Текст книги "Черный смерч (илл. А. Кондратьева)"

Автор книги: Георгий Тушкан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 41 страниц)

Глава XVIII
Атом-клуб

1

Ровно в десять вечера Пирсон вышел из машины у освещенного подъезда Атом-клуба. Стараясь не спешить, он размеренным шагом поднялся по пяти ступенькам лестницы. Даже такое, казалось бы, небольшое усилие вызвало одышку. Пирсон остановился, чтобы перевести дух, и привычным жестом коснулся пальцами лба. Он был в испарине. Пирсоном овладело обычное состояние молчаливой ярости. Сейчас он ненавидел беспомощных врачей с их лекарствами и советами. Врачи предписывали ему «покой». Но разве мог он сейчас даже мечтать об этом покое! Да и не подсказан ли этот рецепт «другом» – Два Пи, чтобы устранить его от дел в Комитете двенадцати?

В левом боку кольнуло; и тотчас же явилось желание глубоко вздохнуть. Пирсон попытался это сделать и не смог. Болезнь сердца была следствием приступов ярости, а сердиться было ему так же запрещено, как курение, мягкие кресла и многое другое. Пирсон стоял на площадке, покорно ожидая, пока утихнет боль. Пожилой швейцар ждал с подобострастной улыбкой. Левой рукой он держал дверь распахнутой, а в правой сжимал кепи. Он не сводил с Пирсона любопытных глаз.

Стремясь не показать физической слабости, чтобы это не стало козырем в руках конкурентов, Пирсон, чуть дыша, прошел в вестибюль, где в почтительной позе его ожидал шеф клуба.

– Господин Питер Пью? – спросил Пирсон.

– Еще не прибыл, – поспешно ответил шеф клуба, элегантно одетый худощавый старик, и доверительно сообщил, почти шепотом: – Только что получены живые омары!

Пирсон обожал омаров, но это тоже было запрещено. Он чуть не застонал от огорчения. Пирсон махнул рукой, как бы отгоняя надоедливую муху, и направился в свой кабинет.

В большой комнате, украшенной дорогими коврами, картинами и мягкой мебелью, не было слышно ни одного постороннего звука. Пирсон грузно опустился на деревянное кресло. Боль исчезла. Он глубоко вздохнул. Перед ним на столике черного дерева лежала приготовленная колода карт. Выполняя предписания врачей, Пирсон для успокоения нервов и «отвлечения» должен был раскладывать пасьянс. Пирсон со злостью подумал о беспомощных врачах и не дотронулся до колоды. В этом возбужденном настроении его застал лакей, подавший визитную карточку маркиза Анака.

Вначале Пирсон даже опешил от неожиданности. Как мог какой-то неизвестный японский маркиз очутиться здесь, в закрытом клубе! Атом-клуб был доступен только для очень немногих, и эти немногие встречались здесь больше для деловых бесед, чем для развлечений. Сэм Пирсон тоже иногда развлекался игрой в покер. А уж если играл, то крупно, с неограниченными ставками, совмещая игру с деловым разговором. В этот вечер Пирсон условился встретиться здесь с толстяком Два Пи и еще с одним дельцом, но последний отнюдь был не маркиз. Вот почему, раздосадованный, но одновременно заинтригованный, Пирсон приказал впустить неожиданного гостя.

Вскоре дверь распахнулась, и на пороге появился Луи Дрэйк. Его толстые отвислые губы расплылись в самодовольной улыбке при виде неподдельного удивления Пирсона.

– С вами потом, уходите! – И Пирсон сердито махнул рукой.

– Маркиз Анака – это я, – пояснил Дрэйк. Он сделал широкий жест рукой, сказав при этом: «Вуаля», как говорят в цирках, представляя труппу, и, не ожидая приглашения, прошел и развалился в мягком кресле, привычно положив ноги на стоявший между ними полированный столик черного дерева, где лежала колода карт.

Пирсон с изумлением посмотрел на обнаглевшего Дрэйка, будто увидел его впервые: пальцы, унизанные перстнями, острый запах духов, развязные манеры – все изобличало в нем выскочку.

– Уберите ноги! – негромко сказал Пирсон и при этом так посмотрел на Дрэйка, что тот мгновенно снял ноги со стола и выпрямился в кресле. – Я не звал вас. Как вы узнали, что я здесь? – потребовал объяснений Пирсон, не терпевший продажности своих слуг, хотя всю жизнь только тем и занимался, что предавал и подкупал.

