Текст книги "Мой грешный маркиз"

Автор книги: Гэлен Фоули

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 22 страниц)

Под видом британского офицера агент прометеанцев по имени Кайл Брэдли должен был убить Веллингтона прямо на поле боя, если обстановка окажется неблагоприятной для Наполеона.

Остановить его – такова была миссия Макса при Ватерлоо.

Джордан понимающе покивал:

– Насколько я понял, моя информация оказалась полезной?

– Даже очень, – ответил Макс бесстрастно. Ничто не говорило о страшной рукопашной схватке между ним и Брэдли, имевшей место в лесу неподалеку от поля сражения.

Единственными свидетелями их смертельной схватки стали местные крестьяне, которые, пока армии сражались, прятались в лесу, чтобы потом, когда бой кончится, выйти и посмотреть, не уцелело ли хоть что-то от их хозяйств.

– Думаю, ты разобрался с негодяем.

Макс окинул друга спокойным взглядом и пожал плечами:

– Веллингтон все еще жив.

Джордан покачал головой:

– Ты даже представить не можешь, как я тебе завидую: ты был при Ватерлоо!

– Поверь, я был бы рад твоей компании.

– Ты должен мне все рассказать.

– С радостью. Можешь представить реакцию боевых офицеров на Великого Путешественника. Это было забавно. А где Роуэн?

– Он выгружает вещи из лодки, – ответил Джордан.

– Поможем ему? – Макс знал, что в Яме слуг нет.

– Можешь попробовать. Он откусит тебе голову.

– Зверь не в настроении? – полюбопытствовал Макс.

– Не надо обсуждать меня за моей спиной! – Из коридора послышался грубый голос, и спустя мгновение перед ними возник великан Роуэн Килбурн, герцог Уоррингтон. Рядом, мирно помахивая хвостом, шел один из свирепых сторожевых псов.

Макс ухмыльнулся:

– Добро пожаловать домой, ваша светлость.

Роуэн прорычал что-то неразборчивое и прошел в комнату. Звякнула и натянулась собачья цепь, и пес, не имея возможности пройти дальше, вернулся на свой пост – охранять пристань. А Макс с большим удовольствием следил, как другой друг детства, теперь грозный воин, сбросил с плеча отнюдь не маленький мешок, и тот тяжело упал на пол.

Ротерстоун скрестил руки на груди и заулыбался:

– Приятное путешествие, старина?

– Все было бы хорошо, если бы не проклятый дождь, который не переставал с тех самых пор, как мы покинули Остенде. – Роуэн помотал головой, стряхивая влагу с мокрых волос.

Джордан покосился на Макса.

– Боюсь, плохая погода немного испортила ему настроение.

– Ненавижу путешествовать, – пробормотал герцог.

– У меня для тебя есть хорошие новости. Ты уже слышал? Время твоих странствий подошло к концу. Теперь ты можешь осесть в своем полном привидений замке и просидеть там до тех пор, пока не станешь старым и дряхлым. Мы сделали свое дело.

– Не поверю, пока не увижу замок собственными глазами.

– Да ладно тебе, – усмехнулся Макс, – сейчас не время демонстрировать свою подозрительность. Мы сделали то, к чему готовились много лет, а теперь, с Божьей помощью, станем обычными людьми.

– Что бы это ни значило, – задумчиво добавил друг.

– Ты брюзга, Уоррингтон, – сказал Джордан. Но когда Макс протянул герцогу руку, тот крепко ее пожал, а потом рывком притянул к себе друга и стиснул в медвежьих объятиях.

Огромный воин нежно похлопал друга по спине, едва не сломав ему хребет, потом отпустил и громко расхохотался.

– Мидас Макс! Все, к чему он прикасается, превращается в золото. Парень, мы слишком давно не виделись.

– Два года.

Макс заметил новый шрам в форме звезды над левой бровью Роуэна и, указав на него глазами, спросил:

– Новое приобретение?

– Ах да, – фыркнул Роуэн. – Я с ним стал еще красивее, правда? Интересно, здесь можно найти хоть какую-нибудь выпивку? – Он обошел Макса и направился к столу.

Вскоре все трое уже сидели за шероховатым прочным столом и весело смеялись, вспоминая былое.

