Текст книги "Буранный год (СИ)"

Автор книги: Георгий Юленков

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 34 страниц)

   Присутствовавшие там же, но под чужими личинами Королев, Дрязгов, Глушко, Лозино-Лозинский, и приданные им техники и переводчики НКВД, тщательно анализировали зафиксированные на магнитофонных записях переговоры участников. В их задачи входило, ежедневно передавать Борису Стечкину поправки к повестке, дабы свободно идущие дискуссии плавно сворачивали на интересные советской стороне аспекты обсуждаемых проблем. Советская реактивная авиационная и ракетная программы должны были быть в скором времени скорректированы в с учетом новейших открытий данного Форума. К тому же, никто кроме нескольких человек в Москве, и еще одного глубоко законспирированного деятеля (помнившего будущую историю этого города), даже не догадывался, что всего через несколько месяцев Даугавпилс, вместе с территорией своей страны, благополучно вольется в состав СССР, и отчасти из-за нынешнего научного мероприятия станет городом союзного значения...

  ***

   Очередной зажигательный клич Моровски 'СКОРОСТЬ МОЛОДЫМ И МИР ДЛЯ ВСЕХ!' неожиданно собрал немаленький состав активистов, желающих принести в страдающую от войн старушку Европу азарт набирающих популярность молодежных картинговых гонок. Из региональных отделений 'Лиги Юных Коммандос' собралась внушительная делегация. В состав вошло с десяток инструкторов автодела, тридцать юных пилотов новой формулы (которым удалось уговорить своих родителей) и еще полсотни всяких разных помощников. К сорока клубным спортивным малолитражкам еще два с половиной десятка добавил ангажированный своим приятелем Крисс Фарлоу. Его предприятие теперь выпускало по два-три учебно-спортивных карта за рабочий день, и рекламные вложения в европейские гонки могли скоро вернуться с хорошей прибылью. Первые состязания должны были пройти в Брюсселе, а затем оплаченный меценатами 'фестиваль молодежных картинговых гонок' должен был пронестись по разным городам сначала Северной, а потом и Южной Европы. Сам же Адам собирался лишь в паре случаев поучаствовать в этих событиях, да и то, лишь в качестве члена жюри. Капитан авиакорпуса Моровски официально прибыл в Бельгию вместе со своими коллегами американскими пилотами в ранге советника и с несколько иной миссией. Обучение бельгийских пилотов боевому применению 'Брюстеров-339', и одновременное налаживание ПВО нейтральной страны от резвящихся над ней участников 'Странной Войны', выглядели не простой задачей.

   Крисс вообще-то большую часть своей жизни не выбирался из дому дальше соседних Мексики и Канады, но после знакомства с Моровски в Чикаго в его жизни наметились перемены. Та летняя, бесславная в плане призов, 'Чикагская гонка свободной формулы' обогатила молодого гонщика– автомеханика известностью и полезными знакомствами, как с американскими военными, так и с бизнесменами. И поскольку амбиции спортсмена требовали реванша, то первой его поездкой стала Швеция, где Фарлоу еще в августе купил своей любимой 'Лагонде' новый компрессор. Призы в следующей гонке поначалу были пределом его мечтаний. И дальше жизнь Крисса текла почти спокойно (не считая разной суеты в качестве попечителя новой юношеской лиги), пока на горизонте снова не нарисовался делающий стремительную армейскую карьеру, и попутно смущающий умы джентльмен, по фамилии Моровски. И если гоночные, автомобилестроительные и приборостроительные проекты этого безумного приятеля еще как-то укладывались в представлениях автомеханика о бизнесе. То новые самолетно-ракетные выдумки американского поляка (или немца) просто изумляли Кристофера. Каким-то, не то небесным, не то адским, попущением, Адам Моровски успел сойтись с миллионером Говардом Хьюзом и еще с несколькими денежными мешками, и дальше в жизни Фарлоу начались и вовсе чудеса. Помимо долей в приборостроительной компании 'Гирон-инжениринг' и в прилично расширившейся компании 'Мэверик-Авто' (занимающейся шасси, обвесом и даже защитной формой для формулы спортивного картинга), Фарлоу незаметно для себя стал совладельцем еще в ряде фирм. В Нью-Йорке, Лос-Анджелесе, Монтгомери, Балтиморе, Чикаго, Милуоки, и даже в далеких европейских Стокгольме, Талине и Риге, в январе 1940 года, появились торговые и юридические представительства новоиспеченной корпорации (как правило, на базе уже действующих местных фирм).

