Текст книги "Черный смерч (илл. А. Кондратьева)"

Автор книги: Георгий Тушкан

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 41 страниц)

Глава VI
Ветерансвилль

1

В то время как американский летчик Ральф Томпсон, скрыв свое настоящее имя, стоял перед голландским военным судом на Яве, обвиненный в доставке груза индонезийским повстанцам, человек с его документами в кармане встречал рассвет в Америке. Этот человек орудовал рычагами в застекленной будке подъемного крана. Кран, в длинном ряду ему подобных, возвышался на молу товарной пристани близ Нью-Йорка.

У причалов стояли теплоходы, лайнеры и пароходы, тревожно свистели паровозы и позванивали электровозы, подавая к подъемным кранам вагоны. Металлические хоботы элеваторов вонзались в открытые люки трюмов.

Это был очень большой и оживленный порт. Здесь одновременно грузились десятки океанских пароходов. До войны с этим портом могли конкурировать только пристани на Темзе, но сейчас пустуют пшеничные пристани Милуол на Темзе. Не ломятся от замороженного мяса, доставлявшегося из Новой Зеландии, Аргентины, Уругвая и Западной Африки, пристани короля Альберта. Мало на пристанях Сэррей Коммерчил канадского леса. Не загромождены ящиками склады пристаней Виктории, не видно шерсти из Австралии и Уганды в обширных складских зданиях пристани Святой Екатерины. Товаров так мало, что они не залеживаются на складах.

Крановщик Ральф Томпсон грузил лайнер табаком для Англии в счет плана Маршалла, но этот табак тоже не залежится на складах. К нему прибавят опилок, пропитанных синтетическим никотином, набьют этой смесью сигареты, и он сразу же поступит в продажу.

Но экспортируют не только табак. Американские рефрижераторы грузят и сливочное масло для молочной Дании в счет плана Маршалла. В Италию, продававшую всей Европе свои автомобили «Фиат», грузят американские автомобили и напиток «кока-кола», огромная рекламная вывеска которого заслоняет собою часть храма Петра в Риме.

В Германию и Японию грузят консервированную конину и азотные удобрения. По плану Маршалла, огромная азотная промышленность Германии и Японии как конкурентов должна быть уничтожена. Для других стран грузят яичный порошок, сухие фрукты, сыр, молочный порошок, хлопок и прочие продукты. Этот «дар», по плану Маршалла, должен был подрывать сельское хозяйство и независимость маршаллизованных стран. Как заявил Пирсон, «Франция обязана разводить цветы, а не производить пшеницу».

В будке крановщика зазвенел звонок, и из переговорной трубки донесся хрипловатый веселый голос:

– Отзовись, старина!

Человек с документами Ральфа Томпсона, пожилой американец, выплюнул на ладонь резинку, быстро повернулся к переговорной трубке и тихо спросил:

– Ты один?

– Старая обезьяна вышла на минутку из диспетчерской, вот я и пользуюсь случаем. Смотри в оба… Значит, когда крикну: «Чего заснул, старый кашалот!..» – Говоривший замолчал, и потом из трубки послышался тот же голос, но звучащий требовательно и официально: – Ускорь темпы, парень!

В девять утра судно, нагруженное табаком, ушло в океан, взяв курс на Англию, и на его место поставили другое. Это было французское судно «Д'Артаньян». «Иностранцев» было мало в порту. Перевозки в счет плана Маршалла даже в приморские страны, обладавшие своим флотом, совершались главным образом на американских судах.

Под кран подали железнодорожный состав. На платформах стояли ящики.

В десять часов крановщик услышал из переговорной трубки: «Чего заснул, старый кашалот!» И вот тогда-то он и дернул кран кверху. Верхний ящик с фирменной маркой «Мак-Кормик – сельскохозяйственные машины» сорвался, упал на мол и раскололся. Удивленным взорам французских матросов представилась груда новеньких американских автоматов вместо сельскохозяйственных машин.