Но, выпив по второму стакану, они замолчали, только теперь начиная осознавать, что их война действительно закончилась.

– Вот мы и дома, – после долгой паузы пробормотал Джордан. – И живые.

– Более или менее, – уточнил Макс.

– А как насчет остальных? – спросил Роуэн. – Потери в нашем деле неизбежны. – Вопрос был адресован Максу, поскольку тот был Связью – лидером группы.

Чтобы обеспечить безопасность Ордена в случае поимки агента, только Связь имел право общаться с командирами других групп.

Исключение предусматривалось только для крупных специальных миссий, для которых Вирджил привлекал столько троек, сколько требовалось, и они временно работали вместе. Но в таких случаях имена обычно вообще не упоминались.

Если агент узнавал своего коллегу в обществе или в любом другом месте, он не должен был показывать виду. Макс опустил глаза. Дрейк тоже был Связью тройки.

– Одна из наших команд полностью уничтожена.

– Господи, – вздохнул Джордан, – мы их знаем?

Война закончилась, люди мертвы, и Макс посчитал, что уже все равно ничего невозможно изменить.

– Я не знаю членов тройки, но их лидером был Дрейк Пэрри, граф Уэствуд.

– Уэствуд, – задумчиво проговорил Джордан. – Кажется, я с ним однажды встречался. Черноволосый валлиец?

– Да. – Макс опустил голову и уставился в стакан. – Потрясающий боец. Почти так же хорош, как Роуэн. – Он кивнул в сторону герцога, который одарил Макса мрачным взглядом и принялся открывать вторую бутылку.

– Они точно мертвы? – спросил Роуэн.

– Лучше умереть, чем попасть в плен, – вздохнул Джордан и, заметив молчание Макса, спросил: – Ты его хорошо знал?

– Да.

После долгой паузы Джордан поднял свой стакан.

– За лорда Уэствуда.

Макс последовал его примеру, стараясь не обращать внимания на то, как сильно сдавило горло.

– За Дрейка и его людей.

Лучше уж они, чем мы, – едва слышно пробормотал Роуэн и сделал изрядный глоток.

В комнате повисло мрачное молчание. Каждый из друзей размышлял о том, что ему удалось выжить, а не менее достойные люди погибли.

А Макс обратился мыслями к Дафне Старлинг: так моряк напряженно всматривается в затянутое тучами небо в надежде отыскать Полярную звезду – далекий свет, способный вывести его из темноты.

«А если бы мы оказались на месте Дрейка? И я мог стать одним из тех, кто уже никогда не вернется домой...» Он ссутулился над стаканом. Завтра может не наступить для любого. Этот урок он надежно усвоил.

Но в нем бурлила жажда жизни, тем более сейчас, когда он стал свободным человеком и может жить, как захочет, быть самим собой – если, конечно, это еще возможно после всего, что ему довелось пережить.

Все трое были еще молоды, хотя и прошли огонь и воду. Впереди у них была долгая жизнь. Они смогут еще многое узнать и испытать.

Например, любовь.

Только Дрейку это теперь недоступно.

Макс тоже никогда не любил.

Кто знает, когда его поглотит вечный мрак? Смерть Дрейка стала напоминанием о том, что все когда-нибудь кончается.

«Займись потомством», – сказал Вирджил. Видимо, мудрый горец снова оказался прав.

– Ну и чем мы теперь займемся? – спросил Джордан, хмуро глядя на друзей. – Удалимся в свои поместья? Будем охотиться на лис и превратимся в деревенских джентльменов?

– Черта с два! – хохотнул Роуэн. – Лично мне больше нравится мысль для начала перепробовать всех шлюх в Ковент-Гарден.

– Думаешь, они чем-нибудь отличаются от неапольских шлюх?

– Заодно и сравню.

– Хвастун ты, Роуэн.

Не обращая внимания на шутливую перепалку друзей, Макс продолжал сидеть, устремив невидящий взгляд в стакан. Неожиданно он громко сказал:

– А я знаю, чем займусь.

Роуэн и Джордан сначала изумленно уставились на него, потом переглянулись.

