Текст книги "Повелитель времени (СИ)"

Автор книги: Gefest Deus

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 23 страниц)

"Если только... Если я напомню Хануму о его долге. Он не сможет отказать. И тогда, возможно, я смогу выкрутиться."

Его пальцы сжались вокруг перьевой ручки. Он думал о тех днях, когда разносил письма в верхнюю часть города, мечтая о большем. И о том, как случайно стал свидетелем того, что могло разрушить карьеру одного человека.

"Теперь моя очередь использовать это," – решил он.

В соседней комнате Марина укладывала Мириам спать, напевая тихую колыбельную. Стефан слушал её голос и думал: "Ради них я готов на всё.

Стефан сидел в своём кабинете, облокотившись на стол и погружённый в собственные мысли. Но не успел допить вечерний кофе, когда в дверь раздался стук.

– Входи, – бросил он раздражённо, не отрывая взгляда от бумаг.

Дверь открылась, и на пороге возник Григорий – худощавый мужчина с настороженным взглядом. Его движения были быстрыми, но нервными. Он сразу же закрыл дверь за собой, словно боялся, что кто-то может услышать их разговор.

– Господин инспектор, у меня важные новости, – произнёс он сдержанным голосом.

Стефан поднял глаза, его лицо оставалось бесстрастным, но руки, лежащие на столе, чуть сжались.

– Говори.

Григорий, заметив изменение в позе начальника, прокашлялся, будто собираясь с духом:

– В администрации сегодня происходит что-то необычное. Туда съезжаются лекари, почти все, кого удалось найти в городе. Говорят, объявлен конкурс, – он сделал паузу, словно проверяя, как Стефан воспримет эти слова.

– Конкурс? – переспросил инспектор, приподнимая бровь. Его голос прозвучал холодно. – И ради чего весь этот цирк?

– По слухам, это связано с санитарными мерами. Что-то вроде поиска лучших идей по борьбе с болезнями, – Григорий немного замялся, наблюдая за реакцией.

Стефан сжал подлокотники кресла, его лицо стало напряжённым.

– Они что, решили привлекать всех подряд, чтобы решать такие вопросы? Это просто смешно. Что ещё?

Григорий кашлянул, явно нервничая ещё больше.

– В дополнение к этому по городу начали передвигаться телеги с грузом. Их вывозят за пределы города. Брезент, дерево, инструменты… Местные говорят, что это для строительства чего-то большого за городскими воротами.

Стефан прищурился. Его губы сжались в тонкую линию, а глаза загорелись тревожным блеском.

– Ты уверен? – спросил он резко.

– Да, господин инспектор. Это не слухи. Я видел, как грузчики направляют телеги к северным воротам.

Стефан встал, его руки дрожали, хоть он пытался это скрыть.

– Чёртовы амбициозные идиоты! Решили действовать за моей спиной? Устроили фарс с конкурсами, чтобы отвлечь внимание?

Григорий молчал, боясь ещё больше разозлить начальника.

– Господин инспектор, возможно, стоит вмешаться? – тихо предложил он, пытаясь быть полезным.

Стефан опёрся руками на стол и, глядя прямо на Григория, ответил:

– Я разберусь. Не твоё дело. Следи за дальнейшими перемещениями грузов. Узнай, что именно они строят и где.

Григорий быстро кивнул, с видимым облегчением выскользнув из кабинета.

Оставшись один, Стефан снова сел в кресло, потер виски и устало выдохнул. Его взгляд упал на портрет семьи, стоявший в углу стола. На нём Мириам улыбалась своей детской, беззаботной улыбкой, рядом стоял её старший брат с гордо поднятой головой. Марина смотрела прямо на Стефана, её глаза излучали тепло и заботу.

"Я не могу их потерять," – пронеслось в голове инспектора.

Он вспомнил тот день, когда Марина принесла счета за лечение Мириам. "Нам нужно 50 золотых, Стефан. Это её жизнь," – тогда её голос дрожал от отчаяния. Он не смог ей отказать. Да и как мог? Он тогда поклялся, что сделает всё ради своей семьи.

Но теперь эта клятва грозила разрушить его жизнь.

