Текст книги "О чем молчат рубины. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Гарик Армагеддонов

Соавторы: Фунтик Изюмов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 23 страниц)

И он встал. Меня словно под дых ударили. Это же он! Тот самый, который наше посольство преследовал! Тот самый, который арбалетную стрелу мнимому барону Гастону в самую середину груди вогнал!

Я стоял ошеломлённый, а мой враг прошёл совсем рядом, чуть не толкнув меня плечом, да ещё нагло подмигнул мне на ходу, небрежно бросил пару монет на стойку и вышел прочь. А через мгновенье я услышал как загрохотали подковы нескольких лошадей по брусчатке. Только тогда я пришёл в себя. С удивлением увидел, как мёртвой хваткой сомкнулась моя рука на рукояти меча. С трудом заставил себя разжать руку. Расплатился с трактирщиком и вышел на улицу. Светило тусклое солнышко, чирикали вездесущие воробьи, сновали туда-сюда разные люди, а меня била крупная дрожь.

Как я забыл⁈ Как я упустил из виду⁈ Почему я решил, что если и были преследователи, то они теперь преследуют отряд крестоносцев, а не меня⁈

– Андреас! Ну, где ты пропадаешь? – улыбаясь позвала Катерина, – Пора в путь! Скоро я обниму своего батюшку! Ты понимаешь? Меня полтора года дома не было! Ну что ты встал, словно пенёк? Едем же! Едем!

– А… куда поскакали всадники только что? – хрипло спросил я.

– Какие всадники? А… да, были какие-то всадники! А в чём дело⁈

– Это наши враги… – вынужден был признаться я, – Те самые, которые преследовали посольство. Которые устраивали засады.

– Что⁈ – улыбку Катерины словно стёрло, – Ты не ошибаешься⁈

– Нет… Я их главаря очень хорошо разглядел. Это он. Я узнал его, а он узнал меня. Впрочем, похоже, что он и без того знал, что это я. Они нас преследовали и во Франции.

– Знал и не попытался отравить, утопить или ещё как-то взорвать? Если в посольстве мы принимали все меры предосторожности, то здесь, во Франции, мы вели себя очень беспечно! Он мог избавиться от нас десятки раз!

– Загадка… – вынужден был признать я, – Я не понимаю, почему я ещё жив, почему он ещё нас не прирезал…

– Поехали! – решилась Катерина, – Если в эти два часа нас не убьют, то потом мы будем в безопасности. А я поговорю с батюшкой! И тогда в опасности окажется именно он, наш таинственный преследователь! Едем!

Застоявшиеся лошади рванули изо всех сил.

* * *

Скакали ровно два часа. И каждый миг я был в напряжении: а вдруг откуда-нибудь из-за угла вынырнет эта пятёрка? И пойдёт навстречу, на рысях, набирая скорость и растягиваясь в цепь, перегораживая дорогу…

Краем глаза видел, что и Катерина начеку. Во всяком случае, в окошко кареты было видно, что в руках у неё взведённый арбалет. Ещё один взведённый арбалет был в руках Эльке, но я уверен, что Катерина дала ей строгий наказ держать оружие стрелой вверх и ни в коем случае не выпускать из рук. А потом передать ей, когда она прикажет, чтобы Катерина могла выстрелить второй раз. И я уверен, на двоих моих противников у меня будет меньше. А я – что ж? – мне выпало схватиться с тремя бандитами… Во всяком случае, выиграть время, пока Катерина не перезарядит арбалеты.

Когда вдали завиднелся замок, и Катерина в окошко выкрикнула, что это её родовой замок де Мино, я совсем уже был уверен, что враги поблизости. Не могут они позволить, чтобы мы достигли безопасного места, не могут! Ведь они знают, за кем охотятся? И всё же мы вполне благополучно добрались до ворот замка! Никого не встретив в пути.

– Ваше сиятельство! – радостно завопил привратник, разглядев, что за девушка перед ним, – Какое счастье! Ребята! Открыть ворота! Скорее! Её сиятельство вернулась! Ура!!

– Ты пользуешься популярностью… – заметил я, еле переводя дух после бешеной скачки.

– Сомневался? – устало улыбнулась девушка, осторожно разряжая арбалеты, – Зря!

Тем временем ворота протяжно заскрипели и решётка ворот поползла вверх. Нас встречали не через узкую калиточку, а полностью распахнув ворота. Как дорогих гостей, а ещё вернее, как любимых хозяев.

