Текст книги "Буранный год (СИ)"

Автор книги: Георгий Юленков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 34 страниц)

К концу боевых действий в Финляндии, послужной список подчиненных Расковой сильно вырос. На их счету были, и взорванные батареи, и выслеженные и рассеянные мелкими бомбами отряды финских окруженцев, два разбомбленных на аэродроме подскока финских биплана, и несколько уничтоженных грузовиков. Через особую ночную эскадрилью удалось пропустить тридцать пять летчиц и около сотни человек женского наземного персонала.

Ордена им вручал Михаил Калинин, который помнил Раскову еще по дальнему перелету. Награждение прошло торжественно, но в газетах почему-то об этом ничего не написали. Дочь дома поглядела на обновку и, потрогав орден, сказала – Боюсь я за тебя мам. Вдруг там чего... А еще через неделю, не успевшую даже нагуляться с дочерью Марину, снова вызвали в наркомат.

– Товарищ Раскова, поставленную в январе задачу вы выполнили достойно. И для вас есть еще одно не менее сложное и ответственное задание. Товарищ Форташ докладывала, что вы повысили свои знания в английском и французском языке. Это так?

– И даже немного по-гречески научилась, товарищ капитан госбезопасности!

– Вот это, совсем хорошо! Ведь как раз в Архипелаг мы вас и отправляем. Причем летите вы из Крыма, и участвуете в воздушном налете на вражеский флот. И заодно от нашего наркомата контролируете испытания нового секретного оружия. Лейтенанта госбезопасности ведь не нужно учить хранить государственную тайну. Можем мы на вас рассчитывать?

– Так точно, можете! Когда вылетать?

– Через восемь дней товарищ Раскова. За это время поучите своих подчиненных премудростям воздушных боев, ожидаемых на новом театре военных действий. Выполняйте.

– Есть!

С Марией Форташ тепло попрощались. Ее отправляли дальше готовить диверсантов, вроде тех, которых пилоты особой эскадрильи ночников высаживали в финских тылах. Раскова поспешила домой. Ее дочь, разметавшись по кровати, уже видела десятый сон. Марина присела к ней рядом, и задумчиво убрала непослушную прядку с виска дочери, случайно разбудив ее.

– Ма-ааам, ты чего?

– Да вот, любуюсь я на этакую невесту. Совсем большая, ты у меня выросла. Мамка-то сама, то туда, то сюда, а ты вон какая у мамки вымахала. Хоть завтра под венец!

– Тебя опять, да?

– Эх, доча!

'Наша Таня! Уронила в речку мяч.

Громко плачет. Тише Танечка не плач!

Тише Таня. Да Тише Таня.

Да тише Таня – не пла-аач!

Мимо утка приводнилась на редан,

Танин мячик превратила в барабан.

Тра-та-та-та, да тара-та-та-та...

Да будет Таньке бараба-ан...'

– Ну, мам! Я же серьезно спрашиваю! Ты скажи, опять новое задание?

– Не опять, а снова. Э-эх! Спи моя красавица-невеста! Улетаю я еще не сегодня.

