355 500 произведений, 25 200 авторов.

Электронная библиотека книг » Глин Айлиф » Царь Итаки » Текст книги (страница 16)
Царь Итаки
  • Текст добавлен: 9 октября 2016, 00:36

Текст книги "Царь Итаки"


Автор книги: Глин Айлиф



сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 26 страниц)

Вначале Неэра сообщала Эпериту, где нужно встретиться с царевной, но однажды его нашла Клитемнестра.

– А где Неэра? – спросил он. Внезапная смена посыльной вызвала у него подозрение.

– Не беспокойся, – ответила Клитемнестра, догадавшись об опасениях юноши. – Я все знаю про глупое желание Елены сбежать с Одиссеем. Как ты думаешь, стала бы она скрываться под моим плащом, если бы я ей этого не позволила?

Эперит холодно посмотрел на нее.

– Я о том не думал, – сказал он. – Но ты все равно не ответила на мой вопрос.

– Если ты так хочешь знать, то я сама вызвалась занять место Неэры. Это тебя удивляет?

– Меня удивляет то, что жена Агамемнона выступает посредницей в личных делах Елены, – ответил Эперит. – Я знаю, что твой муж собирается провести военный совет, а его планам совсем не поможет исчезновение приманки до того, как поймана вся рыба.

Несколько секунд у Клитемнестры раздувались ноздри от ярости, но она быстро взяла себя в руки, хотя предположение юноши сильно разозлило ее.

– Значит, ты знаешь слишком много, воин, на слишком многое претендуешь, – заявила она. – Если думаешь, что я собираюсь шпионить для Агамемнона, то очень сильно заблуждаешься. Ты знаешь, что он убил моего первого мужа и ребенка? И только для того, чтобы сделать меня своей! Он вызывает у меня отвращение. Если я смогу нарушить его планы, помогая моей сестре сбежать, то тем лучше.

Лицо царицы Микен стало жестким и холодным, словно камень. Казалось, что она больше не смотрит на Эперита, взгляд Клитемнестры словно бы проходил сквозь него. Затем она увидела пораженность на лице Эперита, и ледяное выражение лица женщины немного смягчилось теплой улыбкой.

– Ты хочешь знать истинную причину, почему я сегодня пришла сюда? Любопытство! Хотела посмотреть на тебя, Эперит.

– На меня? – он удивился ее признанию. – Зачем тебе на меня смотреть?

– Почему бы и нет? – Клитемнестра рассмеялась. – Елена оценивает тебя почти столь же высоко, как Одиссея, много говорит о тебе. Я хотела посмотреть на мужчину, готового рисковать жизнью ради того, чтобы потешить девушку, мечтающую о побеге и свободе.

Царица многозначительно посмотрела на него, и Эперит вспомнил про ее репутацию ведьмы. «Древние боги даровали ей способность предвидения? – задумался он. – Научили ее проникать вглубь происходящего? Понимать суть вещей?»

– И что ты думаешь теперь, после того, как меня увидела? – спросил он.

Но женщина ответила лишь улыбкой, затем повернулась и ушла.

Клитемнестра и дальше передавала ему сообщения от сестры в последующие дни и недели. Их короткие разговоры стали более длинными и более личными. Она всегда вела себя дружелюбно и вежливо, но Эперит быстро понял: как и сестра, эта женщина очень одинока. Понемногу ее ненависть к Агамемнону открывалась все больше и больше, пока все сильные эмоции не выплеснулись наружу. Царица Микен с презрением относилась к его грандиозным планам и амбициям в отношении Греции, смеялась над безнадежной любовью мужа к ней самой. Она ненавидела его за убийство ее первого мужа и их общего ребенка, желала ему смерти снова и снова.

Эперит содрогался при мысли о том, как можно жить с такой ненавистью. Но под внешней оболочкой и яростью он ощущал беспомощность. Клитемнестра оказалась в капкане – замужем за человеком, которого презирала. Один раз, когда они говорили в уединении садов, она обняла его за шею, спрятала лицо у него на груди и расплакалась. Юноша пытался ее успокоить, но не знал, как облегчить ее муки.