– Я дома! – на глазах девушки выступили слезинки, – Господи! Я дома!!!

[1] Перед вами – старый Дижон, а также его центр – кафедральный собор святого Венигна. Обратите внимание на мозаичные крыши. Это тоже визитная карточка Дижона. Не случайно, даже погружённый в глубокие раздумья, наш герой обратил внимание на эти удивительные крыши!

Глава 11

Крах

Тех не бывает, кто решит твои проблемы,

Избавит от сомнений, глупых страхов,

Не стану спорить – чудеса еще бывают,

Но ждать все время их – вот путь ведущий к краху.

Дмитрий Пучков (Гоблин).

Увидев слезинки на глазах девушки, я деликатно отвернулся, но…

– Жером! Немедля закрыть ворота! С этой секунды никого не впускать без моего личного разрешения! С батюшкой я договорюсь, он подтвердит!

– С батю…

– Да! С батюшкой! Передать это распоряжение всем постам! Ни днём, ни ночью, никого не пускать, пока я лично – повторяю, лично!!! – не разрешу!

– Да, но…

– Никаких «но», Жером! Никаких «но»! И распорядись, чтобы карету с лошадьми поместили в нашу конюшню. Моего кучера – накормить! Выделить ему лучшее место в гостевой для слуг! После того, как он присмотрит за конями, само собой… Меня провожать не надо! Слава Богу, дорогу знаю… Эльке! За мной! Андреас! Ты что застыл, как истукан⁈

И я увидел, как шуршащий юбками вихрь заструился по внутреннему дворику замка. Замок, кстати, не из самых больших. За те дни, пока я нахожусь в этом времени, мне уже не раз доводилось видеть замки покрепче и побольше. Хотя, конечно, вполне боеспособный замок, это я уж отмечаю теперь профессионально! В общем, крепкий, но уютный, небольшой замок, вполне способный укрыть в случае опасности… ну-у… с полтысячи человек, гарантированно! Подозреваю, что в ближайших окрестностях больше и не наберётся. Пока мы скакали, я ничего, кроме зарослей виноградников не видел. И виноградарей на тех виноградниках было не густо.

Я торопился за Катериной, и слышал её радостные восклицания:

– Во имя Христа! Рада видеть тебя, Арман! Ну-ка, сбегай в погреб и принеси моему спутнику лучшего вина! Я обещала удивить его божественным вкусом! Ванесса! Когда я уезжала, ты ждала ребёнка! Как малыш? Девочка? Благослови её Бог! Огюст! Жив ещё, старина? Я рада этому! Как поживает твоя Кларисс? Я помню, что она была моей кормилицей! Пусть будет над вашим семейством милость Божья! Даниэль! Да ты смотри, как поздоровел! Был неуклюжим подростком, а теперь заматерел, заматерел… Ты ещё помогаешь на кузне хромому Мишелю? Отлично! Скажи ему, пусть будет готов. Мне кажется, у одного из наших коней надо перековать подкову. Да, желательно сегодня. Пусть сходит на конюшню и поговорит с моим кучером. Его зовут Трогот. И, да… кучер немец и может плохо понимать по-французски, но думаю, они смогут договориться и жестами! Беги Даниэль, и передай всё в точности!

И я видел, как вспыхивают ответные улыбки, как озаряются радостью лица, как весело и охотно бросаются окружающие выполнять те мелкие поручения, которые раздаёт им девушка. Как благословляют они её в ответ. Даже издали, точно зная, что она их не видит. А значит, искренне, от всего сердца.

– Катерина⁈ – удивлённо и радостно послышалось от крыльца.

На высоком крыльце стояла шикарно одетая девушка, словно зеркальная копия Катерины, только рыжеволосая.

– Александра⁈ – не менее удивлённо и так же радостно воскликнула Катерина, – Какими судьбами⁈ А-а-а! Приехала навестить батюшку! Отлично! Поболтаем! У меня столько новостей!!!

– Что значит «навестить батюшку»? – улыбка начала сползать с лица неведомой Александры, – Ты разве не знаешь…

– Чего? – насторожилась Катерина.

– Твой батюшка… примерно через полгода после твоего отъезда… он поехал на охоту… и там погиб…

– Как⁈ – Катерина словно о каменную стену ударилась. Она застыла, лицо её исказилось, губы задрожали.

