Текст книги "В субботу рабби остался голодным"

Автор книги: Гарри Кемельман

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)

Рабби покачал головой.

– Извините, джентльмены, но…

– Послушайте, рабби, – сурово сказал Беккер. – Мы с Джейком ради вас из кожи вон лезем. Мы пытаемся помочь вам, как только можем, но надо, чтобы и вы кое-что для себя сделали. Мы будем надрываться, обзванивать людей, ходить, объяснять, а вы пальцем не хотите пошевелить!

– Я ни на что и не рассчитываю. – Рабби повернулся к Мириам, вышедшей из гардероба. – Я должен извиниться. Моя жена очень устала.

Беккер некоторое время смотрел ему вслед, потом повернулся к Вассерману.

– Вот что получаешь, когда пытаешься помочь человеку.

Вассерман покачал головой.

– Он обижен, Беккер. Он молодой человек, почти мальчишка. И он обижен…

По дороге к машине Мириам сказала:

– Мистер Беккер и даже мистер Вассерман выглядели как-то неприветливо, Дэвид. Ты что-то сказал им?

Он пересказал состоявшийся разговор, и она тоскливо усмехнулась.

– Так что теперь тебя никто не поддерживает – ни мистер Вассерман, ни шеф Лэниган, ни мистер Шварц… Тебе со всеми надо перессориться, Дэвид?

– Я не ссорился с ними. Я только отказался просить Шварца не принимать во внимание мое письмо. Это ведь все равно, что умолять его оставить меня на работе.

– Но ты ведь хочешь остаться, правда?

– Конечно, но просить не могу. Как ты не понимаешь, я не могу просить! В отношениях между раввином и правлением должно сохраняться точнейшее равновесие. Если мне придется умолять их позволить мне остаться, – при том, что я всего лишь выполняю свою работу, – то как я смогу вообще влиять на них? Руководить ими? Я стану просто резиновой печатью, которая будет штамповать все их решения. Как только они почувствуют, что заставили меня признать свое поражение при выполнении официальных обязанностей раввина, я уже ничего не смогу сделать. А они смогут делать все.

– Наверное, так, – тихо сказала Мириам. – Я знаю, что ты прав, но…

– Но что?

– Но я всего лишь молодая замужняя женщина, которая живет за несколько сот миль от матери и семьи, и у меня со дня на день родится ребенок.

– И что?

– И я хочу быть уверенной, что у моего мужа будет работа.

Глава XXXI

– Я никогда не вмешиваюсь, Хью. Ты знаешь, я не полицейский, и никогда не стану указывать тебе, как надо работать, но управление полиции находится под административным надзором городского управления, и в общие вопросы, – Брэддок сделал широкий жест рукой, – я думаю, мы обязаны вникать.

Элфорд Брэддок был нетипичным членом городского управления Барнардс-Кроссинга. Он, разумеется, был местным уроженцем (нельзя было и представить, чтобы в городское управление избрали чужака), но если остальные члены совета были мелкими бизнесменами, не чуждыми участия в городской политике, то Брэддок имел внушительный капитал, полученный в наследство, в том числе собственную брокерскую фирму в Бостоне. В то время как другим приходилось проводить свои избирательные кампании лично – апеллируя к избирателям, появляясь на собраниях разных обществ, выступая перед Союзом избирательниц, – Брэддок завоевал электорат с помощью избирательных плакатов и группы оплаченных «волонтеров», которые обходили избирателей, стучась в каждую дверь. Так что он легко переиграл других кандидатов и в результате был избран председателем городского управления. Он отличался высоким ростом и запоминающейся внешностью: белоснежные волосы и красноватое, обветренное лицо яхтсмена. Взгляд светло-голубых глаз был прямым и открытым, однако мог выражать и обиду, когда собеседник не соглашался с ним, – обиду и решимость стерпеть и не подать виду.

– А что тебя так беспокоит, Элфорд? – спокойно спросил Лэниган.

– Что беспокоит? Что меня беспокоит? Ну да, наверное, можно и так выразиться… То, что я услышал от доктора Старджиса. Он сказал, что вы наводите справки о Питере Додже. Ему пришло в голову, что это как-то связано с делом Хирша. Я, конечно, заверил его, что это маловероятно – в высшей степени маловероятно. Каким образом, в конце концов, Питер Додж мог быть связан с Айзеком Хиршем?