   Но все это было уже потом, а начиналось все с разных непонятных глупостей. В декабре Криссу с братом, после настойчивых уговоров Моровски, пришлось наведаться в Техас, и заключить там договор о поставке комплектующих для планеров и самолетов с одной захудалой техасской компанией 'Вако-Эйркрафт'. Сам договор ни к чему особенному стороны не обязывал, до тех пор пока одна из них не получит контракт с Авиакорпусом Армии Соединенных Штатов. 'Вако' за обеспеченную Моровски предоплату в недельный срок изготовило габаритные макеты двух планеров, получивших название 'ФВ-1' и 'ФВ-2' ('Фарлоу-Вако'). Хлипкость конструкции макетов с лихвой компенсировалась их оригинальностью. Размах крыла первого из них был около двадцати ярдов, а второй был лишь видовой моделью первого с уменьшенным в размерах шестиярдовым крылом. Как оказалось, задачей Крисса с братом, было заснять на фото большой макет планера на фоне людей и якобы буксировщика 'Дуглас – ДС-3'. А второй макет и вовсе нужно было заснять, с откинутой на бок миниатюрной кабиной, на фоне выезжающей из его чрева модели 'Форд-Пикап' 1935 года выпуска (модель была взята на прокат у одного коллекционера). Ясно было, что недавний командир учебного десантного батальона решился на какую-то аферу с армейцами. Но пока из бизнеса Фарлоу не требовалось изымать, ни цента, сам Крисс не особо сопротивлялся. Хочет играться в эти игры – пусть играется. Ему самому было интересно сравнить автомобильные и самолетные производства. С учетом личного опыта в полтора десятков лет участия в ремонте, тюнинге и даже полной сборке автомашин. Ведь даже Генри Форд некогда не устоял перед соблазном стать не только автомобильным, но и авиационным магнатом, хоть и без особого успеха.

   Кстати о Форде. Спустя пару недель после 'Техасского турне' Крисс с братом по инициативе того же Моровски отправились в автомобильную столицу Америки Детройт на когда-то подававший большие надежды авиазавод Форда. Там состоялся еще менее понятный им выкуп всего задела запчастей мертворожденных 'Летающих автомобилей' Ford 15P. То, что тут дело было точно не в гонках, сквозило из всех щелей. С середины 1937-го года эти железки сиротливо лежали в самом дальнем конце склада-ангара. Последний полет этого аппарата относился к 1936-му году, и оказался для него не особо успешным (вроде бы что-то там было с управлением). Что, впрочем, совсем не смущало Адама Моровски, да и не делало уродливой саму эту крылатую машину. Романтизм и деловая хватка Генри Форда причудливо преломились в футуристической автомобильно-самолетной конструкции. Машинка была интересная, и выглядела весьма оригинально и даже красиво. Схема летающее крыло без вертикального оперения. Короткий, обтекаемый металлический корпус фюзеляжа. Большие посадочные фары на штанах-обтекателях неубираемого шасси. Гладкое свободонесущее крыло. Расположенный за двухместной кабиной 115-ти сильный мотор (практически автомобильный), от которого через кабину шел длинный вал к тянущему двухлопастному винту. Все было аэродинамически вылизано и тщательно подогнано.