Марина успела несколько раз сходить с дочерью на каток и в кино. Потом все повторилось, почти как перед финской командировкой. На бегу перед отлетом знакомилась с будущими попутчиками – экипажами ДБ-3ТМ, готовящимся к перелету в Салоники. Почти половина этих пилотов и штурманов уже отметились во время 'Южного инцидента', о котором дружно молчали, как и положено доблестным пилотам авиации НКВД. Вместо рассказов о тайных операциях родных секретных служб, перед этим вылетом Марине удалось услышать подробности о воздушных рейдах на морские базы фашистского флота Мальту и Таранто, а также об участии экипажей в Польской войне. И там было что послушать, ведь эти молодые ветераны получили бесценный опыт войн на разных ТВД, и с очень разными противниками. О своих финских похождениях Марина пока помалкивала. А из рассказов крылатых чекистов она узнавала, и об атаках прикрытых мощными зенитными заслонами целей, и о боях с немецкими истребителями. У самой Марины теперь добавился приличный опыт дальних и ночных полетов, а вот опыта дневных боев с воздушным противником пока не имелось. Впрочем, ее начальство из НКВД это отлично осознавало. И потому отправило весь личный состав группы Расковой в Грецию, лишь после кратких, но интенсивных тренировок в Каргополе и Житомире. А последние тренировки прошли уже перед самым вылетом, в полку НИИ ВВС в Саках. Во всех трех Учебных Центрах ей с девчонками пришлось несладко. Против женских экипажей ночных легких бомбардировщиков на своих 'Фиатах CR-32', смахивающих на И-153 'Дроздах', и уже совсем ни на кого не похожих американских истребителях 'Северски Р-35', работали настоящие 'воздушные волки' с опытом Испанской и Греческой войн. Марина с подчиненными летали на специальных, учебных бронированных Р-ZБ и У-2Б с закрытыми кабинами. Пластмассово-свинцовые пули не раз и не два раскалывались о бронестекла и сильно помятую дюралевую обшивку. Приходилось играть с 'врагом' на самых малых высотах, где разбиться можно и без всяких вражеских пуль. Даже прошедшие бои в Финляндии девчонки, тут натерпелись страху. Одна так и вовсе отказалась от командировки, зато остальные выучились очень неплохо.

К назначенному командованием часу отлета Марина поднялась по приставной лесенке на борт дальнего бомбардировщика. Перед этим нетерпеливо проводила большой двухлодочный гидросамолет с убывающими пассажирами летчицами. Ее саму ждал совсем другой способ доставки в Салоники – боевой вылет на дальнем бомбардировщике-торпедоносце. К этому полету летчица еще толком не была готова, но и роль у нее здесь другая, скорее ознакомительная. По сути комэск ночников в этот раз путешествует 'балластом', приткнувшись между кабинами пилота и штурмана на легком подвесном сидении. Вообще-то у ДБ-3 компоновка кабин довольно плотная, потеснить штурмана в его кабине, это фактически не дать ему нормально работать. Но для отправляемой в Грецию группы, все машины были заранее модифицированы. Эти ДБ-3ТМ имели несколько удлиненные кабины штурмана, дополнительные бензобаки, воздушные мешки в крыльях, автоматически надуваемые из баллона при посадке на воду, и мощное оборонительное вооружение из пушек ШВАК в кабине стрелка. В принципе эта модификация могла вместе с полной бомбовой загрузкой на среднюю дальность поднимать и пять человек (двоих в кабине штурмана, двоих в кабине стрелка). Что и использовалось в Каргопольском Центре при стажировках только прибывших на ТВД неопытных эскадрилий. А вот в дальних полетах, такое было редкостью, и применялось лишь без боевой нагрузки. И ДБ-3ТМ который уносил Марину на Юго-Запад сейчас как раз шел без торпеды и мелких бомб. А вот у других машин группы, боевая подвеска была в наличии. Впрочем, к подвешенным под два других борта секретным изделиям даже Раскову с ее чекистскими полномочиями близко не допустили. Бетонная полоса крымского аэродрома была покрыта изморозью, гудение винтов разогреваемых моторов сменилось с басовитого урчания на надрывное рычание.

