Текст книги "Скайлар"

Автор книги: Грегори Макдональд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 19

Когда Сэмми вышла из галереи, миновав пост службы безопасности, Пепп крепко обнял ее, уткнулся лицом ей в плечо. И она обхватила его руками.

– Пошли, – обняв дочь за плечи, Пепп увлек ее к секции выдачи багажа. – Возьмем твои вещи, и сразу домой.

На полпути Сэмми остановилась.

– У меня нет багажа.

– Нет багажа?

– Он мне не нужен, папа. Я сегодня же возвращаюсь в университет. – Она взглянула на часы. – Мой самолет вылетает через час двадцать.

– Что?

Хмурясь, Сэмми вглядывалась в его лицо.

– Я хотела поговорить с тобой, папа.

– Для этого существует телефон, Саманта. Вроде бы ты знаешь, как им пользоваться.

– Не волнуйся. Я трачу деньги, которые заработала в книжном магазине.

– И есть почтовая служба Соединенных Штатов… – Пепп пожал плечами. – Так что будем делать? – Он оглядел зал аэропорта. – Хочешь сандвич?

– Конечно. Но сначала позволь зарегистрироваться на рейс.

Чувствуя себя не в своей тарелки (в форме шерифа на территории, ему не подвластной), Пепп наблюдал, как его дочь регистрирует у стойки билет на обратный рейс. Пепп признавал, что его дочь – не самая красивая девушка земли и, уж конечно, не самая умная, но она приходилась ему дочерью, и он любил ее больше всех на свете.

Утром он принял таблетки от простуды, и теперь во рту у него пересохло, а голова напоминала чугунный котел.

Он перезвонил коронеру Мерфи и не узнал ничего нового. Джека Саймса забили до смерти, вероятно, бейсбольной битой, найденной на месте преступления, вероятно, первый удар наносился по затылку сзади, вероятно, физически сильным, высоким мужчиной, правшой. Как только Джек упал, его голову превратили в пульпу. Молодой человек съел чизбургеры, жареный картофель и кетчуп за три-пять часов до смерти и, ближе к моменту смерти, выпил пива. Других алкогольных напитков и наркотиков в организме не обнаружено. Остальные шрамы на теле связаны с футбольными травмами.

Лаборатория, теперь она прежде всего занималась убийствами Саймсов, тоже практически ничего не добавила. Джека Саймса убили бейсбольной битой, а после того как это случилось, с биты стерли все отпечатки пальцев тряпкой, вымазанной в масле. Пятачок, на котором кто-то затаился в темноте, поджидая жертву, не стал источником вещественных улик: ни тебе отпечатка обуви, ни размера, ни окурка, ни времени ожидания. Только косвенные свидетельства того, что мужчина там топтался крупный.

В то утро к Пеппу успел заскочить и Френк Мюррей, короткий разговор с которым проходил за закрытыми дверями. Мюррей, с обманчиво веселой улыбкой доложил, что до него дошел слух о романе Пеппа и Фейрер, а если это не просто слух, а факт, то он сильно ухудшает позицию Пеппа в бракоразводном процессе. Френк спросил, исходит ли этот слух от Марты Джейн.

Пепп не ответил. Тяжело вздохнул и оглядел стены своего кабинета, который вдруг съежился. И сам задался вопросом, почему он, шериф, не может узнать местонахождение мальчишки, тогда как весь округ, похоже, знает о том, где он провел несколько часов в ночь с воскресенья на понедельник. И неожиданно для себя открыл, что интерес общественности к этому его поступку обусловлен прежде всего тем, что за всю свою семейную жизнь он ничего такого себе не позволял.

Если этот слух не беспочвенный, добавил Френк, он настоятельно советует Пеппу прекратить всяческие отношения с Фейрер или, по крайней мере, держаться от нее подальше до завершения бракоразводного процесса.

До своего дома Пепп добрался позже, чем рассчитывал. Марта Джейн копалась в своих «доказательствах» в столовой. Молча Пепп снял с полки «Преступление и наказание» и унес с собой.

Когда он открывал дверь, Марта Джейн крикнула вслед:

– Возвращайся к шести.