"Нет, я не дам им провести ревизию," – он резко встал. – "Ханум в долгу передо мной. Пора напомнить ему, кто спасал его честь."

Его мысли прервал стук в дверь. Это снова был Григорий.

– Ещё новости? – спросил Стефан раздражённо.

– Нет, господин инспектор, всё идёт по плану. Я просто хотел уточнить, нужны ли вам дополнительные люди для наблюдения?

Стефан на миг задумался и кивнул.

– Да. Возьми пару человек и усиливайте наблюдение. Я должен знать каждую деталь.

– Понял, – коротко ответил Григорий и снова исчез.

Стефан тяжело вздохнул.

Дождавшись, пока шаги Григория затихнут в коридоре, и только тогда позволил себе подняться из кресла. Его взгляд скользнул по массивному шкафу в углу кабинета, который на первый взгляд казался обычной частью обстановки. Стефан подошёл к нему, достал из кармана ключ и вставил в едва заметное отверстие. С тихим щелчком замок поддался, открывая доступ к скрытой двери.

Он вошёл в узкую, тускло освещённую комнату, которую знал только он один. Это было его убежище, место, где хранилось всё, что он считал ценным: мешочки с монетами, документы, небольшие украшения и даже редкие книги.

Затем осторожно прикрыл дверь за собой, оглянувшись, словно ожидая, что кто-то может следить за ним. В комнате стояла тишина, нарушаемая лишь его тяжелым дыханием. Здесь, в этой тайной обители, он хранил всё, что имело для него значение – всё, что могло хоть как-то сохранить его достоинство, если внешний мир разрушится.

Комната была небольшая, со стенами, обшитыми темным деревом, и запахом пыли и старых бумаг. Полки вдоль стен ломились от сундуков, документов и мелких безделушек, которые он накопил за годы своей деятельности. В центре комнаты стоял массивный стол, идеально отполированный, на котором не лежало ничего, кроме его ценностей.

Стефан медленно подошел к столу, сел и вытащил из ящика ларец, крепко запертый на замок. Его руки слегка дрожали, пока он открывал его. "Не сейчас, только не сейчас," – мысленно повторял он, словно молитву.

Когда крышка ларца поднялась, он на мгновение почувствовал облегчение. Золото, серебро, драгоценные камни – всё ещё было на месте. Казалось, они излучали слабый блеск, обещая безопасность и контроль.

Он начал пересчитывать.

– Один… два… три… десять… двадцать, – шептал он, сдвигая монеты в ровные стопки.

Процесс обычно успокаивал его. Каждая монета была как шаг на пути к восстановлению уверенности. Но сегодня что-то было не так. Ему казалось, что каждая монета, перекатываясь по столу, звучала громче, чем обычно, словно выкрикивала: "Ты виноват!"

Стефан остановился, закрыв глаза и глубоко вдохнув. В памяти всплыли образы: Марины, его жены, которая каждое утро провожала его на работу с теплотой в глазах. Мириам, их младшей дочери, всегда бегущей навстречу с сияющей улыбкой, и его сына, который недавно впервые похвастался, что может решить сложный пример быстрее, чем отец.

– Ради них… ради них я это сделал, – прошептал он, едва слышно, но уверенно.

Его рука снова потянулась к монетам. Он пересчитал их ещё раз, затем ещё. Но итог был неизменен: не хватает пятнадцати золотых.

"Пятнадцать золотых…" Эта цифра пульсировала в голове, как назойливый звон. Стефан опёрся локтями на стол, уткнувшись лицом в ладони.

– Это всё для них, – пробормотал он, – для их спокойствия, для их будущего.

Но теперь эти монеты, которые он когда-то считал своим спасением, были лишь напоминанием о пропасти, в которую он может упасть.

"Ревизия… Они найдут недостачу. Начнут задавать вопросы. Меня посадят. А что будет с моей семьёй? Что будет с Мириам, с её улыбкой, с её мечтами? Что будет с Мариной? Она ведь верит в меня…"

Он поднял голову, резко вдохнув, и его взгляд упал на одну из стопок золота.

– Ханум, – произнёс он, сжав челюсти.