– Сэм, вы должны здесь встретиться с Питером Пью! – И Дрэйк игриво подмигнул.

– Для вас, Дрэйк, я мистер Сэмюэль Пирсон. Оставьте этот дурацкий развязный тон в разговоре со мной! После побега Аллена Стронга ваши акции не стоят ни гроша. Этот Крестьянинов продал какую-нибудь научную сенсацию?

– Нет. Но я заставлю его говорить.

– Об этом я уже слышал. Его придется вернуть. Сапегин поднял адский шум. Крестьянинова уже обработали «БЧ»?

– Не совсем, – сказал Дрэйк, решив пока ничего не говорить Пирсону о побеге Крестьянинова, так как надеялся его поймать.

– Значит, у вас ничего нового для меня?

– Сенсация! Я узнал, что Питер Пью послал самолет, чтобы выкрасть у нас Стронга!

– Вот как!

– Ну да! Он узнал адрес голубятни, где мы держали Стронга. Он захотел перехватить у нас Стронга, чтобы, как говорят японцы, «чужими руками таскать каштаны из огня».

– Это французская поговорка.

– Не важно. Зато теперь мы знаем, где искать Стронга.

– Все, что вы сообщили, мне уже известно, иначе Стронг не был бы сейчас у себя в институте.

Дрэйк вскочил.

– Как, он здесь? Вот так номер! Значит, вы его зацапали? – Дрэйк с изумлением смотрел на Пирсона.

– Позвоните Ихаре. Спросите, как себя чувствует Стронг, – холодно сказал Пирсон.

Дрэйк хотел воспользоваться телефоном Пирсона, заключенным в столике, для чего не надо было говорить в трубку, но Пирсон кивком головы указал ему на телефонную будку в стене комнаты, предназначенную для таких разговоров.

Переговорив с Ихарой, Дрэйк возвратился к Пирсону. С его лица исчезла самодовольная улыбка. Он не смел сесть и стоял, молча ожидая, что еще скажет Пирсон.

– Откуда у вас эта дурацкая развязность циркового зазывалы? – уже не так враждебно спросил Пирсон.

Дрэйк решил разрядить атмосферу и торжественно произнес:

– Хомо сум, хумани нихиль а мэ алиэнум путо. Эрго карпэ диэм. Дикси.

– Вы считаете, что сказали по-японски?

– Нет, это по-латыни. Сначала я сказал: «Я человек, ничто человеческое мне не чуждо». А потому, следовательно, пользуйся каждым днем. А «дикси» означает «я сказал».

– Послушайте, маркиз, – презрительно сказал Пирсон, – какого черта вы тратите время на эту чепуху!

– Именно вы, мистер Сэм Пирсон, сказали, чтобы я обтесался, чтобы я вошел в клубы и общества и занялся филантропией. А индустрией индивидуальности занимается Ван-Вик. Это все от него. В его «тресте индивидуальности» мне продали несколько латинских изречений, несколько книг с сокращенным пересказом каких-то модных романов и начали дрессировать насчет великосветских манер. Только за указание, чтобы я не чесал ногу ногой, содрали двести долларов. Потом я купил за десять тысяч долларов титул маркиза Анака в Японии, причем указ подписал сам микадо. Ведь многие миллионеры купили титулы. Консуэло Вандербильд титул герцогини Мальборо обошелся в десять миллионов долларов, а один из Гульдов купил себе титул и фамилию графа Кастелана. Известно, что герцог де Сеган…

Заметив нервное подергивание левой части лица Пирсона, Дрэйк быстро добавил:

– Вы же сами советовали завести собственный погреб, и чтобы я как знаток вина… Что вы на меня так смотрите? Ван-Вик так и делает индивидуальность. Для женщин – это платья особого покроя, особая прическа, не как у всех… ну, как держаться…

– Дрэйк, запомните хорошо, – негромко, но значительно начал Пирсон, берегитесь оказаться неспособным выполнять мои приказания. Сейчас я не уверен, что правильно сделал, назначив вас королем сельского хозяйства, но я же могу превратить вас в дым. Для меня вы Дрэйк без латинских фраз и прочих ван-виковских штучек. Усвоили?

– Так я же для вас стараюсь! – не сдавался Дрэйк.