Не отвечая, Пепп отметил про себя, что Марта Джейн не спросила, куда он едет и зачем ему понадобилась машина. Пепп никогда не использовал служебный автомобиль для личных дел.

Заведя двигатель старенького «Шевроле», Пепп невесело рассмеялся. Скорее всего этим вечером Марта Джейн расскажет, что он уехал за пределы округа, чтобы положить очередную порцию наркоприбыли на тайный банковский счет.

Указатель поворота к мотелю «Лас-Вегас» Пепп заметил издалека. Сейчас времени у него не было, но он решил, что заедет туда по дороге домой, с Самантой, чтобы спросить портье, проживает ли в мотеле некий… как там назвал его Скайлар… Гарри Келли… и задать этому Гарри Келли пару вопросов, если такой действительно существует и находится в мотеле, или осмотреть его номер, если Гарри Келли куда-то отъехал. Пепп знал, что портье ему это устроит.

Фейрер Келли Спиннер…

И люди знали, что Пепп и Фейрер провели воскресную ночь вместе.

Этот парень, Скайлар Уитфилд, похоже, решил подшутить над ним…

* * *

– Извини, что задержалась. – Сэмми вернулась к отцу от регистрационной стойки.

– Слушай, времени у нас в обрез.

– Я знаю.

– Сандвич?

– Конечно.

Они прошли в бар-закусочную.

Сэмми заказала сандвич с беконом, салатом и помидорами, он – ростбиф на ржаном хлебце. Оба решили выпить ледяного чая.

Столик был очень маленький. Саманта положила на него книгу и сумочку.

В этот час бар практически пустовал.

Она сжала его руку своей.

– Папа.

– Наверное, нет смысла советовать тебе не слишком расстраиваться, Сэмми. Ты знаешь, что в последние годы жизнь у меня и твоей матери не складывается. Ты, наверное, видишь сама, что сейчас мы причиняем другу другу больше горя, чем радости, и я не знаю, как можно что-либо изменить… – Эту речь Пепп подготовил по пути в аэропорт.

В лице дочери он увидел такую боль, что у него перехватило дыхание.

– Папа, разве ты не можешь обратиться за помощью?

– Ты имеешь в виду консультантов по вопросам брака и семьи? Я полагаю…

– Я о другом.

– О чем ты, Сэмми?

– О наркотиках.

– Наркотиках? – выкрикнув это слово, Пепп огляделся, чтобы понять, не привлек ли он к ним внимание посторонних. – Что ты несешь, Сэмми?

Ее руки, поглаживающие его, стали жаркими и липкими.

– Я знаю, я хочу сказать, я читала и слышала, как трудно избавиться от пристрастия к кокаину… или ты сидишь на крэке? – Вопрос прозвучал совершенно искренне, иронии в нем не слышалось. – Тебе нужна помощь.

Пепп никогда в жизни не лишался чувств. А тут у него прервалось дыхание, перед глазами все поплыло, тело превратилось в кисель. Но невероятным усилием воли он не позволил себе отключиться, выпрямил спину, расправил плечи, набрав полную грудь воздуха, проревел:

–  Сэмми!

– Я знаю. – Она вытерла глаза бумажной салфеткой. – Я понимаю, что я – последний человек, с кем бы ты хотел говорить об этом. И уж конечно, тебе бы не хотелось, чтобы я об этом узнала.

– Кто наболтал тебе эту чушь?

– В школе нас постоянно предупреждали о вреде наркотиков, папа. Даже ты приезжал раз в год и говорил нам о том, как опасно привыкание к наркотикам. И в колледже…

– Сэмми, где ты слышала, что я употребляю наркотики?

– О, папа…

– Твоя мать позвонила тебе в последние день или два и сказала, что я на наркотиках? Отвечай, да или нет.

– Да.

Кипя от ярости, Пепп глубоко вдохнул. Он-то считал, что его близость с дочерью, ее пребывание в колледже, далеко от дома, делает ее неуязвимой к инсинуациям Марты Джейн.

