Текст книги "Однажды рабби уйдёт"

Автор книги: Гарри Кемельман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 16 страниц)

25

– Ну, что ты думаешь о нём? – спросила миссис Магнусон, закрыв за собой дверь спальни.

Говард Магнусон попытался выиграть время, развязывая галстук.

– Он симпатичный парень.

– Он явно предан Лоре, – продолжала миссис Магнусон. – За весь ужин глаз с неё не сводил.

– Да, я это заметил. Даже когда он говорил со мной, то продолжал смотреть на Лору. Возможно, это и преданность, но мне показалось, что он ожидал от неё подсказки.

– Ну, он оказался в непривычной обстановке, – попыталась защититься жена. – И естественно, боялся совершить ошибку.

– Да, конечно, я понимаю. – Он изо всех сил старался чувствовать себя довольным. Однако врождённая непереносимость самообмана заставила его добавить: – Но согласись, что сгустком энергии его не назовёшь.

– Почему ты так считаешь?

– Ну, из рассказа Лоры я понял, что он занялся политикой, потому что не преуспел в юриспруденции. И если бы не Лора, с политикой произошло бы то же самое. У него есть несколько тысяч унаследованных долларов, и он помещает их в сберегательный сертификат[87]87
  Сберегательный сертификат – ценная бумага, удостоверяющая сумму вклада, внесённого в банк физическим лицом, и права вкладчика (держателя сертификата) на получение по истечении установленного срока суммы вклада и обусловленных в сертификате процентов в банке, выдавшем сертификат, или в любом филиале банка. По сути дела – обычный банковский вклад.


[Закрыть]. Он покупает розовую машину, потому что может получить её задёшево. Он…

– Но кто сказал, что для хорошего брака необходим сгусток энергии? – попыталась зайти с другой стороны миссис Магнусон. – Взять такую ​​девушку, как наша Лора, решительную, сильную, да, в конце концов, упрямую – и если бы она вдруг вышла замуж за сильного и решительного мужчину, знаешь, что бы случилось? Они разорвали бы друг друга в клочья. Возможно, Лора умнее тебя, по крайней мере, в требованиях к собственному мужу. Я склонна думать, что Лоре нужен кто-то покладистый, гибкий…

– Почему ты не говоришь откровенно? – вызывающе перебил Магнусон. – Мягкий, слабый, тупой.

– Ну и пусть, – спокойно ответила жена. – Что из этого? Она будет вести его. Она будет направлять его. А он, зная это, будет благодарен и предан. У него нет денег? Ну и что? Зато у неё есть, и когда-нибудь станет намного больше. Ей нужна политическая карьера, и она добьётся цели с его помощью. Я предполагаю, что с её поддержкой, советами и руководством он станет успешным сенатором штата. После нескольких сроков он будет баллотироваться в Конгресс, и победит, и они поедут в Вашингтон. Если ты заинтересован в том, чтобы жизнь твоей дочери сложилась успешно, чтобы Лора могла реализовать себя, то был бы рад её выбору.

– Безусловно, но, чёрт возьми...

– А знаешь, что произойдёт, если она приведёт домой того мужчину, которого, по твоему мнению, ей следует выбрать? Блистательного молодого врача, или юриста, или бизнесмена? Он будет строить успешную карьеру, а Лора будет сидеть дома, планируя и устраивая обеды для его друзей. Она будет домохозяйкой – и всё. Он будет заниматься тем, что его интересует, а она – советоваться с декораторами интерьера о цвете штор. Послушай, Лора – сын, которого у нас не было. И мы воспитали её соответствующим образом. Когда все её друзья собирались заканчивать обучение в школе, ты настоял, чтобы она пошла в колледж. Если бы она была мужчиной, ты был бы только рад её увлечённостью политикой.

