Текст книги "Звездный путь (сборник). Том 2"

Автор книги: Гордон Руперт Диксон

Соавторы: Джеймс Бенджамин Блиш,Генри Бим Пайпер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 37 (всего у книги 41 страниц)

Глава 23

Я посмотрел через десять футов разделявшего нас пространства. Взводный Содружества, убивший пленников на Новой Земле, тоже говорил об Избранных Господа.

– Если вы посмотрите под бумагами, предназначенными для вас, – сказал я, – вы их найдете. Служба Новостей и ее сотрудники нейтральны. Мы не принимаем чью-либо сторону.

– Правда? – возразило мне молодое темнокожее лицо, – напротив не выбирает чью-то сторону.

– Да, командующий, – подтвердил я. – Совершенно верно. Только иногда это – предмет спора, на чьей именно стороне находится правда. Вы и ваши войска здесь – захватчики на мире, чью планетную систему ваши предки никогда не колонизовали. А противостоят вам наемные подразделения, нанятые двумя мирами, которые не только принадлежат планетной системе Проциона, но и несут обязательства по защите младших миров их системы, одним из которых и является Святая Мария. Я не уверен, что правда на вашей стороне.

Он слегка покачал головой и сказал:

– Мы ожидаем мало понимания от тех, кто не Избран, – затем он перевел свой взгляд на бумаги, которые держал в руке.

– Не возражаете, если я сяду? – спросил я. – У меня больная нога.

– Конечно. – Он кивнул на стул, стоявший у стола, и, когда я сел, уселся сам. Я посмотрел на бумаги, лежавшие на столе перед ним, и заметил несколько в стороне солидографию одной из их церквей без окон: весьма характерной для Содружества постройки. Деталь знаменательная для него, несомненно, но перед церковью стояли еще трое. Пожилые мужчина и женщина и девочка лет четырнадцати. Вся троица, без сомнения, несла на себе отпечаток родства с Джэймтоном. Оторвавшись от просмотра моих верительных грамот, он заметил, что я смотрю на них. И его взгляд на мгновение переместился на солидографию, а затем вновь уткнулся в бумаги.

– Как я понял, от меня требуется, – произнес он, снова возвращая мой взгляд к своей персоне, – обеспечить вас поддержкой и жильем. Мы найдем здесь место для вас. Вам нужны машина и водитель?

– Спасибо, – ответил я. – Эта коммерческая машина, там, снаружи, вполне подойдет. И я сам ею управляю.

– Как вам угодно. – Он отложил бумаги, предназначенные для него, остальные вернул мне и наклонился к динамику, стоявшему на столе:

– Взводный.

– Да, сэр, – немедленно отозвался динамик.

– Комнату для одного мужчины, гражданского. Место на стоянке для гражданской машины, персональное.

– Есть, сэр.

Голос в динамике смолк. Джэймтон Блэк посмотрел поверх своего стола на меня. Я понял, что он ждет, когда я уйду.

– Командующий, – начал я, убирая верительные грамоты в кейс, – два года назад Старейшины Объединенных Церквей на Гармонии и Ассоциации нашли, что планетарное правительство Святой Марии задолжало им определенную долю кредитов. И тогда они послали сюда экспедиционные силы для оккупации и для того, чтобы надавить и, таким образом, получить долг. Как много у вас осталось людей и снаряжения?

– Это, мистер Олин, – ответил он, – закрытая военная информация.

– Тем не менее, – я закрыл кейс, – вы, имея ранг обычного командующего, являетесь исполняющим обязанности главнокомандующего остатками ваших экспедиционных сил. Для такого поста требуется человек по крайней мере пятью рангами старше, чем вы. Ожидаете ли вы прибытия такого офицера и того, что он примет командование на себя?

– Боюсь, что этот вопрос вы должны были задать в Главном штабе на Гармонии, мистер Олин.

– Ожидаете ли вы прибытия дополнительных подкреплений и оборудования?

– Если бы это было так, – голос его звучал ровно, – я счел бы это также закрытой военной информацией.