– Конечно, знаешь, мой расчетливый друг, – усмехнулся Джордан. – Никто и не сомневается, что ты уже давно составил план на много лет вперед.

Макс почувствовал, как сильно и часто забилось сердце.

Оно, казалось, грохотало в ушах.

– Ну и?.. – поторопил друга Роуэн. – Что ты намерен делать?

Макс сделал паузу, готовясь к возможным насмешкам.

– Я женюсь.

– Что?

– Боже правый!

– Уже? Но мы ведь только что вернулись!

– Ты с ума сошел? Теперь, когда мы наконец свободны? Старый горец оставил нас в покое! – запротестовал Роуэн. – Зачем сразу надевать на себя новые оковы?

– Макс, ты не можешь говорить об этом серьезно!

– Я абсолютно серьезен, – сказал Макс и холодно улыбнулся. Некоторое время он сидел молча, потом тряхнул головой и добавил: – Я все решил.

Услышав это, Джордан уставился на друга в немом изумлении.

– Ну, если так, – проговорил он после долгого молчания. – Хорошо зная тебя, я понимаю, что уговоры бесполезны.

Макс постарался выглядеть беспечным, хотя именно в этот момент его решение стало окончательным.

За долгие годы он научился доверять своим инстинктам. Слишком часто они спасали ему жизнь. Слишком много раз все зависело от умения найти, потенциального союзника в комнате, полной врагов, и теперь его внутренний голос говорил, что таким союзником является Дафна Старлинг.

– Должен же я подумать о фамильном древе, с трудом сохраняя невозмутимость, сказал он.

– Прекрасно, и кто же твоя счастливая избранница? Есть кто-нибудь на примете? – поинтересовался Роуэн.

Макс кивнул. Он был тверд в своем решении и не видел смысла это скрывать.

– Вообще-то да. – Он поделился с друзьями основными фактами, касающимися Дафны Старлинг, и они долго смеялись, услышав о списке потенциальных невест, который он заранее поручил составить своему поверенному. – Можете обратить внимание на тех девиц, которые мне не подошли, – ухмыльнулся он.

– Это очень благородно с твоей стороны, ублюдок.

– Представляю себе маленького поверенного, бегающего с портфелем по городу и собирающего для тебя информацию, – проговорил Джордан и захохотал.

– Он вполне профессионально справился с заданием.

– Ты обучил его основам разведки?

– Более или менее.

– А почему ты просто не обратился с этим делом к Вирджилу? У него больше опыта в подобных делах.

– Он был занят, – ответил Макс, – и кроме того... – Его улыбка поблекла, а в голосе промелькнуло тщательно скрываемое негодование. – Я так скажу: старый шотландец полностью контролировал мою жизнь на протяжении двадцати лет. Хватит. Не хочу, чтобы он мне еще и жену выбирал.

Макс сделал глоток и поставил стакан на стол.

Друзья долго молчали.

– Похоже, он стремится женить нас, чтобы мы обзавелись потомством, – задумчиво сказал Джордан.

– Он и с тобой говорил об этом? – спросил Макс.

Джордан кивнул, а Роуэн нахмурился.

– Он и мне сказал, что пора завести жену и сыновей, которые в ближайшем будущем пополнят ряды Ордена.

– Неужели мало нашей крови, пролитой за Орден? – тихо проговорил Макс.

Джордан опустил глаза.

– Очевидно, нет.

– Итак, Макс, что за девушку ты выбрал? – спросил Роуэн с тоской в глазах.

– Она само совершенство, – ответил Макс, и улыбка смягчила его хмурое лицо. – Красива, умна, добра.

– И это совершенство согласилось выйти за тебя замуж?

Макс надменно поднял бровь.

– Ну, я бы пока не стал утверждать, что она дала свое согласие.

– Вот как? – воодушевился герцог. – Маленькая кокетка? Изображает недотрогу?

– Нет, просто я ее не спрашивал.

– И когда же ты намерен сделать предложение?

– Как только улажу дела с ее отцом.

Джордан с искренним недоумением повернулся к Роуэну.

– Ты слышишь? Он хочет первым делом обратиться к отцу. Как чертовски старомодно!

– Действительно, Макс, – согласился Роуэн, – мы не знали, что ты такой приверженец традиций.