– Да, но…

– Предположим, у нас сын. И он привёл домой женщину-Скофилда. Ты бы просто посмеялся и над тем, как она вложила немногие деньги, которые у неё были, в сберегательный сертификат, и над тем, как она купила розовую машину, потому что та была дешёвой, и над тем, как она всё время смотрела на вашего сына в поисках подсказок, прежде чем произнести хотя бы слово.

– Как насчёт детей? – резко спросил Магнусон.

– У них будут дети.

– Я не об этом. Я думаю о том, что дети возьмут от родителей. Они могут быть копией Лоры, могут быть его копией, а могут копировать обоих. И ты намерена нетерпеливо ждать появления внуков с такими умами и характерами, как у Скофилда?

Миссис Магнусон на мгновение растерялась, но быстро пришла в себя.

– А тебе пришло бы это в голову, если бы Лора была нашим сыном, Ларри, и привела домой такую девушку, как Скофилд? Если бы ты вообще думал о детях, то только о том, достаточно ли она здорова, чтобы их иметь. Ну, он, конечно, выглядит достаточно здоровым, а в остальном придётся положиться на удачу.

Магнусон вздохнул.

– Хорошо, Соф, ты выиграла, как и обычно. – Он улыбнулся. – Будем надеяться, что у них всё получится так же хорошо, как и у нас.

Миссис Магнусон возмутилась:

– Ты намекаешь, что я командую тобой? Ты прекрасно знаешь, что сам принимаешь все решения.

– Да, ты только советуешь, но твои советы ужасно убедительны. Я полагаю, что у Лоры то же самое. А может, и у всех женщин. Она советовалась с тобой о дне свадьбы?

Жена покачала головой.

– Она не упомянула конкретную дату. У меня сложилось впечатление, что это будет сразу после выборов.

– Это всего лишь через месяц. Мне стоит поторопиться.

– Почему, что ты собираешься делать?

– Я должен всё уладить с рабби. Что-то подсказывает мне, что это будет нелегко.

26

Пол Крамер открыл дверь и вопросительно посмотрел на двух мужчин. Один из них раскрыл кожаную обложку со значком и представился:

– Сержант Данстейбл, полиция Барнардс-Кроссинга. – Он кивнул в сторону своего спутника. – Офицер Нортон. Можно войти?

– Конечно. Моих предков здесь нет, если у вас к ним дело.

– Это ваша машина припаркована на Глен-лейн? Чёрный «шевроле»?

– Да, моя.

– Она была припаркована там прошлым вечером?

– Да-а.

– А позапрошлым?

– Ага. – Затем пришло понимание. – О, я знаю, что с ноября нельзя парковаться ночью на улице. Но я подумал, что Глен-лейн не в счёт, потому что это не совсем улица. Кроме того, это немного похоже, – нервно рассмеялся он, – на парковку на тротуаре, если бы там был тротуар.

– Почему бы вам не оставлять машину в гараже или на подъезде к дому? – полюбопытствовал Данстейбл.

– Потому что аккумулятор порой разряжается, особенно когда ночью идёт дождь, и утром мне трудно завести машину. Вот потому я и паркуюсь на этом маленьком склоне в конце Глен-лейн. Таким образом я могу завестись с наката.

– Вы запираете свою машину, когда оставляете её на ночь?

– Да, конечно. – Он снова нервно рассмеялся. – Видите ли, я каждое утро езжу в университет, и там паркуюсь на Хантингтон-авеню. Я всегда запираю машину, потому что автомобили то и дело угоняют. В какой-то степени я понимаю, что осторожность излишня, потому что кому взбредёт в голову позариться на потрёпанный «шевроле» семидесятых годов? Но я привык.

– Вы запирали машину в среду вечером?

– Да, кажется. – Он замолк на мгновение. – Да, я уверен, что это был вечер среды. А в чём дело? Что случилось в среду вечером?

– Вы не знаете? Об этом писали в «Линн Экспресс».

– Я не читаю «Экспресс», только бостонские газеты.