– Вы, наверное, знаете довольно распространенные слухи о том, что ваш главный штаб на Гармонии решил, что эта экспедиция на Святую Марию – проигранная кампания? Но во избежание потери лица они предпочли, чтобы вас окружили здесь, вместо того, чтобы забрать вас и ваших людей.

– Мне это понятно.

– Вы не хотели бы прокомментировать это?

Его темнокожее, молодое, бесстрастное лицо ничуть не изменилось.

– Нет, мистер Олин.

– Тогда еще один, последний вопрос. Вы планируете отступать дальше на запад или сдаться, когда начнется весеннее наступление наемных войск Экзотики против вас?

– Избранные в Битве никогда не отступают, – ответил он. – Никогда они не бросают своих Братьев в Господе и не страдают от забывчивости с их стороны.

Он встал.

– Меня ждет работа, к которой я должен вернуться, мистер Олин.

Я тоже встал. Ростом я был выше его, возрастом – старше и сложен мощнее. И лишь его неестественная осанка позволяла ему поддерживать видимость равнозначности по отношению ко мне или некоторого превосходства.

– Возможно, мы с вами побеседуем позже, когда у вас окажется побольше времени, – произнес я.

– Конечно.

Я услышал, как позади меня открылась дверь.

– Взводный, – произнес он, обращаясь к кому-то за моей спиной, – позаботьтесь о мистере Олине.

Взводный, которому он меня передал, нашел мне маленькую бетонную каморку с единственным высоким окном, полевой кроватью и шкафом для одежды. Затем он на несколько мгновений покинул меня и вернулся уже с подписанным пропуском.

– Спасибо, – поблагодарил я его, забрав пропуск. – А где бы я мог найти полевой штаб экзотиканских сил?

– По нашим последним данным, сэр, – сказал он, – они в девяноста километрах отсюда, в Новом Сан-Маркосе. – Он был примерно моего роста, но, как и большинство остальных, моложе меня на дюжину лет, его молодости сопутствовала какая-то странная невинность, так контрастировавшая с удивительным самоконтролем, которым они все обладали.

– Сан-Маркос. – Я взглянул на него. – Я думаю, вы все, наверное, знаете, что ваш главный штаб на Гармонии решил больше не посылать вам подкреплений, считая это пустой тратой сил?

– Нет, сэр, – ответил он. Я с таким же успехом мог прокомментировать ему непрерывно идущий дождь, судя по его реакции. Эти парни были по-прежнему сильны и не сломлены. – Что-нибудь еще?

– Нет, – ответил я. – Спасибо.

Он ушел. Почти сразу за ним вышел и я, чтобы на машине направиться на восток, где в девяноста километрах отсюда находился Новый Сан-Маркос. Я добрался до него примерно за три четверти часа. Но не поехал прямо в полевой штаб вооруженных сил Экзотики, так как мне нужно было выловить кое-какую рыбешку.

Это привело меня в ювелирный магазинчик на Уоллес-стрит. И там, спустившись по трем ступенькам вниз, я прошел через непрозрачную дверь и очутился в длинной полутемной комнате, заполненной стеклянными витринами. У последней из них стоял пожилой человек невысокого роста, и я увидел, как пристально он рассматривает мой корреспондентский плащ и значок по мере моего приближения.

– Что вам угодно, сэр? – спросил он, как только я остановился у витрины напротив него. Он поднял свои серые прищуренные глаза пожилого человека, чтобы посмотреть мне в лицо.

– Я думаю, вы знаете, что, – сказал я, – все миры знают Службу Новостей. Нас не интересует местная политика.

– Что вам угодно, сэр?

– Так или иначе, вы все равно узнаете, каким образом я получил ваш адрес.

Я продолжал ему улыбаться.

– Так что сначала я скажу вам, что получил его у диспетчера автомашин в космопорте Уолтера Имера. Я обещал ему защиту за то, что он сообщил мне. Мы оценили бы…, если бы он остался в полном здравии и порядке.

– Боюсь… – он опустил свои руки на стеклянную крышку витрины. Они были покрыты синеватыми узлами вен – признаком прожитых лет. – Вы хотели бы приобрести что-нибудь?

– Я бы хотел уплатить, и щедро, – пояснил я, – за информацию.

