Текст книги "Скайлар"

Автор книги: Грегори Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 13 (всего у книги 15 страниц)

Глава 20

– Ты там был. – В голосе мужчины не слышалось вопросительных интонаций. Он следил за Томми Барке– ром взглядом, пока тот шел от двери к стойке бара, чтобы усесться на соседний стул.

– Я там был, – подтвердил Томми.

– Хэй, Томми! Как поживаешь? – Отец Джонс через стойку пожал руку Томми. – Чего-нибудь холодного?

– Холодного и мокрого.

Мужчина не знал, что Томми Баркер ехал за ним следом от самого мотеля «Лас-Вегас».

– Где и когда, значения не имеет, – продолжил мужчина. – Все дерьмо.

– Именно так, – согласился Томми, хотя помнил по прошествии стольких лет, что некоторым на той войне жилось куда лучше, чем остальным.

– За счет заведения, – пророкотал отец Джонс, ставя на стойку стакан холодного пива.

– Благодарю, – кивнул Томми отцу Джонсу.

– В этом округе редко кто не может сказать: «Спасибо тебе, Томми», – ответил бармен «Холлера».

– Точно, – Томми улыбнулся. – И я всем благодарен.

– В каком смысле? – спросил отец Джонс.

– Просто благодарю миссис Даффи и всех-всех-всех.

Мужчина, сидевший на соседнем стуле, все слышал.

– Вижу, ты тоже не можешь от этого отойти. Как и я.

– И рассказываем мы одни и те же истории, – ответил Томми.

– Дерьмо, – плечи мужчины поникли.

Томми покачал головой:

– От этого никогда не уйти. Когда ты там, ты призываешь на помощь всю смелость, и мужество, и браваду, которых у тебя нет, которых быть не может у нормального человека, ты занимаешь их у будущего, а остаток жизни дрожишь, расплачиваешься по долгам, стараешься как-то компенсироваться, пытаешься восстановить порушенную нервную систему. Или я не прав?

– Посмотри на нас. – Мужчина наклонился к Томми. – Наши волосы поседели, у тех из нас, у кого еще остались волосы. Так давно все это было, но какой-то частью мы все по-прежнему там.

– Да, сэр. – Томми крутил в правой руке книжечку спичек, которую взял со стойки. – Мы в большом долгу перед нашей нервной системой. И я слышал, что психологи говорили, когда первые из нас стали возвращаться, что наша бравада все еще с нами, никуда ей не деться. И только когда мы осознали, что мы уже не там, что нам нет нужды и дальше брать в долг у нашей нервной системы, когда мы поняли, что колодцы нашей храбрости пересохли, вот тогда нам действительно стало плохо.

– Очень плохо.

– С тобой было также?

Мужчина кивнул.

– И с годами становится хуже, а не лучше.

– Развелся? – спросил Томми.

– Дважды. Женился на женщинах, которые полагали, что я должен работать каждый день и спать каждую ночь. А ты?

– Не женился ни разу.

Мужчина протянул руку:

– Гарри Келли.

Томми пожал руку:

– Томми Баркер.

Гарри наклонился к бумажному пакету, стоявшему у его ног, поднял.

– Добавь в пиво.

– Виски?

– Бурбон. – Гарри щедро разбавил пиво Томми.

По глазам Гарри, по его манере тянуть слова, по той неуверенной медлительности, с которой тот ехал по округу от мотеля «Лас-Вегас» до «Холлера», Томми знал, что в этот день пить Гарри начал гораздо раньше, и отнюдь не пиво.

– Благодарю. – Он поболтал стакан с получившимся коктейлем.

– Вижу, ты оставил там пару пальцев. – Гарри отпустил пакет на пол.

– Большой палец, пару других и левую ногу.

– Правда? Насчет ноги я ничего не заметил.

– Как бы не так.

– Точно. Ты же вошел и сразу сел.

– Чего мы не можем позволить, так это лгать. Ни себе. Ни друг другу.

– Только другим людям.

– Бессмысленно что-либо объяснять другим людям, тем, кто там не был.

– Ногу я заметил, – признал Гарри. – Извини. Я заметил, что у тебя не хватает и ноги.

Томми улыбнулся:

– Так-то лучше.

– Я ничего не потерял. Только друзей.

– Мы все теряли друзей.

– Точно. – Гари опустошил стакан и пододвинул его бармену: мол, повтори.

– Этот за мой счет. – Томми быстро допил свой и поставил его рядом со стаканом Гарри.

