Текст книги "Тихий Холм"
Автор книги: Георгий Старков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 31 (всего у книги 38 страниц)
Глава 13
Винсент чувствовал презрение. И ещё – радость оттого, какое впечатление произвела новость на союзницу. Союзницу, надо же, с усмешкой подумал он, глядя, как задрожали тонкие губы Клаудии. Он бы ничего не имел против, если бы она умерла сию же секунду здесь же.
А ведь совсем недавно всё было нормально. Если не война, то хотя бы мирное сосуществование. Клаудия занималась своим делом, он – своим. Каждый во благо себе. Пока не нашлась эта взбалмошная девчонка и Клаудия не тронулась окончательно…
– Ты… Зачем? Зачем ты подослал её к моему отцу?
Надо же, какая трогательная забота о папаше. Аж готова разрыдаться. Уж кто-кто, а Винсент хорошо знал, что судьба отца волнует Клаудию Вульф в последнюю очередь.
Но он подхватил правила этой знакомой игры и со своей стороны сделал вид, что донельзя удивлён:
– А что такого?
– Ты не понимаешь? Из-за тебя он…
– Но это же хорошо, не так ли? Значит, он был избран Богом, как всегда и говорил. Я только помог исполнить его мечту.
Клаудия выпрямилась; губы перестали дрожать, но глаза ещё влажно блестели. Она смерила Винсента пронизывающим ледяным взглядом, от которого ему всегда становилось не по себе:
– Те, кто насмехаются над Богом, не получат спасения. Ты отправишься в ад, Винсент. Ты никогда не почувствуешь радостей вечного Рая.
Рай, ад… Раньше Винсент благополучно пропускал эти её бредни мимо ушей, но в последнее время это раздражало его всё больше. Возможно, потому, что он чувствовал: пройдёт немного времени… и её слова могут действительно сбыться. Если сидеть без дела и ждать…
Впервые он понял это, когда увидел фото потенциальной Богоматери, данное ему старым детективом. Тогда он увидел больше, чем обычную немного неряшливо одетую девушку, и здорово струхнул, хотя и не подал виду. Показать Клаудии свой страх было бы ошибкой. Большой ошибкой.
Поэтому он невозмутимо парировал:
– А тебя, значит, Он спасёт? Не смеши меня.
– Да что ты знаешь об этом? – тихо взорвалась Клаудия. Ободранные обои на стенах на мгновение прогнулись под волной невидимой энергии. Винсент не обратил на это внимания. Клаудия не всегда контролировала себя и порой выкидывала подобные штучки. Но фокусы были вполне безобидными и скорее забавляли Винсента. Он завидовал ей, представляя, какую власть он бы получил с её силой.
А вот та, другая…
– Я знаю всё о радостях этого мира, – ответил он. – И хочу найти своё счастье, пока я ещё здесь. Неужели это непонятно?
Во взгляде женщины появилось сочувствие и снисхождение. Бедный пропащий парень, мне его уже не спасти. Вот это Винсент ненавидел больше всего. Ему немедленно захотелось ответить тем же, вылить грязь в её душу… Это он умел. Он подчёркнуто тщательно поправил и без того безупречно сидящие очки и холодно улыбнулся, поднимаясь с пыльной кровати:
– Ты спрашиваешь, зачем я сделал это?.. Но ты ведь ненавидела своего отца, так? Я видел, как он ругал тебя, бил, и ты плакала. Но он бил тебя снова. Я это помню, а ты?..
– Да! – вскричала Клаудия, сжимая и разжимая кулаки. Винсент почувствовал, что ещё немного, и очки оплавятся под её горящим взором, но не отводил глаза. – Да! Я ненавидела! Но ты знаешь, что это было не со мной одной. То же самое происходит каждый день… каждый час в любом месте, где ступала нога человека. Вот почему нам нужен Бог и Его вечный Рай. Нам всем нужны.
Благими намерениями вымощена дорога в ад. Винсент это помнил. Ну тогда, самодовольно подумал он, путёвка в ад мне не достанется. Чем бы эта женщина в чёрном балахоне ни грозила.
– Ты похожа на ребёнка, – сказал он сухо, зная, каково Клаудии слышать такие слова. – Вот почему ты до сих пор одна. Ты не повзрослела ни на йоту с тех пор, как забивалась под стол, прячась от отца.