Его руки соскользнули с крышки.

– Сэр! – он слегка вздохнул. – Боюсь, вы зашли не в тот магазин.

– Уверен, что в тот, – произнес я. – Мы просто представим, что это тот магазин, который нужен мне, и я говорю с кем-то, кто является членом Голубого Фронта.

Он медленно покачал головой и отступил от витрины.

– Голубой Фронт – вне закона, – произнес он. – До свидания, сэр.

– Один момент. Мне необходимо сперва сказать несколько вещей.

– Тогда мне жаль, – он отступил к портьерам, прикрывавшим дверной проем. – Я не могу вас слушать. Сюда, в эту комнату, никто не войдет, пока вы вот так разговариваете, сэр.

Он прошмыгнул сквозь портьеры и исчез. Я осмотрел длинную пустую комнату.

– Что же, – произнес я несколько громче. – Похоже, мне придется общаться со стенами. Я уверен, что уж они-то расслышат меня.

Я помедлил. Не донеслось ни звука.

– Хорошо, – снова заговорил я. – Я – корреспондент. Все, что меня интересует, – это информация. Наша оценка военной ситуации здесь, на Святой Марии, – тут я сказал правду, – показывает, что экспедиционные силы Содружества оставлены на произвол судьбы своим командованием и наверняка будут уничтожены силами Экзотики, как только почва достаточно высохнет для перемещения тяжелой техники.

По-прежнему не последовало ответа, но я чувствовал спиной, что они наблюдают за мной и слушают.

– И в результате, – продолжил я и на этот раз солгал, – хотя они никоим образом не могли этого узнать, мы считаем неизбежным, что командованию войск Содружества придется вступить в контакт с Голубым Фронтом. Убийство вражеских офицеров, без сомнения, является нарушением Кодекса Наемников и Статей цивилизованных методов ведения боевых действий. Но гражданские лица могут сделать то, чего не могут сделать солдаты.

По-прежнему не было заметно никаких признаков движения позади портьер.

– Представитель Службы Новостей, – произнес я, – всегда имеет при себе верительные грамоты Непредвзятости. Вам известно, как высоко они ценятся. Я хочу задать вам всего лишь несколько вопросов. И ответы будут сохранены в тайне.

Я подождал в последний раз, но ответа по-прежнему не последовало. Я повернулся и вышел из длинной комнаты на улицу. И лишь когда я вышел на свежий воздух, я ощутил возникшее внутри чувство триумфа, которое постепенно охватило меня.

Они заглотнут наживку. Люди их сорта всегда так поступали. Я направился к своей машине, сел в нее и поехал в штаб экзотиканских сил.

Он располагался за городом. Там майор-наемник, которого звали Джэнол Марат, занялся мной. Он препроводил меня в здание их полевого штаба. Здесь чувствовалась атмосфера уверенной и радостной деятельности. Все здесь были хорошо вооружены и отлично обучены. В сравнении с силами Содружества это сразу же бросилось мне в глаза. О чем я не преминул сказать Джэнолу.

– Наш командующий – дорсаец, и мы превосходим их в численности.

Он улыбнулся мне. У него было очень загорелое, вытянутое лицо, а возле губ пролегали складки.

– Все это делает нас весьма оптимистично настроенными. Кроме того, наш командующий получит повышение, если победит. Он вернется обратно на Экзотику и займется только штабной работой – и больше не будет принимать участия в боевых действиях. Так что победа для нас – хороший бизнес.

Я рассмеялся, он – вслед за мной.

– И все-таки расскажите мне поподробнее, – попросил я. – Я хотел бы получить более подробную информацию для использования ее в репортажах, которые я отошлю в Службу Новостей.

– Что ж, – он размашистым салютом ответил на приветствие взводного, по виду кассидианина, – я думаю, вы могли бы упомянуть прежде всего тот факт, что наши наниматели с Экзотики не позволяют себе прибегать к жестокости и, соответственно, они всегда весьма щедры во всем, что касается оплаты войск и снаряжения. И Связующий – посол с Экзотики на Святой Марии, как вы знаете…

– Я знаю.

