Текст книги "Царь Итаки"

Автор книги: Глин Айлиф

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 26 страниц)

– Да, наш план уйти незамеченными провалился, – заметил Галитерс, который стоял рядом с Эперитом и Дамастором. – Вполне могли бы пригласить самого Эвпейта, чтобы лично пожелал нам счастливого пути.

– Возможно, мы сыграли ему на руку, – цинично ответил Эперит. – Не исключено, что это как раз та возможность, которую он ждал.

– Что бы ни случилось, парень, все будет по воле Зевса. Он – тот невидимый руководитель, который управляет делами людей.

– Где Одиссей? – с беспокойством спросил Дамастор. – Нам пора в путь.

– С отцом и матерью, – ответил Галитерс. – Они совершают жертвоприношения, чтобы путешествие в Спарту оказалось удачным. А Корон где? Я не видел его после герусии.

– Он вернулся домой после совета, – сообщил Дамастор. – Его жена должна вот-вот родить.

– А он – повитуха? – фыркнул Галитерс, даже не пытаясь скрыть своей неприязни к Корону. – Это явно человек со многими талантами.

В это мгновение появилась Ктимена. Эперит впервые видел ее после прибытия на Итаку и с облегчением понял, что на этот раз ее тело полностью прикрыто. Девушка оделась в чистое белое платье, схваченное фибулой на одном плече. В одной руке девушка несла корзину цветов. Когда она шла по траве босыми ногами, то казалась воплощением детской невинности.

– Доброе утро, Дамастор. Добро утро, дядя Галитерс, – поздоровалась Ктимена, и ее голос казался лучиком солнечного света в мрачное утро, когда небо было покрыто тучами и собирался дождь. – Доброе утро, Эперит. Ты много людей убил сегодня?

– Нет, Ктимена. А ты?

Она рассмеялась и хитро посмотрела на него, затем взяла его под руку.

– У меня есть для тебя подарок, – объявила она.

Эперит смотрел, как она доставала один розовый цветок из массы других в корзине. Запах духов, который окружал девушку, казался очень нежным в сравнении с острым запахом пота от Галитерса, Дамастора и самого Эперита.

– Вот, – сказала Ктимена, протягивая ему цветок. Его высушили на солнце для сохранения красоты. – Мы называем его розовой орхидеей. Корень похож на черепаху. Видишь? Носи его, чтобы он напоминал тебе про твой новый дом, когда ты находишься вдали от него. Я молилась Афродите, чтобы эта розовая орхидея защищала тебя от бед и помогла тебе в целости и сохранности вернуться на Итаку.

Эперит продел стебель в петлю на кожаном ремне, затем молча поклонился. Ктимена сжала ему руку, потом отпустила его и вручила цветы Галитерсу и Дамастору. Они приняли напоминания о доме с веселыми словами и поцелуями. Затем девушка отошла от них и отправилась вручать оставшиеся цветы другим членам группы сопровождения.

Пока Эперит наблюдал за ней, Одиссей вышел из дворцовых ворот и присоединился к страже. Мужчины обменялись шутками и несколькими словами, затем царевич повернулся к сестре и обнял ее. Она крепко прижалась к нему, обхватив сто мускулистый торс, насколько позволяли руки, но никто из них не произнес ни слова. Когда брат и сестра наконец оторвались друг от друга, в глазах Ктимены блестели слезы. Она поцеловала Одиссея в щеку, затем убежала во дворец.

– Я попрощался с царем и царицей, – объявил Одиссей, подходя к другим. – Они не станут смотреть, как мы уходим. Люди говорят, что готовы, Галитерс.

– Готовы, господин. На галере на веслах ждут гребцы, и нас провожает большая толпа, которая проследит, чтобы о нашем отплытии узнал весь остров.

– Я тоже об этом беспокоюсь, старый друг, – сказал Одиссей, глядя на группу горожан, которые пришли их проводить. – Но якоря уже подняты, и мы должны довести это дело до конца. Я только надеюсь, что у меня будет царство, к которому я смогу вернуться после того, как все закончится.