– Если бы я не перехватил Стронга, – продолжал Пирсон, – знаете, что бы случилось? Раскиньте мозгами.

– А что?

– Так как секрет водородной бомбы больше не секрет, то «Эффект Стронга» – наше самое верное оружие. К черту ваш новый гангстерский трест в Японии и Европе, к черту ваше увлечение фирмой «Афродита» и Рыболовным клубом, к черту ваши лотереи!

– Я должен их распустить? – обеспокоился Дрэйк и сделал шаг к Пирсону, повернув голову и подставляя левое ухо.

– Нет, не надо! – И Пирсон замолчал, чтобы взять себя в руки, потом тихо сказал: – Но если опять упустите Стронга…

– Не упущу.

– Или его помощницу, как ее там…

– Клара Томпсон… уже…

– Что «уже»? – испугался Пирсон. – Бежала?

– Ихара сообщил, что через два часа она уже будет дымом.

– Не надо торопиться.

– Но у Стронга есть дочь!

– А где она?

– Ее украли.

– Кто? Ваши гангстеры?

– Не знаю…

– И это вы говорите мне! Звоните сейчас же Пинкертону!

– Звонил. Он тоже не знает.

– Может быть, это сделал Два Пи?

– Возможно. Дочь Стронга мы можем сцапать в любой момент, как только выясним, где она. Это заставит старика быть покладистым.

– Это дело! Передайте «Сияющему Эдди»: пусть напечатает статью Стронга.

– Стронг еще не написал.

– И не надо. Поллард сам придумает. Пусть печатает спокойную семейную хронику о Стронге, будто ничего и не случилось.

– Ихара сообщил мне, что Стронг хочет продолжать работу для выработки противоядия.

– Как он?

– Ихара говорит так: сначала угрожал, потом плакал. Сейчас, как одержимый, все время бормочет. Именно дочерью Ихара и припугнул его.

– А удалось что-нибудь выжать из его помощницы?

– Ничего.

– А Ихара все пробовал?

– Говорит, абсолютно все. У нее неамериканский образ мыслей, Ихара уверен.

– Почему?

– Она слишком твердо держится. Сказала, что скоро все мы погибнем.

– Отчего? – Пирсон посмотрел на Дрэйка.

– Сказала: «Своими действиями вы сами себя взорвете».

– Поручаю вам проверить: эта ассистентка действительно еще не превратилась в дым или…

– Что «или»?

– Вот это и выясните…

Лакей постучал и доложил о мистере Питере Пью.

– Уходите! – И Пирсон порывисто махнул рукой, указав Дрэйку на вторую дверь.

– Мне до зарезу необходима ваша помощь, чтобы воздействовать на Пита, поспешно сказал Дрэйк.

– В чем?

Дрэйк не успел ответить, как открылась дверь и показался Два Пи.

2

Толстяк Два Пи боком протиснулся в дверь и, громко сопя, бросая косые взгляды на Дрэйка, направился к Пирсону. Вслед за ним, раскрыв вторую половину дверей, внесли специальное кресло Питера Пью.

Зажав в свои огромные ладони руку Пирсона, Два Пи не сводил глаз с перстней на руке Дрэйка.

– Покажите! – буркнул он и, выпустив руку Пирсона, схватил Дрэйка за руку. Он приблизил руку Дрэйка с перстнями к близоруким глазам и отрывисто спросил: – Где вы взяли эти перстни? – И, не ожидая ответа, он обернулся к Сэму Пирсону и сообщил плачущим тоном: – Клянусь, Сэми, это мои камешки! Ты же знаешь, я коллекционирую драгоценные камни. Месяц назад мой дом ограбили. Об этом кричали в газетах. Фотоснимки перстней напечатаны… Пусть подадут газеты, и я докажу, что это мои.

– Я и не отрицаю этого! – нагло заявил Дрэйк и сильным рывком освободил руку.

Два Пи начал задыхаться. Он побагровел, опустился в кресло, поспешно налил в стакан шипучий напиток из сифона, стоявшего на полке под столом, и жадно выпил. Потом он стал вытирать толстую шею платком.

– Клапан не в порядке, Сэми, клапан сдает! – ворчал он.

– Я хотел с вами поговорить, но вы отказались принять меня, – напомнил Дрэйк.

– Я где-то вас уже видел, – сказал толстяк.

– Я маркиз Анака.