В памяти всплыли те давние дни, когда он, ещё совсем молодой, разносил корреспонденцию в верхней части города. Тогда он случайно стал свидетелем того, как градоначальник вёл себя с молодой девушкой. Если бы этот эпизод стал достоянием общественности, карьера Ханума закончилась бы ещё до того, как началась.

"Он мне обязан. Он знает это так же, как и я," – подумал Стефан, стиснув зубы.

Он снова закрыл ларец, спрятал его на полку и оглядел комнату. В этой маленькой крепости он всегда находил покой. Но сегодня даже стены этой комнаты не могли заглушить нарастающий шум тревоги в его голове.

Стефан встал, решительно поправил одежду и вышел, оставляя за собой свою тайну.

Глава 20 Натянутые струны

Ханна и Лия с самого утра были погружены в работу. Дом наполнился привычным ритмом, где каждая занималась своим делом. Ханна хлопотала на кухне, расставляя по полкам свежие продукты, которые принесли местные крестьяне. Её руки двигались быстро и умело, а губы что-то тихо шептали – то ли молитву, то ли рецепт нового блюда.

Лия, сидя за большим деревянным столом в кабинете, сосредоточенно вела учёт. Перед ней лежали несколько списков, часть из которых касалась больных, а часть – пожертвований, что принесли простолюдины. Её рука быстро двигалась по бумаге, записывая всё до мельчайших деталей. Периодически она поднимала голову, чтобы свериться с записями из другой книги, а затем снова углублялась в работу.

В воздухе витал аромат свежих трав, которые Ханна сушила для очередной партии отваров. Лия на миг отвлеклась, посмотрев в окно: на улице было шумно, дети играли в переулке, а телеги неспешно катились мимо дома. Она улыбнулась, видя, как жизнь за пределами стен продолжала течь своим чередом.

Ханна, заметив её взгляд, подошла к двери кабинета.– Лия, хочешь чаю? – спросила она добродушно.

Лия подняла голову и кивнула.– Не помешает. Я уже устала от этих записей.

Через несколько минут Ханна вошла с подносом, на котором стоял чайник и две чашки. Она присела рядом, пододвигая одну из чашек Лие.

– Трудный день? – спросила она, осторожно дуя на горячий чай.

Лия кивнула.– Всё как всегда. Нужно разобраться с учётом. Если вдруг понадобится что-то доказывать или объяснять, каждая запись может стать важной.

Ханна с пониманием покивала.– Знаешь, я помню, как сама впервые бралась за такое. Думала, свихнусь от количества цифр и записей. Но ты справляешься лучше, чем я тогда.

Лия улыбнулась.– Спасибо, Ханна. А ты? Как на кухне?

– О, всё как всегда, – усмехнулась та. – Хлопоты да заботы. Но я люблю свою работу. Особенно, когда кто-то хвалит мою стряпню.

Лия отставила чашку и посмотрела на часы. Время летело незаметно, и она осознала, что уже скоро обед. Ханна поднялась, собираясь закончить последние приготовления на кухне.

– Думаю, нам стоит поторопиться, – сказала она, поправляя фартук. – Вдруг Константин вернётся раньше обычного.

Лия кивнула, но её мысли всё ещё витали где-то далеко. Она быстро вернулась к своим записям, пытаясь завершить последние строки, когда услышала за окном скрип колёс и тихий перестук копыт. Сердце у неё забилось быстрее, и она подошла к окну.

– Это он, – прошептала она с улыбкой.

Во дворе показалась карета, и Лия поспешила к выходу. Ханна тоже выглянула из кухни, с улыбкой наблюдая за хозяйкой, которая едва сдерживала своё нетерпение.

Константин выглядел уставшим, но довольным. Он вышел из кареты, снял шляпу и посмотрел на Лию, стоявшую на крыльце.

– Как ты? – спросила она, подходя ближе.

– Устал, но всё в порядке, – ответил он, слегка улыбнувшись.

Лия обняла его на мгновение, чувствуя, как напряжение покидает её тело. Она была рада видеть его дома, хотя знала, что его визиты редко бывали долгими.

– Пойдём, обед уже почти готов, – сказала она, взяв его под руку.