– Сильная дружина займет места уезжающих стражников, пока новость дойдет до Эвпейта, – заверил его Дамастор. – Дворец останется в безопасности.

– Но я молюсь, чтобы боги наблюдали за дворцом в наше отсутствие, – признался Одиссей. – И пусть у Ментора и остальных окажется достаточно здравого смысла, чтобы правильно оценить противников.

По его сигналу группа сопровождения подхватила щиты и копья, рабы взвалили ноши на плечи. Участники отряда выстроились в два ряда, в затылок друг другу, после чего отправились в путь. Горожане расступились, позволяя им пройти.

Одиссей шел рядом с Эперитом, и они на пару оглядывали приветственно кричащие толпы. Люди снова и снова выкрикивали имя Одиссея, выражая восторг своему царевичу, который направлялся на выполнение нового задания, данного ему отцом. Эперит уловил запах розовой орхидеи, который шел от его собственной туники, и подумал, как мало у него оказалось времени, чтобы узнать новый дом. Итакийские лица были ему незнакомы, слова звучали непривычно в сравнении с Алибасом. Он мало знал об итакийцах и их острове, где возвышенности называли горами, а незнакомое море окружало всю землю. Но он находился здесь и отправлялся в неизвестность ради чужой страны и чужого народа, надеясь, что когда-нибудь они станут ему родными.

Юноша провел на острове только три дня. Одиссей служил его проводником, они прошлись по поросшим лесом склонам, проехали по пыльным дорогам на повозке, запряженной мулами. Царевич показал ему много пещер и заливов вдоль скалистой береговой линии, где на высоких утесах сидело множество чаек. Одиссей знал названия всех гор, рощ и ручьев на обеих половинах острова, он показывал многочисленные маленькие хозяйства, мимо которых они проходили. Часто, когда они хотели есть, сын правителя заходил в одно из них, где его тепло приветствовали и хорошо кормили. Качалось, он знает всех по именам, включая многих детей. Его встречали с любовью, куда бы он ни пошел. Люди относились к Эпериту по-доброму и с уважением, поскольку он сопровождал Одиссея. К тому же, они были довольны жизнью и любили гостей.

Эперит быстро понял, почему Одиссей обожает свой дом. Юноша оценил то время, которое новый друг потратил на то, чтобы показать ему остров. Но молодой воин понял, что царевич не просто выражает этим свою гордость. Одиссей Лаэртид прощался с местом, которое любил. Никто не знал, чем закончится путешествие в Спарту, как долго они будут отсутствовать. Поэтому Одиссей проводил последние дни перед отплытием с людьми, которых любил больше всего.

Эперит жалел, что приходится так быстро покидать Итаку, а Судьба не столь достаточно милостива, чтобы подарить ему еще несколько дней для наслаждения гостеприимством. Но у богов имелись другие планы, и юноша предполагал, что, как и Одиссей, он должен завоевать свое место в сердцах и умах жителей Итаки, если хочет среди них утвердиться.

Когда отряд вышел за пределы города, а толпы людей остались позади, за исключением нескольких детей, воины прошли мимо группы молодых людей, стоявших у ручья. Именно здесь, в окружении высоких черных тополей, горожане брали воду. К удивлению Эперита, эти юноши поприветствовали их насмешками и ухмылками. Один из них, симпатичный человек с коротко подстриженными черными волосами и в красивой одежде, правда, без правого уха, оскорблял их больше, чем все прочие его сотоварищи.

Эперит вышел из строя, намереваясь выбить зубы у этого типа на траву около его ног, но Одиссей остановил его, опустив руку на плечо.

– Я удивлен, что у тебя хватило смелости отойти от твоего хозяина, Полиб! – сказал царевич. – А где же Политерс? Твое ухмыляющееся лицо кажется неполным, рядом должен быть твой брат.

– Оставь свою вежливость для Елены Прекрасной, неотесанный царевич, – ответил Полиб. – Чем раньше ты со своими тупицами уедешь с острова, тем лучше мы все будем чувствовать себя здесь.

– О какой Елене ты говоришь, Полиб?

