Текст книги "Тихий Холм"
Автор книги: Георгий Старков
сообщить о нарушении
Текущая страница: 19 (всего у книги 38 страниц)
Куда теперь?
Хм, вообще-то, некуда, с неуместной иронией подумал я. Всё, тупик. Здесь тебя никто не ждёт. Что называется, приехали. Можно только сидеть и ждать, пока тьма, накрывшая город, отступит. Она всегда отступала, так что не всё потеряно. Просто переждать…
Но я не мог сидеть на месте. Что-то мне подсказывало, что если я где-нибудь и могу найти Шерил, то только в зловещих катакомбах «обратной стороны». Я не знал, с чего я это взял, но чувствовал, что Шерил находится рядом, где-то в просторах здешней тьмы. И если я буду трусливо просиживать свою задницу, забившись в угол, то скоро всё будет кончено.
Всё будет кончено. Какая безжалостная и жестокая фраза. Но именно она послужила той плетью, которая заставила меня выйти из относительно безопасного прибежища, наплевав на собственную жизнь. Дождь яростно обрушился мне на голову, по тротуарам закружился ветер. Но я упрямо шагал вперёд неизвестно куда, и порывы ветра выбивали из моих глаз скупые капли слёз.
Я думал, что я единственный обитатель этого мира… Но я ошибался. Я был не один, и очень скоро мне это дали понять.
Решетчатый тротуар громко зазвенел шагах в тридцати от меня. Прежде чем я успел опомниться, звук повторился десятью шагами ближе. Кто-то – или что-то – отмахивал огромные расстояния в прыжке, держа курс на меня. Стало быть, меня уже заметили. Я сломя голову бросился вперёд, подальше от преследователя. Но он подобрался уже слишком близко. Прыг – минус ещё семь шагов. Скок – ещё восемь. Следующим прыжком «попрыгунчик» настиг меня, навалившись своей тяжестью на плечи. Весил он, надо сказать, немало. Колени у меня подогнулись; я потерял равновесие и упал лицом вперёд, выставив руки перед собой. Пока я падал, «попрыгунчик» успел с меня соскочить, поэтому падение особых повреждений мне не принесло. Даже если и была боль, я её не чувствовал: уровень адреналина в крови подскочил настолько, что я аж начал видеть в полной темноте. Я увидел грузную фигуру, отпрыгнувшую вправо. Встать и убежать не было никакой возможности. Нож, вдруг вспомнил я. У меня в кармане лежал нож, «конфискованный» в начальной школе. Перекатившись на спину, я нащупал рукоятку ножа у себя в кармане. Слишком маленький… но всё же…
Сильный удар по голове, должно быть, на какую-то пару секунд отключил меня. Когда я вновь начал соображать, невидимый «попрыгунчик» уже победно стоял над моим поверженным телом. Кажется, существо было похоже на небольшого медведя – по крайней мере, так я его себе представил. Он наклонил ко мне свою голову – я почувствовал на щеке жар от его зловонного дыхания. Меня охватил ужас. Вот-вот «попрыгунчик» начнёт пожирать меня заживо… Стараясь не выдавать движения, я наконец вытащил нож. Давление дыхания на щёки возросло – «попрыгунчик» буквально обнюхивал меня, решая, с чего начать.
– Вот тебе, – процедил я сквозь зубы и со всей силы ткнул ножом вперёд. Лезвие глубоко вонзилось в мягкое и пушистое. На меня обильно закапала тёплая кровь. Я резво дёрнулся в сторону, уклоняясь от возможного удара. Нож с силой вырвало из рук – «попрыгунчик» с душераздирающим воем отскочил назад. Торопливо поднимаясь на ноги, я услышал прыжок по тротуару, ещё один. Существо, только что намеревавшееся меня съесть, убежало.
Короткая, но ошеломляющая борьба окончательно выбила меня из себя. На нетвёрдых ногах я направился к бордюру тротуара, чтобы найти место, где можно присесть.
«Я мог умереть».
Тротуар был пуст. Зато я увидел гостеприимно открытую дверь здания, которая в нормальном мире была торговым центром. Хорошо. Я решил хотя бы немного отсидеться под его кровом – переждать, пока перестанут мелко дрожать колени. Я никак не мог унять подрагивание мышц. С такими темпами мне светила перспектива в скором будущем получить паралич.