Колонна клиньев бомбардировщиков-торпедоносцев конструкции Ильюшина на крейсерской скорости шла к цели. Для выполнения этого задания в авиации Советской Страны сейчас не было более подходящих машин с более опытными экипажами. Летели уже больше трех часов. Борт на котором летела Раскова шел не в строю, а выше основной девятки своих собратьев. Этот был самолет фоторазведчик, и главное его дело фотоконтроль. Вот, потому и летят они ранним утром, чтобы результат налета был виден. На крыльях всех соседей отчетливо видны опознавательные знаки греческих ВВС, заранее нанесенные в Крыму. Ведь официально советских самолетов тут нет, даже форма у экипажей греческая, как и документы. Никто не должен был знать, что большевики нанесут этот удар. Болгарские и итальянские фашисты оказались не готовы к такому коварству. Лети эта группа из Греции, их бы давно засекли службы наблюдения, и встретили бы на пути к цели во всеоружии. А сейчас впереди был практически мирный порт с яркой иллюминацией, и без малейшей светомаскировки. Вот, наконец, сквозь мутноватое остекление кабины чуть левее высветилась главная цель – мерцающая в утренних сумерках топовыми огнями якорная стоянка чахлой объединенной эскадры. Пять итальянских кораблей, пару недель назад дошли из Таранто, чтобы вместе с болгарскими миноносцами и торпедными катерами бороться с потоком военной контрабанды идущей к Босфору из Советской России. Пара фашистских эсминцев и несколько болгарских катеров, как раз сейчас были где-то в Черном море на патрулировании. Зато остальные – вот они, спокойно стоят у Варны на якоре. Крупнее легкого крейсера тут ничего нет. В общем, не ахти какая ценная добыча, но начальству-то виднее. Главное, что достать их можно, даже не с греческих аэродромов, а из родного Крыма. В утренней мгле в бинокль лишь слегка различимы силуэты крейсера и эсминцев. Катера смотрятся чуть вытянутыми пятнами на воде. Под брюхом идущей впереди пары машин конструкции Ильюшина висят странные, крылатые торпеды, совсем не похожие на своих ныряющих сестер. На укрытом ночной тьмой военном аэродроме подвешивала этих 'незнакомок' молчаливая бригада техников родного Марине ведомства. Из девяти самолетов лишь два несут такие гостинцы. А семь остальных ДБ-3 натужно тащат к цели по две обычных низковысотных торпеды. Расстояние от Саков до Варны по прямой всего-то с полтысячи км. Но самолетам пришлось здорово забрать к Боспору, чтобы вывести самолеты к цели со стороны Проливов, и это сразу накрутило лишние полтысячи. Других вариантов полета нет, ведь СССР с Болгарией официально не воюет. И лишь после атаки вся эскадрилья сможет развернуться в сторону Греции.

Расчет дальности до цели произведен. Комэск торпедоносцев щелкает тангетой в эфире, и первыми свои девятисоткилограммовые приветы выстреливает отошедшая в сторону пара ракетоносцев. До цели еще километров восемь, но для двух малосерийных морских ракет Королева (потомков крылатой ракеты за номером 312) это меньше минуты полета. Наведение на цель только самим самолетом, дальше крылатые сигары с огненным хвостом ведет бортовой гироскоп. Промазать легко, но курс атаки специально состворен, так чтобы при близком промахе, ракеты били соседний или стоящий за целью корабль. Остальные самолеты разворачиваются широким веером для атак торпедами наиболее ценных целей. Для второго захода останутся всего три специально сэкономленных торпеды, и на закуску мелкие авиабомбы, оставшиеся в бомбовых отсеках и под крыльями ракетоносцев. Марина закусив губу наблюдает за боем. Зенитки просыпаются, но первые ракеты уже на подлете. Взрыв виден только один, зато по корме итальянского крейсера. За вторую ракету переживать не нужно, верней всего она взорвалась уже под водой. Ели не от удара в борт, так от трижды сдублированного разными зарядами самоликвидатора. Фоторазведчик отходит в сторону от атакующих торпедоносцев, выцеливая кинокамерой боевую работу соседей. Марина смотрит в бинокль, и видит плотную вату зенитных разрывов и трассы крупнокалиберных пулеметов. Штурмана вразнобой сбрасывают свой груз, их ДБ-3ТМ проносятся над якорной стоянкой и разворачиваются для повторной атаки. Несколько катеров исчезают в огненных вспышках подрывов торпед. Такой взрыв разносит причал. Получившие свои ракету и торпеды крейсер, и один из эсминцев уже лежат на боку. Второй эсминец садится носом. В принципе задание уже выполнено отлично, но пара ракетоносцев напоследок осыпает зажигательными бомбами портовые склады и зенитные батареи. Сидящий впереди штурман командует пилоту заход, и фоторазведчик еще дважды пролетает над акваторией Варны, делая снимки. Вот теперь точно все. Эскадрилья собирается в колонну клиньев и уходит в сторону Проливов.