В комнате повисла тишина. В полумиле от места, где они находились, двадцатью футами ниже Хизер направляла дробовик на чудовище из коллектора. Клаудия устало закрыла глаза как раз в тот момент, когда палец задел курок и каменные стены озарила вспышка выстрела.
– Ты не понимаешь, – глухо сказала она, отводя взгляд от довольного жизнью Винсента. – Никто из вас не понимает.
Глава 14
Через окно в палату проникал желтовато-грязный свет, полосами падающий на кафель пола. Закат угадывался даже через слой тумана, облегающий город, и незримый дух вечера создавал своеобразный уют и умиротворение в комнате с расставленными по углам койками. Хизер села, преодолевая сонную истому, которая тянула её обратно в сладкое беспамятство. Когда она шевельнула ногами, дробовик, лежащий на голени, упал и ударился о пол. Предохранитель был по-прежнему опущен, но удар был недостаточно сильным, чтобы спровоцировать выстрел.
Хизер огляделась. Белая штукатурка на стенах, лампы, провода, тающий вечерний свет за окном… Нет ржавчины и крови, и никакой преждевременной темноты. Обычный госпиталь, правда, заброшенный. Вернулась, значит.
Она встала. Юбка прилипла к ноге, с подола капала вода. Ходить было неудобно, но приходилось. Вода… Если вдуматься, то воды, где она могла промочить юбку, в помине не было в радиусе ста шагов. Хизер об этом не стала размышлять. Все эти прелести. Все эти игры с «обратной стороной». Надоело. Радоваться нужно, что жива.
Радоваться не получалось. Когда она сделала шаг, предатель в голове услужливо напомнил: ну да, жива… зато Леонард мёртв. Хороший обмен?
Леонард не был человеком. Просто монстр, разве что нормально говорящий да умеющий использовать телефонный аппарат. Хизер парировала крамольную мысль и почувствовала, как под ногой что-то звякнуло и покатилось по полу. Это был круглый плоский диск – она задела его носком сапожка. Должно быть, завалялся рядом. Она проследила, как диск юркнул под одну из оголённых коек, ударился о стену и упал. Когда она извлекла его и поднесла к свету, то увидела на одной его стороне багровый знак. Это был правильный треугольник, вписанный в двойной круг. Знак был вдоль и поперёк испрещён рунами. Хизер уже видела его в госпитале. Когда начался переход на «обратную сторону»…
Сам диск, похоже, был сделан из слоновой кости – белоснежный лёгкий материал, не металл, но и не дерево. Тщательно отполированный и вычищенный. Откуда это здесь оказалось? И что это?
У меня есть Печать.
Уж не этой ли вещицей бредил, лелея, как зеницу ока, покойный Леонард Вульф? А что, может быть… Вульф считал себя Хранителем Печати и, кажется, в каждом прохожем видел злоумышленника, мечтающего его у него спереть.
Хизер немного посмотрела на диск, потом засунула её в карман жилетки. Наверное, это что-то важное, раз Леонард о нём так пёкся. В любом случае, не мешает. И то, что диск лежал как раз рядом с ней, когда она очнулась, тоже о чём-то говорит, верно? В этом городе не было вещей, лишённых смысла.
Ну что, Леонард, спи спокойно. Ты боялся, что я обману тебя и отберу твою Печать. Так и вышло.
Прекратить, властно приказала Хизер. Немедленно! Самобичевание сейчас было не к месту. Совсем не к месту. Содеянного не воротишь… к тому же, повторила она, Леонард Вульф не был человеком. Ну совсем. Может, он вообще давным-давно умер, и в канализации жила лишь душа в облике монстра, проекция Леонарда в мире живых. Как, скажем, тот же Стэнли.
Она вышла из палаты C4 в коридор. Коридор показался ей ещё более обшарпанным, чем прежде. Нет, это не было закрытие на ремонт. Госпиталь Брукхэвен канул в Лету окончательно. Не ходить больше строгим медсёстрам в белых халатах по коридорам, и не стонать умирающим в отделе интенсивной терапии. Теперь здесь жили только призраки. Хизер почему-то была рада, что в госпиталь Брукхэвен больше не ступит нога человека. Это место было отравлено.
Как, впрочем, и весь город.