– Ну… я как раз приезжала в гости… твой отец устроил по случаю окончания осенних работ охоту. Выехали с окрестными дворянами… и вот… ужасно! Его пропорол рогами дикий лось. Разве ты не знаешь? Я писала тебе об этом!

– Как писала… когда? – непослушными губами еле выговорила Катерина.

– Сразу, как только это случилось! Как раз Фелиппе… ты помнишь Фелиппе? Ну, вот, молодой Фелиппе уезжал в Орден крестоносцев. И поклялся мне, что перед этим разыщет ваш женский бенедиктинский монастырь и отдаст тебе моё письмо. Разве он не отдал?

– Нет… – Катерина побелела, и почти шептала. Я даже шагнул поближе, на всякий случай, вдруг потеряет сознание и надо будет успеть подхватить, – Я не видела Фелиппе… И не слышала о нём… А я была в самом Мариенбурге! Если бы он стал крестоносцем, я бы знала! Я знала о каждом рыцаре из наших мест!

– То-то я слышала, что он него писем тоже нету… – опечалилась Александра, – Неужели достойный юноша погиб в пути?.. Жаль… Но ещё более жаль твоего отца! Да смилуется Господь над его светлой душой! И ведь, совсем не старый ещё человек… был…

– А-а-а… – наконец-то разразилась слезами Катерина и буквально повисла на плече Александры, – А-а-а-а…

– И, слава Богу! – подумал я. Я убедился, что для девушек лучше выплакаться, чем носить тяжесть в себе. А то, что Катерине было невообразимо тяжело, видно было невооружённым глазом. Так что, пусть поплачет…

– Мужайся! – шепнула ей в ухо рыжеволосая, – Если Господь призвал твоего отца, значит, посчитал так нужным… Пойдём, я провожу тебя в фамильную усыпальницу… Его рядом с твоей матушкой похоронили… прямо совсем рядышком. Пошли, кузина…

Кузина… Ну, я так и подумал, что близкая родственница! Очень, очень похожие девушки!

Александра бережно, под локоток, вела плачущую Катерину, вокруг суетилась Эльке, пытающаяся подать хозяйке носовой платочек, горестно вздыхали встречные слуги и служанки, а я шагал следом деревянными шагами. Неужели… крах⁈ Наверное, я должен был переживать и горевать вместе с Катериной. Но… не получалось. Я же в глаза не видел её отца и понятия не имею, что он за человек. Вот за девушку было горько и обидно! И за себя тоже. Кто же теперь даст мне рекомендательные письма к папе авиньонскому⁈

Вы, наверное, скажете, что я толстокожий и бесчувственный… Нет! Мне жаль девушку и больно за неё. Я готов разделить с ней скорбь и отчаяние утраты. Но почему при этом я должен забыть свою цель? Ту, ради которой меня отправили в этот мир, напрочь лишив даже остатков магии мир тот, древний? А цель теперь отодвигалась на неопределённый срок. И это ужасно! Это ужасно не только для меня или Катерины, это ужасно для всех людей Земли.

Усыпальница графов де Мино оказалась неподалёку. То есть, не просто неподалёку, а этакая пристройка к замку, но с отдельным входом. Девушки вошли внутрь и видно было, как они спускаются по ступенькам, а я затоптался снаружи. Спускаться? Меня вроде не приглашали. Это своя, фамильная усыпальница. Ну, постою снаружи, подожду их здесь. Я встал у входа, слегка расставив ноги и скрестив руки на груди. Наверное, вид мой был достаточно грозным, чтобы проходящие слуги шарахались в стороны…

Девушек не было с час. Потом они вышли, притихшие, скорбящие. Катерина уже не ревела в голос, но слёзы всё ещё катились у неё по щекам, и она вытирала их кружевным платочком. Получалось плохо. Платочек был уже насквозь мокрый и слёзы попросту размазывались по щекам, а не впитывались в ткань. Бедная девушка!

– Ой! – чуть не наткнулась на меня кузина Александра, – Катерина, а твой спутник… э-э-э…

– Это мой друг, – слабым голосом ответила Катерина, отчаянно хлюпая носом, – По статусу он оруженосец, но… это мой друг!

– Понимаю… – покосилась на меня Александра, – Не волнуйся, кузина, я позабочусь о твоём… друге.

Почему-то у неё это прозвучало двусмысленно. Но, Катерина не заметила.