– На Глен-лейн сбили человека. Водитель скрылся.

– И какое это имеет отношение ко мне?

– Вчера у вас была разбита фара, не так ли?

– Всё верно. Бо́льшую часть дня я провёл в Бостоне. Должно быть, там это и случилось. Или по дороге из-под колеса вылетел камень. Я и не знал об этом, пока парень на заправке не обратил внимание.

– А где вы были в среду вечером?

– Здесь, готовился к экзамену. Даже поесть не выходил. Сидел, как приклеенный.

– Что ж, предлагаю вам отправиться со мной к шефу Лэнигану и рассказать ему обо всём.

– Хорошо, я поеду за вами.

– Нет, вы поедете вместе со мной. Дайте офицеру Нортону ключи, и он поведёт вашу машину.

Молодой человек колебался.

– Это... вы меня арестовываете?

Ответ сержанта Данстейбла был тщательно продуман:

– У меня нет ордера. Шеф всего лишь приказал мне попросить вас приехать к нему. Конечно, если вы не хотите, я вернусь и сообщу. Тогда он может послать за ордером или обратиться в дорожную полицию.

Пол соображал быстро. Конечно, всё это было ошибкой. Пьяный водитель сбил какого-то парня. Вероятно, на месте происшествия нашли стекло, отсюда и полицейские проверки. Ему заменили фару, поэтому он оказался одним из тех, кого допрашивали. Возможно, допрашивают и других – в полиции Линна, Ревира, а то и Бостона. Ему предстояло объяснить, что в то время его и на дороге-то не было. Возможно, его показания запишут, напечатают и дадут ему подписать. И дело с концом.

– Хорошо, – кивнул он, – поехали.

Но всё оказалось не так-то просто. Шефа Лэнигана, с которым следовало встретиться, не было на месте. Пол ждал на диване под присмотром сержанта. Раз или два он встал – размять ноги, достать выброшенную газету из мусорной корзины в углу. Затем, когда он подошёл к двери, сержант спросил его, куда он идёт.

– Я думал, что смогу где-нибудь выпить чашку кофе.

– Шеф будет через минуту. Ему не понравится, если вас не будет. Хотите чашку кофе? Хорошо, я посмотрю, что могу устроить.

Сержант велел кому-то принести кофе и даже пончик из бара. Пол не чувствовал, что его задерживают, и ему не говорили, что он не может уйти. Но у полицейских остались ключи от его машины, и до их возвращения попытки уйти не имели никакого смысла. Лишь после семи шеф Лэниган наконец-то вернулся в участок и пригласил Пола в свой кабинет.

Крамер сидел в кресле для посетителей, пока Лэниган говорил по телефону. Завершив разговор, он повернулся к нему. Заложив руки за голову и переплетя пальцы, Лэниган покачался взад-вперёд в своём вращающемся кресле. Затем улыбнулся:

– Итак, я жду, что вы мне всё расскажете.

– Я не знаю, что вы хотите от меня услышать.

– Просто расскажите мне, что случилось.

– Послушайте, всё, что я знаю – это то, что сказал мне сержант: в среду вечером на Глен-лейн произошёл наезд. Я тем вечером был дома. И вообще не выходил.

– Как вы разбили фару?

– Я не знаю. Я езжу в Бостон каждый день и паркуюсь на Хантингтон-авеню, или на Фенуэй, или там, где найду место. Иногда, когда возвращаюсь, обнаруживаю, что крыло смято или поцарапано. Вы думаете, что кто-то оставляет записку с просьбой связаться с ними, чтобы оплатить ремонт? Они просто уезжают. Так что кто-то вполне мог разбить мне фары в четверг, а то и в среду. Или во время поездки из-под колеса вылетел камень. Я не знаю.

– Но если бы это случилось в среду, разве вы не заметили бы этого, когда утром в четверг собрались в Бостон?