После посадки все экипажи поочередно принимают душ, и наскоро перекусив отправляются спать. Днем их представят местному командованию, уже обрадованному результатом внезапного удара по вражескому флоту. Марина ложится отсыпаться последней, за стенкой курьер наркомата терпеливо ждал ее доклада об испытаниях ракет. Свои отчеты написали и экипажи ракетоносцев, но с Расковой спрос особый, секретные кинопленки испытаний опечатаны и переданы ею вместе с отчетом. После сна начинается суета доклада местному начальству, и знакомство с не особо дисциплинированным воинством Добровольческой Армии. Тут вновь прибывшие летчицы на ходу учились понимать беглую греческую и французскую речь, собирали и готовили к вылетам прибывшие через Югославию самолеты У-2. Потом начались тренировочные вылеты в местном летном училище в Татое, а еще через несколько дней началась боевая работа на болгарском фронте. Как раз здесь советские девушки пересеклись с американскими волонтерами, прибывшими для ознакомления с этим ТВД. И удивление оказалось двойным. Мало того, что те американцы тоже оказались женщинами, так еще одна из них прилично разговаривала по-русски. В один из дней в беседке возле штаба это знакомство как-то незаметно переросло в интернациональную дружбу. Хотя как опытный сотрудник НКВД Марина была очень осмотрительна.

– Марина скажи только честно... ты сама из ЧеКа?

– Только если ты Виолета из этого вашего, как его там... Федерального Бюро! Вот! С чего это ты вообще решила?!

– Не сердись, Марина, я просто понять пытаюсь.

– Да, что тут, Валюша, понимать-то?!!! Ты сама свой вопрос объясни, нормально, а не выпендривайся!

– Да, я не выпендриваюсь. И лучше зови меня Верочкой, меня так папа звал, он родом из России был.

– Заметано, Веруня! Сама из благородных что-ли?!

– Нет, моя мама работала в театре, а папа инженером был.

– А, тогда, ладно. Давай по-новой, Верочка. Причем тут какое-то ЧеКа?

– Ну, как бы тебе это объяснить... Просто я удивлена странностями. Это все очень непросто. Вон, даже наши 'Дугласы' еще только во французский порт пришли, их даже еще собрать не успели. Только и успели мы на французских машинах в Шербуре потренироваться, и посмотреть женскую авиашколу Ивон Журжон. Поэтому-то нас и отпустили сюда. Все равно ведь время теряем. А вас всех слишком легко отпустили на войну. Вам позволили провезти, ваши самолеты поездом через Германию в Югославию...

– Пфф! Эка невидаль! Немцы-то с СССР не воюют! Как и югославы. Хотя люди везде разные. Есть добрые и открытые, а есть и другие. Провокаторы и прочие пакостники тоже встречаются...

– Ты меня будешь слушать?!

– Все-все! Продолжай!

– У тебя военное звание капитан. Ты командир сквадрона, а у нас такое чудо появилось только в этом году. Да и то с подачи капитана Моровски, про которого ходят слухи, что он сумасшедший. Я с ним знакома лично, слухи эти ерунда полная, но даже мне непонятно – как ему такое разрешили. На нас до сих пор все... как на чудо пялятся. Еще у вас тут очень сильная и многочисленная охрана. Вас явно поддерживают на самом высоком уровне. Как это так?

– Все сказала? Ну, тогда меня, Верунька, послушай! Я не знаю, как там у вас в Штатах, и вообще за границей делается, но в Союзе нашей сестре уже давным-давно разрешили служить в ВВС. Это вы там у себя за эмансипацию боретесь, а у нас она давным-давно победила! Наши 'вимин' под землей метро строят. И чтоб ты знала, у нас десятки тысяч девчонок инструкторами в аэроклубах и училищах. А еще они числятся в запасе... Да-да! В запасе военно-воздушных сил! А некоторые даже служат в линейных эскадрильях ВВС. Вот моя знакомая Казаринова Томка уже несколько лет командует сквадроном истребителей. Причем МУЖСКИМ. Да и не одна она такая. Неслучайно с ней семь девчонок сюда на стажировку отправили. Все они спортсменки-пилотажницы, и как ты догадываешься, тоже пилоты-истребители запаса. Как кстати и ваша Жаклин была.