– Не слышал, не знаю… Вы отдадите мне мои камни?

– Конечно, отдам, но с условием, чтобы вы прекратили судебное дело против Синдиката пищевой индустрии по обвинению в организации крушений путем завалов.

– Ага, так это вы? Но почему вы, маркиз… как вас там зовут?..

– Анака…

– Сэми, – обратился толстяк к Сэми Пирсону. – Рядом с нашими железными дорогами мы имеем во Флориде и Луизиане девять миллионов акров, в Миссури два миллиона акров, в Висконсине – три миллиона акров, в штате Вашингтон одиннадцать миллионов акров, в Монтане – семнадцать миллионов акров, в Калифорнии – шестнадцать миллионов акров земли, в…

– Я знаю, можно не перечислять, – прервал его Пирсон.

– Но кто, если не ты сам, посоветовал уступить эту землю сельскохозяйственному королю? А когда я не захотел, то ваши вредители съели наш урожай.

– Я советовал тебе уступить земли, – ответил Пирсон, – но разве ты не помнишь заседания нашего комитета на острове Кэт-Кей?

– После ваших вредителей я стал послушным и передал эти земли в эксплуатацию Синдикату пищевой индустрии. Аренда – гроши, но благодаря «деятельности» этого субъекта, – Питер Пью указал пальцем на Дрэйка, – черные бури поднимают тучи земляной пыли, и она заносит полотно наших железных дорог, создает земляные завалы. Случаются крушения поездов, они опаздывают. Мы несем огромные убытки, а твои авиалинии выигрывают.

– Принадлежащие мне железные дороги тоже много теряют, как и автомобильное сообщение, но я же не сужусь. Черные бури – это стихия, значит бог, – ответил Пирсон.

– К черту бога! – заорал Два Пи. – Рассказывай эти сказки Меллону! Потом он испуганно оглянулся на двери и, наклонившись к Сэму Пирсону, доверительно сообщил: – Мои ученые мне все объяснили: пусть твой сельскохозяйственный король перекочует в Южную Америку, в Канаду или в Африку.

– Я уже обосновался там, – сказал Дрэйк.

– Вы? Вы же маркиз Анака? – удивленно пробормотал Два Пи.

– Я также Луи Дрэйк. Рад познакомиться лично! – Дрэйк кивнул головой.

– Так вот вы какой! – И Два Пи осмотрел босса гангстеров с ног до головы. – А камни вернете?

– Возьмите дело из суда.

– Прекрати процесс, Два Пи! – посоветовал Пирсон. – Твои газеты кричат об этом и отвлекают внимание от красных.

– Согласен! Снимайте перстни!

– Пишите обязательство, – ответил Дрэйк, стаскивая перстни.

– А ваш Стронг – фью-фью! – И Два Пи многозначительно засвистел и помахал автоматической ручкой, давая понять, что Стронг улетел.

– Сколько тебе стоила организация экспедиции для похищения Стронга? спросил Пирсон, насмешливо улыбаясь.

Толстяк с любопытством уставился на Сэма Пирсона. Он тоже имел своего Пинкертона, который в интересах рекламы назывался именем героя детективного романа: Ником Картером. Этот Ник и доложил Два Пи о каких-то сверхтайных работах в маленькой лаборатории, разместившейся в горном ущелье Анд Южной Америки. Этот же Картер узнал о подготавливаемом друзьями Эрла бегстве Стронга. Был разработан хитроумный план перехватить Стронга при пересадке из спортивного самолета, посланного друзьями Эрла, в свой, двухмоторный. Картер вылетел вчера утром, и с тех пор от него не было никаких известий. И если Пирсон знает об этом, значит вся их затея рухнула. Неужели люди Пирсона захватили самолет Картера? Вот почему вопрос Пирсона застал Два Пи врасплох.

Это и был тот «покер», который так любил Пирсон. Карты сданы. Комбинации неизвестны. Каждый делает вид, что у него наилучшая комбинация, или по этому же случаю хранит многозначительное молчание, набавляя и набавляя, чтобы выставить партнера из игры.

– Да, обошлось это тебе недешево! – продолжал Пирсон.

– Дешевле, чем твоя лаборатория в Андах! – отпарировал Два Пи и принялся с большим усердием, чем это требовалось, писать письмо о прекращении процесса.

– Я оправдал капитал! – отозвался Пирсон и пересел на край стола.