– Я не осматриваю машину каждый раз, когда езжу на ней. Просто сажусь и уезжаю. Я не вижу переднюю часть машины. Если бы дело было ночью, когда нужно включать фары, то я бы заметил. Но не утром.

– Разумно, – кивнул Лэниган. И ненадолго задумался. – Где ваши родители? – спросил он после паузы.

– Далеко.

– Да, но где?

– Я не знаю. Они колесят по всей стране.

– Так что, если вы захотите связаться с ними, то не сможете?

– Ну, они сказали, что будут звонить мне каждые несколько дней. Должны были как раз сегодня вечером.

– Ясно. Хорошо, а теперь я расскажу вам, с чем мы столкнулись. Жертва наезда умерла, что превращает преступление в убийство на автомобиле. Это серьёзно. Детективы штата, детективы дорожной полиции, даже офис окружного прокурора – все вовлечены. Далее, возле тела нашли стекло, стекло от фары, разбитой при ударе. Вы знаете, как мы поступаем в таком случае?

– Ну, я видел детективный фильм по телевизору, где копы… извините, полиция подбирает их и складывает как… кусочки головоломки, пазла.

– Правильно. Абсолютно точно. Мы сопоставляем кусочки и склеиваем их, если они подходят друг к другу. Вам заменили фару у Глоссопа. В течение нескольких дней до этого фары не чинили никому. Остатки вашей старой фары они выбросили в мусорный бак. Наш сотрудник изъял эти остатки, и мы соединили их и скрепили так же, как и остальные. – Лэниган предостерегающе поднял указательный палец. – И вот какая ситуация: найденные нами фрагменты со всеми своими зубчатыми краями полностью совпадают с вашей фарой.

– Но это невозможно.

– Полностью, раньше они были единым целым.

– Но я всю ночь сидел дома.

Лэниган пожал плечами, а затем потянулся к карточке с правилом Миранды[88]88
  Правило Миранды – юридическое требование в Соединённых Штатах Америки, согласно которому во время задержания задерживаемый должен быть уведомлен о своих правах, а задерживающий его сотрудник правопорядка обязан получить положительный ответ на вопрос, понимает ли он сказанное.
  Правило Миранды возникло вследствие исторического дела «Миранда против Аризоны» и названо именем обвиняемого Эрнесто Миранды, чьи показания были исключены из материалов дела как полученные в нарушение пятой поправки. Миранда, тем не менее, был осуждён на основании других материалов дела.
  Пятая поправка к Конституции США (составная часть т. наз. Билля о правах») гласит, что лицо, обвиняемое в совершении преступления, имеет право на надлежащее судебное разбирательство, не должно привлекаться к ответственности дважды за одно и то же нарушение и не должно принуждаться свидетельствовать против себя, а также, что государство «не имеет права изымать частную собственность без справедливого возмещения».


[Закрыть], застрявшей в стопке промокательной бумаги на столе.

– Мне нужен адвокат, – сказал Пол.

Лэниган кивнул.

– Да, я думаю, это хорошая мысль. – Он подвинул телефон к Полу. – Вперёд. Звоните. Я выйду из комнаты, если хотите.

– Я… я не знаю ни одного адвоката, – смущённо промямлил Пол. – Мы здесь как новенькие. Я подумал... я подумал...

– Что его предоставляем мы? Что ж, когда вы предстанете перед судом в понедельник, вам назначат адвоката, если у вас его нет. Но…

– О, я знаю одного. Тот парень, который только что выиграл первичные выборы в сенат.

– Скофилд? Вы знаете Джека Скофилда?

– Ну, лично не знаю. Но однажды вечером я был со своими предками на вечеринке, а он пришёл туда и говорил несколько минут. И сказал, чтобы не стеснялись позвонить ему, если понадобится помощь. Мой старик, то есть мой отец, сказал потом, что он, похоже, заинтересован в получении клиентов, ну, понимаете, и в клиентах, и в получении голосов. Может быть, если я позвоню ему... больше ничего в голову не приходит.