   Финансы для выкупа 'крылатого хлама' в этот раз давал миллионер Хьюз. По озвученным намекам, Адам расплатился с ним правами на какой-то киносценарий. Задачей Фарлоу было срочно выкупить, и доставить технику к себе в Алабаму. Затем требовалось очень оригинально оттюнинговать эти странные крылатые машины, и выслать их в разобранном виде в Европу. Зачем вообще были нужны Моровскому сам этот аппарат и его недоделанные братья, выяснилось несколько позже. Моровски, не имевший, не только инженерного диплома, но и вообще систематического высшего образования, снова поражал приятеля своими новациями. В этот раз он сподобился контролировать и направлять работы своего друга автомеханика и его помощников по телетайпной переписке (благо телетайпный аппарат имелся в офисе 'Гирон'). Переделки вышли серьезные и очень странные. Мотор, длинный вал к винту, редуктор винта и сам винт, были зверски демонтированы, и временно упокоились на складе старой мастерской Крисса. Короткие фюзеляжи были местами разрезаны, и дополнены сзади жаростойкими секциями, из которых торчали реактивные сопла, добавленных за противопожарными перегородками связок из трех ракетных моторов пиротехнической фирмы '***'. Сильно переделанные кабины, судя по оставленным посадочным местам, еще ожидали установки довольно габаритных кресел пилотов. Снаружи с боков кабины были установлены мощные крепежные проушины непонятного назначения. А две половины прозрачного фонаря кабины и вовсе могли сбрасываться в полете посредством срабатывания установленных в специальных узлах пиропатронов. К этим странным лишенным обычного шасси аппаратам, Моровски потребовал приспособить легкие и широкие подфюзеляжные пластиковые лыжи (с оригинальными амортизаторами, якобы опробованные еще в Польше на авиетках PWS-10). В специальных отсеках, за кабинами над моторной нишей, разместились малые стабилизирующие парашюты и большие спасательные парашюты, созданные на базе грузового 'Ирвина'. Кристофер был готов побиться об заклад, что иначе, как по снегу, льду или соляным озерам эти 'флайт-чудовища' разбегаться в принципе не могли. Он был уверен, что для достижения рекордов скорости на ровной поверхности эти уродцы точно не годились. Но спорить с Моровски было бесполезно (тот просто давил голосом, увеличивал вознаграждение за срочность, но твердо стоял на своем), и автомеханик смирился с этой блажью приятеля.

   В конце декабря Фарлоу получил письмо от некого неизвестного ему подполковника Армии Соединенных Штатов Метью Риджуэя с властным требованием представить свои транспортные планеры для армейских испытаний в 'Форт-Беннинг' не позднее 5-го марта, да еще и в количестве не менее пяти штук. На попытку объясниться с Моровски, прилетело телетайпное сообщение, в котором Адам пообещал дать полный отчет чуть позже (опять это его мерзкое 'позже'!). А пока он просил Крисса переслать полученный от Армии аванс на фирму 'Вако' и заключить с ними новый контракт с указанным временем готовности первого образца для прочностных испытаний через три недели, а двух первых летных экземпляров планеров уже в двадцатых числах февраля. Было ясно, что Моровски послал тому майору фотографии 'техасских макетов', и наплел ему с три короба небылиц, чтобы получить контракт от армии. И этот аферист имел хорошие шансы тот контракт получить. И если это дело выгорит, то для их корпорации рисовались очень вкусные перспективы стать поставщиком Армии, а это... С тех пор на завод 'Вако-Эйркрафт' приходилось ездить часто, благо расстояние от Монтгомери было не слишком большим. Работы по переделке 'летающих автомобилей' тоже шли у Фарлоу, ни шатко, ни валко. А в начале февраля от Моровски пришел фактический приказ, срочно везти все три переделанных по его проекту 'фордовские жестянки' в Ригу, и далее в Даугавпилс. Туда же ехали топливные баки и керосиновые ракетные 'моторы Годдарда' (трехкамерные, произведенные все на той же фабрике 'Близард'). Вскоре все три 'эрзац-ракеты' прибыли в Латвию вместе с Криссом и парой наемных механиков. И уже там выяснилось, что ждали американцев работы по монтажу двух 'прыгающих парашютных кресел' конструкции какого-то румына с зубодробительной фамилией. В общем, Моровски был как всегда в своем репертуаре. Там же крутился и еще один акционер их корпорации Винцент Фрогфорд, который регулярно поставлял Моровскому пороховые ускорительные ракеты для его безумств. И все это происходило в продолжающихся декорациях к международным автомобильным гонкам на малолитражных автотележках карт. До начала Даугавпилского Форума Моровски даже успел вместе с Фарлоу четыре раза побывать членом Жюри (в Брюсселе, Амстердаме, Стокгольме и Талине). Как они всюду успевали? Пришлось много полетать. Так много, что Кристофер зарекся еще хоть раз путешествовать вместе с Адамом. Но, заключенные контракты на поставку спортивных картов в национальные отделения новосозданной 'Европейской Лиги картинга' все же, грели его душу. Изрядная усталость от хлопот и дорожные издержки, к концу зимы должны была окупиться серьезными прибылями от продаж.

