Текст книги "Экономика в одном уроке (ЛП)"

Автор книги: Генри Хэзлитт

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 14 страниц)

4

Так мы приходим к выводу о том, что профсоюзы, хоть и способны в течение определённого времени обеспечивать повышение заработных плат в денежном выражении для своих членов (главным образом за счёт работодателей и не входящих в профсоюзы рабочих) не способны в долгосрочной перспективе повысить реальные заработные платы для всех рабочих вообще. Заблуждение, что они могут это делать, основывается на целой серии ошибок.

Одна из них – это post hoc ergo propter hoc [013], при которой обращается внимание на рост заработной платы за последние 50 лет, который принципиально был обусловлен ростом капитальных инвестиций и научно-техническим прогрессом, но приписывается профсоюзам, поскольку они также росли в течение этого периода. Ещё одна ошибка состоит в том, что в краткосрочной перспективе рассматривается лишь повышение заработной платы, но не отслеживается воздействие этого «улучшения» на занятость, производство и стоимость средств к существованию для всех рабочих – включая и тех, кто заставлял работодателей повышать заработную плату.

С другой стороны, профсоюзная политика, очевидно, оказала положительное влияние на производительность. По некоторым профессиям они настояли на стандартах, ведущих к повышению уровня квалификации и компетентности. На заре своего зарождения они многое сделали для защиты здоровья работников. Когда рабочая сила имелась в изобилии, индивидуальные работодатели зачастую стремились получить быструю прибыль, ускоряя ритм работы и заставляя рабочих трудиться в течение многих часов. При этом они не задумывались о крайне вредном воздействии такого режима труда на здоровье работников, поскольку рабочую силу легко было заменить. Профсоюзы во всех этих случаях, требуя выполнения соответствующих стандартов, добивались повышения уровня здоровья и роста благосостояния работников, наряду с повышением их реальных заработных плат.

Но в последние годы, по мере роста их власти, профсоюзы вышли за рамки своих законных целей. Если сокращение рабочей недели с 70 до 60 часов вызвало увеличение объёмов производства за счёт внедрения трудосберегающих машин, а ещё бóльшим достижением стало сокращение рабочей недели с 60 до 48 часов, а затем и до 44 часов, то ценность сокращённой до 40 часов рабочей недели была уже намного меньше. Но профсоюзы теперь не просто говорят, а иногда даже навязывают мысль о 35-часовой и даже 30-часовой рабочей неделе. При этом они отрицают, что это может вызвать сокращение производства [014].

Профсоюзная политика работает против производительности не только сокращением рабочих часов. Многие профсоюзы настаивали на жёстком подразделении труда, что повышало себестоимость производства. Они выступали против платежей, основанных на производительности или объёмах выработки, а также настаивали на одинаковых почасовых ставках для всех своих членов вне зависимости от индивидуальной производительности труда. Они настаивали на продвижении по службе на основе трудового стажа, а не заслуг. Они угрожали, требовали увольнения, иногда жестоко избивали людей, которые выполняли больший объём работы, чем их коллеги. Они выступали против внедрения нового оборудования или модернизации действующего. Они настаивали на том, чтобы члены профсоюза, отстраняемые от работы в результате внедрения более производительного и более трудосберегающего оборудования, получали «гарантированные доходы» бесконечно долго. Они настаивали на таких правилах искусственного создания рабочих мест, которые требовали большего числа людей для выполнения каждого конкретного объёма работ. Они настаивали, угрожая в противном случае разорить работодателей, нанимать на работу людей, которые были абсолютно не нужны.

Большинство из этих политик реализовывалось на основе предположения о том, что существует фиксированный объём работ, необходимых для выполнения, так называемый «фонд работ», и его надо распределять на столько часов и между столькими людьми, чтобы не израсходовать его слишком быстро. Это предположение неверно. Нет предела в объёмах работ, необходимых для выполнения.

Наряду с видимой «защитой» и «обеспечением занятости» результатом деятельности профсоюзов становится сокращение производительности. Реальной причиной стремительного повышения заработных плат в XIX веке было, повторюсь, накопление капитала и ставший отсюда возможным технологический прогресс. Но в настоящее время этот процесс полностью остановился. Если мы ознакомимся со средними еженедельными доходами рабочих частного несельскохозяйственного сектора, то верно, что они выросли с 107.73 доллара в 1968 году до 189.36 доллара в 1977 году. Но когда Бюро по статистике труда делает поправку на инфляцию и переводит эти доходы в доллары 1967 года, то оказывается, что недельный доход составлял 103.39 доллара в 1968 году и 103.36 доллара в 1977 году.