По сравнению с антикварной лавкой торговый центр изменился мало. По крайней мере, ряды стеллажей с зазывающими вывесками были на месте – грязные, кое-где разбитые, но были. Я увидел знакомую красно-белую эмблему «Кока-колы» на одной из витрин. Реклама бодрящего напитка повлияла на меня ничуть не хуже самой колы. Глупо, но меня здорово обнадёжило присутствие частицы нормального мира в этом кошмаре. Стало быть, не так уж всё плохо…
Увидев скамейку в холле, я присел на неё и закрыл глаза, которые так и слипались. Когда опускаешь веки и не видишь невозможный бред, творящийся рядом, кажется, что ничего и не произошло… Я старался не размышлять, чтобы не нарушать блаженную расслабленность. Постепенно дрожь в ногах кончилась, и я незаметно начал погружаться в сон. Я ехал в машине по ярко-зелёному лесу, но рядом вместо Джоанны почему-то сидела Сибил. Я увидел поворот, за которым лежал свёрток с ребёнком – моя будущая дочка. Слегка нажимая на педаль газа, я выискивал её в траве у обочины, но свёртка не было. Этого не могло быть. Я ударил ботинком по педали тормоза, но машина отказывалась останавливаться. В смятении я дёргал и дёргал ручку ручной блокировки, но её заклинило. Сибил что-то говорила, но я не мог разобрать её слова. Рядом пронеслась ржавая табличка: «ВЫ ВЪЕЗЖАЕТЕ В ТИХИЙ ХОЛМ, ШТАТ МЭН». Я опоздал, но отказывался этому верить, молотя кулаками по рулю, который плавно вертелся сам собой. И не заметил, как на дороге выросла девушка. Она была в синей школьной форме и стояла спиной. Машина набирала обороты и мчалась прямо на её хрупкую фигурку. Я начал кричать в осознании непредотвратимого. И вдруг, когда бампер был в двух метрах от девушки, она оглянулась. У неё было морщинистое дряблое лицо. Далия Гиллеспи… Она повела головой влево, точь-в-точь, как в церкви, и продемонстрировала мне худые ладони. Ладонь была вся в старых шрамах от ожогов. Машина налетела на неё, обращая в пыль, но вместо глухого стука я услышал нарастающее шипение. Туман заволок кабину машины, и я остался один. Шипение продолжалось… Вдруг туман потемнел, превратившись в чёрную пустоту. Я проснулся.
Оказывается, я заснул, повалившись набок на скамейку. Шипение «белого шума» издавали большие телевизоры, выстроенные ровным рядом на одной из витрин. Магазины бытовой электроники в семидесятые были ещё в диковинку, а тут – не менее десятка приёмников последней модели. Вершиной великолепия был огромный экран, занимающий полстены – уверен, вещица стоила не менее десяти тысяч долларов. Все экраны мерцали пустыми помехами, издавая громкое шипение.
«Откуда взялось электричество?»
Я проследил за шнурком, который тянулся по земле. Толстый чёрный шнурок вился змеёй к стене… но вилка валялась на земле, не подключённая к розетке. Хм, честно говоря, розетку-то я вообще не заметил.
Шипение изменилось. Теперь это был не монотонный шум пустого эфира, а нечто более осмысленное. По экранам пошла чёрно-белая рябь. За тонкими полосами что-то начало вырисовываться…
Печать Самаэля. Едва я различил треугольник, вписанный в окружность, динамики взорвались грохотом. В ушах больно кольнуло. Помехи сошли на нет; изображение стало ясным и чистым, словно я видел проклятый знак нарисованным на листе бумаги. Десять печатей на десяти экранах смотрели на меня. Я сидел на скамейке, поражённый происходящим на моих глазах катаклизмом. Но это было ещё не всё.
Печати на всех экранах стали размываться и замещаться новым изображением. Качество этой картины было несравнимо хуже, но всё-таки я смог увидеть контуры головы, обрамлённые короткими чёрными волосами, глаза, рот…
– ..па… помог…
Это была Шерил.