Она пошла к двери входа, в которую несколько часов назад вошла с искренней надеждой, что госпиталь развеет все её сомнения и подскажет единственно верный путь. А вышло совсем наоборот. Она только зря потеряла время с этим Леонардом. Не считая того, что стала
(будем называть вещи своими именами, о’кей?)
убийцей. Наверное, Хизер беспокоилась бы по этому поводу больше, не будь в её ближайших планах лишение жизни ещё одного человека. Я стала персональным истребителем семьи Вульфов, мрачно подумала она и вышла на улицу, поминая скрежещущего монстра с воющим поводырём.
Сейчас на улице никого не было. Сгущалась тьма. Хизер хотела добраться до мотеля, пока не стемнело, поэтому сразу взяла быстрый темп ходьбы. Родной город – это, конечно, мило, но она знала, что ничего хорошего ночью в опустевших кварталах не прибавится.
Дуглас, наверное, уже вернулся. Сидит, ждёт… Хотя, вдруг подумала Хизер, будь она на его месте, то вряд ли смогла бы спокойно ждать, увидев, что попутчицы до сих пор нет. По всем правилам детектив должен был тут же сорваться с места и прибыть в госпиталь на поиски. Но этого не наблюдалось. Означало ли это, что…
– Надеюсь, с ним всё в порядке, – пробормотала Хизер, отрешённо глядя на мигание огней «Небесной ночи» за туманом. Но уверенности в голосе не было. Да уж… Дуглас хотел помочь, а пока только доставляет ей лишнюю головную боль. Кажется, судьба у него такая…
Когда Хизер дошла до знакомого перекрёстка Натан-авеню – Кэррол-стрит, вдалеке со стороны озера послышался звук. Этот звук она не спутала бы ни с чем другим. Преследователь не желал отставать. Он почуял её присутствие на улице и снова держал путь в сторону девушки, издавая скрежет трущихся друг о друга ржавых труб. Хизер добавила прыти, но скрежет, казалось, летел над улицей со скоростью хорошего автомобиля, быстро настигая. Она прикинула расстояние до мотеля, сравнила со скоростью преследователя, и поняла: не успеть.
Хизер остановилась. Ей в голову пришла одна саднящая мысль: до каких пор она будет убегать? Ну хорошо, допустим, на этот раз ей удастся разминуться с ним, добежать до мотеля и вломиться в номер. Но ведь рано или поздно придётся выйти. Выйти и снова услышать его приближение. Чудовище твёрдо решило не оставлять её… так не проще ли решить этот вопрос здесь и сейчас, пока у неё есть надёжное оружие? А то в другой раз она может оказаться с голыми руками. И тогда будет хуже.
Она отошла к синему палисаднику у обочины и развернулась. Скрежет на секунду замедлил приближение, словно почуяв решимость девушки. Потом рьяно бросился вперёд, произрастая в стороны и прибавляя в громкости. Как пар, вырывающийся из жерла вулкана. Уже рядом… Хизер завертела головой, уже жалея о своём опрометчивом героизме. Что она о нём знает? Вдруг это не просто монстр, а… что-то невероятное? Как тогда, в подземном коридоре, когда за ней гналось исчадие ада в полном смысле слова. Что она сделает тогда? Выронит ружьё и станет молить о пощаде?
В полутьме будто бы стал виден силуэт. Но слишком эфемерный, чтобы Хизер дёрнула курок. Скрежет заполонил улицу, сея панику и нерешительность. Несколько раз Хизер удержалась от желания пальнуть по густому туману перед собой. И когда нервы были на пределе, она наконец увидела. На этот раз не черно-белую галлюцинацию, а до отвращения реальное существо.
Вот оно кто. Это был всего лишь паук, или, по крайней мере, что-то очень похожее на паука. Ростом с телёнка, он двигался действительно быстро, перебирая лапами, напоминающими боевые пики, по асфальту. В середине сплетения лап виделся толстый чёрный комок плоти – тельце, состоящее из двух прикреплённых друг к другу половин. Верхняя половина тела паука безостановочно вращалась относительно нижней, издавая так запавший в её душу железный скрежет. Глаз существа Хизер не различила.
И что, ЭТО всё?..