– Может быть, он пытался обратить его в христианство? – с улыбкой предположил Лэниган.

– Ты думаешь? Что ж, возможно. Очень энергичный парень этот Додж. Со Среднего Востока, я думаю, – добавил Брэддок, как будто это все объясняло.

– Вообще-то нам известно, что он собирался зайти к Хиршу в тот вечер, когда его убили, – сказал Лэниган. – Возможно, по делам Движения за гражданские права.

– Вполне возможно. Наверное, это их и связывало. Он большой энтузиаст по части гражданских прав. Это-то я точно знаю, Хью. Я имею в виду – знаю лично.

– Есть и еще одна связь, Элфорд. Оказалось, что он знаком с миссис Хирш. Они родом из одного города – Саут-Бенда.

– Что-что? Знаком с миссис Хирш? Что ты хочешь этим сказать, Хью?

– Ничего. Я ни на что не намекаю, просто мы хотели задать мистеру Доджу несколько вопросов. Мы послали ему телеграмму в Алабаму, попросили его связаться с нами. Но он этого не сделал. Мы звонили в гостиницу в Бирмингеме, где он должен был остановиться, но его там не было. Я не имею в виду, что он рассчитался и уехал, я имею в виду, что его не было на месте. Фактически он не появлялся в этой гостинице с тех пор, как зарегистрировался в ней несколько дней назад. Я говорил со служащими гостиницы – они сказали, что в этом нет ничего необычного, что с ребятами из Движения за гражданские права такое случается. Они регистрируются в гостинице, потом связываются с местным штабом организации – и только их и видели. Правда, как правило, они все же рассчитываются с гостиницей. Так что мы обратились к алабамским властям с просьбой установить с Доджем контакт, но пока ничего о нем не слышали.

– Ты все же на что-то намекаешь, Хью. Черт, почему не сказать прямо? Ты намекаешь, что Додж, англиканский священник, спутался с женой этого еврея, в результате оказался замешанным в это дело и сбежал – смотал удочки, смылся?

Лэниган ухмыльнулся.

– Или сделал ноги.

– Черт побери, Хью, тут не до шуток. Ты в самом деле это имеешь в виду?

– Это не исключено.

– Проклятье, это же духовное лицо, да еще из моей собственной церкви!

– Но он молодой, холостой и – по твоим собственным словам – энергичный.

– Хью, ты представляешь себе, во что это может вылиться?

– Да. Но если честно, я не думаю, что это во что-нибудь выльется. У нас на него практически ничего нет, мы только хотим кое о чем его спросить: выяснить, был ли он у Хирша, и если был, то в котором часу ушел.

Брэддок явно почувствовал облегчение.

– Думаю, ты выяснишь, что и в его отсутствии в гостинице нет ничего особенного. Насколько мне известно из газет, эти люди, которые ездят туда участвовать в маршах, пикетах и всяком таком, считают, что надо жить вместе с… э-э… народом. Так что скорее всего ты обнаружишь, что он поселился в лачуге у какого-нибудь цветного испольщика, куда по телефону не дозвонишься. – Брэддок широко улыбнулся. – Знаешь, Хью, я-таки чуть не попался на твою удочку.

Лэниган усмехнулся.

– Реальный подозреваемый у тебя уже есть, да? Этот парень со страховками?

– Марвин Браун? Да, он нас заинтересовал. По крайней мере, нам хотелось бы знать, где он был в то время.

– Нет алиби, а?

– Мы его еще не спрашивали.

– Почему?

– А зачем спешить? У нас ничего против него нет, кроме нескольких контактов с Хиршем. Он никуда не денется. Мы его немного выдержим – это совсем не повредит. Эти шустрые нервные типы начинают дергаться, когда оставляешь их в покое, и рано или поздно делают какую-нибудь глупость…

Брэддок потер руки: полицейские расследования – увлекательная штука, и как глава городского управления он мог участвовать в них на равных правах.

– Понятно, понятно, – сказал он.

– Но вообще-то гораздо больше нас интересует мистер Бенджамин Горальский.

Брэддок выпрямился в кресле.

