Текст книги "Крадущие свет"

Автор книги: Гэри Гибсон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 24 (всего у книги 25 страниц)

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

ГЛАВА ТРИДЦАТАЯ

Нова-Арктис была стандартной звездой класса G2, состоящей по большей части из водорода, гелия и микроэлементов и движущейся по протяженной орбите вокруг галактического ядра в компании с другими звездами Ориона в течение трех с половиной миллионов лет. Без преувеличения можно сказать, что ей понадобилось бы еще пять или шесть миллионов лет, прежде чем она вошла бы в фазу красного гиганта и стала бы медленно разрастаться, поглощая составляющие ее внутреннюю систему миры.

За мгновение до того, как Корсо заметил исчезновение с экрана реликта, вокруг древнего корабля Магов образовалась оболочка из неведомой энергии, создавшая во Вселенной дыру, куда реликт и упал потом. Переход в транслюминальное пространство вызвал гравитационные ударные волны, распространившиеся наружу, как будто планетарное тело материализовалось во внутренней системе, а потом в один момент опять исчезло в пространстве.

Если бы люди, возглавляющие Консорциум, знали то, что теперь знали Корсо и Дакота, они бы поняли, что столь глубокое проникновение изыскательского корабля в густо населенную систему может быть только актом войны.

Реликт с Теоны рематериализовался в ядре звезды, в бурлящей массе расплавленного водорода и гелия, раскаленной до пятнадцати миллионов градусов.

Продавец растянул субъективное время на борту реликта до абсолютного предела и стал свидетелем того, как бурлящая плазма проникла сквозь корпус раскаленными щупальцами и в миллионную долю секунды испарила корабль.

Для Продавца плазма двигалась неторопливо. Он чувствовал, как отключились вокруг него системы реликта и как корабль, прежде чем исчезнуть навсегда, превратился в набор свободных составляющих атома, смешавшихся в неистовом термоядерном танце.

На пороге вечности шоулянин размышлял о том, единственное ли он разумное существо, гибнущее в ядре звезды.

Через миллионные доли секунды после того, как реликт материализовался в ядре Нова-Арктис, произошел колоссальный выброс нейтрино, вызванный взрывом транслюминал ьного двигателя. Потом последовало изменение фазы – сдвиг в фундаментальных свойствах вещества, моментально окружившего реликт, который расширился вовне в форме прожорливой темной сферы, трансформирующей плазму с температурой в пятнадцать миллионов градусов в нечто совершенно новое, близкое к первичной энергии, из которой когда-то возникла Вселенная.

С того мгновения, как древний межзвездный корабль материализовался в Нова-Арктис, прошло не более нескольких секунд. В момент максимального расширения фазовый объем охватил несколько десятков тысяч километров в ядре звезды.

Но для Нова-Арктис все это уже не имело значения – она была обречена. То, что осталось от виртуального двойника Продавца, растворилось в кружащем вихре, устремившемся прочь от разрастающегося пузыря измененной фазы.

Арбенз и Киеран остались довольны тем, как ловко им удалось ускользнуть из «Гипериона» за мгновение до разрушения. У них было буквально несколько минут, чтобы погрузиться в спасательную шлюпку и улететь подальше от обреченного корабля. Через несколько часов они поднялись на борт «Агарты», как раз вовремя, чтобы стать свидетелями финального падения «Гипериона» на поверхность Теоны, уже полностью окутанной белыми облаками.

План действий после уничтожения флота Бурдэйна представлялся совершенно ясно. Но он полностью изменился, когда реликт вдруг исчез на пути во внутреннюю систему.

На мостике «Агарты» сенатор Арбенз крепко вцепился в подлокотники рабочего кресла, когда увидел, как исчез реликт. Потом грохочущий звук, похожий на звук падающей воды в водопаде, заполнил его голову и лишил возможности соображать.

– Возможно, – пробормотал он тихо, ни к кому не обращаясь, – мы заслуживаем смерти.

