Текст книги "Тихий Холм"
Автор книги: Георгий Старков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 33 (всего у книги 38 страниц)
Ведущий казался искренне раздосадованным:
– Я же говорил, это место просто разваливается. Механизм сломан… Если бы он был исправен, уверяю вас, потолок бы не остановился.
Хизер уже взяла в толк, что это очередной розыгрыш, но не стала делать вид, что ей не страшно. Пропади всё пропадом, ей было страшно, страшно до слёз, до тошноты, плевать на гордость и смелость, она мечтала только о том, чтобы целой и невредимой выбраться из стен этого проклятого особняка. И была неимоверно рада увидеть зелёную табличку с надписью «ВЫХОД» на конце коридора. Давно пора. Она бегом подбежала к двери и схватилась за ручку. Заперто.
– Не так быстро, – лукаво рассмеялся ведущий. Будь он рядом, Хизер не раздумывая вцепилась бы ему в глотку. – Там выход. Ну что же, мы показали всё, что могли. Надеемся, старались не зря и прогулка вам понравилась. Приходите ещё. Или, если хотите…
– Да, да, да! – прокричала Хизер, задрав голову к потолку. – Я вернусь, всё, что угодно, только открой эту чёртову дверь!
Она почувствовала, что коридор темнеет и она сходит с ума. Камеры вытянулись в длину и поплыли. Ведущий продолжал как ни в чём не бывало:
– … или, если хотите, мы сами можем наведаться к вам…
Освободительный щелчок в замочной скважине. Хизер распахнула дверь, приложившись плечом. Прощайте.
– Что…
Ничего не понимая, она посмотрела на длинный светлый коридор. Где выход?
– Здесь должен был быть выход, – мрачно сказал ведущий. Хизер снова вскрикнула: ей показалось, что голос раздался прямо за её спиной. Монотонность и приглушённость, свойственная записи, пропала, и речь ведущего теперь звучала не хуже, чем её собственный голос. Тон тоже изменился: от былого напущенного веселья и беззаботности не осталось и следа. Ведущий цедил слова по одному, будто придерживал рвущуюся наружу злобу:
– Но, кажется, никто не хочет, чтобы вы уходили. Вы всем нравитесь, Хизер, вы такая милая. Оставайтесь. Они хотят, чтобы вы остались с ними навсегда. Соглашайтесь, ведь смерть гораздо легче жизни…
Её обуял животный ужас, когда она услышала собственное имя. Как она не понимала… Думала, что всё розыгрыш, бутафория. Как бы не так. Сзади раздалось шипение, будто плавится железо. Через тонкую щель под дверью в коридор начало сочиться кроваво-красное сияние. Там, где сияние коснулось жёлтого линолеума, показался дымок. Запахло горелым.
Это был НЕ розыгрыш. Хизер сорвалась с места и стремглав бросилась вперёд по коридору. Жилетка на спине моментально промокла от пота, но на этот раз это было не только от волнения: сзади девушку настигал невыносимый, обжигающий жар, давящий в спину и несущий её вперёд. Не поскользнуться, повторяла про себя Хизер, только не упасть. Она была уверена – секундное промедление, и эта красная волна настигнет её, вомнёт в себя. Она не представляла, что с ней будет тогда… возможно, её обугленные кости остались бы лежать в коридоре дома ужасов Борли. А может, не осталось бы даже костей – только невидимый прах, впитавшийся в воздух. И вездесущий ведущий в следующий раз, когда в эти стены забредёт посетитель, радостно рассказывал бы ему: «По этому коридору раньше шла девушка по имени Хизер. Она родом из здешних мест, и присоединилась к нам после того, как умер её отец. Сначала хотела от нас убежать… потом передумала».