Эперит был занят проблемами других, но беспокоился оттого, что итакийские воины осваиваются в Спарте. По пути в великий город они постоянно говорили о семьях и доме, но теперь Итаку упоминали лишь время от времени. Она стала просто далеким воспоминанием. Продолжались пиры, у некоторых сложились постоянные отношения со спартанскими рабынями. Воинам больше не требовалось себя обеспечивать, поэтому казалось, что о родине они больше не вспоминают. Мысль о возвращении на маленький остров и борьбе с тафианами казалась чем-то далеким. Со временем даже Галитерс и Ментор прекратили планировать возвращение на Итаку и борьбу за нее.

Эперит подумывал, не поделиться ли этими мыслями с Одиссеем. Он прикидывал, не сказать ли Елене, что Одиссей любит другую. Юноша даже гадал, стоит ли сообщить итакийцам, что боги запретили их царевичу жениться на Елене. Но не сделал ничего из этого, будь то к лучшему или к худшему. Молодой воин был связующим звеном между ними, хранил секреты, которых не знал никто, его связывали клятвы и верность людям, доверившимся ему. Это не позволяло делиться выясненным. Настало трудное время, и Эперит мог руководствоваться только чувством долга и преданности Одиссею.

Затем, когда груз на его плечах стал слишком тяжелым, и его было уже трудно нести, прибыл Аякс.

Глава 19 Аякс из Саламина

– Значит, Одиссей рассказал тебе о планируемом военном совете.

Агамемнон смотрел на Эперита бесстрастными голубыми глазами, скрывая все мысли и эмоции за непроницаемым взглядом. Молодой воин стоял перед ним в зале, где проводились пиры. Агамемнон с Диомедом и Менелаем спустились с возвышения, где пировали знатные господа. Царь Микен приказал Эпериту отойти в сторонку, подальше от товарищей. Юноша увидел, как Одиссей вместе с другими женихами беседует с Клитемнестрой, он почувствовал себя брошенным и уязвимым перед тремя людьми, вызывающими благоговейный трепет.

Ощутив его неуверенность, Менелай опустил руку на плечо Эперита.

– Все в порядке. Одиссей говорил нам, что доверяет тебе. А раз он верит в твое благоразумие и рассудительность, то и мы тоже поверим.

– Да, я знаю про совет, – неохотно признал Эперит. – Вы хотите объединить греков против Трои.

– И что ты об этом думаешь? – спросил Диомед. – Как солдат?

Царь Аргоса смотрел ему прямо в глаза. В этом взгляде не было ни холодности Агамемнона, ни дружелюбия Менелая. Хотя все трое демонстрировали интерес к его мнению, Эперит не был дураком и понимал: ни Диомеда, ни братьев Атридов в действительности не волнует мнение какого-то копьеносца.

Он вновь перевел взгляд на Одиссея, который теперь заметил их в затененном углу зала и очень внимательно наблюдал за происходящим. Знает ли царевич, почему Эперита выделили среди прочих его высокопоставленные друзья? Сын Лаэрта поглядывал подозрительно, какое-то мгновение казалось, что он к ним присоединится. Но если у него и были такие намерения, от них пришлось отказаться, потому что его остановила Клитемнестра и увлекла беседой.

Эперит снова посмотрел на Диомеда.

– О Трое я знаю только то, что она находится в другой части света. Но я – воин, а какой воин не хочет получить шанс проверить себя в битве?! Если вы отправитесь бить троянцев, то мое копье окажется рядом с вашими.

Хотя Диомеду было немногим более двадцати пяти лет, он уже считался очень опытным воином. Эперит видел, что сокрушитель Фив одобрительно отнесся к его ответу. Об этом свидетельствовали слегка изогнутые брови. Однако завоевать на свою сторону Агамемнона оказалось не так-то просто. В отличие от большинства людей из греческого воинского сословия, его не привлекали физические и эмоциональные радости войны, и даже завоевание славы. Царя Микен волновали гораздо более великие цели, он редко опускался до простых человеческих чувств. Этот человек напоминал Эпериту смертного Зевса, наблюдающего за всем происходящим, когда младшие боги ссорятся и спорят о тривиальных вещах.