– Да, мы теряли друзей. Самых близких.

Отец Джонс наполнил оба стакана из пивного крана.

– Ты и твой друг сегодня пьете бесплатно, Томми. Я давно хотел угостить тебя.

– Благодарю.

Гарри пренебрежительно усмехнулся:

– Тебя тут принимают, как уважаемого ветерана.

– Я редко захожу сюда.

– Тебя превращают в пьяницу. Ты же из местных, – не вопрос – утверждение.

– Да. У ты откуда?

– Индиана. Блумингтон.

Гарри Келли, 13059 Серк-роуд, согласно Скайлару Уитфилду, напомнил себе Томми. И что скажет Томми, если сейчас я назову его полный адрес? Главное, не показывать виду, что я многое о нем знаю.

– Ты там и родился?

– Да. Конечно. Не знаю. Поблизости. Какая разница?

Когда Гарри вновь разливал бурбон по стаканам с пивом, Томми не стал спрашивать: а что ты делаешь здесь?

– Полагаю, возражать никто не станет, учитывая, что тебя здесь так уважают.

Меня уважают не только потому, что я ветеран, едва не ответил ему Томми.

– Так чем ты занимаешься? – спросил Гарри.

– Плотничаю. Чиню сантехнику, электропроводку. Колю дрова. У меня хорошая пенсия.

– Естественно, хорошая. По тебе видно, что ты много времени проводишь на воздухе.

– Охочусь, – кивнул Томми. – Рыбачу.

– На деревянной ноге? – Гарри разгладил усы. – Извини.

Томми рассмеялся:

– Я же сказал, обойдемся без лжи.

– Просто вырвалось. – Гарри уставился в стакан. – Много выпил.

– Ты? А что ты делаешь?

– Работаю на заводе, чернорабочим, в профсоюз не вступаю, пока вновь не получаю страховку по безработице. Тогда езжу по стране. Пью. Как сейчас. Ты понимаешь? С деньгами все равно не густо. Чуть не весь мой заработок уходит на алименты. И как только судейские добираются до меня, я срываюсь с места.

– Твои дети тебе безразличны?

Гарри выпрямился, уперся в край стойки.

– Свои-то, конечно, нет. Но сперма – это не все, что вкладывает отец в своего ребенка, знаешь ли, чтобы он считался его. Черт, в эти дни женщина может получить сперму из пробирки. Ты слышал, чтобы хоть одна из этих лабораторий по искусственному оплодотворению выплачивала деньги на детей?

Вновь Томми согласно улыбнулся:

– Не любишь детей?

Плечи Гарри вновь поникли.

– Пожалуй, не очень, – он улыбнулся Томми. – Они же ничего не знают. У тебя детей не было, так?

– Нет. А что ты делаешь для себя? Ты вот сказал, что все становится не лучше, а хуже. Может, это надо исправить?

– Да. Этим я сейчас и занимаюсь.

– Пьешь?

– И это тоже. Но я про другое.

Отец Джонс опять наполнил их стаканы пивом и отвернулся, когда Гарри разливал бурбон.

– Ты вот сказал, что все истории одинаковы, – продолжил Гарри. – Это не совсем так.

– Так. – Томми почувствовал, как адская смесь, перекочевав из стакана в желудок, начинает воздействовать на глаза, мозг, язык. Выпивкой он не злоупотреблял. И понимал, что ему надо поторопиться, если он хотел узнать что-то важное. – Тебя посылают на задание. Там с тобой что-то происходит. Какая-то случайность. Тебя ранят. Если тебе везет или не везет, смотря с какой стороны посмотреть, тебя отправляют домой. Переменна лишь тяжесть ранения.

– По-твоему, и война – случайность? – спросил Гарри.

– Естественно. Все войны – случайность. Как только она заканчивается, политики облегченно вздыхают и начинают объяснять, почему этой конкретной войны можно было избежать. Объясняют до тех пор, пока случайно не начинается следующая война.

– Ты слышал, как солдаты убивали офицера?

– Конечно. – Томми знал об этом не понаслышке. Зеленый лейтенант приказал своему взводу выполнить бессмысленный маневр, в результате которого солдаты могли угодить в западню, и получил пулю в затылок с близкого расстояния. Инцидент списали на снайпера, вооруженного трофейным оружием. – Конечно, слышал.

– А ты слышал об офицере, перебившем своих солдат?

– Нет, – признал Томми. – Такого не слышал. Но слышал об офицерах, допускавших ошибки.