Хизер проигрывала. Коридор начал извиваться между стенами, как змея, запертая в тесной коробке. Хизер натыкалась то на левый поворот, то на правый, и катастрофически теряла скорость. Сияние настигало её. Она уже видела боковым зрением его отблески на стенах, и то, как чернеют обои при приближении красного света. У неё начало сбиваться дыхание. Ноги всё чаще подкашивались, отказываясь двигаться дальше. А чёртов коридор тем временем выделывал и вовсе невозможные кульбиты, сворачиваясь в узлы. Казалось, он тоже играл против неё, намеренно запутывая. Хизер мельком заметила, что на стенах местами под обоями краснеет каменная стена, словно рёбра под содранной кожей. Тут и там коридор был захвачен разросшимся плющом, который в жаре вспыхивал жёлтым огнём. Хизер бежала. Лампы попадались реже и реже, и в конце концов единственным источником света в коридоре со странно изогнутыми наружу стенами стало догоняющее сияние. Она бежала, бежала всё медленнее, и после очередного крутого поворота увидела впереди дубовую дверь выхода с узорами в чопорном тюдоровском стиле. С невразумительным криком девушка навалилась на дверь, вытолкнула её наружу и увидела темноту, перемешанную с тусклыми огнями аттракционов. Южный двор парка… Не оглядываясь, Хизер захлопнула дверь спиной и зажмурилась, ожидая удара огня. Но этого не случилось. Она выпуталась в очередной раз; благополучно вышла из дома ужасов Борли, пройдя через все ловушки.
– Господи, – выдохнула она, оседая на землю. Носки сапожек были оплавлены, спина мучительно жгла; кажется, на спине образовалось изрядное количество волдырей. Хизер машинально провела рукой по затылку и с недоумением увидела на пальцах частицы пепла. Кончики волос были опалены. Излишне приветливые обитатели особняка оставили на ней свою метку.
Ну вот, обречённо подумала она. Всё хуже и хуже. Парк Лейксайд невзлюбил Хизер с первых секунд пребывания на территории, и теперь, после стольких злоключений, это чувство было глубоко взаимно. Она с радостью увидела, что в южной части парка несравненно меньше всяких хитроумных развлекательных приспособлений. Выход был близко. Кажется, это был двор каруселей – судя по разбросанным тут и там поломанным конструкциям, насаженным на стержни.
Увидев калитку в противоположной части площадки, Хизер направилась туда. За загородкой виднелись застывшие на разном расстоянии от земли синие чаши, некоторые из которых швырнуло о землю неведомой силой.
Глава 18
Дуглас был там. Сидел на земле, бессильно опираясь спиной о перегородку карусели. Одинокий. Окровавленный. Холодный…
– Дуглас! – в ужасе вскричала Хизер и подбежала к нему. К её безмерной радости, детектив открыл глаза, услышав своё имя, и устало посмотрел на неё. Он был жив.
– Ты опоздала, – сказал он.
Опоздала на что? Опустив взгляд, Хизер увидела, что кровь проистекает из-под брюк Дугласа. Кровотечение остановилось, но вся земля в пределах полуметра была смочена запёкшейся кровью. Господи…
– Тебя ранили?
– Правая нога не слушается, – ответил Дуглас. Попробовал шевельнуть ногой, но болезненно поморщился и прекратил напрасные усилия. – Кажется, сломана.
– Не пытайся встать, – Хизер начала торопливо вспоминать, где в этих местах может быть телефон. Наверное, в будке, где продают билеты, или в одном из магазинчиков. – Я вызову скорую.
Она уже хотела на всех парах побежать обратно, когда детектив остановил её:
– Не думаю, что скорая приедет.
Господи, о чём я думаю? Хизер совсем забыла, где находится. Да уж… Дуглас, Дуглас, ну что с тобой делать?
Она повернулась к Дугласу и стала внимательно смотреть на его лицо. Детективу стало неуютно под её осуждающим взором, и он неуклюже пролепетал:
– Не волнуйся, мне это не впервой. Я привык…
– Ты… ты старый дурак! – тихо взорвалась Хизер. – Так глупо пораниться…
Она чувствовала себя чудовищем, накрикивая на человека, который много старше её самой и к тому же серьёзно ранен, но не могла иначе. Привык он, видите ли. А о ней он думал? Если бы его убили здесь из-за неё…
– Прости, – промолвил Дуглас. – Я хотел только…
– Зачем ты это делаешь? – в сердцах спросила Хизер. – Зачем рискуешь собой ради меня? Ну скажи мне, почему ты притащился сюда? Что мне делать, если ты умрёшь?
Дуглас решительно выпрямил спину, на мгновение став тем самым непробиваемым детективом Картландом, с которым она разговаривала в торговом центре:
– Лучше подумаем о том, что нам делать, если этот Бог родится.