На мгновение противник замешкался, но быстро взял себя в руки.

– Вся Итака знает, что ты отправляешься в Спарту, надеясь привезти назад дочь Тиндарея. Новости быстро распространяются по маленькому острову, Одиссей, о них знала вся команда корабля Корона. Возможно, твоим тупым стражникам о том еще неизвестно, но не требуется быть оракулом, чтобы догадаться о том, что ты задумал.

Эперит догадался, что хвастун – один из братьев-близнецов, сторонников Эвпейта, упоминавшихся в герусии. Когда он слушал споры об этих потенциальных узурпаторах, его ненависть росла при каждом упоминании их имен. Мужчина должен быть верен своему царю, учил его дед. Иначе порядок превращается в хаос. Только принимая власть, человек может получить в награду порядок и мир. Именно поэтому дед велел ему неизменно подчиняться трем вещам: богам, клятвам и царю. Без этих принципов человеческий мир рухнет в пропасть.

Эперит прищурился от ярости, сбросил с плеча сдерживающую руку Одиссея и направился к Полибу. Ухмыляющийся хвастун презрительно посмотрел на него, словно чувствовал себя оскорбленным только из-за того, что кто-то осмелился приблизиться к нему. Но вскоре любитель бахвальства отступил, догадавшись о его намерениях. Мгновение спустя юноша врезал кулаком в лицо Полибу и с удовлетворением наблюдал, как тот рухнул спиной вперед в воду. Кровь лила у него из разбитого носа и губ.

– Вот что я думаю о предателях, – сплюнул Эперит. – Передай Эвпейту, что Лаэрт останется царем Итаки. А если кто-то и сменит его, то это будет Одиссей – единственный человек, имеет на это право.

Полиб выбрался из ручья при помощи дружков. Его трясло от ярости. Быстрым движением наемник выхватил кинжал из-под туники.

Он бросился на Эперита с оружием, но тот мгновенно прикрылся щитом и оттолкнул противника в сторону. Затем юноша отступил назад, выхватил меч из-за пояса и оказался напротив шести сотоварищей Полиба, которые тоже держали в руках кинжалы. В ту же секунду к Эпериту присоединился Одиссей и остальные стражники, приготовившие копья и щиты.

Теперь против семи человек, считая Полиба, выступало семнадцать хорошо вооруженных воинов. У наемников имелись только кинжалы. Им не потребовалось много времени, чтобы понять – в такой ситуации у нет шансов.

– Здесь не будет кровопролития, Полиб, – сказал Одиссей спокойным и уверенным как никогда голосом, – если я могу это предотвратить. Поэтому убирайте свои игрушки и отправляйтесь по собственным делам.

У них не было выбора, кроме как сделать то, что им приказали. Но когда они уже отступали, Полиб повернулся, желая оставить за собой последнее слово.

– Мы решим этот вопрос как-нибудь в другой раз, медноволосый трепач, когда шансы будут равными. А что касается тебя, – он плюнул на землю под ноги Эпериту, – то молюсь богам, чтобы мы с тобой встретились снова. Я научу тебя уважать тех, кто лучше тебя, а потом отправлю бегом к Гадесу.

– Я долго ждал, когда эту наглую самодовольную свинью выставят дураком, – заявил Антифий, хлопая Эперита по спине и смеясь, пока они наблюдали, как группа молодых людей отступает по дороге к городу. – Из-за него я лишился пальцев еще мальчишкой, когда они с отцом поймали меня во время охоты на их земле. Я в долгу перед тобой, Эперит, за это представление.

– Мы все в долгу, – согласился Галитерс. – Но он захочет отомстить. Мы еще его увидим.

– Меня больше беспокоит то, что он знает о нашем путешествии в Спарту, – нахмурился Одиссей. – Полиб говорил, что сам об этом догадался, но я думаю, что кто-то из дворца сообщил Эвпейту. Предатель! Не исключено, что кто-то из герусии.

– Сейчас мы ничего не можем с этим поделать, Одиссей, – заметил Дамастор, появляясь рядом с ним. – Совет решил, что это – единственный способ спасти Итаку от мятежа, поэтому нам лучше отправляться в путь и молиться богам о защите наших домов и семей до нашего возвращения.

