дыхание туманом осело на стёклах, не дав Павлу как следует осмотреть местность.

Насколько он мог разглядеть без прибора, ровная заснеженная долина впереди была совершенно пуста, хотя офицеры и предупреждали, что низкая температура снижает видимость. В конце концов, он не единственный, кто наблюдает за этим участком, и Павла ничуть не беспокоила невозможность воспользоваться перископом. Если ничего и никого не видно, это не так уж плохо.

– Есть что-нибудь? – спросил его напарник, Вадим Коташ, протягивая Лефорто кружку с дымящимся кофе.

Сорокапятилетний Вадим был всего на год моложе Павла, и они вдвоём считались самыми старыми во взводе. Лица Вадима почти не было видно из-за вязаною шлема, тёмных очков и намотанного на шею шарфа.

– Нет, – ответил Павел и движением, рычага вернул крышки на окуляры перископа. Затем, поправив свой шарф, он взял предложенную кружку и отхлебнул горячего кофе. – Не могу ничего рассмотреть на таком сильном морозе.

– Да, я слышал об этом. Кон говорил, что Келлиш вчера угодил в госпиталь. Снежная слепота. Этот молодой дурачок всё время снимал тёмные очки.

– Комиссары за это могут поджарить его на горячих углях.

– Я бы, наверно, не отказался от горячих угольков, – пошутил Вадим. – Тогда бы мои старые косточки хоть немного прогрелись.

– А ещё лучше было бы вернуться в плавильный цех, – согласился Павел.

Вадим кивком показал на спускавшегося в окоп высокого офицера в длинной, забрызганной грязью шинели корпуса Крейга. На высоком меховом воротнике поблёскивали петлицы лейтенанта, а на плече офицер нёс лазерное ружьё. Оглядевшись вокруг лейтенант недовольно поморщился.

– Ой-ой, это же Конарски, – прошептал Вадим и тряхнул Павла за плечо, но было уже поздно.

– Эй ты! – крикнул лейтенант. – Ты почему не наблюдаешь за местностью?

Павел дёрнулся от громкого окрика и пролил кофе на свой маскхалат.

– Простите, сэр, я только…

– Мне плевать, чем ты тут занимался! Тебя поставили дозорным. Своей расхлябанностью ты мог подвести нас всех! Попомнишь мои слова, я напишу на тебя рапорт.

Конарски вытащил из кармана потрёпанный, явно часто используемый блокнот дисциплинарных взысканий, и Павел даже застонал от огорчения.

– Ну, солдат, назови своё имя, звание, регистрационный номер.

Но тут по всей линии окопов завыли сирены. Тревога не дала лейтенанту закончить с провинившимся Лефорто. Протяжные гудки всполошили солдат, и траншеи наполнились суматохой. Люди хватали оружие и занимали места за брустверами. Павел уронил кружку с кофе и прильнул к окулярам, совершенно позабыв о Конарски.

Он сдвинул крышки с линз и онемел от ужаса – чёрные стаи разрезали тучи над равниной и двигались к окопам. Все небо в его секторе обзора было заполнено бесчисленными тварями, и Павел уже мог слышать шелестящий рокот тысяч крыльев пришельцев.

Наконец поняв, что перископ больше не нужен, Лефорто спрыгнул в окоп и поднял на плечо ружьё. На флангах взревели моторы, и в небо поднялись клубы дыма. Танки с зенитными установками медленно двинулись вперёд, оставляя за собой чёрные дорожки следов. Из-под гусениц в воздух полетели комья снега и грязи. Следом за танками отправились грузовики с боеприпасами. В каждом кузове лежало по три тысячи снарядов в удобных для использования обоймах, поскольку танковые орудия обладали скорострельностью до тысячи выстрелов в минуту.

Павел следил за приближающейся тучей пришельцев со смешанным чувством ужаса и отвращения. Он никогда не путешествовал и не встречался ни с какими чужаками, так что возможность увидеть настоящих пришельцев поначалу взволновала его. Но если хотя бы половина того, что говорили о врагах на собраниях во взводе, была правдой, встреча с такими существами не сулила ничего приятного.

Вой сирен затих, и со склонов ущелья на людей обрушился шум тысяч хлопающих крыльев и резкое отрывистое щёлканье миллионов когтей.

Вдоль окопа с обнажённой саблей в руке прошёл капитан корпуса Логреса.

– Не стрелять, пока они не подлетят ближе, – спокойным голосом приказал офицер. – Не тратьте зря патроны, они пригодятся вам всё до последнего.