– Да ладно… – небрежно сказала Хизер. – Разве может Бог таких трущоб быть сколько-либо сильным?
Она ждала, что Дуглас согласится с ней, скажет, что они победят… но он, проклятый, лишь многозначительно молчал, соскребая пальцем ржавчину с решётки под ногами. Хизер беспомощно огляделась, ища поддержку у окружающего пейзажа. Но парк Лейксайд ей ничем в этом не помог. Хизер увидела киоск продажи попкорна, накренившийся вбок под странным углом. Присмотревшись, она поняла причину – под киоском лежал раздавленный розовый кролик, вздымающий один из краев. Морда была сплющена массивной конструкцией, и из-под порвавшейся ткани на решетку вытекла кровь. Совсем небольшая лужица, но Хизер это увидела. Там, внутри пухлого костюма, лежал человек. Мёртвый…
Она вздохнула и отвела глаза. Дуглас продолжал молча играться с узорами ржавчины. Парк спал, убаюкиваемый свистом ветра. Хизер поняла, что рассчитывать придётся только на саму себя.
– Не думаю, что этот Бог так силён, – сказала она. – В конце концов, если отец смог Его победить, то я тоже…
Дуглас снова посмотрел на неё и мрачно сказал:
– Но всё равно, что-то случится.
Детектив, как всегда, умел поднимать настроение в трудную минуту. Но Хизер не могла не признать, что он говорит правду, говорит то, что думает – в отличие от неё. Она до сих пор не могла разобраться в своих мыслях и чувствах. Они были слишком сложными и запутанными для семнадцати лет.
Что-то случится. Так сказал Дуглас. Хизер подумала: а что может случиться? Родится Бог… он принесёт вечный Рай для всех людей, если верить Клаудии. Но Хизер этого не увидит…
– Кто знает, – осторожно сказала она, – может, это не так уж и плохо…
И тут же прикусила язык. О чём она болтает?.. Однажды этот Бог уже рождался, и что хорошего это принесло миру? Так стоит ли ждать от него разумного, доброго, вечного?
На этот раз Дуглас отреагировал живо:
– Если всё, что я видел за прошедшие сутки, произошло из-за этого Бога, то я больше не хочу о Нём ничего слышать. И не желаю, чтобы кто-нибудь слышал. По-твоему, это достаточная причина, чтобы рисковать своей жизнью? По мне – да…
И после небольшой паузы он добавил с горькой усмешкой:
– И потом, я ведь старый дурак…
– Слушай, – Хизер решительно присела перед детективом, – ты только не думай, что я какая-то там суперменша или что-то такое, хорошо?
– Знаешь, я всегда хотел быть суперменом, – мечтательно улыбнулся Дуглас. – В детстве мысли только об этом и были. Наверное, потому и выбрал свою профессию. Думаю, этот случай – неплохой шанс исполнить мечты… Лучше поздно, чем никогда. И, кроме того…
Он вдруг замялся и спрятал глаза, опять начиная мучить ржавый налёт на решетке. Но Хизер не дала ему просто так уйти:
– И что?
– Я хочу тебе помочь, – признался детектив. Хизер поразмыслила над его словами и качнула головой:
– Ты мне ничем не обязан. Это моя жизнь.
Дуглас смолчал. Хизер поднялась на ноги. Удивительно, но туман, затягивающий город, начал рассеиваться. Она даже могла различить самые яркие звёзды сквозь белесую пелену над головой. Над горизонтом на юге встала луна, которая сегодня имела медно-красный цвет.
– Ты напоминаешь мне сына.
Слова прозвучали глухо и обыденно. Дуглас сидел на земле так же недвижно, и глаза были полузакрыты.
А ты знаешь, что можешь умереть?
Ничего. Никто не будет плакать на могиле.
– Ты говорил, что никто не будет плакать…
– Мёртвые не плачут.
Вот оно что… Хизер хотела ойкнуть и извиниться, но почему-то не сделала ни того, ни другого. Стояла и слушала, как Дуглас рассказывает:
– Глупый мальчик попался при ограблении банка. Что-то у него там пошло не так, он не успел скрыться… Подоспела полиция. Он попытался прорваться, и его застрелили. Я узнал только на следующий день…
Голос у него не дрожал – просто становился тише и тише, пока не перешёл на шёпот. Хизер молчала, молчала, потом спросила:
– Почему он это сделал?