Вскоре после этого они миновали лесистый склон и стали спускаться к маленькой гавани, где их галера мягко покачивалась на волнах. Там их встречал Ментор, Одиссей тут же отвел его в сторону. Эперит не слышал разговора, но предполагал, что царевич предупреждает Ментора о возможном предателе. Ментор кивнул и направился вверх по песку. Но, проходя мимо Эперита, он остановился.

– Меня бросают здесь прислуживать царю, а ты сопровождаешь Одиссея в Спарту. Ну, по крайней мере, ты не будешь болтаться во дворце, – Ментор подошел поближе и заговорил тише, – потому что я тебе не доверяю. Мы не знаем ни тебя, ни твою семью. Поэтому, если кто-то и шпионит для Эвпейта, то это должен быть чужестранец вроде тебя. Я об этом сказал Одиссею, поэтому тебе не удастся застать его врасплох.

– Я не предатель, – сплюнул Эперит, но Ментор уже широкими шагами шел вниз по склону к заливу.

Книга вторая

Глава 9 В стране оборотней

Северный ветер с силой раздувал парус галеры и неустанно гнал судно вперед, разрезая волны. Оно оставляло в море огромные борозды. Сильно качало, хотя это не мешало скорости, которой боги благословили их после позднего старта. Эперит стоял у носа галеры и хватал ртом воздух, обдуваемый сильным ветром. Пелопоннес находился слева, силуэты гор казались голубыми в окружавшей их дымке. Под ногами молодой воин слышал плеск волн, ударявшихся о тонкие доски корпуса.

Он почувствовал, что кто-то находится рядом, повернулся и увидел Одиссея, стоявшего за его плечом. Царевич держал руки за спиной и уверенно смотрел вперед. Так он смотрел, стоя у руля и наблюдая за гребнями волн, когда выбирал лучший путь. Теперь Одиссей следил за далекими облаками, чтобы заранее предугадать перемену погоды. Одновременно он не упускал из виду и береговую линию, выглядывая безопасные якорные стоянки на пути. Командир казался сильным, словно бык. Казалось, этому коренастому человеку не досаждал ревущий ветер, из-за которого Эпериту было трудно дышать. Глядя на Одиссея, можно было подумать, что и ветра-то нет, если бы не его прищуренные глаза, развевающиеся рыжеватые волосы и надувшийся большой черный плащ.

– Знаешь, Эперит, я предпочел бы, чтобы меня здесь не было, – сказал он спокойным голосом, который прекрасно слышался, несмотря на ветер. – Не очень героически себя веду, не правда ли? Не так, как должен царевич…

– Что ты имеешь в виду? – спросил Эперит.

– Чтобы стать великим, мужчина должен оставить дом и семью и отправиться в большой мир, чтобы сделать себе имя, которое будут помнить его враги.

– Предполагаю, что сложно прославиться, оставаясь дома.

– Но я бы предпочел как раз это, – вздохнул Одиссей. – Какая-то часть меня мечтает об уничтожении чудовищ, разграблении городов, похищении красивых девушек и возвращении домой с грузом золота. Какой мужчина о том не мечтает? Но в душе я больше всего хочу делить мясо и вино с друзьями в большом зале родного дворца, разговаривать о местных девушках, урожае и рыбной ловле. Хочется только слушать о приключениях, сидя у горящего очага.

Эперит мог позавидовать Одиссею из-за того, что другу могут нравиться такие вещи, но поскольку сам никогда не испытывал истинного счастья дома, не мог этого понять. Он хотел посмотреть мир и вписать свое имя в один из тех рассказов, которые их командир любил слушать у очага.

– Тогда почему ты уехал с Итаки? – спросил он.

– По той же причине, по которой ты уехал из Алибаса, как я предполагаю, – ответил Одиссей. – Показать себя! Добиться чего-то, что позволит мне вернуться домой к моему народу, высоко держа голову.