Наверное, слово «разочарование» звучало в этой ситуации глупо, но Хизер почувствовала именно разочарование. И ещё презрение к себе. Паук-переросток. И от него она убегала, задыхаясь до асфиксии. Его она панически боялась, как неименуемого древнего божества. Этого насекомого. Если уж на то пошло, то собачка, сопровождавшая его у госпиталя, выглядела на порядок более зловеще.
Пора было исправить досадную ошибку.
Хизер почти не почувствовала отдачи. А ведь, подумала она, видя, как дрогнул ствол, в первый раз в подземке чуть ли не окочурилась от боли. Быстро же притерпелась.
Промахнуться картечью с такого расстояния, пусть и в сумраке, было мудрено. Скрежет оборвался; лапы заскользили по земле, царапнули по асфальту и разошлись в стороны, не удержав разворошенное мохнатое тело. Мокрый от крови сгусток шлёпнулся у ног Хизер.
– Сам напросился, – сказала она, поддев его носком сапожка и убедившись, что паук мёртв. – Незачем было меня преследовать.
Дробовик снова стал ненужной ношей. Хизер бросила его у мёртвого тела, мысленно попрощавшись с подарком. Теперь путь был очищен. Она почувствовала себя в безопасности и продолжила идти к мотелю.
Машины Дугласа у здания не было, но в номере, где они остановились, горел свет. Почти совсем стемнело, и единственное освещённое окно здания притягивало взгляд издалека. Шторы были задёрнуты, за газовой тканью угадывался силуэт человека, стоящего в середине комнаты.
Кто там может быть?
Может, незадачливый детектив снова врезался в столб (что-то он такое говорил, кажется) и вернулся на место встречи на своих двоих? Или, может…
В любом случае, это было странно. Зря Хизер выбросила ружьё. Сгодилось бы хотя бы для запугивания.
Она немного потопталась у входа, прикидывая дальнейшие варианты действий, но потом таки набралась смелости и нарочито уверенно распахнула дверь.
Человек в коричневом камзоле стоял спиной к ней и разглядывал мутную картину, висящую над кроватью. Услышав скрип открываемой двери, он быстро оглянулся. Хизер могла бы поклясться, что в первое мгновение на его лице читалось раздражение, чуть ли не бешенство человека, которого оторвали от любимого занятия. Но не успела она как следует разглядеть физиономию, как она неузнаваемо преобразилась – теперь Винсент смотрел на неё со смущённой полуулыбкой, нервно сплетая пальцы. Как мальчик, пойманный за непристойным занятием.
Хизер быстро вошла в номер и закрыла за собой дверь.
– Где Дуглас? – отрывисто спросила она, оглядывая комнату. Вроде бы всё так же, как и тогда, когда она уходила, и Винсент ничего не трогал… но у неё появилось странное ощущение, будто что-то в каморке изменилось. Будто, кроме Винсента, здесь присутствовал кто-то, прячущийся, скажем, в гардеробе или под кроватью. Ну или он только что был, и его дух не успел выветриться…
– Он ушёл, – сказал Винсент. – Я встречался с ним, он просил передать тебе, что…
Хизер перебила его:
– Кто-то был здесь только что?
– Да ну что ты, – Винсент широким жестом указал на пустующий номер: мол, посмотри сама, дурочка. – Никого нет, только я. И Дуглас ещё был, конечно. Так ты хочешь услышать, что он просил тебе передать?
Хизер не поверила ему, но прямых признаков, позволяющих уличить Винсента во лжи, не было. Поэтому она сказала:
– Да, конечно. Что он сказал?
Винсент поднял указательный палец, как оратор, намеревающийся сказать что-то важное, кульминационное:
– Церковь на другой стороне озера.
– Церковь? – переспросила Хизер, перекатывая слово во рту, как леденец. Леденец оказался солёным и невкусным. Вернулись мысли об алтаре, вокруг которого благоговейно склонились люди без лица.
– Интересно, что он имел в виду?
– А, так ты не знаешь? – оживился Винсент. Вентилятор под потолком лениво вращался, обдувая его приглаженные волосы. – Там сейчас должна находиться Клаудия. Ты ведь искала её, не так ли?
Ты отлично знаешь, что да, сварливо подумала Хизер. И молча кивнула. Винсент закрыл глаза, словно рисуя в воображении маршрут:
– Церковь там, на северной стороне озера. Если пойдёшь, то лучше всего через парк развлечений. Возможно, сейчас это вообще единственный вариант.