– Спасибо! – всхлипнула она, – А то у меня голова идёт кругом…

– Тебе надо отдохнуть… – заботливо заметила Александра, – Я прикажу подготовить комнату. Голубую, твою любимую…

– Нет! – чуть не испуганно вскрикнула Катерина, – Я не буду отдыхать! Я буду молиться. Я пойду в нашу часовню.

– Там сейчас холодно… – заметила Александра, – Мы обе вознесём молитвы завтра. А сейчас тебе нужно выспаться.

– Нет! – упрямо возразила Катерина, – Я буду молиться! Всю ночь!

– Ну, что ж… – немного подумав, согласилась Александра, – Ты взрослая девочка, чтобы самой решать… На всякий случай, комнату подготовят. Тебя проводить?

– Нет… – Катерина в очередной раз размазала слёзы по щекам, – Я знаю дорогу.

– Крепись, подружка! – в последний раз обняла её кузина Александра за плечи, – Я уверена, что твой отец на небесах и видит твоё горе. Не знаю, радуется ли он этому… Как можно горевать, если он на небесах⁈ Но, с другой стороны, ты права: вознести молитву Господу нужно. Иди, милая кузина! А завтра мы с тобой обо всём поговорим. До завтра!

– До завтра… – и Катерина потеряно побрела по дорожке, наверное, в нужную сторону, потому что Александра проводила её взглядом, но не окликнула.

– Ну, а вы, молодой человек, который… друг… – повернулась ко мне рыжая девушка, – Чем я могу вам услужить?

И опять это прозвучало двусмысленно!

– Ну-у… – я на секунду задумался, – Во-первых, хотелось бы смыть с себя дорожную пыль и грязь. Может, у вас найдётся и одежда, подходящего мне размера? Скромная и добротная. Не графская, конечно, но… подходящая мне по статусу. Если быть честным, последние полторы недели как-то помыться и постираться не доводилось… Во-вторых, было бы неплохо перекусить. Надо сказать, мы плотно покушали в Дижоне, но… бешеная скачка, нервы… Нет, я не прочь перекусить хорошенько. Только не за общим столом! Я думаю, у вас есть в гостях кто-то из окрестных дворян? Во всяком случае, я не припомню ни одного случая, чтобы мы завернули в какой-нибудь замок, а там у хозяина не было бы гостей из вассальных баронов! Но мне не хотелось бы с ними знакомиться… пока… без Катерины. Я хотел сказать, без её сиятельства, графини Катерины… да! Поэтому, если не трудно, пусть подадут ужин в комнату. Вы же дадите мне комнату? Если нет, я могу переночевать и на сеновале! Но тогда пусть ужин принесут на сеновал! Ну и в третьих… Отчего вы смеётесь⁈

– Ничего-ничего! – сквозь смех заметила Александра, – Очень смешно у вас получилось: «Подать ужин на сеновал!». Продолжайте, что «в третьих»?

– Хм… да… а в третьих, не найдётся ли у вас в замке художника?

– Художника⁈ – я видел, как растерялась Александра, – Но, Боже мой, зачем вам художник⁈ Да ещё прямо сегодня⁈

– Видите ли… даже не знаю, как сказать… в общем, нас преследовали несколько всадников. И начали преследовать ещё давно. И так получилось, что одного из них я видел в лицо. Я подумал, не сможет ли художник, с моих слов, нарисовать хотя бы приблизительный портрет этого человека? Чтобы стражники были начеку и могли бы схватить негодяя, если он вздумает под благовидным предлогом проникнуть в замок. Это страшный человек, уверяю! Страшный и хитрый. Я знаю, что для того, чтобы проникнуть по нашим следам, он принимал личину и бродячего военного, который ищет, кому продать свой меч, и торговца, и бродяги, и богомольца… Думаю, он может напялить на себя любую личину! Поэтому было бы хорошо, если бы стражники знали его в лицо! Катери… хм… Леди Катерина уже распорядилась, чтобы стражники у ворот никого не пускали. То есть, вообще никого! Но этот человек хитёр! Он вполне способен выдать себя, скажем, за бродячего проповедника. Как не пустить в замок святого отца⁈ Или может нарядиться крестьянином, который привёз в замок продукты, ещё месяц назад заказанные. Раз эти продукты заказаны, – может подумать стражник, – значит, человек известный и безвредный… И пустит… нам на погибель! Поэтому я хотел бы увидеть художника.