Я вмиг оказался у большого экрана. Изображение дёргалось, слова прорывались сквозь волну помех. Шерил лежала на боку (или просто картина была повёрнута?). Она в самом деле кричала мне – я видел, как движутся её губы. Я положил ладонь на холодный экран, почувствовав, как меня легонько ударило током. Больше я ничего не смог сделать…
– … где… луйста…
– Шерил! – проорал я, стараясь перекричать помехи. Но вряд ли она меня слышала… «Снег» на экране пошёл хлопьями. И моя дочь затерялась за его стеной.
– … пап…
Экран мигнул, выдав мне прямо в лицо ненавистную печать. Дамы и господа, пришло время прощаться, спасибо за внимание. Передача представлена телекомпанией «Самаэль».
– Верни её, – сказал я, – верни её сейчас же.
Знак издевательски вытянулся в длину и пропал. На экранах осталась только девственная белизна, сопровождаемая равнодушным шипением.
Я мог бы разбить большой экран. Мог бы пустить на осколки ВСЕ дорогостоящие приёмники. Но я не стал этого делать. Они были ни в чём не виноваты. Не они, а те, кто ими управлял. Культ, значит? Чёрная магия, да? Я достаточно долго побывал игрушкой в их руках, но теперь всё понял. Они специально делали всё, чтобы сломить мою волю.
– Как вы это проделываете? – прокричал я, обращаясь к невидимым наблюдателям. – Слышите, ублюдки?! Оставьте нас в покое! Верните мне Шерил! Верните мою дочь, иначе я…
«Иначе что?»
Торговый центр безмолвствовал. Если кто здесь и был, то только я сам. Но тогда я был не в состоянии понять эту простую вещь. Я видел орды врагов, затаившихся за стеллажами и злобно ухмыляющихся, глядя на меня. И я собирался поквитаться. Я одолел монстров-чудовищ, я одолею и монстров-людей.
– КТО ЗДЕСЬ?
«… здесь… есь…»
Я обвёл взглядом первый этаж. Нет, здесь точно никого не было. Негде прятаться. Оставался верхний этаж…
Я поднял голову и увидел над собой площадку второго этажа. Они там.
Когда я бежал наверх, телевизоры внизу погасли с негромким, но возмущённым звуком. Я не оглянулся.
Добежав до конца лестницы, я несколько поостыл, увидев точно такие же пустые магазинчики, как и на первом этаже. Здесь всё было, как внизу – разве что ещё больше грязи, разрухи и ржавчины на стенах. Пол так и скрипел под ногами, грозя обвалиться. Я сделал один шаг. Решётка прогнулась под тяжестью, но кое-как выдержала.
– Я знаю, что вы здесь, – неуверенно сказал я. – Кто бы вы ни были… Пора покончить с этим. Выходите.
Мне показалось, или я услышал смешок со стороны ювелирного магазина? Я неосторожно пошёл вперёд, ступая на осыпающийся пол.
– … слушайте…
Неизвестно, что я хотел сказать, но тут решётка, вконец измученная непосильно большим давлением, оторвалась от планки. Раздался хруст. Не успев даже вскрикнуть, я рухнул вниз с пятиметровой высоты.
Моё счастье, что как раз подо мной металлическая решётка оказалась снята. Я воткнулся ботинками в песок – твёрдый и слипшийся, он всё же был во сто крат лучше, чем железный пол. Не удержавшись на ногах, я повалился на землю; сдавленные ступни болезненно ныли, но в целом для такой высоты я отделался удивительно легко. Я подвигал конечностями, ожидая хлыст острой боли, но так и не дождался. Повезло…
Я встал и посмотрел вверх. Дыра на полу второго этажа отсюда не была заметна. Падение вышибло из меня весь пыл преследования и скопившийся бессмысленный гнев. Я понял, насколько необоснованны были мои мысли о затаившихся в углах врагах. Какие, к чёрту, наблюдатели? Торговый центр – этот его вариант – разваливался на глазах, и устраивать засаду, когда под ногами буквально трескалась опора, было бы безрассудным поступком даже для сатанистов. Да и мне не стоило особо расслабляться. Торговый центр был вовсе не тем оазисом спокойствия, который я жаждал. Надо было уходить.
