Текст книги "Звездный путь (сборник). Том 2"
Автор книги: Гордон Руперт Диксон
Соавторы: Джеймс Бенджамин Блиш,Генри Бим Пайпер
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 41 страниц)
– Одного из моих людей? – он моргнул.
– Именно так, – ответил я. – Ведь в случае, если кому-нибудь захочется более подробно узнать о вас или о вашей точке зрения на проводимую кампанию, я смог бы получить всю информацию от него. Было бы непрактично в этом случае гоняться за вами по всему полю боя. А в противном случае мне просто пришлось бы с сожалением сообщить, что продолжение или детализация невозможны.
– Понятно, – произнес он и лицо его просветлело. Но затем он снова нахмурился. – Но на то, чтобы сюда пришло пополнение, уйдет одна или две недели, чтобы я мог все же кого-нибудь отпустить. И мне неясно, как…
– О, все в порядке, – перебил его я и выудил бумагу из своего кармана. – У меня есть полномочия выбрать кого угодно без необходимости ждать его замены – если, конечно, его отпустит комендант. К тому же, несколько дней у вас будет не хватать одного человека, но…
Я позволил ему самому подумать над этим. Какое-то время он ДУМАЛ. В результате неудачных боевых действий в течение нескольких последних недель, все подразделения в этом секторе были слабо укомплектованы. Еще один человек – это означало еще одну дырку в линиях Фрэйна, и он реагировал на это привычным для любого полевого командира образом.
Но затем я заметил, как предвкушение продвижения и известности снова пробилось к его вниманию, и битва у него в голове продолжилась.
– Кто? – спросил он, наконец, скорее самого себя, чем меня. Вопрос состоял в том, откуда ему легче всего снять человека. Но я ухватился за этот вопрос, как если бы он был задан мне.
– В вашем подразделении есть парень по имени Дэйв Холл…
Его голова вскинулась, как от выстрела. Черты его лица сразу же исказило подозрение – неприкрытое, отвратительное и быстрое. Есть две возможности бороться с подозрением: одна – это, протестуя, заявить о своей полной невиновности, и другая, лучшая – признать свою вину в менее значительном проступке.
– Я заметил его имя в списке подразделения, когда разыскивал вас в полевом штабе, прежде чем направиться сюда, – произнес я. – Сказать по правде, это была одна из причин, по которой я ВЫБРАЛ, – я надавил немного на это слово, так, чтобы он не пропустил этого, – вас для этого репортажа. Он некоторым образом мой дальний родственник, этот Дэйв Холл. И я подумал, что мог бы убить двух зайцев одним ударом. Семья уже давно наседала на меня, чтобы я что-то сделал для парня.
Фрэйн, не мигая, смотрел на меня.
– Конечно же, – продолжил я, – я понимаю, что у вас некомплект. И если уж он так ценен для вас…
ЕСЛИ УЖ ОН ТАК ЦЕНЕН ДЛЯ ВАС, – намекнул тон моего голоса, – Я НЕ БУДУ СПОРИТЬ С ВАМИ, ЧТОБЫ ВЫ ОТПУСТИЛИ ЕГО. С ДРУГОЙ СТОРОНЫ, Я ТОТ ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ БУДЕТ ПИСАТЬ О ВАС КАК О ГЕРОЕ ДЛЯ ВСЕХ ЧЕТЫРНАДЦАТИ МИРОВ. И ЕСЛИ Я БУДУ СИДЕТЬ У СВОЕГО ДИКТОФОНА, ОЩУЩАЯ, ЧТО ВЫ МОГЛИ ОТПУСТИТЬ МОЕГО РОДСТВЕННИКА С ПЕРЕДОВЫХ ЛИНИЙ, НО НЕ СДЕЛАЛИ ЭТОГО…
Он понял мой намек.
– Кто? Холл? – спросил он. – Нет, конечно же, я могу отпустить его. – Он повернулся к своему командному посту и рявкнул. – Курьер! Вызвать сюда Холла – полная экипировка, оружие и снаряжение, готовность в выступлению.
Фрэйн снова повернулся ко мне, как только исчез курьер.
– Ему понадобится не более пяти минут на то, чтобы подготовиться и прибыть сюда, – сказал он.
Это заняло почти десять минут. Но я не жаловался на ожидание. И двенадцатью минутами позже мы с Дэйвом, в сопровождении сержанта, направились назад в штаб.