– Я же не могу предоставить право решать известной обманщице! – Макс высокомерно улыбнулся, показывая, что нисколько не волнуется относительно ответа потенциальной невесты. – Девушка из аристократической семьи сделает так, как прикажет отец.

– Да, но ты же сказал, что она уже кого-то обманула?

– Но я все же не Альберт Кэрью, – обиделся Макс.

– Конечно. – Граф несколько минут молча разглядывал друга. Ему не нужны были слова, чтобы выразить свой скептицизм или веселое изумление.

Макс вгляделся в лица друзей, на которых читались самые разные чувства, кроме уважительного согласия, и почувствовал досаду.

– Мне казалось, вы достаточно хорошо знаете меня. Я когда-нибудь довольствовался ответом «нет», если речь шла о том, чего я хочу? – спросил он.

– Вообще-то нет, – сказал Роуэн, широко ухмыляясь.

Джордан засмеялся.

– Тогда давай выпьем за тебя, – предложил он и разлил вино по бокалам, – за будущего женатого человека.

– Бедная девушка, – вздохнул Роуэн. – Она даже не подозревает, во что вляпалась.

– Ничего, – сказал Макс. – Скоро она все узнает.

Все трое засмеялись, чокнулись и выпили.

А в это время на другом берегу Ла-Манша лил сильный дождь. Низкие тучи, словно черная ткань, окутали синевато-серые башни большого замка в стиле барокко, стоящего в долине Луары. Дождь поливал ухоженные сады, обширные виноградники.

В эту мрачную дождливую ночь звезд не было видно, но, несмотря на поздний час, несколько окон в башнях было освещено.

В святая святых совета прометеанцев в зале с черно-белыми, похожими на шахматную доску, полами и мерцающими в свете факелов мраморными колоннами все говорило о поражении.

Великие магистры десяти регионов и три Почтенных странника сидели за круглым столом с углублением в центре, выполненным в форме «колеса времени» с восемью спицами.

Один стул стоял на возвышении. Человек, сидевший на нем и потому выделявшийся среди остальных, имел коротко стриженные ежиком светлые волосы, начавшие редеть на висках, и синие глаза, взгляд которых отличался непонятной жестокостью. С видом холодного превосходства он оглядывал собравшихся. Его звали Малькольм Бэнкс, и, будучи главой совета, он собирался примерно наказать Руперта Тэвистока.

Он ожидал этого даже с некоторым нетерпением.

Но сначала ему следовало сообщить избранным прометеанцам несколько неприятных фактов.

– С Бонапартом все кончено, – произнес он. – Даже если мы поможем ему спастись, его никто не поддержит, и, значит, игра не стоит свеч. После разгрома при Ватерлоо мы должны смириться с тем печальным фактом, что наши честолюбивые планы, связанные с французской империей, себя не оправдали. К счастью, – он откинулся на спинку стула и щелкнул пальцами, – я предвидел нечто подобное и уделял большое внимание усилению нашего влияния при дворе Людовика на протяжении всей его ссылки. Как только Бурбон вернется на французский трон, мы снова окажемся на знакомой территории.

Остальные присутствующие молчали, похоже, нимало не впечатленные проницательностью и даром предвидения своего главы. Малькольм оглядел каменные лица и понял, что это поражение заставило многих усомниться в его способностях лидера.

Именно поэтому необходима была публичная демонстрация его силы. Он обязан был укрепить свою власть раньше, чем они выступят против него. Если эти наиболее влиятельные прометеанцы попытаются свергнуть его, это затруднит исполнение его плана сделать сына своим преемником. Тридцатилетний Нилл сидел рядом, несмотря на то что большинство присутствующих считали его не заслуживающим места в совете по причине молодости.

Но Малькольм воспитывал его именно с целью поставить во главе совета.

Это была сомнительная затея, поскольку, согласно традициям прометеанцев, новый лидер выбирается голосованием членов совета и критериями являются наибольший опыт и подходящий характер. В отличие от многих других в совете прометеанцев власть не переходила от отца к сыну.

Но у Малькольма были другие планы. Заняв наконец вожделенный высший пост, для чего пришлось долго и изощренно интриговать, он теперь не намеревался с ним расставаться. Просто остальные этого еще не поняли.