– Сенатор.

Он оглянулся и увидел хмурого Киерана. Тот разговаривал с хмурым капитаном Лифом, командиром «Агарты» и наследником одной из самых влиятельных семей Фриголда. Он, как и Киеран, многое потерял дома после недавнего переворота.

Лиф сразу перешел к делу.

– Сенатор, реликт только что исчез с экранов всех сенсорных систем. Очевидно, он сделал скачок в транслюминальное пространство…

– Я знаю. Лиф кивнул.

– Но мы продолжаем исследовать Икарию и только что зарегистрировали закодированные и очень слабые телеметрические показатели, максимально схожие с показателями реликта. Там внизу есть что-то еще.

Как и остальные члены команды «Агарты», Лиф ничего не знал о разрушительных возможностях реликта и не догадывался, что означает его исчезновение.

Арбенз переглянулся с Киераном и прочел в глазах помощника собственные мысли. Если Лиф узнает, что система вот-вот взорвется, он может перестать исполнять свой долг надлежащим образом.

Сенатор отогнал усталость прочь. Жить оставалось минуты или дни. Никто этого не знает, но и бездействовать нельзя.

– Что ж, это все упрощает, – сказал он, обращаясь скорее к Киерану, чем к Лифу. – Мы уничтожим оставшиеся реликты, прежде чем они успеют исчезнуть из системы. Кроме того, нам необходимо избавиться от корабля машинной башки до того, как она встретится с одним из реликтов. А она это точно планирует.

Лифа слова Арбенза привели в замешательство.

– Сенатор…

– Не забывайте, на ком лежит здесь ответственность, капитан, – мягко ответил Арбенз. – Киеран, ты руководишь операцией.

Арбенз видел, как вздрогнул Лиф, когда они с Киераном встретились взглядами. Репутация Манселла была хорошо известна в самых разных кругах.

Бесчувственный негодяй, не без восхищения подумал Арбенз. Машина из плоти и крови, всегда готовая сражаться до смерти.

– Сенатор, я должен… Он опять перебил Лифа.

– Мы потеряли первый реликт, потому что выпустили из-под контроля машинную башку. С самого начала наш корабль был инфицирован. Но это не значит, что мы позволим врагам получить то, что потеряли.

Лиф не был трусом, что подтвердил тон, с которым капитан обратился к Арбензу, повернувшись спиной к Киерану.

– Сенатор, при всем уважении…

– При всем уважении, капитан, если реликт совершил скачок в пространство Консорциума с Меррик на борту, считайте, что мы уже проиграли битву. Но на самом деле я не думаю, что это произошло, поскольку приборы все еще регистрируют корабль. Совершенно ясно, куда она направляется, и единственной причиной для выбора именно этой траектории может быть только то, что на поверхности Икарии есть нечто, что она может у нас украсть. И я не хочу войти в историю как человек, допустивший, чтобы это случилось.

Ноздри Лифа затрепетали от гнева, но через мгновение он резко кивнул, отдал честь и отвернулся, заговорив с одним из членов команды.

Тем временем Арбенз посмотрел на Киерана и увидел на его лице такую жуткую улыбку, что сразу представил себе, какой ужас она вызвала у бедняги Лифа.

– Меррик изменила курс, чтобы остаться в конусе тени Икарии, – пробормотал сенатор. – Если случится самое худшее, нам придется искать убежище от начального расширения сверхновой за этой скалой. Я хочу, чтобы ты все это время не спускал глаз с Лифа. Только неподчинения нам сейчас не хватало.

Киеран кивнул.

– Она убила моего брата, – полушепотом ответил он. – Если нам суждено погибнуть, Меррик умрет вместе с нами.

С другого конца мостика донеслись крики и громкие восклицания. Сенатор и Киеран увидели, что Лиф и остальная команда собрались около плавающего дисплея с изображением Икарии и Нова-Арктис.

Там происходило что-то странное.

– Корсо!