– Позвоните ему, но не разочаровывайтесь, если он откажется.

– Почему он должен отказаться? Это дело юриста.

– Да, но вам предъявлено уголовное обвинение, поэтому он может сначала поговорить с вашими родителями. Потому что в уголовных делах адвокаты обычно ожидают, что им заплатят заранее.

27

Рабби и Мириам вернулись домой с вечерней службы в пятницу после десяти. Ещё когда рабби возился с замком, они услышали, как внутри зазвонил телефон.

– Вероятно, ошиблись номером[89]89
  Вечер пятницы, то есть – наступление шаббата. Телефонные звонки относятся к запрещённой работе. Исключением является необходимость спасения человеческой жизни.


[Закрыть], – предположила Мириам.

– Или что-то важное, – возразил рабби, – если звонят в субботу.

Не снимая плаща, рабби поднял трубку. И услышал торопливый и задыхающийся женский голос:

– Рабби Смолл? О, слава Богу, наконец-то. Простите, что звоню так поздно, но я… мы ужасно переживаем. Мы не знали, кому позвонить, а потом подумали о вас. Я Салли Крамер. Мы соседи. Мы переехали в дом в конце улицы, Мейпл-стрит, прямо на углу Глен-лейн. Я бы позвонила соседям, но не знаю их. То есть я даже не знаю их имени. Конечно, я и вас не знаю. Я имею в виду, вы меня не знаете, но мы планируем присоединиться к храму при первой же возможности и…

– Что вы хотите от меня, миссис Крамер?

Рабби услышал мужской голос:

– Так, дай мне поговорить с ним. – Через мгновение по телефону: – Говорит Бен Крамер. Моя жена немного нервничает, рабби. Видите ли, мы путешествуем по стране. Я сказал нашему сыну Полу, который остался дома, так как должен заниматься в университете, что мы будем звонить ему каждую пятницу около семи. Так вот, мы позвонили, а ответа нет. Скорее всего, он не думал, что я начну звонить уже в эту пятницу – мы уехали только в среду утром – и он, вероятно, где-то гуляет, но жена беспокоится.

– Что бы вы хотели от меня, мистер Крамер?

– Хорошо, если бы вы могли пойти туда и просто осмотреться. Посмотрите, на месте ли его машина. Это такой потрёпанный чёрный «шеви», мне кажется, семьдесят третьего, и… ну да, с наклейкой «Северо-Восточный университет» на заднем стекле, тогда это будет означать, что он дома, и вы можете попросить его позвонить нам. Если его машины там нет, и её не будет в гараже или на подъездной дорожке, прямо на углу Глен-лейн – значит, он куда-то уехал на вечер, и нет смысла волноваться.

– Ясно. И вы хотите, чтобы я вам перезвонил и сообщил?

– Конечно. Вот номер телефона. У вас под рукой есть карандаш и бумага?

– Я не пишу в шаббат, мистер Крамер. Но вы продиктуете номер, и я повторю его, и моя жена запомнит его, если я забуду.

– Чудесно, рабби. Поверьте, мы очень признательны. И если вы можете хотя бы примерно сказать, когда отправитесь туда…

– Прямо сейчас.

– Замечательно. Вот номер телефона. – Он назвал несколько цифр, и рабби повторил их вслух, чтобы Мириам услышала.

– Мне ждать вашего звонка через полчаса? Сорок пять минут?

– Раньше, я думаю.

– О, превосходно. Вы, конечно, во всём разберётесь.

Рабби прошёл Мейпл-стрит до конца, огляделся и вернулся через двадцать минут. Он набрал оператора и сообщил ей номер. Ему не потребовалась помощь Мириам, так как он постоянно повторял про себя этот номер, пока ходил по улице.

Ответила миссис Крамер.