– Я покинул Алибас не поэтому, – пробормотал Эперит. Казалось, Одиссей его не слышал.

– Конечно, маловероятно, что Елена выберет меня среди более богатых и обладающих большей властью претендентов. Вероятно, Тиндарей уже выбрал ей мужа. Это заставляет меня задуматься, какова истинная цель этого собрания царей и царевичей. Ведь приходится прилагать немало усилий вроде бы не из-за чего. Но в любом случае я смогу с кем-то подружиться и заключить союз, что будет иметь вес дома. Это истинная причина отправки меня в это путешествие. Но скажи мне, Эперит: как ты думаешь, может ли самая красивая женщина Греции выбрать меня своим мужем?

Эперит задумался об этой возможности, пытаясь соотнести все то, что слышал о легендарной красоте Елены, и то немногое, что уже узнал об Одиссее.

– Ты имеешь такой же шанс, как и любой другой претендент. Ты царевич, который вскоре должен стать царем. У тебя есть богатство и власть, и ты – великий воин. Любая разумная женщина должна быть не в себе, если отвергнет тебя.

Со скамей послышался громкий крик, за которым последовал смех. Часть группы сопровождения играла помеченными костями из слоновой кости. Их постоянный перестук и болтовня игроков слышались на протяжении всего пути. Однако вскоре игру придется прервать, поскольку солнце уже скрывалось за островом Закинф. Рулевой начнет искать удобное место для ночной стоянки.

– Проблема в том, что такая желанная женщина, как Елена, может позволить себе выбирать среди претендентов, – задумчиво сказал Одиссей. – Ты когда-нибудь бывал в каких-то других дворцах за пределами Алибаса?

– Конечно, – кивнул Эперит. – В твоем.

Одиссей рассмеялся:

– Я вижу, что ты много путешествовал. И как тебе дворец в Итаке в сравнении с дворцом в твоем городе?

– Они примерно одинаковы. Хотя твой выглядит более старым, зато у тебя больше слуг и стражников.

Одиссей кивнул с серьезным видом.

– Ну, друг мой, знатные господа, которых мы встретим в Спарте, прибудут из более роскошных мест, чем мы с тобой. Они богаты так, что ты этого даже не можешь представить в своих самых смелых мечтах. Моя любимая Итака – это чуть больше, чем лачуга, если сравнивать с городами, которыми они правят. Подожди, пока не увидишь дворец Тиндарея. Это даст тебе представление о власти и богатстве людей, с которыми я соревнуюсь. Тогда и поймешь, отчего Елена выберет другого. На самом-то деле, у меня очень мало шансов.

– Но ты должен верить, что у тебя есть шанс. Иначе зачем ехать? – настаивал Эперит.

– В надежде заключить союзы, как я и говорил. Возможно, я привезу что-то назад, и это сделает путешествие стоящим. А заодно – ради отца. Это его приказ, а отцу надо подчиняться. Как ты считаешь?

Эперит переступил с ноги на ногу под пронзительным взглядом Одиссея. Ему было не по себе.

– Это зависит от того, что от тебя хочет отец. От того, каких действий он от тебя ожидает.

– Значит, сын может быть мудрее отца? – спросил Одиссей твердым голосом, словно бросая вызов. – Имеет ли право сын оспаривать авторитет отца и ожидать, что его собственные дети станут ему подчиняться?

– Мой отец дошел до крайности, проверяя мою преданность, – резко сказал Эперит. – И я ответил так, как посчитал правильным. Да, я не подчинился его воле, но снова сделал то же самое. Он предлагал мне неограниченные возможности, а я сделал тот выбор, который только мог сделать человек чести. И доказал, что я лучше, чем он.

Одиссей очень серьезно посмотрел на него.

– Человек не становится великим, свергая отца, Эперит. Это неестественно и противоречит воле богов.

Эперит яростно посмотрел на командира.

– Ответь мне на один вопрос: у Эвпейта есть сын?

– Да, младенец по имени Антиной.

– А когда Антиной станет мужчиной, ты ожидаешь, что он будет поддерживать отца против царя? Если бы ты был Антиноем, что бы ты сделал?