«Что и надо было доказать», – подумал Томпсон; его губы чуть заметно дрогнули в улыбке. Французские матросы сгрудились на борту, о чем-то споря. Некоторые сбежали на пристань и подошли к автоматам. Один из них щелкнул фотоаппаратом. Но матросов оттеснили подбежавшие полисмены.

– Мы не будем принимать этот груз, – сказал французский моряк.

– Наши докеры не выгрузят его во Франции! – крикнул другой.

– Какого черта! – донесся грубый окрик из переговорной трубки.

– Что-то с механизмом, – сказал Томпсон и поспешно добавил: – Сейчас опять работает нормально.

– Посылаю механика! – рявкнул тот же голос в трубку.

Рослый, голубоглазый и очень спокойный механик-швед сел на место Томпсона и молча дважды проделал операцию погрузки и выгрузки, то ускоряя, то замедляя темп движения. Кран работал исправно. Механик вопросительно посмотрел на Томпсона. Тот недоуменно пожал плечами и улыбнулся. Швед нахмурился и сообщил в переговорную трубку, что механизм в полном порядке.

Вот тогда-то Томпсон и получил приказание передать кран механику и тотчас же явиться в диспетчерскую.

2

Крановщик не спеша спускался по железной лестнице с горделивым сознанием выполненного долга. «Старая обезьяна», как прозвали главного диспетчера, худощавый, высокий мужчина с длинными руками, стоял, слегка наклонившись вперед, упершись волосатыми пальцами о стол. Выпятив нижнюю губу, он испытующе посмотрел на вошедшего. Рядом с ним стояли двое мужчин в одинаковых серых костюмах и шляпах.

«Агенты ФБР», – сразу же определил их крановщик, но ничем не выдал своего беспокойства.

– Коммунист? – резко спросил один из агентов.

– Нет, не коммунист и имею пять наград за войну, – ответил крановщик.

– Вы коммунист? – опять повторил свой вопрос агент, сверля крановщика маленькими темными глазками.

– Я не коммунист и не красный. Я все время работал летчиком-испытателем до аварии. Это было год назад. С тех пор работаю на кранах… – Крановщик замолчал. Молчали и агенты. – Меня проверяли, – добавил крановщик.

Оба агента переглянулись. Крановщик заметил появившуюся у них неуверенность.

– Позвоните в фирму «Дженерал Моторс», – сказал он. – Я известный летчик-испытатель. Обо мне писали в газетах. Повторяю, меня проверяли. Вот вырезка.

Он привычным жестом сунул пальцы в нагрудный карман и извлек несколько потрепанных вырезок. Один агент взял их, внимательно просмотрел и передал другому. Тот прочитал и возвратил крановщику. Неуверенность агентов возрастала.

– Если что, можете вычесть штраф… – сказал крановщик и тотчас же пожалел. Этого никак нельзя было говорить. Ну какой человек «американского образа мыслей» сам предложит отдать часть своих денег! Неуверенность агентов мгновенно исчезла. – Лучше уплатить штраф, чем потерять работу и попасть в армию безработных, – тотчас же поправился крановщик.

– Армию безработных? – быстро спросил агент. – Где вы видели такую армию? Может быть, вы хотели сказать: толпу неполноценных, э?

– Об «армии безработных» говорят только красные агитаторы, это их слова, – заметил второй.

– Позвоните на завод. Меня проверяли. – И крановщик зевнул с деланной усталостью.

– Хотели узнать, что в ящиках, э? – допытывался первый.

– Мне это ни к чему, – коротко ответил крановщик. – Все газеты пишут, что по плану Маршалла и по Атлантическому пакту мы должны послать оружие в Европу для защиты от коммунистической опасности.

– Ага, интересуетесь политикой? – ехидно спросил второй.

– Об этом радио твердит день и ночь, – отпарировал крановщик.

Оба агента пошептались.

– Нам нужны отпечатки ваших пальцев, – сказал первый агент.

– А с ног не надо? – насмешливо спросил крановщик, и вытянул вперед обе руки с растопыренными пальцами.

Он понял, что дело проиграно, но иначе ему не уйти. А на проверку отпечатков необходимо время. Агент снял отпечатки.