  ***

   Вообще-то сейчас любой контакт с лично знавшими Павла Колуна советскими гражданами, мог запросто привести к провалу. Вечером после прилета в Ригу, именно на эту тему состоялась короткая встреча с новым связным. Лицо куратора сразу напомнили боль от удара в голову, обрыв недалеко от Гавра, и упертый в затылок пистолет. 'Товарищ Максим' поделился куском белого хлеба, который оба разведчика неторопливо скармливали купающимся в полынье уткам. Эти пернатые почему-то не улетели на юг, и с жадностью набрасывались на корм, бросаемый им щедрыми руками горожан и гостей Даугавпилса. Павла ожидала долгих занудных нотаций и идеологической накачки, но внешне увлеченный кормлением уток связной, оказался скупым на слова 'лакоником'. Разговор шел на английском.

  – Со 'старыми знакомыми' говорите кратко и в основном по-немецки и по-английски.

  – Опасаетесь, что раскроют?

  – С ними провели работу, так что – не опасаемся. Но общаясь, будьте предельно аккуратны.

  – А если...

  – Проявите смекалку. Вас же этому учили.

   Советский разведчик Павел Зарубин (а это был он), кивнув знакомому по Франции молодому агенту, отправился к центру города, а его недавний собеседник остался в компании шустро гоняющихся за кормом уток. С точки зрения опытного сотрудника ГУ ГБ, вся история с Пешке-Моровским была шита белыми нитками. Что во Франции, что сейчас. Все-таки русские корни агента рано или поздно должны вызвать интерес контрразведчиков. Но критиковать легенду коллеги, или давать ему наставления без санкции начальства Зарубин не собирался. А к Павле уже настолько приросла ее маска, что даже эта молниеносная беседа с чекистом шла под лозунгом 'молчанье золото'.

  'Угу. 'Смекалку проявите'. Мастак давать бесплатные советы этот матерый развечище. Сам-то, не то кадровый питомец ОГПУ-НКВД, не то коминтерновец со стажем. Стало быть, если не врет, то 'нежданных встреч' и узнаваний можно почти не опасаться. Если не дурить, конечно. Хотя если честно, я совсем не уверена, что столь талантливо сыграю, когда вдруг кого из харьковчан тут увижу. Да и они, думаю, 'те еще лицедеи'. Да-а уж, замутила я новую интригу. Ну, вот надо было мне этот форум городить?! На кой хрен?! Не, случайно ведь мне что ни ответ из Центра, то пламенный приказ 'прикинуться ветошью и не отсвечивать'. А я вместо этого... М-дя. И все-таки... Да, пусть это моя блажь! Импровизация? Типичная! Но я хочу верить, что все мои трепыхания помогут хоть немного оттормозить 41-й. Хочу в это верить, и буду! Да и технологии наши иначе не получат. Зря я, что ли, Хьюза уболтала новую британскую систему дозаправки в воздухе "Looping-Hose" выкупить. Он ее передаст нашим, лишь для своей беспосадочной кругосветки. А уж наши-то, не будь дураки, придумают потом, как Берлин или Лондон бомбить, так чтоб с пустыми баками потом домой не тянуть. Да и румынские катапультные кресла нашим должны помочь. Глядишь, и катастроф с реактивными машинами поменьше выйдет. И жизни испытателей сбережем. А если все впустую? Если опять от Бреста до Москвы?! А вот, хрен им!'.