Павел перехватил взгляд Вадима и за нервной усмешкой угадал леденящий душу страх.

– Не бойся, Вадим, – сказал Павел. – Держи под рукой запасную обойму, и всё будет в порядке.

Коташ кивнул, но ответить уже не смог – раздался оглушительный грохот танковых орудий и сотни снарядов полетели навстречу стае врагов. Снаряды начали взрываться в самой гуще наступающих тварей, и в морозном воздухе раздались первые пронзительные крики умирающих пришельцев. От раскалившегося металла пушек уже валил пар. Закутанные в белые халаты техники принялись сбрызгивать дула освящённой водой.

Залп танковых орудий разорвал плотную стаю чудовищ. С каждой секундой все больше пришельцев падало в снег, но облако упорно продолжало лететь вперёд. Павел невольно поразился такой целеустремлённости, ведь потери тиранидов были ужасающими.

Затем одна часть стаи с удивительной синхронностью поднялась выше и направилась прямиком к городским башням, в то время как другая опустилась к самой земле. Монстры скользнули по ледяному насту и чёрными пулями понеслись к окопам. Танковые залпы не стихали ни на минуту, но теперь они палили по наземным целям. До слуха солдат стали доноситься неприятные резкие крики.

Павел следил за приближением врагов через прицел своего лазерного ружья, и вот красное перекрестье сменилось зелёным. Это означало, что тираниды уже оказались в зоне обстрела.

– Огонь! Огонь! – крикнул офицер, и сотни солдат одновременно нажали на спусковые крючки.

Чёрная волна вздрогнула, сотни мёртвых тел покатились по льду. Павел даже не старался прицеливаться. В этом не было необходимости, поскольку противники накатывали на траншеи сплошной стеной.

Постепенно резкий визг достиг наивысшей точки – пришельцы оказались над головами защитников Эребуса. Одно из чудовищ опустилось прямо на край окопа, и Вадим испуганно пригнулся. Чёрная горгулья беспомощно царапала недоразвитыми ногами по обледеневшему брустверу. Перепончатые крылья захлопали, помогая сохранить равновесие, верхние конечности с острыми сильными когтями потянулись вперёд, а истекающее слизью отверстие биологического орудия было направлено прямо в сердце Коташа.

Павел выстрелил в уродливую голову, и чёрная тварь свалилось в окоп. Ещё пара горгулий пронеслась над их головами. Капли тягучей слюны забрызгали стенки траншеи. Павел успел толкнуть Вадима на землю и упал сам. Чудовища зависли над солдатами. Не обращая внимания на душераздирающие крики, Лефорто перекатился на спину и открыл стрельбу. Он машинально переключил оружие в автоматический режим, молнии лазерных лучей беспорядочно заметались в воздухе, но ему всё же удалось рассечь обоих тиранидов надвое.

Успев застрелить ещё одну горгулью, карабкавшуюся по снежной насыпи, Вадим помог Павлу подняться. Воздух вокруг них кишмя кишел крылатыми монстрами, пришельцы кружились и пикировали на людей, беспрестанно осыпая их своими отвратительными био-снарядами. Сквозь громкое шипение кровожадных тварей слышались отчаянные крики людей. В воздухе запахло кровью и страхом.

Несколько горгулий отделились от основной стаи и с пронзительными воплями пронеслись над окопом. Их биоплазма с одинаковой лёгкостью плавила и снег и человеческую плоть. Павел услышал жалобный вскрик Вадима. Сразу два чудовища вцепились в него когтями и подняли в воздух. Лефорто подпрыгнул, пытаясь схватить товарища за ноги, но толстые рукавицы помешали ему, и горгульи унесли орущего от боли Коташа. Очередное существо спикировало над окопом. Павел отшатнулся, отчаянно пытаясь загородиться от врага ружьём. Острые когти высекли искры из дула лазгана и разорвали маскировочный халат, но, к счастью, не достали до груди. Чудовище захлопало крыльями, готовясь к новой атаке, и Павел, отбросив ружьё, потянулся за охотничьим ножом. В ту же секунду горгулью разорвало на мелкие клочки – оказалось, что в неё угодила пуля Космодесантника. Павла окатило кровавым дождём. Лефорто протёр очки от брызг ихора и увидел, что капитан Ультрамаринов вместе с сержантом прокладывают себе путь вдоль края окопа, уверенно, будто на учениях, отражая одну атаку за другой.