Текст книги "О чем молчат рубины. Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Гарик Армагеддонов

Соавторы: Фунтик Изюмов
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 23 страниц)

– До Марселя? – задумчиво переспросил вахтенный офицер, с сомнением поглядывая на неизменный капюшон, закрывающий голову девушки, – До Марселя… знают только Бог и капитан!

И вахтенный офицер решительно отвернулся от нас, всем своим видом показывая, что разговор окончен. Ну, и на том спасибо…

Быстро темнело. То, что мне нужно. Я в волнении потёр руки и почувствовал, как теплеет перстень, ободряя меня, мол, не бойся, я с тобой! На носу корабля зажгли сигнальный фонарь. Хитрое устройство! Представьте, масляный фонарь, спрятанный в такую коробку, со стеклянными стенками! А сверху дырочки, чтобы дым выходил. И верёвочная петля, чтобы можно было эту конструкцию подвешивать на крюк.

Команде сегодня выдали к ужину по чарке вина и матросы ходили довольные. Потом всех загнали в этот… твиндек, что ли? В общем, под палубу. На палубе остались только вахтенные. Которые с неудовольствием поглядывали на нас с Катериной, всё ещё стоявших у борта и поглядывающих в сторону берега.

– Что такое⁈ – громко спросил я.

– А что? – взглянула на меня девушка.

– Мой Шарик беспокоится! Ты разве не слышала?

– Н-н-нет…

– А я слышал! Вот что! Пошли-ка ко мне Трогота, мы с ним посмотрим, что там с конём!

– Да он там же и спит, с конями! Ты разве забыл?

– А, да… Отлично! Тогда я навещу его.

– Что ты там увидишь, в темноте⁈

– Ничего! Но, если что-то с Шариком, я и на ощупь определю!

Я решительно открыл крышку люка и начал спускаться на вторую палубу, в загон для скота.

– Эй, Трогот! Ты что, спишь, что ли? – громко звал я, спускаясь, – Спишь, и не слышишь, что коню нужна помощь⁈ А ну, откликнись немедля!..

* * *

Сказать, что я удивилась, это ничего не сказать! Этот… этот бросил меня среди пиратов, ради своего коня! Нет, положим, пираты не собирались прямо сейчас швырять меня за борт, акулам на съеденье, они отложили это на завтра, но всё же!

Вахтенный офицер тоже заинтересовался и даже подошёл поближе к люку и заглянул внутрь. Но спускаться в полную темноту не решился. Из люка слышалось пыхтение, невнятный шёпот, ругань свозь зубы… Не вовремя Андреас затеял проверять лошадей, вот что я вам скажу! Даже, если это Шарик. Вот стукнет ему кто-то из коней, испугавшись в темноте, копытом в лоб, будет знать!

Минуты через три вылез Трогот и в расстроенных чувствах хлопнул крышкой люка.

– Ты что⁈ – испугалась я, – Там же ничего видно не будет!

– Там и так ничего не видно… – проворчал кучер.

– А Андреас⁈

– Нащупал какую-то шишку на ноге Шарира… Сидит, плачет. Я ему говорю, дай, мол, я пощупаю, я сызмальства при конях, а он мне ка-а-ак даст в лоб! И ведь, не промахнулся в темноте! А потом сел и заплакал…

– А ну-ка, пусти!

– Не трогайте его… Он словно ума рехнулся. Причитает, что недосмотрел, не уберёг. А конь его, дескать, не одну тыщу вёрст безропотно на себе нёс, да ещё оберегал при этом. Пусть проплачется. Авось, в разум вернётся?

Почти с полчаса ничего не происходило. Во всяком случае, на корабле пробили склянки – полчаса!

– Пойду-ка я проведаю нашего господина… – закряхтел Трогот, – Авось, проплакался?..

И он скользнул в проём люка.

– Эх, ваша милость! – послышалось из темноты, – Что ж вы так убиваетесь-то?..

Ответ был слышен невнятно, словно сквозь рыдания.

– Дык ведь, конские болезни, они разные… – рассудительно возразил Трогот, – Многие и вылечить можно. Вот, был у меня случай: жеребёночек приболел. Пузо отвисло, на все четыре копыта хромает. Ну, думаю…

Андреас ответил что-то раздражённое, но опять невнятное.

– Ну и не буду… – покорно согласился Трогот, – Ну и поплачьте, сударь, если душа просит. Душа – она сама знает, когда плакать, а когда остановиться!

