Текст книги "Линда из Нэвидолла (СИ)"

Автор книги: Герман Эр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

– Брукс нажаловался.

– Ого! Неужели про все рассказал?

– Не знаю, я подслушивала, но не до конца расслышала. Надеюсь, что не про все. Меня бы тогда навсегда тут заперли.

Маркус облегчённо вздохнул:

– Хорошо.

– Ничего хорошего! Мне и этого хватило!

– Эх, говорил же, что не надо было скелет трогать.

– Какой смысл шалить, если никто об этом не узнает? В чём тогда веселье?

– Ну, мы то в курсе, – Маркус присел на краешек кресла и посмотрел на дверь в столовую.

– Я всегда подозревала, что ты трус.

Некоторое время ребята сидели молча. Линда изображала гордое презрение, а Маркус болтал ногами.

– Чем думаешь заниматься? – спросил Маркус и снова уставился на дверь в столовую, словно пытаясь открыть её силой взгляда.

– А ничем, – ответила Линда, опустив взгляд на свои туфли. – Во всем доме целая куча Ничего, которым можно заняться.

– А мы с ребятами собираемся к фонтану. Устроим морской бой!

Линда помрачнела.

– А потом пойдём к Стене. Руфус стащил у отца банку краски, нарисуем чего–нибудь, – продолжил Маркус. – Там, правда, Верзила Жак с дружками часто ошивается.

– Вы рисовать не умеете.

– Ерунда, были бы краски... – Маркус покосился на дверь в столовую. – А потом...

– Слушай! – вспыхнула Линда, – Может, хватит? Зачем пришёл? Хвастать, как здорово проводишь время без меня?

– Я думал, тебе интересно узнать...

– Совсем не интересно!

– Но ведь мы друзья.

– Хорош друг! Только и слышу: "А потом... а потом".

Маркус покраснел:

– Прости, я не подумал. Может, пойдешь с нами.

– Я наказана, забыл?

– Отец ничего не узнает. Мы не расскажем.

– Обязательно кто–нибудь разболтает, не ты, так кто–то другой. И потом, он мне доверяет. Я не хочу его обманывать.

– Да уж, – хмыкнул Маркус.

– Ты мне не веришь?

– Не-а.

Внезапный порыв раздражения и злости охватил Линду:

– Ах, так ты ещё насмехаешься! Какой же ты после этого друг? – девочка вскочила и сжала кулачки. – Не хочу тебя видеть! Проваливай! Лети колбаской со своей краской, пусть тебе там Верзила Жак уши открутит!

Щёки у Линды заалели, пальцы свело от напряжения. Она глубоко вдохнула, чтобы выпалить ещё что-нибудь обидное. Но в этот миг Маркус исчез. С лёгким хлопком растворился в воздухе.

Девочка опешила. Некоторое время она стояла широко раскрыв глаза, пытаясь понять, что происходит. Секунду назад Маркус стоял прямо перед ней, улыбался и говорил глупости, а теперь от него остался только неясный силуэт чуть тёплого воздуха, который клубился посреди комнаты, словно пар над чайником.

Линда пошарила вокруг руками, словно играя в жмурки, желая поймать шутника-друга. Комната была абсолютно пуста. Девочка заглянула под кресла, отдёрнула шторы, раскрыла дверцы шкафа. Маркуса нигде не было. Молнией пронзило внезапное озарение.

– А что если? Нет, не может быть... А вдруг?

Линда прикоснулась к кулону. Белый камень слабо мерцал и пульсировал. Он чуть нагрелся и казался живым. Девочке стало зябко. Сердце подпрыгнуло в груди.

– Он ведь и вправду ему уши открутит!

Линда выскочила на улицу. Плевать, что отец запретил. Её друг в опасности, кстати, из-за неё. Девочка представила, как Верзила Жак с дружками прижимают Маркуса к забору, как огромная лапища тянется к маленьким розовым ушам, и это прибавило ей сил. Линда мчалась по улице как тигрица, настигающая добычу. Прохожие сторонились от взъерошенной девочки, недоуменно смотрели ей вслед. Она не обращала на них внимания, отсчитывала нужные переулки и повороты, чтобы не ошибиться и оказаться там, где нужно. Туфли скользили на гладких камнях. Несколько раз она чуть не растянулась на пыльной мостовой, но чудом удержала равновесие.