– Этот офицер ошибок не допускал.

– А зачем офицеру убивать своих солдат?

– Он задолжал практически каждому тысячи долларов, которых у него не было.

– Покер?

– Разумеется, покер… Что еще делать, когда идет дождь… Да еще многие не возвращались с задания…

– Почему? Как солдаты такое допустили?

– Скажем, так. Он играл с теми, перед кем ставил боевую задачу… Кто должен первым проложить путь через минное поле… Кто должен разведать тоннель… Мы тогда были совсем детьми.

– Мерзавец.

– Да, мы играли с ним. Только этот офицер в карты играть не умел. Его подводила импульсивность. Короче, он все время проигрывал.

– Но вы же могли обратиться…

– Именно, – кивнул Гарри. – Именно так. Взвод написал рапорт. С фамилиями, датами, цифрами. Собрались передать его полковнику.

– Он об этом знал? Этот лейтенант знал, что вы собираетесь подать на него рапорт?

–  Думаю, что да, – ответил Гарри. – Потому что завел нас в такую очевидную западню, что поначалу враги даже не накрыли нас огнем. Я слышал, как они переговаривались по рации. Наша позиция была безнадежной. Мы шли, как скот на бойню. Они могли не торопиться. Все равно мы бы никуда не делись. И он не был зеленым лейтенантом. Он знал, что делает.

– Чем закончилось? – спросил Томми.

– Выжил только я. – Гарри Келли говорил медленно. – Собрал чью-то кровь, плеснул себе на рубашку. Притворился мертвым, лежа на берегу реки, лицом вниз, у самой воды. Враги так удивились, не понимая, как такое могло случиться, что не стали увечить трупы. Так что все мое осталось при мне.

– А где был офицер?

– Нигде. Испарился. Говорю тебе, он знал, что делает. Когда я добрался до базового лагеря, он уже успел наплести своим братьям-офицерам с три короба. И мое появление не вызвало у него особой радости. – Гарри допил стакан. – Рапорт, который готовил взвод, исчез. Потерялся. Как говорят, пропал при исполнение боевого задания. Как твоя нога. – Он посмотрел на Томми. – Я убедил тебя, что этот конкретный случай отнюдь не инцидент?

– И ты с этим жил…

– Да. Я заткнулся. Потому что еще хотел попасть домой. Стремился к этому. Лейтенант стал капитаном. Я – вторым лейтенантом. Да, – Гарри вздохнул. – Тогда я заткнулся. – Глаза у него покраснели, налились слезами. – Все это время я думал, что остаюсь в долгу перед этими парнями.

– И перед собой тоже, – добавил Томми. – А теперь ты решил что-то сделать, так?

– Да.

Стакан Томми опустел. Он протянул его Гарри.

– Только бурбона, хорошо?

– Конечно, – Гарри плеснул в оба стакана. Томми держал свой в руке, пока Гарри пил.

– И теперь, – вновь заговорил Томми, – ты приехал в округ Гриндаунс, чтобы убить детей капитана Джона Саймса.

Он наблюдал, как чистый бурбон действует на Гарри.

Гарри медленно повернулся к Томми:

– Вроде бы я не называл тебе этой фамилии.

– Должно быть, назвал, – ответил Томми. – Иначе откуда бы мне ее знать?

Гарри вытер рот рукой. Его блестящие от слез глаза широко раскрылись.

– Я думал, что мы, два ветерана, сидим философствуем.

– Я просто слушал.

Гарри попытался разогнать алкогольный туман, сгустившийся у него в голове.

– Парень, вчера вечером, в мотель, где я остановился…

– И что?

– Неважно, – внезапно он повалился на стойку бара, словно совсем пьяный. – Ты не поймешь.

– Я там был. И пока все понимал. Лейтенант Джон Саймс убил твоих друзей. Ты убиваешь его детей.

– Телохранители.

– Какие телохранители?

– У дома лейтенанта Саймса. Я проехал мимо, два или три раза. Двое мужчин сидят в машине у его дома.

Томми поставил стакан на стойку.

– Я вижу, сейчас ты ни на что не способен.

– Да, – пробубнил Гарри. – Уходи.

Томми слез со стула, осторожно наступил на протез.

– Ты частенько рассказываешь эту историю в барах, не так ли? Другим ветеранам?

– Я приехал. – Приподнявшаяся было голова вновь упала на лежащие на стойке локти. – Неважно. Мерзавец.