– Мы потерпели поражение, друзья мои, но пока не разбиты, – спокойно продолжил он. – Наша окончательная победа всего лишь откладывается. Конечно, потребуется некоторое время, чтобы восстановить силы и возместить потери, но мы будем поступать, как всегда, – принимать мир таким, каков он есть, приспосабливаться к новым условиям, перераспределять силы и выжидать следующей возможности. Когда же она представится, – добавил он с холодной решимостью, – мы нанесем удар.

Присутствующие одобрительно закивали.

– А теперь, прежде чем мы продолжим, необходимо покончить с одним делом. – И он кивнул Ниллу, поднявшемуся со своего места.

Глядя на него, Малькольм испытывал законную гордость. Его мальчик стал настоящим мужчиной. Нилл унаследовал высокий рост от своих шотландских предков, от них же ему досталась густая рыжая шевелюра.

– Руперт, – тихо сказал Малькольм, глядя на одного из своих товарищей, сидевшего на другой стороне стола, – боюсь, тебе придется заплатить за свою некомпетентность.

– А в чем дело? – возмутился осанистый, едва начавший лысеть англичанин.

– Неужели ты думал, что твой провал останется безнаказанным?

– Мой провал? – задыхаясь, переспросил Руперт Тэвисток. Он нервно взглянул на Нилла, который встал со своего места и медленно двинулся в его сторону.

– О да. Ты один отвечал за устранение Веллингтона, если Наполеон потерпит неудачу при Ватерлоо. Если бы твои люди сделали то, что должны были, гонец Веллингтона никогда бы не добрался до Блюхера, прорвался. Наполеон выиграл бы сражение, и надежды, которые мы вынашивали шестьсот лет, наконец были бы воплощены в жизнь! – Последние слова он почти прокричал.

– Нет, подождите! – Сильно потея, Руперт вскочил с места, но Нилл уже стоял за его спиной и, положив ручищу на плечо перепуганного англичанина, заставил его сесть.

– Но этого не произошло, агенты в штабе Веллингтона мертвы, – сказал Малькольм, – и ты в самом скором времени к ним присоединишься.

– В этом нет моей вины! – закричал Тэвисток. – Я сделал все, что вы приказали. Крах рынка акций! Я направил миллионы на наши счета.

– Но Ватерлоо!..

– Это все дела Ордена. Они подослали кого-то. Кто бы он ни был, он добрался до моих агентов раньше, чем они сумели что-то предпринять. Я не могу за это отвечать, – говорил Тэвисток, постепенно обретая уверенность в себе. – Это все Орден святого Михаила. Мы не можем победить, пока существует этот проклятый Орден. Кстати, ты обещал его уничтожить, если мы проголосуем за тебя.

– Что я могу сделать? – огрызнулся Малькольм. – Они призраки.

– Они люди из плоти и крови. Септимус убил троих в Мюнхене. – Тэвисток указал на черноволосого молчаливого немца, который руководил операциями совета в княжествах, расположенных вдоль Рейна.

– В этом и заключается проблема, не так ли, мой дорогой Руперт? Наш баварский друг не сдержался и не взял агентов Ордена живыми. В результате мы до сих пор не знаем, где именно в Европе сегодня базируется Орден и сколько у него агентов.

– Так что ты предлагаешь, Малькольм? – Холодный спокойный голос принадлежал человеку, сидевшему в другом конце зала. – Чтобы мы отказались от борьбы? Сдались нашим врагам?

Все посмотрели на Джеймса Фолкерка, худощавого, полного достоинства йоркширца.

Будучи главой «Трех странников», он был единственным реальным конкурентом, способным послужить противовесом растущей власти Малькольма.

Обычно он ездил по всем десяти регионам, наблюдая, собирая информацию, вырабатывая общую стратегию действий прометеанцев, а великие магистры руководили операциями на своих территориях. Но путешествия, особенно в течение последнего года, научили его многому и помогли понять, что замыслил Малькольм.

Глядя на главу совета, Джеймс затаил гнев, так же как и тот факт, что знает об интригах Малькольма. Хладнокровный, англичанин до мозга костей, он знал достаточно, чтобы обращаться с обоими шотландскими варварами уверенно, но осторожно.