"Может быть это глупости? – думала Линда. – Может, я всё придумала и ничего такого не произошло? Просто задумалась на минутку, а Маркус подшутил и тихо улизнул. А если нет? Если мои слова вдруг каким-то необыкновенным способом тут же исполнились?" От таких мыслей у Линды съёживалась голова и немного подташнивало, но одновременно необъяснимый восторг наполнял её до краёв.

Так или иначе, девочка видела единственный способ проверить догадку. Она бежала к заветному месту, о котором рассказывал друг, и которое она в тот момент представила. "Лети колбаской... с краской...".

Возле стены столпилась ватага ребят, посередине маячил Верзила Жак. Он был на голову выше сверстников и довольно нескладен, но мозолистые ободранные кулачищи быстро отучили шутников обсуждать этот вопрос, во всяком случае, в его присутствии.

Линда с разбегу влетела в самую гущу, распихав крайних и опрокинув ведёрко с краской. Верзила Жак подпрыгнул от неожиданности и чуть не выронил кисть.

– Вот так удача! – осклабился он, оглядываясь на дружков. – Мы думали, что поймали только козлика, а тут ещё и козочка прискакала. Решила проведать дружка? Соскучилась? Смотрите, вся запыхалась!

Приятели Верзилы захохотали.

Линда увидела, что Маркуса прижали к стене и крепко держат за руки, а половина силуэта уже жирно очерчена краской.

– Молитесь, малявки, – прошипел Верзила, и его мясистый конопатый нос смешно пошевелился. Линда улыбнулась. – Чё лыбишься? Щас я тебя...

– Не смей, – твёрдо произнесла Линда.

Она сама удивилась, как спокойно прозвучал её голос. Случись это с ней неделю назад, она бы визжала от страха. Но сейчас не было никаких эмоций, словно всё это происходит не с ней, а с кем-то другим и понарошку, на театральной сцене или в романе. Она представила, что сидит укрытая теплым пледом в уютном кресле, поджав колени к подбородку, в руках у неё книга, а рядом на столике чашка горячего сладкого чая. Что там дальше? Пора перевернуть страницу.

– Чё ты сказала? – лицо у Верзилы Жака вытянулось, а глаза округлились от удивления. – А ну, повтори!

– Оглох от слабоумия? Только пальцем его тронь, оторву руки по самые плечи и в ноздри затолкаю, – чеканя слова, произнесла Линда. Она наклонила голову и подбоченилась.

Теперь лица вытянулись у подручных Верзилы Жака, и даже Маркус приоткрыл рот и вытаращил глаза.

– С какого хрена ты такая смелая? – прищурился Верзила Жак. На всякий случай он стрельнул глазами по сторонам, не видно ли какого старшего брата или заботливого родителя этой противной девчонки. Тупичок был безлюден. Время близилось к четырём пополудни, в это время Нэвидолл обычно замирал, объятый сонным зноем.

– Она волшебница, – пискнул не к месту Маркус.

– Что? Ха-ха-ха! – загоготал Верзила.

– Гы-гы-гы! – вторили ему дружки.

– Фея крёстная?

Верзила согнулся пополам, слёзы брызнули у него из глаз.

– У неё кулон волшебный есть, – не унимался Маркус. – Она тебя по стенке размажет, в лягушку превратит.

– Прекрати болтать, – процедила сквозь зубы Линда, но Маркус вошёл во вкус и не мог остановиться:

– Она меня сюда забросила! Пуф, и я через весь Нэвидолл в один миг перелетел. Беги подобру-поздорову, а то в комара...

– Это я сейчас тебя в мошку превращу, – оскалился Верзила Жак, – будешь у меня над крышами летать, пока крылышки не отсохнут. Прихлопну, мокрого места не останется.

Он кивнул паре мальчишек:

– Тащите верёвку.

Верзила Жак шагнул к Линде и выставил руку:

– А ты – гони кулон.

Заскорузлая немытая рука потянулась к горлу девочки. И тут время будто застыло. Линда разглядела грязь под ногтями, грубые мозоли на ладони, подсохшие царапины, въевшуюся в складки угольную пыль, бородавку с двумя тёмными волосками между большим и указательным пальцами.