– Когда можно приступить к работе? – весело спросил крановщик у дежурного диспетчера, вытирая платком концы пальцев, ставшие липкими.

Дежурный вопросительно посмотрел на агентов.

– Сейчас же! – решительно потребовал первый.

«Хотят задержать меня работой», – понял их маневр крановщик.

– Очень хорошо! – ответил он и как мог спокойнее вышел из комнаты.

На полпути к крану, возле мужской уборной, его встретил пожилой мужчина в такой же синей рабочей спецовке.

– Франк, спички есть? – называя его настоящее имя, обратился к Ральфу Томпсону мужчина, вынимая сигарету.

– Сняли отпечатки пальцев! Теперь все, – прошептал, вынимая спички, крановщик. – Пожалуй, один час еще дадут поработать, а когда обнаружат, что я не Ральф Томпсон, а Франк Норман, то выгонят, да еще при расчете удержат деньги за разбитый ящик. Они бы мне подтасовали судебное дело за порчу имущества, да побоятся гласности. Неспроста они посылают автоматы под маркой сельскохозяйственных машин! А ведь они боятся нас, старина!

Франк закурил сигарету и несколько раз затянулся.

– Ты имеешь в виду забастовку докеров, которая готовится в нашем порту? – тихо спросил рабочий.

– Забастовка будет! – уверенно заявил Франк. – Продукты и квартиры дорожают, налоги растут, а плата за работу уменьшается. Сам знаешь!

Его жесты были резкими, взгляд – стремительным и полным энергии. Вся его крепкая фигура производила впечатление собранной силы.

– Ну, я пошел. Друзьям привет!

– Ты куда? – спросил рабочий.

Франк шутливо показал пальцем сначала на небо, потам вправо и влево. Затем серьезно сказал:

– Поеду в Ветерансвилль, к другу, искать работу.

– Ты бы мог сесть в порожняк, что стоит на пятом пути у семнадцатого пакгауза. Попросись к старине Марку на паровоз.

Тщедушный пожилой машинист, с рыжими свисающими усами и такими же нависшими бровями, выслушал просьбу Франка без всякого энтузиазма. Он молча сунул ему в руки вторую лопату и жестом показал, чтобы Франк помогал кочегару.

Паровоз двинулся, но у ограды порта замедлил ход, чтобы агенты, осматривающие вагоны, могли соскочить. Машинист, шевеля усами, сердито сообщил Франку о том, что всемирная война разразится через два дня.

Кочегар, рослый негр, весело осклабился и шепнул Франку, что машинист уже раз сорок предсказывал «совершенно точно» начало войны и это очередное предсказание. Старик услышал слова кочегара и начал яростно доказывать свою правоту, ссылаясь на сообщения радио и газет.

– Войны не будет! Советский Союз и страны народной демократии не хотят войны! – уверенно сказал Франк.

Машинист опять стал спорить.

– Что ты так споришь? – спросил Франк.

– Боюсь! Семья! – сознался машинист. – И молю бога, чтобы войны не было, но ведь это от простых людей не зависит…

Тогда Франк рассказал о резолюции докеров французского порта Ла-Паллис… В своей резолюции докеры заявили всем, кто применяет по отношению к ним жестокие методы шантажа и угрозы голодом и спекулирует на их ужасной нищете, что они, полные решимости бороться, верные борьбе, которую они ведут на протяжении месяцев, не будут грузить военный материал, предназначенный для продолжения грязной войны в Индокитае, и разгружать американские военные материалы.

– От нас, таких же простых людей, которых сотни миллионов, зависит не допустить войны, – сказал Франк.

Наконец паровоз вторично замедлил ход, и Франк очутился на далекой окраине, у городской свалки, а поезд умчался, оставляя в воздухе рваные клубы дыма. Франк пошел через свалку к шоссе.

Вокруг грузовика, с которого выгружали мусор и другие отбросы, собралось около тридцати пяти мужчин, женщин и детей. Как только грузовик отъехал, все они стали раскапывать мусор палками, а некоторые даже руками, хватая остатки пищи и овощей.