Они вошли в дом, где аромат свежего хлеба и тушёного мяса встретил их тёплой волной. Ханна суетилась у стола, расставляя тарелки.

– Добро пожаловать, Элиэзер, – сказала она с тёплой улыбкой. – Надеюсь, вы голодны, потому что я приготовила ваши любимые блюда.

– Ханна, вы, как всегда, превзошли себя, – ответил он, садясь за стол.

Лия села рядом, наблюдая, как муж расслабляется в домашней обстановке. Они начали обед, и разговоры потекли легко, сначала касаясь обыденных дел, а затем переходя к более личным темам.

– Мы тут обсуждали, как хорошо, что у нас есть ты, – сказала Ханна, накладывая Константину вторую порцию. – И как важно иметь надёжную опору в эти непростые времена.

Лия кивнула, её глаза светились от гордости за парня. Она была рада, что хотя бы на время он снова дома, рядом с ней.

Обед продолжался в уютной атмосфере. Константин, чувствуя, как уходит напряжение последних часов, отпивал чай, наблюдая, как Лия и Ханна обменивались дружескими репликами.

– А помните, как мы с вами искали то старое лекарство на складе? – вдруг вспомнила Ханна. – Мы тогда столько ящиков перерыли.

Лия улыбнулась, кивая:

– О да, я чуть не рухнула от усталости. Но вы настояли, что без этого зелья не обойтись.

Константин слегка усмехнулся, наслаждаясь теплотой их разговора.

– Ваше упорство, Ханна, порой удивляет, – сказал он, подкладывая себе ещё немного хлеба. – Если бы у нас в городе было больше таких людей, как вы, всё бы шло куда быстрее.

– Благодарю, господин, – ответила она с искренним смущением. – Но я лишь стараюсь делать свою работу.

Лия посмотрела на Костю с лёгким беспокойством:

– Ты выглядишь усталым. Может, сегодня ты всё-таки позволишь себе немного больше времени на отдых?

Константин покачал головой, отставляя чашку:

– Увы, нет. Мне нужно всего пару часов сна, а затем я снова должен ехать. Дел слишком много, и их нельзя откладывать.

Ханна, слушая их разговор, тихо подала следующий чайник, заваренный крепче прежнего.

– Если так, позвольте мне позаботиться о том, чтобы вы хотя бы ели вовремя, – сказала она, многозначительно посмотрев на Константина.

Он благодарно кивнул:

– Я это ценю, Ханна. И спасибо вам за заботу.

Обед подошёл к концу. Константин поднялся, проводив взглядом Лию, которая аккуратно начала убирать со стола.

– Я пойду прилечь, – сказал он, обращаясь к обеим женщинам. – Разбудите меня, если что-то срочное.

Лия подошла ближе, поправляя его воротник:

– Обязательно. Но, пожалуйста, отдохни хотя бы немного, Костя.

Он кивнул, поднимаясь наверх в свою комнату.

Константин лег на кровать, но сон не спешил прийти. Усталость накатывала волнами, но в голове крутились десятки мыслей. Он закрыл глаза, пытаясь отвлечься, но вместо этого перед внутренним взором возникла картина: карантинный лагерь, полный людей, боязливо глядящих на солдат и лекарей.

"Где его лучше расположить?" – думал он, перебирая варианты. Лагерь должен быть достаточно далеко от города, чтобы минимизировать риск заражения, но не настолько, чтобы доставлять проблемы с доставкой еды, воды и медикаментов.

"Поля за северыми воротами – подходящее место", – размышлял он. – "Там ровная земля, и недалеко протекает ручей. Но потребуется много работы: очистить место, установить палатки, организовать охрану".

Мысленно он составлял список: стражники для охраны периметра, лекари для помощи больным, рабочие для строительства. Материалы уже начали вывозить, но хватит ли их? Константин хмурился, вспоминая о необходимости ускорить работу.

"Нужно убедить жителей, что лагерь – это благо", – думал он, перекатываясь на бок. – "Меньше слухов, больше действий. Если начнётся паника, её будет не остановить".