Девочка стояла, не шевелясь, но внутри у неё вскипела ненависть. Красная волна понеслась по жилам, разгоняя горячую кровь, сердце учащённо забилось, в висках застучало. К горлу подкатил тугой ком, тело напряглось и стало словно каменное.

Верзила Жак не заметил этой странной метаморфозы. Во всяком случае, не придал значения. Его внимание было приковано к кожаному шнурку на шее Линды. Блестящий и тонкий, словно живая змейка. Ему захотелось прикоснуться и посмотреть, что там прицеплено. Он приблизился к Линде и подцепил ногтем шнурок. Девочка закричала, а мир утонул в тишине. Она кричала широко раскрыв рот, на висках вздулись жилки, щёки покраснели от напряжения, но звук находился за пределами человеческого слуха. Дружки Жака переглянулись. Они не слышали крика Линды и не понимали, что происходит.

Верзила Жак отпрянул. Сила, которая исходила от девчонки, пронзила его насквозь, разрывая сосуды и капилляры. Кровь потекла из носа и ушей здоровяка, капельки появились в уголках глаз. Левой рукой Жак размазывал кровь по лицу, а правой всё ещё сжимал плетёный шнур.

Глаза Линды сверкнули огнём, неистовым оранжевым пламенем. Она подняла правую руку и сжала кулак. Повинуясь её воле, из земли, из щелей меж камней мостовой, из дырок в заборе полезли черви, многоножки, жуки, змеи, и прочие ползучие гады. Копошащаяся орда облепила Верзилу с ног до головы, оплела руки, залепила глаза, полезла в рот и ноздри. Здоровяк тонко взвизгнул, поперхнулся и отчаянно замахал руками. Он попытался освободиться, сбросить с себя живое покрывало, увернуться от ядовитых жал и зубов, но только сильнее утонул в пёстрой массе.

Волна брезгливого ужаса накатила на ребят. Подручные Жака бросили Маркуса, попятились, стараясь оказаться подальше от размахивающего руками дружка, а потом и вовсе побежали прочь, оглядываясь через спину. У стены остались только Линда, Маркус и рыдающий Верзила Жак.

– Пойдём отсюда, – Линда потянула друга за руку и вздрогнула, словно озябла.

Маркус сжал ледяную ладонь Линды. Они побрели по переулку, мальчик оглянулся и увидел, что змеи и черви исчезли, расползлись по своим подколодным делам, попрятались по щелям, вернулись в норы.

Ни одна из тварей не укусила Верзилу Жака и не причинила ему никакого вреда. Он остался цел и невредим, только стоял у стены на коленях, безвольно раскачиваясь, и горько выл, размазывая по лицу слёзы, кровь и дорожную пыль, а на его штанах растекалось тёмное пятно страха.

* * *

Линда и Маркус прошли половину пути до дома в мутном забытьи. Девочку колотил озноб. Ей было так холодно, будто наступила лютая зима и Нэвидолл накрыло снегом.

– Что с тобой? Тебя всю трясёт.

– Ничего, чуть-чуть замёрзла.

– Так ведь жарища кругом, посмотри!

Маркус показал на дорогу, над которой тут и там сверкали призрачные лужицы раскалённого воздуха, в которых отражалось небо. Листья на деревьях пожухли от марева и прятались друг за другом от жгучих лучей высокого солнца. Камни мостовой обжигали ноги сквозь подошву ботинок.

– Мне холодно! – крикнула Линда и сжала кулаки.

– Тогда пойдём в аптеку, – забеспокоился Маркус, – вдруг ты заболела. Хочешь, сбегаю к тётушке Астории?

– Не надо никого звать, – прошептала Линда.

Она шла, еле передвигая ноги, смотрела вниз и думала о том, как бы не упасть и не остаться тут навсегда посреди пыльной дороги. Ей было очень плохо. Она прислушивалась к заботливому щебетанию друга, который то справлялся о её самочувствии, то строил грандиозные планы, связанные с её новыми способностями. Но смысл слов ускользал от неё. Это даже не раздражало, ей было всё равно. Мертвое, беззвучное, ледяное спокойствие.

Маркус помог подняться по ступенькам, проводил до комнаты. Линда упала на кровать и словно провалилась в глубокий колодец. Тёмное и холодное Ничто приняло в свои мягкие руки, покачало на волнах забвения и осторожно положило обратно. А когда девочка открыла глаза, первое, что она увидела было озабоченное лицо друга.