Мне всё-таки не дали покинуть это жуткое местечко так легко. Едва я сделал от силы пять-шесть шагов (ботинки норовили утонуть в осыпающемся песке), как рядом, справа от меня, песок стал проваливаться, вминаясь внутрь себя. Я остановился, озадаченно глядя на стекающие вниз жёлтые крупицы. Что происходит? Выглядело так, словно где-то внизу, под землёй, образовалась дыра, куда и стал сыпаться песок…
Но потом, когда из центра образовавшейся воронки выглянула большая мохнатая головка, я всё понял. Из-под земли вылезала гигантская гусеница – без малого семь футов в длину. Шершавое тело упрямо проталкивало себя наверх. Я увидел скопление крохотных блестящих глазок на её голове. Чёрные отростки под телом мелко подрагивали – гусеница старалась извернуться в мою сторону. Жирное кольчатое тело пульсировало мягкими волнами.
Я не стал дожидаться, пока червь выползет из укрытия, и дал деру. Вряд ли я мог бы рассчитывать на хорошее отношение со стороны неожиданной гостьи, а вступать в новый бой я хотел в последнюю очередь – у меня ещё не перестали трястись поджилки после «попрыгунчика». Я бежал между рядов разбитых витрин, попеременно оглядываясь через плечо. Вроде бы медлительное существо ни в жизнь меня не догнало бы, но я не был уверен, что ЭТО есть гусеница в полном смысле слова. Чёрт побери, я бы не удивился, если бы червь вдруг поднялся вертикально и на его животе оказался бы рот, пестрящий клыками.
Но перед дверью выхода из торгового центра я всё-таки нажал на тормоза. Не хотелось выскочить на улицу и тут же пасть под метким прыжком «попрыгунчика». Да и потом… куда мне идти? Торговый центр недвусмысленно намекнул, что не стоить тыкаться куда попало, уповая на безлюдность. Я не был одинок в этом мире. Темнота не была пуста – наоборот, она была густо населена. Уж лучше бы я тут действительно был один…
Я перебрал в уме места Тихого Холма, где успел наследить. Начальная школа Мидвич… Брр. В эти своды я не вернусь даже под угрозой смерти. Христианская церковь… Там меня никто не ждёт, кроме распятого Иисуса.
Кафешка, где я проснулся…
Я выбрал госпиталь. Во-первых, он элементарно был расположен ближе всех остальных заведений. Во-вторых, я вроде хорошо запомнил немудрёный маршрут «Симмонс-стрит – Саган-стрит – Крайтон-стрит». И, в-третьих, мне почему-то казалось, что я найду там Лизу. Я не очень хорошо понимал, почему я так думаю, но сейчас, когда времени на размышление у меня было предостаточно, я могу сделать некоторые выводы. Доктор Кофманн, странная леди Гиллеспи, Сибил – все, кого я здесь встретил, были в «снежном» мире, который за исключением лучшего я считал нормальным. Кроме Лизы. Лиза находилась здесь, на «обратной стороне». Всегда. А я был маятником, попеременно соскакивающим из одной стороны в другую.
Была ещё одна причина. Если Лиза действительно в госпитале, то у меня была хитрая идея спросить у неё насчёт обходной дороги на озеро, куда, по словам Сибил, направлялась Шерил. Лиза должна была знать.
Я старался идти быстро и бесшумно, растворившись в темноте. На улицах стояла тишина, нарушаемая негромким шумом дождя. Я шёл мимо грязных скошенных домов, касаясь искореженных палисадников. Симмонс-стрит закончился на удивление быстро – я преодолел её за десять минут. Свернув на недружелюбный Саган-стрит, увидел выросшую прямо посреди улицы конструкцию с пропеллером. Лопасти достигали пяти футов в длину. Не то флюгер, не то ветряной двигатель… Лопасти ровно вертелись вправо, не производя ни малейшего шума. Ну и ну, подумал я, опасливо обходя конструкцию стороной. Чем-то эти «вентиляторы» мне не понравились. Вспоминался винт мясорубки, так же бесстрастно превращающий туши в груду мяса…
Спокойствие нагоняло скуку. Я уже не так бережно заботился о скрытности и лихо вышагивал вперёд, отсчитывая шаги. Я миновал первый поворот. Второй. Ещё один мёртвый квартал. Следующий поворот вёл на Крайтон-стрит. Торопливо направляясь к перекрёстку, я споткнулся обо что-то, лежащее на тротуаре. Безжизненное тело… Слава Богу, не человек, а лишь какой-то зверёк. Но хорошего всё равно было мало. Я наклонился, чтобы разглядеть его. Воняло жутко, словно он сдох месяц назад. Это был… был… пёс?