Очень немногие способны разглядеть сквозь «колышащуюся вуаль денег» настоящую реальность, то есть простой товарообмен. И остановка в росте заработных плат была неизбежным следствием близорукой профсоюзной и правительственной политики. У нас ещё есть время, чтобы изменить и ту и другую.

Глава XXI. «Достаточно, чтобы выкупить продукцию»

1

Непрофессиональные авторы, пишущие на экономическую тему, часто требуют «справедливых» цен и «справедливых» заработных плат. Туманные концепции об экономической справедливости восходят к временам средневековья. Классические экономисты выработали, в свою очередь, концепцию «функциональных» цен и заработных плат. Функциональные цены – это такие цены, которые поощряют максимальный объём производства и максимальный объём продаж. Функциональные заработные платы – это такие заработные платы, которые имеют тенденцию обеспечивать максимальную занятость и максимальные реальные выплаты.

Концепцию функциональных заработных плат в искажённом виде взяли на вооружение марксисты и их сторонники – школа покупательной способности. Обе эти группы оставляют вопрос о том, «справедливы» ли существующие заработные платы, для более незрелых умов. Главный вопрос, настаивают они, состоит в том, будут ли заработные платы предотвращать надвигающийся экономический крах, позволяя рабочей силе «выкупать созданный ею продукт». Марксисты и школа покупательной способности приписывают появление депрессии невозможностью выплатить такие заработные платы. И в какой бы момент они ни выступали, они всегда уверены, что заработные платы недостаточно высоки, чтобы выкупать продукцию.

Эта доктрина доказала свою особую эффективность в руках профсоюзных лидеров. Отчаявшись в своей способности вызвать альтруистический интерес у публики или убедить работодателей (порочных по определению) быть «справедливыми», они ухватились за довод, рассчитанный на запугивание общественности: нас ждёт экономическая депрессия, если работодатели не будут выполнять требования профсоюзов.

Однако, как нам точно узнать, когда рабочая сила имеет «достаточно, чтобы выкупать продукцию»? А когда у неё больше средств, чем достаточно? Как нам правильно определить точную сумму? Поскольку сторонники этой доктрины, похоже, не сделали никаких реальных усилий, чтобы ответить на эти вопросы, мы обязаны это сделать для себя.

Сторонники этой теории подразумевают, что рабочие в каждой отрасли должны получать достаточно, чтобы иметь возможность выкупать ту продукцию, которую производят. Но, конечно же, они не имеют в виду, что производители дешёвой одежды должны получать достаточно, чтобы выкупать дешёвую одежду, а производители норковых шуб – достаточно, чтобы выкупать норковые шубы, или что рабочие заводов «Форд» должны получать достаточно, чтобы покупать автомобили этой марки, а рабочие заводов «Кадиллак» – свои автомобили.

Однако поучительно вспомнить, что профсоюзы автомобилестроителей в 40-е годы, когда большинство их членов входило в треть получателей максимальных доходов по стране, и когда их еженедельная заработная плата, в соответствии с государственной статистикой, уже была на 20% выше средней заработной в промышленности и почти в 2 раза выше средней заработной платы в розничной торговле, требовали повышения её на 30%, чтобы они могли, как говорил один из их представителей, «поддержать нашу быстро снижающуюся способность поглощать товары, которые мы имеем возможность производить».

Что мы можем сказать о жизни среднего заводского рабочего и среднего розничного рабочего в те годы? Если, при таких обстоятельствах, рабочим автомобильной отрасли требовалось повышение заработной платы на 30%, чтобы удержать экономику от обвала, то были ли эти 30% достаточными для остальных? Кто знает, может быть, они потребовали бы роста заработной платы на 160%, чтобы обеспечить каждого человека в своей отрасли такой же покупательной способностью, как и у рабочих автомобильной промышленности. Ведь тогда, как и сейчас, существовала огромная разница между уровнем средней заработной платы в различных отраслях. В 1976 году рабочие розничной торговли получали в неделю в среднем 113.96 доллара, тогда как рабочие на производстве получали в среднем 207.60 доллара, а строительных организаций – 284.93 доллара.