   То, что бизнес-партнер Фарлоу не остался в Даугавпилсе, смотреть на воздушные испытания было даже на руку советскому разведчику. Ведь одна из 'эрзац-ракет' с самым мощным мотором, но без крыла уже отправилась прямиком в Москву в большом ящике на двухосной платформе. Треугольное крыло к ней, с отогнутыми вверх законцовками, должны были сделать руки уже советских рабочих и инженеров. По крайней мере, Павла на это надеялась. А здесь, в прекрасном городе на Даугаве, пока предстояло лишь пускать пыль в глаза. Видимо происходящее курировалось на высоком уровне в Москве, поскольку большинство запросов выполнялось влет. Даже целых два невооруженных носителя ТБ-3 приземлились на местном аэродроме Грива. Причем один из них уже нес под фюзеляжем крепления для подвески ракет. Сама конструкция 'учебной ракеты Моровски' не один день обсуждалась участниками Форума. Новшеств в этом эклектическом произведении было немало. Прежде всего, привлекали внимание кабина с катапультными креслами и спасательные парашютные системы, которые должны были включаться по команде пилота, или автоматически в случае срабатывания специального прибора.

   Несмотря на массу опасений, наименее желательных эксцессов так и не случилось. В своем сером замшевом костюме, с оригинальной прической и в дымчатых очках (а-ля Штирлиц), личность заезжего спортсмена-изобретателя вызывала массу критики, но совсем по иным причинам. Предоставивший лицензию на производство катапультных кресел Драгомир, критиковал Моровски за готовность начать испытания его системы без длительных тренировок на тренажере. Оберт старший критиковал за несогласованные с ним действия по разработке ракет в Америке. Оберт младший с сарказмом накручивал своего папашу в том, что Моровски сделал их статистами. Стечкин и Годдард много говорили о безопасности. И даже хотели принять резолюцию, запрещающую Моровски провести испытания и кресла и ракеты. Но талантливому двадцатилетнему оратору удалось-таки переубедить собравшихся. В итоге было признано, что отработка поиска 'вернувшегося из космоса пилота' была бы полезным опытом для участников форума. Моровски демонстрировал специальный радиомаячок, НЗ ракетонавта, и арендованную им в Чикагской Радиотехнической компании 'Гэлвин' систему радиопеленгации сигнала (по типу используемых в будущем для спортивной 'охоты на лис', правда, не столь компактную). В общем, мероприятие вышло отнюдь не скучным. Краткие встречи с прежними 'колунскими знакомцами', проходили на диво, нейтрально.

   И вот, морозным малооблачным днем серо-голубое небо над аэродромом Грива оживилось демонстрационными полетами будущих покорителей космоса. Павле уже несколько раз довелось слетать в своих 'учебных ракетах', но пока без отцепки. В документах Форума эти ракеты именовались почему-то 'Ракеты Моровски-Годдарда', хотя правильнее было их называть Моровски-Фарлоу-Форда-Годдарда– Фрогфорда (от Годдарда там был лишь расчет жидкостных керосиновых моторов производившихся в пиротехнической компании 'Близард' руководимой Фрогфордом). Ракеты взлетным весом от полутора до трех тонн (в зависимости от налитого топлива и навешенных ускорителей) подвешивались на узлах под брюхом туполевского гофрированного красавца. ТБ-3 сравнительно легко поднимал меньше чем две тонны груза на высоту девяти километров. Трехтонный вариант мог подниматься до восьми, но и это был не предел. В 1935 на таком же, но подготовленном самолете удалось поднять пятитонный груз на почти девять километров высоты (что стало мировым рекордом). Первые полеты производились без отцепки от носителя. Моровски катался на ракетах сам, и поочередно возил с собой участников Форума. ТБ-3 совершал посадку, но не заруливал. В кабине ракеты меняли пассажира и снова в небо. Чем-то это напоминало их с Терновским 'Арфлерские полетушки'. Годдард со Стечкиным и Котельников отказались от такого аттракциона, но около сотни человек участников с Моровски слетали. Удалось покатать в левом кресле ракеты даже будущего отца советской космонавтики Сергея Королева, которого здесь почему-то именовали инженер Сергеев. Немецкий язык Королев знал неплохо, поэтому в полете шла бурная дискуссия о конструкции будущих космических ракет.