Этим же занимались оборванные худые люди возле недавно сброшенных куч. «Вот он, хваленый образ жизни! – с гневом подумал Франк. – Нет, уж лучше умереть в борьбе за настоящую жизнь, чем влачить это нищенское существование. Вот она, американская демократия, запрещающая одинаково бедняку и миллионеру ночевать под мостом, но не обеспечивающая бедняка работой!» Франк с горечью подумал о своей тяжелой жизни в годы после возвращения с войны. Каково сейчас его жене с дочкой ютиться у тестя, ферма которого скоро должна подвергнуться принудительной продаже с молотка.

3

Франк вышел на обочину шоссе и, заметив машину, идущую в сторону города, поднял большой палец вверх. Но одна за другой мимо него пронеслись семь машин. Франк оглянулся и заметил невдалеке на обочине дороги старый «форд». Владелец стоял рядом и тоже держал палец вверх. Франк направился к нему в надежде починить мотор, если он сломан, и за это проехать в город. Мужчина-хозяин, услышав предложение Франка, невесело засмеялся и объяснил, что машина в исправности, но нет бензина, а в кармане нет денег. Вот он и хочет выпросить бензин на дорогу.

«Нищий на автомобиле», – определил Франк, но наружность молодого смуглого человека не очень походила под это определение. Зато старинная модель «форда», извлеченная с какого-нибудь автомобильного кладбища, была типичным образчиком обиталища для бездомного нищего. Массы их, как когда-то таборы кочевых цыган в Европе, сейчас двигались по всем дорогам Америки в поисках работы и куска хлеба.

Франк стал рядом с владельцем машины и тоже поднял руку. Серая полугоночная машина, заскрипев тормозами, остановилась на всем ходу.

– Авария? – спросил молодой человек за рулем.

– Пожертвуйте хоть литр бензина безработному, – попросил хозяин машины.

– Или продайте пять литров, – поправил его Франк.

– Джим, надо помочь им, – сказала сидящая в машине девушка, тряхнув черными кудрями. Ее пытливые глаза с любопытством остановились на фигуре Франка.

– Конечно, Бекки, поможем. У нас в бидоне осталось литров пять. Молодой человек вылез и открыл багажник.

– Подвезти? – вдруг спросила Бекки, не сводя глаз с Франка.

– Пожалуйста! – с радостью ответил тот, желая поскорее добраться в Ветерансвилль.

– Далеко?

– Нет… километров девять.

– А то можем хоть через всю Америку. Если у вас есть что рассказать, я с удовольствием послушаю.

– Что интересного может быть у человека, направляющегося в «мешок блох»! – сказал Франк.

– А это что такое?

– Так называется Скид-Роу, или ночлежные ряды.

– Вы безработный?

– Да… Меня зовут Франк.

Джим сел за руль, Франк поместился на заднем сиденье, и они поехали.

– А какая у вас специальность? – не унималась Бекки.

– Шофер, дрессировщик, пилот, авиамеханик.

– И вы без работы?

– Бывает, – уклончиво ответил Франк.

Но девушка была неугомонна, Франк едва успевал отвечать на ее вопросы.

– Стоп! – крикнул он при виде невзрачных бараков, стоявших вдали от шоссе.

– Это и есть Скид-Роу? – спросила девушка, всматриваясь в здания.

– Почти то же самое, – ответил Франк, вылезая из машины. – Это Ветерансвилль – так называют поселки, построенные для бывших ветеранов войны.

– Значит, вы бывший военный?

– И это было, – ответил Франк. – Спасибо вам, мисс… мисс…

– Бекки Стронг! – подсказал молодой человек.

– Спасибо, мисс Бекки Стронг! – поблагодарил Франк и поспешно зашагал к Ветерансвиллю.

Это был один из стандартных поселков, построенных правительством для ветеранов войны. В этом Ветерансвилле было восемь рядов барачных зданий без всяких удобств. Сначала Франк увидел толпу, а подойдя ближе, он услышал шум голосов и крики. На него не обратили внимания, и Франк подошел вплотную к задним рядам.