– А ты сама?!

– Ну, а я тоже спортсменка-рекордсменка и инструктор. На, гляди фото! Вот мы с Валей Гризодубовой и уже покойной Полиной Осипенко у нашей 'Родины'. Ты думаешь, за что мы трое тогда первые награды получили? За тот самый дальний полет. Валька Гризодубова видит топливо кончилось, и командует мне 'ПРЫГАЙ'. Я сама понимаю, что у меня шансов при посадке на лес не будет. Размажет вместе с кабиной. Ой страшно было! Я как с парашютом сиганула, потом десять суток по компасу шла. Ладно, то дело прошлое! Но ответь мне подруга – почему в ваших газетах пишут про наших добровольцев, как про наемников и убийц?!! Вот скажи это справедливо?!

– Но вы же, не платите сами за свои поездки и за аренду самолетов...

– А вы платите, что ли?! Сама же мне рассказывала, что вашу стажировку во Франции штаб Авиакорпуса санкционировал. Вот и у нас также. Вы, там, в своем Монтгомери, свой женский сквадрон первыми создали. Зато мы тут в Греции и Югославии первыми боевого опыта хлебнули. Эхе-хе. Двоих уже в аварии ранеными потеряли. Жаль девчонок. И хорошо, что у болгарских фашистов ни одного ночного истребителя нет. А сейчас я девчонок привезла, потому что мы хоть и спорсменки-пилоты, но тоже собираемся Родину защищать! А чтобы защищать Родину, это нужно уметь делать. Вера, вот ты понимаешь, что значит слово, 'Родина'?

– Ты, знаешь, наверное, начала понимать этой зимой. Адам Моровски наш бывший командир моей дочке одну песню пел... странную.

– Ой! У тебя дочка! И у меня дочка есть! Танюшечка моя. Сейчас карточку достану покажу, вот гляди какая!

– Забавная и красивая у тебя. А вот моя Саманта.

– Вся в маму кокетка! Вырастет мужикам на погибель...

– Я когда Адам ей ту колыбельную пел, вдруг отчетливо поняла, что готова умереть за нее. Только бы небо над ее головой было мирным. Она сейчас в Монтгомери живет в казарме с девчонками из нашего сквадрона. А раньше мы жили вместе с родными на съемной квартире.

– Почему в казарме?!

– Потому что боюсь! Ее один раз украли бандиты, работавшие на немцев. Теперь ее всегда солдат сопровождает.

– Мда-а. А у нас такого не бывает. Все девчонки, и в школу, и в институты сами ходят. Слушай, спой мне ту песню, а?! Я правда по-английски не очень...

– А она на русском. У Адама родители когда-то жили в России. Вот только откуда эта песня, он мне так и не сказал. Но в глаза посмотрел так, что спрашивать расхотелось. Ну, слушай же.

'Когда вы песню на земле поете,

Тихонечко вам небо подпоет.

Погибшие за Родину в полете,

Мы вечно продолжаем наш полёт.

Мы вовсе не тени безмолвные.

Мы ветер и крик журавлей.

Погибшие в небе за Родину

Становятся небом над ней...'

Вайолет закончила песню, и увидела слезы в глазах Расковой.

– Марина, ты чего?

– Это про нас песня, Веруня. Не знаю, кто и когда ее написал, но ты пела, а я Ленку Каштанову вспомнила, которая в Карелии погибла. Она в ВВС ночным бомбардировщиком летала. Подари моим девчонкам эту песню, а?! Я тебя очень прошу!

– Да мне не жалко, берите. Тем более песня не моя. А вы марш своему сквадрону придумали уже?

– Да мы тут всего вторую неделю воюем. Нам пока не до маршей было. Но если поможешь написать, будет здорово. Попеть-то наши любят. Вон, твоя Жаклин идет с генералом, кончаем посиделки, подружка..