Он сразу проснулся, услышав, как напряжен ее голос. Пытаясь стряхнуть остатки сна, Корсо уже гадал, что такого она могла увидеть на одном из дисплеев. Тело не переставало болеть от перегрузок, которые им приходилось испытывать.

– Посмотри, – сказала Дакота тихо. – Нова-Арктис изменила цвет.

Фильтры, через которые проходили данные с внешних камер «Пири», отобразили радикальные изменения во внешнем виде звезды. Она стала темно-красной. Через секунду с поверхности солнца произошел огромный выброс плазмы.

Они продолжали опускаться на поверхность Икарии, все еще находясь в противоперегрузочных креслах, в то время как двигатели «Пири Рейса» использовали последнее топливо, чтобы вывести их на низкую орбиту вокруг этого маленького мира.

Корсо в миллионный раз просматривал информацию, скользящую по экрану и голографическому дисплею, но цифры упорно не хотели меняться на что-то более обнадеживающее в плане их выживания.

Он оглянулся на Дакоту. В последние двадцать четыре часа ее концентрация оставляла желать лучшего. Моменты, когда она полностью осознавала, что происходит, становились все реже. В промежутки, заполненные общением с реликтами, ее лицо становилось отрешенным, а взгляд устремлялся в одну точку.

Корсо долго не мог понять, почему его так тревожит состояние девушки в такие моменты, пока не осознал, что она, впадая в состояние прострации, становится все более чужой. Возможно ли, чтобы она так глубоко погружалась в навязанные реликтами видения, что забывала, где находится? А может быть, это его собственная паранойя перед лицом того, что он не в силах объяснить?

Он тихо позвал девушку по имени, надеясь, что она сможет ответить. Нет, ничего не изменилось. Все та же полублаженная маска.

– Дакота, – повторил он, на этот раз погромче.

В ее взгляде появилось наконец осмысленное выражение, и она повернула к Корсо.

– Ты понимаешь, что у нас не осталось времени для безопасной посадки на Икарию? – спросил он. – Мы должны были бы садиться прямо в трещину. Но у нас почти не осталось топлива.

Дакота улыбнулась с отсутствующим видом, как будто в этот момент слушала кого-то еще.

– Нам вовсе не обязательно садиться на Икарию. – Что?

Дакота более сосредоточенно посмотрела на Корсо.

– Нам вовсе не обязательно садиться на Икарию. Мы просто попросим реликт прилететь к нам.

Внутри Нова-Арктис образовавшееся облако новых частиц начало сжиматься. Общее гравитационное притяжение сжимающегося облака было равно притяжению всей звезды. Через несколько минут раскаленная плазма, миллионы лет бушевавшая здесь, будет поглощена образовавшимся в сердце Нова-Арктис вакуумом.

В конце концов Арбенз решил сказать Лифу правду. Очевидно, что со звездой происходит что-то очень серьезное. Кроме того, все члены команды Лифа готовы умереть, как воины, с полным осознанием выпавшей им доли.

– В ее ядре? – ошеломленно переспросил Лиф, когда Арбенз закончил. Остальные члены команды также пребывали в шоке.

Арбенз положил руку ему на плечо.

– Простите, что не сказали вам этого раньше. Двигатель еще является и оружием беспрецедентной мощи. Нам необходимо уничтожить все оставшиеся реликты на Икарии, потому что, если позволить извлечь их отсюда, они могут быть использованы для порабощения Фриголда…

– Арестуйте его! – неожиданно приказал Лиф офицеру безопасности и, вытащив свое оружие и направив его на Арбенза, быстро отступил в сторону. – Вам следует знать, что для подобных случаев предусмотрен план…

Киеран молниеносно сорвался с места. В его руке, как будто из воздуха, возник нож, который он и метнул в спину Лифу.

Капитан упал на мостик с торчащей из спины рукояткой. Офицер безопасности открыл огонь, ранив Манселла в плечо.