– Серьёзно!.. – покачала головой Александра, – И это хорошо, что кузина оказалась столь предусмотрительной. Увы, в замке художника нет. Но я обещаю, что завтра, прямо с утра, мои посланцы объездят все окрестные сёла, деревни и города! И, думаю, какой-никакой, а художник сыщется. Бр-р! Страх-то какой! Что же касается остального… вы друг моей кузины, и этим всё сказано! Вам предоставят всё самое лучшее! Я позволяю вам распоряжаться в этом замке, словно хозяину! Я так слугам и накажу, чтобы вас, словно хозяина, слушались. Вы можете не просить – требовать! И, уверяю, что вы получите всё желаемое. И, даже, больше…

Странно… В очередной раз мне послышался какой-то иной смысл или подтекст…

* * *

– Хорошо-то как! – невольно воскликнул я.

А потому, что действительно, было хорошо! Я сидел в горячей ванне – раз! Я мог никуда не спешить – два! Прямо сейчас мне тёрли спину жёсткими мочалками две симпатичные служанки – три!

Откровенно говоря, когда они вошли со своими мочалками, когда я уже сидел в ванной, сперва я немного стушевался. Потом вспомнил, что здесь принято совместное мытьё в банях. Хм! Мытьё в ванне, это равно мытью в бане или нет? И спросить-то не у кого… Потом я заметил, что вся вода в ванне покрыта мыльной пеной, а значит никто не будет введён в соблазн, выражаясь терминами этой эпохи. И я чуточку успокоился. Ну, и значит, пусть себе трут! Они же для того и пришли? И я смело подставил спину. И… о-о-о… хорошо-то как!..

– А одежда есть, чтобы переодеться?

– Да, сударь, конечно, сударь, взгляните, сударь, подойдёт ли?..

– Я вам что, принц⁈ Неужели ничего попроще не нашлось⁈

– Леди Александра лично выбирала…

– Хм… Спасибо, конечно, леди Александре… но я даже не знаю, какой стороной это надевается!

– Пустяки, сударь, мы поможем с вашим облачением, сударь…

– Ну, ж нет! – невольно повысил я голос, – Оставьте ведро воды с ковшиком, чтобы мыло смыть, полотенце и одежду! Авось разберусь, как тут что напяливать…

– Как скажете, сударь… Вы можете приказывать всё, что угодно, сударь…

– Ну, вот и приказываю: оставьте меня!

Нет, в принципе, всё понятно, что за чем и как надевается… Вот только не привык я во всём этом ходить. Мне постоянно кажется, что я не в своей тарелке! А потому что телу непривычно в новой одежде! И всё же я справился. Выглянул в коридор. Те, давешние две девушки покорно поджидали за дверями.

– О, сударь! Как вам к лицу, сударь! Граф, право слово, граф!

– Бери выше, Одиль, герцог! Позвольте проводить вас в ваши покои, сударь!

– Нет, сударь, позвольте я вас провожу! А ты, Матье, распорядись насчёт ужина.

– Сама иди, ужином командуй! А я провожу господина Андреаса… Правда же, господин Андреас?

– Та-а-ак… – грозно сказал я, – Ты, Одиль… ты же Одиль? иди за ужином, а ты… Матье?.. веди меня в комнату. Надеюсь, там тепло?

– Конечно, сударь! Леди Александра распорядилась, чтобы в комнате поставили две жаровни с углями! А мы с Одиль готовы согреть вашу постель. Хоть по отдельности, хоть обе сразу. Как вашей милости будет угодно!

– А вот это вы зря придумали, девушки! Ничего такого можете себе и не воображать.

– Вы устали в дороге? – неверно поняла мои слова девушка, – Не беда! Мы просто полежим рядом. Тихо, как мышки. А если у вас случится прилив сил…

– Не надо рядом! Я будущий монах! Понятно⁈

– Так ведь, это в будущем, сударь? – задала резонный вопрос эта… Матье… – А сейчас что вам мешает приятно отдохнуть?..

– Я дал обет смирения плоти! – пришлось соврать мне, – Перед папой римским! Он меня лично на этот подвиг благословил! Ясно⁈

Матье разочарованно пискнула, но настаивать на согревании постели больше не стала.

– Ваша комната, сударь! – распахнула она дверь.

– Ой-ё! – невольно вырвалось у меня, – А поменьше ничего не нашлось⁈

– Вам не понравилось? В этой комнате останавливался его светлость герцог Бургундский, когда посещал наш замок!