– Лучше бы для дезинфекции в ущелье применили мою атомную бомбу температура двадцать миллионов градусов! – чем использовать огнеметы и напалм, – продолжал Два Пи, давая понять, что ему известны детали секрета Пирсона.

– Да, но зато эффект! – довольно туманно намекнул Пирсон и сразу разозлился на Трумса и других, не сумевших сохранить тайну.

– Эффект исчезнувшего Стронга? – насмешливо спросил Два Пи.

– И возвратившегося, – закончил, улыбаясь, Пирсон.

Два Пи тяжело задышал от неожиданности и выпил еще стакан воды. Этого он не предполагал. Но, может быть, Пирсон врет?

– Иногда курочка теряет яйца, – многозначительно намекнул Два Пи.

– Поль у нас в руках! – сказал Пирсон и засмеялся. – Меняю! – добавил он.

– А что хочешь за него? – спросил толстяк. Он знал о Поле от Картера, и Поль ему не был нужен, он просто хотел выведать у Пирсона, каково состояние дел.

– Дочь Стронга!

Питер Пью чуть не подскочил, но сдержался. Он хитро и очень многозначительно улыбнулся.

– Поль не мой человек, – сказал он. – Он даже не подозревает, что навел на след моих людей. А дочь Стронга – это почти секрет Стронга.

Пирсон тихо засмеялся. Зная Два Пи, он понял, что дочь Стронга не была в руках Два Пи. Кажется, он, Пирсон, сделал неверный ход, сказав, что она исчезла.

– Я пошутил о дочери Стронга, – сказал Пирсон.

«Значит, дочь Стронга действительно исчезла, – тотчас же решил толстяк, – и они прощупывают меня. Он все врет насчет Картера. Этот малый не промах и наверняка перехватил Стронга у Поля».

– Закури, – многозначительно сказал Пирсон, не спеша вынул из кармана портсигар и протянул толстяку.

Два Пи шумно задышал. Он взял в руки портсигар. Это был тот самый золотой портсигар, который он год назад подарил Нику Картеру. «Значит, Ника Картера прикончили». Все еще не веря в это и думая, что его разыгрывают, показывая поддельный портсигар, он нажал секретную пружину, и двойная крышка раскрылась. В середине была фотография надменно улыбающейся молодой женщины. Это была жена Картера. Толстяк захлопнул крышку, вернул портсигар и со словами: «Курю только свои», вынул пачку сигарет и закурил.

– Теперь ты убедился, что Стронг снова у меня в руках? – спросил Пирсон. – Могу добавить, что Картер очень ловко рассчитал перехватить его у Поля, подослав свой самолет, но мои люди разнюхали это дело и захватили твой самолет на той лужайке, где он ожидал Стронга. Дело не обошлось без стрельбы… Стронг снова у меня.

– Теперь верю, – сознался толстяк и добавил: – Но секрет атомной энергии все же у меня. – Он отдал подписанную бумагу Дрэйку и взамен получил перстни.

– У нас уже есть биологическая бомба – почище атомной! – вдруг хвастливо заявил Луи Дрэйк.

– Дурак! – крикнул Сэм Пирсон вскакивая и, подойдя вплотную к маркизу Анака, еле сдерживая ярость, повторил: – Дурак!

Теперь улыбаться начал Два Пи. Противник раньше времени открыл свой козырь. Сэм Пирсон круто повернулся к толстяку.

– Да, – сказал он, – это мой козырь. Собственно, об этом я и хотел с тобой говорить. – Сэм Пирсон чуть повернул голову и бросил через плечо: – Вы свободны, маркиз!

Дрэйк почтительно сказал: «Аддио». Ему никто не ответил. Казалось, ноги сами несли Дрэйка из кабинета, хоть он и старался выйти с достоинством, не спеша.

Толстяк бросил окурок сигареты в пепельницу и выжидающе уставился на Пирсона. Тот молча зашагал по кабинету, а достигнув угла, повернул обратно.

– Тренинг? – насмешливо спросил толстяк.

– Только ты не волнуйся, Два Пи, – сказал Пирсон, останавливаясь перед толстяком и слегка покачиваясь на широко расставленных ногах.

– Ну?

– Я хочу заручиться твоим согласием, чтобы теперь же начать войну.