Малькольм никогда по-настоящему не верил в идеалы движения, за что Джеймс не мог не презирать его. Для Малькольма священная философия прометеанцев была всего лишь средством для достижения мирового господства и получения неслыханных богатств.

Неудивительно, что из-за Наполеона они потеряли все, размышлял Джеймс. Прометеанцы заслужили поражение – пусть почувствуют его горечь, – потому что доверили великую мечту о мире, объединенном под властью мудрого совета, людям, не обладающим ни дальновидностью, ни проницательностью. Чудовищным циклопам, единственный глаз которых устремлен на своекорыстные интересы.

К несчастью, того, что предложил Малькольм, в последнее время для многих было достаточно.

– Не говори глупостей, Джеймс, – раздраженно поморщился глава Ордена. – Разумеется, я не предлагаю ничего подобного. Но мы должны проявить здравый смысл, чтобы восстановить силы. Прагматизм, Джеймс, все дело в нем. Слышал об этом? В жизни есть не только мечты и желания. Нилл, продолжай! – воскликнул он и нетерпеливо взмахнул рукой. – Нет смысла тянуть время!

Нилл кивнул, и в его руках появилась удавка. Руперт вскрикнул и попытался убежать, но сделал только три шага и был пойман Ниллом.

– Джеймс, помоги мне!

– Да, Джеймс, ты собираешься его спасти? – любезно осведомился Малькольм, отлично понимая, что именно от Джеймса исходит самая серьезная угроза его власти.

Джеймс спокойно откинулся на спинку стула. Руперт Тэвисток – напыщенный идиот, и ради него не стоит напрягаться. Он утратил все принципы много лет назад и вел безбедную и очень приятную жизнь в Лондоне, вместо того чтобы служить интересам совета. Власть развращает, и это отчетливо видно по членам совета.

Джеймс часто думал: неужели он остался в одиночестве, и только его не затронула коррупция?

– Извини, Тэвисток, – сказал он. – Ты предал наши идеалы. Тебе доверили большую ответственность, а ты этого доверия не оправдал.

Руперт захныкал, Малькольм подавил смешок, и Нилл приступил к делу. Джеймс промолчал. Он отвернулся – предоставил Тэвистока своей участи – и встретился взглядом с Септимусом Глассом, сидящим напротив него.

Пылкий чернобородый немец взглядом предложил ему хранить молчание. У юного, рыжеволосого Нилла наверняка было достаточно удавок, которые он был готов в любой момент пустить в ход.

«Не беспокойся, друг!» – подумал Джеймс, довольный, что хотя бы Септимусу можно доверять.

Они оба знали, что главная ответственность за провал прометеанцев лежит на главе совета, но не были глупцами и не собирались заявлять об этом вслух, во всяком случае, здесь и сейчас. Сначала надо разработать план...

Время шло, и последние остатки гуманности заставили Джеймса слегка поморщиться, когда Нилл закончил свою неприятную миссию. Впрочем, для него она, похоже, вовсе не была неприятной. Как бы то ни было, Руперт Тэвисток умолк навеки.

В зале наступила тишина. Нилл распрямился. Он тяжело дышал – как-никак юноша только что выполнил тяжелую работу.

Оглянувшись на присутствующих, Нилл посмотрел на них с особым значением. Он, казалось, предупреждал, что не следует считать его идиотом, получившим свое место благодаря влиянию папочки. Любому члену совета, сомневающемуся в этом, он был готов доказать его неправоту.

«Ну, кто следующий?» – казалось, говорил его взгляд. Шотландец вытер вспотевший от праведных трудов лоб и спокойно вернулся на свое место.

– Уберите это, – сказал Малькольм стоявшим у двери телохранителям, брезгливо указав на труп, – и пришлите сюда замену.

– Замену?! – немедленно возмутился Джеймс, и на этот раз его поддержали другие разгневанные голоса. – А как же голосование?

– У нас нет времени! – резко заявил Малькольм. – Успокойтесь. Я просто ускорил дело, выбрав человека, который заменит отсутствующего члена совета, пока закончатся все обычные споры относительно преемника.