– Но я-то не герцог! Я не привык к такой роскоши. Вон, я вижу, шёлковые простыни… Это же шёлковые простыни? Я не ошибаюсь?

– Это лучшие шёлковые простыни, сударь!

– Но мне не нравятся шёлковые простыни! Они слишком скользкие и холодные!

– Мы могли бы согреть их… простите, сударь! Но, посмотрите, какая большая кровать! Мы бы с Одиль, тихонечко, с краешку…

– Нет! И вот, что… Я начинаю догадываться, каков будет ужин, за которым побежала эта самая Одиль… Беги немедля вслед за ней и скажи, чтобы никаких излишеств! Кусок жареного мяса, немного зелени и хлеб! Всё! А, нет, можно ещё немного горчицы. Мне понравилось в Дижоне… Но больше ничего! Понятно⁈

– Да, сударь…

– Подожди… А это что за бочонок на столе⁈

– Вино, сударь! Этот бочонок притащил Арман, он сказал, что леди Катерина так распорядилась…

– Здесь же литров пятнадцать!!!

– Немного меньше, сударь. Всего два вельта…[1]

– О, Господи! Мне и надо было только попробовать… Одной кружки за глаза бы хватило.

– Э-э-э, сударь! Это вам только так кажется! А когда распробуете, вы непременно возжелаете ещё! Мы с Одиль будем вам прислуживать за ужином, и если…

– Стоп! Уж не думаете ли вы меня подпоить⁈ И, так сказать, воспользоваться⁈

– Нет, сударь, что вы, сударь, как вы могли такое подумать, сударь?.. – залепетала Матье, но глаза у неё подозрительно блеснули, и я девушке не поверил.

– В общем, так, – подвёл я итог, – Беги за Одиль и скажешь, что я сказал. Принесёте ужин, и чтобы я вас до утра не видел! Не просто до утра, а пока я вас сам утром не позову! Если, конечно, позову… Понятно⁈

– Да, сударь…

– Так что же ты ещё стоишь⁈

* * *

Я уверен, что прежде чем принести мне ужин, мои слова доложили Александре. Слово в слово. Потому что я успел заждаться, пока ужин принесут. Наверняка, эта рыжая кузина Катерины, долго раздумывала, выполнить моё пожелание, или сделать по-своему: накрыть царский стол? В конце концов ужин мне подали достаточно обильный но, по словам девушек, и десятой доли от задуманного, на столе не было. Подали, как я и просил, только мясо, зелень и хлеб. Ага! Мясо оленье печёное на углях, жареная свинина, тушёный заяц с овощами, мясной рулет, мясо, жареное в горшочках и ещё гору каких-то мелких птичек, запечённых в глине и истекающих соком… А зелень? Четыре полных тарелки зелени! И это всё была разная зелень: лук, чеснок, салат, майоран, петрушка, розмарин, тимьян, укроп, черемша и ещё с десяток разных сортов зелени, у которых я и названия-то не знаю! Даже щавель каким-то образом оказался на тарелке! А, повторяю, сегодня декабрь! Ну, не чудо ли?..

– Ах, сударь… – поочерёдно вздыхали Одиль и Матье, – Если бы не ваша скромность, стол не был бы такой скудный… А как старался главный повар! Когда он узнал, что вы не хотите отведать всю его стряпню, у него чуть сердце не разорвалось от горя!

– А вы почему ещё здесь? – удивился я, с подозрением рассматривая столовые приборы.

Если не удалось с обилием блюд, то кузина Александра решила блеснуть роскошью приборов. Здесь была золотая вилочка, почти точная копия той, которую я видел у Катерины, ножичек с золотой ручкой, блюда были фарфоровые, с золотым орнаментом, кубок для вино поражал своей изысканностью и в его гранёных краях были вставлены небольшие рубины, отделанные золотом… Нет, я и до этого не был склонен к излишествам, но рубины меня окончательно отрезвили.

– Прислуживать! – пискнула Одиль, которая ещё не слышала моих запретов, – А, кроме того, нужно же после ужина посуду убрать. Нехорошо, если во время сна вас будут мучить всякие запахи… Ещё, не дай Бог, кошмары приснятся!

– Ладно! – решился я, – Но только, если вы составите мне компанию за столом!

– Нам этого нельзя, сударь! – почтительно присела в книксене Матье.

– Категорически! – повторила её жест Одиль.