  – Герр Сергеев, сколько, по-вашему, должна весить ракета для вывода одного пилота на низкую круговую орбиту перигеем 110 километров?

  – Это нужно считать, но не так уж много как вам кажется, герр Моровский. Максимум тонн пятьдесят...

  – А вы представляете, сколько стоят эти ваши тонны? А во сколько станет один килограмм на орбите?

  – При серийном производстве вполне приемлемо стоят! И уж всяко не дороже цены шестимоторного АНТ-20 бис с ракетой под брюхом! Знаете, сколько стоит только один его вылет?

  – Догадываюсь. Но 'Туполев-20 бис' может подниматься каждый день, а ваши любимые большие ракеты, дай небо, хоть раз в году. И давайте прервем нашу занимательную дискуссию, чтобы еще раз пройти по процедуре запуска с носителя. Кстати, а это, правда, что вы уже участвовали в запусках аппаратов герра Оберта?

  – Опыт есть, правда, не в качестве пилота. Но у меня хорошие навыки планериста!

  – Не сомневаюсь, герр Сергеев! В вас я наблюдаю удачное сочетание качеств конструктора и испытателя. Поэтому, если ваше начальство будет не против, то в третий полет с отцеплением от "Туполев-6" и запуском ракетных моторов, я приглашаю вас. Есть возражения?

  – Нет возражений! Благодарю вас, герр Моровски. Разрешите зачитать этапы процедуры запуска?

  – Конечно! Временно считайте себя командиром экипажа этой ракеты.

   С Михаилом Громовым, Георгием Шияновым и Глебом Лозино-Лозинским раскланивались и вовсе, как чужие. То ли и вправду Колуна не узнали, то ли 'чекисты' с ними, действительно, хорошо поработали. Во второй полет с отцеплением на высоте пяти километров пришлось взять с собой Юлиуса Оберта. Правда вместо ЖРД запускались только пороховые ракеты, но для румынского немца хватило и экстремальной посадки на снег. Его отец Герман Оберт, как мог, скрывал свои чувства, но было очень заметно его сильное волнение. Ничего особо выдающегося в том полете не происходило. Ракета сбрасывалась с ТБ-3, в течение нескольких секунд летела в безмоторном полете, затем включала пороховые ускорители. В следующих трех полетах американец тренировал Шиянова и Люсьена Боссутро вести ракеты по прямой. Затем состоялось первое пробное катапультирование манекена с места правого пилота. В следующем полете Шиянов должен был лететь один, и сам выстреливать манекена катапультой. И только после этого Моровски решился лично опробовать 'кресло Драгомира'. Громов настоял на использовании испытателем специального резинового корсета и мощного шлема. По всей видимости, этот инвентарь уже применялся советскими испытателями катапультных кресел. На земле врач с тревогой заглядывает в глаза.

  – Герр Моровски, как вы? Есть ли болевые ощущения? Головокружение?

  – Я нормально, герр доктор. Испытываю бесподобное удовольствие от продолжающейся жизни.

  – Но я рекомендовал бы вам сделать рентген.

  – Благодарю, но в другой раз.

   Все участники Форума при этом внимательно наблюдали работу спасательной команды, которая должна была пеленговать сигнал радиомаяка выпрыгнувшего из ракеты парашютиста. После этого, Моровски приступил к отработке высотных тренировочных стартов на своей ракете с подвески русского четырехмоторного бомбардировщика. Суммарный вес двух ступеней не более двух с половиной тонн, вполне позволял максимально облегченному ТБ-3 поднимать его на высоту около девяти тысяч. Хьюз даже предложил установить на второй ТБ-3 систему дозаправки, чтобы облегченный носитель набрал еще километр высоты, а потом получил топливо с летающего танкера. Идея нашла массу сторонников, но ее реализацию временно отложили.