– Может быть, ограбление было единственным выходом. Кто знает? Я-то никогда уже не узнаю…
Некоторое время оба вслушивались в шум ветра, который набирал силу, потом Дуглас встряхнул плечами, сбрасывая оцепенение:
– Прости. Я не должен был тебе это говорить.
Хизер попыталась пошутить:
– Ну, если бы ты сравнил меня с дочерью, может, тогда было бы ещё нормально…
Дуглас измученно улыбнулся и откинулся на перегородку, закрыв глаза. Хизер поняла, что он устал. Она разговаривала с ним слишком много. Теперь требовалось оставить его в покое.
– Слушай, я всё устрою, – серьёзно сказала она. – Ты оставайся здесь, отдохни. Я вернусь, когда всё будет кончено. О’кей?
– Уверена, что справишься? – спросил Дуглас, не открывая глаза. Голос ослабел. Кажется, дела обстояли хуже, чем он выглядел.
– Эй, без проблем, – бодро откликнулась Хизер, мрачно глядя на ввалившиеся щёки детектива. Не умирай, хотела добавить она, но это прозвучало бы слишком могильно. Иногда лучше молчать…
Она вздохнула, встала и пошла к калитке, которая виднелась на дальнем конце площадки. За калиткой, кажется, располагался очередной аттракцион. Хизер надеялась, что он окажется последним. Парк ей надоел.
Но на полпути она остановилась, почувствовав до боли знакомое ощущение на спине – будто кто-то неотрывно смотрит за ней, кто-то чужой и злой… Дуглас не мог так смотреть. Не мог. А вот его пистолет…
– Что ты делаешь?!
Она услышала щелчок предохранителя. Чувство не пропадало. Ствол «Ремингтона» по-прежнему смотрел ей в спину, готовый в любой момент громыхнуть огнём. Огнём боли, смерти и… спасения.
Дрожащий, на грани хрипоты, голос Дугласа:
– Может быть, единственный способ покончить с этим раз и навсегда – убить тебя. Прямо здесь.
Хизер знала это, задумывалась не раз. В плане Клаудии она была необходимым элементом, и без неё распалась бы вся цепочка. Никакого Бога и вечного Рая, никаких больше страданий. Легко и просто… Но Хизер также знала, что это решение будет лишь временным. Семнадцать лет назад всё это уже было. Затея Далии Гиллеспи провалилась… но теперь всё повторялось. Зародыш Бога, однажды зачатый в Алессе, уже не мог исчезнуть просто так. Он кочевал, выбирая себе новых жертв. Если не Алесса, то Хизер. Если не Хизер, то кто-либо другой. Бог будет в девушке, которая появится из ниоткуда в момент её смерти, и для этой ничего не подозревающей девушки много-много лет спустя обычный воскресный день превратится в оживший кошмар. Всё повторялось, делало полный оборот и заходило в круг, как красные вентили, которых неустанно вертел тот получеловек-полумонстр, преследующий Хизер.
Была ещё одна причина, из-за которой нужно было пройти весь путь до конца. Хизер хотела жить. Она не сомневалась в этом ни на секунду. В этом состояло её главное отличие от Алессы, только и мечтающей, чтобы умереть. Умереть окончательно и не пробуждаться. Сейчас, когда её жизнь и смерть зависели только от воли Дугласа, Хизер снова раздвоилась на две противоборствующие половинки. Одна половина, которая принадлежала Алессе, страстно желала выстрела, предвкушала последующую за ним заключительную боль… потом блаженная темнота. А другая половина требовала отпрыгнуть в сторону, уйти из-под прицела и выхватить у детектива оружие. «В чём дело? – бесновалась она, видя, как девушка остаётся на месте, покорившись судьбе. – Разучилась отстаивать свою жизнь? После всего, что случилось?!»
Всё это было слишком сложно. Пусть Дуглас сам решает. Хизер выпрямила плечи и закрыла глаза. Если уж умирать, то здесь и сейчас, а не под когтями очередного монстра в какой-нибудь клоаке, где её даже не найдут.