Одиссей покачал головой и вздохнул.

– Наконец-то я все понял, – сказал он Эпериту и успокаивающе похлопал его по плечу. – Со времени нашей первой встречи я все думал, почему ты не называешь имени своего отца. Он предал своего царя, так? А у тебя не было выбора, кроме как не подчиниться ему?

– Все гораздо хуже, – ответил Эперит.

Лицо его горело от стыда, пока он рассказывал об ужасающих событиях той ночи, когда его отец убил царя Пандиона и захватил трон. Эперит не желал ни с кем делиться этой историей.

После изгнания из Алибаса он хотел, чтобы позорное прошлое оставалось неизвестным. Однако в Одиссее было что-то, что вызывало к нему доверие, и юноша почувствовал себя лучше после того, как все ему открыл.

– Поэтому ты понимаешь, что я не позволю Эвпейту отобрать твое законное место царя, – горячо сказал он. – Я буду бороться до последнего вздоха. Я ненавижу узурпаторов больше всего на свете. Мой отец запятнал и обесчестил нашу семью, и только я один смогу смыть это пятно. Если я помогу тебе нанести поражение Эвпейту, то почувствую, что сделал что-то для восстановления чести моей семьи.

Какое-то время они сидели молча, наблюдая за чайками, летящими по ветру. Затем послышался голос рулевого, требующего сменить парус. Он заметил бухту, в которой можно провести ночь, и предпочел завернуть туда незамедлительно. Солнце уже почти дошло до линии горизонта, вскоре совсем стемнеет. На галере началась бурная активность, все бросились помогать. Активная деятельность не оставила Эпериту времени на размышления о том, что он открыл Одиссею.

* * *

Одиссей разбудил Эперита задолго до рассвета, схватив его ногу за большой палец и подняв вверх.

– Я отправляю галеру назад на Итаку, – сообщил ему Одиссей. – Мы пойдем по суше. А сейчас мне требуется твоя помощь в разгрузке галеры. Галитерс ушел покупать мулов в деревню над заливом.

От этой новости остальные участники экспедиции пришли в смятение, поскольку ожидали легкого морского путешествия вокруг Пелопоннеса. Одиссей объяснил, что они с Галитерсом решили отправить команду, необходимую для управления судном, домой. Все они – молодые, физически крепкие парни, им нужно усилить дружину. Но от этого новость было не легче принять. Теперь оставшимся участникам отряда придется несколько дней идти пешком по неизвестной местности к дворцу Тиндарея.

С одной стороны Эперит почувствовал разочарование от того, что не провел больше времени на галере, с другой же радовался перспективе возможных приключений в пути.

– Кроме этого, я хочу посетить храм Афины в Мессении, – добавил Одиссей, когда подчиненные уселись перед ним на песке. – Нам нужна ее поддержка в этом деле, следует оказать богине почести. Ты согласен, Эперит?

Юноша вспомнил их встречу с богиней недалеко от места жительства Пифии, ее слова о долге Одиссея. Теперь он понял, что царевич с самого начала планировал в первый же день высадиться на берег, а далее следовать по суше. Даже срочность их миссии отступала перед приказом Афины.

Жалобы участников отряда смолкли, когда они услышали рев мулов. Галитерс вел их по дороге, идущей с полей. Одиссей с сопровождающими его воинами быстро понял, что это на самом-то деле жалкие животные. У всех троих были огромные мозоли на спинах, и в целом они не казались достаточно крепкими и сильными не только для того, чтобы нести подарки и припасы – им было трудно даже просто идти. Однако Галитерс объяснил, что это – лучшие мулы, которых он смог найти.

После размещения всех припасов на спинах мулов и проводов корабля, отплывшего назад на Итаку, отряд начал путешествие по Пелопоннесу. Они находились в самой южной части страны под названием Элида, и передвигались очень медленно из-за каменистой почвы и плохих условий для животных.

Воины следовали вдоль линии побережья на юг, в направлении Мессении, срезав часть пути по морю. Но к концу дня отряд оказался на берегу широкой быстрой реки, в которой, похоже, не было бродов. Итакийцы пошли вверх по течению, но так и не нашли места, где переправиться на другую сторону.