Труп собаки выглядел так, словно с него испарилась вся плоть, кроме скелета и кожи. Пасть раскрыта и сморщена, зубы торчат белыми выцветшими треугольниками. Там, где я ненароком задел его ботинком, шерсть провалилась, обнажив потемневшие рёбра. Сухой невесомый остаток… Но это не мешало ему исторгать ужасный запах. Несчастный пёс, которого я застрелил по пути в антикварную лавку. Руки того, кто слепил этот мир безумия, коснулись даже его бездыханного тела.
«Неужели я тоже ТАК буду выглядеть, когда умру?»
Я повернулся и зашагал дальше. Дождь вновь начал усиливаться. Вдалеке на горизонте пронёсся раскат грома. Сквозь тучи вспыхнула молния, и я на секунду увидел всю улицу, замершую, как на чёрно-белом отпечатке. В детстве я любил вестерны с их жутковатыми заброшенными городами. Так вот… все они и в подметку не годились Тихому Холму. В этот момент я поблагодарил, что всё вокруг милостиво скрывает тьма. От одной мысли о том, как мог выглядеть такой город ярким солнечным днём, становилось плохо.
Остаток пути прошёл спокойно. Я благополучно достиг калитки госпиталя. «Г… АЛ… МИЛЛА», – гласила надпись на табличке. Красный крест свесился набок, превратившись в перечёркивание. Всё хуже и хуже.
Я вошёл в больницу очень осторожно, готовый выскочить обратно при малейшем подозрении на присутствие горбатых медсестёр или невидимых чудовищ, сотрясающих пол. Но коридор первого этажа был пуст, хоть и выглядел как самый ободранный клозет в мире. Меня это вполне устроило.
Лизы не было.
Я прошёл к знакомой палате с выбитой дверью. Вот койка, на которой сидела Лиза (а в моём… хм… горячечном «сне» лежал я сам), пустая стойка капельницы, табурет…
Табурет стоял именно в таком положении, как мне привиделось. У изголовья кровати. Лиза сидела и смачивала мне лоб мокрой тряпкой…
Но где она сама?
Я готов был провалиться в отчаяние. Последнее прибежище, и то оказалось покинутым. Оставалось только лечь да умереть.
Впрочем, нет. Рано умирать. Ещё рано. Мне нужно попасть на озеро, и если будет пусто и там… Что ж, тогда мои мрачные мечты имели хороший шанс воплотиться в жизнь.
Я пошёл к выходу. Сибил сказала, что дорога на озеро разрушена, но я уж постараюсь что-нибудь придумать. Не впервой.
Но мне повезло. Проходя мимо ординаторской, я услышал какой-то шум за дверью, словно сдвинули койку или шкаф. В любом случае, там переместили что-то тяжёлое. Что-то, что не могло двинуться само собой.
Помня о медсестре с гнилым лицом, я сначала приложился глазом к ржавой замочной скважине. Может, кто-то и был в ординаторской, но щель была слишком узкой.
Я приоткрыл дверь. Внутри горел тусклый свет. Я увидел красноватые отражения на стенах и распахнул дверь полностью. Я уже знал, кто здесь.
– Гарри!
Огромное облегчение слышалось в возгласе Лизы. Увидев меня, она откинула рваное одеяло, которым накрывалась, и вскочила с койки. В пламени свечи я увидел, что лицо у девушки осунулось ещё больше. Лиза даже вроде как похудела. Но глаза остались прежними, и сейчас они светились неудержимой радостью.
– Всё хорошо, – старательно улыбнулся я. Хотя хорошего, в общем-то, было как раз маловато.
– Слава Богу… Ты вернулся. Я так волновалась… Мне было так страшно…
Пока Лиза сбивчиво изливала свои впечатления, я тайком оглядел ординаторскую. На столике с кипами дырявых листов горел жёлтый огарок свечи, вставленный в разбитую склянку. Лиза где-то нашла свечу и зажгла. Зажгла, легла на койку, накрылась одеялом, отгородившись от окружающего страшного мира, и стала ждать своего спасителя. Она ждала меня… и дождалась. Я почувствовал прилив гордости за девушку, которая не хотела сдаваться, несмотря на свой страх.