Глава 6
Конечно же, Дэйв никогда меня прежде не видел. Но Эйлин, должно быть, рассказывала обо мне, и было совершенно ясно, что он вспомнил мое имя в ту же минуту, когда комендант передал его мне. И все же при этом у него хватило сообразительности не задавать мне никаких глупых вопросов, пока мы не вернулись в полевой штаб и не избавились от нашего сопровождающего.
В результате у меня была возможность лично поизучать его по пути. Поначалу он не произвел на меня сильного впечатления. Он был меньшего, чем я, роста, и разница в возрасте между нами казалась гораздо большей, чем была на самом деле. У него было типичное круглое, открытое лицо с торчащими, как у мальчишки, коротко подстриженными волосами. И наверное, единственное, что я смог разглядеть общего с моей сестрой, – это прирожденное чувство невинности и мягкости – невинности и мягкости слабых существ, которые знают, что они слишком слабы, чтобы бороться за свои права и выигрывать, и таким образом пытаются достичь наилучшего признанием их зависимости от доброго отношения других.
Но, быть может, я был излишне резок. Сам я никогда не был каким-то погонщиком овец. Скорее меня можно было найти снаружи, слоняющимся вдоль изгороди и то и дело задумчиво косящимся на тех, кто был внутри.
Но это правда, что Дэйв не показался мне ничем значащим, насколько можно было судить по его внешнему виду и характеру. И кроме того, я не думал, что он еще и какой-то великий мыслитель. Он был обычным программистом, когда Эйлин вышла за него замуж. И он работал лишь часть времени, а она – полную смену, все эти последние пять лет пытаясь пройти программу по кинематической механике в Университете Кассиды. У него еще оставалось три года работы, когда неожиданно он оказался ниже семидесятипроцентного среднего уровня при конкурсной аттестации. И ему просто не повезло, что это случилось в тот момент, когда Кассида набирала своих рекрутов для продажи на Новую Землю для последней кампании по подавлению мятежников Северного Раздела. И он ушел в униформе.
Вы могли бы подумать, что Эйлин немедленно обратилась ко мне за помощью. Ничего подобного – хотя сам факт, что она этого не сделала, и удивил меня, когда я наконец услышал об этом. Впрочем, это и не было удивительно. В конце концов, она мне все сказала, и сказанное ею обнажило мою душу и оставило се на растерзание воющим ветрам гнева и сумасшествия. Но это было позже. В действительности, причиной, которая помогла мне узнать о том, что Дэйв отправляется рекрутом на Новую Землю, была неожиданная смерть нашего дяди. И мне пришлось войти в контакт с Эйлин на Кассиде по делам наследования.
Ее небольшая доля наследства (с удовлетворением, даже с насмешкой, Матиас оставил основную часть своих внушительных сбережений Проекту Конечной Энциклопедии, как подтверждение того, что любой проект, касающийся Земли или землян, по его мнению был настолько бесполезен, что никакая помощь не могла ему помочь) была совершенно бесполезна для нее, если бы только не удалось заключить частную сделку с каким-нибудь работающим на Земле кассидианином, у которого дома осталась семья. Только правительства или большие организации могли перемещать средства работающих у них по контракту людей, которые должны были переселяться из одного мира в другой. Именно таким образом я и обнаружил, что Дэйв уже покинул ее и свой родной мир и направился на Новую Землю.
Но даже и тогда Эйлин не попросила у меня помощи. Именно тогда я подумал, что неплохо бы заполучить Дэйва в ассистенты на время кампании, и принялся за решение этой задачи, лишь известив ее о том, что я делаю. А теперь, когда я заварил всю эту кашу, сам уже не будучи уверенным, зачем и почему, я даже чувствовал себя слегка не в своей тарелке, когда Дэйв попытался поблагодарить меня, после того, как мы наконец избавились от нашего спутника и направились в Кэстлмэйн, ближайший крупный город за линией фронта.
– Оставь это! – резко бросил я ему. – Все, что я до сих пор сделал для тебя было лишь самой легкой частью. Тебе придется отправиться со мной на фронтовые позиции как невоеннослужащему, без оружия. А чтобы это сделать, у тебя должен быть пропуск, подписанный обеими сторонами. И это будет не так уж и легко сделать для того, кто еще менее чем восемь часов назад держал в перекрестье прицела своего иглоружья солдат Содружества!
При этих словах он заткнулся. Он был в замешательстве. Совершенно очевидно, что он был удручен тем фактом, что я не позволил ему отблагодарить меня. Но это остановило его болтовню, и это было все, чего я хотел.