***

Вернувшись на службу в Авиакорпус в ранге подполковника, пусть и в должности одного из многих заграничных советников, зато с генеральскими перспективами карьеры, Клэр Ли Шеннолт не растерял своих майорских привычек. Он всей душой ненавидел штабных бюрократов и презирал прикомандированных к Армии штатских бездельников. И к своему подчиненному Моровски первоначально относился лишь чуть менее презрительно, чем к упомянутой тут последней категории. Воспитанный в парадигме многолетней выслуги каждого нового армейского чина, Клэр даже думать не хотел, что могут быть иные варианты армейской карьеры. И у старшего офицера был богатый опыт низведения всяких разных зазнаек с погонами до уровня разжалованных зазнаек, а то и до уровня уволенных со службы с позором. Но с этим смутьяном Моровски, как говорят русские – 'нашла коса на камень'. Юный капитан умудрялся делать массу полезного для службы, однако при этом постоянно трепал нервы своему новому начальству нестандартными поступками. Поступками, которые, тем не менее, никак не вредили основной его армейской функции инструктора и заместителя командира авиагруппы. До отъезда из Штатов в Бельгию, этим мальчишкой, выслужившим свой чин во время войны, кратких эпизодов армейских учений, и довольно короткого курса обучения, было сделано немало. Одиннадцать опытных пилотов под его командованием смогли существенно повысить свой уровень воздушных бойцов, и стали почти готовыми лидерами пар и звеньев. Фактически был создан боевой костяк будущей авиагруппы 'Летающие Тигры'. Но помимо основной задачи обучения воздушных бойцов сражениям с японцами, этот юный ухарь Моровски в Сан-Диего умудрялся уделять внимание и обучению немужского летного контингента своих бывших подчиненных. И даже убедил его Шеннолта, в необходимости таких совместных тренировок. И ладно бы парень был обычным бабником, что в авиации отнюдь не редкость. Но, нет. Подполковник раз за разом убеждался, что этот его иррациональный интерес к обучению всех пилотов (даже 'пилотов с бюстом') жестоким боям с пилотами стран Оси, зиждется скорее на навязчивой идее ожидания капитаном Большой Войны. Моровски, действительно, тянул всех, до кого доставали его аргументы и напор, в сторону совместной борьбы, в первую голову, с нацистским и фашистским режимами Германии и Италии. Японию он оставлял на закуску. На прямые вопросы и ответы поляка были не менее прямыми.

– Я все понимаю, капитан, но какого дbявола вы тратите драгоценное время на этот 'курятник'!? Что за блажь с этими совместными тренировками?! Пилоты вместо учебы строят глазки вашим бывшим пассиям. Вам мало служебных задач, так я вам их легко добавлю, капитан!

– Подполковник, сэр! Сквадрон Национальной Гвардии отлично помогает лидерам и инструкторскому составу в отработке ударов по бомбардировщикам 'Мицубиси' и 'Бреда' имеющимся у японцев в Китае! У других звеньев на базе Сан-Диего не имеется и половины ресурсов, необходимых нам для боевого слаживания авиагруппы! Тут ведь сидят в основном армейская приемка поступающих с заводов аппаратов и испытатели новых машин. А нам нужны боевые экипажи бомбардировщиков с новейшим опытом подготовки! Новее чем опыт 'Амазонок Неба', здесь нет ничего! Сэр!

– Моровски! Я гляжу, вы научились молоть языком, быстрее пропеллера. Не надейтесь, что я вам дам хоть пару дополнительных дней для подготовки обучаемых к тестам!

– Сэр. Со всем уважением, прошу провести тесты лидеров пар на день раньше запланированного вами срока! Чем быстрее мы поднимемся в Бельгийское небо, тем лучше! Как раз сейчас там есть реальные шансы встречи с боевыми самолетами Оси, а также с французскими и британскими воздушными нарушителями. Полковник сэр!

– На все-то у вас есть ответ. Ну, вот как с вами можно разговаривать?