* * *

– Может, нам не следует сидеть здесь, Стюарт.

– Ты же знаешь, мы должны наращивать нажим.

– Нервирует меня этот лес, – ответил Карл.

Во второй половине дня Стюарт и Карл припарковали красный «Олдсмобил» под деревом, неподалеку от дома Саймсов, на другой стороне дороги. Прежде чем выключить двигатель и кондиционер, Стюарт открыл все окна. Радио настроил на местную станцию. Музыка перемежалась рекламой автодилеров, мебельных магазинов, каждые полчаса передавали местные новости. Выпуск начинался сообщением о ходе расследования убийств Мэри Лу и Джека Саймсов, заканчивался информацией о том, что полиция разыскивает Скайлара Уитфилда.

Аккуратно сложенные пиджаки они положили на заднее сиденье, распустили галстуки, расстегнули верхние пуговицы рубашек, наплечные кобуры сняли и положи на коврики у переднего сиденья.

Перед заходом солнца, в полной уверенности, что их присутствие (и продолжительность присутствия) не осталось незамеченным в доме Саймсов, Стюарт, с закатанными до локтей рукавами рубашки, вышел из машины, пересек дорогу и неспешно зашагал к двери дома. Нажал на кнопку звонка. Подождал. Женщине, похоже, хозяйке дома, которая открыла дверь, представился детективом страховой компании. Сказал, что хочет поговорить с Джоном Саймсом.

Стюарт позаботился о том, чтобы Джон Саймс узнал, кто они и почему приехали сюда.

Он также заставил Саймса показать ему необходимые документы.

Сидя в машине, Стюарт и Карл наслаждались заходом солнца.

– С тех пор как мы стоим здесь, мимо два раза проезжала патрульная машина, – заметил Карл.

– Они ищут этого молокососа Уитфилда. Мы же – не Уитфилд.

– Ну, не знаю, – Карл засмеялся. – Ты всегда говоришь, что я очень молодо выгляжу.

– По утрам, – уточнил Стюарт. – По утрам и только иногда.

– Не иногда, а почти каждое утро.

– Мы имеем полное право поставить здесь машину.

– А почему мы их не интересуем? Я про полицию. Ты же понимаешь, Стюарт, одно дело, когда два человека сидят в машине в Нью-Йорке на Джон-стрит, и совсем другое дело – здесь.

– У них свои дела, у нас – свои.

– А если они остановятся, что будем делать с пистолетами?

– Ой, Карл! Вечно ты волнуешься. Я же сказал женщине, которая открывала дверь, что наша задача – охранять семью Саймс.

– Документы ты видел? – спросил Карл.

– Я же тебе сказал.

– Так какой смысл сидеть здесь?

– Давить ему на психику.

– Ты уверен, что документы настоящие?

– Думаешь, он вел бы себя так, будь они поддельными? – Стюарт повернулся к своему напарнику: – Карл, ты и твои дружки, похоже, все время забывают, что я получил диплом юридического факультета в университете Иллинойса. А я настоятельно советую тебе не забывать об этом.

– Я не забываю. Чего-то лягушки расквакались.

– Раз уж я поехал с тобой…

– Я знаю. – Карл придвинулся к своему приятелю. – Такие поручения очень уж занудные. И я рад, когда тебе удается найти предлог и поехать со мной.

* * *

– Привет, шериф.

– Заткнись, Саммерхауз.

Из тускло освещенного коридора Пепп вошел в камеру, скинул сапоги, вытянулся на койке. Пососал синяк на костяшке среднего пальца правой руки.

К управлению он подъехал в начале седьмого. За время его отсутствия ничего знаменательного не произошло. Когда он вернулся с патрулирования без четверти десять, Мариан Уилкинсон сообщила о двух телефонных звонках. Оба раза Скайлара, верхом на лошади, видели в северо-западной части округа, неподалеку от «Уитфилд-Фарм» и дома Саймса. Оба раза за ним бежала маленькая с коричневой шерстью собачонка.

– Я не смогла связаться с тобой по радио, шериф. – В голосе Мариан слышалось легкое недоумение.

– Ты хочешь сказать, что у меня отключилось радио? – Пепп высморкался.

– Должно быть.

– Я чертовски устал. И простуда донимает. Ты говорила с помощниками?

– Они в том районе. С ними и другие люди.

– Кто?

– Ты знаешь. Надежные парни.

Пепп сощурился от яркого света флюоресцентных ламп.

– Они хотят, чтобы ты зачислил их в помощники.