– Зачем? Ради славы? – презрительно спросил Агамемнон.

– Да, ради славы. И ради Одиссея.

– Твоя преданность похвальна, – сделал комплимент Менелай. – Я понимаю, почему Одиссей столь высоко тебя ценит. Со временем твоя преданность принесет плоды и будет вознаграждена.

– Да, если до того тебя не погубит твое предательство, – заметил Агамемнон, глядя прямо на него. – Мы знаем, что ты встречался с Еленой.

Интуиция предупреждала Эперита о том, что его загоняют в капкан, но теперь он там все-таки оказался. Кто-то рассказал им про Елену, а юноша не обладал достаточной хитростью и изворотливостью, чтобы выкрутиться из неприятной ситуации. Одиссей бы легко выбрался из этой засады. Однако воин мог выбирать только между правдой и молчанием. И выбрал последнее.

– Ты не должен ее защищать, Эперит, – продолжал Агамемнон. – Ведь с царевной ничего не случится, а вот ты – совсем другое дело. Знаешь, что наказанием за совокупление с незамужней спартанской женщиной является смертная казнь?

Слова царя прозвучали угрожающе.

– Я даже к ней ни разу не прикоснулся, господин, – с достоинством заявил ему Эперит. – И обвиняя меня в подобном поведении, вы также обвиняете и царевну, хотя ни один из нас не заслужил таких подозрений. Спросите служанку Елены. Она все время была с нами, когда мы встречались.

– Мы знаем, – заявил Диомед. – У девушки длинный язык, она все рассказывает своим подружкам. Когда новость об этих встречах дошла до нас, мы первым делом проверили как раз это.

– Но Тиндарею требуются только одни подозрения, и он убьет тебя, Эперит, – вставил Менелай. – Здесь слишком многое поставлено на кон. С другой стороны, если сможешь объяснить нам, почему встречался с Еленой, то дело на том и закончится.

Эперит раздумывал, что уже рассказала Неэра, хотя стало ясно – трое этих людей точно не знают всего. Вероятно, она сообщила им о желании ее госпожи сбежать из Спарты и избежать брака, который ей навязывался. Но говорила ли Елена служанке о своем желании бежать на Итаку?

Он бросил взгляд на Одиссея, но царевич все еще разговаривал с Клитемнестрой.

– Не смотри на Одиссея. Он тебя не спасет, – заявил Агамемнон, последивший за направлением его взгляда. – Мы знаем, что Елена планирует сбежать, а Лаэртид, как и мы, хочет это предотвратить. Скажи мне честно, она просила тебя о помощи? Именно поэтому Елена организовывала встречи с тобой?

Эперит почувствовал облегчение оттого, что они не знают всего, и сказал, что Елена не просила его помочь ей убежать из Спарты. Что было правдой.

Менелай радостно поверил ему на слово и посмотрел на юношу со всей искренностью, которая была присуща его благородному сердцу. Он оказался честным человеком.

– Я рад это слышать, – сказал Менелай. – Но если ты не желаешь объяснять, почему она встречается с тобой, то мы хотим, чтобы ты кое-что для нас сделал. – Было ясно, что он сильно любит царевну, и Эперит обрадовался, что именно его выбрали для женитьбы на ней. – Следи за ней ради нас, воин. Я не прошу тебя предавать ее, раз она тебе доверилась. Просто не дай ей сбежать из Спарты.

Он протянул ему руку. Диомед, который любил Елену не меньше Менелая, посмотрел на Эперита и кивнул. По его мнению, юноше следовало принять роль, которую ему навязывали.

Эперит пожал протянутую руку.

В это мгновение послышался громкий звук удара – и двери в большой зал резко распахнулись. Люди, пирующие в заполненном зале, стали вытягивать шеи. С того места, где стоял Эперит, не представлялось возможным рассмотреть, что или кто с такой силой открыл массивные двери.

Вскоре поле обзора закрылось еще сильнее, поскольку гости и рабы повскакали со своих мест, чтобы посмотреть, что происходит. Затем Диомед и Менелай расчистили проход в толпе, и Эперит последовал с Агамемноном по проложенному коридору.