Он вспомнил о Рубене и его приказах. "Будет ли он достаточно настойчив? Смогут ли работники начать сегодня же? У нас нет права на задержки".

Мысли перескочили на обеспечение лагеря. "Что с едой и водой? Нельзя позволить, чтобы те, кто попадёт в лагерь, чувствовали себя брошенными. Лекари, работники – все должны понимать, что это временная мера ради их спасения".

Константин вздохнул и открыл глаза, смотря на потолок. Мысли о людях, которых он видел за последние дни, заполнили его разум. Больные, нуждающиеся в помощи, страх в их глазах.

"Это больше, чем карантин. Это проверка для всех нас. Если мы справимся, это станет началом нового порядка. Если нет..."

Он не закончил мысль. Тяжело вздохнув, Константин сел на кровати, потянувшись к кувшину с водой. Ему оставалось всего пару часов на отдых, но он уже знал, что сон будет беспокойным, если придёт вовсе.

Костя медленно поднял взгляд, встретившись с её глазами. Лия сидела совсем близко, её мягкие черты лица озарены тёплым светом лампы. Её волосы, слегка растрёпанные, падали на плечи, создавая почти домашний уют.

– Лия... – тихо произнёс он, сам не понимая, почему его голос дрогнул.

Она слегка повернула голову, удивлённая его тоном.

– Что? – спросила она, её голос был почти шёпотом, как будто не хотела разрушить эту хрупкую тишину.

Костя замолчал на мгновение, собираясь с мыслями. Он не привык говорить о чувствах, да и сам до конца не понимал, что сейчас творится у него внутри.

– Ты... изменилась, – наконец сказал он, стараясь подобрать слова. – С тех пор как ты здесь.

Она чуть улыбнулась, опуская взгляд.

– Конечно, изменилась. Я жду ребёнка, – ответила она с лёгкой иронией, но в её тоне не было ни капли холодности.

– Не только в этом, – сказал он, чуть наклонившись ближе. – Ты стала сильнее. Увереннее. И... мне нравится видеть это.

Лия подняла глаза, её щеки едва заметно порозовели.

– Костя, – начала она, словно хотела что-то сказать, но замялась.

Он вдруг заметил, как её рука неуверенно коснулась его. Этот жест был почти невинным, но он ощутил тепло, которое прошло через него.

– Прости, – тихо сказала она, убирая руку.

Костя вдруг сам протянул руку и мягко коснулся её пальцев, останавливая.

– Не надо извиняться, – сказал он, его голос стал ниже и мягче.

Она смотрела на него, как будто пытаясь понять, что происходит. Между ними повисла тишина, но она была наполнена чем-то большим, чем слова.

– Лия, – снова начал он, его взгляд задержался на её лице. – Я...

Он хотел сказать больше, но не смог. Вместо этого он просто смотрел на неё, а она на него, и в этот момент всё остальное словно перестало существовать.

Лия слегка улыбнулась, её лицо смягчилось.

Костя, или Элиэзер, стоял на пороге своего дома и оглядывался на Лию и Ханну, чувствуя, как тяжело расставаться. Лия, с едва заметным напряжением на лице, но с мягким взглядом, подошла к нему ближе. "Ты обещал, Элиэзер," – сказала она тихо, коснувшись его плеча, как будто надеясь, что её прикосновение удержит его.

Он почувствовал, как её рука оставляет тепло на его коже, и невольно задержал взгляд на её животе, который уже был заметен – она была почти на восьмом месяце. Он сдержал дыхание, чтобы не дать эмоциям вырваться наружу. Их жизнь, начавшаяся как фиктивная семья, постепенно стала чем-то гораздо более настоящим. Он всё чаще ловил себя на мыслях о Лие, о том, как она тихо ходит по дому, как её взгляд начинает всё больше значить для него.

"Я вернусь, не переживай," – ответил он, глядя ей в глаза. "Мы вместе, Лия. Мы справимся."

Лия кивнула, но её глаза не могли скрыть беспокойства. "Справимся," – прошептала она, словно больше для себя, чем для него. Ханна, стоявшая рядом, не могла не заметить, как изменился взгляд Лии. Подойдя к Косте, она подала ему плетеную корзину с едой. "Не забудь поесть в дороге," – сказала Ханна, пытаясь немного разрядить атмосферу, хотя и она чувствовала напряжение между ними.