– Подглядывал?

Маркус обиженно засопел:

– Ты лежала, как мёртвая, и не дышала. Я даже боялся пошевелиться, очень за тебя беспокоился. Вот, воды принёс.

Голова у девочки раскалывалась от тупой боли. Линда жадно выпила стакан холодной воды и ей стало лучше.

– Что это было? – спросил Маркус.

– Не знаю, – пожала плечами Линда, – всё началось после того как я нашла кулон.

– Да что за кулон такой, откуда он взялся?

– Так. Безделушка. Подарок матери.

Линда рассказала, как проникла в кабинет отца, как нашла шкатулку, и как стали исполняться её желания.

– Но как только хочу его тебе показать, время словно откатывается назад.

Маркус внимательно слушал и шевелил бровями. Работа мысли отражалась на его лице. Когда Линда закончила рассказ, он подскочил на стуле и закричал:

– Послушай! А вдруг твоя мать была колдуньей и этот кулон волшебный? Вот здорово!

Девочка помрачнела.

– Она была гадиной, а не колдуньей.

– Зачем так говоришь? Разве можно так про мать? Ты же её совсем не знаешь.

– Именно поэтому! Если она любила меня, почему бросила? Или волшебницам можно? Почему за двенадцать лет ни разу не поинтересовалась, как поживает её "любимая" дочь? Ни весточки, ни привета, ни открытки на день рождения.

– Может она умерла?

– Как бы не так! По отцу я сразу бы это поняла.

Маркус вздохнул:

– Наверное это очень тяжело, когда нет матери?

– Ерунда. Я привыкла. Мне плевать, – Линда сжала кулон в руке. – Его надо просто выкинуть.

– Постой, вдруг эта штука всё-таки волшебная? Надо разобраться. Интересно ведь! Я бы на твоём месте от любопытства лопнул!

– Мне всё равно.

– Нет, ну правда!

– И как мы это узнаем?

Маркус подскочил, словно уже собрался куда-то идти, он даже приплясывал от нетерпения:

– В Козьем тупичке живёт один старикашка, у него лавка магических предметов.

– Знаю. Отец говорил, что он мошенник, и к тому же сбрендил.

– У него куча волшебных штуковин! Он в этом разбирается.

– Ты как маленький, до сих пор в волшебство веришь.

– А ты не веришь? А как тогда объяснить все эти странные дела? Щелбаны, перемещения, случай с Верзилой Жаком? Что это по-твоему?

Линда пожала плечами:

– Не знаю, просто случайное стечение обстоятельств. Совпадение.

– Вот и узнаем про все эти течения!

* * *

Ребята отыскали захудалую лавочку в самом конце Козьего тупичка. Невзрачный домишко, зажатый со всех сторон другими постройками. Покосившаяся вывеска, облупившаяся местами краска, пыльные, засиженные мухами окна.

Когда дети вошли в магазин, Линда тут же зажала пальчиками нос. В мрачном тесном торговом зале невыносимо воняло старьём, прокисшим молоком и плесенью. Сквозь грязные заляпанные оконца, полуприкрытые ставнями, едва пробивался дневной свет. Почерневшая от времени мебель скалилась на незванных гостей разбитыми стёклами кривых дверок.

Маркус поёжился:

– Что-то мне разонравилась наша идея, – проговорил он громким шёпотом.

Линда хмыкнула и смело шагнула на середину зала. Подошвы ботинок прилипали к грязному полу. Тонкая невесомая пыль взметнулась с прилавков, и девочка почувствовала, что вот-вот расчихается. Маркус, озираясь, пошёл вслед за ней.

– Ты же хотел сюда прийти, – сказала девочка, прикрывая рот носовым платком.

– А теперь расхотел.

Линда презрительно прищурилась. Но Маркус уже увлёкся разглядыванием витрин. Под толстым мутным стеклом были разложены разные замысловатые предметы.

– Ух ты! Смотри как тут много всякого! Почему мы тут раньше не бывали?