– С этим можно подождать до утра.

На лошади, думал Пепп, уставившись в потолок камеры. Как только я до этого не додумался? Вот каким образом этот парень кружит по округе. На лошади.

– О боже! Меня снова забрали! – заорал Саммерхауз.

В коридоре вспыхнули светильники.

– Что я сделал? Где я? – Здоровяк в соседней камере вскочил с койки. – Что я сделал, чтобы меня снова забрали? – Он вскинул руки. – Ради бога, не стреляйте!

Мариан Уилкинсон распахнула дверь камеры Пеппа. И в камеру вошел судья Хайрем Холл, в черных брюках, белой рубашке, с всклоченными седыми волосами.

– Ты не спишь, Пепп?

– Что?

– Ты проснулся?

– Который час?

Судья взглянул на часы.

– Без четверти одиннадцать. – Он покосился на мужчину в соседней камере, с перекошенным от ужаса лицом, вскинутыми над головой руками. – Перейдем в твой кабинет, Пепп.

Судья повернулся и вышел из тюремного блока. Мариан подождала, пока Пепп натянет сапоги.

Когда Пепп вошел в кабинет, судья сидел за его столом. На деревянном стуле у двери пристроился преподобный Бейкер. Адвокат Френк Мюррей, в запачканных краской джинсах и тенниске, стоял у стола. Доктор Чарлз Мерфи, стоявший у окна, подошел к Пеппу. Мариан Уилкинсон последовала за Пеппом в кабинет, обошла его, остановилась между ним и судьей.

– Ты ему и скажи, – обратился к ней судья.

– Пепп… полчаса назад нам позвонили. Я послала Чика Хэнсона. Как только получила от него подтверждение, позвонила судье… – Она беспомощно махнула рукой в сторону Хайрема. – Сама я сказать тебе не смогла. Наверное, он позвонил остальным… – Она оглядела собравшихся в кабинете мужчин.

Пальцы Чарлза Мерфи сомкнулись на локте Пеппа.

– Пепп, – сказал судья. – Марту Джейн убили. Тони Уайт заметил ее машину, стоящую на Стендуорт-роуд. Тони Уйат? – спросил судья Мариан.

– Тони Уйат, – кивнула она. – Позвонил он.

– Внук Баббы Уайт? – спросил судья.

– Внучатый племянник, – ответил Френк Мюррей.

– Ах да. Внучатый племянник. Вероятно, Тони заметил, что в кабине горит лампочка, и остановился, чтобы спросить, не нужна ли ей помощь. Дверца со стороны водителя была открыта. Он нашел ее в нескольких футах. Согласно донесению помощника Хэнсона, а я думаю, он едва ли мог сильно ошибиться, ее вытащили из машины и забили до смерти. Так сказал Чик?

– Да, – ответила Мариан.

– Вероятно, коронеру следовало ехать туда. – Судья посмотрел на доктора Мерфи.

– Сегодня она ездила на очередное собрание, – вырвалось у Пеппа.

– Она возвращалась домой? – спросил Хайрем. – По Стендуорт-роуд?

– Да.

Судья помялся.

– Пепп, мы, конечно, не успели все хорошенько обдумать, но, полагаю, все согласятся со мной, что на место этого преступления тебе ехать ни к чему.

– Я поеду.

– Я не знаю, что мы можем сделать, по закону, – продолжил судья, – но, очевидно, тебя надо отстранить от расследования. – Он посмотрел на Френка Мюррея: – Можем мы пригласить шерифа из другого округа? Как насчет Фитца из Сент-Олбанса?

Френк пожал плечами:

– Я не знаю.

– Он мне звонил, – пробубнил Пепп.

– Кто? – спросил судья.

– Скайлар Уитфилд. Поведал какую-то байку о волосатом незнакомце. Я ему не поверил. Сказал, что он хочет сбить нас со следа. Предложил ему сдаться, сказал, что сам приеду за ним, куда он скажет.

Все молча слушали Пеппа и продолжали молчать после того, как замолчал он.

Пепп высвободил локоть из пальцев доктора Мерфи.

– Я еду, – Пепп взглянул на судью. – Вы не можете отстранить меня.

– Пепп, – судья не отвел глаз, – учитывая обстоятельства, ты понимаешь, что сейчас ты не в себе?

– Скайлар Уитфилд. – Пепп обошел стол, выдвинул ящик, достал широкий ремень с вложенным в кобуру револьвером, затянул его на талии. – Я иду за Скайларом Уитфилдом. И готов принять помощь любого, кто предложит ее мне.