Трогот снова вылез на палубу.

– Переживает… – вздохнул он, – Слов утешения не слышит…

– Он что там, всю ночь сидеть собирается⁈ – возмутилась я, – Ну-ка, пусти!

– Не нужно вам туда… – с нажимом сказал кучер, – И опасно, и вообще, иногда человеку нужно своё горе в одиночку пережить. Может, он сейчас Господа Бога об исцелении коня просит? Зачем же его смущать, такой важный разговор на полуслове прерывать? Не порадуется он этому, право слово, не порадуется!

– Ты так думаешь? – у меня забрезжили какие-то сомнения.

– Уверен! – твёрдо заявил Трогот.

Вахтенный офицер задумчиво ходил кругами вокруг нас, наверняка ругая себя последними словами, что позволил Андреасу спуститься вниз. Я его понимаю. Соваться в темноту ему совершенно не хотелось. Запросто можно шею сломать. И даже не потому, что кто-то там его с дубиной поджидает, а просто оступившись на ступеньке. А ведь, могут и поджидать! Отправить вахтенного матроса? А что делать, если матрос не вылезет и не ответит? Считать, что его лягнул конь и он потерял сознание или расценивать это как нападение? Поднимать по тревоге всю команду? А что сделает команда? Всей толпой ломанётся в темноту люка? Зажигать лампу категорически нельзя!

Кажется, склянки пробили ещё раз. И из проёма люка высунулась голова Андреаса. Он горестно всхлипывал и размазывал слёзы по щекам. Мне показалось, что дядька Трогот вздохнул с облегчением. Впрочем, вахтенный офицер тоже.

– Бедный… бедный Шарик… – причитал парень, – Что теперь с тобой будет! Как же тебя, бедного, угораздило… Это всё я! Нет мне прощения! Ты меня… мне… а я… у-у-у…

– Да, что там⁈ – не выдержала я.

– Всё уж-ж-жасно!! – еле прорыдал Андреас, – Пойдём в каюту, я тебе всё расскажу!

* * *

Ещё солнце не выглянуло из-за горизонта, когда мы с Катериной вышли на палубу. Бледные и мрачные. Всё просто: мы всю ночь ругались. Мы так и не пришли к единому плану. То, что я предлагал, девушке казалось слишком опасным, хотя она соглашалась, что затягивать с нашим освобождением ещё опаснее.

С первыми лучами солнца, на палубу вышел и капитан. Прищурился, разглядывая зарю, и мрачно пошёл на капитанский мостик.

– Свистать всех наверх! – отрывисто бросил он вахтенному офицеру.

И сразу засвистела боцманская дудка. А за ней – словно уже стояли наготове! – загрохотали по палубе десятки ног и команда выстроилась вдоль бортов.

– Пойду-ка я Шарика проведаю! – зевнул я, – Как он там, бедный?..

И, игнорируя все построения, пошёл прямо к нужному люку, нарушая всю стройность и гармонию флотской дисциплины!

Наверное, Доминго просто онемел от такой наглости и бесцеремонности. Иначе не объяснить. Но то, что он аж пожелтел от злости, было видно очень хорошо. И, пока он раздумывал, что предпринять в такой ужасной ситуации, я уже нырнул в темноту люка.

– Поднять якорь! – рявкнул капитан, обретая дар речи.

– Отставить!!! – гаркнул я во всю мощь своих лёгких, вновь показываясь из люка.

– Что-о?!! – капитан оторопел.

– А то! Морской закон! Закон пиратов! Команда имеет голос! Не слышал⁈

– Какая ещё команда⁈ – заорал капитан, – При чём здесь ты⁈

– Будет команда! И будет её голос! – пообещал я, – Ребята! Хотите заработать⁈ Или хотите пойти на дно⁈

Матросы растерянно переглядывались. Они пока ничего не понимали, как не понимал и капитан. Но – главное! – я привлёк внимание и теперь я управлял процессом. Пока. Если успею. Поэтому я торопился.

– Ребята! Господа матросы! Вот здесь… – я показал о-о-очень объёмистый мешочек, – Вот здесь золотые монеты! Вы хотите их заработать⁈

– Да! – выкрикнули несколько нестройных голосов.

Особо жадные. Ну, что ж, уже хорошо.

– А вот здесь… – я высунул из люка небольшой, но вполне приличный бочонок, – А вот здесь… смотрите сами!