Линда раздумывала, что делать дальше, поэтому осталась на месте и оглядывалась вокруг. Глаза привыкли к полумраку, и девочка нехотя признала, что место действительно интересное. Из темноты выступили силуэты огромных шкафов. Их ряды уходили в бесконечность как в зеркальном коридоре. Сквозь грязные стеклянные дверцы она разглядела неровные ряды старинных книг, широкие колбы с заспиртованными уродцами, чучела странных животных. Хрустальный шар на каменной подставке переливался перламутром. Линда потянулась, чтобы достать его, и в это время на втором этаже кто-то заворочался и прокряхтел. Маркус округлил глаза и юркнул за спину Линды.

– Кто там, – послышался сверху скрипучий голос.

На лестнице показался старичок в стоптанных шлёпанцах и линялом бордовом халате. Две пуговицы изъеденного молью облачения держались на тонких ниточках, готовые в любое мгновение оборваться. Старик придерживал полы халата, чтобы не распахивались при движении. Он осторожно ступил на лестницу, и ступенька жалобно скрипнула. Старик поморщился и шагнул снова. Вторая ступенька взвизгнула как кошка, которой наступили на хвост.

Старик оказался невысок, чуть выше Маркуса и почти одного роста с Линдой. Под косматыми бровями недоверчиво чернели глаза, тонкие губы крепко сжались в кривую линию. Тёмные с проседью волосы сальными сосульками торчали из-под ночного колпака. Халат висел на худых плечах как на вешалке.

Старик доковылял до детей и застыл выпятив впалую грудь. Руки он спрятал глубоко в карманы халата, а правую ногу в стоптанном тапке чуть выставил вперёд.

– Чем могу быть полезен? – спросил он надменно и покосился на входную дверь.

– Мы хотели бы посмотреть... – начала Линда.

– Сегодня я не принимаю посетителей, – прервал её старикашка. – Магазин закрыт.

– Но мы хотели только посмотреть, нет ли...

– Я не торгую куклами и деревянными лошадками.

– Мы не маленькие! – возмутился Маркус.

Старик пришпилил его глазами-буравчиками:

– У меня тут только товары для взрослых. И то не для всех подряд, а исключительно для знающих и образованных, – старик поднял вверх кривой палец, стараясь придать больше веса своим словам. – Магазин Пилёзуса для истинных ценителей волшебства и магии.

– Волшебства не бывает! – выпалила Линда.

– Вот как?! Тогда зачем пришли? Поглумиться над стариком, похихикать в кулачок?

С неожиданной прытью старик выпростал из глубоких карманов длинные сухие руки и схватил Маркуса. Мальчик пискнул и попытался вырваться, но цепкие пальцы словно иглы дикобраза вонзились в куртку. Старик по-паучьи подтянул мальчика к себе, приблизил вплотную морщинистое лицо так, что стала видна каждая бородавка, каждое коричневое пятно на жёлтой и тонкой, как промокашка, коже. Из раззявленного рта донёсся запах гнилых зубов и кисельи.

– Кто твои родители?! – прокричал старикашка, брызгая слюной. – Живо пошли к ним! Я прикажу, чтобы тебя выпороли!

– Отпустите его сейчас же, – возмутилась Линда.

– Погоди–погоди, – прошипел старик, – и до тебя доберусь.

– А я никуда и не спешу. Отпустите Маркуса.

Линда подскочила и со всей силы стукнула старика по плечу.

– Ой-ой-ой! Как больно, – взвыл старик. Одна рука безжизненно опала, как плеть, но другой он продолжал крепко держать мальчишку. – Помогите! На помощь! Грабят!

Маркус изловчился и укусил старика за руку.

– О-о-о-огрррр! – взревел старикашка.

Маркус пригнулся и дёрнул Линду за край жилетки:

– Бежим скорее!

И в этот миг мир словно застыл для Линды. Старик с раскрытым ртом, красный от натуги Маркус. Линда пожала плечами и огляделась вокруг. В зале посветлело, исчезла паутина, витрины избавились от трещин, стёкла встали на свои места. Искорёженные канделябры очистились от ржавчины и зелёной патины, выправились и засияли яркими свечами, кривоногие стулья оделись в шёлковую обивку и багряную позолоту, обрели прежнюю величавость.

"Наверное таким был этот дом много-много лет назад" – догадалась девочка. Ей показалось, что она хорошо знает это место, что она уже когда-то раньше бывала тут. Только тогда было другое время, и другие люди, и звали её иначе.

Она подошла к книжному шкафу к ровному ряду великолепных фолиантов в богатых кожаных переплётах. Незнакомые слова вдруг стали понятными, и Линда провела рукой по выпуклым корешкам, едва шевеля губами, произнося названия знакомых книг.