– Я в восторге! Я всегда был за это, потому что мои атомные и водородные бомбы затовариваются. Их давно уже пора использовать, не ожидая, пока мы изобретем кобальтовую. Если я и волнуюсь, то от радости видеть единомышленника в этом деле.

– В том-то и дело, что войну мы начнем… не только без объявления ее, но и без применения атомных бомб.

– Не соглашусь! – решительно запротестовал толстяк. – Мои военные эксперты требуют неожиданного атомного бомбового удара по всем промышленным центрам Советского Союза и стран народной демократии и второго удара – по всем большим городам Западной Европы, если мы их потеряем.

– Но ведь промышленность Европы можно уничтожить без применения атомных бомб, а под предлогом, чтобы она не попала в руки красных.

– Не согласен, – упрямо повторил Два Пи и, помолчав, спросил: – А что ты предлагаешь?

– Я предлагаю ослабить Западную и Восточную Европу голодом и диверсией. Надо уничтожить все посевы, весь урожай, все запасы… Надо разрушать фабрики, заводы и отравлять скот. Я считаю, что такая тайная война в конечном счете поставит сторонников мира на колени, а затем мы будем диктовать восточным странам свои условия. А когда они не согласятся, вот тогда мы и начнем военную интервенцию с применением твоих атомных бомб. Для войны необходима пехота. Мы формируем германские и японские дивизии.

– А что ты от меня все-таки хочешь?

– Прежде всего мне нужна твоя поддержка для пересмотра долей участия в военном бюджете и обещание не пытаться снова захватить Стронга и его работников… Я думаю использовать для бомбежки биобомбами военные аэропланы.

Толстяк пожевал губами и спросил:

– Так сколько ты намерен «цапнуть» за эту операцию?

– Еще тридцать миллиардов из военного бюджета, и это нарушит доли участия. Вот почему мне необходимо твое согласие.

– Мне пятьдесят процентов участия в этом деле! – решительно сказал Два Пи.

– Это очень много! – запротестовал Пирсон и не спеша сел в свое деревянное кресло. – Ведь эта операция ускорит применение атомных и водородных бомб. Ассигновать из военного бюджета на расширение производства водородных бомб и на исследовательскую работу по созданию кобальтовых бомб я согласен в пределах дополнительных пятнадцати миллиардов долларов.

– Сейчас соображу, – сказал Два Пи и, запустив руку под пиджак, вытащил из особого карманчика маленькую записную книжку. Об этой записной книжке биржевики говорили, что стоит завладеть ею, и тогда обеспечена беспроигрышная игра на бирже.

– Мне надо тридцать! – наконец сказал Два Пи, заглянув в книжку и сделав знак рукой, чтобы Пирсон его не перебивал. – Мои длинноволосые разработали замечательный проект, как создать голод и в Европе, и на Балканах, и в России.

– Уничтожить напалмом посевы? – спросил Пирсон.

– Нет! Но когда же вы начнете использовать атомные бомбы? Это поправит наши дела.

– Мы рассчитывали на монопольное обладание атомным оружием, а этого не получилось. Следовательно, его можно использовать только в большой войне. Если бы ты мог предложить что-нибудь неожиданное, мы бы применили это теперь же в холодной войне.

Два Пи широко улыбнулся и сказал:

– Тучи!

– Насытить их ядовитыми газами атомного распада? – спросил Пирсон.

– Нет. Длинноволосые говорят так: «Атлантический океан – это дойная корова. Он дает влагу для Восточного полушария, и если эти тучи не пустить на материк, то будет засуха».

– Построить стену? – насмешливо спросил Пирсон.

– Нет! Осаждать влагу туч. Искусственно вызывать дождь, не допуская тучи до берега.

– Народы уничтожат твои установки, и это вызовет восстание.

– Мы пошлем нашу флотилию с этими установками в Атлантический океан и Средиземное море.

– Завтра уже можешь послать?

– Нет еще. Надо деньги на опыты.

– Ага… еще только на опыты! – все так же насмешливо сказал Пирсон. Договоримся!

3

Новоиспеченный маркиз Анака обиделся. Уже выходя из Атом-клуба, он обдумывал план мести, но такой, в результате которого он занял бы место Пирсона. Он поспешно юркнул на заднее сиденье своей бронированной машины, имевшей обычную внешность, и перепугался, обнаружив рядом с собой постороннего человека. Нервное движение правой руки Дрэйка, достававшего револьвер, заставило человека быстро отрекомендоваться:

– Это я, Юный Боб!