Я зачерпнул из бочонка горсть чёрного порошка, бросил перед собой на палубу и поднёс горящую свечу. Ба-бах! – негромко взорвался порошок.

– Порох… – побледнел боцман, – Бочонок пороха над пороховым складом…

– Да-да… – зловеще подтвердил я, – Одно ваше неосторожное движение, и я взорву шебеку к энтой матери! Вы можете выбрать, чего вы хотите: золота или взорваться! И, согласно морскому закону, команда может сказать капитану своё решение!

– А что надо-то?.. – рассудительно уточнил один из матросов, – Ну, чтобы было золото, а не порох?

– Отличный вопрос! – мне слегка полегчало. Мы начали общаться. Это серьёзный и жирный плюс! – Видите ли, я случайно услышал, как капитан обещал скормить нас акулам. А мы этого не хотели бы. Так вот: если вы высадите нас на берег, вы получите золото. Если откажетесь, я взорву шебеку. Да, мы погибнем. Но мы погибнем все вместе! Выбирайте!

– Он лжёт!!! – завизжал капитан, – Он блефует! Он не взорвёт себя! У него кишка тонка!

– Хотите проверить? – закричал я в ответ, – Отлично! Как только я увижу хоть одну рожу в просвете люка, я взрываю корабль!

И я исчез в глубине проёма. На самом деле, я просто шагнул на две ступеньки вниз и остановился. Отлично понимая, что произойдёт дальше. Да и рисковать над пороховым складом не очень-то хотелось. Я даже, на всякий случай, погасил свечу.

– Эй-эй! Как там тебя? Господин пассажир! Не балуй! – услышал я испуганный оклик боцмана, – А ну вылазь, ещё поговорим!

– Отлично! Поговорим! – выглянул я снова, потихоньку зажигая свечу вновь от огонька в ладони, – Ваши предложения⁈

– Просто убейте этого гавнюка! – надрывался капитан, – Кто первым снесёт ему башку, получит премию!

– Он врёт! – хладнокровно прокомментировал я, – Он вам всегда врёт! К примеру, мы сговорились, что за нашу перевозку мы заплатим семьсот пятьдесят флоринов. Это же по десять флоринов на каждого! Даже, если офицерам положена большая доля! А сколько он пообещал вам⁈ Или он даже ничего не обещал⁈ Так знайте: он врёт!

– Убейте! Убейте подонка!!!

– Прошу прощения, синьор! – с достоинством возразил капитану боцман и окинул матросов взглядом, – Но команда собирается на совещание! Не так ли, ребята?

– Да… – загудели матросы, собираясь в кучу, подальше от капитанского мостика, – Надо посовещаться…

Если бы взгляды могли убивать, я давно валялся бы дохлым. Капитан Доминго просто прожигал меня ненавидящим взглядом своего единственного глаза. И метался по капитанскому мостику, словно крыса, загнанная в угол.

* * *

Совещались матросы совсем недолго.

– Синьор! – шагнул от толпы матросов тот самый боцман, – Команда выбрала золото. Мы высадим пассажиров в порту, хотите вы того, или нет. Вы готовы нами командовать, чтобы выполнить нужный манёвр? Или нам выбрать другого офицера?

– Я скомандую! – прохрипел Доминго, страшно оскалившись, – Я вами, мерзавцами, ещё так скомандую, что вам тошно будет! Ладно… На этот раз, ваша взяла… А ну, по местам стоять!!! С якоря сниматься!!!

Вот, что значит, морская дисциплина! Только что матросы голосовали против своего капитана, но услышав такую привычную команду, их словно ветром смело с носа корабля, и все разбежались по назначенным местам.

Доминго, кажется, взял себя в руки. Только побагровевшее лицо капитана выдавало бушевавшие в нём страсти. Подозреваю, весьма порочные страсти… И всё же, он идеально подвёл шебеку к причалу. Я же говорил, капитан нежно любил свой корабль и ни за что не позволил бы нанести ему вред.

Я заблаговременно нырнул в проём люка. Встал в углу, чтобы не мешать разгрузке и в то же время всегда быть наготове со своим бочонком пороха. На всякий случай, теперь у меня в руках было две свечи. Вдруг, одна случайно задуется ветром? Или проходящий матрос резко дунет, неожиданно наклонившись к свече? Если их две, то, пожалуй, не будет рисковать. Лицо я состроил самое решительное!