Мы получили соответствующее распоряжение в полевом штабе, временно подчиняющее его мне. А затем на платформе добрались до Кэстлмэйна, где я его и оставил в своей комнате в отеле со своим снаряжением, объяснив ему, что вернусь за ним утром.
– Мне оставаться в комнате? – спросил он, когда я уже выходил.
– Черт возьми, делай что хочешь! – воскликнул я. – Я вовсе не твой взводный. Просто будь здесь к девяти утра по местному времени, когда я вернусь.
И я ушел. И только после того, как я прикрыл за собой дверь, я понял, что двигало им и мучило меня. Он думал, что мы могли бы провести несколько часов вместе, чтобы постараться узнать друг о друге побольше, как родственники, и что-то во мне заставило стиснуть зубы при этой возможности. Я бы мог спасти его жизнь во имя Эйлин, но это вовсе не означает, что я должен привязываться к нему.
Новая Земля и Фриленд, как известно всем, являются планетами-сестрами одной звездной системы – Сириуса. Они расположены близко – не так близко, как сообщество Венера – Земля – Марс, естественно, – но достаточно близко, чтобы с орбиты Новой Земли до орбиты Фриленда можно было добраться с помощью одного лишь гиперпрыжка с минимальными ошибками в точке приземления. Таким образом, для тех, кто не боится рисковать, путешествуя между мирами, возможно добраться с планеты на планету примерно за час: полчаса на орбитальную станцию, практически мгновенно сам прыжок и еще полчаса – на путешествие по поверхности планеты до конечного пункта вашего пути.
Именно этим путем я и воспользовался, и спустя два часа после того, как я оставил своего шурина, я предъявлял свое полученное всеми правдами и неправдами приглашение швейцару у входа на виллу Хендрика Галта, первого маршала вооруженных сил Фриленда.
Приглашение было на вечеринку, организуемую в честь человека, не столь известного ранее, – командира космического субпатруля Донала Грина, который, так же как и Хендрик Галт, был дорсайцем. Это было его первое появление пред очами публики. Он только что провел совершенно немыслимую атаку на планетарную оборону Ньютона, обладая всего лишь четырьмя или пятью кораблями, – атаку, которая оказалось достаточно удачной, чтобы ослабить давление Ньютона на Ориенте – ненаселенный мир той же системы, что и Фриленд, и Новая Земля, и вывести планетарные силы Галта из плохой тактической ситуации.
Он был, как я предполагал в то время, чем-то вроде дикого военного игрока – как и большинство его соплеменников. Но, по счастью, дело мое не было с ним связано. Оно касалось одного из весьма влиятельных людей, который должен был присутствовать на этой вечеринке в его честь.
В особенности же мне хотелось заполучить подпись шефа отделения Межпланетной Службы Новостей Фриленда на бумагах Дэйва – не то чтобы это сулило какую-то реальную защиту со стороны Межзвездной Службы Новостей моему шурину. Эта защита распространялась только на членов Гильдии и, с некоторыми оговорками, на Подмастерья, вроде меня. Но на обычного солдата в случае необходимости это могло произвести впечатление. Вдобавок ко всему, мне хотелось заполучить подпись кого-нибудь весьма высокого ранга среди наемников Содружества для защиты Дэйва, на случай, если нам придется столкнуться с их солдатами на поле боя.
Я нашел шефа отделения Межпланетной Службы Новостей, приятного участливого землянина по имени Най Снеллинг, без особого труда. Он не доставил мне никаких сложностей, написав на пропуске Дэйва, что Служба Новостей согласна с его ассистированием мне, и подписал это.
– Конечно же, вы знаете, – заметил он, – что эта бумажка ничего из себя не представляет. – Он с любопытством посмотрел на меня, возвращая пропуск. – Этот Дэйв Холл – ваш друг?
– Шурин, – ответил я.
– Гм-м-м, – хмыкнул он, подняв брови. – Что ж, удачи. – И он отвернулся, чтобы продолжить разговор с экзотиканцем в голубой одежде, – в котором с неожиданным шоком я узнал Падму.
Этот шок был настолько внезапным, что я допустил неосторожность, в которой меня вряд ли можно было упрекнуть за последние несколько лет. Я не имел привычки говорить что-либо, не подумав.
– Падма – Связующий! – воскликнул я, эти слова сами вырвались из меня. – Что вы здесь делаете?