"Спасибо, Ханна," – ответил Костя, беря корзину. Он мог бы сказать много слов, но всё это казалось пустым. Он знал, что для Лии этот момент значил гораздо больше, чем он мог себе представить. Они оба прятали свои чувства за маской повседневных забот, но он ощущал, как она меняется.

Когда он повернулся, чтобы уйти, Лия снова подошла и, не говоря ни слова, обняла его. Он почувствовал её запах, её дыхание, и что-то внутри него сильно сжалось. Он не знал, что будет с ним в будущем, но знал одно – эти моменты с ней теперь стали важнейшими в его жизни.

"Будь осторожен," – сказала она, когда он шагал к дороге. В её голосе было так много нежности, что Костя чуть не остановился, чтобы обнять её снова.

Его экипаж стоял у дома почти всегда – роскошный и удобный, с запряженными лошадьми, готовыми к каждому выходу. Это был не просто символ его положения, но и необходимость: его работа требовала не только знаний, но и мобильности, чтобы быстро добраться до любого уголка города или окрестностей, где требовалась его помощь.

Сегодня, как и всегда, экипаж стоял у порога, ожидая, пока он закончит прощание. Когда Костя попрощался с Лией и Ханной, он поднялся в экипаж, почувствовав, как его сердце сжалось при мысли о том, что оставляет их позади, даже если всего лишь на несколько дней. Лия стояла у дверей, следя за его каждым движением, и даже когда экипаж уже отъезжал, её глаза не отпускали его.

"Будь осторожен, Элиэзер," – снова произнесла она, и его имя в её устах звучало с такой теплой интонацией, что он невольно обернулся, даже не дождавшись, пока колеса телеги оторвутся от земли. Но она стояла там, в полумраке, и он снова почувствовал, как важно вернуться.

Экипаж медленно тронулся, и Костя, чувствуя, как его взгляд тянется к ней, заставил себя сосредоточиться на дороге. Внешний мир не знал, что он переживает внутри, и ему нужно было оставаться собранным. Колеса скрипели по камням, и он уже направлялся к северным воротам, где его ждали новые задачи и неизвестность.

Его мысли возвращались к Лие, и хотя они были лишь фиктивной семьей, их совместная жизнь становилась чем-то большим с каждым днем. Но сейчас, сидя в экипаже, он не мог ничего изменить. Оставалось только ехать вперед.

В городе витала тревога. И хотя всё вокруг оставалось как обычно – люди торопились по своим делам, лошади резво топали по камням – в воздухе было что-то неуловимо угрожающее. Вихрь эмоций захлестывал его душу, но он старался не показывать этого, сосредоточившись на пути.

– К северным воротам! – прокричал он кучеру, его голос звучал твёрдо, но в нём всё равно ощущалась тревога, которую он не мог скрыть.

Город вокруг него был не просто занятым. В этом Вифлееме было что-то большее – суета, не спокойствие, а нечто похожее на страх, прячущийся за каждодневными заботами. Люди избегали смотреть друг на друга, разговаривая только по делу, словно боялись, что их слова могут стать проклятием. Прохожие быстро перебегали улицы, а в их глазах читалась та же неясная тревога, что и в душе Кости. Он был частью этого города, частью этой боли, но его задачи не становились легче.

Проезжая через город, он заметил, как телеги с материалами для строительства заполнили улицы. Каменные блоки, бревна, куски ткани – всё это двигалось в сторону северных ворот, где, как он знал, должно было вырасти убежище для тех, кто заболеет. И от этого было трудно дышать. Каждое дерево на дороге казалось тяжёлым, каждый камень под колесами – непосильным грузом. Строительство лагеря не было просто работой. Это был отчаянный шаг, порой даже бессмысленный, но необходимый. За каждой телегой – тяжесть, скрытая под покровом нормальной суеты.

Одна телега, перегруженная стройматериалами, чуть не задела его экипаж. Лошадь взбрыкнула, но Костя, словно в замедленной съёмке, заметил лицо молодого водителя. Он испугался, его глаза метались в поисках спасения, но всё, что он успел сделать, – это буркнуть извинение и сжаться, словно ожидал удара.