– В чем дело? – неприязненно спросил Дрэйк, понимая, что не из дружеских чувств, чуждых гангстерам, Юный Боб ожидает его в машине.

– Меня за вами послал Ихара. Я свою машину отпустил. Привезли Стронга с девчонкой.

– Я уже знаю, – с облегчением отозвался Луи Дрэйк. – Это все? – И он приказал шоферу везти его в страховое агентство «Стромфильд».

– Есть еще одно дело, – прошептал Юный Боб, и Дрэйк наклонился к нему. Генералы… смотрите в оба! – маловразумительно сообщил Юный Боб и коротко пояснил: – Гангстерская шайка Мака «японского». Генералы и офицеры хотят взять шайки Пирсона, Пита и других за глотку и командовать. Их поддерживает Меллон.

– Хотят пустить в ход армию?

– Похоже. Привезли в Америку своих японцев: японских летчиков и других самураев. Американским солдатам не очень верят. Организовали свою агентуру и ведут слежку за всеми.

– Значит, это они, – уверенно сказал Луи Дрэйк. – А то я вначале подумал, что за мной следят люди Пирсона. У него, оказывается, кроме нас, Пинкертона и прочих, есть еще своя собственная агентура.

– Ну, «архангелы» Пирсона работают так чисто, что вы их не заметите, авторитетно возразил Юный Боб.

– Да, я о них услышал только на днях, – сознался Дрэйк.

– Я сам о них услышал недавно, – быстро поправился Юный Боб. – Это они убрали Ника Картера. Чистая работа!

– А как было дело, – спросил Дрэйк, – и кто у них босс?

– Не знаю… – И Юный Боб упорно замолчал.

По приезде в страховое агентство «Стромфильд» Дрэйк прочел телеграмму от Скотта из Индонезии, извещавшую о прибытии к нему дочери Аллена Стронга. Обрадованный Дрэйк сейчас же позвонил Сэму Пирсону по секретному телефону и сначала услужливо сообщил о заговоре генералов.

– Я в курсе дела, маркиз! – не без сарказма ответил Пирсон.

Тогда Луи Дрэйк «козырнул» и сообщил, что ему наконец удалось разыскать в Индонезии Бекки Стронг, дочь Аллена Стронга. Сейчас она находится на Суматре.

– Очень хорошо! – одобрил Пирсон и повторил это еще три раза. – А что она там делает?

– Путешествует, – ответил Дрэйк первое, что пришло ему в голову.

– Странно! – отозвался Пирсон.

– Привезти в Америку?

– Пока не надо. Организуйте наблюдение… Может быть, вам придется прокатиться в Индонезию.

– Мне? Но зачем? – спросил изумленный Дрэйк.

– Именно вам… маркиз, а зачем, узнаете позже. Завтра устройте продолжение заседания Международного конгресса по борьбе с вредителями и болезнями растений. Эту комедию надо завершить в два дня.

Свои указания Пирсон закончил советом научиться по-настоящему играть в покер и не портить игру партнера, не вовремя открывая карты, из чего Дрэйк заключил, что за успех в розыске дочери Стронга Пирсон перестал на него сердиться.

– Чем я хуже Пирсона, чем? – И Дрэйк, выпятив грудь, гордо прохаживался перед огромным зеркальным шкафом, стоявшим в его комнате. Он очень нравился самому себе. – Виконт Анака! – громко сказал Луи Дрэйк и поклонился одной головой. Так его учили в «тресте индивидуальности» Ван-Вика. – Виконт Анака! – снова повторил он, останавливаясь перед зеркалом, и протянул руку для пожатия.

Зеркало отразило небольшой кружок на стене. Это был кончик дула, нацеленный из небольшого отверстия в стене ему в затылок.

Звериный инстинкт самосохранения подсказал Дрэйку нужное поведение. Он не остался на месте, но и не стал метаться по комнате. Стоит ему обнаружить, что он увидел револьвер, и это ускорит развязку. Пусть убийца ожидает, пока он остановится, чтобы можно было стрелять наверняка.