Но увеличение зарплат имеет обратную сторону. В меновой экономике доход каждого становится чьими-то издержками, и повышение почасовых ставок, если оно не компенсируется равным ростом почасовой производительности труда, увеличивает себестоимость производства. Рост себестоимости производства выталкивает из бизнеса малорентабельных производителей, что означает сокращение объёмов производства и рост безработицы. Более высокая цена не нравится покупателям, рынок сжимается, а это также ведёт к безработице. Если повышение почасовой ставки на 30% по всему циклу приведёт к росту цен на 30%, то вряд ли рабочие смогут приобрести больше товаров.

Несомненно, многие будут склонны оспаривать утверждение о том, что 30%-ный рост заработных плат сможет вызвать такое же повышение цен. Действительно, если розничные торговцы не успеют заметить повышение заработных плат, то у рабочих будет возможность «выкупить продукцию». Но цены всё равно вырастут в долгосрочной перспективе. А если деньги и кредиты настолько неэластичны, что их объём не возрастает, когда повышаются заработные платы, то в таком случае результатом повышения заработных плат будет увеличение безработицы.

И вполне возможно, что общий фонд заработной платы как в долларовом выражении, так и по реальной покупательной способности в таком случае будет меньше, чем ранее. Ибо падение занятости, вызванное политикой профсоюзов и не являющееся промежуточным результатом технического прогресса, означает, что для всех производится меньше товаров. И вряд ли «рабочая сила» сможет компенсировать абсолютное падение в производстве, получая относительно бóльшую долю оставшейся продукции. Пол Дуглас в Америке и А. С. Пигу в Англии (первый – проанализировав огромное количество статистических данных, второй – практически чисто дедуктивными методами) независимо друг от друга пришли к выводу о том, что эластичность спроса на рабочую силу колеблется между 3 и 4. Это означает, что сокращение на 1% реального уровня заработной платы, скорее всего, приведёт к увеличению совокупного спроса на рабочую силу не менее, чем на 3% [015]. Или, другими словами, если заработная плата повышается выше точки предельной производительности, то среднее снижение занятости будет в 3-4 раза больше изменения почасовых ставок [016].

3

Теперь предположим, что рост уровня заработной платы сопровождается значительным ростом объёма денег и кредита, что позволяет платить зарплату. Безработица отступает, но если мы допускаем, что существовавшие ранее соотношения между заработными платами и ценами не будут меняться, то вполне вероятно, что рост, скажем, на 30% уровней заработных плат в конечном итоге приведёт к росту цен примерно на столько же процентов.

Вера в то, что рост цен будет меньше, покоится на нескольких ошибочных предположениях. Одно из них заключается в учёте только стоимости труда в отдельной фирме или отрасли, как будто в ней заключены все издержки вовлечённого труда. Это ошибка принятия части за целое: каждая отрасль представляет собой не только составную часть производственного процесса, рассматриваемого «горизонтально», но и часть того же процесса, рассматриваемого «вертикально». Издержки труда на автомобильных заводах могут сами по себе быть, скажем, меньше одной трети от всех издержек, но из этого нельзя сделать вывод о том, что рост заработных плат на 30% приведёт к росту цен на автомобили на 10%. Надо учесть ещё и связанные с ним издержки по заработной плате, возросшую стоимость покупаемых деталей и нового оборудования, тарифы по перевозке и расчёты с посредниками. Всё это приведёт к росту цен на те же 30%.

Данные государственной статистики показывают, что в пятнадцатилетний период с 1929 по 1943 год включительно, заработная плата и оклады в США составляли в среднем 69% от национального дохода. В пятилетний период с 1972 по 1976 год заработная плата рабочих и служащих составляли в среднем 66% от национального дохода. Если просуммировать все дополнительные выплаты, то общая компенсация рабочим и служащим составит в среднем 76% от национального дохода. На основании этих данных мы можем сделать вывод, что стоимость труда не должна быть меньше, чем примерно две трети общих производственных издержек, и может даже превышать три четверти. Если мы принимаем меньшую из этих цифр и полагаем, что выраженная в долларах норма прибыли остаётся неизменной, становится очевидным, что рост издержек на заработную плату на 30% по всему циклу будет означать рост цен примерно на 20%.

Такое изменение будет означать, что норма прибыли в долларах, отражающая доход инвесторов, менеджеров и частных предпринимателей, станет меньше – и будет составлять, скажем, лишь 84% от нормы прибыли, существовавшей ранее. В долгосрочной перспективе это приведёт к сокращению инвестиций, а затем – к переходу людей от частного предпринимательства к наёмной работе и государственной службе. Так будет продолжаться до тех пор, пока ранее существовавшие соотношения не будут восстановлены.