Перстень на пальце потеплел, но не пульсировал, не показывал, что есть явная опасность. Матросы, со страхом оглядываясь на меня, кажется, превзошли самих себя в скорости. Считанные минуты, и уже карета, лошади и прочие пожитки были на причале.

– Добро пожаловать за землю!.. – скривился капитан, заглядывая в люк.

– Чтобы ты шарахнул нам в спины картечью? – ответно усмехнулся я, – Нет-нет, я отплыву в море вместе с вами… А там уже и попрощаемся.

И с удовольствием увидел, как заскрежетал капитан зубами от злости.

– Попрощаемся… – задыхаясь, пообещал Доминго, – Навсегда!

– Надеюсь и в самом деле, больше не увидеть твоей хари! – не остался я в долгу.

Ко мне спустилась Катерина, заглянула мне в глаза своими огромными глазищами:

– Ты как?..

– Всё под контролем… – улыбнулся я и перешёл на шёпот, – А вот ты будь осторожна! Если пираты за нами погонятся, они будут нас искать… где?

– М-м-м… за городом?

– Правильно! Или в самом дальнем трактире. Ну, такая привычка у убегающих – убежать подальше. А ты, наоборот, поселись в центральной гостинице, возле рынка! Только распорядись, чтобы карету и лошадей в какой-нибудь сарай загнали. Я тебя буду искать в трактирах возле рынка!

– Ты, главное, сам выживи, Андреас!

– Выживу! – уверенно пообещал я, – Чего там? Не впервой!

– Я буду ждать! – пообещала девушка, уходя, – Я буду очень ждать!

– Синьор, – вежливо попросил матрос, когда я убедился, что Катерина сошла на берег, – Не могли бы вы со своим порохом… на палубу?.. А то, не ровён час…

– Да-да, конечно… – согласился я.

Но полностью на палубу так и не вылез. Так и стоял на верхней ступени люка, держа в одной руке бочонок, а в другой свечу. Десять минут… пятнадцать… полчаса…

Корабль давно уже оделся во все паруса и мчался уверенной рысью, а я всё медлил. На меня уже поглядывали с нетерпением. Ну… пора! Медленно, озираясь, я вышел на палубу и отставил бочонок в сторону.

И сразу всё на корабле замерло. Больше сотни глаз уставились на меня. Кто-то с жадностью, кто-то с любопытством, некоторые сочувственно… и, по крайней мере, один глаз – с ненавистью.

– Ребята! – довольно бодро окликнул я, – Я обещал вам золота?.. Вот оно! Держи!!!

И я швырнул мешочек на палубу. Я его специально завязал еле-еле. От удара о доски, хлипкий узел развязался и золотые монеты покатились по палубе.

– Лови!!! – раздался испуганный крик боцмана, и десятки тел распластались по палубе, загребая монеты двумя руками.

А я уже мчался со всех ног к противоположному борту!

Длина шебеки составляет около тридцати метров, ширина – втрое меньше, но эти десять метров я бежал, казалось, целый час! Если я сейчас споткнусь, если чья-то рука в последний момент ухватит меня за сапог… Это конец! Но, нет, повезло! И я отчаянно оттолкнулся в последний раз от палубы, прыгая за борт.

– Арбалетчики!!! – чуть не фальцетом завизжал капитан, – С оружием! К левому борту!! Стреляйте сукина сына! Стреляйте!!!

Ха-ха! «Стреляйте»! Я ведь, почему бежал так натужно? Потому что мысленно ещё делал важное дело: с помощью перстня я брал управление над одним из вёсел. Ну, вроде того, как брал управление над метлой в апельсиновой роще. Вот только весло гораздо тяжелее метлы! Но, с другой стороны, у меня уже был опыт!

Как «откуда опыт»? А вы и в самом деле поверили, что я целый час рыдал у копыт Шарика? Нет, если бы с конём и в самом деле произошло что-то подобное, может быть я и заплакал бы. Даже, наверняка заплакал бы. Но вчера это была инсценировка. На самом деле, Трогот изображал, что я в загоне и горюю – талантливо изображал, кстати! – а я оседлал весло и слетал на берег. Через тот самый порт, через который коней заводили, только чуточку его приоткрыв. Иначе, откуда бы у меня бочонок пороха взялся⁈ Так что, сегодня, хоть и было сложно, но уже какой-то опыт был. Поэтому, перепрыгнув через борт, я не плюхнулся в воду, а оказался верхом на весле. И тут же рванул вперёд, очень низко, почти над самыми волнами.