За океаном жизнь понеслась вскачь. Все прогнозы капитана сбылись, и пилоты Шеннолта действительно могли отрабатывать преследования и боевые маневры против регулярно перелетающих границу королевства визави. Интенсивность тренировок дошла до максимума. Получи подполковник обещанные ему самолеты, и уже можно было плыть вокруг Европы в гости к генералу Чану и его предприимчивой супруге. Стоило признать, поляк снова оказался прав. И все бы ничего, но Моровски все больше отбивался от рук. В Бельгии он помимо запланированных тренировок воздушных боев, начал зачем-то организовывать реальную противовоздушную оборону. Причем привлекал к этому всех и все, до чего мог дотянуться. Даже четырехмоторный лайнер гостившего в королевстве миллионера Хьюза он припахал для своих 'воздушных спектаклей'. И результат не заставил себя ждать. 'Буйный поляк' столь преуспел в охоте, что умудрился посадить на бельгийскую землю двух подбитых им воздушных нарушителей из противостоящих друг другу ВВС Германии и Британии. И еще семь британцев он также убедил сесть на бельгийский аэродром почти добровольно. За столь эпический подвиг Моровски тут же обломилась национальная награда Королевства, а Шеннолту, как номинальному командиру героя вместе с такой же наградой прилетела просьба о награждении его заместителя и всех участников тех боевых вылетов, американскими орденами и медалями. Шеннолт был не в восторге от самодеятельности протеже Дулитлла, но наградные оформил, и без задержки выслал с курьером в штаб Авиакорпуса. Он даже попытался в служебной беседе продрать мозг заместителю так, чтобы закончить этот цирк раз и навсегда. Но снова глядя в честные и наивные глаза нахала, убедился, что мальчишка еще даст ему не один повод для проклятий. При всем при этом, обещанную Моровски командованием Авиакорпуса и подтвержденную самим Шеннолтом неделю отпуска тот с блеском использовал для очередных безумств. Он ни секунды не беспокоился о сохранении репутации Армии Соединенных Штатов, с которой де факто играл, будучи офицером Авиакорпуса. Помимо организации детских дорожных гонок, этот польско-немецкий полукровка провел в литовском городе Форум спасательно-космической направленности, летал там же на ракетах собственного кустарного производства и авторства, и вдобавок, зачем-то наладил на небольшой фабрике при вагонном заводе в Риге производство планерной техники. Цель последней забавы выяснилась позднее.

В Бельгию Моровски вернулся в качестве второго пилота за штурвалом русского грузового самолета (а на деле конверсионного бомбардировщика ТБ-3 он же 'Туполев-6'). Эверенд сдал ему обратно командование группой, которую временно принял после отбытия Шеннолта. И тут уж Моровски развернулся во всю ширь своей неуемной фантазии. Пока Шеннолт летал в Штаты для согласования сроков поступления в летный центр новой авиатехники 'Кертиссов Р-40', Моровски сполна реализовал свои права 'калифа на час', и с согласия местных властей организовал на нескольких аэродромах королевства Учебный Центр, одновременно обучающий французских, бельгийских, голландских, датских и даже норвежских военных пилотов. Шведы от участия в проекте отказались, зато под ранее полученные совместные гарантии от ВВС королевства и Авиакорпуса, русские пригнали в Брюгге три настоящих японских истребителя, доставшимся им в Монголии. И когда командир 'Тигров' вернулся, он застал весь этот цирк в самом разгаре. И так совпало, что вместе Шеннолтом в Брюссель как раз прибыл его старый друг Джим Дулитлл. Поглядев на устроенные Моровски воздушные бои тройки японских истребителей с русскими пилотами против 'Брюстеров Буфало' и офранцуженных 'Кертисс Р-36', тот укоризненно спросил.

– Клэр, старина! Ты все еще отказываешься взять парня с собой в Китай?!

– Джим, и чего ты прицепился ко мне с этой хренью, а?! Я и так выполнил все, что обещал тебе в ноябре. Прескотт на своем Максвелл-Филд до сих пор брызжет ядом, при каждом упоминании художеств Моровски! Захоти я теперь обучить в Тактическом училище кого другого, сразу получу от него запредельный счет.