4

Это приводит нас к определению экономического равновесия. Уравновешенные заработные платы и цены это такие заработные платы и цены, которые уравнивают предложение и спрос. Если под нажимом правительства или частного сектора предпринимаются попытки поднять цены выше уровня равновесия, то спрос сокращается, а вместе с ним сокращается производство. Если делается попытка удерживать цены ниже уровня равновесия, то сокращение прибылей сразу же вызывает сокращение производства. Таким образом, любая попытка удерживать цены выше или ниже уровня равновесия (а это как раз те уровни, куда свободный рынок стремится их привести) вызывает сокращение производства.

Вернёмся теперь к доктрине о том, что рабочая сила должна получать «достаточно, чтобы выкупать продукцию». Должно быть ясно, что национальный продукт покупается не только создающей его силой. Его покупают все: «белые воротнички», лица свободных профессий, фермеры, предприниматели (крупные и мелкие), инвесторы, бакалейщики, мясники, владельцы небольших аптек и бензоколонок – словом, каждый, кто вносит свой вклад в производство товаров и услуг.

Поэтому лучшие цены – не «самые высокие», а ведущие к наибольшему объёму производства. Лучшие уровни заработных плат – не максимальные, а позволяющие иметь полную загрузку производства, полную занятость и постоянное наполнение фонда заработной платы. И лучшие прибыли – не минимальные, а обеспечивающие наибольшую занятость в стране.

ГЛАВА XXII. Функция прибыли

Негодование, выказываемое многими лишь при упоминании самого слова «прибыль», свидетельствует, сколь плохо люди понимают жизненную функцию, выполняемую прибылью в экономике. Для углубления нашего понимания мы вновь вернёмся к некоторым основам, уже рассмотренным в главе XV, посвящённой системе цен. Но теперь мы рассмотрим эту же тему с другой точки зрения.

С точки зрения экономики, взятой в целом, вклад прибыли не столь уж и велик. Чистый доход официально зарегистрированных компаний за 15 лет, с 1929 по 1943 год, составлял в среднем менее 5% от общего национального дохода. Корпоративные прибыли после налогообложения в течение 5 лет, с 1956 по 1960 год, составляли в среднем менее 6% национального дохода. Корпоративные прибыли после налогообложения в течение 5 лет, с 1971 по 1975 год, также составляли в среднем менее 6% национального дохода. Тем не менее, слово «прибыль» вызывает больше всего враждебных нападок. Так, например, существует существует множество слов для заклеймения тех, кто зарабатывает якобы огромные суммы, но нет слов для насмешек над работающими по найму полный день. И надо заметить, что прибыль владельца парикмахерской может быть в среднем намного меньше не только жалованья кинозвезды или нанятого руководителя сталелитейной компании, но даже меньше средней заработной платы квалифицированной рабочей силы.

Чему же в среднем равна прибыль? Этот вопрос затуманивается всеми видами неверных представлений. Прибыли «Дженерал Моторс», крупнейшей промышленной корпорации в мире, берутся как типичные, а меньшие прибыли – считаются исключением из правила. Если обратиться к данным по выживаемости коммерческих фирм, то можно увидеть, что, согласно исследованиям Временного комитета по национальной экономике, «если бы условия для ведения бизнеса, обобщающие опыт последних 50 лет, продолжали действовать и на протяжении следующих лет, то из открывающихся сегодня 10 бакалейных лавок, только 7 бы продолжали свою работу на второй год, и лишь 4 отметили бы своё четырёхлетие». В период с 1930 по 1938 год, судя по ежегодным отчётам, число корпораций, показывающих убытки, превышало число корпораций, показывающих прибыли.