Тот сделал несколько шагов назад и тяжело рухнул рядом с Лифом, корчившимся в предсмертных судорогах.

Не медля ни секунды, Арбенз наклонился к капитану и, вынув из его руки пистолет, трижды выстрелил в офицера безопасности. Две пули попали в грудь, а третья разнесла ему голову.

Потом он подошел к Киерану и отметил, что рана представляет собой всего лишь повреждение мягких тканей, хотя и довольно скверное. Арбенз направил пистолет на застывших от ужаса остальных членов команды. Некоторые из них никак не могли решить, должны они броситься на сенатора или нет.

– Послушайте меня, – громко заявил Арбенз. – Я до сих пор остаюсь вашим командующим. Не забывайте этого. То, что собирался сделать Лиф, является бунтом. Нова-Арктис умирает из-за оружия Магов. Вы можете это увидеть сами. Я не знаю, сколько у нас осталось времени. Если хотите помолиться, делайте это сейчас.

– Вы убиваете нас, сенатор, – сказал лейтенант, выступая вперед. Его лицо исказила холодная ярость. – Мы в вас поверили, а вы убиваете нас.

Арбенз стоял, сердито глядя на молодого человека.

– Как тебя зовут? – спросил он.

– Клейн, сенатор.

– Отлично, – резко заметил он, бросая нож к ногам Клейна. – Я убил вашего капитана, и ты можешь попытаться наказать меня за это. Я гражданский человек, не военный. А вы все знали, чем рискуете, когда шли сюда.

Он кивнул в сторону дисплея, демонстрирующего искаженное, пылающее изображение Нова-Арктис.

– Помните только, что через совсем короткое время вы все последуете за мной в ад, и тут уж ничего нельзя поделать, чтобы это изменить.

Арбенз ударил кулаком по переборке.

– Мы должны убедиться, что корабль, находящийся впереди нас, не имеет шанса сбежать отсюда с нашим призом.

Если мы умрем, они тоже умрут. Не лучше ли погибнуть сражаясь?

Арбенз видел, что лейтенант напуган, хотя и держится очень хорошо.

Через секунду Клейн кивнул с выражением полной безысходности и наклонился, чтобы поднять нож.

– Хорошо. – Когда некоторые члены команды попытались протестовать, он поднял руку, и они замолчали.

Киеран наблюдал за ними, скорчившись на полу. Видно было, что каждый вздох причиняет ему сильную боль.

– Мы будем подчиняться вашим приказам, сенатор, потому что в ваших словах есть надежда для нас. Но если вы ошибаетесь и все останутся живы, мы позаботимся о том, чтобы люди узнали, что ваша смерть была мучительной, и обязательно запишем ваши мольбы о пощаде для грядущих поколений: Надеюсь, мы поняли друг друга?

– Поняли, – мрачно ответил Арбенз.

Дакота провела Корсо мимо командного модуля, потом в узкий туннель мимо ее спального отсека в кормовую часть судна. Он карабкался за ней следом, проклиная зато, что она вынудила его ударить ее по голове, а теперь не поймешь, все ли с ней в порядке. Через несколько мучительных секунд они оказались в таком крошечном пространстве, где и повернуться было негде.

– Слушай, видишь ту дверь? – Она показала на люк рядом с плечом Корсо. – С противоположной стороны находится спасательная шлюпка на одного человека. У меня есть план. Я спущусь на Икарию, а ты останешься на орбите. Мне нужно добраться до ближайшего реликта и доставить его сюда.

– Нуда, – скептически ответил Корсо. – Все так просто.

– Да, очень просто, – ответила девушка и схватила Корсо за ухо, кстати, достаточно больно. – Думаешь, я не смогу это сделать? Не могу поверить, что говорю это, но я давно избавилась от своего «госта». То, что у меня сейчас в голове, гораздо лучше. Такое впечатление, что там весь остальной мир. Ты понимаешь меня?

– Нет, не очень.

Дакота раздраженно фыркнула.