Трое мужчин стояли на небольшом островке, который вел к двум одинаковым тронам Спарты. Слева оказался худощавый молодой человек с крючковатым носом, тело которого периодически сводило судорогой. Справа стоял невысокий мужчина злобного вида. Эперит испытал отвращение, увидев у него на плечах огромную коричневую змею. Только одного этого было бы достаточно, чтобы вызвать беспокойство в толпе, но вместо этого все глаза смотрели на третьего гостя.

Эперит никогда раньше не видел ни более высокого человека, ни более широкого в плечах. Его голова и плечи возвышались над всеми в зале. Он осматривался вокруг, медленно поворачивая голову, а люди сжимались от страха, когда его взгляд по очереди падал на каждого. Не успокаивала ни его красота, ни улыбка, скрывавшаяся под черной бородой, поскольку в целом этот воин выглядел сурово, а улыбался иронично и совершенно бесстрашно. Он был абсолютно уверен в себе и своей силе, зная, что ни один человек в зале не сумеет ему противостоять. Лишь немногие достигали ростом выше, чем до его груди, и даже массивный торс Одиссея казался карликовым на фоне титанических мускулов этого человека. Хотя при нем не было оружия и он пришел без доспехов, все почувствовали себя уязвимыми.

– Меня зовут Аякс, сын Теламона, – громким голосом представился он. – Я пришел жениться на Елене Спартанской и забрать ее с собой в мое царство Саламин. Когда я что-то хочу, я это получаю, и даже боги не могут меня остановить. Поэтому вы все можете отправляться домой. Так, кто из вас Тиндарей?

– Я, – осторожно признался спартанский царь. Несмотря на собственный яростный вид, он явно занервничал в присутствии бородатого гиганта, который ворвался к нему во дворец, словно молния. – Добро пожаловать, Аякс! Мы уже какое-то время ждем твоего появления.

– Мы рассчитывали на то, что вы подождете, – заявил коротышка, выступая вперед. Одежда всех троих была покрыта пылью, но в отличие от других женихов, с этими, похоже, не прибыло ни свиты, ни группы сопровождения. – Меня зовут Аякс из Локриды, сын Оилея.

– Редкостная скотина, второго такого не встретишь, – шепотом сообщил Диомед Эпериту, забыв о прошлой враждебности. – Его называют Малый Аякс, чтобы не путать с другом-гигантом, а некоторые зовут просто Ая, сокращая имя.

Эпериту Малый Аякс не понравился с первого взгляда. Судя по виду, от него можно было ждать одних неприятностей. Этот человек нагло осматривал толпу темными, близко посаженными глазами, и хотя едва ли был значительно старше Эперита, его взгляд, в котором читались бесстрашие и надменность, предупреждал о грядущих проблемах. Черты лица соответствовали вызывающим страх манерам. Казалось, что у него на лбу одна бровь, которая, не прерываясь, вытянулась в одну линию.

Нос оказался приплюснут в результате драк, а густая черная борода не скрывала шрамы на щеках.

– Это Тевкр, младший сын Теламона и свободный брат царя, который носит со мной одно имя, – продолжал коротышка, показывая на третьего члена группы, который нервно переступал с ноги на ногу, но поднял голову, словно принюхиваясь, а затем посмотрел себе на ноги, чтобы ни с кем не встречаться взглядом. – Мы прибыли поддержать претензии Аякса на царевну Елену.

– Ну, тогда проходите вперед и освежитесь после путешествия, – Тиндарей направился им навстречу. Рабы тут же принесли еду, вино и сиденья на возвышение, чтобы усадить последних претендентов на Елену. Но вошедшие остались стоять там, где стояли.

– Где Елена? – спросил Великий Аякс.

– Спит, – ответил Тиндарей. – У вас будет время посмотреть на нее завтра, а сейчас вам следует поесть и выпить, а заодно – рассказать нам о вашем путешествии сюда.

Но Аякс проявлял нетерпение. Он ожидал, что девушка выйдет за него замуж до окончания вечера.

– Так разбудите ее, – сказал он. – Вы собираетесь заставлять меня ждать ради того, чтобы женщина выспалась?