Сказал он это небрежным тоном, но Хизер почувствовала в его словах железное указание: Не пытайся увиливать, Хизер. Иди ровно так, как скажу я. Ради твоего же блага. Она не имела понятия, с какой это стати на северную часть города можно попасть только через парк развлечений. Но Винсент так говорил. Что ж, ему видней.
– Отправляйся на северо-запад по Натан-авеню, – рука Винсента очертила в воздухе изогнутую кривую. – Достаточно далеко, но, думаю, немного ближе, нежели до неба.
Он натянуто рассмеялся своей немудрёной шутке и взглянул на Хизер, словно надеясь увидеть на её губах хотя бы тень улыбки. Она не улыбалась. Стояла и настороженно смотрела на него. Когда Винсент разочарованно замолчал, она коротко спросила:
– Это всё?
Он кивнул, блеснув стёклами очков:
– Ага.
Зачем Дуглас отправился в церковь? Почему туда, а не за ней в госпиталь? Хизер почувствовала, как в ней заново начинает пробуждаться недоверие к пожилому детективу. Что же получается – пока она металась по тем багровым коридорам, сходя с ума, Картланд вернулся из пустого дома Леонарда, поговорил с Винсентом (даже притащил этого субъекта в номер) и спокойно поехал в обиталище Клаудии? Это последнее беспокоило Хизер больше всего. Что задумал детектив? Увести женщину из-под удара жаждущей мести девушки, не дав свершиться преступлению? Или, может…
Послушай, Хизер… Я не знаю, что с тобой стряслось. И уж конечно не нахожусь ни на чьей стороне.
Ой ли? Вдруг это не так? Хизер как-то не задумывалась о таком варианте…
Найти Святую. Убить её?
Фотокарточка…
Что за глупые мысли! Дуглас не может… просто не может так поступить! Он искренне хотел ей помочь. Если он против неё, то у него было миллион шансов напакостить ей. Потом, раз детектив действительно ведёт игру за её спиной, зачем ему оставлять сообщение, куда он отправился?
Это раз. А если Дуглас на её стороне, то явиться к Клаудии с его стороны было глупо вдвойне. Почти самоубийство. Тем самым детектив подвергал свою жизнь серьёзной опасности.
Так или иначе, но Хизер сейчас же нужно было отправляться в эту церковь на той стороне озера. Чем быстрее, тем лучше. Возможно, ей удастся встретиться с Клаудией до Дугласа… хотя маловероятно. Вот так было бы лучше всего. Одна, без свидетелей, без прохожих, без детективов, которые непременно попытаются вмешаться. Тет-а-тет.
Хизер глубоко задумалась и даже перестала замечать Винсента, который напряжённо наблюдал за её лицом. Когда он негромко кашлянул, давая о себе знать, она опомнилась и кивнула ему:
– Спасибо. Я, пожалуй, сделаю так, как ты сказал.
– Счастливого пути, – добродушно напутствовал Винсент. Сам он не собирался никуда идти. Хизер была этому рада. Уж лучше совсем без спутника, чем с таким, как мистер Вэ.
Дойдя до двери, она остановилась. Оглянулась и с подозрительным прищуром посмотрела на Винсента, на его тёмно-зелёные глаза, один из которых был чуть скошен в сторону, и спросила:
– Дуглас точно просил мне это передать?
Он обиженно нахмурился:
– Конечно… Ты что, не веришь мне?
Хизер не нашла, что ответить. Поэтому она просто пожала плечами и вышла на улицу. Там уже была ночь.
Глава 15
Как только Хизер увидела приторно-цветастую вывеску парка развлечений, она поняла: это оно. То самое место, где она была в кошмарном сне, после которого всё началось.
Машина Дугласа стояла у ворот парка, мотор заглушен, двери заперты, фары выключены. Стало быть, Винсент был прав в том, что в церковь можно добраться только через парк. Хизер потрогала капот – металл ещё хранил улетучивающееся тепло. Дуглас приехал сюда совсем недавно.