– Ребята всегда говорили, что наркотики могут попасть в округ Гриндаунс только с твоего…

– Они в это верят только по молодости! И в округе Гриндаунс чертовски мало наркотиков!

– Но они есть.

– Наркотики есть везде! Ты знаешь, сколько раз мы арестовывали распространителей этой дряни? – Неожиданный поворот разговора так поразил Пеппа, что он напрочь забыл цифры, которые всегда знал назубок.

– Да, – Сэмми отвела глаза. – Уничтожение конкурентов, так, папа? Об этом говорили всякий раз, когда ты…

Сандвичи и стаканы с чаем стояли рядом с сумочкой и книгой Саманты.

Ни Пепп, ни его дочь не притронулись к ним.

– Сэмми, ты действительно веришь, что я употребляю наркотики?

– Папа, ты посмотри на себя! Когда мы встретились, у галереи, ты сразу ткнулся мне в плечо, чтобы я не видела твоего лица. Глаза у тебя стеклянные. Нос красный. Губы пересохшие.

– Господи, да у меня простуда. Я не хочу заразить тебя.

– Конечно. Ты научился скрывать свою дурную привычку, ты знаешь все уловки. У тебя простуда. Поэтому ты такой бледный и тебе так трудно дышать? И где солнцезащитные очки, с которыми ты обычно не расстаешься?

– В кармане рубашки. Ты же знаешь, я ношу их по предписанию врача.

– Знаю.

– Сэмми, – Пепп старался говорить спокойно, – такого потрясения я не испытывал никогда в жизни.

– У тебя часто бывают смены настроения. – Тон Сэмми не оставлял сомнения в том, что она излагает очевидное. – Когда ты со мной, с другими людьми, все нормально. Со мной ты всегда вел себя как ребенок. С людьми, которых знаешь всю жизнь, – как незнакомец. А как только появлялась мама, ты превращался к скалу.

– У меня есть чувства. Я реагировал.

– Ты куда-то уезжаешь, пробегаешь сто миль, а потом не спишь всю ночь, притворяясь, будто читаешь. Кого ты надеялся обмануть, папа?

– Сэмми, сейчас скажи мне только одно: твоя мать говорила тебе о том, что я употребляю наркотики, злоупотребляю ими, пристрастился к ним, контролирую их продажу, до того, как я сказал ей, что подаю на развод?

– Нельзя употреблять наркотики, не пристрастившись к ним, папа. Все наркоманы думают, что могут покончить с этой привычкой в любой момент. Конечно же, я уверена, мой папочка – настоящий мужчина, и думает, что уж он-то сможет удержать под контролем свое пристрастие к наркотикам. Но это никому не под силу!

– Спасибо за лекцию. Теперь отвечай на мой вопрос.

– Она сказала мне только то, что я знала и без нее.

– Черта с два.

Сэмми вытащила из державки все салфетки и уткнулась в них лицом.

– Ты пытался застрелить Теда Каллистера.

– Никогда.

– Пытался. Когда он пришел к нам в дом.

– Сэмми, если бы я пытался застрелить Теда Каллистера, я бы его застрелил.

– Еще чуть-чуть, и застрелил бы.

– Парень-то никудышный. Сейчас сидит в техасской тюрьме за изнасилование! Это я точно знаю.

– Ты выстрелил в него через окно.

– Я выстрелил в воздух! Он уже третью ночь подряд отирался около нашего дома в два-три часа утра. Мне надоело говорить с ним. Ты хотела стать его жертвой?

– Ты сказал, что он пытался украсть наших кур.

– Я пытался как следует напугать его. И напугал! За это ты должна меня благодарить.

– У нас не было кур. – Сэмми рыдала. Вновь потянулась к руке отца. – Папа, у тебя были галлюцинации!

– Ерунда! – яростно зашипел Пепп. – Мне надо было напугать его. Я выстрелил в воздух через окно спальни. И превратил все в шутку. Все знали, что кур мы не держим. Что еще мне оставалось? Парень к тому моменту ни в чем не провинился, просто докучал нам. Разве что угонял автомобили, чтобы покататься.

– Конечно, у тебя на все найдется рациональное объяснение.