– Ее красота не уменьшится за ночь, Аякс, – заявил Агамемнон, выходя из толпы и присоединяясь к вновь прибывшим. – Занимайте места и присоединяйтесь к пиру.

Когда Агамемнон приблизился, змея Малого Аякса высунула язык и зашипела, но царь Микен выглядел внушительно и своим видом, казалось, заставил замолчать даже ее хозяина, на которого ничего не действовало. Трое только что прибывших мужчин позволили микенцу проводить себя к скамьям, выставленным рабами.

Но если Агамемнон обрадовался прибытию последнего претендента, потому что теперь можно было начать военный совет, другим знатным гостям совсем не понравились слова гиганта и наглость его маленького тезки. Паламед и царь Менесфей встали, когда трое новых гостей поднялись на возвышение, они прошли к противоположной стороне. Патрокл, который сидел на скамье неподалеку, тоже встал и ушел. Увидев это, Малый Аякс повесил свою ручную змею на дергающегося Тевкра и последовал за мирмидонянином.

– Ты! – позвал он.

Патрокл повернулся и ухмыльнулся, глядя на локридца, который теперь угрожающе стоял перед ним.

– В тебе нет царской крови. Кто ты такой и что здесь делаешь?

Патрокл сморщил курносый нос из-за запаха, идущего изо рта Малого Аякса.

– Меня зовут Патрокл, я представляю Ахилла.

– Ахилла? – фыркнул Малый Аякс. – Вы слышите это, ребята? Он говорит, что представляет здесь Ахилла! Но ведь все знают, что Ахилл – просто мальчик. Ведь он на самом-то деле просто мальчик, не правда ли?

– Да, конечно, – раздраженно ответил Патрокл.

Эти двое были самыми надменными и самодовольными людьми во всей Спарте. Они выглядели злобно, их больше всего не любили, поэтому никого не удивило, что эти гости практически сразу же начали спорить.

– Конечно, – наставил Малый Аякс, который вел себя, словно гончая, уловившая запах кабана. – Я уверен, что ты знаешь, есть ли у него волосы на яйцах.

Внезапно Патрокл перестал сдерживаться и схватил локридца за горло. Телосложение Патрокла не было идеальным, но худощавое тело оказалось неожиданно сильным. Внешний вид небольших мускулов оказался обманчивым. Этот воин обладал реакцией кобры. Пейсандр хвастался, что его начальник – лучший боец среди мирмидонян.

Малый Аякс мог лишь пытаться сорвать сильные руки с длинными пальцами со своей шеи.

Мгновение спустя Великий Аякс спрыгнул вниз с возвышения и одним ударом массивного кулака отбросил Патрокла через половину зала, где тот приземлился около ног своих людей. Тем хватило только раз взглянуть на своего командира, который лежал окровавленный и без сознания, после чего они с громким криком ярости бросились на гиганта.

Пейсандр добрался до него первым. Он проскользнул так, что Аякс не смог его остановить, и врезал гиганту в живот. Мирмидонянин вложил в этот удар всю силу, но кулак отскочил, словно он врезал по щиту из бычьей кожи. Аякс заорал от радости и бросил Пейсандра в толпу зрителей. Мгновение спустя гигант ринулся в гущу мирмидонян, разбрасывая их по большому залу, как кукол. К нему присоединился Малый Аякс, который всегда искал возможности подраться. Но в отличие от товарища, который просто наслаждался сражением, коротышку гнала вперед неутихающая ненависть ко всему человечеству. Он выбрал себе самого высокого воина, подпрыгнул вверх и ударил ему со всей силы в челюсть. Тот упал на спину и больше не принимал участия в драке.

Хотя мирмидонян расшвыривали в стороны, они были гордыми воинами, умели драться и не собирались сдаваться, пока поверженным не окажется последний из них. Подчиненные Патрокла всем отрядом бросились на Великого Аякса, хотя это дало не больше эффекта, чем удары волн об огромную скалу. Но наиболее сильно пострадавшие среди них увидели возможность для отмщения Малому Аяксу. Пейсандр с двумя сотоварищами окружили его и начали сильно избивать.