Я думаю, минуты три у меня ещё есть в запасе. Пока капитан приведёт команду в повиновение – а это произойдёт не раньше, пока всё золото не будет собрано! – пока арбалетчики сбегают за оружием, пока они выстроятся вдоль борта, выцеливая меня среди волн… Ничего они не выцелят! А оглядывать горизонт в поисках меня, летящего на весле, никому и в голову не взбредёт! Я ушёл! Точнее, улетел! Я жив! Счастье-то какое!!!

[1] Морской епископ, согласно средневековым книгам, выглядел приблизительно так:

Глава 7

Франция!

Франция – страна, где нет ни зимы, ни лета, ни

нравственности; в остальном же это чудесный край.

Марк Твен.

Катерину и её спутников я нашёл совершенно случайно. Несколько раз обошёл четыре трактира, расположенные возле рынка, и нигде никаких следов!

– Эльке?.. – неверяще спросил я, глядя на девушку, выбирающую зелень на рынке.

Очень похожа! Только… только чернявая! А Эльке была рыжей.

– Ваша милость!!! – взвизгнула черноволосая девушка, бросая корзину и повиснув у меня на шее, – Вы живы!! Ой, простите, сударь! Это так случайно…

И Эльке смущённо покраснела.

– Я тоже рад! – ободрил я её, – Но где твоя хозяйка⁈

– Здесь! – ткнула пальцем служанка, – Только она велела хозяевам трактира об этом молчать, и целых пять золотых монет дала за молчание. Ну вот, те и молчат.

– Уф-ф! Просто камень с души! Пошли скорее!

– Сейчас-сейчас! Леди Катерина велела припасов в дорогу купить…

– Давай, я помогу!

– Что-о⁈ Как можно, сударь!

Н-да, это я и в самом деле, на радостях… того… сглупил! Кто же в здравом уме и твёрдой памяти возьмётся помогать служанке? Ещё скажите, что я должен за ней корзинку носить! Пф-ф!

– Хорошо, выбирай продукты, а я пойду в тот трактир, который ты показала. Если и не скажут, в каком номере Катерина, то подожду тебя в общем зале.

Я развернулся, собираясь уходить.

– А что это у вас, сударь⁈ – странным, напряжённым голосом спросила Эльке.

– Где?

– Да, вот…

Я почувствовал прикосновение её ладони в районе спины, и она показала мне руку. В руке был метательный кинжал.

– Это?.. – я вспомнил, что вроде бы почувствовал лёгкий толчок в спину, когда бежал по палубе, – Хм!.. Похоже, что это прощальный подарок капитана Доминго…

– Этот «подарок», сударь, пробил вам жиппон, ударился в стальные пластинки, и застрял под верхним слоем материи. Если бы не те стальные пластинки…

– Но, ведь, они были? – преувеличенно бодро возразил я, – Это же бригандина! Мне её брат Гюнтер не зря подарил! И велел носить не снимая. Как чувствовал! Но, думаю, леди Катерине мы об этом рассказывать не будем? Не так ли? Зачем ей лишнее расстройство?

– Ну, не знаю…

– Эльке!!!

– Да, поняла я, поняла! Чай, на дурочка какая, не балд… ой!

Я гордо сделал вид, что не расслышал и пошёл в указанный трактир. Заказал лёгкий обед и с удовольствием подкрепился. С утра маковой росинки во рту не было. Ага, а вот и Эльке!

– Пойдёмте, сударь, а то леди Катерина из номера и не выглядывает… – Эльке значительно подняла вверх указательный палец, – Кон-спик-ранция! И мне вон, волосы печной сажей зачернили. Ну, да это ерунда, отмоются! Главное, вы, сударь, вернулись!

И мы поднялись по ступенькам. Эльке постучала в третью по счёту дверь:

– Сударыня! Это я! Открывайте! У меня для вас…

Договорить она не успела. Дверь открылась и на пороге показалась Катерина, с лихорадочным румянцем на лице и заплаканными глазами. Секунду она оторопело разглядывала меня, а потом с визгом повисла у меня на шее:

– Андреас!!! Живой!!!

И тут же отстранилась, прищуриваясь:

– И где же это тебя целый день носило?.. Мы тут переживаем, а тебе и горюшка нету⁈

– Я шёл в город, – пояснил я, – Пешком.

– Вчера ты за час управился! И туда и обратно!