– В таком случае тебе придется просто мне поверить. «Агарта» в данный момент находится как раз под нами, поэтому у нас нет времени ни на что другое.

– А что если ты не вернешься?

– Думаю, тогда мы погибнем.

ГЛАВА ТРИДЦАТЬ ПЕРВАЯ

Центральная масса ядра Нова-Арктис втягивалась внутрь и уплотнялась, отбирая у атомов электроны и спрессовывая остаток в супермассивный шар из нейтронов, что вызвало всплеск широкого спектра радиации.

Результат получился катастрофическим.

Внешние слои Нова-Арктис мгновенно взорвались, оставив крошечную нейтронную звезду в несколько десятков метров в диаметре. Предсмертные муки звезды в течение нескольких секунд высвободили энергию, эквивалентную энергии всего Млечного Пути, спровоцировав второй выброс нейтрино.

Волновой фронт плазмы раскатился во все стороны от ядра приблизительно со скоростью, равной одной десятой от скорости света.

«Агарта» двигалась по направлению к темной стороне Икарии, продолжая замедлять ход, чтобы не проскочить планету. Арбенз смотрел на дисплей, на котором обозначающее «Пири Рейс» небольшое пятнышко перешло на низкую орбиту.

Один из экспертов подошел к Арбензу. Он был бледен и подавлен.

– Сенатор, на Нова-Арктис произошел второй выброс нейтрино.

– Что это значит? – раздраженно спросил Арбенз.

– Этот феномен в значительной степени совпадает с данными по рождению новой в Магеллановом Облаке несколько лет назад. – Он помялся, потом нерешительно продолжил: – В общем… это означает, что солнце только что превратилось в новую звезду.

Во время ожидания на мостике Арбензу пришло в голову, что за последние полчаса Киеран потихоньку сошел с ума. Он стоял, крепко сжимая в руках оружие убитого офицера безопасности, но вид у него был при этом полностью отрешенный.

– Это ничего не меняет, – хмуро ответил Арбенз, поворачиваясь к эксперту.

– Нейтрино распространяется со скоростью света, – ответил тот. – Волновой фронт плазмы будет перемещаться немного медленнее, но все равно очень близко к скорости света. Нам неизвестно, когда произойдет удар, но скорее всего очень скоро. Единственная наша надежда – скрыться за темной стороной Икарии. Тем не менее на очень долгое выживание шансы невелики и там, даже если допустить, что мы успеем добраться до орбиты и спрятаться в конусе тени Икарии до того, как волновой фронт плазмы ударит по планете. Увеличить скорость тоже нельзя, потому что мы врежемся в планету на скорости в пару тысяч километров в час.

Арбенз перевел взгляд на другого члена команды, который неожиданно встал и бросил что-то в ближайший экран, а потом ушел с мостика. Что-то отскочило от экрана и упало на пол. Никто не сказал ни слова.

– Сколько у нас осталось ракет? – спросил Арбенз.

– Три, – ответил еще один член команды. Он сидел около пульта управления ракетами. – Что вы собираетесь…

– Стреляй по ним, – приказал Арбенз, указывая на небольшое пятнышко «Пири Рейса» на экране. – Стреляй по ним прямо сейчас.

– Они находятся вне досягаемости, – ответил парень. – Нет никаких гарантий…

– Не имеет значения, черт возьми! Ничего другого нам не осталось! – воскликнул Арбенз, и в его голосе явно прозвучал страх. – Последнее, что мы должны сделать, это просто убить их.

Через мгновение на экранах появились еще три крошечных пятнышка, несущихся к «Пири Рейсу».

Дакота втиснулась в спасательный модуль, словно ребенок в стальную матку, стащила с себя одежду и активировала гермокостюм бандати.

Она хорошо сознавала, что может не вернуться. Единственным светлым пятном в модуле был экран дисплея, на котором она видела несущуюся ей навстречу поверхность Икарии.