Возмущенные, но тихие голоса все еще раздавались в зале, когда молчаливый телохранитель Малькольма открыл дверь и кивком головы предложил кому-то войти.

Члены совета обернулись, чтобы увидеть своего нового товарища. Горящий в коридоре свет на мгновение осветил высокую жилистую фигуру.

Когда новичок вошел в зал и направился к столу, присутствующие получили возможность рассмотреть его лучше. Это был человек лет сорока, с темными волнистыми волосами, орлиным носом и безжалостными глазами.

Ад и проклятие! Джеймс потрясенно молчал, не в силах поверить своим глазам и чувствуя, как по спине потекла струйка холодного пота. Все же Малькольм, вероятно, лишился рассудка.

Это был Дрезден Бладуэлл, ассасин, внушающий ужас даже прометеанцам, на которых работал.

– Добро пожаловать, друг мой, – поприветствовал его Малькольм и указал на освободившийся стул. – Присоединяйся к нам.

– Благодарю. – Знаменитый ассасин холодно улыбнулся Малькольму, переступил через труп своего предшественника и сел на место.

Джеймс молча наблюдал, как телохранитель Малькольма ухватил тело Руперта Тэвистока за лодыжки и потащил к выходу.

– Джентльмены, – объявил Малькольм, – позвольте представить Дрездена Бладуэлла, одного из наших самых опытных агентов. Немногие члены нашей организации проявили себя так же хорошо, как он. Он будет заниматься лондонскими делами до тех пор, пока с соблюдением обычных процедур не будет избран новый член совета.

Дрезден вежливо склонил голову.

– Это большая честь для меня, милорды.

Никто не проронил ни слова.

Джеймс обменялся взглядами с Септимусом, но ни его немецкий коллега, ни кто-либо другой из присутствующих не осмелился возразить. Ассасина в лицо знали немногие, но его имя было известно всем.

Джеймс почувствовал легкое головокружение. Ему стало ясно, что Малькольм таким образом хочет укрепить свои позиции в совете. Но как он собирается контролировать этого монстра, когда Бладуэлл получит полномочия на другом берегу Ла-Манша, Джеймс не мог себе представить.

После всего происшедшего Малькольм продолжил вести собрание как ни в чем не бывало. Придерживаясь обычного спокойного тона, он снова приступил к обсуждению текущих дел. Но теперь все собравшиеся ощущали неловкость и тревогу.

Задолго до того как собрание было прервано приглашением Малькольма пройти в столовую и перекусить, Джеймс принял окончательное решение: надо что-то делать, причем в самое ближайшее время.

Их лидеру нельзя позволить захватить еще большую власть. Убийство Ниллом Руперта Тэвистока в присутствии всех членов совета явно задумывалось как предостережение всем. А назначение на место Тэвистока Дрездена Бладуэлла стало открытой угрозой. Малькольм готовился к тому, что его друг ассасин будет убивать всех членов совета, которых он не сможет подчинить своей власти.

Что-то надо делать, и Джеймс знал, что именно ему придется возглавить бунт против Малькольма.

Когда члены совета, тихо переговариваясь, вышли из зала и потянулись в столовую, Джеймс отошел от них и предупредил Талона, своего телохранителя, что ночью они уедут. Талон поклонился и пошел готовиться к отъезду.

Воспользовавшись моментом, чтобы собраться с мыслями, перед тем как идти в столовую, Джеймс облокотился на мраморные перила на верхней площадке лестницы, расположенной прямо за дверью зала заседаний.

Он лишь мрачно нахмурился, когда спустя несколько минут рядом остановился Септимус. Несмотря на неплохие, в общем, отношения, находясь в доме Малькольма, он не собирался говорить ему о своих намерениях. Здесь все стены имели уши, а теперь появился еще и Дрезден Бладуэлл, с которым нельзя было не считаться.

– Фолкерк, – поприветствовал его Септимус и протянул руку.

– Гласс. – Джеймс ответил рукопожатием. – Поздравляю с победой над тремя членами Ордена. Вы сделали большое дело.

– Не могу считать это своей заслугой, – ответил Септимус и облокотился на перила рядом с ним. – Для этого потребовалось привлечь десять моих лучших людей против двух рыцарей Ордена.