– Он заменил здесь старого Связующего три года назад. И тем не менее, он нечто особенное даже для людей с Мары или Культиса. Он эксперт в онтологических вычислениях. Если это что-то вам говорит. Все это выше моего понимания. А вон там офис нашего полевого командующего. – Джэнол показал рукой. – Его зовут Кейси Грин.

– Грин, – спросил я, нахмурившись. Я мог бы признать, что слышал о Кейси Грине, но я хотел увидеть реакцию Джэнола на это имя. – Знакомое имя. Мы подошли к зданию офиса.

– Грин…

– Вы, наверное, думаете о другом члене той же самой семьи.

Джэнол проглотил наживку.

– Донал Грин. Племянник. А Кейси – дядя Донала. Не столь выдающийся, как молодой Грин, но я уверен, что он вам понравится больше, чем племянничек. Кейси совместил в себе дружелюбие сразу двух человек.

Он снова посмотрел на меня, слегка усмехаясь.

– Это должно означать что-то особое? – спросил я.

– Совершенно верно, – ответил Джэнол. – Его собственное дружелюбие и дружелюбие его брата-двойняшки. Как-нибудь встретьтесь с Йаном Грином, когда будете в Блаувэйне. Там располагается посольство Экзотики, это к востоку отсюда. Йан – хмурый человек.

Мы вошли в офис.

– Я просто не могу привыкнуть к тому, – пояснил я, – что многие дорсайцы, кажется, состоят в родстве между собой.

– И я тоже. В действительности, я думаю, это потому, что их не так уж и много. Дорсай – небольшая планетка, и те, кто живет там больше, чем несколько лет…

Джэнол остановился у коменданта, сидевшего за столом.

– Мы можем повидать Старика, Хари? Это журналист из Межзвездной Службы Новостей.

– Ну конечно.

Офицер посмотрел на сигналы своей настольной панели.

– У него – Связующий, но он уже собирается уходить. Входите.

Джэнол повел меня между столов. Дверь в дальней стене комнаты распахнулась, прежде чем мы ее достигли, и мужчина средних лет с совершенно спокойным лицом, одетый в голубые одеяния Экзотики, с коротко постриженными седыми волосами, вышел из нее. Его странные светло-карие глаза встретились с моими.

Падма.

– Сэр, – обратился Джэнол к Падме, – это…

– Тэм Олин, я знаю, – мягко произнес Падма. Он улыбнулся мне, и эти глаза на мгновение, казалось, отразили свет и ослепили меня. – Мне было очень жаль узнать о том, что случилось с вашим шурином, Тэм.

Я вдруг совершенно похолодел. Я уже готов был пройти вперед, но теперь стоял как замороженный и смотрел на него.

– Мой шурин? – спросил я его.

– Молодой человек, погибший около Кэстлмэйна, на Новой Земле.

– А, да, – выдавил я из себя. – Удивлен, что вы знаете об этом.

– Я знаю об этом из-за вас, Тэм. – Еще раз эти странные карие глаза Падмы словно отразили свет. – Разве вы забыли, как я рассказывал вам однажды о науке, называющейся онтогенетикой, с помощью которой мы вычисляем возможные поступки людей как в настоящих, так и в будущих ситуациях. Вы уже довольно значительное время являетесь важным фактором этих вычислений.

Он улыбнулся.

– Вот почему я ожидал, что встречу вас здесь, сейчас. Мы вычислили вас по нынешней ситуации на Святой Марии, Тэм.

– Вот как? – спросил я. – Вот как? Это интересно.

– Я думаю, что это могло бы быть интересно, – мягко ответил Падма. – Особенно для вас. Какой-нибудь журналист вроде вас вполне мог найти это любопытным.

– Да, это так, – произнес я. – Звучит так, как будто вы знаете больше меня о том, что именно я собираюсь здесь предпринять.

– Мы разработали наши вычисления, – мягким голосом пояснил Падма, – и добились этого эффекта. Приезжайте ко мне в Блаувэйн, Тэм, и я вам все покажу.

– Обязательно сделаю это, – заверил я его.