Снеллинг, сделавший шаг назад, чтобы мы оба могли видеть друг друга и он – нас обоих, снова вскинул брови. Но Падма заговорил раньше, чем мой вышестоящий руководитель по Службе смог бы прогнать меня за вполне очевидную невежливость. Падме не было никакой необходимости отчитываться мне в своих действиях и о том, куда он направляется. Но, похоже, он совершенно не обиделся.
– Я бы мог задать вам тот же вопрос, Тэм, – ответил он, улыбаясь.
К этому моменту самообладание вернулось ко мне.
– Я там, где есть новости, – произнес я. Это был основной ответ Службы Новостей. Но Падма предпочел воспринять его в точности.
– Некоторым образом, то же делаю и я, – проговорил он. – Помните, я говорил вам однажды о плане? Это место и этот момент – являются локусом.
Я не знал, о чем он говорит, но, при всем желании окончить наш разговор, я не мог этого сделать.
– Вот как? – спросил я улыбаясь. – Надеюсь, ничего, касающегося меня?
– Да, – ответил он. И вдруг неожиданно я снова почувствовал его карие глаза, пристально смотрящие на меня и вглубь меня. – В большей степени это касается Донала Грина.
– Что ж, я полагаю, что это, по крайней мере, честно, – заметил я, – поскольку вечеринка устроена в его честь. – И я рассмеялся, в то же время стараясь лихорадочно найти какой-то предлог, чтобы улизнуть. Присутствие Падмы заставило кожу на моей спине покрыться мурашками. Словно он оказывал на меня какой-то оккультный эффект, словно я не мог нормально мыслить в его присутствии. – Кстати, а что сталось с той девушкой, которая в тот день привела меня в офис Марка Торри? Лиза… Кант, кажется, ее имя.
– Да, Лиза, – ответил Падма, пристально глядя на меня. – Она здесь, со мной. Теперь она мой личный секретарь. Мне представляется, что скоро вы натолкнетесь на нее. Она озабочена вашим спасением.
– Спасти его? – вставил Снеллинг, малозначаще, но тем не менее заинтересованно. Это было и его работой, как и работой любого другого полноправного члена Гильдии, – наблюдать за Подмастерьем на предмет чего-то, что могло бы повлиять на его вступление в Гильдию.
– От самого себя, – пояснил Падма, его карие глаза по-прежнему неотрывно следили за мной, затуманенные и золотистые, словно глаза бога или демона.
– Что ж, тогда мне лучше пойти и поискать ее самому, чтобы попробовать позволить ей продолжить усилия в этом направлении, – легкомысленно ответил я в свою очередь, ухватившись за возможность убраться прочь. – Возможно, мы с вами позже еще увидимся.
– Возможно, – произнес Снеллинг. И я ушел.
Как только я затерялся в толпе, я нырнул в один из проходов к лестницам, ведущим наверх на небольшие балкончики, которые нависали над стенами зала, подобно ложам в театре. В мои планы совершенно не входило быть пойманным этой странной девушкой, Лизой Кант, которую я все же помнил с такой живостью. Пять лет назад, после событий в Конечной Энциклопедии, меня то и дело беспокоило желание как-нибудь направиться туда и разыскать ее. И каждый раз меня останавливало нечто, похожее на страх.
Я знал, что это за страх. Внутри меня существовало какое-то странное чувство, что понимание и возможности, которые я развивал в себе для манипулирования людьми, возможности, которые я впервые продемонстрировал на своей сестре в присутствии Джэймтона Блэка и с помощью которых я позже манипулировал всеми, кто оказывался у меня на пути, вплоть до коменданта Фрэйна. Однако я чувствовал, что если бы попытался проманипулировать Лизой Кант, то мог бы лишиться этой силы.
Таким образом, я нашел лестницу и взбежал по ней наверх, очутившись на небольшом пустом балкончике с несколькими стульями вокруг пустого стола. Отсюда, сверху, я мог бы заметить Старейшину Брайта, Главного Старейшину Объединенного Совета Церквей, управлявшего мирами Содружества – Гармонией и Ассоциацией. Брайт принадлежал к одному из правящих направлений в религии Содружества, которые больше всего верили в войну как средство достижения цели, – и он сейчас наносил короткий визит на Новую Землю, чтобы проверить, как наемники Содружества работали на своих нанимателей с Новой Земли. Его подпись на пропуске Дэйва могла бы быть лучшей защитой для моего шурина от подразделений Содружества, чем пять батальонов кассидианской бронетехники.