Эперит, Диомед и Менелай стояли рядом в толпе, наслаждаясь зрелищем. Великий Аякс отбивался от дюжины противников, в то время как его спутник получал по заслугам. Казалось, Агамемнон и Одиссей наблюдают за происходящим с возвышения с таким же удовольствием. Тиндарей был в ужасе, представляя подобные сцены после того, как он все же выберет мужа для дочери. Эперит смотрел на Малого Аякса и заметил, как тот отлетел от атаковавших его мирмидонян, получив удар по голове сбоку.

Потом Малый Аякс схватил нож у одного из слуг, подававших мясо, а после этого снова бросился в гущу дерущихся, направляясь прямо к Пейсандру. Мирмидонянин повернулся и увидел, как коротышка из Локриды бежит к нему с искаженным ненавистью лицом и ухмылкой на разбитых губах. В то же самое мгновение Тевкр встал на возвышение и исступленно закричал что-то сводному брату.

Гигант все еще отражал удары остальных мирмидонян, но повернулся, услышав голос Тевкра, и увидел нож, блестевший в руке Малого Аякса. В мгновение ока он преодолел разделявшее их расстояние и врезал кулаком в голову товарища. Тот кучей рухнул на пол. Нож поскакал по плиткам пола и замер у ног Пейсандра, покрутившись волчком.

Мирмидонянин жестом показал товарищам, чтобы прекратили драку. Он сразу же подошел к Великому Аяксу и протянул руку, благодаря за спасение своей жизни. Аякс пожал ее и резко кивнул. Драка закончилась столь же быстро, как началась.

* * *

Неэра стояла у входа в храм Афродиты и стыдливо посмотрела на Эперита, когда тот подошел. Внутренняя часть святилища освещалась одним факелом, и молодой воин увидел, что Елена ждет его у побеленного алтаря.

Сегодня вечером она казалась еще более красивой, чем обычно. Волосы были распущены, обрамляли лицо и подчеркивали знакомые черты. Молодой воин их очень хорошо изучил за время многочисленных встреч в этом храме. Он часто думал о том, что радовался бы, просто часами глядя на нее, наслаждаясь нежными чертами лица и пышными формами тела. Юноша считал, что мужчина может умереть за это удовольствие. Но будет ли он когда-нибудь счастлив? Тот претендент, который получит Елену, никогда не сможет полностью обладать этой красотой, всю оставшуюся жизнь ему придется ревностно охранять ее от внимания других мужчин. Эпериту было жаль девушку – ее нежная женственность и очаровывающая внешность были в той же мере проклятием, как и благословением.

Пока юноша стряхивал капли зимнего дождя с плаща, Елена подошла к нему и поцеловала в щеку. До этой минуты она едва ли касалась его во время всех тайных встреч. Это оказалось болезненно-ироничным в свете новостей, которые он ей принес. Но прикосновение ее мягких губ к его небритой щеке и легкий запах духов, исходящий от волос, дарили невероятную радость.

– Что случилось, Эперит? Ты поражен моим поцелуем? Ну, тебе не следует удивляться. Если бы я не стала игрушкой в руках могущественных мужчин, может, я была бы счастлива провести жизнь с красивым воином вроде тебя. Кто знает?

– Ты очень добра, госпожа, – ответил он подавленно. Эперит знал, что она хочет отплатить за то, что он был ее единственным другом на протяжении долгих недель, когда девушке приходилось принимать ухаживания такого числа мужчин. Однако Эперит не мог радоваться, как она. На него давило чувство вины из-за того, что ему придется открыть.

– Но ты действительно являешься игрушкой в руках могущественных мужчин, если использовать твои собственные слова. Боюсь, ты всегда будешь пленницей Тиндарея и Агамемнона.

Девушка рассмеялась.

– Я стану свободной, когда ты убедишь Одиссея увезти меня отсюда.

– Ты не поняла меня, госпожа. Я пытаюсь тебе сказать, что им известно.

Она замерла на месте, игривая улыбка сошла с ее губ.

– Что знают?

Эперит не мог заставить себя сказать обо всем вслух, но Елена в любом случае поняла его. Она закрыла глаза и, казалось, сжалась от осознания правды. Под длинными темными ресницами собрались слезы, они покатились по щекам, стали падать на пол большими каплями, быстро следующими одна за другой. Молодой воин смотрел на девушку, стоявшую молча и без движений. На ее гордом лице блестели слезы, хотелось коснуться ее, но не мог этого сделать.