Толпа окружила автобус. В нем сидел тщедушный мужчина и, полузакрыв глаза, твердил только три слова: «Меня не обманете».

В ответ на это мужчины, стоявшие поближе, совали ему чуть не в глаза свои обнаженные до плеч исколотые руки и кричали: «Меток нет!» Это была довольно обычная сцена. В открытом автомобиле был представитель «банка крови» – так называли предприятие, скупавшее за бесценок кровь у доведенных до отчаяния людей. Представитель этого банка не покупал кровь. Дело в том, что при частом выкачивании крови состав ее ухудшается, а по старым уколам нельзя определить, как давно у доноров брали кровь. Поэтому администрация «банка крови» ухитрилась метить пальцы неподходящих клиентов особым составом, видимым только при освещении ультрафиолетовыми лучами.

Спор, как узнал Франк, заключался в том, что представитель «банка крови» отказывался покупать кровь у этих людей, ссылаясь на то, что его обманывают. Оказывается, несчастные люди научились выводить и эти пятна. Франк встретился взглядом с одним из стоявших в стороне мужчин, и тот глазами показал ему на дверь.

Франк вошел в полутемный коридор. Здесь его догнал мужчина и открыл дверь в комнату. С обеденного стола не спеша спрыгнули две крысы. Это было таким обычным явлением, что ни гость, ни хозяин нисколько не удивились. Франк спросил о Викки, ветеране второй мировой войны.

Хозяин комнаты кивнул Франку на продавленный диванчик у стены и сел на кончик стола. Его ввалившиеся глаза, истощенный вид и слегка дрожащие пальцы без слов говорили о тяжелой жизни.

Франк осторожно опустился на продавленный диванчик и с облегчением вытянул ноги.

– Где Викки? – повторил свой вопрос Франк.

– Поехал на автомобильный завод со «старшим». Там забастовка. Когда вернется, неизвестно.

Хозяин комнаты говорил отрывисто, кратко, с большим трудом. Из его слов Франк понял, что директор завода пошел на некоторые уступки, боясь, как бы конкуренты не отбили военного заказа. Он согласился увеличить заработок квалифицированных мастеров, но с условием, что другие рабочие прибавки не получат. Зачинщики забастовки будут уволены, скорость конвейера с тринадцати футов в минуту – а это в четыре раза скорее, чем несколько лет назад – увеличится до пятнадцати футов. Стачечный комитет, в который пролез профсоюзный босс Пат Рушпет, выдал уступку директора мастерам за полную победу и таким образом предал интересы тысяч простых рабочих. Сейчас он уговаривает рабочих возвратиться на работу. Коммунисты, защищая интересы рабочих, требуют выполнения всех требований. Чем кончится, неизвестно. На заводе полно штрейкбрехеров.

Франк захотел идти охранять «старшего» – так называли Робина Стилла, но хозяин комнаты воспротивился. Дело в том, что Франк раньше работал на этом заводе и его оттуда «вышибли», как «красного», поэтому Франк известен агентам. Что же касается Стилла, то охраняют его сами рабочие. Франк решил подождать. Он тут же пошел в лавочку и принес две банки пива, хлеба и сосисок.

Пришла жена хозяина комнаты, худенькая женщина, с голубоглазой трехлетней девочкой. Вскоре все сидели у стола и молча ели. Франк смотрел на жадно евшую девочку и с тревогой вспомнил свою дочку. Перед мысленным взором Франка пронеслась его тридцатипятилетняя жизнь. Сначала школа и продажа газет, потом прозябание в поисках работы, а затем работа в зверинце с утра до ночи. Поездка в Индонезию и ловля диких зверей. Затем война, где произошло его второе рождение. В армии он встретил настоящих людей, коммунистов, научивших его понимать разницу интересов богачей и трудящихся. Как сочувствующего коммунистам его уволили из авиации.

После этого Франк уже не имел настоящей работы. Но что бы он ни делал, единственным его желанием было переделать жизнь так, чтобы простые люди могли жить мирно и строить жизнь по своему желанию, а не мучиться.