– Ах, вот, что мне нужно! – воскликнула девочка и посмотрела на застывших старика и мальчика. – "Полное описание волшебных артефактов Старой и Новой земли". Линда осторожно вытянула книжицу из ряда и положила в карман.

Видение прошлого померкло, и дом снова обветшал. Девочка грустно вздохнула и направилась к выходу. Течение времени вернулось к прежнему руслу. Косматый старик вскинул голову, глаза его налились кровью и воспылали свирепым огнём.

– Воор-рр-рыы! – проревел он и схватил с прилавка железную палку. Воздух стал вязким, запахло горелыми тряпками, и железка в руках старика изрыгнула огненный плевок.

Маркус тонко взвизгнул, увернулся от огня и прыгнул в сторону выхода. Линда смотрела на происходящее спокойно с безмятежной улыбкой. Мысленно она ещё была в том странном прежнем мире.

Огненные молнии одна за другой вылетали из черного дула, железная трубка плясала в руках старикашки, но слепая ярость не позволяла ему как следует прицелиться. Маркус без вреда для здоровья добрался до выхода, обернулся, и последний сполох отразился в его полных ужаса глазах. К счастью Пилёзус опять промахнулся. Огонь расщепил и опалил деревянную балку над входом. Тугие пружины петель злобно скрипнули, дверь захлопнулась, отрезая Маркуса от злобного старикашки. А тот, увидев, что одна из жертв ускользнула, в сердцах отбросил бесполезное оружие, сжал кулаки, притопнул ногой и грязно выругался. Но тут же обернулся к Линде и хищно осклабился:

– Постой-ка голубушка! Вот тебя-то я не упущу!

– Милостивый государь, мы славно провели вечер, – проговорила девочка, – но мне, к сожалению, пора домой. Боюсь, папа рассердится, если узнает, что я ослушалась запрета и выходила из дома.

Старик задохнулся от негодования, он не собирался оставлять безнаказанными непрошенных гостей. Он широко расставил ноги и развёл руки в стороны, загородив выход. Его халат распахнулся, обнажая несвежее нижнее бельё, обвисший животик и дряблые бока. Линда смутилась и брезгливо поморщилась.

– Не пущу, – твердо повторил старик писклявым голосом.

Тонкая ветвистая молния ударила из кончика указательного пальца девочки в самое нежное место старика. Запахло палёной шерстью. Старикашка ойкнул, скорчился и повалился на пол, жалобно поскуливая.

Линда перешагнула через сухонькое тело и, не оборачиваясь, вышла на улицу.

* * *

Линда догнала Маркуса на Тисовой аллее. Мальчишка убедился, что за ними нет погони и упал на скамейку, хватая воздух ртом:

– Эх, надо было тебя послушать. Зря мы туда сунулись. Старик совсем ополоумел. Еле ноги унесли, а так ничего и не выяснили.

– Ну, почему же ничего? – Линда вынула из кармана книжицу.

– Ух ты! Когда это ты успела?

– Кулон помог, – улыбнулась девочка.

– Опять кулон? – помрачнел Маркус. – До добра это не доведёт.

– Не будь занудой. Знаешь, мне даже начинает нравиться. Вот бы ещё научиться правильно им пользоваться.

– И про что книжка?

– Сейчас выясним, – сказала Линда и присела на скамейку.

Девочка открыла книгу и погрузилась в чтение. Маркус засопел рядом, заглянул через плечо, но ничего не понял в смешных закорючках незнакомого алфавита. Потом он беспечно болтал ногами, пытаясь поднять с земли облачко пыли. Вскоре ему надоело сидеть без дела и он стал разглядывать листья, блестящие в косых струнах–лучах заходящего солнца. Изредка он вздыхал и бросал нетерпеливые взгляды на подругу, но та была погружена в чтение и не обращала на него никакого внимания. Наконец Маркус откинулся на спинку лавочки и задремал.