Елена была самым очаровательным и прекрасным созданием, которое Эперит когда-либо видел, и ее грусть и глубокое отчаяние он ощущал, как удар меча в сердце. Затем юноша собрался с силами, шагнул к ней, осмелился коснуться. Елена упала ему на грудь. Сквозь грубую ткань шерстяной туники стала просачиваться теплая влага.

Девушка обняла его и крепко прижалась. Она прятала лицо на груди у молодого воина, и его также скрывали и черные волосы. Эперит смотрел на макушку, и что-то подсказало ему ее поцеловать. Это было внезапное и неожиданное желание, которое угрожало охватить его так, что юноша потерял бы над собой контроль. Но желание стало голосом, насмешливым голосом Гиртия, красивая смелая мысль тут же сделалась кислой и ушла. Затем Елена заговорила хриплым шепотом:

– Откуда они знают?

Эперит подумал об испуганной молодой служанке, которую допрашивали самые могущественные мужчины в Греции. Он не мог винить Неэру за предательство.

– Этого мне Агамемнон не сказал.

– О, какое это теперь имеет значение? – горько воскликнула Елена. Ее мокрые щеки блестели в свете факела. – Теперь за мной станут следить, куда бы я ни пошла, что бы я ни делала. Даже сейчас кто-то должен находиться на улице, прятаться в тени и ждать, когда я уйду. О, это ужасно!

Ему стало еще больнее, особенно оттого, что он согласился стать их наблюдателем. Но что можно для нее сделать? Неужели он так слаб, что не в состоянии помочь девушке, которой требуется помощь?

Затем Елена снова посмотрела на него, и выражение ее глаз теперь стало другим. В них читались отчаяние и целеустремленность.

– Я знаю тайный ход отсюда, Эперит. Мы могли бы уйти вместе – и нас никто не увидит. Ты отвезешь меня в горы у себя на родине. Я могу выйти за тебя замуж, мы вместе будем жить простой жизнью. Если ты прямо сейчас уведешь меня отсюда, я обещаю отдаться тебе. Пожалуйста, Эперит!

Когда девушка произносила эти слова, большой зал на вершине горы был наполнен пировавшими воинами практически из всех греческих государств. Цари и царевичи всех стран и островов собрались вместе ради нее. Это была самая большая встреча в греческой истории. Любой подобный мужчина имел знатное происхождение. Там собрались сыновья героев, правители своих народов, и каждый верил, что именно он выиграет руку Елены. Но она предложила себя Эпериту.

Какую-то безумную секунду юноша думал, что его сердце вырвется из грудной клетки, так часто оно билось. Елена предложила ему все, что он мог когда-либо хотеть, голова у него кружилось при мысли о ней, о том, что она может принадлежать ему. Ему требовалось только взять ее за руку, выскользнуть на темные улицы Спарты, а потом – в долину Эврота. За ними отправится погоня по всем возможным путям, но воин был уверен, что они в состоянии уйти от любого преследования.

Но Эперит знал, что никакого побега не будет и не может быть. Пифия предупреждала его об опасностях любви, но что еще хуже, он в таком случае бросил бы Одиссея и Итаку, которую поклялся защищать. Юноша пожал руку Менелаю, клялся ради его чести проследить, чтобы Елена не сбежала из Спарты.

Кровь застыла у него в венах. Кроме того, куда им идти? Куда можно направиться, чтобы новость об их появлении не достигла ушей Тиндарея и Агамемнона? Не существовало таких мест, где не заметят красоту Елены. Им придется странствовать, перемещаться с места на место, спасаясь от гнева Спарты и Микен. Что это будет за жизнь? И сколько времени потребуется Елене, чтобы впасть в отчаяние от постоянных странствий и вернуться к отцу? Нет, глупо даже думать о подобном…

Эперит посмотрел на Елену, и она поняла, что он ответит.

– Конечно, нет, – сказала девушка, натужно улыбаясь.