Среди многих форм борьбы за мир Франк искал самые активные. Он хотел таких, которые помогли бы не только облегчить и разоблачить поджигателей войны, но и сорвать их военные приготовления. Франк считал, что хотя и хорошо, что докеры отказываются разгружать пароходы с военным снаряжением, но этого уже недостаточно.

Он помнил случай с авианосцем «Дюксмюде». Авианосец доставил в Бизерту сорок четыре военных самолета по американскому плану военной помощи. Грузчики-докеры отказались отгружать военные самолеты. Сторонники мира поддержали их. Так длилось три недели. Тогда власти объявили в городе осадное положение, авианосец отвели в маленький порт, огородили этот порт колючей проволокой, выставили патрули, применили газовые бомбы против пикетчиков, и только тогда полиция смогла сгрузить самолеты.

Франк был убежден, что портовые рабочие были не правы. Надо было этот авианосец потопить вместе с самолетами. Потопить так, как была потоплена французскими докерами установка для стрельбы «Фау», отправлявшаяся из французского порта в Югославию. Эти докеры верили в то, что мира не ждут мир завоевывают. Но это, конечно, не всем под силу. Движение сторонников мира и даже заявление каждого о том, что он против войны, – уже великое дело. Все же Франк был убежден, что надо действовать более активно, чтобы не только раскрыть народу глаза на козни монополистов, но и спасти родные ему Соединенные Штаты Америки от гибели, которую готовят эти монополисты. Для всех прогрессивных людей в Америке настали тяжелые времена. Их преследовали по суду и без суда. Борцам за народ приходилось изыскивать все новые и новые способы уберечь народ от беды. Наконец Франк нашел единомышленников. Эту группу, в которую входили прогрессивные люди различных направлений, они назвали «Друзья Эрла», по имени их старшего товарища – летчика Эрла. Викки был одним из друзей Эрла.

Викки, худощавый молодой рабочий с узкими подбритыми усиками, пришел к вечеру. Первые слова его были:

– Нас предал профсоюзный босс Пат Рушпет!

Викки очень обрадовался Франку и выслушал его несложный рассказ о себе.

– Тебе найдется дело, и срочное, – сказал Викки. – Ты поедешь вместо меня, так как я должен буду задержаться. Какая работа, тебе объяснит летчик Эрл. К нему тебя отвезет наш человек.

Франк сел в машину. Шофером оказался тот самый молодой человек, который просил бензин у Бекки Стронг. Он кивнул головой Франку, как старому знакомому.

Только к утру Франк прибыл к берегу озера. На бетонной площадке возле озера стоял большой гидроплан. Таких Франк еще не видел. Это была совершенно новая конструкция амфибии, способной садиться на воду и на землю. Здесь его встретил летчик Эрл, с которым он уже был знаком. Франк объяснил ему свое появление. Эрл ободряюще хлопнул его по спине и повел в кабину.

– Шикарно! – весело сказал Франк, осматривая салон, отделанный цветными звуконепроницаемыми резиновыми коврами и мягкими креслами.

– Еще бы! – согласился Эрл и пояснил: – Личная машина Мак-Манти. Только вчера принял. Буду облетывать. Сначала намечены близкие рейсы, например в Бостон за омарами для торжественного обеда, а потом дальний рейс куда-нибудь в Европу или Азию.

– Такую машину – и гонять за какими-то омарами! – возмутился Франк.

– Не какими-то, а особенными, огромными, шестифунтовыми, специально для торжественного обеда на острове Кэт-Кей. Это в восьмидесяти пяти километрах к юго-востоку от Майами. Знаешь этот остров?

– Не бывал.

– Этот остров миллионер Луис Уосп купил у правительства и организовал там «Клуб только миллионеров», а те понастроили себе там «хижин». Одна такая «хижина» обходится тысяч в шестьдесят долларов.

– Так это же дворцы! И мы повезем этим миллионерам омары?

– Омары необходимы для семейного праздника Мак-Манти.

– А что это будет за праздник?

– Серебряная свадьба Мак-Манти.