Она стояла у решетчатых ворот, похожих на тюремные, и вспоминала, казалось бы, навсегда забытый сон. Сон, в котором были окровавленные розовые кролики из мягкого плюша, одинокий гудок паровоза и покореженные рельсы. Где была она сама, напуганная, ничего не понимающая и одержимая мыслью: идти вперёд, бежать от этого безумия. Кошмар совершил полный круг, чтобы воплотиться в реальность. Хизер видела над собой ту же вывеску с белыми лошадками.
Парк развлечений Лейксайд. Огни потушены, миниатюрные поезда, кораблики и лошадки спят глубоким летаргическим сном. Ей предстояло в одиночку пробраться через их молчаливое скопление. И по пути восстанавливать в памяти по крупицам вчерашний сон… который ничем хорошим не кончался. Хизер не помнила точно, но во сне произошло что-то ужасное.
Оставалось надеяться, что жизнь подкорректирует предначертанное в лучшую сторону. Но надежды было мало.
Хизер открыла ворота. Они давно проржавели и с трудом вращались на шарнирах. Парк тоже был заброшен – мёртв и не дышал, как госпиталь Брукхэвен. Неужели все заведения в городе умирают такой же медленной смертью?
Она ступила в территорию парка. Пусто, ветрено… но вроде бы безопасно. Если не поддаваться гнетущему влиянию пустых аттракционов. Хизер сделала первый шаг…
… в животе что-то шевельнулось, превратив внутренности в расплавленную кашицу.
Хизер вскрикнула и упала на колени, согнувшись пополам. Нечто в животе снова пришло в движение, и новая волна боли лишила девушку возможности видеть и слышать, окутав знакомым красным покрывалом. На этот раз в мареве, в котором она находилась, не было видно девушки по имени Алесса. Хизер была одна с разрывающей её болью, по крайней мере, так казалось поначалу. Но потом… когда боль немного поутихла, и исчезло ощущение, что через неё пропускают ток высокого напряжения, Хизер почувствовала чьё-то присутствие. Но она не могла его видеть: присутствие было… внутри неё. Внутри. Что-то живое, которое шевелилось в её чреве. Он дышал. Дышал её горлом и видел её глазами. Это продолжалось недолго, максимум три-четыре секунды, но это время было самым ужасным. Хизер потеряла способность даже чувствовать боль, сотрясающую тело; она словно видела себя со стороны, бесцеремонно вытолкнутая тем, что в неё поселилось. Не Алесса. Не битва разумов, дерущихся за одно тело. На сей раз это имело совсем другую природу.
Это был не человек.
Потом он пропал так же быстро, как появился. Хизер втянуло, как на резиновом шнурке, обратно в содрогаемое катаклизмом тело. Она почти с облегчением ощутила стихающую боль в животе. Боль была неприятна, но она знаменовала её возвращение в собственное тело. К тому же боль быстро исчезала, увлекая за собой красноту.
Когда всё прошло и пол под ногами снова стал твёрдым и надёжным, Хизер решилась поднять голову. И не удивилась, увидев, что всё вокруг снова переменилось. Парк, и до того не блиставший, стал напоминать кладбище непонятных проржавевших механизмов, щерящихся на неё беззубыми ртами. Под подошвой звенела решетка. На стены зданий налетел застарелый слой ржавчины. В воздухе витал тяжёлый запах, напоминающий машинное масло. Вывеска над головой накренилась; надпись было не разобрать. Не говоря уже о рисунке.
Приступ выбросил Хизер на «обратную сторону». Теперь пейзаж стал как две капли похожим на тот проклятый сон. Хизер вмиг узнала розовые пушистые тельца, лежащие на скамейках впереди. Это были плюшевые кролики. Отсюда мордашки были не видны, но Хизер знала, что они испачканы кровью.
– О чёрт… – только и смогла вымолвить она. Оглянулась, втайне надеясь покинуть парк Лейксайд, но выход исчез. Забор из острых металлических прутьев тянулся высоко в небо и оканчивался там острыми треугольными пиками.
Путь был один.
Над скамейкой горели фонари, стилизованные под старый добрый девятнадцатый век. Хотя Хизер и обходила кроликов далеко стороной, она всё равно уловила смрадный запах, исходящий из неподвижных тел. Будто они действительно умерли и гниют…
Вдруг Хизер пришла в голову звенящая мысль. Недаром кролики такие большие, в натуральную человеческую величину. Может, в этих костюмах кто-то…
Уж не собираешься ли ты проверить?