Мир магии со страниц книги полностью овладел Линдой. Она без труда понимала незнакомые слова, словно они всегда были в ней и только ждали, чтобы она открыла книгу. Магия старого мира, волшебные артефакты, магические заклинания, – всё это казалось девочке знакомым и понятным. Она прочитала, что когда-то существовал Старый мир, полный волшебства, но источники магии иссякли, и на смену Старому пришёл Новый мир, в котором стало чуть меньше магии. Чтобы сохранить свои способности, чародеи были вынуждены создавать волшебные артефакты, которые давали возможность творить магию, всем, кто обладал волшебными способностями. Риальто Великолепный подробно описал все известные ему артефакты, способы их проверить и использовать.

Линда не нашла в книге описание кулона, но убедилась, что это один из магических амулетов с волшебной силой внутри.

– Замечательно! – воскликнула она и захлопнула книжицу.

Маркус спросонья чуть не свалился со скамейки:

– Что случилось?

– Пошли на пустырь, надо кое–что проверить.

– Опять? Уже поздно, солнце почти село. Меня родители дома ждут.

– Струсил? – прищурилась Линда.

Маркус возмущённо засопел:

– Тебе хорошо говорить. Тебя уже наказали.

– Тогда пойду одна.

Девочка вскочила и решительно направилась по Тисовой аллее, которая вела прямо к Нэвидоллской Стене. Над черепичными крышами виднелись острые верхушки далёкого леса Оймод. В вечерней дымке они казались нарисованными акварелью, будто художник–великан макнул кисточку в зелёную краску и широкими мазками очертил границы Нэвидолла. День клонился к закату и тени удлиннились.

Маркус постоял некоторое время в нерешительности. Он прикидывал, какое наказание придумает для него матушка. Потом махнул рукой и потрусил вслед за подругой.

Когда ребята добрались до пустыря у Стены, на Нэвидолл упали сумерки. Фонарщики приступили к работе, они чинно шли по улицам с лесенками на плечах и зажигали фонари, начиная от центральной площади. Пристенная окраина пока куталась в таинственный полумрак. Небо налилось глубокой синью и заструилось внутренним светом. Редкие звёзды уже зажглись на небосводе, приветливо подмигивая запоздавшим прохожим.

Линда остановилась перед Стеной и запрокинула голову. Высокая, метров тридцати, кладка выделялась в синем сумраке призрачной белизной. Девочка подошла вплотную и погладила пористую поверхность камней кончиками пальцев.

– Что собираешься делать? – прошептал Маркус.

Линда приложила палец к губам. Она отсчитала от Стены десять шагов и повернулась к ней лицом. Девочка застыла, словно ожидая сигнала или знака. Маркус тоже затаил дыхание.

Наступило мгновение вселенского покоя. Тот самый чудесный миг, когда голос дня уже смолк, а звуки ночи ещё не проснулись. Даже ветер, беспутный гуляка, который день напролёт бродил по узким улочкам и широким проспектам, шевелил листья и взъерошивал волосы, замер и затаился, наслаждаясь тишиной.

В этой торжественности Линда начала нараспев произносить слова заклинания. Фразы звучали резко и звонко, отражаясь от стены и отдаваясь приглушенным эхом. Линда прочитала слова в книге один только раз, но они глубоко врезались в память. Огненные буквы жгли грудь, слетали с языка оранжевыми искрами и замирали между девочкой и бледным полотном Стены. Маркус завороженно смотрел на это представление, но Линда не обращала на него внимания. Ей казалось, что мир растворился и вокруг не существует ничего. Только она, только Стена и тонкое кружево произнесённого заклинания.

Кулон на груди шевельнулся, завибрировал и налился тёплой тяжестью. Потом он вспыхнул ярким пульсирующим светом, выплыл из-под одежды и завис в воздухе прямо перед лицом.

Девочка подняла руки, словно желая обхватить огромный шар. Огненные буквы сбились перед ней в стайку и закружились медленной каруселью. Оранжевый отблеск заиграл на щеках девочки, раскрасил румянцем бледную кожу. Линде стало нестерпимо жарко, на лбу проступил пот. Она хотела скорее закончить начатое, но понимала, что торопиться нельзя.