Я заметил его лишь через несколько минут поиска в толпе, переливающейся примерно футах в пятнадцати подо мной. Он находился в прямо противоположном конце зала, разговаривая с беловолосым человеком – венерианцем или ньютонианцем по внешнему виду. Я знал, как выглядит Старейшина Брайт, как знал всех наиболее интересных с точки зрения новостей людей на всех четырнадцати мирах. Мой талант помогал мне преодолевать много препятствий на пути, но это не значило, что я не работал над изучением своей проблемы. И все же, несмотря на все мои познания, первое впечатление от встречи со Старейшиной Брайтом было шокирующим.
Я и не предполагал, что церковник может выглядеть столь могучим. Ростом выше меня, с плечами шириною с дверь и – хотя он уже был в среднем возрасте – с талией, как у спринтера. Он стоял, одетый во все черное, спиной ко мне, слегка расставив ноги и перенеся на них вес тела, как тренированный боец. Было что-то необыкновенное в этом человеке, подобное черному пламени неиссякаемой энергии, которая вызывала во мне озноб и одновременно желание померяться с ним силами.
Одно было абсолютно ясно: он не поддастся, как комендант Фрэйн, на игру слов.
Я повернулся, чтобы спуститься вниз и подойти в нему, когда случайность остановила меня. Была ли это случайность – я до сих пор не могу сказать с уверенностью. И вряд ли мне дано это постичь до конца своей жизни. Возможно, слова, произнесенные во время нашей встречи Падмой о том, что это место и время являются локусом в плане развития человеческой цивилизации, сыграли здесь не последнюю роль. Эта его удивительная способность воздействовать на людей с помощью двух – трех ничего не значащих слов на сей раз, очевидно, возымела свое действие и на меня. Как бы то ни было, в поле моего зрения неожиданно попала небольшая группа людей, стоявшая прямо под моим балконом.
Одним из людей в этой группе был Уильям с Цеты, шеф-предприниматель этой огромной коммерческой планеты с низким тяготением у звезды Тау Кита. Другая была высокая, красивая блондинка, само совершенство, девушка по имени Анеа Марлевана, которая была Избранной Культиса ее поколения, главным алмазом в поколениях генетических программ экзотиканских миров. Был там и Хендрик Галт, массивный мужчина в маршальской форме, и его племянница Эльвина. И, наконец, еще один мужчина, который, судя по его внешности, мог быть только Доналом Грином.
Это был молодой человек в униформе шефа субпатруля, рядовой дорсаец с крупной копной черных волос и странными движениями, которые характеризуют этот народ, рожденный для войны. Но для Дорсая он был невысок – не выше, чем мог бы быть я, стоя рядом с ним. Он был худощав и достаточно скромен. И все же из всей группы он один привлек мой взгляд. И в то же мгновение, посмотрев вверх, он заметил меня.
Наши глаза на секунду встретились. Мы были достаточно близко друг к другу, чтобы я мог рассмотреть цвет его глаз, и именно это меня и остановило.
Потому что у них не было определенного цвета. Они были то серыми, то зелеными, то голубыми, в зависимости от того, под каким углом вы в них смотрели. Почти в тот же момент Грин отвернулся, но я остановился, захваченный этим зрелищем, и на секунду отключился от всего происходящего вокруг.
Когда я наконец вывел себя из этого транса и посмотрел назад, туда, где находился Старейшина Брайт, я обнаружил, что он отошел от беловолосого человека при появлении адъютанта, фигуры удивительно знакомой, как по осанке, так и по внешности, который тут же оживленно заговорил со Старейшиной Миров Содружества.
И пока я стоял, разглядывая их, Брайт развернулся и, последовав за адъютантом, быстро вышел из зала через коридор, который, как я знал, вел в фойе к выходу из виллы Галта. Он уходил, и я мог лишиться возможности встретиться с ним. Я быстро повернулся, чтобы сбежать вниз по лестнице с балкона и догнать его, прежде чем он уедет.
Но мой путь был блокирован. Я потерял драгоценное время, когда, отключенный от всего остального мира, не отрываясь смотрел на Донала Грина. А когда секундами позже, придя в себя, собирался догнать уже почти исчезнувшего из виду Старейшину Брайта, – стремительно взбежав по лестнице, дорогу мне преградила Лиза Кант.