Вот только… смогу ли я оправдать её надежды?
– Теперь я здесь, – успокаивающе сказал я, устало приваливаясь к стене. Ногам нужно было немножко отдохнуть. – Я тоже беспокоился за тебя. Право же, очень рад тебя видеть.
Вот и всё, что я смог сказать. Я лихорадочно выискивал нужные слова, чтобы выразить восхищение её мужеством, подбодрить, вселить надежду на благополучный исход, но так и не нашёл. Выражать свои чувства на бумаге мне всегда не составляло труда (тем и живу, можно сказать), но тогда, в тёмной ординаторской, я потерпел полное фиаско. Слова покинули меня.
Лиза тоже хотела что-то мне сказать, но, похоже, испытывала аналогичные трудности. Так мы стояли, уставившись друг на друга. Мы молчали, но между нами было истинное ПОНИМАНИЕ – то самое ощущение, что нам в жизни зачастую так не хватает. Лиза знала, что думал я, а я знал, какие мысли в голове у неё. Мысленная связь между нами достигла пика. Никогда до и после этого я такого не испытывал…
Но потом проклятый практик, сидящий в моей голове и не признающий сантиментов, дал о себе знать, и я ляпнул:
– Лиза, ты не знаешь, как можно попасть на озеро?
Нелепый и неуместный вопрос подействовал подобно удару мечом, грубо перерубившему канал связи между мной и Лизой. Обмен мыслями оборвался, болезненно хлестнув обрубком по нервам.
Лиза некоторое время молчала, переваривая услышанное. За эти секунды я успел тысячу раз предать себя анафеме. Наконец она ответила, и голос у неё был усталый и лишённый чувств:
– Тебе нужно к озеру? Туда ведёт только одна дорога, Бахман-роуд.
– Уже не ведёт, – покачал головой я. – Почти все дороги в городе разрушены. Бахман-роуд в том числе.
Лиза была сбита с толку:
– Но это единственная дорога…
– Ты уверена? Неужели нет ни одного обходного пути?
Что за городишко, презрительно подумал я. Вроде живёт за счёт туристов, а к главной достопримечательности ведёт одна дорога. Муниципалитету не стоило бы экономить на золотоносной жиле.
Лиза углубилась в раздумья. В принципе, я уже не верил, что она выдаст мне какие-нибудь полезные сведения, но ошибся в очередной раз. Она вдруг подняла голову:
– Погоди-ка… Я кое-что вспомнила.
Сердце у меня забилось; я почуял, что напал на след.
– Да?
– Есть коллектор возле начальной школы, – Лиза говорила медленно, словно боясь ошибиться. – Правда, он заброшен уже несколько лет, но там есть подземный туннель, используемый то ли для инспекций, то ли для чего-то ещё… Вроде бы он ведёт к озеру.
Сказать, что я сильно обрадовался этой информации, было бы неправдой. Меньше всего мне хотелось бродить по городскому отстойнику, погрязнув по колено в отходах. Особенно в этом тёмном мире, где по улицам гуляли «попрыгунчики». Даже представить сложно, какие тут твари водятся в канализации.
– Правда? – без особого энтузиазма переспросил я. – И ты действительно думаешь, что по нему можно благополучно добраться до озера?
– Ну, я никогда там не была, так что не знаю, – Лизе тема обсуждения тоже не вселяла оптимизм. – Хотя, там сеточное ограждение, так что попасть в коллектор будет непросто.
Насчёт ограждения я не волновался. Но вот канализация… Я, слава Богу, доселе не имел удовольствия спускаться в «минусовой этаж». Похоже, настало время наверстать упущенное. Это был ещё один чёртов шанс, а другого попросту не было дано. Я не мог его игнорировать.
Должно быть, все мои мысли и эмоции ясно отражались на лице, а Лиза прочла всё… и поняла, что в ближайшем будущем снова замаячило страшное одиночество. Она вдруг встрепенулась, хотя я не сказал ни слова:
– Гарри, не уходи! Я не хочу остаться одна… я не могу!
Конечно же, я не мог остаться. Мне было жаль девушку, но меня ждала дочь. Но у меня, как казалось мне, имелся беспроигрышный компромиссный вариант. Я предложил:
– Не хочешь пойти со мной? Здесь тоже не самое безопасное место. Я, конечно, не супергерой, но обещаю, что буду защищать тебя всеми силами.