   И вот наступил день вроде бы тренировочного, но вполне рекордного полета. Павле все было уже привычным, кроме пустоты справа (второе кресло было демонтировано, вместо него был смонтирован баллон с дыхательной смесью). Кислородная маска на лице сразу напомнила разведчику тот октябрьский скоростной полет на "отюльпаненном" германском истребителе. В тот раз разведчику покорилась рекордная скорость (хотя официальной фиксации достижения не случилось). Что будет сейчас, лучше было не загадывать. Надежд на побитие рекорда высоты никто не питал, но комиссаров ФАИ на всякий случай пригласили, и свой опломбированный высотомер на ракету они поставили.

  'Ну, что, царь, вздрогнули? Вздрогнули! Помолюсь ка я за Харьковскую Бабку Ёжку, по имени Софья. Дай бог ей мудрости. И чтобы никогда не ошибалась она в своих прогнозах. И если уж не ошибется она, то уж мне всяко до 41-го дожить удастся, как и было мне обещано, не одну войну пройти. И, хватит уже свой страх заговаривать! Ссыкуха! Очертила голову, и АЛГА!'.

  – Здесь Сокол. Эверест как слышите меня?

  – Слышим вас, Сокол! К свободному полету готовы?

  – Сокол готов!

  – Здесь Эверест. Контрольные сняты, замки на сброс. Скорость сто девяносто. Высота девять четыреста. Идем в пологом наборе.

  – Сокол понял. Замки на сброс. Идем в наборе. Сброс ожидаю.

  – Здесь Эверест. Сокол ВНИМАНИЕ! СБРОС! Мы уходим влево. Удачи Сокол!.

  – Это Сокол. Эверест ваш уход влево понял. Высота девять сто. Скорость сто восемьдесят. Начинаю отсчет. Пять, четыре, три, два, один, пуск! Пошли мои хорошие!

  – Здесь Эверест. Как вы там, Сокол?!

  – Это Сокол. Ракеты первой ступени запущены. Скорость четыреста. Высота восемь триста. Перевел в горизонтальный. Скорость растет.

  – Ждем сообщений Сокол. Когда сброс ракет?

  – Скорость шестьсот двадцать, набираю высоту. Сброс ракет автоматический без отсчета. Высота девять с половиной.

  – Поняли, Сокол. Не пора ли включать основной мотор?

  – Эверест, основной включается сам за секунду до сброса ускорителей. Высота одиннадцать.

  – Хорошо, Сокол.

   На высоте одиннадцать двести включился основной ЖРД. Все ускорители уже были сброшены, и теперь ракета весила едва полторы тонны. Снизу за полетом наблюдали сотни людей. Несколько команд с машинами и радиостанциями уже выехали в разные стороны от аэродрома Грива и только ждали от воздушных наблюдателей команд, куда им нужно лететь, чтобы спасать первого ракетонавта планеты...

  ***

   Финляндия была почти на пороге капитуляции. В штабах атакующих фронтов РККА уже задумывались о выводе на отдых наиболее потрепанных частей. Новые крупные десантные операции уже нереально было подготовить до завершения войны, когда в харьковский кабинет начальника управления перспективных разработок были неожиданно вызваны несколько известных авиаконструкторов с успешным опытом постройки планеров. Белой вороной среди них смотрелся специалист по десантной технике Гроховский, из планеров занимавшийся только стратосферно-спасательным. Общее недоумение от срочности вызова продлилось недолго. На столе нашлись не особо качественные снимки неких летательных аппаратов, в которых узнавались безмоторные длиннокрылые и очень вместительные машины явно военного назначения. И, поскольку на фото явственно были видны опознавательные знаки Авиакорпуса САСШ, то теперь от советских конструкторов, вполне закономерно требовался ответ о возможности сделать аппараты не хуже. Помимо этого требовалось обсудить еще несколько хитрых конструкторско-разведывательных моментов.