Глава 21

– Пепп, – коронер подошел к шерифу, – позволь мне отвезти тебя в мой кабинет. Дам тебе успокоительного.

– Ты пытаешься меня рассмешить?

– Пепп, неужели ты не понимаешь, что сейчас ты в шоковом состоянии? И не отдаешь себе отчет в том, что делаешь.

Пепп приехал на место убийства Марты Джейн Калпеппер на Стендуорт-роуд за рулем машины шерифа. Остановил машину, открыл дверцу, поставил одну обутую в сапог ногу на землю. И остался сидеть.

От простуды не осталось и следа.

Между их стареньким «Шевроле» и машиной шерифа лежало тело Марты Джейн, темный куль на дороге, размерами чуть больше мешка с мусором, какие выставляют на тротуаре или обочине.

Света хватало. В небе сияла луна. Горели фары и лампочка в кабине «Шевроле». Фары и мигалки других патрульных машин. То и дело вспыхивала фотовспышка: помощник шерифа Том Эймс фотографировал труп, «Шевроле», участок дороги, где лежало тело и стоял автомобиль убитой. Коронер и еще несколько человек освещали место происшествия ручными фонариками. Легковушки и пикапы выстроились вдоль Стендуорт-роуд, все с зажженными фарами. Люди, приехавшие на них, молча стояли в отдалении, не пытаясь подойти поближе, получше рассмотреть тело. На многих лицах читалась не только печаль, но и злость: женщина не погибла – ее убили.

Пепп знал, что чуть ли не во всех кабинах есть ружья, и большинство этих людей – хорошие охотники, которые знают поля и леса округа Гриндаунс ничуть не хуже Скайлара Уитфилда.

К месту трагедии на Стендуорт-роуд в большинстве своем съехались хорошие люди, которые хотели помочь, объединить свои усилия на благо округа точно так же, как они объединяли усилия, собирая деньги на плавательный бассейн, организацию соревнований Малой лиги,[16]16
  Объединение детских бейсбольных команд.


[Закрыть] оснащение команды спасателей… Они узнали о новом убийстве, Марты Джейн Калпеппер, по радио, из телефонных звонков, оставили свои телевизоры и постели, приехали и теперь ждали, пока им скажут, что нужно делать.

Наконец ко всем уже горевшим огням прибавились фары длинного, черного катафалка Андермайера.

После прибытия катафалка доктор Мерфи заметил, что Пепп все сидит в машине, и подошел к нему.

Присел у открытой дверцы.

– Чандлер тебя покормит, – продолжил он. – Ты сможешь переночевать у нас.

– Что ты можешь сказать? – спросил Пепп.

Доктор Мерфи уставился в землю.

– Она забита до смерти, Пепп. Как и остальные.

– Орудие убийства?

– Я бы сказал, кулаки. Разумеется, это предварительный вывод.

– Предварительный… – подбородок Пеппа упал на грудь. – Предварительный вывод перед предварительным отчетом, предваряющим отчет, который ни хрена нам не скажет. – Он вскинул глаза на доктора Мерфи. – Так?

– Раньше было так. Но мы не знаем, что найдем здесь.

Пепп потянулся за шляпой, что лежала на заднем сиденье.

– Здесь мы ничего искать не собираемся. – Он включил систему громкой связи, снял с крюка микрофон. Добавил громкости. Надев шляпу, встал, вновь взглянул на доктора Мерфи: – Извини. – И знаком дал понять, что доктору надо отойти: люди должны видеть шерифа, когда он обращается к ним. – Прошу внимания, – сказал он уже в микрофон.

От громового голоса люди, стоящие в полосках света, вздрогнули, повернулись к шерифу.

– Полагаю, я должен поблагодарить вас всех за то, что вы пришли, – гремел шериф. – Но тут нам делать нечего. – Он понял, что говорит совсем как на предвыборном митинге. – Как вы знаете, за последние дни это третье однотипное убийство в округе Гриндаунс. Парень, которого мы арестовали за первое убийство, Мэри Лу Саймс, на основании очень серьезных улик, сбежал из тюрьмы, – Пепп понимал, что на митинге он вставил бы какую-нибудь шутку, укорил избирателей за то, что они не выделяют денег на ремонт крыши тюрьмы, но сейчас шутку бы не поняли. – Этого молодого человека зовут Скайлар Уитфилд, и вы все его знаете. По крайней мере, думали, что знаете. Во всяком случае, мы знаем, как он выглядит.