– На углу Глен-лейн, миссис Крамер, не припарковано ни одной машины. И на подъездной дорожке – тоже. Я заглянул в окно вашего гаража, там была машина, маленькая, серая…

– О, это моя. Тогда он, вероятно, уехал.

– В коридоре горел свет, а на втором этаже – одно окно, – продолжал он. – Я позвонил – звонок дребезжал внутри – и довольно громко постучал, но ответа не было. Вы хотите, чтобы я уведомил…

– Нет, всё в порядке, – перебила она. – Я сказала ему оставлять свет в коридоре и в спальне всякий раз, когда вечером он куда-нибудь уходит. Я думаю, всё в порядке. Мы позвоним в следующую пятницу вечером. Если… – она заколебалась.

– Да?

– Ну, если это не доставит вам лишних хлопот, и если вы не забудете, мы будем признательны, если вы бросите записку в почтовый ящик – завтра, послезавтра – и сообщите Полу, чтобы он обязательно сидел дома и ждал нашего звонка.

– Я думаю, что смогу справиться с этим, миссис Крамер.

Субботний выпуск местной газеты доставлялся не так уж поздно, но Смоллы старались не читать его до окончания шаббата. А вечером в субботу они ушли гулять, и только в воскресенье утром Мириам принялась листать газету. В «Полицейских заметках» напечатали несколько строк о том, что Пола Крамера, проживающего на Мейпл-стрит, арестовали за наезд со смертельным исходом, совершённый на Глен-лейн в среду. Она показала заметку мужу.

– Значит, его забрали в пятницу днём. Так что ты стучал в его дверь, пока он сидел в участке.

– М-м…

– Ты должен уведомить его родителей, Дэвид.

– Как?

– Разве ты не помнишь номер, который они дали тебе?

Он покачал головой.

– В этом нет смысла. Почти уверен, что их там уже нет.

– Но люди, у которых они жили...

– Какой-то отель или гостиница. Когда я перезвонил, трубку взял оператор коммутатора.

– О, Дэвид, разве мы ничего не можем сделать?

– Думаю, стоит позвонить шефу Лэнигану. Поскольку это был наезд, возможно, арест произвели сотрудники дорожной полиции, но он наверняка знает что-нибудь об этом. Он, скорее всего, дома. Я позвоню ему.

Рабби позвонил Лэнигану и спросил:

– Ваши люди арестовали Пола Крамера?

– Верно.

– Не могли бы вы рассказать мне об этом?

– Что вас интересует в этом деле, Дэвид, кроме того, что он один из ваших?

– Думаю, этого уже достаточно, но, кроме того, меня попросили его родители. – Он рассказал, что произошло в пятницу вечером по возвращении из храма.

– Понимаю. Ну вот что. Я собираюсь в участок. Вообще-то вы поймали меня буквально на пороге. Почему бы нам не встретиться там?

28

Будучи членом исполнительного комитета Ассоциации начальников полиции, Чезаре Орландо часто общался со своими коллегами по всему штату. В настоящее время он занимался повышением интереса к конференции, которую планировалось провести в Бостоне в День благодарения[90]90
  День благодарения – североамериканский праздник, отмечается во второй понедельник октября в Канаде и в четвёртый четверг ноября – в США. С этого дня начинается праздничный сезон, который включает в себя Рождество и продолжается до Нового года. День благодарения изначально был праздником выражения благодарности и признательности Богу, равно как семье и друзьям за материальное благосостояние и доброе отношение. В США и Канаде этот праздник в значительной степени утратил религиозное значение и стал гражданским, общепринятым и общенародным.


[Закрыть], и, в частности, привлечением на неё участников. Поскольку реакция обычно была в лучшем случае едва тёплой, он приобрёл привычку обсуждать этот вопрос окольными путями. Поэтому, когда позвонил Лэнигану, то начал с того, что поздравил его с успешным и быстрым раскрытием дела.

– Как ты справился, Хью?