Для посадки Дакота выбрала широкий уступ, расположенный глубоко в трещине, где находились три реликта. Уступ был не меньше двадцати пяти километров в длину и около двух километров в ширину. Сначала модуль снижался между стен каньона, а потом попал в темноту. Дакота полностью потеряла ощущение перспективы.

Капсула сильно ударилась о поверхность и покатилась. Дакота вскрикнула, а потом несколько секунд слушала звук своего словно обезумевшего дыхания. Замигали огоньки датчиков, по экрану побежали помехи.

Но по крайней мере она была жива и на поверхности.

Дакота открыла модуль, и он словно раскололся пополам, как яйцо, выпустив ее на замерзшую поверхность Икарии глубоко внутри трещины. Огромные каменные стены поднимались вокруг нее. Звезды высоко вверху выглядели слабыми отблесками. Ей показалось, что она стоит в животе гигантского монстра, замерзшего в момент поглощения Вселенной.

Реликты стали напоминать о себе шуршанием в голове еще до того, как она определила местоположение ближайшего из них, менее чем в пятистах метрах от места посадки. Здесь ей было легче представить себе его размеры, чем когда он неясно вырисовывается в темных глубоких водах.

Дакота осознала, что в ожидании ее прибытия реликт активировал работу двигателя, готовясь к транслюминальному полету. Она даже почувствовала странную симпатию к нему, существу, напоминающему обесцвеченный скелет из жутких ночных кошмаров.

Дакота подумала о Корсо и полученном на прощание поцелуе. Не бог весть какой знак внимания, но если учитывать вероятность провала, для Дакоты он приобретал особенное значение.

Она до сих пор чувствовала его вкус на губах, но сейчас была внизу, тогда как ее корабль остался далеко вверху.

Корсо не отрывался от экранов, на одном из которых увидел второй выброс нейтрино из глубин Нова-Арктис, а на другом – ракеты, быстро сокращающие расстояние между «Агартой» и кораблем Дакоты.

– Пири! – в панике воскликнул он. – Нам прямо сейчас надо выполнить маневр уклонения.

– Невозможно, – ответил корабль. – Дальнейшие изменения курса потребуют слишком много топлива, и мы быстро сойдем с орбиты. Требуется подумать над альтернативным планом.

– Я ничего не могу придумать! – ответил Корсо, чувствуя, что готов рвать волосы на голове от отчаяния. – Ради всего святого, неужели ничего нельзя сделать? Если одна из них попадет в нас, на Икарию нечему будет падать.

За его тирадой последовала мучительная пауза в четыре-пять секунд.

– Все возможные планы действий обречены на провал. Рекомендую не менять положения. У ракет может не хватить топлива, чтобы долететь до нас. Кроме того, мы слишком незначительная цель.

– Покопайся у себя в мозгах! – опять воскликнул Корсо. – Это же только ракеты! Скажи им, чтобы они выбрали себе другую цель!

Опять возникла пауза.

– Пытаюсь, – ответил Пири.

* * *

Первая ракета пролетела мимо «Пири Рейса» в пятнадцати метрах. Бортовые системы корабля проследили ее траекторию, спиралью уходящую вниз. Она упала на поверхность Икарии. Вторая ракета почти попала в цель. Ошеломленный, Корсо наблюдал за ее приближением. Пятнышко слегка качнулось в сторону, когда «Пири» попытался изменить внутренние настройки ракеты.

Корсо понял, что они немного опоздали. Он вспомнил, как обследовал системы корабля, чтобы понять, как тот функционирует, и выяснил, что в хвостовой части корабля имеются системы, управляемые вручную.

Немного усилий и ему удалось определить, где они находятся.

Корсо обнаружил то, что искал. Единственная надежда на спасение представляла собой ручной слив топлива. Это было похоже на самоубийство, но другого выхода не было.

Дрожащими руками Корсо произвел необходимые операции, ощущая, как быстро бегут секунды. Через некоторое время «Пири Рейс» содрогнулся, когда половина его топлива вылилась в пространство, заставив корабль слегка изменить положение на орбите.