Пепп попытался вернуться в реальный мир, представил себе, как это выглядит со стороны. Он, мужчина средних лет, в форме шерифа, за столиком в баре-заку– сочной аэропорта, рядом с плачущей молодой женщиной, то и дело хватающейся за его руку.

– Сэмми. Мы, похоже, не понимаем друг друга. Как насчет того, чтобы отменить полет, остаться дома на несколько дней…

– Мне надо написать две контрольных и сдать лабораторную работу.

– Не думаю, что сейчас учеба – самое главное.

– Я не слышала, чтобы ты это отрицал!

– Отрицал, что я употребляю наркотики? Я их не употребляю и не злоупотребляю ими. И никогда не прикасался к ним.

– Злоупотребляешь! – фыркнула Саманта.

– Я же говорю, не употреблял и не злоупотреблял.

– О, папа. Отрицание – это часть болезни. Готова спорить, что и сейчас у тебя есть наркотики. Кто остановит мужчину в форме шерифа, который приходит с шестизарядным револьвером даже в аэропорт? Я заметила, что ты не прошел пост службы безопасности, чтобы встретить меня в галерее. А мог бы.

Пепп вздохнул. На мгновение он лишился дара речи.

– С чего все началось? – продолжила Сэмми. – Я хочу сказать, мне известно, ты очень хотел, чтобы я поступила в знаменитый частный университет.

– О чем ты говоришь?

– О деньгах.

– То есть выручки от распространения наркотиков.

Сэмми взглянула на часы:

– Мне пора.

– Ты не съела сандвич.

– Я не голодна. – Она взяла со стола сумочку и книгу. – Папа, твои отношения с матерью меня не волнуют. Нет, конечно, волнуют. Но мне хочется, чтобы ты обратился к врачам.

Пепп взял дочь за руку.

– Сэмми, ты действительно думаешь, что я наркоман и торгую наркотиками? Мы с тобой всегда были очень близки, и ты все равно думаешь, что такое возможно? Исходя из того, что тебе известно, ты абсолютно уверена, меня полностью контролируют наркодельцы? В этом тебя убеждает все то, что ты видела собственными глазами?

Сэмми вырвала руку и встала:

– Обратись за помощью, папа. – Она словно ударила его ножом в сердце. А потом крутанула нож: – И помни: я тебя люблю.

Он наблюдал, как она выходит из бара-закусочной и по коридору идет к галереям вылета. Чтобы вернуться в университет.

Пепп не знал, как долго он просидел за столиком в баре-закусочной, тупо глядя в этот коридор.

Наконец к столику подошла официантка.

– Могу я все убрать?

– Конечно.

– Хотите заказать что-нибудь еще?

– Еще немного посижу, ничего больше.

Она наклонилась над столом, переставляя на поднос несъеденные сандвичи и стаканы с невыпитым чаем.

– Хотите выпить, шериф?

– Выпить что?

– Водки?

Пепп вспомнил, что таблетки от простуды, которые он принял утром, совместимы с алкоголем.

– Конечно. Принесите мне двойную водку.

– Двойную водку в чем? В мартини?

– Конечно. Мартини с двойной водкой. Пожалуйста!

* * *

– Тэнди! – позвал Скайлар. Ее потный подбородок касался его потной груди. Во второй половине дня жара стояла даже под сенью черного ореха.

– Я сплю.

– Что общего между Пуэрто-Рико и штатом Невада?

– Ни того, ни другого нет в округе Гриндаунс.

– И это все, что ты можешь сказать по этому поводу?

– Да.

– Серьезно. Ответь мне.

Ее глаза широко открылись.

– Я видела их на картинках в журналах. С приглашением приехать туда. Пуэрто-Рико – роскошный, тропический, заросший джунглями остров. Невада – роскошная, жаркая пустыня.

– Туристы, – уточнил Скайлар. – И там и там полным-полно туристов.

– Почему я не видела в журналах картинок, приглашающих приехать в округ Гриндаунс?

– Полагаю, роскоши маловато.

– У нас теперь есть плавательный бассейн.