– Да, – грустно сказала она, наблюдая за игрой разноцветных огней под веками. – Может быть, ты прав…
Наступило молчание. «Ремингтон» злобно следил за Хизер, но никак не мог решиться.
Стреляй! Стреляй же! Не мучай больше…
Нет, Дуглас. Не стреляй. Я хочу жить. И мне нужно отомстить за отца.
Дуглас глухо застонал и опустил руку. Железная рукоятка зазвенела, ударившись о решётку.
– Возьми мой пистолет, Хизер. Тебе он нужнее.
Детектив почти полностью сполз на землю. Его знобило, и, похоже, неотвратимо клонило ко сну. Хизер молча подошла и подобрала выроненный пистолет. В магазине было пять патронов.
– Извини, – пробормотал Дуглас, проваливаясь в сон. – Я бы так хотел с тобой пойти… Но нога…
– Да ладно, – отмахнулась Хизер, кладя оружие в карман жилетки. – Считай, что нашёл уважительную причину. Отдыхай. Я всё сделаю.
И потом, после непродолжительного молчания, всё-таки не сдержалась и добавила:
– Не умри без меня.
Но Дуглас эти слова уже не услышал.
Глава 19
В конце были белые лошади. Тоже из плохих снов, которые преследовали Хизер последние полгода. Они смотрели на неё из широкого круга большой карусели, нанизанные на железные прутья. Выпученные нарисованные глаза ждали от неё чего-то, требовали и незаметно вращали белками, когда она поворачивалась к ним спиной. Хизер прочитала надпись над входом: «КАРУСЕЛЬ СЧАСТЬЯ. НЕЗАБЫВАЕМЫЕ ОЩУЩЕНИЯ!». Лошадок в круге было двенадцать – наверное, счастливая дюжина должна была оправдывать громкое название, но Хизер сообразила, что если она войдёт в круг, примкнув к этой зловещей компании, то число персон станет равно тринадцати. Чёртова дюжина, приносящая только несчастья. Организаторы не учли это досадное обстоятельство.
Она обколотилась о перекладину и посмотрела на морду ближайшего животного. Безупречная полнозубая улыбка, оттопыренные ушки и игриво поднятый вверх хвостик. Ничего особенного… но разве не эта самая приветливая морда взирала на неё в кошмаре, расплываясь в дьявольской ухмылке? Разве не эти зубы щерились на неё, готовые в любой момент растереть её в порошок? Разве не…
– Не прикидывайся паинькой, – строго сказала Хизер. – Я знаю, кто ты на самом деле.
Лошадь покорно промолчала. Животное стерпело на своём веку много унижений, начиная от капризной ребятни, молотящей башмаками по её бокам, и кончая налётом времени, день за днём стирающей с неё краску и блеск. Оно не считало нужным отреагировать на параноидальные слова девушки.
Хизер усмехнулась:
– Ты же знаешь, мне так и так придётся войти.
И вошла. Ещё не зная зачем, но понимая – другого пути нет. Встала, затравленно озираясь, среди рядов неживых лошадей, покорившись судьбе. Что-то произошло здесь, в этом невинном аттракционе, в этой колыбели радости, и это «что-то» сделало карусель средоточием зла в парке Лейксайд. Очень скоро она узнает…
Тихо скрипнула ржавая загородка карусели, поворачиваясь вокруг шарнира и закрывая путь наружу. Хизер не оглянулась. Она настороженно переводила взгляд с одной лошади на другую, ожидая неприятного подвоха в любой момент. Но они продолжали оставаться такими же милыми и безопасными игрушками и не спешили превращаться в чудовищ. Порывы ветра утихли. Над парком воцарилась жуткая тишина, не нарушаемая даже шевелением замерзающих трав. Хизер слышала учащённое биение собственного сердца. Она ждала.
Сплетение гирлянд над каруселью вспыхнуло разноцветными огнями, отбрасывающими блики на пол. Из невидимых динамиков зазвучала музыка – тревожная, дребезжащая и в то же время завораживающая. Как из музыкальной шкатулки. Хизер где-то слышала этот мотивчик… Пока она думала, аттракцион преображался. Засверкал вычищенным блеском пол, грязь с лошадок стекла вниз бурыми потёками и растворилась в воздухе, не долетев до земли. Арена дрогнула, когда включился главный двигатель и лошади начали описывать танец вокруг центральной колонны, то поднимаясь вверх, то опускаясь вниз – сначала медленно, потом всё быстрее. Как в былые славные времена. Карусель Счастья ожила.