– Я с радостью приму вас, – наклонил голову Падма. Затем его голубое одеяние прошелестело по полу, когда он отвернулся и вышел из комнаты.

– Сюда, пожалуйста, – произнес Джэнол, коснувшись моего локтя. Я очнулся, как будто после долгого сна.

– Командующий здесь.

Я машинально последовал за ним во внутренний офис. Когда мы проходили сквозь дверь, Кейси Грин поднялся из-за стола. И в первый раз я очутился лицом к лицу с этим большим, стройным и подтянутым человеком в полевой форме, с лицом, обладавшим крупными чертами, но открытым и улыбающимся. Его черные волосы слегка завивались. Это особое золотистое тепло его личности – странная вещь для дорсайца – казалось, исходило от него, когда он поднялся, чтобы поздороваться со мной, и его рука с длинными, сильными пальцами просто поглотила мою.

– Входите, – пригласил он. – Позвольте мне предложить вам выпить. Джэнол, – добавил он, обращаясь к моему майору-наемнику с Новой Земли, – вы больше здесь не нужны. Пойдите-ка, пожуйте чего-нибудь. И скажите всем там, во внешнем офисе, что они свободны.

Джэнол отсалютовал и вышел. Я сел, а Грин повернулся к своему небольшому бару-шкафчику позади стола. И в первый раз за последние три года под чарами этого необычного человека войны, расположившегося напротив меня, хоть малая доля спокойствия, но пришла в мою душу. С таким человеком на своей стороне я не мог проиграть.

Глава 24

– Верительные грамоты? – спросил Грин, как только мы уселись в кресла со стаканчиками, наполненными дорсайским виски, кстати, очень хорошим.

Я передал ему документы. Он бегло проглядел их, отобрав письма от Сэйоны, Связующего Культиса, адресованные командующему полевых сил Святой Марии. Просмотрев, он также отложил их в сторону. Затем вернул мне мои верительные грамоты.

– Вы сперва останавливались в Джозеф-тауне? – спросил он.

Я утвердительно кивнул. Я заметил, как внимательно он посмотрел в мои глаза и как лицо его несколько посуровело.

– Вы не любите Содружество, – неожиданно заявил он.

От его слов у меня перехватило дыхание. Я пришел, готовый сам заявить ему об этом. Но все произошло слишком неожиданно. Я отвел взгляд.

Ответить сразу же я не осмелился. Я просто не мог. Если бы я позволил себе отвечать сразу, не подумав, то пришлось бы либо все объяснить, либо постараться вообще ничего не говорить. Наконец я собрался с мыслями.

– Если я и буду чем-либо заниматься остаток своей жизни, – медленно произнес я, – это будет иметь отношение ко всему, что только в моих силах, направленному на изоляцию и, в конечном счете, изгнание Содружества и всего, ради чего оно существует, из общества цивилизованных людей.

Я снова посмотрел на него снизу вверх. Он сидел за своим столом, положив на него массивную руку и наблюдая за мной.

– Весьма суровая точка зрения, не так ли?

– Ничуть не суровее, чем их.

– Вы так думаете? – серьезно спросил он. – Я бы так не сказал.

– Я считал, – произнес я, – что вы один из тех, кто сражается с ними.

– Что ж, это так, – он слегка улыбнулся. – Но мы – солдаты по обе стороны.

– Я не думаю, что они считают так же. Он едва заметно покачал головой.

– Что заставляет вас так утверждать? – спросил он.

– Я уже видел их, – ответил я. – Я попал к ним, когда находился между линиями фронта, у Кэстлмэйна, на Новой Земле, три года назад. Вы помните тот конфликт.

Я легонько постучал по своему несгибающемуся колену.

– Меня подстрелили, и я не мог передвигаться. Кассидиане, находившиеся рядом со мной, качали отступать. Это были наемники. А противостояли им войска Содружества, такие же наемники.

Я замолчал и отпил виски. Когда я поставил стаканчик на стол, Грин по-прежнему не сдвинулся с места. Он сидел, словно ожидая чего-то.