– А кто узнает?.. – удивился я, – Я никому не скажу!

– Узнают… – с протяжным выдохом доложила Матье, – Если кому надо, то узнают!

И тут у меня словно щёлкнуло в голове. Ну, конечно! Разве может быть комната для таких важных гостей, и чтобы нельзя было подслушать, подсмотреть? Ведь это жизненно важно для хозяина замка! Для любого хозяина, любого замка! А это значит… Нет, может быть, прямо сейчас и не смотрят… А может и смотрят! Во всяком случае, не желают мне зла. Иначе, перстень меня предупредил бы. Если смотрят, то присматриваются, прикидывают, что я за человек, есть ли у меня слабости, и можно ли как-то этими слабостями воспользоваться?

– Ну, нельзя, так нельзя! – равнодушно вздохнул я, принимаясь отрезать кусок от печёной оленины и обильно смазывая его горчицей, – Налейте вина. Но, немного! Не больше половины бокала. Да, вот так. М-м-м… в самом деле, отличное вино! Не зря Катерина его так нахваливала, ох, не зря! Нет, подливать не надо! Но вино и в самом деле чудесное! Дивный аромат, восхитительный цвет и божественный вкус! А мясо! Так и тает во рту! Передайте повару моё восхищение! Да, в самом деле, великолепный ужин! А теперь вы можете всё убирать.

– Как⁈ – оторопела Матье, – И всё⁈ Сударь, так нельзя! Вы совсем ничего не съели! Вы отощаете! Вы погубите свой организм!

– Не отощаю! – заверил я, промакивая губы тряпочной салфеткой, – А если вдруг у меня в брюшке заурчит, я завтра доберу недостающее! Не так ли?..

– Как скажете, сударь!

– Как сударю будет благоугодно!

– Сударю будет благоугодно спать! – решил я, – Надеюсь, комната закрывается?

– Нет, сударь… Увы, сударь, но задвижки не предусмотрено. Впрочем, в коридоре постоянно дежурит охрана…

– Тогда повторяю: чтобы я никого из вас не видел, пока сам не позову! А если увижу, то я рассержусь. Оно вам надо?

– Отдыхайте, сударь!

– Мы вас не потревожим, сударь!

– Эй, минуточку! Вы собрали со стола всё, кроме бокала!

– Ну, мало ли, сударь? Вдруг вам ночью захочется пить?

– А тут и вино на столе и бокал под рукой!

– Убирайте!

– Не велено, сударь! – опять вздохнула Матье, – Нельзя лишать гостя удовольствий!

И я окончательно понял, что своим отказом от обильных возлияний, я расстроил чьи-то планы… Будем надеяться, что это были не коварные планы, а простое, женское любопытство. Мы же все понимаем, кто именно строил эти хитрые планы?

Ладно, будем считать, что я молодец. Вот только… кто же мне даст рекомендательные письма к авиньонскому папе⁈

[1]…два вельта… Верные своему обещанию, авторы обычно сразу переводят средневековые меры измерения в привычные современному читателю. Но тут так не получится. Не меряли вино литрами в средневековой Франции! Меряли бочками. Но даже бочки были разные! Обычная бочка составляла 225 литров, а бургундская бочка уже 228 литров. Одна винная бочка делилась на тридцать два вельта. Получается, один вельт – примерно равен 7,1 литра. Два вельта, как в книге, это 14,2 литра.

Глава 12

А может… и не крах?

Ведь у надежд всегда счастливый цвет,

Надежный и таинственный немного,

Особенно когда глядишь с порога,

Особенно когда надежды нет.

Булат Окуджава.

Проснулся я внезапно, как от толчка. В жаровнях прогорел уголь и было прохладно. Может, от этого? Вроде нет… Я уже к подобному привык. За узким, стрельчатым окном темнота. Впрочем… похоже близится рассвет. Ну и что? Обычно меня будит колокол, который предупреждает добрых католиков о приближении времени утренней молитвы. Второй раз он звонит уже перед самой молитвой, подгоняя опаздывающих Но сейчас я не слышал колокольного звона!

В дверь опять поскреблись. Вот оно что! Вот кто разбудил меня! Эти негодницы… как их? Одиль и Матье? Они всё никак не уймутся⁈ Ну ж я их!

Я зажёг огонёк в ладони и при неверном, колеблющемся язычке света осмотрелся. Есть свеча! Вот она, даже не одна, а целых три, в изящном подсвечнике! Торопливо я зажёг все три и, прямо в нижней рубахе, шагнул к двери.