– Они заставили меня поклясться следить за тобой, – признался молодой воин. – Они велели мне проследить, чтобы ты не сбежала. Мне очень жаль…

– Не жалей ни о чем. Я знаю, что ты не нарушишь слова, и когда-нибудь станешь великим человеком. – Она высвободилась из его объятий и снова встала перед ним, расправив плечи и распрямив спину. – Твое решение делает тебя в моих глазах луче, а не хуже. Но теперь я должна посмотреть в лицо судьбе, которую для меня выбрали боги.

Об этой судьбе Эперит знал больше, чем мог бы рассказать. Но, несмотря на слова Афины, он смел надеяться, что может иметься и какой-то другой ход судьбы – альтернатива, которая подойдет и Елене, и Одиссею.

– Может, есть какой-то другой путь, – произнес он вслух.

– Правда? Теперь я так не думаю, – ответила она.

– Ты можешь пойти на компромисс. Хотя тебе не нравится быть пешкой в борьбе за власть и политических играх твоего отца и Агамемнона, может, ты согласишься выйти замуж за мужчину по твоему выбору. С тех пор, как мы начали с тобой здесь встречаться, ты всегда говорила о побеге с Одиссеем и простой жизни на Итаке. А почему бы тебе не поговорить об этом с Тиндареем? Если ты выйдешь замуж за Одиссея, то, по крайней мере, сможешь покинуть Спарту и спокойно жить вдали от всего этого. Тогда Тиндарей даст Одиссею всех воинов, которые ему требуются, чтобы отвоевать свое царство. Даже Агамемнон проведет свой военный совет, который, как ты говоришь, и был целью приглашения греческой знати в Спарту. Все будут счастливы – конечно, за исключением других претендентов на твою руку. Что скажешь?

– Я скажу, что ты самонадеянный дурак, Эперит. Разве ты не знаешь, что моего мужа тщательно выбрали еще до того, как посыльных отправили приглашать всех этих претендентов?!

– Но в тебе столько прелести, госпожа. И я видел, как отец смотрит на тебя. Он не такая уж марионетка в руках Агамемнона, его решение может изменить самая красивая женщины в Греции, не правда ли?

Елена тепло улыбнулась и посмотрела на Эперита. Он никогда не забудет этого взгляда. В девушке были чары, способные сводить мужчин с ума. Хотя юноше был по сердцу Менелай, он чувствовал, что с удовольствием убил бы царевича Микен, чтобы освободить Елену от судьбы, которую ей определили боги.

– Ты думаешь о моей женской красоте. Но между дочерьми и отцами другие отношения. Однако не исключено, что это окажется более действенным. Слезы, вздохи тут и там… Я посмотрю, что можно сделать, и ради тебя пока не стану сдаваться. Но тебя волнуют только воины для Итаки, а не то, что происходит со мной.

Эперит возмутился из-за такого предположения:

– Все, что я хочу, – это чтобы ты стала царицей Итаки, госпожа.

Одиссей с Тиндареем шли по саду ранним утром. Неритмичное постукивание деревянных палок доносилось со двора, где воины из различных государств проводили тренировки в боевых искусствах.

– Они становятся очень хорошими воинами, – заметил Одиссей. – Эти тренировки изменили моих людей, хотя я не знаю, как все будет складываться, когда они сменят палки на бронзовые мечи.

– Я тоже о том беспокоюсь, – признался Тиндарей, сорвал розовый цветок и поднес к носу, вдыхая сладкий аромат.

Одиссей догадался, что он имел в виду, поскольку и сам много думал о сложившейся ситуации.

– Тебя волнует, что случится после объявления мужа Елены.

– Вот именно. Ты видел, что произошло на днях, как они шумно ссорились, будто простолюдины, – мрачно сказал Тиндарей. – Здесь собралось столько воинов! Ты можешь себе представить, что случится, если начнется спор из-за выбора претендента? Наверное, я старею, Одиссей, потому что лишаюсь сна, думая о битве. – Спартанский царь огляделся и сорвал еще один цветок для Одиссея. – Понюхай его. Прекрасный запах. Растет только в Спарте…


    Ваша оценка произведения:

Популярные книги за неделю