Я был уверен, что Лиза согласится. Ей нечего было терять, отправляясь со мной на поиски Шерил, а вдвоём… вдвоём всегда лучше. Я даже протянул ей руку и был безмерно удивлён, когда Лиза отшатнулась назад:
– Нет… Я не должна уходить отсюда.
Что значит «не должна»? Я досадливо поморщился и убрал руку. Почему Лиза не хочет мне помочь? Она же знает, что я не могу, ну просто не могу остаться здесь…
– Лиза, почему…
– Нет, – твёрдо повторила она, поднеся руки к лицу. – Так или иначе. Я не уйду отсюда.
Я увидел, как по её щеке покатилась первая слеза. Я чувствовал себя бессердечным чудовищем, заставляя её плакать, но не мог ничего поделать. Дилемма, чтоб её…
– Мне холодно, Гарри…
Девушку действительно начинало знобить. Лицо у неё побледнело, словно она провела длительное время на холоде. Странно – в ординаторской, на мой взгляд, температура была нормальной. Но не для Лизы. Не напрасно же она куталась в одеяло, лёжа на койке. Что-то не так…
Я осторожно приобнял её за плечо:
– Лиза… побудь тут ещё чуток, хорошо? Я вернусь, как только найду свою дочь. Обещаю.
Теперь настала очередь Лизы высвободиться из моих объятий. Она обречённо вздохнула и отвернулась от меня, отходя вглубь комнаты. Пламя свечи всколыхнулось, заставив тени на стенах испуганно вздрогнуть. В ординаторской заметно потемнело.
Отвратная сцена.
Я сделал два шага вслед Лизе, но на большее меня не хватило. Передо мной был выбор – догнать Лизу, заключить её снова в объятия и сказать, что всё, что было до этого – глупая шутка и я останусь с ней… или пойти за дочерью. Это был трудный и нечестный выбор, потому что правильного варианта в нём не было. Каждое решение было поражением и влекло за собой бесконечную боль мучительных сомнений, которые преследовали бы меня до конца жизни: а что, если?.. а если…
Я выбрал дочь. Повернулся спиной к Лизе и ушёл, даже не закрыв за собой дверь как следует. Меня бросало в жар и холод. Я вернусь, уверял я себя. Найду Шерил и быстро вернусь. С Лизой ничего не будет. Но что-то подло подсказывало, что я тешу себя напрасными иллюзиями.
Оказавшись в коридоре, я пустился едва ли не бегом, надеясь убежать от своих страшных сомнений. Мне уже было плевать на темноту, грязь, кровь и монстров. Передо мной была цель, а за мной была та, которая осталась меня ждать.
Дождь усилился. Тёмные небеса разверзлись, исторгая чистую, чуть тёплую воду, которая текла ручьём по улицам и исчезала в отверстиях вездесущих решеток. Гром грохотал близко, но молний по-прежнему почти не было. Стоя у калитки госпиталя, я начал понимать, что мои шансы дойти до начальной школы ничтожны. Даже если по дороге ко мне не пожалуют незваные гости, я стопроцентно заплутаю в этом ржавом лабиринте. У меня не было даже фонаря, а спасительные табло у дороги исчезли.
«Гости» пожаловали даже скорее, чем я предполагал. Я преодолел сто метров по Крайтон-стрит в сторону Старого Тихого Холма, когда в темноте раздалось хлопанье крыльев. Я судорожно завертелся на месте, стараясь определить, с какой стороны мне угрожает опасность. Это было довольно сложно: казалось, звуки окружали меня, подкрадываясь то с одной стороны, то с другой. Пока я напрягал слух и прислушивался к бешеному биению собственного сердца, враг подошёл на опасно близкое расстояние. Он-то заметил меня давно, а я увидел его, когда между нами осталось всего пять-шесть футов.