Корсо слушал свое тяжелое дыхание и ждал, когда корабль разлетится вдребезги.

Ждал…

Не может быть, чтобы я до сих пор был жив.

Он пробрался через командный модуль обратно и собирался посмотреть на дисплей, чтобы оценить обстановку.

В этот момент третья ракета достигла цели. Корсо даже не успел открыть рот, чтобы закричать.

Тысяча молотков застучали по корпусу корабля.

Дакота увидела крошечную вспышку света высоко наверху.

Только не это… – Пири.

– Я здесь, Дакота.

Еще никогда ей не приходилось испытывать такого облегчения.

– Где Лукас?

– Не могу сказать точно. Нас атаковали с «Агарты», и в меня только что попала ракета. Я потерял контакт с грузовым отсеком, а результаты проверки говорят о том, что он или не подлежит ремонту, или его полностью срезало. В некоторых внутренних отсеках потеряно давление и нарушена связь. Мне понадобится пятнадцать минут, чтобы попытаться восстановить контакте командным модулем и узнать, жив ли Лукас до сих пор.

Дакота почувствовала, как у нее похолодело внутри.

– Выясни это, Пири, и поскорее, пожалуйста.

– Пока не будет восстановлен контакт с командным модулем, я не могу…

– У меня есть идея, – перебила его Дакота и прервала связь.

Свет залил трещину.

Фильтры на глазах Дакоты были максимально затемнены, но, несмотря на это, она почти ослепла. Ей даже показалось, что она видит, как у самого горизонта плавятся горы.

В системе наведения третьей ракеты произошел сбой, вызванный внезапным усилением альбедо отражательной способности Нова-Арктис. Ракета устремилась к краю теневого конуса, отбрасываемого Икарией, но в доли секунды была развернута облаком раскаленного газа.

Его выбросила наружу энергия, бушующая вокруг нейтронного ядра, там, где была звезда.

Расширяющийся фронт ударной волны плазмы обрушился на «Агарту».

Киеран подошел к сенатору.

– У нас осталось только несколько секунд, сенатор, – тихо сказал он. – Фронт ударной волны очень скоро дойдет до нас.

Сенатор кивнул. Было заметно, что он изо всех сил старается взять себя в руки.

– Надеюсь, это…

Он покачал головой. Надеюсь, это произойдет быстро. Киеран знал, что сенатор имеет в виду именно это.

Он протянул руки и почти нежно обхватил лицо Арбенза ладонями.

– Надеюсь, что да, но, может быть, и нет.

Киеран сломал сенатору шею неожиданным, быстрым движением. У того не хватило даже времени удивиться.

Со всем возможным уважением он положил тело сенатора на пол, потом встал, выпрямился и вместе с остальной командой стал ждать конца.

Поток плазмы полностью поглотил «Агарту», разорвав ее на части и превратив в раскаленный пар.

Волна плазмы продолжала расширяться, двигаясь к Ньюфоллу, находившемуся на расстоянии в сто тридцать миллионов километров, перенося газовые останки корабля фриголдеров и его команды, что и продолжит делать в течение многих десятков тысяч лет.

На солнечной стороне Икарии эффект был опустошительный. Количество энергии, врезавшееся в планету, можно было сравнить с несколькими тысячами боеголовок, взрывающимися каждые несколько секунд, поскольку плазма, заключенная в фотосферу звезды бессчетное количество лет назад, была в одно мгновение выпущена на волю.

Поверхность Икарии в буквальном смысле начала таять, сначала накаляясь добела, а потом просто испаряясь. Огонь все глубже вгрызался в поверхность планеты, на сотни метров каждую секунду. Зазубренные горные вершины, сформировавшиеся давным-давно от падений на планету астероидов, взрывались от невероятного давления по мере того, как они медленно перемещались с ночной стороны навстречу испепеляющей ярости умирающего солнца.