– Среди них был молодой кассидианин, новобранец, – продолжил я. – Я готовил серию репортажей о той кампании с точки зрения различных индивидуумов. И я выбрал его в качестве такого индивидуума. Это был естественный выбор. Видите ли, – я снова глотнул виски и опустошил стаканчик, – моя сестра – она младше меня – переехала на Кассиду за два года до этого, по контракту, как бухгалтер, и вышла за него замуж. Это был мой шурин.

Грин забрал стаканчик из моей руки и снова наполнил его.

– В действительности он не был военным, – продолжил я. – Он изучал механику гиперпрыжков, и ему еще оставалось учиться три года. Но во время одного из конкурсных экзаменов он получил низкие оценки, и как раз в то время, когда Кассида задолжала по контрактному балансу войсковые подразделения Новой Земле.

Я вздохнул.

– Что ж, чтобы сделать эту длинную историю покороче, – в конце концов он оказался на Новой Земле во время той самой кампании, о которой я готовил репортажи. И именно из-за них я добился того, чтобы его прикрепили ко мне в качестве помощника. Мы оба считали, что так будет лучше для него. И что таким образом он будет в большей безопасности.

Я снова глотнул виски.

– Но, – произнес я, – вы знаете, всегда ведь можно найти тему поинтереснее где-нибудь в зоне боевых действий. И однажды мы оказались как раз в таком месте, когда отступали войска Новой Земли. Игла из винтовки прострелила мое колено. Надвигалась бронетехника Содружества, и становилось жарковато. Солдаты, находившиеся с нами, торопливо отступили в тыл, но Дэйв попытался нести меня, считая, что бронетехника Содружества просто поджарит меня прежде, чем они заметят, что я – не военный. Что ж, – я еще раз глубоко вздохнул, – разведподразделение войск Содружества наткнулось на нас. Они доставили нас на какую-то поляну, где у них уже находилось довольно много пленных, и какое-то время держали нас там. Затем взводный – один из их фанатиков, высокий, похожий на голодного волка солдат примерно моего возраста – появился с приказом, чтобы они подготовились к новой атаке.

Я остановился и снова отпил. Но я не почувствовал вкуса виски.

– Это означало, что они не могли оставить людей для охраны пленных. Им пришлось бы отпустить их в тылу боевых порядков Содружества. Взводный сказал, что этого нельзя допустить. Они должны быть уверены, что пленные не нанесут им вреда.

Грин по-прежнему внимательно наблюдал за мной.

– Сразу я не понял. Я не понял даже тоща, когда все солдаты Содружества – ни один из них не был сержантом, как взводный – возражали ему.

Я поставил стаканчик на стол рядом с собой и уставился на стену офиса, словно видя все это снова так же ясно, как если бы я смотрел на это сквозь окно.

– Я помню, как взводный неожиданно выпрямился. Я увидел его глаза. Словно его оскорбило возражение остальных солдат. «Разве они Избранные Господа? – заорал он на них. – Они из Избранных?»

Я посмотрел на Кейси Грина, сидящего напротив меня, и заметил, что он по-прежнему внимательно наблюдает за мной, а маленький стаканчик с виски просто утонул в его огромной ладони.

– Вы понимаете? – спросил я его. – Как будто потому, что пленники не были из Содружества, они в его понимании были не совсем людьми. Как будто они принадлежали к какому-то низшему порядку и поэтому их можно было убить.

Я неожиданно содрогнулся.

– И он сделал это! Я сидел там, прислонившись к дереву, в полной безопасности – на мне была униформа корреспондента Новостей – и смотрел, как он их всех расстрелял. Всех. Я сидел и смотрел на Дэйва, и он смотрел на меня, сидящего, в момент, когда взводный застрелил его!

Неожиданно я смолк. Мне хотелось все это рассказывать ему таким вот образом. Просто раньше я не мог рассказать никому, кто бы понял, насколько беспомощным я был тогда. Но что-то в Грине подсказало мне, что он поймет.

– Да, – тихо произнес он мгновение спустя, забрав и снова наполнив мой стаканчик. – Такие вещи очень нежелательны. А этого взводного нашли и отдали под трибунал за нарушение Кодекса Наемников?