– Горальский? Бен Горальский из «Горалтроникс»? Подожди минутку, Хью, что-то ты не там копаешь. Этого человека я знаю. Он один из лучших представителей своей нации. Его завод дает работу тысяче с лишком людей из нашей округи. Когда они стали открытым акционерным обществом, наша фирма помогала им с выпуском начальных акций, и с тех пор мы постоянно сотрудничаем. Нет, я тебя уверяю – это пустой номер.

– Может быть, и так, но тем не менее мы собираемся пригласить Бена Горальского к себе – у нас к нему куча вопросов.

– Этого я не допущу, Хью. Если вы планируете что-то вроде психологической «третьей степени», то этого я не позволю. У вас ни черта нет против него, вы хотите просто накопать какого-то компромата. Так вот, я этого не позволю. Тут кое-что готовится, о чем ты понятия не имеешь, и последствия могут коснуться всего города.

– Ты имеешь в виду слияние?

– Кто тебе сказал о слиянии? Откуда ты это знаешь?

– Да брось, Элф, всем известно, что «Горалтроникс» готовится к слиянию.

– Ну, не знаю, может быть. Слухи, я думаю, ходят. Ладно, врать не буду, но только держи язык за зубами, понял? Слияние действительно назревает. И оно может иметь колоссальное значение для всех нас. Не скрою – моя фирма имеет тут определенные интересы, и как раз сейчас ситуация очень рискованная. Понимаешь? Поэтому я тебе и говорю: не трогай Бена Горальского.

– И что – простить ему убийство?

– Черт побери, какое еще убийство? Ты докажи, что он это сделал, и тогда пожалуйста – он твой! Но пока у тебя нет против него ничего определенного, оставь его в покое! Это приказ, Хью. Потому что если ты будешь травить его, как барсука, и все же не поймаешь, я лично снесу тебе башку.

Глава XXXII

Сержант Уитэкер был молод и амбициозен. Трижды в неделю по вечерам он ездил в Бостон заниматься в юридической школе. При удачном раскладе он надеялся через каких-нибудь четыре года сдать экзамен на адвоката. Задача не из легких, но шеф Лэниган, по крайней мере, проявлял понимание и старался не ставить его на ночное дежурство в те вечера, когда у него были занятия. Сегодня пришлось задержаться допоздна, но поскольку по пятницам в его группе занятий не было, сержант не возражал. Правда, он сегодня не обедал, а Агги всегда переживала, если ему не удавалось поесть вместе с ней и детьми, но лейтенант Дженнингс ясно дал понять, что все задания на сегодня должны быть выполнены, сколько бы времени это ни потребовало. Сержантские нашивки Уитэкер получил совсем недавно и не собирался давать лейтенанту повод для разочарования.

Итак, он сидел за столом на кухне у Горальских, а напротив него сидела миссис Чэмберс, экономка. Раскрыв перед собой блокнот, сержант изо всех сил старался напустить на себя значительный, бесстрастный вид офицера полиции, проводящего важное расследование.

Однако это было нелегко: миссис Чэмберс была из Старого города и знала его с тех пор, как он был чумазым постреленком.

– Ну, так что ты там хочешь узнать? Я надеюсь, ты не собираешься подложить мистеру Горальскому какую-нибудь свинью? Потому что если собираешься, то я в этом не участвую. Мистер Бен – хороший, порядочный джентльмен, а его отец – такой милый старичок, хоть он и иностранец и смешно говорит.

– Я уже объяснил, миссис Чэмберс: я всего лишь провожу обычное расследование в установленном порядке…

– Ух ты, какие мы важные – «провожу расследование»! И что это за такое расследование?

– Мы проверяем абсолютно всех, кто имел какое бы то ни было отношение к покойному Айзеку Хиршу, – я показывал вам его фотографию. Таков установленный порядок. – Сержант показал на свой блокнот: – Я целый день этим занимаюсь, допросил человек двадцать, если не больше.

– Я этого человека и в глаза не видела.

– Может быть, он когда-нибудь заходил сюда? Вы подумайте.

– Это кто мне велит подумать – Генри Уитэкер? Сказано тебе: я его в глаза не видела!

– Ну ладно, а мистер Горальский – мистер Бен Горальский – никогда не упоминал фамилию Хирш?