– Нет солнцезащитных зонтиков. Думаю, именно зонтики у бассейна делают его роскошным.

– Почему кому-то хочется быть туристом? – спросила Тэнди. – Почему кому-то хочется уезжать далеко от дома?

– Ты что-нибудь слышишь? – Оба прислушались. – Кто-то идет?

– Да. – Она вскочила. – Уходи, Скайлар.

Он остался лежать на брезенте, снятом с пикапа, привалившись спиной к стволу.

– Никуда я не пойду.

– Лает Сироп.

– Да.

– Сироп кого-то ведет к нам.

Они не сдвинулись с места, пока из кустов не выскочил Сироп. Радостно запрыгал перед Тэнди и Скайларом, приветствуя их.

– И кого ты ко мне привел? – спросил Скайлар, поглаживая собаку, изо всех сил виляющую хвостом.

Из леса появился мужчина, без рубашки, в синих джинсах. Остановился на краю поляны, посмотрел на них, направился к ним.

– Джан-Тан, – узнала его Тэнди, надела футболку.

– Добрый день, – поздоровался Джан-Тан.

– Хэй, – ответил Скайлар. – Не жарковато для тебя?

– Я вас не искал. Я не собирался вас найти. Просто вывел собаку погулять, шел за ней.

– А ты подгорел, Джан-Тан. Твои красный нос, красные щеки и красные плечи могут сослужить неплохую службу. Тебя уже можно ставить вместо знака «Стоп».

– Тут так жарко, что я не мог сидеть в доме.

– Все лучше, чем холод, – пробормотала Тэнди. – Когда от мороза кости становятся хрупкими.

– Присаживайся, – Скайлар похлопал по брезенту. – Ты вспотел, как курица при виде кастрюли.

– Я думал, в лесу будет прохладнее. – Джон сел на землю, обхватил колени руками. Посмотрел на Тэнди, потом на Скайлара. – Честно, я вас не искал.

– Я тебе верю.

– Если я не искал, но нашел, как получается, что все те люди, что ищут, не могут найти тебя?

– Потому что они ищут, – улыбнулся Скайлар. – Они исходят из того, что мы прячемся.

– А мы не прячемся, – вставила Тэнди.

– Чувствуешь легкий ветерок? – спросил Скайлар.

– Мы часто приходим сюда, – пояснила Тэнди. – Сироп знает это место.

– Джан-Тан, – обратился к кузену Скайлар, – мы тут обсуждаем одну проблему. Возможно, ты сможешь нам помочь, учитывая твой опыт и образование.

Тэнди села, скрестив ноги.

– Насколько я понимаю, связана эта проблема с зонтиками вокруг бассейна.

– Джан-Тан, – продолжил Скайлар, – что общего между Пуэрто-Рико и Невадой?

Джон потянулся.

– Азартные игры.

– Чушь, – отмахнулась Тэнди. – Азартные игры распространены везде. Чтобы играть, не обязательно ехать так далеко. Играют и здесь, в округе Гриндаунс. Как-то в пятницу мой брат Алекс, ты еще с ним не встречался, Джан-Тан, он старается не показываться, если на ферме посторонние. Так вот, как-то в пятницу мой брат играл в большом старом сарае Болла Слая. Ты ведь слышал о Болле Слае, Джан-Тан? Он раньше гнал самогон. Гонит и сейчас, но теперь полиция больше не ловит его, у нее хватает забот с распространителями наркотиков. Так вот, Алекс играл и потягивал самогон, я думаю, это он делал напрасно, выпивка в игре не помощник. В какую-то карточную игру, где надо набрать двадцать одно очко, но не больше. Поначалу у бедняги Алекса никак не набиралось двадцать одно, как бы он ни старался, и он проиграл сапоги. Остался в носках, в которых ходил в церковь, с дырками, других у него просто нет. Дайте ему пару носков в четверг, и будьте уверены, к воскресенью они уже будут дырявыми. Снова раздали карты, и уж не знаю, чем расплачивался Алек, но парень он честный, и все знают, что он всегда отдает долги, не позже чем на следующей неделе. Так или иначе, он выиграл не одну, а двух свиней, которые поставил Абернети. Я не сказала, что случилось это в холодную ночь? Земля вся заледенела. Так старина Болл Слай смеется и говорит: «Алекс, я вижу, ты проиграл сапоги. Думаешь, сумеешь надеть на ноги этих свинок, когда пойдешь домой».