Раздраженный Одиссей приказал подчиненным разбивать лагерь, а сам с Галитерсом отправился искать брод или мост. Вскоре они вернулись с сообщением о пароме недалеко от места выбранной стоянки, он располагался ниже по течению. Паромщик отсутствовал, а плоту требовался ремонт, но он держался на плаву. На нем через широкую реку могло переправиться по несколько человек за раз. Однако уже спустились сумерки, поэтому было решено подождать следующего дня и уже тогда переправляться.

Эперит нашел уютное местечко рядом со стволом старого дерева. Вскоре к нему присоединились Дамастор и Галитерс. Какое-то время они обсуждали реку и переправу, затем перешли к впечатлениям от местности. Казалось, что она очень слабо заселена, несмотря на красивую природу, множество ручьев, рек и лугов, пригодных, чтобы содержать скот. Имелась здесь и хорошая почва для земледелия. Тут стоило бы поселиться, если бы не странные истории, которые все слышали про Элиду и еще более крупный район под названием Аркадия (Элида была северо-западной частью Аркадии). Даже в далеком Алибасе ходили рассказы об оборотнях отсюда, которые рыщут по горам и пастбищам в ночное время в поисках жертв. При свете солнца и луны их не отличишь от других волков, только они охотятся в одиночестве, никого и ничего не боясь. Но в сумерках ранним вечером, или в период перед рассветом они принимают человеческий облик. В такое время эти твари ищут человеческого общества, чтобы избавиться от одиночества. Но хозяин, принявший зверя, станет его жертвой, как только солнце или луна снова поднимутся на небе.

Говорили, что это потомки древнего царя, который приносил человеческие жертвы. Когда он попытался предложить Зевсу одного из своих сыновей, отец богов в ярости и отвращении превратил царя в волка. Проклятие перешло и на сыновей царя. Единственный способ вернуться к изначальному облику для них – полное воздержание от человеческого мяса. Это невозможно для волка, поэтому оборотни обречены на странствия по земле в образе, представляющем нечто среднее между человеком и животным.

Закончив с рассказом историй, которые знали Эперит, Дамастор и Галитерс, все трое решили, что ночью мулов следует держать рядом с лагерем, а не привязывать к какому-то дереву вдали от безопасного костра. Они заодно обсудили необходимость выставления дозорных в этой странной незаселенной местности. К облегчению Эперита, Галитерс распределил несение дозора между двумя своими подчиненными.

Затем они укрылись плащами и улеглись спать. На небе над головами не было ни облаков, ни луны, звезды напоминали песчинки на берегу, но их тусклого света все-таки хватало, чтобы рассмотреть окружающую воинов местность. В холодном воздухе хорошо разносились все звуки. Вода ударяла о камни, разбросанные вдоль берегов, мулы фыркали и переступали с ноги на ногу, кричали совы, охотившиеся в ночи. Эперит заснул, прислушиваясь к ночным звукам и думая об оборотнях Аркадии. Ему снилось, что он находится в большом зале дворца в Алибасе, а гигантский волк склоняется над мертвым царем Пандионом. Кровь царя капает у него из пасти. Когда зверь взглянул на юношу, молодому воину показалось, что он улыбнулся.

* * *

Они стояли кругом вокруг плота. Эперит не представлял, как плыть на нем через бурную реку, где пенилась вода. Но эта река отделяла их от следующего этапа путешествия. Дерево прогнило, в некоторых местах оказалось проломлено. Бревна связывались кожаными веревками, которые потрескались во многих местах и готовы были разорваться. Хотя на прямоугольном плоту помещалось шесть человек и мул, Эперит сомневался, что «судно» выдержит такой вес. Еще одну проблему представляло сильное течение. Вероятно, паром обычно перетягивали с одной стороны реки на другую при помощи веревки. Но, хотя места ее крепления все еще оставались, сама веревка отсутствовала. Из-за этого двум или трем мужчинам потребуется взять в руки шесты, чтобы переправиться через реку.