– При мне не упоминал.

– А старик?

– Что-то не припомню.

– Ну хорошо, теперь вспомните вечер 18 сентября. Это была пятница, тот вечер, когда у евреев был большой праздник…

– Это был вечер, когда старый джентльмен заболел.

– А мистер Бен, наверное, пришел домой рано? По крайней мере у остальных – евреев, я имею в виду, – был короткий рабочий день, так что у него, видимо, тоже?

– Это точно. И всю прислугу тоже рано отпустили. Тут не заведено, чтоб у хозяев были особые привилегии, которые на других не распространяются.

– Но вы остались.

– Еще бы! Кто бы тогда заботился о старом джентльмене, который весь горел в лихорадке?

– Итак, мистер Бен пришел домой около трех? Или около четырех?

– Вроде как около четырех было.

– И оставался, видимо, дома, пока не настало время идти в храм?

– Не поехал он в храм. Во всяком случае – молиться. Он только отвез туда рабби с женой и сразу вернулся.

– Значит, пока его не было, вы были тут одни со старым джентльменом?

– Так и было. Я сидела там наверху в его комнате, возле его постели.

– А когда мистер Бен вернулся после того, как отвез рабби в храм, он поднялся наверх посмотреть, как себя чувствует отец, так?

– Нет. – Миссис Чэмберс решительно помотала головой. – Он не поднимался наверх, потому что не хотел, чтобы отец его увидел. Он же думал, что мистер Бен поехал в храм, и расстроился бы, если бы узнал, что тот не поехал. Так что мистер Бен не показывался.

– Тогда откуда вы знаете, что он сразу вернулся?

– Потому что он сказал мне, вот почему.

– Вы имеете в виду – на следующее утро?

– Да нет, я его еще вечером видела. Старый джентльмен задремал, я и спустилась на кухню перехватить чего-нибудь. Тогда и увидела мистера Бена в гостиной.

– И когда это было?

– В девять или в половине десятого.

– Значит, вы его не видели примерно с семи часов, когда он повез рабби в храм, и до девяти. – Сержант, нахмурившись, глядел на свой блокнот. – Но вы, должно быть, до того слышали, как он ходит внизу?

– Нет, не сказала бы, – немного подумав, ответила миссис Чэмберс. – Дверь в комнату мистера Горальского я закрыла, потому что из коридора тянет. А гостиная на другой стороне дома.

– Но как машина подъехала, вы слышали? – настаивал сержант.

– Нет.

– Нет? Довольно странно…

– Вовсе это не странно, Генри Уитэкер. Ты что думаешь – мистер Горальский ездит на каком-нибудь драндулете, чтоб я его через такие толстые стены да еще через шум прибоя услышала? Да еще когда я глаз не сводила со старого джентльмена – так за него переживала?

– Нет, я ничего такого не думаю, – смиренно сказал сержант.

– Ну, так если у тебя больше нет вопросов, мне за работу пора. Мистер Бен скоро вернется из храма и наверняка поужинать захочет.

Глава XXXIII

– Ну что, докопались? – спросил Лэниган. – Теперь точно знаете, как она это сделала? Чего б вам тут не подождать, пока мы не выбьем из нее признание? Мы вам дадим копию протокола, повесите ее в рамочке у себя в офисе.

Но Бим не поддался на провокацию.

– Послушайте, шеф, я должен выполнять свою работу – точно так же, как и вы. Не мое это дело – распутывать преступления. Я просто провожу кое-какое расследование и подаю отчет в главный офис компании. Вчера я с ними говорил, и они решили, что тут достаточно вопросов, чтобы пока придержать выплату страховки вдове. Если окажется, что она виновна, она все равно не сможет получить эти деньги. А поскольку других претендентов нет, вся эта сумма может перейти в казну государства. Конечно, если вы вычислите кого-то другого, мы будем рады выплатить ей страховку.

– А если не вычислим, ваша компания будет зубами держаться за свои права, и пусть вдова подает иск, если хочет получить свои деньги? И в этом случае – да поможет ей Бог, потому что вы накопаете кучу всяких скандальных слухов и пикантных сплетен, так что даже если она выиграет, то больше не сможет жить в этом городе.