На вопрос о прибыли часто отвечают, что корпоративные прибыли в среднем составляют менее 6% национального дохода. Есть подсчёты, согласно которым средние прибыли производственных корпораций составляют менее 5 центов с каждого доллара продаж (в течение пяти лет, с 1971 по 1975 годы, эта цифра составляла всего 4.6 цента). Но эти цифры, хотя они и намного ниже обычных представлений о размере прибылей, применимы только к итогам деятельности корпораций, которые у нас на виду. Не было произведено ни одного достоверного подсчёта, который включал бы все виды деятельности, как акционерных, так и не акционерных обществ, на протяжении значительных временных периодов, как успешных, так и неблагоприятных. Некоторые экономисты полагают, что в течение любого достаточно большого периода, исчисляемого десятилетиями, после принятия в учёт всех убытков, минимального «безрискового» процента на инвестированный капитал, уровня зарплат и многих других данных, мы у людей, имеющих своё собственное дело, не обнаружим никакой прибыли – а иногда увидим и чистые убытки. Так происходит не потому, что предприниматели любят раздавать деньги, а потому, что их оптимизм и уверенность в себе слишком часто заводят их в начинания, которые не приносят или не могут приносить успеха [017].

Таким образом, человек, вкладывающий деньги в новое предприятие, рискует тем, что не только не получит никаких процентов, но и потеряет всю сумму. Только соблазн высоких прибылей в отдельных фирмах или отраслях может подтолкнуть его к тому, чтобы идти на большой риск. Но если максимальная прибыль ограничена, скажем, 10% или близкой к этому величиной, и существует риск потерять весь капитал, много ли найдётся желающих разместить его в новом предприятии? Пропорциональный налог на прибыль, взимавшийся во время второй мировой войны, показал, что в таких условиях (даже если он действует в течение краткого времени) инвесторы перестают размещать капитал где бы то ни было.

Кроме высоких налогов, ещё одна опасность для производства проистекает от политики правительственного регулирования цен. Подобная политика не только выводит из производства одну позицию за другой, но и делает невозможным его изменение и обновление в соответствии со спросом потребителей. Когда экономика является свободной, спрос действует таким образом, что в некоторых сферах производства появляется, как именуют её правительственные чиновники, «чрезмерная», «неразумная», «непотребная» прибыль. Из-за неё предприятия нанимают больше рабочих и покупают новое оборудование, она привлекает новых инвесторов и производителей – и так до тех пор, пока производство в этой отрасли не будет полностью отвечать спросу и прибыль в ней не упадёт до общего среднего уровня.

При свободной экономике, где цены и заработные платы отданы на волю свободной игры конкурентного рынка, перспективы получения прибыли позволяют предпринимателям сделать выводы о том, какие товары производить, а с чем лучше не связываться. Если производство какого-либо товара не приносит прибыли, это знак того, что труд и капитал используются неправильно: ценность ресурсов, необходимых для производства товара, выше ценности самого товара. То же верно и по отношению к ставкам заработной платы.

Основная и самая важная функция прибыли – задание направления производительным силам таким образом, чтобы разделить взаимный выпуск различных товаров в соответствии со спросом потребителей. Ни один бюрократ, каким бы выдающимся он ни был, не сможет решить эту проблему. Свободные цены и свободные прибыли «настраивают» производство и устраняют ошибки быстрее, чем любая другая система.

Ещё одна функция прибыли – оказание постоянного и неослабевающего давления на руководителей компаний, чтобы они внедряли меры по экономии и повышению эффективности труда, вне зависимости от того, что уже было сделано. В хорошие времена руководитель совершенствует производство ради повышения прибыли, в обычные – чтобы быть впереди своих конкурентов. Даже в плохие времена он будет делать всё возможное для улучшения производства, иначе его прибыли не только достигнут нуля, но и превратятся в убытки.

В противоположность распространённому впечатлению, прибыль появляется не за счёт повышения цен. Основной её источник – экономия на всём, постоянное повышение производительности, использование любой возможности для того, чтобы снизить себестоимость производства. Редко бывает, чтобы каждая фирма в отрасли получала прибыль: цены, взимаемые всеми фирмами за один и тот же товар или услугу, должны быть одинаковыми, и те, кто пытается назначать более высокую цену, не находят покупателя. Поэтому фирмы с меньшей себестоимостью производства расширяются за счёт фирм с большей себестоимостью производства.

Прибыли, как разница между ценой и себестоимостью, не только сообщают предпринимателям, какие товары они могли бы производить, но и показывают наиболее экономичные способы производства. Ответы на эти вопросы должна давать как социалистическая, так и капиталистическая система; любая мыслимая экономическая система должна отвечать на эти вопросы. Для подавляющего большинства производимых товаров и услуг, ответы, даваемые прибылями и убытками при системе свободно конкурирующих предприятий и плавающих цен, будут получены быстрее и будут более точными, чем те, которые можно было бы получить каким-либо другим способом.