Несмотря на эти проблемы, Одиссей не терял времени и отправил Антифия на охоту за каким-нибудь диким животным. Его следовало поймать в капкан для дальнейшего жертвоприношения. Другим участникам отряда командир приказал заняться ремонтом веревок, которые связывали части плота. Жители острова были опытными моряками. Используя топоры и какие-то ржавые инструменты из покинутой хижины паромщика, они вскоре занялись заменой худших деревянных частей. До того, как присоединиться к ним, царевич отправил Эперита с отдельным заданием – найти деревья нужной высоты и толщины, чтобы сделать шесты, которые помогут переправить плот через реку.

Работа на плоту была закончена ко времени его возвращения с четырьмя длинными шестами. Дерево для замены поврежденных бревен илота брали из стен и содержимого хижины. Худшие поломки починили, веревки оставили прежние, только укрепили их кусками материи, кожи, а также ветками и стволами растений. Материей обвязали и части плота.

Наконец появился Антифий с перекинутым через плечо блеющим козлом, который все время пытался вырваться. Он передал сопротивляющееся животное Одиссею, который понес его под мышкой к большому камню у реки. Рядом развели костер из кусков дерева, оставшихся после ремонта плота. Одиссей достал кинжал из-за пояса, отрезал кусочек шерсти с головы козла и бросил в огонь. Затем он помолился об удачной переправе речному богу, поднял камень и быстро ударил животное по лбу, мгновенно его убив. Потом он сразу же положил его на плоский камень, перерезал горло и позволил крови стечь на землю. К нему подошли еще двое итакийцев, чтобы помочь освежевать тушу. Они действовали ловко и быстро, в их движениях чувствовался большой опыт. Окорока, любимые богами, вырезали. Жертвенное мясо, покрытое слоем блестящего жира, бросили в огонь, предлагая его божествам. Оставшиеся части туши быстро разрубили на куски, которые вскоре уже жарились на вертелах над огнем.

Одиссей оставил подчиненных заканчивать кровавую работу, а сам отправился вымыть руки в прохладной и чистой речной воде. Его отряд вскоре принялся за мясо, запивая его водой из бурдюков, которые принесли с собой, и заедая взятым из дома хлебом. К этому времени уже стояло позднее утро. Поэтому, не откладывая, итакийцы столкнули плот в быструю реку. Одиссей ступил на него вместе с первой группой. Самой тяжелой задачей оказалось удержать дергающегося мула, непривычного к водным переправам. Но царевич накинул плащ на голову животному и приказал двум стражникам крепко его держать, и тогда они смогут переправиться без проблем.

Двое мужчин, которые не работали шестами, отправились в обратное путешествие, а Одиссей с переправившимися на другой берег, стоял на месте, внимательно оглядываясь вокруг. Воины приготовили копья и щиты. Пока отряд был разделен на две группы, каждая оставалась очень уязвимой. Вскоре к Одиссею присоединились еще четыре товарища, которые прибыли со вторым мулом. Быстро закончилась третья переправа, и появилось еще четыре человека, а заодно – провизия, взятая с собой в путешествие, и подарки для Тиндарея и Елены.

Эперит оставался на берегу с Галитерсом и еще несколькими воинами. Они должны были переправляться последними с остатками груза. Когда плот шел к ним по реке, сухопутный житель из Алибаса внезапно занервничал при мысли о необходимости пересекать водный поток. Хотя юноша умел плавать в горных озерах и ручьях в своей стране, он не чувствовал уверенности в воде и быстро прошептал молитву богу реки.

Плот ударился о берег с глухим звуком, двое мужчин спрыгнули с него и вытянули паром на усыпанную галькой землю. Пока Эперит думал, как завести на бревна последнего из мулов, который казался спокойным животным и, как надеялся молодой воин, не создающим проблем, он заметил: состояние «суденышка» быстро ухудшается. Некоторые отремонтированные части были готовы отломиться, а в центре уже образовалась дыра – там мул пробил копытом старое дерево. Но ничего не оставалось делать, кроме как загрузиться и отправиться в путь.