Конечно, нет. Поджав губы, Хизер прошествовала мимо скамеек, углубляясь в просторы парка развлечений. Она хотела идти как можно быстрее, чтобы миновать страшное место, но слишком быстро не получалось: тут и там на решетчатом полу появились зияющие дыры без дна. Их было сложно увидеть, особенно вдали от фонарей. Так что Хизер приходилось прощупывать каждый участок перед тем, как поставить ногу. Это было даже хорошо – отвлекало от пышного великолепия ужаса, которое окружало её и пыталось подмять разум под себя.
После трех минут ходьбы она наткнулась на сплошной дощатый забор с крохотной дверью. Забор был не к месту, его вообще не должно было здесь быть. За ним могло прятаться что угодно. Хизер немного приоткрыла скрипящую дверь. Темно – ничего не различить. Она открыла дверь пошире и всё равно ничего не увидела. Ни искорки огня… хотя нет, далеко-далеко впереди был виден скромный луч фонаря или лампы. Наверное, туда и следовало держать путь.
Нет, стоп. Хизер, уже начавшая переступать через порог, замерла. Впечатление такое, будто это тоже было во сне. Она так же опрометчиво бросилась вперёд, к манящему свету, и… что-то произошло. Какие-то тени в темноте, сильный удар в грудь, и она упала. Да, так и было.
Она только что едва не наступила дважды на одни и те же грабли. Этот сон… раз всё повторяется, то он приснился ей не просто так. Она должна извлечь урок из обрывков воспоминаний и не допускать ошибок. Возможно, это спасёт ей жизнь.
Свет равнодушно горел вдалеке. Преодолеть расстояние за один марш-бросок не представлялось возможным. Хизер осторожно переступила через порог, вся превратившись в один большой локатор. Звук собственного прерывистого дыхания сбивал с толку. Темнота справа. Темнота слева. Тишина везде.
Никого…
Хизер закрыла дверь за собой, слившись с обступающей её темнотой. Она надеялась, что так её видно хуже возможным наблюдателям. Хотя темнота вряд ли будет преградой, если гипотетические недоброжелатели действительно следят за ней. Но всё равно… Меньше шума, меньше движения, меньше света. Здесь никого нет, я лишь дуновение ветра.
Хизер намеревалась идти прямиком к свету, но через несколько шагов столкнулась с низкой, до пояса, балюстрадой, за которой разверзлась пустота (то есть наверняка разверзлась – она не могла видеть, только догадываться). Она тихо обходила балюстраду по периметру, впрочем, держась на приличном расстоянии от края – если она будет жаться к обрыву, то хватит маленького толчка в спину, чтобы она перевалилась через край.
У Хизер было ощущение, что с правой стороны громоздятся маленькие домики, где в былые деньки можно было задешево узнать своё будущее, прикупить фирменных сувенирчиков Тихого Холма, ну и, конечно, сфотографироваться на память с розовыми кроликами. Всё то, на что посетители при входе не обращают внимания, завороженные аттракционами и розыгрышами, зато потом, на выходе, их не оттащить от этих домиков. Хизер почти видела беседки, киоски и шатры – со всеми узорами и пёстрыми толпами очередей у входа. Странно, подумала она, ведь я не могу знать точно… Может, видела во сне? Что-то не припомнится…
Свет приближался. Медленно, зато неотвратимо. Яркая стоваттная лампа. Под ней вырисовывалась ещё одна дощатая дверь с торчащим обрывком пеньковой верёвки вместо ручки. Когда Хизер уже готовилась праздновать победу, лучи вдруг померкли в её глазах: их преградила чья-то широкая фигура. Фигура постояла, отчётливо вырисовываясь на фоне жёлтого сияния, и грузно прошествовала мимо. Хизер узнала его. Ей пришлось зажать рот ладонью, чтобы не закричать. Это он!
Продолговатая грушевидная голова. Руки-палицы, болтающиеся у ног. Из них торчат длинные шипы…
Это был он – первый монстр, которого убила Хизер. Думала, что убила. Но он вернулся. Он был жив и, судя по всему, здоров.