– Ах вы… Хм!.. Я хотел сказать, ах, это вы, ваше сиятельство⁈ О, простите, я не совсем одет!

– Какие пустяки… – небрежно возразила Александра, так уверенно входя в комнату, что я невольно попятился, пропуская её, – Неужели вы думаете, что я обнажённых мужчин не видела? А уж в рубашке, это вообще ерунда…

– А… чем обязан… хм!..

– Я хотела предложить вам сходить в часовню. Ведь вы… друг… моей кузины?..

Нет, почему я каждый раз слышу второй смысл в её словах⁈

– Да, ваше сиятельство… но…

– Называйте меня просто Александрой! К чему церемонии? Я слышала, что вы называете кузину просто Катериной, почему бы вам не завести ту же привычку и в отношении меня? Не на людях, конечно…

– Но мы едва знакомы!

– Ничего! Я надеюсь, мы познакомимся поближе!

Опять! Опять мне чудится подтекст!

– Боюсь, мы не планировали долгую остановку в замке… ваше сиятельство.

– Александра, пожалуйста. Мы же одни?

– Да… но зачем нам идти в часовню?

– Я боюсь, – просто призналась Александра, – Я боюсь, что бедняжка кузина, от свалившегося на неё горя, могла потерять сознание. Но, даже, если этого – помилуй Бог! – не произошло, то скоро ударит колокол, созывая людей на молитву. Мне хотелось бы, чтобы люди не видели мою кузину… э-э-э… в подобном состоянии. Мы графы! А графы не должны выказывать чувств! Особенно, при слугах. Но, боюсь, кузина может не послушать меня… а может, устроит истерику… Она очень переживает, бедняжка, и я её не осуждаю, но люди… Мне хотелось бы, чтобы вы были рядом, когда я буду уговаривать Катерину.

– Понимаю… – пробормотал я, – хорошо, ваше… Александра, я сейчас оденусь! Но, простите, не могли бы вы… э-э-э…

– Я отвернусь! – снисходительно улыбнулась девушка, – Если это ускорит ваш процесс одевания. А, вообще говоря, напрасно вы отказались от услуг девушек! Они умеют одевать мужчин. А, впрочем, и раздевать. Они этому обучены.

Нет, ну почему, чуть не через слово я слышу двойной смысл⁈

– Я готов, ваше… Александра!

– Отлично! Пошли! И жирандоль берите с собой.

– Что брать⁈

– Жирандоль. Ну, он же настольный канделябр, он же трёхрожковый подсвечник…

– А! Понятно!

– И да, скажите, как вам удалось зажечь свечи? Я не слышала звуков огнива…

– Мне… э-э-э… мне удалось раздуть пару последних дотлевающих углей из жаровни. А уже от них зажечь свечу.

– Ловко это у вас! Чувствуется настоящий крестоносец, привыкший к полевым условиям! – похвалила меня Александра, – Пойдёмте?

– Пойдёмте!

– Тогда следуйте за мной. Во дворце стража, но они знают мою привычку ходить по ночам со свечой в руке. Что поделать? Бессонница… Бывает, столько забот наваливается на хрупкие женские плечи… ах, что право, не до сна!

Я уже открыл рот, чтобы посоветовать ей поскорее выбрать спутника жизни, и тогда её заботы лягут на другие плечи… но благоразумно промолчал. Во-первых, кто я такой, чтобы лезть с советами? А во-вторых, мне почему-то показалось, что Александра ловко подвела разговор к этому щекотливому моменту, чтобы я ей посоветовал что-то подобное. Не знаю, поддразнить меня или поставить на своё место, но я не шагнул в эту ловушку.

– Сочувствую, – вздохнул я, – стражникам! Идёт такой страж по коридорам ночной порой… Наполовину бодрствует, наполовину спит… И вдруг перед ним – вы! У вас нет легенды, что в вашем замке бродит приведение⁈

– Остроумно! – хмыкнула Александра, – У вас живой ум и отличное воображение, поздравляю! Но, вот мы и добрались! Вы, кстати, заметили по дороге стражников?

– Дважды. Но они благоразумно не стали нам мешать. Один патруль шмыгнул на лестницу, похоже на второй этаж, а второй загодя свернул по коридору. Я даже на секунду подумал, что суровые стражники боятся именно вас! До икоты…