– После того, как уже все произошло, да. Он кивнул и посмотрел мимо меня на стену.

– Конечно же, они не все такие.

– Но таких достаточно, чтобы они заслуженно получили ту репутацию, которую имеют.

– К сожалению, это так. Что ж, – он слегка улыбнулся мне, – мы постараемся и не допустим подобных вещей в этой кампании.

– Скажите мне кое-что, – попросил я, опуская свой стаканчик. – Подобные вещи – как вы это назвали – когда-либо с самими людьми Содружества происходили?

Что-то изменилось в атмосфере офиса. Наступила небольшая пауза, прежде чем он ответил. Я почувствовал, как мое сердце бухнуло три раза, ожидая его ответа.

Наконец он ответил:

– Нет, не происходили.

– Почему же? – снова спросил я.

Это странное ощущение в комнате усилилось. И я понял, что слишком форсировал события. Я сидел и разговаривал с ним, как с человеком, позабыв, что он представлял собой еще и кое-что иное. А теперь я начал забывать о том, что он – человек, и думать о нем, как о дорсайце – такой же человеческой личности, какой был и я.

Он не изменил ни тона своего голоса, ни позы, но почему-то мне показалось, что он отодвинулся от меня на какое-то расстояние, туда, на высоко расположенную, холодную каменистую землю, куда я мог попытаться добраться только на свой страх и риск.

Я помнил, что утверждали о его народе с этого маленького, покрытого горами мира. Утверждали, что если дорсайцы захотели бы и отозвали всех своих воинов, служивших на всех других мирах, и затем бросили вызов всем этим мирам, даже объединенное могущество всей остальной цивилизации не могло бы противостоять им. Раньше я никогда этому не верил. По правде, я никогда об этом не задумывался. Но сейчас, сидя здесь и чувствуя, что происходит в комнате, неожиданно я осознал, что это – правда. Я просто кожей ощущал понимание этого, подобно ветру с ледника, бьющему мне в лицо. Это действительно была правда. И затем он ответил на мой вопрос.

– Потому, – произнес Кейси Грин, – что все подобное было особо запрещено статьей второй Кодекса Наемников.

Затем он неожиданно улыбнулся, и то, что только что ощущалось в комнате, исчезло. Я перевел дух.

– Что ж, – произнес он, опуская свой опустевший стаканчик на стол, – как насчет того, чтобы отобедать с нами в офицерской столовой?

Я поужинал с ними, и еда оказалось очень вкусной. Они хотели, чтобы я остался у них на ночь, но я чувствовал, как меня просто непреодолимо тянет назад, туда, в темный угрюмый лагерь около Джозеф-тауна, где все, ожидавшее меня, несло в себе холод и горькое удовлетворение от пребывания среди моих врагов.

Я вернулся.

Было примерно около одиннадцати вечера, когда я проехал сквозь ворота, как раз в тот момент, когда из штаб-квартиры Джэймтона вышла человеческая фигура. Площадка освещалась всего лишь несколькими лампами на стенах, и их свет растворялся на мокром асфальте. Одно мгновение я не мог определить, чья это фигура, но затем разглядел, что это Джэймтон.

Он прошел бы мимо неподалеку от меня, но я вышел из машины и пошел ему навстречу. Он остановился в тот момент, когда я очутился перед ним.

– Мистер Олин, – спокойно произнес он. В темноте я не мог определить выражения его лица.

– У меня есть один вопрос, который я хотел бы задать, – произнес я, улыбаясь в темноте.

– Сейчас позднее время для вопросов.

– О, это не займет много времени, – я попытался разглядеть выражение его лица, но в темноте это было очень сложно.

– Я побывал в лагере Экзотики. Их командующий – дорсаец. Я думаю, вы это знаете?

– Да. – Я едва смог рассмотреть, как шевельнулись его губы.

– Мы побеседовали с ним. У меня возник один вопрос, и я подумал, что должен задать его вам, командующий. Вы когда-либо приказывали своим людям расстреливать пленных?

Странная, короткая тишина воцарилась между нами. И затем он ответил.

– Убийство или издевательство над военнопленными, – произнес он невыразительно, – запрещено статьей второй Кодекса Наемников.