Дрэйк, пошатываясь, пошел к несгораемому шкафу и, стараясь не оставаться неподвижным, быстро отпер большую, массивную железную дверь в рост человека и, приоткрыв, спрятался за нее. Незащищенными оставались ступни ног. Он нажал сигнал тревоги. Нервы сдали, и он затанцевал на месте, передвигая ноги с невероятной быстротой, будто танцевал чечетку; а затем, схватившись за верх двери, повис на руках, поджав ноги. Он боялся, что пули отравлены и рана в ногу окажется смертельной.

В «Офисе» зажглись красные лампочки и зазвенел звонок. Дверь в кабинет Дрэйка была заперта им самим. Он слышал, как ее ломали снаружи.

Когда гангстеры наконец вбежали в комнату, отверстия в стене уже не было. Взломали стену и обнаружили тайный стенной шкаф, неизвестный Дрэйку. Из него был секретный выход на черный ход.

«Кто-нибудь из людей босса Биля», – решил перепуганный Дрэйк и срочно вызвал по телефону бухгалтера Тома.

Тот был дома. Дрэйк напрямик спросил, что ему известно о секретном шкафе в стене.

– Если есть такой, – отозвался Том, – значит, им пользовался покойник босс Биль. А я ничего не знаю.

Дрэйк приказал оборудовать для себя кабинет в другой комнате.

К двенадцати часам ночи в его новом кабинете собрались эксперты по различным вопросам. Доклады были краткими, с массой цифр и не всегда понятными Дрэйку словами. Впрочем, после случившегося он никак не мог сосредоточиться.

Докладчик говорил о пищевой промышленности Канады, о корпорациях, которые контролируют производство основных продуктов питания: хлеба, мяса, молочной продукции и сахара.

В мукомольной промышленности и хлебопекарной шестью из семи корпораций, включая такие корпорации, как «Робин Гуд» и «Квакер», командовал синдикат Дрэйка. В мясной промышленности подчиненная Дрэйку американская компания «Свифт-Армур компани» захватывала через свою контору «Свифт Кэнедиэн лимитед» канадские компании «Канада Кэпиерс лимитед», «Бернс энд компани».

Эксперт сообщил о том, что он не стал менять вывески захваченных консервных компаний и, в частности, оставил старое название: «Канада Кэпиерс лимитед», а также другие.

– Ну и напрасно! – сказал Дрэйк, и все посмотрели на него с любопытством.

– Это необходимо, чтобы не давать повода нашим врагам кричать о захвате американскими монополиями всех отраслей сельского хозяйства и промышленности, – разъяснил бухгалтер Том, ставший главным бухгалтером синдиката.

Дрэйк вдруг понял, что все собравшиеся у него в кабинете специалисты вершат дела синдиката без него и его роль ничтожна.

Вот почему Дрэйк ни слова не сказал при обсуждении молочной, сахарной, пивоваренной и винодельческой промышленности, но оживился, когда дело коснулось гигантского международного синдиката «Юниливерс», где заправляли английские «короли».

Он внимательно слушал о «Ливерс Пасифик плантейшен лимитед» (английский капитал), который не только контролировал производство копры на островах Тихого океана, но имел свои китобойные флотилии, добывавшие 45 тысяч тонн китового жира для мыловарения.

Благодаря плану Маршалла синдикат уже не являлся монополистом маргариновой промышленности стран Европы и не имел прежних 90 процентов мыловаренной промышленности Великобритании, но мощь его не была подорвана. Дрэйк написал на листке бумаги: «Запрасите мисионера Скот нащот дилишек против Юниливерс». Дрэйк не утруждал себя орфографией.

Дрэйк весьма оживился, когда докладчик потребовал применения «чрезвычайных мер» против некоторых канадских рыбоконсервных и рыбохолодильных трестов, которые не удалось захватить. Например, «Кэнедиэн фишинг компани» была захвачена американским «Нью инглянд фиш компани». Речь шла о «Кэнедиэн фиш энд колс стородис компани», имевшей огромные холодильные приспособления для хранения рыбы, способные обслужить всю Британскую империю и хранившие в это время 11,6 тысячи тонн свежей рыбы.

Дрэйк прервал докладчика, позвонил по телефону профессору Теодору Роспери, одному из руководителей Кэмп Дэтрик, и спросил, есть ли у него «хорошенькие» микробы, чтобы «угробить» рыб в водах и на складах. Выслушав ответ профессора, Дрэйк сказал: «Профессор, вы пупсик» (что означало высшую похвалу), и пригласил его срочно приехать, обещав уплатить за консультацию «кучу монеты».