На этот раз у неё не было пистолета, который мог её спасти…
Кажется, монстр пока не заметил Хизер. Хотя, кто знает? Он ушёл в темноту, став невидимкой, и один Бог знает, где он сейчас и что предпринимает. Возможно, как раз в этот момент втихаря наносит ей удар в грудь шипастой палицей.
Хизер застыла, не зная, что делать. Сердце бешено колотилось. Затаиться и ждать, пока чудовище не отдалится? Или вобрать воздуха в грудь и сыграть на скорость, прорываться к двери? Варианты были одинаково рискованными. Она начала склоняться в пользу первого варианта, когда на лицо снова пала тень. На этот раз тень пронеслась с быстротой молнии, но Хизер успела увидеть проскочившую прямо под лампой собаку. Милую такую псину, всю перебинтованную и с разрезанной надвое головой.
Что за… У Хизер упало сердце. У них тут что, собрание какое-то, что ли?
Судя по всему, так и было. Иначе чем объяснить появление на арене ещё одного монстра – того самого, которого Хизер наградила зарядом картечи по дороге в мотель. Пробирающего нервы скрежета не было, но существо, проползшее перед лампой, было вполне узнаваемо. Паучьи лапки и раздвоенное мохнатое туловище. В воображении Хизер паук двигался прямо на неё, чтобы отомстить за былые обиды. Он её увидел и узнал… Но нет, паук тоже проворно прошмыгнул дальше, не обратив на неё внимания. Они словно куда-то спешили, выстроившись в ряд, как солдаты на поле боя.
Хизер подождала ещё минуту. Больше чудовищ не было. От продолжительной напряжённой обездвиженности у неё начали затекать мышцы рук и ног. Она сделала осторожное шевеление в сторону двери. Было тихо. Монстры ушли.
Давай!
Хизер подбежала к двери, мысленно гонимая полчищами белесых теней, и трясущимися пальцами старалась ухватиться за верёвку. Торчащий жёсткий обрывок всё время убегал, на даваясь в руки. Казалось бы, такой пустяк, но задача стала для Хизер почти неразрешимой. Она чертыхалась, судорожно сжимала и разжимала ладонь, но верёвка невообразимым образом проскальзывала между пальцами. Когда она почти готова была расплакаться, кончик наконец оказался в ладони. Хизер дёрнула дверь на себя и юркнула внутрь, благодаря судьбу. Закрывая дверь, она не выдержала – оглянулась.
Монстры были там. Их не было отчётливо видно, но массивные туши угадывались в зернистой темноте, разбавленной светом лампы. Они не шли за Хизер, не гнались – просто стояли, загораживая путь назад, и молча смотрели на неё. Это испугало девушку не меньше, чем если бы чудовища надвигались на неё. Почему они стоят? Что с ними? Застыли и безмятежно взирают, как привратники у ворот ада…
Дверь хлопнула перед носом. Хизер опёрлась лбом о его шершавую поверхность и глубоко задышала. Спокойно. Ты ещё жива.
Она посмотрела вперёд. Здесь было так же темно, но Хизер откуда-то знала – монстры её больше не потревожат. По крайней мере, в парке Лейксайд. Впереди безучастно мигала огнями жёлтая вывеска. Единственная, хотя аттракционов в этой части должно было быть немерено. Всевозможные карусели, чёртовы колёса, тиры… Но вывеска светилась только одна, и скошенные буквы гласили: «ГОРНАЯ ПОЕЗДКА». Хизер узнала её. Эту неопрятную вывеску она тоже видела во сне. За ней должна была быть длинная винтовая лестница, поднимающаяся вверх…
Всё было так. Единственное отличие – у подножия лестницы стояла будка, где продавались билеты на аттракцион, но Хизер не думала, что ей сейчас требуется их приобретать. Она поднималась вверх по узкой и очень неудобной лестнице. Ступеньки то и дело тревожно поскрипывали под ногами. Вся конструкция выглядела шаткой и ненадёжной. Хизер тешила себя мыслью, что это сделано нарочно – на самом деле лестница надёжна, как скала, и её части прочно сварены друг к другу. А ветхий вид и угрожающие звуки – ещё один способ пощекотать нервы посетителей, вогнать их в холодный пот ещё до того, как они сядут на кресло и поезд тронется с места. Организаторы таких развлечений считали, что чем ближе будет клиент к инфаркту, тем будет веселее. У Хизер был иной взгляд на подобные забавы.