– Извините, извините! – выкрикнул он, не встречая взгляда Кости.

Костя лишь кивнул, но его взгляд был полон вопросов. Страх этого парня был не просто от столкновения. Он был от чего-то большего, от того, что никто не мог назвать вслух. Молодой человек поспешил вернуться к своей работе, как будто сбежал от чего-то.

– Быстрее! – прокричал кучер, и лошади, словно прочувствовав напряжение, ускорили шаг.

Костя закрывал глаза на минуту, пытаясь избавиться от этих мыслей, но с каждым моментом тревога только усиливалась.

На следующем перекрёстке они столкнулись с другой телегой, везущей каменные блоки для укреплений. Один из грузчиков, молодой мужчина с перепачканным лицом, размахивал руками, что-то крича на ходу.

– Держитесь подальше! Внимание, тут не пройти! – кричал он, но в его голосе была не просто усталость, а какой-то особенный страх.

Грузчик прошёл мимо, даже не взглянув на Костю, и это было странно – будто сам грузчик не решался взглянуть в глаза, как если бы взгляд мог заразить его.

– Не подходите, не подходите! – его голос был полон отчаянной робости.

Костя продолжал свой путь, но это чувство не отпускало его. Всё вокруг было не просто ненормально – это была трещина в самом основании привычной жизни. Это был город, готовящийся к чему-то, чего он не мог понять до конца, но что уже начинало расползаться по улицам, словно чёрная тень.

– Скорее… – прошептал он себе под нос, пытаясь заглушить собственные мысли.

Он знал, что за воротами его ждёт не только боль, но и его долг. Его дар, который мог бы спасти многих, но не всех.

Когда Костя подъехал к северным воротам, его встречали стражники с напряжёнными лицами. Ворота города были на страже, и каждый прохожий вызывал внимание. Но как только один из стражников увидел Костю, его лицо мгновенно изменилось. Он шагнул вперёд, явно не раздумывая.

– Пропустите, – быстро сказал стражник, не задавая лишних вопросов.

Он только кивнул, чувствуя, как в воздухе ощущается нечто большее, чем просто рабочая суета. Стражник не стал уточнять, кто он и зачем. В Вифлееме все знали, кто такой Элиэзэр. Он был одним из тех, кто мог изменить ход событий, и сейчас город не мог позволить себе затягивать процесс.

Глава 21 Карантинный лагерь Начало

Проезжая мимо ворот, Константин уже видел картины первых шагов к организации лагеря. Трудно было не заметить, как всё было разделено на отдельные участки. Здесь, с одной стороны, аккуратно сложены материалы для строительства: камни, деревянные балки, ткань для палаток, верёвки. Всё лежало на своих местах, готовое к работе. Ожидание. Всё было под контролем, но парень чувствовал, что процесс нуждается в его вмешательстве, чтобы всё пошло по плану.

Здесь не было паники, но была явная напряжённость, как будто каждый человек ждал команды для начала. Рабочие сновали туда-сюда, быстро тащили тяжёлые блоки и балки, но всё было упорядочено. Лагерь, который они строили, должен был стать прибежищем для тех, кто может заболеть, но ещё не было ни одного заболевшего.Костя знал, что его задача – не допустить хаоса на этом этапе. Здесь нужно было утвердить план, наметить, кто за что отвечает, и что должно быть сделано в первую очередь. В его глазах было решимость.

Скоро он заметил шатёр, возвышающийся над остальными – место для начальства, где собирались те, кто должен был координировать строительные работы. Это было логично: стратегическое место, подальше от рабочей зоны, но в центре всего происходящего. Он направился туда. Когда он вошёл в шатёр, сразу почувствовал атмосферу ожидания. Внутри стояли несколько человек, разглядывая карты и бумаги. Их взгляды поднялись, когда он вошёл.

– Элиэзэр, рад вас видеть, – сказал один из мужчин, который выглядел как старший из всех присутствующих. – Мы ждали вашего указания.