– Зависть плохое чувство. Стоп-стоп! Я же не о тебе, а о Прескотте. Кстати, он молиться должен во здравие Моровски, ведь все достижения Адама, уже присвоены Тактическому Училищу.

– Не зли меня Джим. Не скрою, я удивлен. Да удивлен! Парень реально сделал много хорошего, но дальше он мне не нужен! Пусть развлекается дальше, где хочет...

– Я слышу ревность в твоих словах. Неужели за то, что Моровски утер нос и тебе и всем тыловым бюрократам? Или за то, что из твоей группы он первым открыл свой счет, хоть бы и в Европе? А?

На это ответить было нечего. В группе 'Летающие Тигры' постепенно формировались сквадроны и звенья, базирующиеся на разных площадках. Американских офицеров все чаще приглашали на разные светские мероприятия и торжества. И, конечно же, списки приглашенных гостей постоянно возглавляла фамилия заместителя Шеннолта. Все это можно было бы не замечать, но Моровски очевидно решил, что начальство ему теперь и вовсе не указ. Между вылетами для обучения американских пилотов, нахальный орденоносец устроил командованию группы новые сюрпризы. В начале марта подполковник получил от местного авиационного командования официальное приглашение прибыть в Военную академию в Брюсселе. Прибыв к назначенному часу в большой зал, отделанный в стиле барокко, Шеннолт сразу почувствовал ярость. Без всякого согласования со своим командиром, Моровски с трибуны зачитывал на хорошем немецком доклад о перспективах организации единого воздушно наземного командования нейтральных стран Европы. Фактически он предлагал план коллективной обороны нейтральных стран. Капитан патриотично приводил в пример единое командование британских колониальных провинций в Америке, во время Войны за Независимость с бывшей Метрополией. А также упоминал командование вооруженных сил Швейцарской конфедерации. Пока Клэр переваривал эту 'стратегическую новацию', с грубейшим нарушением субординации выданную Моровски, ему самому предложили выступить с ответом на вопрос об организации совместных учений ограниченного контингента американских войск и войск нейтральных стран Северной Европы. Будучи не только военным, но отчасти и политиком с немалым опытом заграничной работы, Шеннолт не стал умалять энтузиазм собравшихся, и профессионально разобрал вопрос совместных учений. Правда, он никак не ожидал получить в конце официальный запрос его непосредственному начальству в Нью-Йорке на привлечение к таким учениям армий нейтралов сводного сухопутного полка и авиагруппы столь же нейтральных США. Можно было легко свести на нет процесс, просто затягивая его и не оказывая должной поддержки. Тем более что сам Шеннолт собирался к маю перебраться в Китай. Чтобы подготовить авиабазы для 'Летающих Тигров'. Мелькала и мысль просто в темпе отослать Моровски домой в Штаты. В общем, варианты у подполковника имелись, но реальность оказалась значительно сложнее. На другой день после выступления, прибыв при полном параде в импровизированный штаб, Моровски поставил своего командира перед фактом. В Бельгию в середине марта для совместной тренировки с местными армейцами и группой Шеннолта должен был прибыть сводный парашютный батальон из Учебной десантной бригады, дислоцированной в 'Форте-Беннинг'. Как действующий военный советник, находящийся за границей, Моровски умудрился получить это распоряжение штаба в обход своего командира, пока тот был в отъезде. Вообще-то за ТАКОЕ нужно было писать рапорт и гнать нахала со службы пинками. Но эта самодеятельность отчасти играла на руку Шеннолту, хотя и бесила его. К тому же, в качестве тренировки наземного личного состава будущих китайских авиабаз 'Летающих Тигров' Моровски предложил подполковнику провести в Бельгии и Голландии большие учения летных и зенитных частей. К новому действу предлагалось привлечь двенадцать зенитных батарей командируемых из-за океана. И хотя многое в этом шабаше было Клэру не по душе (особенно наглые выходки капитана), но против полезности для боевого опыта пилотов реалистичных тренировок возразить ему было нечего.