  – Товарищ Грошев и товарищ Беляев, вы согласны с товарищем Антоновым?

  – В том, что такой планер создать можно, мы безоговорочно, согласны! А в том, чтобы это сделать за месяц, категорически нет!

  – Вы же читали информацию по проектам. Сейчас есть реальная возможность откатать многие технические решения на опытных образцах в САСШ, а уже самим заложить значительно лучшие тактические свойства. Пусть у них там появятся планеры на 11 человек или одну легковушку, а мы сделаем свой планер с боевой нагрузкой 18 человек, гаубицу или легкий грузовик. А пока, можно вместе с буржуями, с наивным видом...

  – Вы, что же, предлагаете новейшие решения для нашего проекта, капиталистам подарить?!

  – Товарищ Давыдов, позвольте мне ответить?

  – Прошу вас, товарищ Антонов.

  – Коллеги. Не подарить, а продать. Не зря Ленин сказал, что капиталисты за деньги продадут нам даже веревку, на которой мы их повесим. Да не просто продать, а еще и в качестве дезинформации. Наш заказчик из разведки предупредил, чтобы аэродинамика и прочность ИХ планера не допускала скорость буксировки больше двухсот двадцати километров в час. ИХ планер не сможет, а НАШ должен летать быстрее двухсот семидесяти. Дать им такие планеры и пусть себе мучаются.

  – Более того, товарищи ученые, на дочернем американском производстве в Риге серию из таких планеров они хотят уже к марту выпустить. Только предприятие у них новое, и людей там раз два и обчелся. А мы им свой персонал подсунем, и все их технические секреты под этим соусом получим. А с тем, что останется, пусть сами поиграются, и лоб себе расшибут, доводя их до ума. Новые решения мы им не покажем, будем только на своих заводах внедрять...

  – Можно?

  – Пожалуйста, товарищ Гроховский.

  – А давайте, мы у себя сразу три типа планера под это дело отработаем! Чтобы нагрузка была от полутора тонн, до восьми тонн. И представленный в проекте откидывающийся нос фюзеляжа позволяет на таких аппаратах перевозить не только грузовики и орудия, но даже легкие танки и самоходки. Хватит уже, товарищи, буржуям первенство в конструировании уступать!

  – Ну, что ж, в замечания товарища Гроховского, резоны имеются...

   Вскоре после совещания, Давыдов отправился на доклад к наркому НКВД. В Литве на небольшом арендованном заводе, действительно, готовилось производство каких-то планеров по чертежам компании 'Вако-Эйркрафт'. И УПР НКВД памятуя успех 'голландско-китайского' проекта в Иркутске, не зря решило запустить туда свои руки, глаза, уши и другие органы чувств. А, вот, к каким последствиям уже в начале весны приведет эта оперативная комбинация, Давыдов и его начальство даже не догадывались...

  ***

   Если в Харькове зима была сравнительно мягкой, то в Подмосковье стоял трескучий мороз. Поэтому, вместо обсуждения во время прогулки на свежем воздухе, беседа отца и сына проходила в жарко натопленном доме за чашкой ароматного грузинского чая.

  – Пап! Ну, ты чего? Ну, я же просто хочу училище поменять! Я же учебу-то не бросаю!

  – Ты не просто из одного в другое училище переводиться собрался! Мальчишка! Ты же целый год на этом теряешь! А то и все два года! (звучит грузинское ругательство – типа балбес) Филин тебя на тот же курс точно не возьмет, пока все пропущенное не пересдашь. И я его просить об этом не буду! И Власику за тебя просить, запрещу!

  – А я все пересдам! Мехлис же нам еще в самом начале условие поставил, экстерном до завершения командировки все сдавать и без двоек. Я все свои хвосты сдал! И сразу, как вернулся, я все зачетки выправил. Мы с Тимуром Фрунзе вместе решили переводиться. И Чапаев с нами. Остальные пока думают.