Сначала я увидел полосатое пузо, надвигающееся на меня с огромной скоростью. Никакого желания касаться его у меня не было, так что я быстренько упал на землю и скатился в сторону. Тяжело махая крыльями, чудовище проскочило мимо меня. Лёжа на земле, я смог изучить его получше. Больше всего оно напоминало пчелу несуразных размеров. Такое же жёлто-полосатое тело и прозрачные шершавые крылья. Но голова твари и отдалённо не напоминала пчелиную. Она была до ужаса похожа на человеческую, при этом была вся скрыта под кишащей ордой земляных червей. Черви облепили голову сзади и спереди, вливались коричневой жижей в пустые глазницы и капали на землю. Рядом со мной на решётку шлёпнулось несколько штук. Это были обычные могильные черви. Они, извиваясь, подползали к моей голове, и я спешно вскочил на ноги. Меня затошнило; я стоял, стараясь справиться с рвотой, стремящейся вверх по пищеводу, а тем временем тварь разворачивалась, чтобы предпринять новую атаку.
На этот раз она летела ниже, чтобы не повторить прошлую ошибку. Пузо колыхалось в такт покачиваниям крыльев. Я приготовился броситься в сторону, но тут тварь непостижимым образом выбросила голову вперёд и выпустила из своей пасти дурно пахнущее влажное облако, приправленное ошметками червей. Я, слава Господу, не попал в центр, но мне всё равно досталось. Уж не знаю, что за отраву вырабатывало в себе чёртово существо, но субстанция, уверен, при достаточном уровне концентрации могла убить человека. Я вдохнул облака совсем немного, но перед глазами тотчас заплясали красные молнии. В нос забилась скользкая частица червя. Сердце сжалось в клубок, а вдобавок я почувствовал несколько сильных спазмов в мышцах рук. Я согнулся пополам и надсадно закашлялся. Во рту чувствовался запах нафталина вкупе с кислым молоком.
Тварь готовилась к третьей попытке. Отстать от меня она явно не хотела. Убежать я не мог. Оставалось драться. Голыми руками…
Что-то тёмное зашевелилось во мне. Я выпрямился, игнорируя зелёную дурь, затуманивающую мысли. «Пчела» висела прямо передо мной, летела ко мне. Я увидел длинное острое жало, высунутое из-под остроконечного тела. Одного касания хватило бы, чтобы впрыснуть мне смертельную дозу.
Я посмотрел на свои ладони, потом на тварь, увенчанную боевым арсеналом. Небо и земля.
Жало поднялось, повернулось в мою сторону. Тварь ринулась вперёд. Теперь всё зависело от моей реакции.
Когда жало оказалось от меня на расстоянии вытянутой руки, я быстро скользнул вправо. Особого труда это не составило, неповоротливое существо не могло быстро отреагировать на мой маневр. Но главное было впереди. «Пчела» сбросила скорость, пытаясь развернуться на лету… и я крепко схватился руками за торчащее из его тела тонкое жало.
Хрясь.
Жало осталось у меня в руках.
Пчела полетела дальше, разбрызгивая вокруг себя дождь из червей. Из того, что осталось от жала, обильно закапала жёлтая жидкость.
Больше всего я боялся уколоться. Одно неверное движение, и меня ждала нелепая смерть под покровом бескомпромиссно чёрных небес. Но – обошлось. Теперь у меня было оружие противника, восставшее против хозяина.
Я надеялся, что нанесённого ранения будет достаточно, чтобы отбить у твари охоту иметь дело со мной. Но ошибся в очередной раз. Наверняка она даже не заметила потерю. Не знаю, чувствовала ли она боль вообще…
Так или иначе, она продолжала игру. Последняя надежда на мирный исход угасла.
Ладно, подумал я, сжимая жало в руке. Чего хотел, то и получишь…
Я прижался к земле, видя, как тварь начинает опускаться за мной всё ниже. Высотой она была не больше шести футов с хвостиком, и я хорошим прыжком мог достать до головы. Главное, чтобы не дрогнула рука.
Раз… Два… Три!
Я вскочил прямо перед пузом у твари, задержав дыхание. Но в нос всё равно проникло страшное зловоние, которое оно источало. Маска из червей шевельнулась, и я увидел большой провал раскрытой пасти. Нет, определённо голова была человеческой…
Я рывком вонзил отравленное жало твари в пасть. Хорошо вонзил – так, что оно полностью скрылось в кишащем слое червей. Кажется, у неё не было даже черепа – я не ощутил сопротивления кости или хряща под жалом. Лишь толстая маска из червей возмущённо дёрнулась в стороны.