В течение нескольких часов, даже не дней, планета должна была перестать существовать, став частью волны распространявшегося газа, распавшись на конституэнтные атомы и рассеявшись по родному созвездию.

Земля дрожала под ногами. Она бросилась к инопланетному кораблю, согнувшись из-за низкого притяжения.

Дакота никак не могла перебороть чувство, что перед ней ловушка. Очень уж этот корабль напоминал голодное морское чудовище. Открывшееся ей навстречу отверстие в корпусе корабля слишком напоминало зияющую в ожидании добычи глотку.

Дакота опустила глаза и сконцентрировалась на земле, хотя ее мысли заполнял ужасный, ослепляющий свет, медленно появляющийся из-за горизонта и окрашивающий долину в тусклый оранжево-красный цвет.

– Дакота, я сохраняю позицию прямо над тобой, насколько это возможно. Тем не менее топлива осталось буквально на минуты, чтобы предотвратить снос с орбиты к солнцу. Показания приборов отмечают еще одну опасность в виде света, отражающегося от пыли и осколков, вращающихся вокруг Икарии. Энергетический выброс с Нова-Арктис превышает средние показатели в несколько миллиардов раз и, отражаясь от скоплений частиц, может стать причиной фатального исхода.

Почти добежала.

Дакота прибавила скорость, так как ужасный свет стал ощущаться даже через фильтры, проникая внутрь реликта.

Он начал тускнеть, когда за ней закрылась дверца люка. Там уже не было открытых пространств. Тело реликта стало обволакивать ее.

Она ощутила его прохладное, мягкое прикосновение и вдруг с ужасом осознала, что гермокостюм исчез сам по себе. Дакота попыталась вдохнуть, но воздуха в реликте не оказалось.

Она была похоронена заживо, глубоко в трещине мертвого мира на орбите умирающего солнца. Мысли спутались в безумном клубке. А потом она увидела устремившиеся к ней звезды.

Через несколько минут смертельная волна накрыла Ньюфолл.

Неглубокие океаны превратились в раскаленный пар, горела даже атмосфера. Когда одно полушарие планеты, обращенное к Нова-Арктис, рассеялось от жара десяти миллиардов солнц, Ньюфолл стал терять массу. Это должно было продлиться день или два.

Процесс напоминал расстрел из огнемета бумажного шара. После взрыва газа гравитация Ньюфолла исчезла, упростив достижение скорости убегания для выгоревших атомов и молекул под интенсивным давлением жара новой. Очень скоро от Ньюфолла останутся только воспоминания.

Корсо вскрикнул от ужаса, когда «Пири» дал крен. Потом слышал действующий на нервы свист и ощутил движение воздуха, ерошившего волосы.

«Пири» терял атмосферу. Следом погас свет.

Корсо ухватился за мех, так как уходящий воздух тащил его за собой в спальню. Если ничего не сделать, через несколько минут его не будет в живых.

Корсо отпустил мех, закружился на месте и опустился рядом с входом в спальный отсек. Теперь он видел отверстие в корпусе, всосавшее половину содержимого помещения. Корсо нашёл кнопку аварийной герметизации и нажал ее, подождав, пока отсек будет заблокирован.

Завывания резко прекратились, и он смог вдохнуть. Автоматические датчики давления подняли содержание кислорода. Тихое шипение оповестило о том, что он пополнен из аварийных запасов корабля.

Корсо не двигался еще минуту или около того, пока не прекратилась непроизвольная дрожь. Потом спешно направился

к панели управления, внешне казавшейся неповрежденной, хотя она и не отвечала. Он не мог даже сказать, функционируют ли стеки памяти.

Тем не менее информации базовых систем оказалось достаточно, чтобы поставить его в известность: случилось самое плохое. «Пири Рейс» дрейфовал, и минут через двадцать он должен был оказаться на солнечной стороне Икарии, а оттуда одна дорога – в пасть новой звезды.