– Нет, Хью, – сказал Дженнингс. – Они просто пригрозят ей этим и предложат соглашение – по десять центов за доллар.

– Это нормальный деловой подход, – сказал Бим.

– А теперь, я думаю, вы отправитесь в Саут-Бенд – будете вынюхивать там?

– Копы всегда косо смотрят на частных сыщиков, – философски заметил Бим. – А на страховые компании вообще все косо смотрят. Перед присяжными мы будем выглядеть этакими злыми волчищами, особенно если тут замешана приятной внешности дама. Но я пришел не воевать с вами, ребята. Я пришел только сказать, что меня отзывают, и попрощаться.

– Очень хорошо, до свиданья. – И Лэниган проводил Бима мрачным взглядом.

– Ну, что думаешь? – спросил Дженнингс.

– Я думаю, что он и собственную мать заложит, если решит, что это поможет компании.

– Хорошенькое дело. Вдове практически нужно доказать, что она этого не делала.

– Вот именно. И, пожалуй, единственный для нее выход – это чтобы мы доказали, что это сделал кто-то другой. А у нас как раз ни черта нет.

– Ну, я-то ставлю на Питера Доджа. По-моему, странно, что он слинял сразу после этой заметки в «Карусели» Фреда Стала. Его хозяйка уверена, что он собирался уезжать только в конце недели.

– Это может быть совпадение. Я бы очень удивился, если бы узнал, что он читает раздел Стала.

– Ты думаешь? А почему тогда с тех пор о нем ничего не слышно?

– Вполне возможно, что он там так увлекся этими гражданскими правами и беготней по митингам, что полиция не смогла его пока найти. Кроме того, тамошняя полиция вряд ли станет расшибаться в лепешку, чтобы найти для нас какого-то агитатора с Севера. У них, наверное, столько дел с разгоном пикетов, что им некогда заниматься обычной работой.

– Такого парня, как Додж, – продолжал размышлять Дженнингс, – такого здоровенного, высокого красавчика вряд ли так уж трудно засечь.

– Ты, Эбан, по какой-то причине всегда стараешься навесить на церковников какую-нибудь скандальную историю. Но факт остается фактом: у нас на этого Доджа нет ни черта.

– Кроме того, что у него была возможность. Он ведь ходит этой дорогой каждый вечер примерно в это самое время. Он знаком с миссис Хирш черт знает с каких пор, а она – красивая женщина. Он холост, и он ее ровесник. Знаешь, Хью, с вами, католиками, проблема в том, что ваши священники так вам заморочили голову, что вы и представить себе не можете, что церковник способен сделать какую-нибудь пакость.

– Ладно, ладно. Я же не говорил, что исключаю этот вариант. Но я пока до него не добрался, и все, что мне остается, – это ждать, пока его не найдет алабамская полиция. Когда он нам попадет в руки, тогда можно будет его потрясти и вывернуть наизнанку, чтобы посмотреть, чем он дышит, а до тех пор мне что – сидеть тут и плевать в потолок?

– Есть еще этот Марвин Браун.

– У нас по-настоящему на него ничего нет.

– Кроме того, что он не проявил готовности к сотрудничеству и всячески вилял, когда я его допрашивал.

– Да…

– И у него нет алиби, и он отказался сказать рабби, почему ушел из храма раньше остальных…

– Это все так, но с этим я не могу пойти к окружному прокурору.

– Ладно, а как насчет Горальского?

– Вот он-то меня сейчас и интересует.

– С чего бы это? У тебя на него не больше, чем на Брауна.

– Да? А как тебе это? – Лэниган начал перечислять на пальцах. – Первое: его не было в храме. Второе: он особо заинтересован выкинуть Хирша с кладбища. Третье: он знал Хирша с давних пор – единственный из всех в городе. Четвертое: у него был еще и общий бизнес с Хиршем, и благодаря ему он обогатился. И наконец, он устроил Хирша на работу к Годдарду.

– Да, но после этого они не виделись.

– Это он так говорит.

– Миссис Хирш тоже.

– Они могли общаться по телефону или встречаться тайком, так что она ничего не знала.