– Так вчера было темно, – рассудительно объяснил я, – Кто же меня верхом на весле рассмотрел бы? А сегодня уже утро было. Как ты себе это представляешь? Прилетаю я на весле на рыночную площадь⁈ Нет, у меня, конечно, есть официальная справка, что я не ведьмак… С печатью! Вот только, не при мне. Среди пожитков в карете осталась. Боюсь, что стражники не поверили бы на слово… Чик-чик, и голова с плеч. А куда же я без головы? Разве меня папа авиньонский без головы примет? Пришлось высаживаться подальше от города и идти пешком. Кстати, довольно далеко, даже притомиться успел. Но вот, я здесь!

– И вот, ты здесь, опять свалился на мою голову! – проворчала Катерина, но глаза её сияли.

– Не ругайтесь, леди, на господина Андреаса! – встала на мою сторону служанка, – господину Андреасу тоже туго пришлось!

– Эльке! – с упрёком окликнул я.

– А что я, что я? Я же совсем про другое! Вы сказали молчать про нож, я и молчала! Разве я сказала слово «нож»⁈

– Эльке!!!

– Какой ещё нож⁈ – побледнела Катерина.

Ну вот! А потом они будут спрашивать, почему мы, мужчины, всех девушек балаболками называем!

Пришлось рассказать про нож, а потом, уже подробно, про всё приключение с освобождением из пиратского плена.

– Воображаю их рожи, когда они увидели, что бочка набита всяким тряпьём, а только сверху две-три горсти пороха! – улыбнулся я.

– Как⁈ Разве бочка не была полна порохом? – ужаснулась Катерина.

– Ну где я тебе среди ночи целую бочку пороха найду? – посмотрел я на неё с упрёком, – Скажи спасибо, что выпросил за две золотые монеты пустую бочку у ночных стражников, да несколько горстей пороха они мне отсыпали с дежурной пушки… между прочим, нарушив все клятвы! Но золото очень манило! Я ещё специально самые блестящие монетки подготовил! Очень они привлекательно блестели в свете факелов.

– Да… уж! – пробормотала Катерина, – Но лучше бы бочка была полна пороха! Если бы пираты что-то заподозрили… да мы попали бы к ним в руки… нет, лучше полная бочка пороха!

– Это Эльке было бы хуже, – вздохнул я, – Мы с тобой в любом случае улетели бы. А вот, троих я бы не потянул…

– Это, если бы успел… – покачала головой девушка, – А то, всех под нож…

– О, Господи! – Эльке набожно перекрестилась.

Потом Катерина поведала, как они ждали, как у них надежда сменялась отчаянием, а потом, после искренней молитвы, снова приходила надежда.

– А тебя всё нет и нет!! – укорила она меня.

– Я же объяснял!

– Ладно… всё, что Господь делает, всё к лучшему. Делать нам здесь больше нечего, завтра с утра поедем в путь. Я думаю, наш маршрут будет такой: из Антиба, через Фрежюс, Экс-ан-Прованс, Салон-де-Прованс, а там или на Арль, или сразу на Авиньон. Мне кажется, лучше на Арль. Они оба стоят на Роне, но Арль ближе, гарантированно не придётся в поле ночевать. А в Арле наймём речной парусник – и вверх по течению: Авиньон, Боллен, Валанс… ну и так далее, через Лион, вплоть до Дижона…

– Зачем⁈ – не понял я, – Зачем нам проплывать мимо Авиньона⁈ Если мы едем к авиньонскому папе?

– Ну ты… ладно, ты понял! Объясняю: папы не принимают таких путешественников, как мы! Помнишь, римский папа принял наше посольство чуть не через две недели? А ведь, это было посольство Ордена! Мощнейшей крестоносной силы в руках папы и богатейшей казны в его же руках. Помнишь про «Золотую башню» в Мариенбурге? Официально она принадлежит папе! Хотя Великий магистр Ордена может частично распоряжаться этими средствами, но официально – это деньги папы римского. А наше посольство не принимали больше десяти дней. И ты, такой, хочешь, вот так просто приехать в Авиньон, и чтобы тебя приняли⁈ Нет, нужны очень веские рекомендации, подкреплённые рекомендательными письмами! По счастью, мой отец имеет некоторое влияние в обществе и может дать нам такие письма. А кроме того, авиньонского папы в Авиньоне попросту нет.