Тот кивнул, не сразу отвечая. Он посмотрел на карты и схемы, пытаясь понять, где могут возникнуть проблемы.

– Я знаю, что всё это началось, – начал он, не сводя глаз с чертежей, – но пока нам нужно утвердить план. Каждый должен понимать, что это не просто лагерь. Это изолятор. Всё должно быть четко организовано.

Он посмотрел на людей, которые ждали его слов. Эти люди не двигались, их глаза были полны ожидания. Они понимали, что без его руководства всё может затянуться, а сам лагерь может стать неорганизованным, что может сыграть на руку болезни.

Костя, стоя в шатре, обводил взглядом своих подчинённых, пытаясь почувствовать, что было не так в этом мгновении. Задание было тяжёлым, и атмосфера вокруг не обещала простоты. Он сделал шаг вперёд, словно пытаясь собрать мысли в одну точку, прежде чем поделиться ими с теми, кто должен был работать.

– Итак, – его голос прозвучал чётко, но был наполнен какой-то неуловимой напряжённостью. – Мы начнём с установки палаток. У нас есть всего несколько часов, и мы обязаны сделать это до часа ночи.

Рабочие замерли, их взгляды начали направляться к нему, ожидая дальнейших указаний.

– Нужно десять палаток, – продолжил он, – в каждой по четыре отделения. В каждом отделении – три места для больных. И не забудьте, вентиляция должна быть продумана до мелочей.

Он сделал паузу, обвёл взглядом каждого. Было очевидно, что слова, что он собирался произнести, будут не простыми.

– Как вы это себе представляете? – спросил он, глядя на старшего плотника. – Мы можем сделать вентиляцию, но как мы организуем вытяжку так, чтобы она работала эффективно?

Плотник, молодой мужчина с уставшим лицом, задумался, а затем протянул:

– Если вытяжка будет идти через слой песка, то воздух будет фильтроваться естественным образом. Не так ли?

Костя кивнул. Он знал, что это был верный ход, но нужно было уверить в этом своих людей.

– Точно. Песок – естественная преграда для бактерий и вирусов, – сказал он. – Важно, чтобы вытяжка была ниже уровня палатки, а забор воздуха – выше. Свежий воздух для каждого больного, это приоритет. Если мы не сделаем это правильно, риск заражения возрастёт.

Плотник внимательно взглянул на карты, потёр лицо, словно пытаясь осознать масштабы задачи.

– Понял. Значит, нужно будет делать дополнительные укрепления для стойкости, и швы палатки должны быть герметичными. Ветер не должен проникать внутрь.

Он кивнул, ощущая, как напряжение в его теле немного спадает. Этот парень понимал важность работы.

– Точно. Мало того, швы нужно будет пройти специальным раствором, чтобы исключить любые щели. Каждое отделение должно быть как отдельный «изолятор», – добавил он.

Один из рабочих, более старый и с явными следами усталости на лице, поднял руку.

– Элиэзэр, а если мы не успеем до ночи? Если кто-то не справится, мы потеряем драгоценное время!

Константин взглянул на него, но вместо того, чтобы ответить с раздражением, он почувствовал, как его собственная тревога усиливается.

– Мы успеем. Не переживайте. Просто работайте слаженно, как единое целое, и всё будет хорошо. Но помните, каждый шаг важен. Каждая палата, каждое отделение – это шанс, чтобы помочь людям.

Старик не ответил, но его лицо немного успокоилось. Парень знал, что ему нужно было убедить людей, а не только давать указания.

– Когда закончите с палатками, осведомите меня, – сказал он решительно. – Я буду в городской администрации. А пока... двигаемся. Время не ждёт.

Он обернулся, выходя из шатра и ощущая, как с каждым шагом напряжение нарастает. Он не мог позволить себе сомневаться. Его роль была ясна: без него лагерь не запустится, и если даже маленькая деталь будет упущена – последствия могут быть непоправимыми.

Костя вышел из шатра, где только что завершилось напряжённое совещание. В воздухе витала смесь усталости и надежды. Решения были приняты, но впереди стояла нелёгкая задача – организовать карантинный лагерь так, чтобы предотвратить хаос и эпидемию.