В ту ночь, когда Скайлар бежал из тюрьмы, брат Мэри Лу, Джек Саймс, и пара его дружков загнали Скайлара в каменоломню и избили его. Конечно, им следовало позвонить в управление шерифа, но вы сами знаете, что у нас так не принято.

Несколькими часами позже на Джека Саймса напали сзади и забили до смерти бейсбольной битой у самого дома… А теперь это.

Среди тех, кто стоял поблизости, Пепп видел Томми Баркера, слушающего внимательно, изучающе вглядывающегося в шерифа.

– Скайлар Уитфилд позвонил мне нынешним утром. Рассказал какую-то идиотскую историю, пытаясь переключить наше внимание на другого. Я сказал Скайлару, что сам заберу его, он будет в полной безопасности, если сдастся мне. Он выругался в ответ и бросил трубку. А теперь это, – повторил Пепп. – Управление шерифа в полном составе работает с субботнего утра, не считаясь со временем. Беда в том, что этот парень прекрасно знает и леса, и местные дороги округа Гриндаунс. – Пепп помялся, раздумывая, надо ли говорить о том, что Скайлару оказывали содействие некоторые жители округа. Решил, что не стоит. – Нам не хватало людей. Томми Баркер? Я рад, что ты здесь. – Шериф оглядел толпу. – И ты, Джимми Джо, и ты Бобби… Аякс… Я вижу здесь лучших охотников округа. Так вот, я должен просить вас о помощи. Я прошу помощника шерифа Тома Эймса организовать из вас поисковую группу и с этой минуты назначаю вас всех помощниками шерифа. Вы ищете молодого мужчину, Скайлара Уитфилда, которому предъявлено обвинение в убийстве первой степени, который сбежал из тюрьмы, которого можно считать вооруженным и опасным, и я не советую вам рисковать. Он показал себя очень хитрым и коварным убийцей, какого не знал этот округ. Берегите себя, но давайте возьмем Скайлара Уитфилда этой ночью, так или иначе, пока он не убил снова. Помощник шерифа Хэнсон! Ты меня слышишь?

– Да!

– Помощник шерифа Хэнсон, я прошу тебя остаться здесь и закончить осмотр места последнего преступления и обеспечить его охрану до наступления дня, когда подъедут сотрудники лаборатории судебной медицины.

– Да, сэр!

Судья подумал о том, чтобы попросить женщин привезти Пеппу что-нибудь из еды.

– Остальных я прошу разъехаться по домам и позволить доктору Мерфи и мистеру Андермайеру завершить их работу. Тут вы ничем не поможете.

Пепп убрал большой палец с кнопки включения микрофона. Осторожно, чтобы не задеть шляпой за крышу, повесил микрофон на крюк. Вытащил из кабины карабин. Демонстративно, у всех на виду, проверил, заряжен ли он.

– И что ты собираешься делать? – спросил доктор Мерфи, вновь подошедший к Пеппу.

– Иду на охоту.

Во всей толпе только Томми Баркер не двинулся с места, ловя взглядом каждое движение шерифа.

– Хочешь медицинский совет? – спросил доктор Мерфи.

– Нет, сэр, – ответил Пепп. – Сейчас он мне ни к чему.

* * *

Эм-эл вошла в кабинет, где сидел Джон.

Сгорбившись в кресле, положив одну ногу на скамеечку, Джон Саймс пустым взглядом смотрел в телевизор. Показывали документальный фильм о джунглях Амазонки.

Эм-эл села на скамеечку, между Джоном и джунглями Амазонки.

– Джон, я так рада, что ты смог прекратить эти… игры, больше не смотришь спортивные передачи, не сидишь на телефоне… в эти ужасные, ужасные для нас дни. Я знаю, для тебя это все равно что наркотик, болезнь, я читала, что стресс все это только усугубляет. – Она всхлипнула. – Благодарю тебя, Джон, что ты все это прекратил ради меня. – Она взяла его за руку. – Ты дрожишь. – Мокрой от слез щекой она прижалась к его груди. – Этот кошмар… тебе, наверное, еще тяжелее, чем мне.

Джон Саймс не реагировал.

Зазвонил телефон.

Вытирая глаза носовым платком, Эм-эл поднялась.