Тринадцать, подумала Хизер, чувствуя, как её воротит от мелькающих перед глазами белоснежных фигур. Теперь в карусели властвует число тринадцать…
Ей показалось, что между рядами пластмассовых лошадей у противоположного края арены мелькнуло что-то чёрное. Наверное, это всё-таки была игра воображения, потому что, сколько Хизер ни старалась углядеть, что там, ей это не удалось. Лошади двигались слишком быстро, туманя глаза и разум, чуть ли не слетая со своих стержней. Ветхий двигатель не мог обеспечить такой скорости, их двигало что-то другое. Хизер чувствовала себя как ребёнок, заблудившийся на ярмарке – всё вокруг было залито ярким вспыхивающим светом и беспрестанно двигалось, двигалось, двигалось… Она уже готова была схватиться за голову и закричать: «Прекратите, ради Бога!», когда всё кончилось. Арена остановилась как вкопанная, нещадно бросив её вперёд. Хизер пришлось опереться руками об одну из лошадей, чтобы не упасть. К пальцам прилипло что-то мокрое и липкое, и она с отвращением отскочила от животного, вытирая руки о жилетку. Лошадь сопроводила её мрачным взором глаз, налитых кровью. Раскрашенные губы сложились треугольником, образуя злобную ухмылку.
Огни потухли. Хизер осталась одна в полутьме, цепляясь за рукоять пистолета. Тут и там на арене раздавались противные хлюпающие звуки, будто кто-то топал калошами по болотистой местности. И сквозь эти хлюпанья проступал жаркий шёпот. Слова нельзя было разобрать, но смысл непостижимым образом вливался прямо в голову.
Ты здесь. Значит, я тоже здесь. Снова…
Шёпот повторялся, раздуваясь в глубину и в широту. Он медленно подступал к ней. Хизер вертелась на месте, видя вокруг только безжалостные морды карусельных лошадей. Они уже не были белыми – по спине от стремен и до копыт тянулись бесформенные красные пятна.
Кто это?
Мне лучше умереть. Бояться больше нечего.
На арене кто-то был. Хизер слышала, как поскрипывает пол под его ногами. Шаги приближались вместе с шёпотом.
Этот зародыш, Бог… Я думаю. О той бесконечной боли, которую он принесёт после рождения. Для всех и для меня.
– Алесса? – неуверенно окликнула Хизер, отступая назад. Человек теперь был отчётливо виден между горбатыми фигурами лошадей. Он стоял, глядя на неё и до боли кого-то напоминая. Хизер не сразу поняла, кого именно.
Та комната, полная боли. Страдания и жестокость, которых я там натерпелась. Я решила, что будет лучше, если…
Это была она сама. Хизер. В той же жилетке, но только обагрённой вытекшей кровью. В той же юбке. В тех же сапожках, купленных на эшфилдской распродаже этой весной. Но глаза… они были иными.
Не её глаза. Глаза Алессы Гиллеспи. Единожды увидев, их нельзя было забыть.
Смерть. Я хочу умереть. Сама, мирно и спокойно… Не надо сопротивляться. Зачем?
Она подняла правую руку, демонстрируя Хизер нож, сжатый в ладони. Не угрожая, но приглашая. Приглашая подчиниться, внять её словам, согласиться с ней. Чёрные волосы клочьями спадали на лоб, изборождённый глубокими краснеющими ранами. Ладонь заметно дрожала, но Алесса сделала шаг вперёд, ближе к Хизер.
Ты знаешь. Давай сделаем это вместе…
– Нет, – отрезала Хизер и отпрянула назад от жуткого окровавленного двойника. – Нет.
Алесса остановилась и посмотрела на неё. В её чёрных глазах заблестела ненависть. Ты не знаешь, каково это. И я не хочу, чтобы ты узнала. Ради этого…
– Нет, – ещё раз повторила Хизер и подняла пистолет.
Нет, Алесса, повторила она про себя, зная, что она слышит каждую её мысль. Нет. Дело даже не в том, что я не помню ту комнату боли. Просто… мы разные.