– Азартные игры, – повторил Скайлар.

– Скайлар, а ты хоть поблагодарил Джан-Тана? – полюбопытствовала Тэнди. – Все-таки он всю прошлую ночь возил тебя по округу и каждый раз притормаживал, чтобы помощники шерифа, прежде чем обогнать его, могли убедиться, что за рулем сидит именно он.

– Кто-нибудь ездил на Дезертире? – спросил Скайлар.

– Отнюдь, – ответила Тэнди. – С пятницы – никто.

– А как насчет Дуфуса? Он мог куда-нибудь уехать на Дезертире.

– Я же говорила тебе насчет Дуфуса. Он поранился. Повредил шею.

– Как Дуфус умудрился повредить шею? – спросил Джон.

По какой-то причине Дуфус приставил лестницу в деревянному заборчику между сараями. Полез на нее, только не остановился, когда добрался до вершины забора. Конечно, лестница перевалилась через забор, и Дуфус уже взбирался не вверх, а вниз. Все было бы не так плохо, но от неожиданности пальцы его разжались, и он заскользил вниз. К счастью, ему хватило ума поднять голову и не угодить ею между перекладинами, тут он точно сломал бы себе шею. А так сначала ткнулся головой в землю, а потом шлепнулся спиной.

Скайлар взглянул на часы:

– Я вот думаю, не сможет ли кто из вас привести мне Дезертира?

– Привести сюда? – уточнила Тэнди.

– Да.

– Что ты задумал, Скайлар?

– Хочу вновь навестить мистера Томми Баркера. Он уже должен быть дома.

Тэнди встала:

– Джан-Тан может вновь отвезти тебя на машине миссис Даффи.

– Знаешь, не следует мне дважды прибегать к одному трюку, – ответил Скайлар. – И потом, на Дезертире я доберусь до дома мистера Баркера быстрее.

– А изгороди? – напомнила Тэнди.

– Ты бывала в коттедже мистера Баркера, Тэнди? – спросил Скайлар.

– Не удостоилась чести.

– Там очень уютно.

Тэнди двинулась к лесу.

– Я быстро вернусь.

Скайлар поглаживал Сиропа.

– Мы посидим и подождем.

Они посидели.

– Как настоящая фамилия Дуфуса? – неожиданно спросил Джон.

– Даффи.

– Родственник миссис Даффи, из «Холлера»?

– Ее сын.

– Понятно. Миссис Даффи очень настаивала, чтобы ее звали именно так, а не иначе. Ты не набросишься на меня, если я спрошу, а существует ли мистер Даффи?

Скайлар кивнул:

– Тони Даффи. В Гриндаунсе он занимает должность городского алкоголика.

– Это должность?

– Чертовски важная должность. Предостерегает маленьких детей от увлечения спиртным. Показывает им, что будет, если долго не мыться. Если в городе нет городского алкоголика, город этот сильно теряет в статусе. Или ты не согласен?

– Абсолютно, – кивнул Джон. – Я согласен со всем, что ты говоришь, кузен.

– Разумеется, должность эту занимают только по собственному желанию. И мы очень благодарны Тони Даффи за то, что ради нас всех он остается в канаве.

– А где сейчас Дуфус? В своей каморке, приходит в себя после спуска с лестницы?

– В этот самый момент Дуфус прячется рядом с домом Саймсов.

– Зачем?

– Приглядывает за Энди-Дэнди. Во всяком случае, пытается приглядывать. Как я все это понимаю, Джан-Тан, кто-то убивает детей Эм-эл и Джона Саймса. И Энди-Дэнди – единственный оставшийся. Или у тебя иное мнение?

– Кто? – спросил Джон. – Почему?

– Именно на эти вопросы я и пытаюсь найти ответы, Джан-Тан. Да, сэр, именно этим я, собственно, и занимаюсь.