– О, просто хорошая детективная работа, которой славится полицейский департамент Барнардс-Кроссинга, Чеззи.

– Ага. Можешь составить отчёт и прочитать его на конференции в Бостоне.

– Да, смогу, если найду карандаш.

Орландо засмеялся.

– Ну, раз ты так любезен, я разыщу тебе один. И вот что: у меня есть новости, связанные с этим делом.

– Вот как?

– Угу. Помнишь листовку, которую какая-то группа – то ли «Хорошее правительство», то ли «Обеспокоенные граждане» – распространяла непосредственно перед выборами? Так вот, напоминаю: Томми Баджо утверждал, что это фальсификация, и он никогда не был на этом ужине; но выборы он проиграл. Он подал в Избирательную комиссию жалобу на нарушение правил, и они выделили пару детективов.

– Хочешь сказать, что они действительно расследуют такие штуки?

– Да ты и сам знаешь. Обычно требуется некоторое время, пока они поднимут задницы, но у Томми зять в комиссии, так что он смог довольно быстро принять меры. И знаете, что они откопали? Что «Обеспокоенные граждане» – это не кто иной, как Тони Д'Анджело, жертва вашего маленького наезда.

– Очень удобно, – хмыкнул Лэниган.

– Я знаю, о чём ты думаешь, Хью. И не буду отрицать, что время от времени на плечи покойника вешают каждое нераскрытое преступление. Мы делали то же самое во время войны, когда я служил в Интендантстве. Каждый раз, когда один из наших грузовых кораблей топили, мы загружали его всем утраченным или потерянным имуществом, за которое отвечали. Помню один корабль, «Либерти», водоизмещением десять тысяч тонн, так вместе с ним затонуло около ста тысяч тонн столов, пишущих машинок и автокранов. Но этим точно занимался Тони Д’Анджело, к гадалке не ходи. Они нашли печатника, а дальше – дело техники.

– А Томми Баджо всё отрицает? – спросил Лэниган скептически.

– Ну, от доказательств трудновато увильнуть. Но говорит, что никогда даже не встречал Тони Д’Анджело, и не узнал бы его, если бы столкнулся с ним лицом к лицу. Значит, покойник работал на кого-то другого. Баджо думает, что всему виной братья Фиоре из-за того, что ему удалось выполнить постановление о введении комендантского часа в час ночи в ночных клубах. Но зачем им вмешиваться в его избрание – ведь, победив, он уедет из города, а в случае проигрыша останется городским советником и костью у них в горле?

– Звучит разумно. Как насчёт женщины? Что она говорит?

– Женщина? О, ты имеешь в виду Милдред Хэнсон, с которой он жил? Уехала. Но это ничего не значит. Такие постоянно перемещаются.

– Значит, Избирательная комиссия закрывает дело? Что ж, приятно знать. Спасибо, что позвонил и рассказал мне, Чеззи. – Улыбаясь, он повесил трубку.

Менее чем через полминуты зазвонил телефон. Это снова был Орландо.

– Эй, ты повесил трубку!

– Но я думал, мы закончили разговор, Чеззи, – удивился Лэниган.

– Умный ты, как я погляжу. Слушай, Хью, ты приедешь на собрание после Дня благодарения, не так ли?

– Почему оно всегда проводится в Бостоне? –

– А где же ещё? Может быть, в Барнардс-Кроссинге? Заказать тебе и твоей миссис комнату?

– Для чего мне нужна комната, Чеззи? Я могу добраться туда за тридцать-сорок минут.

– Послушай, Хью, нам нужно заказывать в «Статлере»[91]91
  «Статлер»: компания Statler Hotel – одна из сетей отелей в США, обслуживающих путешествующих бизнесменов и туристов.


[Закрыть] определённое количество номеров.

– Нет, Чеззи. Я постараюсь, но потом уеду.

– Ну хотя бы поужинать с тобой я могу?

Лэниган смягчился.

– Хорошо, договорились.