– Как⁈

– Всё просто. Пока Франция признавала главенство Авиньонского папы, он был в Авиньоне и управлял делами церкви. Но, лет семь назад, французская церковь стала всё больше тяготеть к папе римскому. Два года назад, авиньонский папа был вынужден покинуть Авиньон и переместил свою резиденцию в Перпиньян. Не волнуйся, это недалеко от Марселя. Нам предстоит разжиться у моего отца рекомендательными письмами и вернуться обратно.

Итак, добираемся мы парусником до Дижона. Это, кстати, уже от Лиона, мы не по Роне, а по Соне плыть будем. Сона – это приток Роны, и вполне судоходна. Ну, а от Дижона до Мино придётся опять лошадьми. Как тебе план?

– А речные пираты у вас не водятся? – на всякий случай уточнил я.

– Про речных не слышала.

– Тогда, отличный план. Лишь бы побыстрее. А то вдруг выяснится, что авиньонский папа успел кому-то подарить Большой Рубин Крестоносцев⁈ И опять идти по следам?

– Будем надеяться на лучшее. Меня больше волнует вопрос, а в каком качестве мы поедем?

– Что ты имеешь в виду? А! Что на борту ты была «мужчиной»? Ну, думаю, эту маску можно сбросить.

– Да? И кем же мне одеться? Монашкой или графиней?

– Монашка в графской карете? Не смеши. Графиней, конечно.

– И где мой эскорт? Где сопровождающие меня рыцари? Только один оруженосец? Это захудалые баронессы так ездят. А графиням положены рыцари.

– А я в рыцари не гожусь… Я помню, помню. Ни герба, ни девиза, ни рыцарской выправки, ни истории рода… В общем, никак не рыцарь. Н-да… Проблема! А если…

– Что?

– Зачем нужен эскорт?

– Как зачем? Охранять и оберегать! Ну, и представительно это!

– Вот! Ты поехала с эскортом. Допустим… в Рим! Помолиться святыням. А там на вас напали. И все рыцари полегли, защищая тебя, верные слову чести и долгу. И их оруженосцы тоже. Остался один несчастный оруженосец. Это я, если ты догадалась. И, конечно, мы спешим вернуться. Как тебе такая легенда?

– А что?.. – призадумалась Катерина, – Такое может быть. Да что там! Такое случается везде, сплошь и рядом! И, как правило, отважного оруженосца, верно сопровождающего своего сюзерена, после успешного завершения похода, посвящают в рыцари! Хочешь быть рыцарем, Андреас?

– Нет!

– А придётся…

– Это, почему же?

– Иначе слухи нехорошие поползут по графству. А оно мне надо? Так что будешь рыцарем! Так называемым, однощитным рыцарем.

– И что это значит?

– Это значит, что нет у тебя ни имений, ни слуг. Так сказать, один щит у тебя. Оттого и «однощитный». Зато есть сюзерен! Которому ты верно служишь.

– Не хочу я никому служить! Не нужен мне сюзерен!

– В нашем мире сюзерен каждому нужен. Но, однощитный рыцарь может сам выбирать себе сюзерена! То есть, ты можешь быть, как бы, во временном поиске нового сюзерена. И в таком качестве колесить, хоть через всю Европу! Но только, ты должен чётко ответить, от какого сюзерена ушёл и почему.

– И от какого я ушёл?

– Уйдёшь. От моего отца, конечно! Который посвятит тебя в рыцари. А почему уйдёшь… А, впрочем, это мы ещё придумаем! Не бойся, Андреас, мы ещё сделаем из тебя человека!

– Уже страшно! – признался я, – А до этого страшно не было…

– Ну, ты… Ладно! Пора ужинать и спать. Завтра вставать рано. И в путь! Как у нас с деньгами?

– С сотню флоринов. Но я узнал на рынке адрес, где можно купить свинец!

– Отлично! Тогда… не закажешь ли ты ужин в номер? И бутылку вина? Хочется отметить наше счастливое освобождение!

– Только без вина! – твёрдо возразил я, – Вернее, не больше бутылки. Мне не хочется, чтобы мы опять поругались, как в прошлый раз. А всему виной – вино!

– А я разве сказала, что нам бочку надо? Бутылки вполне хватит… наверное. И потом, это было неправильное, итальянское вино! Когда ты попробуешь французское, ты поймёшь разницу!

– Одна бутылка! – повторил я.

* * *

Пробка на бутылке оказалась притянута какой-то проволочкой. Зачем? Загадка! Я осторожно открутил эту самую проволочку и… ничего не случилось. Странно! Зачем же тогда проволочка? И я потянул за пробку. БАХ! – сказала пробка, улетая под потолок.