– Но вы-то здесь не наемники, а? Вы – местные войсковые подразделения, служащие своей собственной Истинной Церкви и своим Старейшинам.

– Мистер Олин, – произнес он, в то время как я по-прежнему безуспешно старался разглядеть выражение его скрытого темнотой лица. Но слова, казалось, медленно текли в воздухе, хотя тон его голоса оставался таким же спокойным.

– Мой Господь поставил меня своим слугой и полководцем. И ни в одной из этих задач я не подведу Его.

И с этим он повернулся, лицо его по-прежнему было скрыто тьмой, он кивнул мне и, обогнув меня, пошел дальше.

В одиночестве я вернулся в свои апартаменты, разделся и лег на жесткую и узкую постель, которую мне предоставили. Снаружи дождь наконец прекратился. Через открытое, не затянутое шторами окно я мог заметить несколько проступивших на небе звезд.

Я лежал, готовясь ко сну и делая некоторые мысленные заметки относительно того, что мне понадобится сделать на следующий день. Встреча с Падмой неожиданно выбила меня из колеи. Странно, но почему-то я почти позабыл о том, что его вычисления по действиям человеческих существ могли относиться и персонально ко мне. И меня потрясло, когда мне об этом напомнили. Мне нужно было больше узнать об этой науке – онтогенетике: что она могла знать и предсказывать. Если будет необходимо, то от самого Падмы. Но сперва мне надо начать с обычных, общедоступных источников.

Я подумал, что никто не мог бы просто так тешить себя мыслью, что один-единственный человек вроде меня может уничтожить культуру, включающую в себя население двух планет. Никто, за исключением, наверное, Падмы. Что, как я понимал, могли обнаружить его вычисления. И они касались того, что дружественные миры Гармонии и Ассоциации находились перед выбором, означавшим жизнь или смерть для их образа жизни. Самая крохотная вещь могла сместить весы, на которых они висели. Я еще раз прокрутил в уме свой план, с нежностью рассматривая его.

Ибо сейчас меж звезд дул новый ветер.

Четыреста лет назад мы все были людьми Земли – Старой Земли, материнской планеты, которая была моей родной планетой с одним народом.

Затем, с переселением на новые миры, человеческая раса «раскололась», если использовать термин Экзотики. Каждый малый фрагмент и психологический тип отделился и присоединился к другим, подобным себе, и в дальнейшем этот процесс прогрессировал. Пока наконец мы не получили дюжину фрагментов человеческих типов: воина с Дорсая, философа с Экзотики, ученого с Ньютона, Кассиды или Венеры и так далее.

Изоляция вывела весьма специфические типы. Затем растущее общение между молодыми мирами, теперь уже окрепшими, и все увеличивавшееся развитие технологии снова подтолкнули специализацию. И торговля между мирами стала торговлей учеными умами. Генералы Дорсая стоили обмена на психиатров с Экзотики. Журналисты вроде меня, со Старой Земли, покупали создателей космических кораблей с Кас-сиды. И так продолжалось всю последнюю сотню лет.

Но теперь миры сближались. Экономика сплавляла расы в единое целое. И развернулась борьба на каждом из миров, чтобы получить преимущество из этого сплава, в то же время стараясь сохранить как можно дольше тот образ жизни, к которому они привыкли.

Был необходим компромисс, но яростная, непреклонная религия Содружества запрещала компромиссы и тем приобрела себе множество врагов. И уже общественное мнение на многих мирах восставало против Содружества. Дискредитировать их, раздавить их публично, Здесь, в этой кампании, – и они никогда не смогут больше продавать своих солдат. Они потеряют тот торговый баланс, который необходим им для найма специалистов, обученных на других мирах, которые им просто необходимы для поддержания жизнеспособности двух их бедных естественными ресурсами миров. И они умрут.

Как умер молодой Дэйв. Медленно. Во тьме.

И с этими мыслями на меня снова нахлынули воспоминания.

Был лишь полдень, когда нас за хватили в плен. И к тому времени, когда появился взводный: с приказом охранникам двигаться вперед, солнце уже почти село.