– Двух? – переспросил Джеймс. – Я думал, их было трое.

Септимус с подозрением покосился на него и не сказал ни слова.

Джеймс замер.

Септимус улыбнулся:

– Почему бы вам не навестить меня в Баварии, друг мой? У меня появился очень интересный новый знакомый. Уверен, вам тоже было бы интересно с ним поговорить. Лично мне понять его трудно. Он англичанин, так что, возможно, вам повезет с ним больше. Я был бы рад познакомить вас.

У Джеймса тревожно забилось сердце. Он оглянулся по сторонам, убедился, что вокруг никого нет, понизил голос до шепота и спросил:

– Вам удалось поймать одного из агентов Ордена? Живым?

Кивок немца был едва различим.

– Он был лидером их группы. Когда мы убили двух его людей, ему удалось уйти, и, представляете, потом он вернулся, чтобы мне отомстить.

– Тогда он нарушил протокол. – Джеймс выглядел потрясенным. – Месть противоречит их уставу.

Септимус пожал плечами:

– Ему действительно было бы лучше воздержаться от мести. В любом случае второй раз уйти ему не удалось.

– Невероятно! – едва слышно пробормотал Джеймс. – Малькольм знает?

– Конечно, нет! Я решил, что сначала должен поговорить с вами. – Септимус сделал паузу. – Не медлите, Джеймс. Не думаю, что мой... гость протянет долго.

– Он был ранен в бою? – спросил Джеймс.

– Мои лучшие палачи несколько месяцев трудились над ним, но безуспешно.

– Септимус! – испуганно воскликнул Джеймс. – Палачи? Если он агент Ордена, его нельзя пытать. Он для нас слишком ценен.

– Джеймс, вам не знакомо упорство этих людей. – Немец покачал головой. – Даже на пороге смерти все, что он нам сообщил, – это свое имя, да и то мы не уверены, что это его имя, фамилия, титул или кличка.

– И как же он назвался? – спросил Джеймс.

– Дрейк.

Глава 6

Двумя неделями позже Дафна сидела за столом в своей солнечной спальне и старательно писала письма известным светским филантропам. Она рассказывала о положении сиротского приюта на Бакет-лейн, о подходящем здании, куда хотела его перевести, и необходимой для этого сумме.

Она подумывала включить лорда Ротерстоуна в свой список возможных благотворителей, поскольку все говорили, что он богат, как Крез, и к тому же сам видел, в каком опасном месте расположен приют.

По крайней мере Дафна всячески старалась себя убедить, что именно по этой причине ей так хочется написать лорду Ротерстоуну. Но когда дело касалось этого человека, она уже сама себе не доверяла.

Хотя определенно ее порыв написать лорду Ротерстоуну не может иметь ничего общего с желанием напомнить ему о своем существовании. Или может?

После бала у Эджкомбов она постоянно думала о загадочном маркизе. Но к огромному разочарованию, с тех пор он в обществе не появлялся.

Почему это ее тревожило? Трудно объяснить.

Она совсем недавно узнала этого мужчину и испытывала смешанные чувства, думая о возможности новой встречи: безусловно, ею владело волнение, но одновременно она страстно желала узнать, что непредсказуемый маркиз сделает дальше.

Дафна чувствовала себя глупо, вспоминая о предложенном ему танце, поскольку, к ее изрядному разочарованию, он, похоже, совершенно забыл о ней.

Какая досада! Она старалась выбросить его из головы, но тщетно. При этом ей вовсе не помогал тот факт, что маркиз не уехал из Лондона. Отъезд сделал бы столь явное пренебрежение по крайней мере понятным.

Карисса, всегда знавшая последние слухи, регулярно сообщала, что маркиза часто видели в городе со своими чудовищными друзьями по клубу «Инферно».

Вероятно, на балу у Эджкомбов он получил сообщение именно об их приезде. Если верить слухам, троих мужчин видели делавшими ставки на боксерских поединках, фехтующими с воистину устрашающим мастерством у Анджело и покупающими лошадей на аукционе в «Таттерсолз». Но, судя по всему, светские мероприятия их не интересовали.