Последнее слово слетело с губ и присоединилось к огненному хороводу. Линда шагнула к Стене. Шар из горящих слов сжался и качнулся в ту же сторону. Маркус зажмурился. Линда сделала второй шаг. Она свела руки вместе, соединила кончики пальцев. Девочка не задумывалась над тем, что надо делать. Движения и жесты получались сами собой, будто кто-то незримый внутри руководил ею. Огненный шар сжался до размера яблока и полетел в сторону стены. Магические слова вонзились в каменную кладку и расплылись по ней ядовитым зеленоватым пятном. Линда не успела моргнуть. Стена вспыхнула. Паутина тончайших раскалённых нитей расползлась от места прикосновения заклинания с камнем, мгновенно опутала Стену от земли до кончиков зубцов и потянулась выше в лиловое небо. Кружевная прозрачная полусфера накрыла Нэвидолл и тут же лопнула, исчезла без следа. В воздухе прозвучала высокая печальная нота, словно кто–то прикоснулся серебряным когтем к хрустальному колокольчику.

Линда упала без сил на колени. Кулон юркнул обратно под блузку. Маркус подбежал, чтобы помочь подруге подняться.

– Что это было? – спросил он, дрожа от волнения.

– Всё хорошо.

Девочка побледнела, губы пересохли и посинели, язык еле ворочался. Вся одежда промокла от пота, но при этом ей было до жути холодно. Линду колотил озноб и зубы выстукивали дробь.

– Ты уверена?

– Не знаю. – Линда мотнула головой. – Может не стоило этого делать? Я правда, не знаю, что получилось. Но кулон – волшебный!

– Дался тебе этот кулон, – Маркус оглянулся вокруг. – Пошли скорее, пока нас не застукали. Не знаю, что ты тут натворила, но если нас поймают, мало не покажется.

Глава Третья

Странные люди

Что происходило дальше, Линда помнила смутно. Они бежали с Маркусом по пустынным улицам, прятались от сов и от фонарщиков. Страшные тени тянули к ним свои щупальца. Маркус крепко держал Линду за руку, и от этого на душе становилось спокойно. Но перед глазами всё ещё расплывались ядовито–зелёные круги и плясали оранжевые буквы. Снова и снова девочка ощущала как неведомая сила рвётся изнутри, выворачивая её наизнанку.

Они добежали до дома, Маркус помог отпереть дверь и подождал пока на втором этаже загорится огонек. Линда не помнила, что говорил Маркус и что она ему отвечала, в памяти осталось только как помахала другу в окно, и смотрела как силуэт друга тает в ночи.

Она слишком устала, и совершенно не подумала, как друг доберётся один до дома. Сил хватило только на то, чтобы раздеться и упасть в уютную кровать. Сон тут же подхватил девочку мягкими лапами, согрел белоснежным мехом. Линда сладко потянулась, отдавая себя его власти, и тут же провалилась в небытие. Она летела в прекрасном голубом небе, парила как невесомое пушистое соцветие одуванчика, целовала тёплые облака, и они были на вкус сладкие, как сахарная вата. Облетая радугу, она наткнулась на косяк странных птиц с оранжевым оперением и длинными синими носами, которые загомонили и разлетелись в стороны, увидев её. Линда рассмеялась и помахала им рукой. А потом перед ней выросла земля, и девочка приземлилась на поляну посреди таинственного леса.

Ввысь, насколько хватало взгляда, уходили толстые колонны гладких стволов. Вверху они смыкались друг с другом и закрывали небо, Но темно не было. Зелёный свет таинственно струился шёлковым полотном, он был вполне осязаем. Девочка черпала его пригоршней и любовалась, как он протекает между пальцами. Под ногами шуршала рыжая хвоя. Пахло прелыми листьями, пряной смолой и цветочным мёдом. Лесной воздух пьянил. Линда запрокинула голову и раскинула руки в стороны. Ей захотелось кружить в танце и кричать.

– Очторожней! – услышала она возмущённый голосок. – Ты тут чейчаш вчё затопчешь.

Из-под ног девочки выкатился ворчливый шерстяной клубок и широким зигзагом унёсся вдаль меж стволов.

Линда оглянулась вокруг и обнаружила, перед собой школьную парту, а чуть дальше – огромный мухомор с ярко-красной шляпкой и белыми пупырышками. На краю мухоморовой шляпки пристроился старичок в остроконечной шляпе, зелёном камзоле, узких панталонах того же цвета и красно-белых полосатых носках. Узкая седая бородка покоилась на пышном накрахмаленном жабо. Большие коричневые ботинки стояли рядом на шляпке мухомора. В одной руке старичок держал раскрытую толстую тетрадь, а в другой – фазанье перо, которым лениво обмахивался.