Алесса не ответила. Вместо этого она бросилась к ней, замахиваясь ножом. Она слишком хотела умереть; Хизер её понимала. Но со своей жизнью она расставаться не собиралась, несмотря ни на что. И поэтому нажала на курок. «Ремингтон» негромко кашлянул, куда тише, чем прежний пистолет, и выбросил в сторону дымящую гильзу. Алессу отбросило назад, к одной из лошадок. Неуклюже ударившись о стремена, она сползла на землю, содрогаясь в агонии. Из горла вырывались хрюкающие звуки, кровь толчками выплескивалась из раны на груди, текла изо рта и из ушей. Но даже корчась на земле, она не отпускала заветный нож и тянулась к Хизер, чтобы не дать ей уйти.
– Прости, Алесса, – прошептала Хизер, отступая назад; глаза щипало то ли от слёз, то ли от горячего пота, капающего со лба. Она смотрела, как движения Алессы становятся всё тише по мере того, как кровь заливает пол возле неё, и в конце концов окровавленное тело на полу замерло, угрожающе скрючив пальцы. Но долго насладиться тишиной Хизер не смогла: тело Алессы начало шипеть и проваливаться под землю. По крайней мере, такое впечатление создавалось со стороны. Тело растворялось, как в кислоте. Оно пропадало. Верхние ткани проваливались в нижние, испуская красноватый дымок, режущий лёгкие имбирным запахом. Несколько секунд – и на месте, где лежала Алесса, осталась только засыхающая лужа крови.
Это ещё что такое?
Хизер снова была одна на карусели. Она растерянно огляделась, но не заметила никаких изменений. Лошади и синяя полутьма, будто ничего и не случилось… и там, у загородки на дальнем конце, снова появился нечеткий силуэт. Восставшая Алесса стремительно двинулась к ней, на этот раз не тратя время на уговоры. И в руке девушки торжественно сверкал «Ремингтон».
Умом Хизер догадывалась, что на самом деле ничего этого нет, что, скорее всего, она валяется на полу карусели под надзором проржавевшего механизма и борется с собой, с измученным сознанием Алессы, которая была семнадцать лет назад заперта в её голове. Но здесь и сейчас пистолет выглядел вполне реально. Как и сама девушка. Алесса не могла умереть; её страдания были слишком глубоки, чтобы одолеть их куском металла, выпущенным из ствола. Она собиралась нападать и нападать, пока уставшая Хизер не допустит роковую ошибку… или у неё не закончатся патроны. Тогда она убьёт её и себя, обретая желанный покой. Хотя бы на время.
Когда Хизер поняла это, всё вдруг стало на место. Вот почему эти монстры с самого начала пытались убить её. Все эти извращённые создания породила Алесса одной лишь силой мысли – только чтобы они остановили Хизер, убили её, не позволив Богу Тихого Холма вновь появиться на свет, причиняя ей страдания. Но у Хизер хватило сил, чтобы справиться со всеми вставшими на её путь чудовищами и почти добраться до цели. Тогда Алесса пришла сама. Карусель этим ветреным вечером стала ареной заключительного противостояния двух разумов.
Нет, даже после всего, что случилось, Хизер не желала зла Алессе. Этой бедной девушке досталось и без неё за долгий тридцать один год её существования. Но Хизер нужно было добраться до Клаудии и её Бога, а дорогу загораживала Алесса. Не она сама, но её сознание, пытающееся завладеть телом. Чтобы убить.
Миллионы мыслей пронеслись в голове Хизер; это не заняло и секунды. Она пригнулась и бросилась в сторону под приют ближайшей лошади, спасаясь от дула, направленного ей в лоб. Раздался выстрел; пуля отрикошетила от решетки загородки и улетела куда-то в темноту. Теперь нужно было делать ответный удар, и быстро. Хизер выпрямилась, как пружина, выискала глазами фигуру, которая возилась с пистолетом, и послала пулю в её сторону. Она была уверена, что попадёт, хотя почти не целилась; возможно, она попала бы, даже если выстрелила в прямо противоположную сторону. Здесь, на этой арене, законы физики не имели значения; важен был только смысл и намерение, которое вкладывалось в действие.