– Я хочу, чтобы ты знал, что я тебе очень благодарна. Видишь ли, Джон, мне нужна хотя бы надежда, что рано или поздно ты избавишься от этой пагубной страсти, от этой болезни. Тебе это уже удавалось, в первые годы нашей совместной жизни. Эта надежда… больше у меня ничего не осталось. – Стараясь сдержать слезы, Эм-эл пошла в другую комнату, чтобы взять телефонную трубку.

Уничтожение лесов продолжается многие годы…

Джон не слушал, что говорит по телефону жена. С субботы им звонили друзья. Джон не говорил ни с кем.

Через пару минут Эм-эл вернулась в кабинет. В полном недоумении она смотрела на листок бумаги, который держала в руке.

Вновь встала между мужем и телевизором.

– Джон, ты помнишь француженку, с которой Джек встречался в прошлом году, в колледже… Жаклин? – В сравнении с ровным голосом телекомментатора голос Эм-эл звучал очень уж пронзительно.

– Да.

– Как ее фамилия? Не могу вспомнить. – Эм-эл оторвалась от бумажки и теперь вглядывалась в лицо мужа.

Джон Саймс задумался разве что на секунду.

– Мартин.

– Мартин, – повторила Эм-эл. – Мы познакомились с ней на первой игре Джека прошлой осенью. Она приезжала сюда каждый уик-энд. Джек и Джеки, так их все звали.

– И что?

– Слушай, у меня и в мыслях не было, что Джек настроен к ней серьезно. Я хочу сказать, действительно серьезно.

Взгляд Саймса задержался на стеклянном шкафу с винтовками и ружьями у дальней стены.

– Он не упоминал о ней, когда приехал из колледжа.

– На лето она уехала во Францию.

– Я знаю, он ей писал. Нынче с молодежью так трудно. Не поймешь, то ли они друзья, то ли любовники… раньше все было иначе, когда они ходили на свидания, решали, вступать им в более близкие отношения или нет…

– Это было до противозачаточных таблеток. Телевидения. Вседозволенности.

– Ты знаешь, что у Джека были сексуальные контакты? Я хочу сказать, он говорил с тобой об этом?

– Да нет. Но я надеюсь, что у него были сексуальные контакты.

Эм-эл взглянула на бумажку.

– Были.

– Что это за бумажка? – наконец спросил Джон Саймс. – Кто звонил?

– С почты. Продиктовали телеграмму.

– От Жаклин?

– Да. Из Нима, Франция. Разумеется, она не знает, что Джек мертв. Телеграмма адресована ему. – По лицу Эм-эл вновь потекли слезы. Она поправила очки. – Я тебе ее зачитаю. «Сын с двойным гражданством весом семь фунтов и две унции, родился в десять тридцать утра по местному времени. Вылитый ты. Присылай футбольный мяч. Будем в Гриндаунсе в следующем месяце. Готовься к встрече. Все хорошо, все счастливы. Мы оба любим тебя, папа». – Эм-эл промокнула платком щеки и нос. Подписано: «Жаклин».

Ежегодно вырубаются миллионы акров леса….

– У Джека родился ребенок? – спросил Джон Саймс.

– Похоже на то, – Эм-эл вновь взглянула на листок. – Чуть ли не одновременно с его смертью. Который у нас час, когда во Франции половина десятого утра?

– У Джека ребенок… во Франции. – Взгляд Джона вновь остановился на шкафу с оружием.

– Как мы скажем девочке… – Эм-эл сняла очки, закрыла лицо руками, зарыдала в голос. – Я не знаю, что нам делать!

Джон все смотрел на шкаф.

… их значение для экологии всей планеты…

– Во Франции, – повторил Джон Саймс.

– Пойду наверх. – Эм-эл еще раз прочитала телеграмму, положила листок на стол. – Приму горячую ванну. А потом таблетку, из тех, что прописал мне доктор Крамер… Мы должны что-то решать. Сегодня ей не надо сообщать о случившемся… Ты идешь наверх?

Джон Саймс не ответил.

– Эти таблетки и для тебя тоже… Да… Мы – дед и бабка… – И Эм-эл вышла из кабинета.

Джон Саймс слушал, как его жена медленно поднимается по ступеням.

Потом встал. Достал из ящика стола ключ, которым и открыл шкаф с оружием. Взял с нижней полки обойму патронов и зарядил отцовский «винчестер».

* * *

– Кто там? – спросил Дэн Уитфилд из темноты спальни, когда в дверь постучали. – Джонатан?

– Я, – ответил Скайлар.

– Одну минуту. – Дэн включил лампу на прикроватном столике.