– Да, но все это только сплошные «если бы да кабы»: может быть, могли бы…

– Хорошо, пусть будет только то, что нам известно. Горальский и Хирш были партнерами. Горальский выдавил Хирша и сразу после этого раскрутил свой бизнес до концерна с многомиллионным капиталом. Здесь мы имеем по крайней мере один мотив для убийства.

– Черт возьми, Хью, у тебя все задом наперед! В этих делах между Хиршем и Горальским пролетел-то не Горальский, а совсем наоборот. Это скорее у Хирша был мотив убить Горальского, а не…

– Откуда ты знаешь, какие там между ними были отношения? Вот смотри: когда-то давно у них были проблемы на почве бизнеса, так?

– Так.

– Потом, двадцать лет спустя, Хирш просит Горальского рекомендовать его на работу к Годдарду, и тот не только дает ему блестящую рекомендацию, но и практически пропихивает его туда.

– Правильно.

– А потом, после того, как Хирш туда устроился, Горальский больше не хочет его видеть. Так вот, эти три момента не стыкуются. Если был скандал, то Горальский не дал бы ему рекомендацию, а Хирш не попросил бы его об этом. Если же он дал рекомендацию и устроил его на работу, то не стал бы отказываться встречаться с ним после этого. Как по мне, так все это говорит только об одном.

– Шантаж!

– Именно. И если чуточку пошевелить мозгами, то разве не выглядит чертовски странно, что именно Хирш подставил Горальскому ножку в этом деле со слиянием?

– Вот это да! Вот тебе и причина замочить его!

Лэниган подумал.

– Нет, это вряд ли. Во-первых, за такое не убивают. А кроме того, сделка же не провалилась – пока. А поскольку Хирша собирались уволить, он уже не мог больше навредить.

– Но в том-то и дело, Хью! – Дженнингс был возбужден. – Ты же сам все время говорил: это тот тип убийства, где мотив может быть слабым!

– Да, – сказал Лэниган, – и нет никого, на кого я бы охотнее это повесил.

– А я и не знал, что ты знаком с Горальским.

– Я и не знаком.

– Тогда почему на него?

– Потому что ничто человеческое мне не чуждо. Рабби пытался меня разубедить, Элф Брэддок обещал снести мне башку, если я трону Горальского… Вот я им всем и покажу. Кроме того, если здесь все так, как мы себе представляем, то есть присутствует слабый мотив, лично мне доставит огромное удовольствие рассказать об этом рабби.

– Так задержи его.

Лэниган покачал головой.

– Какой смысл? У него алиби. Его папаша и экономка поклянутся, что он был дома весь вечер. А за то короткое время, что его там не было, отчитаются рабби с женой.

– Нам и раньше удавалось разбивать алиби, Хью. Говорю тебе – задержи его.

– Ага, на плахе же не твоя голова – моя.

В дверь просунул голову дежурный сержант: – Тут один парень, шеф, – Марвин Браун. Хочет сделать заявление.

Лэниган перелистал только что отпечатанные страницы.

– Кто ваш адвокат, мистер Браун?

– Оскар Кан из фирмы «Кан, Кан, Чарминг и Спирофски». А что?

– Я хочу быть предельно честным. Это серьезное дело. Речь идет об убийстве, и я бы хотел, чтобы все было по правилам. Я собираюсь попросить вас подписаться под этим. Перед тем как вы начали, я сказал вам об этом. Так вот, мне кажется, что неплохо бы вашему адвокату просмотреть это, прежде чем вы подпишете свои показания.

– Я не понимаю, – сказал Марвин. Он изо всех сил старался держаться бойко и непринужденно. – Вы присылаете своих ребят ко мне в контору, и они задают мне всевозможные вопросы и даже не пытаются скрыть, что они из полиции. И что я должен думать? А может, они придут снова? Может, придут ко мне домой и будут допрашивать мою жену? А может, вы следите за мной? – Он нервно засмеялся. – Наверное, это то, что вы, ребята, называете использованием психологических приемов. Вот я и решил избавить вас от лишних хлопот и пришел сам, чтобы сделать заявление. А теперь вы говорите, что мне нужен адвокат.

– Я только забочусь о защите ваших прав, мистер Браун. Все, что я хочу сказать…

В дверь постучали.

– Войдите! – крикнул Лэниган.

Сержант Уитэкер приоткрыл дверь.

– Можно вас на минутку, шеф?