Алесса пронзительно вскрикнула и схватилась за живот. Пистолет покатился по полу. Девушка упала на четвереньки, пытаясь достать до рукоятки, но силы покидали её слишком быстро. Одежда расцвела новой порцией горячей крови, и она упала лицом вниз, судорожно стуча ладонями по полу. Не дожидаясь, пока тело исчезнет, Хизер бросилась в другой конец арены, продираясь между лошадьми. Алесса была побеждена в очередной раз – но лишь затем, чтобы возродиться снова. И с каждым разом она становилась сильнее. Хизер не могла отражать её атаки вечно. Нужно было искать выход из ловушки.
Но выхода не было. Куда ни глянь, арену окружала лишь загородка из стальных прутьев, а за ними была пустота – абсолютное un notte, из которого веяло дыханием арктических льдов. Парк, земля, город – всё пропало. Осталась только карусель, висящая над темнотой на невидимых тончайших нитях.
– Не может быть, – сказала Хизер, лихорадочно выискивая глазами хоть что-нибудь, что могло бы подкинуть ей огонёк надежды. Поздно. Алесса соорудила в своём мире идеальный капкан. Хизер слышала её шаги, приближающиеся к ней, и снова подняла пистолет, увлекающий руку вниз. Сколько осталось патронов в магазине? Два? Или три? А чем на этот раз вооружена противница?
Нечестная игра.
На сей раз Алесса в руках сжимала палицу. К концу железной палки был сварен свинцовый шар, усеянный острыми шипами. Девушка держала оружие неуклюже, волоча по земле. Вид её стал ещё более жутким: правая половина лица исчезла под запёкшейся коростой крови, а левый глаз был недвижен и мёртв, как стеклянный. Руки и ноги плохо слушались, и иногда Алессе приходилось делать короткие взмахи рукой, чтобы не упасть. Но она продолжала тащить тяжёлую палицу и пыталась одновременно замахнуться им для удара.
Хизер сделала третий выстрел, на этот раз точно прицелившись в грудь. Она была ободрена тем, что Алесса, оказывается, всё-таки получает кое-какие повреждения. Возможно, если действовать не спеша и с головой, она сможет выбраться из этой треклятой мышеловки…
Алесса снова рухнула, на этот раз ни издав ни одного стона. Затряслась в ознобе и забила затылком, не сводя единственного глаза с Хизер. Не вставай, с мольбой подумала Хизер, неужели ты не понимаешь, что я хочу жить?
Алесса не понимала. Она вернулась даже ещё до того, как последние остатки дымки развеялись в воздухе. На земле осталась лежать тяжёлая палица, но когда Хизер на секунду отвлеклась, она пропала, как и её хозяйка.
То, что возникло из-за белых фигур лошадей, уже только очень отдалённо напоминало человека. Существо выглядело, будто нашинковали свежего мяса для винегрета, сложили в бесформенную кучу и для смеха впихнули в одежду, которая превратилась в красные лохмотья. Непонятно было, как это вообще двигалось на тех отростках, которые заменяли ей ноги.
– Алесса?! – потрясённо вырвалось у Хизер, когда она увидела это. Кровавая маска вместо лица шевельнулась, и рука качнулась вперёд. В руке было… было…
Берегись!
Хизер выронила пистолет, свалилась, как подкошенная, и скатилась в сторону, отталкиваясь локтями. Очень своевременно: на место, где она только что стояла, обрушился огненный град, отбивающий целые куски покрытия от пола. Задержавшись на секунду, град двинулся вслед за Хизер, пока не наткнулся на пластмассовую фигуру лошади, выбивая глаза и стирая усмешку с губ животного.
Автомат. Лёжа под прикрытием лошади, Хизер вспомнила о стене больничного подвала, которая была изрешечена очередями. Теперь она поняла, кто сидел на инвалидной коляске, потерпевшей аварию.
Очередь заглохла. Кажется, Алесса перезаряжала магазин, но Хизер не решилась делать ответную атаку сейчас. Слишком рискованно. Автомат – не пистолет, с ним шутки плохи. Бесстрашная миссис Кабуто, и та говаривала, что подобные игрушки не входят в её компетенцию, потому что против них нет эффективного метода защиты. Если кто-то угрожает вам автоматом, то считайте, вам не повезло. Остаётся либо умереть, либо подчиниться. В данном случае подчинение подразумевало смерть.