– Это же… шампанское! – скривилась Катерина.

– Не знаю… – признался я, – Я попросил какого-нибудь французского вина.

– Ну вот, тебе и сплавили, самое гадкое!

– А оно не французское? – я принюхался к бутылке. Пахло… странно!

– Французское… – призналась девушка, – Из провинции Шампань.

– Значит, правильное! – подвёл итог я, разливая вино по кружкам, – По сравнению с итальянским?

– Когда это шампанское вино стало «правильным»? – ехидно покосилась на меня Катерина, – Шампань, это северная провинция. Виноград там собирают недозрелым, кислым, После того, как вино перебродит в бочках, нужно его дополнительно подслащивать. Для этого добавляют немного хорошего, южного вина. И разливают по бутылкам. И вот тут-то начинают выделяться всякие газы… Целый год вино выдерживают в бутылках. Некоторые бутылки взрываются! А через год эту гадость пытаются продать в разных трактирах. И некоторые, недостаточно бдительные юноши, эту гадость покупают! Ты посмотри, какое оно мутное![1] Фи-и! А попробуй хлебнуть! Чувствуешь? Чувствуешь пузырьки на языке? Бр-р!..

– А мне нравится! – признался я, попробовав глоточек, – Очень неожиданный и необычный вкус и любопытные ощущения на языке!

– А вино должно вызывать такие ощущения⁈

– Не знаю, – сказал я, – Откуда мне знать, если я не винодел? Но мне нравится и я не раскаиваюсь, что мне дали эту бутылку! Если тебе хочется другого…

– Чего уж… – вздохнула Катерина, заглянув в свою кружку, – Всё равно, теперь этот вкус на языке будет.

– Хорошее, лёгкое вино! – оценил я, хорошенько хлебнув и с удовольствием прислушиваясь к пузырькам на языке, – От такого вина не опьянеешь!

– Чушь, а не вино! – с выражением возразила девушка, – Можешь поверить опытному виноделу! Вот у нас вина, так вина! Я тебя угощу, когда мы до нашего замка доедем. А это… ну, ладно! Да будет с нами милость Господня!

– За удачное избавление от рук пиратов!

– Чтоб лёгким был наш дальнейший путь!

– Будем здоровы!

– Чтобы нас ждал успех у авиньонского папы!

– И пусть всё будет хор-р-рошо-о-о!

Вы, наверное, догадались? Да, как я не крепился, а за второй бутылкой Эльке пришлось отправить. Что характерно, опять за шампанским. Катерина сказала, что мешать другое вино с игристым шампанским – это искать приключений на свою пятую точку. Вот мы и не стали мешать. А чтобы отказаться от третьей бутылки, мне пришлось собрать всю волю в кулак. Но я собрал!

* * *

Какое коварное вино! Я был уверен, что совершенно трезв, но ноги почему-то сами запинались, когда я вышел из номера Катерины и пытался дойти до своего номера, по соседству. Пришлось даже опереться на перильца, ограждающие кусок коридора, который одним углом выходил в общий зал. Перильца заскрипели.

– Сударь?.. – взглянула на меня снизу служанка, протиравшая столы, – О, сударь! Сейчас помогу!

И вихрем взлетела по ступенькам наверх. Да так, что от быстрого бега, подол платья почти оголил её стройные ножки. Впрочем, может, мне и показалось. Я немного потряс головой, но просветления в мозгу не случилось.

Служанка, между тем, ловко скользнула мне под мышку, помогая выпрямиться. И, не знаю, как, наверное случайно, но я почувствовал под своей ладонью её упругую выпуклость. Что такое?.. Я даже, не поверив себе, сжал ладонь пару раз. Нет, точно, женская грудь! А служанка уже толкала дверь моего номера, аккуратно помогая мне протиснуться внутрь и усаживая меня на подготовленную и разобранную постель.

– Сейчас, сударь! Минуточку! – ворковала она, стаскивая с меня бригандину, верхнюю рубашку, штаны…

Нет, я убедился, что пить шампанское – рискованное занятие! Я честно пытался отмахнуться от вероломных поползновений девушки, но руки слушались плохо, а голос вообще отказал. Только отдельные звуки, похожие на мычание.

– Сейчас, сударь, сейчас! – приговаривала служанка, начиная стаскивать с себя платье, – Я вижу, вам невтерпёж!..